Текст книги "Сай Максимилиан Линеркон (СИ)"

Автор книги: Яна Кельн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

– Да, – зачем лишние слова, этим коротким диалогом, мы все объяснили друг другу.

– Десерт тебя дома ждет, – м-м-м двусмысленно, но все же надеюсь он о чем-то, типа торта.

Мы припарковались рядом, это были единственные свободные места во всем дворе. Кир опять исчез из поля зрения, быстро скрывшись в подъезде. Я поднялся следом, дверь нараспашку, вот так когда-нибудь кто-то меня опередит, даст ему по голове и обчистит квартиру. Я покачал головой и вошел.

– Ты сладкое хочешь сейчас или позже? – он появился в коридоре взлохмаченный и тяжело дышал.

– Позже, – ответил я, имея ввиду, что мне необходимо разуться.

– Хорошо, – сказал он, закрыл дверь и куда-то потащил меня за руку.

– Кир! – возмутился я, но он меня не слушал и продолжал быстро тащить вглубь квартиры.

Такими темпами я очень быстро оказался в какой-то комнате, меня резко швырнули, и я упал на кровать. «Спальня», понял я. Кирилл стащил с меня обувь и очутился сверху, уже яростно целуя в губы. Я ответил на поцелуй, возбуждение захватило с головой, одежда мешала, очень хотелось ощутить кожей тело Кирилла, хотелось прикоснуться к ней губами. Отвечая на болезненные поцелуи, я потянулся руками к пуговицам рубашки, но Кир убрал руки и завел их мне за голову. Он сам быстро справился с этой деталью одежды, и моему жадному взору предстала картина восхитительного тела, низ живота скрутило, члену стало тесно в джинсах. У Кирилла был плоский накаченный живот, соски коричневыми бусинками выделались на фоне белой кожи, волос на груди не было, я протянул руку и погладил нежную кожу. Он зарычал и опять стал меня целовать, губы уже горели от таких поцелуев, но я желал их еще и еще, теперь мне очень мешала моя одежда, хотелось, наконец, прижаться к нему голым телом, почувствовать своей кожей его. Я застонал и заерзал, пытаясь вырвать руки из захвата, потому что, как только Кирилл остался без рубашки, он снова сжал мои запястья над головой. В темноте спальни мелькнула белозубая улыбка, он отстранился и стянул с меня футболку, тут же принимаясь ласкать соски, сначала прикусывая и зализывая один, потом другой, волна жара прокатилась по телу, я снова застонал и подался бедрами вверх, прижимаясь к паху Кирилла. Кир стал спускаться ниже и ниже, целуя живот, пупок, немного ниже, потом звякнула пряжка ремня и, в одно мгновение, я оказался обнаженным на его черных простынях. Он окинул меня жадным взглядом и нас снова закружил водоворот страсти. Ласки, поцелуи на грани боли и удовольствия, мы сходили с ума, катаясь по кровати, мой член терся о грубую ткань его джинс. От этого ощущения готов был взорваться, я уже не сдерживал стоны, а вовсю оглашал ими комнату. Анус царапнула легкая боль, я почувствовал, что Кирилл просунул туда один палец, смоченный только его слюной. Я испугался боли, испугался, что она снова разорвет меня, как в прошлый раз.

– Нет! – вскрикнул я и попытался отпихнуть Кирилла.

Легкая наполненность в попке исчезла, Кирилл навис надо мной, нежно коснулся уголка губ.

– Максим, – прошептал он, – я не остановлюсь уже, давай не будем повторять ошибок, – он провел рукой по моим волосам, – Хороший мой, расслабься, я постараюсь причинить тебе как можно меньше боли, как в прошлый раз уже не будет, – опять ласковый поцелуй, – я обещаю. Слышишь?

– Угу, – я понял, что сейчас он меня возьмет и это неизбежно, я опять себя загнал в тупик, отсюда выхода нет, только через его член в моей попе, не иначе, – Только быстрее, – попросил я, желая, чтобы все закончилось как можно скорее. В сознание проскользнуло сожаление о принятом решении. Но остановиться сейчас и впрямь, было уже невозможно и не только Кириллу, я сам уже находился на грани сумасшествия от эмоций, ощущений и желания.

