Текст книги "Капитан и Анжелика"

Автор книги: Яна Дубинянская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Дубинянская Яна
Капитан и Анжелика

Яна Дубинянская

КАПИТАН И АНЖЕЛИКА

– Я Капитан Семи Ветров, – сказал мужчина.

Мальчик смотрел на него, и тихий немыслимый восторг все ярче светился в его распахнутых детских глазах. В свои девять лет он достаточно четко представлял себе границу между миром книг, снов и мечты – и реальностью, но стоящий перед ним человек одним своим видом рассеивал эти представления. Без сомнения, он был живой и настоящий – но какой!

Облетающий лес ронял сухие листья за загнутые поля черной треуголки, сколотой с одной стороны массивной брошью с тускло-фиолетовым камнем. Широкие плечи капитана облегал чуть переливающиеся лиловый камзол, и из-под жестких рукавов на обветренные руки спадали снежно-белые кружева с золотой нитью, смоляно-черные сапоги раскрывались выше колен широчайшими раструбами, и у самых серебряных пряжек кончались ножны огромной шпаги. Ее изогнутый эфес, усыпанный драгоценными камнями, покоился на широком поясе, и из-за него же торчали два длинных причудливых пистолета. А это лицо коричнево-загорелое, перерезанное глубоким прямым шрамом, чеканно-твердое, с черными бровями вразлет и огненными углями глаз – не могло принадлежать никому, кроме Капитана Семи Ветров.

Мальчик гостил здесь уже вторую неделю. Все началось с того, что он ещё в школе подцепил корь, потом было осложнение, и он проболел все летние каникулы. И когда он наконец выздоровел, мама устроила эту поездку в Норфолк, в деревню – хотя была уже осень, и занятия в школе давно шли. Последнее обстоятельство придавало ещё большую прелесть этому отдыху, этой безграничной свободе среди голых колючих полей и разбросанных между ними светлых лесков, где на тонких черных ветках ещё держались сухие охристые листья.

Первую неделю почти все время шли дожди, и только теперь, когда погода будто наладилась, мальчику удалось совершить эту дальнюю вылазку в самый большой из окрестных лесов. Конечно, мама не одобрила бы такое далекое путешествие – но мама осталась в пансионе пить чай с хозяйкой и вести бесконечные скучные разговоры. Мальчик пересек наискось огромное поле, набив ботинки землей и сухими стеблями злаков, без тени робости вступил под прозрачную тень леса, оставил клок куртки на колючих ветвях кустарника, кубарем скатился по опавшим листьям в овраг – и увидел фантастического незнакомца, которой сказал:

– Я Капитан Семи Ветров.

– Здравствуйте, – ответил мальчик, боясь вздохнуть и все время перебегая восхищенном взглядом от треугольной шляпы капитана к серебряном пряжкам на его ботфортах. Странно, невозможно и чудесно было вообще встретить его, – но ещё страннее было встретить его здесь, посреди желтовато-охристого осеннего леса. И со смелостью благоговейного страха, смешанного с восторгом, мальчик спросил:

– А что вы делаете здесь? Ведь тут нету моря...

Капитан Семи Ветров вздохнул, и в его голосе прозвучала печаль.

– Я охраняю сокровище.

Сокровище! В груди мальчика вспрыгнуло то чувство, какое бывает, когда качели с самой верхней точки летят вниз. Сокровище! Кованые сундуки, набитые золотыми пиастрами и драгоценными камнями, а один из сундуков рассыпался от времени, и золото лежит просто так, грудой, из которой выглядывает чей-то побелевший череп...

– Мое единственное сокровище, – медленно повторил капитан.

И, соединив школьную вежливость с нетерпеливым азартом пирата-золотоискателя, каким он так часто бывал во сне, мальчик попросил срывающимся голосом:

– Если только можно, сэр... покажите!

Капитан посмотрел на него долгим взглядом, чуть сощурясь и сведя густые четкие брови, между которыми половину лба перерезала вертикальная морщина. Его квадратные коричневые пальцы постукивали по эфесу шпаги. Подавшись вперед, мальчик замер.

– Как тебя зовут? – спросил капитан.

– Бобби, – и мальчик доверчиво вложил тонкие белые пальчики в протянутую жесткую ладонь.

Они шли совсем недолго – это было в соседнем овраге. Ничего похожего на пещеру видно не было, и поэтому, когда мальчик заметил на дне оврага круг, свободный от листьев, он решил, что это люк, ведущий в подземный ход – иногда сокровища прячут именно так. Но он ошибся. Это был портрет.

Это было странно, потому что все портреты, которые он когда-либо видел раньше, висели на стенах или были прислонены к чему-то в вертикальном положении... Какое-то время мальчик стоял перед портретом, не зная, как его рассматривать. Капитан Семи Ветров наклонился, даже опустился на одно колено и осторожно, словно касаясь чего-то более хрупкого, чем хрусталь, убрал с портрета несколько упавших сухих листиков.