– Быстрее, будет больно. Расслабься, я сейчас.

Он ушел, расслабится не получалось, меня начала колотить дрожь, то ли от неудовлетворенного желания, то ли от страха, то ли от холода. Я натянул одеяло, спрятавшись под ним, и продолжил дрожать. Кирилл вернулся быстро, лег позади меня. Под одеялом, ануса коснулась его рука, размазывая холодную жидкость. Он протолкнул внутрь один скользкий палец, затем второй, я быстро задышал, понял, что дрожал от возбуждения, оно уже накрыло с головой, мыслей не осталось, так же как страха и желания сопротивляться. Он убрал руку от попы и положил ее на член, водя по нему вверх и вниз, я повернулся на спину, раздвинул ноги, словно приглашая его, он понял, пальцы опять вернулись в анус, двигаясь там быстрее и растягивая, я опять стонал и двигал бедрами навстречу приятным ощущениям. Пребывая в полубессознательном состоянии, я огорченно всхлипнул, когда его пальцы перестали доставлять мне удовольствие, но в ту же секунду я почувствовал на себе вес его тела. Потом, он опять заполнил меня до предела, растягивая мышцы еще больше, в этот раз к бешеному наслаждению добавилась боль, но она не была такой сильной, как при прошлом вторжении. Она была необходимой, я не хотел, чтобы она закончилась. Кир замер, наверно, хотел дать мне время, чтобы я привык, но мне были нужны его движения внутри.

– Нет! – вскрикнул я, хотел попросить его не останавливаться, но он меня не так понял.

– Да, Макс, я же сказал, что не остановлюсь! – он вышел и резко вошел обратно.

– И не надо! – взвыл я под ним, – Кирилл! Боже! Двигайся! Быстрее!

Теперь он понял, что я хотел, и принялся исполнять пожелания, разрывая меня, давлением изнутри, на части. Темп был невероятно быстрым, мы задыхались, стоны с трудом вырывались из груди, пот капал с Кирилла и попадал в глаза, я тоже был весь мокрый, в месте, где соединялись наши тела, раздавались хлюпающие звуки. Это было невероятным, мне не хватит слов, чтобы описать, что тогда чувствовал, а потом я попал в рай, разлетаясь на мелкие кусочки. Кто-то зарычал над ухом, но я не воспринимал ничего, было ощущение, что я в вакууме, имело значение, только удовольствие, которое я получил. Оно растекалось от паха, ниже к анусу и проникало внутрь, делая оргазм особенно острым.

Кирилл, тяжело дыша, скатился с меня, сразу стало холодно и пусто, он подтянул меня к себе. Я дернулся, что бы помочь ему это сделать, но из меня что-то потекло, я застыл и посмотрел на Кира удивленным взглядом. Он чуть приподнялся и дотянулся рукой до моего ануса, размазывая сперму, которая вытекала из меня. Несколько проникновений его пальцев внутрь доставили весьма ощутимый дискомфорт, я поморщился. Кир быстро убрал руку от моей попы и расположил ее на моем животе, прижимая еще крепче..

– Так и должно быть, не люблю презервативы, – он чмокнул меня в нос.

– В душ? – услышал я уже сквозь дрему.

– Не-а, – произнес я, то единственное, на что хватило сил.

Утром проснулся и понял, я влюбился! Любовь, вот, как можно классифицировать те чувства, что я испытывал к Киру. Кирилл – чудо! Он нежный, заботливый, чуткий, страстный. Секс с ним, был чем-то не из этой реальности, мне никогда ни с кем не было так хорошо. Я побывал в раю, да еще и не вернулся оттуда. Теперь мой рай просто называется не секс, а любовь. Теплое, живое чувство, которое трепещет маленьким костерком в груди и разрастается все больше, даря тепло и счастье. Этими чувствами и ощущениями очень хочется поделиться с ним, с единственным мужчиной, который украл сердце. Я даже не заморачивался из-за того, что он именно мужчина, мне было все равно, любовь такое чувство, оно не выбирает половинку, оглядываясь на пол. Когда приходит любовь сердце и душа любят и все!

Я лежал с закрытыми глазами и мечтал, мечтал о нашем совместном будущем, эти мечты были радостными, сказочными и прекрасными, там мы были самыми счастливыми на всей земле.

Кирилла не было рядом, но я слышал, как он ходил по квартире. Вдруг что-то с грохотом упало, и дверь резко распахнулась, ударившись о стену.

– Доброе утро! – радостно сказал я, видя перед собой любимого человека.

– Проснулся? – тихо сказал он.

– Ага!

Дальше произошло то, что в мои мечты никак не вписывалось.

– Пошел вон! – услышал я, и в меня полетела моя одежда, – Одевайся и убирайся! – крикнул Кир, тяжело дыша.

Раздался жуткий скрип, казалось, что стены сейчас рухнут, но это всего лишь я скрипнул зубами, сдерживая рвущийся наружу, полный боли крик. Сейчас мне было намного больнее, чем когда он насильно всунул член, сейчас он разорвал сердце и душу, а их не залечишь заживляющим кремом.

– Вон! – еще одно короткое злое слово, и я пулей вылетел из кровати и принялся одеваться.

– Почему? – спросил я уже в коридоре.

– Что почему? – он бросил на меня усталый взгляд.

– Почему ты меня трахнул?

– Потому что ты мне понравился, и я захотел тебя поиметь, желаемое я получил, ты мне больше не нужен. Проваливай!

Я посмотрел на него, на лице Кира было презрение и полное пренебрежение, как он так может?! За что?! Не выдержал, кулак сам собой полетел в это лицо, я его остановить не успел, но это сделала рука Кира, а в ответ я получил ощутимый удар в лицо и был вытолкан за дверь. Сплюнул кровь с разбитой губы и стал спускаться вниз.

Слез не было, боль настолько сильно рвала душу, что даже лишний вздох тяжело сделать, что уж говорить о слезах и рыданиях. Знаете, что чувствует человек, которого сначала опустили в кипяток, а потом в ледяную воду, думаю, он умрет от болевого шока. Со мной недавно сделали то же самое, но морально, а я вот еще жив…

Сел в машину, там с пассажирского сиденья на меня смотрел плюшевый заяц, который поселился здесь со дня поездки в парк, злость сорвал на ни в чем неповинной игрушке, швырнув ее на заднее сидение со всей силы. Я уткнулся лбом в руль, мне было чертовски больно сейчас, но я не собирался все оставить как есть, причиной этому послужил тот факт, что я не до конца поверил в его искренность. Кирилл был слишком восхитительным ночью, чтобы так кардинально за утро изменить свое отношение ко мне. Еще это чертово осознание этой чертовой любви! Раньше не верил в нее ни на грамм, считал бредом сопливых девчонок и разведенных женщин в возрасте. А что теперь? Разве можно вот так проснуться и понять, что любишь больше жизни человека, которого, по сути, плохо знаешь, которого боишься, да он помогал мне где-то, но это не извиняет того, что он сделал в первую нашу встречу, это непростительно, а я простил…Ужасно то, что он сделал сегодня…Наш секс был на грани фантастики, мы изнывали от острого желания обладания в объятиях друг друга, он хотел меня, он дарил ласку и нежность, он доводил до исступления…Что должно было произойти, чтобы он выгнал меня, как бездомного пса? Почему так произошло? Что я, в конце концов, ему сделал? Вопросы, вопросы и ни одного ответа…Кроме того, я прекрасно понимал, что прощу ему это, я осознавал, что стоит ему поманить меня пальцем и я сию минуту буду у его ног. Полечу на предельной скорости, нарушая все возможные правила дорожного движения. Складывалось впечатление, что наше занятие любовью связало нас, или привязало меня к нему, я с трудом представлял свою жизнь, где не будет Кирилла, это придало мне решимости. Твердо решив, что буду бороться за Кира до конца, я немного успокоился и завел машину.