– Анжелика, – странно дрогнувшим голосом сказал он.

И тогда мальчик увидел, увидел прекрасную женщину, тонкое лицо которой было со всех сторон окружено тяжелыми золотистыми волосами, кольца и

локоны которых органично вписывались в круг. Длинные глаза женщины были полузакрыты медно-каштановыми ресницами, губы чуть-чуть улыбались, на стройной шее среди завитков волос мерцал желтый кристалл кулона или амулета. Осенние листья обрамляли этот портрет, написанной на шероховатом светлом камне, открытом всем ветрам и ливням, какими красками? – мальчик не спрашивал себя об этом. Она была живая, и она завораживала своей красотой.

– Анжелика, – повторил Капитан Семи Ветров, – прекрасная

Анжелика... Мое единственное сокровище.

Мальчик медленно перевел взгляд с портрета на лицо капитана – оно побледнело и казалось каким-то далеким, отрешенным. Движением век капитан указал мальчику на усыпанный листьями и потому почти невидимый валун. Сам он тоже сел напротив, и его длинная шпага коротко звякнула о камень.

– Сначала было море, – заговорил капитан. – Удивительное, вечное и волшебное море. Оно не имело края, но таило в своей немыслимой дали неизведанные берега. А впрочем, ни один берег не мог быть таким прекрасным, как путь к нему. Сказать, что я любил море – значит ничего не сказать. Море было моей религией, моей жизнью, моей мечтой. Твердая земля... она казалась мне слишком твердой, бесчувственной и жестокой. И только на досках палубы и капитанского мостика, трусливо называемых неверными, я чувствовал себя по-настоящему уверенном и спокойным. Нет... Спокойным – это не то слово, ведь когда изумрудная океанская волна разбивалась о борт судна, и брызги касались моего лица, меня насквозь пронзало то чувство острого счастья, которое заставляет женщин тихо смеяться одними глазами.

– Я был на море в позапрошлом году, – оказал мальчик. – Только там не было волн, один штиль...

– Именно так смеялась Анжелика, когда я впервые увидел её. Одними глазами... У неё были удивительные глаза: большие, удлиненные – и золотые. За всю жизнь я никогда больше не встречал женщины о золотыми глазами... Она была такой же бескрайней, как море – и ещё более прекрасной. Она околдовывала, завораживала всех, кто по роковой случайности оказывался рядом. Сколько великих, грозных, облеченных властью людей робко мечтали о её любви...

– У мамы есть книжка, французская... "Анжелика и король"...

– Десятки королей... сотни поэтов... тысячи воинов.... и я – Капитан Семи Ветров. Я не считал себя достойным её взгляда. Но Анжелика подарила мне этот взгляд... подарила неземную, сверкающую улыбку. Не слишком ли

много подарков для мрачного моряка, привыкшего радоваться только порывам попутного ветра? Я не хотел верить, я отворачивался от нахлынувшего на меня счастья – но был уже обречен ему. И не в моей власти было что-то менять. Когда я уходил в свое последнее плавание, Анжелика смеялась и говорила, что не будет меня ждать, но её глаза... они говорили совсем другое, и я поверил этим длинным золотым глазам. В том плавании я избежал тысячи опасностей, и мои спутники начали перешептываться, что я заколдован. А я просто не мог позволить себе не вернуться... Я открыл остров, одинокий, неожиданный остров в океане, и назвал его островом Прекрасной Анжелики. Это был вулкан, клокочущий изнутри – как и она. И на моих глазах он ушел под воду...

Когда я вернулся... лучше бы все было уже кончено! Какой-то барон,

жалкое ничтожество, он не стоил кончика её ресницы – похитил Анжелику и заточил её в подземелье своего замка, но об этом я узнал много позже, уже после его смерти... Анжелика исчезла, не оставив даже самого тоненького следа. Потом, из старых записей управляющего замком, я узнал, что она своими руками воздвигла в подземелье каменную преграду и отказалась видеть и даже слышать барона. Почему она это сделала? Ведь достаточно было одной улыбки, одного ни к чему не обязывающего взгляда волшебных золотых глаз – и Анжелика вышла бы из подземелья на дневной свет, и этот свет осветил бы ее! Все, кто когда-либо знал Анжелику, разыскивали её – кто-нибудь из них мог случайно увидеть её в этом замке. Я, я сам, Капитан Семи Ветров, бывал там! Ей стоило только... Почему она не сделала этого? Почему?!

Капитан замолчал и, отчаянно отвернувшись от портрета, уронил голову на колени, а потом глухо произнес.:

– Это было три с половиной столетия назад.

Мальчик вскинул глаза.

– Как?!

Капитан Семи Ветров резко встал, его рука неосознанным, привычно-нервным движением легла на изогнутый эфес шпаги.

– Ты не веришь мне?

– Я верю, – взволнованно заторопился мальчик, – просто вы... вы

выглядите намного моложе.