От маленькой мести я не удержался, все же надо было выплеснуть злость, которая била уже через край, рискуя затопить окружающих. Я стал сдавать назад, опять послышался громкий скрип, но на этот раз он раздавался от трения металла о металл, я медленно ехал вдоль машины Кирилла, царапая покрытие, оторванные зеркала с грохотом упали мне под колеса, мерседес истошно завопил, мигая фарами. Рев сигнализации оглушал, но на разодранном боку машины я не остановился. Развернулся, отъехал вперед, насколько это было возможно, резко сдал назад, впечатывая багажник Шкоды в зад Мерседеса. Оглушающий удар и звон стекла от разбитых фар. Отец прибьет меня за машину, но меня это не волновало, я получал удовольствие, корежа, машину Кира. Я знал, что он смотрит в окно, не может не смотреть, сигнализация его машины орет на весь двор, не может быть, чтобы он не слышал. Я повторил маневр, еще резче вжимая педаль газа в пол, удар вышел сильнее, меня сильно дернуло вперед, я ударился о руль, из носа пошла кровь, заливая красными пятнами бежевый салон автомобиля. Вытер кровь рукой и на полной скорости понесся в сторону области.

Глава 4.

Дома опять было пусто, оно и к лучшему. Я быстро прошел в комнату и залез в душ, необходимо было привести себя в порядок и остыть, я был в ярости. Контрастный душ действительно помог прийти в себя, стало легче дышать, теперь каждый глоток воздуха не отзывался резкой болью. На смену лютой ярости пришла смертельная обида и непонимание, я заплакал, свернувшись комочком в ванной. Сильные струи воды били по спине, оставляя на ней красные следы, руки рвали волосы на голове, ее хотелось разбить о плитку, чтобы снова и снова не всплывали воспоминания сегодняшнего утра. Мне потребовалось очень много времени, чтобы начать адекватно реагировать на окружающий мир, на ватных ногах я дошел до кровати и рухнул в нее, находясь практически без сознания. Очнулся от громких криков отца.

– Максим! Максим! Макс! – на лестнице послышались быстрые шаги и через несколько секунд папа не постучавшись, влетел в мою комнату.

Он бросился ко мне, перевернул на спину, я с трудом держал глаза открытыми.

– Макс, малыш, что случилось?

– М-м-м, – я хотел что-то сказать, но язык не слушался, голос настолько сел от рыданий, что разобрать ничего не представлялось возможным.

Я помотал головой и тут же об этом пожалел, она взорвалась вспышкой чудовищной боли. Я застонал и схватился за нее руками, перевернулся на бок и свернулся калачиком. Папа все это расценил по-своему. Он быстро достал из кармана мобильный телефон и набрал чей-то номер. Он аккуратно гладил меня по волосам и говорил по телефону, обсуждая меня. Из его слов я понял, то папа подумал, что я попал в аварию, это не удивительно, учитывая в каком состоянии, находится машина, и что мне очень плохо именно после нее, он позвонил Николаю, он наш семейный врач.

– Потерпи немного, – он наклонился ко мне, – скоро Николай приедет и посмотрит тебя, все будет хорошо малыш.

Врач, действительно, прибыл быстро. Уже через десять – пятнадцать минут в дверь позвонили, и папа пошел открывать. Вернулся он вместе с мужчиной лет сорока. Высокий, подтянутый, с голливудской улыбкой, Николай Андреевич был весьма привлекательным мужчиной и добрым, с ним всегда было легко общаться, даже когда я был маленький, никогда не стеснялся говорить ему, что и где у меня болит.

– Привет, – он окинул меня внимательным взглядом. Я только осторожно кивнул в знак приветствия, – Денис, оставишь нас, хорошо? – обратился он к моему отцу.

Папа вышел, ободряюще мне улыбнувшись.

– То, что с тобой сейчас происходит, это не последствия аварии, так ведь? – он присел на край кровати и положил теплую сухую ладонь мне на лоб.

– Так, – прохрипел я.

– Расскажешь, что произошло?

– Истерика…

– По какому поводу?

– Это не имеет значения…

– Максим, у тебя с нервами не все в порядке, ты уверен, что тебе не нужен психолог? – эту тему мы уже обсуждали, он был в курсе моих частых истерик, но сейчас все изменилось.

– Уверен…

– Хорошо, я назначу тебе курс успокоительных, пропей его обязательно, тебе правда станет легче воспринимать окружающий мир.

– Угу, а как насчет самого мира?

– Что?

– Ему станет легче меня воспринимать? – пояснил я.

– Все зависит от твоих действий… Я тебе сейчас сделаю укол и спи дальше, утром будет легче.

– Хорошо, спасибо.

Лекарство, которое теперь бежало по венам меня расслабляло, боль в груди куда-то отступила, стало морально лучше, тело расслабилось, и я провалился в сон, спокойный и глубокий. Мне не снились радужные сны, не мучали кошмары, я просто спал, отдыхая от пережитого.

Утром следующего дня я проснулся бодрым и с твердой уверенностью в том, что приложу все силы, чтобы заполучить Кирилла. Не хотел верить в то, что он действительно мной лишь попользовался, он не такой человек, он не может так поступить. Мы стали настолько близки за время нашего общения, что я не верю в то, что все произошедшее, правда. Не верю! Схватил телефон и хотел написать ему смс, так как на звонок он бы не ответил, просмотрел всю телефонную книги и понял, что номер Кира вчера в порыве злости удалил. Я швырнул телефон на тумбу и застонал.

– Ты уже проснулся? – в комнату вошел папа и сел на край кровати.

– Почему ты не на работе? – удивился я.

– Потому что ты плохо себя чувствуешь. Николай сказал, что сотрясения и других серьезных повреждений у тебя нет, но пару дней в постели провести стоит, – он дотронулся до ссадин на лице, – Как ты себя чувствуешь?

– Намного лучше пап, ты можешь ехать, я могу сам полежать, – улыбнулся, надеясь, что отец соберется и уедет, тогда у меня будет возможность поехать к Кириллу домой, надо с ним поговорить.

– Нет, Макс, ты не понял, врач запретил тебе вставать вообще, то есть ты будешь лежать, а я за тобой ухаживать, – пояснил отец.

Захотелось взвыть. Почему именно сейчас?! Когда мне нужно, чтобы он ушел, папа вспомнил про отцовский долг и не собирается оставлять меня одного?

– Это крайне необходимо? – недовольно спросил я.

– Да. Я тебе сейчас завтрак принесу.

– Хорошо, – буркнул я и накрылся с головой одеялом.

Пока моим планам по завоеванию сердца любимого человека не дано воплотиться в жизнь, но ждать в этом деле тоже придется научиться, быстро добиться желаемого у меня не получится, не тот случай. Я вздохнул и прислушался к своим ощущениям. Боль и злость прошли, осталось непонимание и желание получить его всем способами. Моя гордость спряталась где-то в глубине души, уступая место более сильному чувству, имя которому любовь.

– Максим, ты там задохнешься! – папа откинул с меня одеяло.

На тумбе уже стоял завтрак и чашка ароматного кофе.

– Если будет тошнить, можешь не есть, я тебе тогда просто кефира принесу.

– Угу.

А с чего меня должно тошнить? А-а-а он же думает, что у меня ушибы головы, а при сотрясении иногда тошнит. Ну, у папы и логика, как он сделал такие выводы? Но больше мня интересовало, почему Коля ничего не рассказал, он же сразу понял, что у меня отходняк от очередного приступа истерики. Конечно, он и обо всех остальных приступах отцу не всегда рассказывал, но почему сейчас смолчал. Надо спросить, когда придет…

Я пил кофе маленькими глотками, он был обжигающе горячим. Папа принес свой ноутбук и засел за работу на моем диване, видимо, свои обязанности сиделки он собрался выполнять очень тщательно.

– Пап, а почему ты так кардинально поменял ко мне свое отношение?

Чувствую, сейчас случится приступ откровенности, не хотелось бы, но я ощущал острую потребность поговорить с ним именно сейчас. Я должен решить с ним все вопросы, а потом, со спокойной душой, начинать разбираться с Кириллом и своими чувствами к нему.

– Ты этим недоволен? – он оторвал взгляд от экрана и удивленно посмотрел на меня.

– Доволен, еще как! Но все же хочу знать почему?

– Максим, – он потер переносицу, отставил ноутбук и пристально на меня посмотрел, – возможно, ты мне не поверишь, но я всегда очень тщательно следил за твоей жизнью, и до недавнего времени проблем, кроме наших отношений у тебя не было. Ты много глупостей вытворял, но причина была одна, недостаток внимания, но с этим я ничего поделать не мог, злился на тебя, иногда хотелось просто прибить за твои абсурдные поступки, поэтому все складывалось, как складывалось, – он пересел ко мне на кровать, – сейчас ты успокоился, но в твоей жизни происходит то, что не имеет ко мне никакого отношения. Я не хочу быть настолько далеким для тебя человеком, чтобы в случае, если у тебя возникнут проблемы, ты не пришел ко мне. И да, я с тобой согласен, я, как и ты, устал от наших скандалов.