Капитан опустил голову, его пальцы машинально барабанили по эфесу, и кружева манжет ритмично подрагивали.

– Все думают, – медленно сказал он, – что Капитан Семи Ветров давно умер... Но разве я мог умереть, так и не увидев Анжелику? Я до сих пор надеюсь, что когда-нибудь... где-нибудь... совершенно случайно... обернусь – и увижу ее...

– Женщины не любят гулять по лесу, – движимый искренним желанием помочь, серьезно оказал мальчик. – Они запутываются волосами об ветки. Вы сходите в город – в театр, в кино... Там их видимо-невидимо.

Легкий порыв ветра принес изогнутый сухой листик, и он лег в уголке губ прекрасной Анжелики скорбной морщинкой. И, благоговейно опустившись на колено, капитан поднял его двумя осторожными пальцами.

– Но кто будет охранять её портрет? – спросил он с какой-то особенной величавой печалью.

Мальчик поднял голову и шагнул вперед.

– Доверьте это мне, сэр, – дрогнувшим голосом произнес он. – Я... я

постараюсь вас не подвести. Мама, наверное, волнуется... но я приду сюда

завтра, обязательно приду!

... – Бобби! – мама едва подняла голову от чашки с чаем, не её голос

звучал возмущенно-укоризненно. – Где ты был? Где ты мог пропадать так долго? Я очень – ты понимаешь? – очень волновалась.

Мальчик набрал в легкие побольше воздуха и горячо заговорил на выдохе:

– Мама, я ходил в дальний лес, но ты не беспокойся, ничего не случилось, зато я встретил... Я встретил Капитана Семи Ветров.

– Кого?

– Ходит тут один старикашка – прихлебывая чай, сказала хозяйка.

Пристает ко всем со своими разговорами. А вот он, кстати, идет видите,

мэм? – по той стороне улицы. Конечно, он безобидный... хотя то же самое

говорили и о том маньяке из Эссекса, которой убивал детей и закапывал их в

лесу...

– Роберт, – голос мамы зазвенел, – обещай мне, что не пойдешь

больше один в лес! И никогда больше не разговаривай с этим человеком!

Мальчик смотрел в окно на жалко жмущегося к стене сгорбленного старика в лохмотьях и неопределенного цвета шляпе с треугольно загнутыми

полями...

– А я никогда и не разговаривал с ним, – тихо сказал он.

* * *

Один из молодых людей весело насвистывал и вертел в пальцах миниатюрный остроконечный молоток, другой шел молча, заложив руки за спину.

– Когда-то я уже был в этих местах, – сказал он. – Давно, в детстве... и тоже осенью.

– И именно той осенью в душе мальчика зародилась мечта стать археологом, – шутливо продекламировал его спутник, – да, Роберт?

– Ничего подобного. Тогда я мечтал стать моряком... капитаном.

Они шли по усыпанной сухими листьями извилистой тропке в светлом облетающем лесу. Они больше не разговаривали, вскоре друг Роберта даже перестал насвистывать, прислушиваясь к шорохам и шелестам леса, колеблющегося под легким ветерком.

– Удивительнее место, – сказал он вполголоса, – прямо-таки располагающее к каким-то чудесам...

– Ребята, это просто чудо! – звонкий голос юной девушки органично влился в звуки леса щебетанием большой птицы. – Пока вы тут прохлаждаетесь, Майк... идемте!

– Что он там ещё нашел, этот Майк?

– Да идемте же!

Вся экспедиционная группа широким кругом стояла в овраге, и сверху был хорошо виден небольшой светлый кружок – центр этого колышащегося пестрого круга. Раскинув руки, девушка яркой птицей бросилась вниз. Роберт и его друг спустились следом – и окунулись в океан радостно-лихорадочного возбуждения.

– Держу пари, это древнее Стоунхенджа!

– Похоже на перуанским календарь...

– Я всегда говорил, что в Норфолке...

– Да подделка, подделка, неужели вы не видите?

– ...древнейший очаг культуры...

– Меня одно удивляет: как это никто раньше...

– Боже, Майк, ну почему тебе всегда так везет?

– Нобелевская премия в кармане!

– Да подделка...

– А я вам говорю, что это древнее...

Раздвинув чьи-то плечи, Роберт медленно шагнул вперед. Шершавый светлый камень был грубо обтесан в виде круглого медальона, и из этого медальона выступало примитивное изображение женского лица, высеченное на камне доисторическим инструментом. Две длинные борозды изображали глаза, продольная линия между ними – нос, а волосами были причудливо пересекающиеся завитки, петли и изгибы... В чуть закругленную у краев борозду губ забился узкий сухой лист и, наклонившись, Роберт бережно убрал его...

– Это Анжелика, – сказал он, и что-то в его голосе заставило всех

замолчать и посерьезнеть. – Прекрасная Анжелика, невеста Капитана Семи Ветров.

1995.