Я внимательно слушал отца и понимал, что все это время он знал, отчего мне плохо, но ничего не предпринимал, стало обидно.

– Почему ты ничего не делал раньше? – ошеломленно пролепетал я.

– Много причин, родной. Я боялся сделать еще хуже, боялся, что я ошибаюсь в своих выводах, боялся, что ты не примешь…– он вздохнул, провел рукой по щеке и обнял меня, я удобно устроился в его руках и прикрыл глаза, – а после твоих извинений, я понял насколько не прав, насколько я плохой отец, прости меня.

– Ты не плохой отец, – я всхлипнул, ну вот мое хлипкое душевное равновесие опять пошатнулось, но на этот раз по причине радости, – просто нам надо было поговорить уже давно.

– Ты прав, – он отстранился и вытер слезы, которые катились по моим щекам, – не плачь малыш, теперь все будет хорошо. Максим, ты мой сын, я тебя очень люблю, ты и твоя сестренка самые дорогие для меня люди на всей земле, я хочу жить мирно…

– Ребята, давайте жить дружно, – я хихикнул, – я тоже люблю тебя пап, – обнял его крепче.

Несколько дней непрестанного папиного контроля пролетели быстро, надо отдать ему должное он очень хорошо за мной ухаживал, развлекал, как мог, дошло даже до того, что он мне читал книгу, и готовил всякие вкусности. Я наглел и пользовался моментом, нежась под лучами его заботы. Втайне от него пил успокоительные таблетки, которые принес Николай, желания делать это особого не было, но была необходимость, нервы лечить надо. Сколько их еще придется потрепать в борьбе за объект моей любви сложно представить…

Как только отец разрешил мне вставать, я собрался поехать к дому Кирилла, но сделать этого мне опять не удалось.

– Максим! Ты куда собрался? – стоило только подойти к входной двери, как раздался голос отца.

– Э-э-э…Погулять…

– Меня подожди!

Черт! За что боролся, на то и напоролся! Нет, я был даже рад этому, но не сейчас, не в тот жизненный момент, когда сердце разрывается от безграничной любви и боли…

– Пап, может, я сам? – аккуратно спросил я.

– Не, Макс, мне в магазин надо, у тебя сегодня на ужин отбивные по-французски! – он улыбнулся и коснулся моего плеча, подталкивая к двери.

– Хорошо…

– Я понимаю, – он повернулся в мою сторону, – я тебе уже надоел со своей заботой, но не хочу больше повторять одних и тех же ошибок.

– Пап, ты не надоел, я очень благодарен тебе, – я сделал честное лицо, – за все, просто я устал от безделья и постоянного сидения дома.

– Я понял.

Дальше магазина мне в этот день улизнуть не удалось, зато завтра папа собирался ехать в офис и предупредил, что задержится допоздна. Мне это было только на руку. Поэтому сегодня я был паинькой, слушался папу и хорошо кушал за ужином, помог отцу убрать со стола и делал вид, что бодр и весел, пришлось засунуть свои переживания куда подальше и не портить свое «выздоровление» кислой миной на лице.

Наконец, настал тот день и тот час, когда я смог сесть за руль машины и поехать к Кириллу. Чем ближе я подъезжал к его дому, тем сильнее колотилось сердце, на руле оставались мокрые следы от ладоней, громкая музыка не отвлекала от переживаний, я нервно кусал губы и несколько раз чуть не врезался в зад какой-то дешевой иномарки. Я настолько сильно ушел в себя, что не запомнил, как доехал до его дома. Припарковался недалеко от его подъезда, вышел из машины и сел на лавочку около него. Я приехал рано, солнышко припекало, и сидеть на лавочке было комфортно, только проходящие мимо люди все время на меня косились, но это меня не беспокоило, я собирался с силами, я не хотел ничего говорить ему о своих чувствах, только поговорить. Узнать, ЧТО должно было случиться в тот раз, что он выгнал меня после того, как имел полночи?

Я долго настраивал себя на разговор, боялся, что Кирилл просто сделает вид, что не узнал меня, пройдет мимо, но как только во двор въехала знакомая машина, я вскочил с лавочки и спрятался за углом дома, подъезд Кирилла был последним. Я наблюдал из своего укрытия, как он припарковался, как вышел из машины и достал из багажника многочисленные пакеты. Выглядел он неважно, взлохмаченный, растерянный, под глазами круги, так выглядит человек, который плохо спал несколько ночей подряд. Я глубоко вздохнул и вышел ему наперерез.

– Привет, – сказал я, опуская взгляд, смотреть ему в глаза было тяжело.

– Что ты тут забыл? – зло поинтересовался он.

– Хотел поговорить…

– Не о чем! Исчезни! – он набрал код, и запищал домофон.

– Кир, подожди! – я хотел поймать его за руку, но он быстро зашел в подъезд.

– Убирайся! – донеслось оттуда.

Дверь закрылась, Кирилл ушел, а я остался стоять около подъезда, мир вокруг стал мутным, я сглотнул ком в горле. Не плакать, главное не лить опять слез, знаю, что будет нелегко, но я не смогу без него…

Медленно спустился по ступенькам, огляделся вокруг, жизнь шла своим чередом, люди постепенно возвращались домой после рабочего дня, машин во дворе стало значительно больше, где-то играла и шумела детвора, какая-то бабушка кормила голубей невдалеке, светило вечернее солнышко, а у меня на душе шел дождь. Почему спрашивается, в жизни не может быть все хорошо? Если налаживается в одной области, то обязательно что-то рушится в другой. Хотя, что могло разрушиться у нас с Кириллом, по сути ничего не было. Да, несколько проведенных недель, скажем так, первые встречи были сомнительным удовольствием, да был секс, для меня этот момент важен, но сомневаюсь, что Кир очень переживает из-за этого, в конце концов, пассивом был я. Это всего лишь не слишком значительные эпизоды в жизни, если бы не одно но… Меня угораздило влюбиться в эту заносчивую сволочь…

Домой добирался по пробкам, вереницы машин медленно ползли по дороге, я смотрел перед собой, тщательно концентрируясь на управлении авто, думать о чем либо не хотел, не хотел расстраиваться, мне нужен был другой настрой, иначе я по обыкновению забьюсь в какой-то угол и буду уповать на свою жизнь, не столь уж и плохую, если не обращать внимание на моих тараканов и сильное желание иметь человека, который не безразличен мне и, которому буду не безразличен я…

В своем стремлении заполучить Кирилла я превзошел сам себя, никогда бы не подумал, что можно потерять свою гордость, но любовь злая штука. Я приезжал к его дому каждый вечер, ждал его, пытался поговорить, просил, умолял. Но добился лишь одного, в один «прекрасный» вечер мы подрались, хотя, подрались слишком сильно сказано, эта возня больше походила на избиение меня, но должен признать, что легко отделался. Кир поставил мне пару синяков и разбил нос, крови было много, на утро пришлось делать химчистку салона. Но этот инцидент так же не остановил меня. Идиот? Возможно, но идиот влюбленный. Жалею об этом? Да, но ни за что не променял бы это чувство на что-то другое.

Я сделал небольшую передышку и несколько дней не появлялся во дворе у Кирилла. Приехал только в субботу, встал рано утром, сел в машину и к одиннадцати часам уже был на месте. Этот день был долгим, очень долгим, Кирилл не появлялся, а я не мог уехать, просидел весь день на лавке, ничего не ел, зато начал курить, вредная привычка, но мне необходимо было занять чем-то руки и мозги.

Постепенно день угасал, и наступала ночь, на улице стало темно, зажглись фонари, выхватывая желтые пятна электрического света у ночи, я поднял голову к небу, изучая редкие звездочки, ночной ветерок играл в волосах. Ночная прохлада довольно ощутимо пробиралась под одежду, кожа покрылась мелкими пупырышками, я замерз, но продолжал упорно сидеть на месте. Я ждал, ждал и ждал, почувствовал себя собакой, ожидающей давно бросившего ее хозяина, наверно, псина чувствовала бы то же самое, что сейчас чувствую я. Бросил взгляд на часы, стрелки показывали полвторого ночи. Я медленно поднялся, потянулся, разминая затекшие мышцы, и направился в сторону машины. Сегодня я припарковался в самом дальнем углу двора, под кустом сирени, даже свет фонарей туда не попадал. Я нажал на брелок, мигнули фары, и сигнализация приветливо пропищала.

Я уже собирался сесть в машину, когда на меня словно вихрь налетел, сбивая с ног, я упал на асфальт и довольно ощутимо стукнулся, гм…пятой точкой. Поднял голову, собираясь высказать неаккуратному прохожему все, что я о нем думаю, но столкнулся взглядом с Кириллом. На красивом лице застыла гримаса дикой злости.

– А ты совершенно не умный человек, Максим, – зло прошептал он мне в лицо. Резко вздернул за шкирку и поставил на ноги. От неожиданности я пошатнулся и чуть снова не упал, но на этот раз облокотился о кузов авто.

– Ты достаешь меня уже три недели, три недели подряд, я прихожу домой и вижу твою физиономию, меня уже тошнит от нее! Зачем ты сюда ходишь?! – каждое слово было наполнено ядом.

– Я…я…– слова застряли, все подготовленные речи вылетели из головы.

– Неужели, тебе так понравилось то, чем мы занимались, а? Хочешь повторить? – он опять схватил меня за шкирку и потащил куда-то в сторону. Как оказалось не далеко. Резкий толчок в спину и я лежу на багажнике своей машины. Кирилл надавил на меня, прижимая еще сильнее к холодному металлу. Другой рукой он ловко справился с застежкой на джинсах и спустил их, голое тело обдало холодным ночным воздухом, а в мозгах появилось понимание того, что сейчас произойдет. Я дернулся и попытался протестовать, но с Киром силами мне было не тягаться. Он схватил меня за волосы и сильно стукнул о багажник. Твою мать! Опять нос разбил, я чувствовал, как стекает кровь, попадает в рот, распространяя там металлический привкус. Почувствовал в анусе его пальцы, они растягивали, причиняя боль, я вновь попытался вырваться, еще удар и голова взрывается болью. Больше о головной боли я не думал, ее целиком и полностью затмила адская боль в заднице, Кирилл трахал меня грубо, жестко, быстро, не беспокоясь о моем состоянии, я орал и вырвался, но все это было бесполезно, он крепко держал руки, сведенные за спиной и вдалбливал меня бедрами в машину. Слезы обиды от его поступка смешивались с кровью, а грубые толчки все не прекращались, сколько это продолжалось, я не мог сказать, наверно, отключился. Пришел в себя от того, что давление пропало, я не устоял на ногах и снова упал на асфальт. Кирилл поднял мою голову за подбородок и внимательно посмотрел в глаза.

– Этого ты хотел? Этого?

– Нет, – еле выдавил из себя я, горло еще сводило спазмами, – я хотел только поговорить, – с трудом закончил я фразу и попытался подняться, сидеть голышом на холодном асфальте не приятно.

Все тело пронзила острая боль. Болела голова, задница, но самая жуткая боль поселилась внутри, душа рвалась на части. Я пошатнулся и схватился рукой за багажник, чтобы вновь не оказаться на земле.

– Надеюсь, я больше тебя никогда не увижу! – он швырнул мне носовой платок, развернулся и ушел, но прежде я выхватил из его взгляда сожаление.

Я кое-как застегнул штаны и забрался на заднее сидение, пошарил на полке в поисках аптечки, хотелось сдохнуть, всем на зло, чтобы Кирилл понял, что он во всем виноват, что он сломал мне жизнь, я свернулся клубочком и уснул. Сон был недолгий и беспокойный, проснулся, когда еще даже не рассвело, перебрался за руль, завел машину и уехал, больше мне здесь делать нечего, всему есть свой предел, моему стремлению тоже. Не представлял, как буду жить дальше, но сейчас было все равно, мозг ушел в самооборону и отключился, я был словно в тумане, не воспринимал окружающий мир, дальше моя жизнь потекла на автомате и рефлексах. Я просыпался утром, делал какие-то дела, с кем-то общался, но не воспринимал ничего из происходящего.