Текст книги "Оборотень (Приквел к Крестной дочери) (СИ)"
Автор книги: Яна Черненькая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
– Для меня Трамонтано тоже будет особым, – продолжил Себастьян свою мысль. – Думаю, первый дестриэ Ренато тоже не казался ему всего лишь очередным конем. Наверняка он дал ему красивое имя и считал особенным. Просто потом…
– Хорош сплетничать, как бабки старые, – раздался из темноты недовольный голос Ренато. – За окрестностями следите… особенные, а то станете особой трапезой для оборотня.
Пришлось замолчать. До утра ничего так и не произошло. Похоже, ранение, нанесенное Себастьяном и, позднее, возможно, Инсендио, на некоторое время поубавило желание оборотня нападать.
Утром вытащили Пако из подпола, позволили ему немного размяться. Все вместе позавтракали. Накормив голубя, выпустили птицу. Гибель Диего привела Ренато к мысли о том, что оборотень слишком опасен и следует перестраховаться на всякий случай. Птица быстро взлетела и направилась в сторону Кастель-Рива.
День выдался солнечный. Пахло лесом и травами. Отвратительный запах смерти стал намного слабее. Казалось бы, живи и радуйся… вот только не радовалось как-то. Марко, единственный, кто пристально смотрел вслед голубю, словно даже немного ему завидуя, вдруг громко выругался.
– Что случилось? – недовольно спросил Ренато, поворачиваясь к нему.
– Не будет нам подкрепления. Вот же… тварь, другую добычу найти не мог. Коршун, что ли? Отсюда не вдруг рассмотришь, – Марко показал рукой вдаль, где виднелась крупная черная птица, уносившая в когтях их почтового голубя.
– Значит, придется справляться самим, – невозмутимо отозвался Ренато, никак не выказав ни досады, ни злости.
Они вернулись к своему убежищу. Тано и Марко нашли овес в одном из сараев, накормили коней. Пако вертелся у них под ногами, с обожанием поглядывая на огромных дестриэ. Заметив это, Себастьян хотел разрешить мальчишке погладить Трамонтано, но тут его осенила намного более интересная идея.
– Ренато! – позвал он командира, когда услышал, что тот закончил читать заупокойную над Диего.
– Да?
– У меня есть предложение. Я могу приказать Трамонтано отвезти Пако в монастырь Святого Франциска. За день они туда доберутся, а там уже братья отправят весточку в Кастель-Рива. Думаю, тварь до вечера никуда не вылезет, к тому моменту Пако будет в безопасности. Нечего ему здесь делать.
Ренато задумчиво посмотрел на Тано. Покачал головой, потом спросил у мальчика:
– Ну что, рискнешь?
– А он правда дорогу знает? – растерянно спросил Пако.
– Знает, – заверил его Себастьян. Он не сомневался, что Трамонтано найдет нужную дорогу и все поймет.
– Тогда… Это важно, да?
– Важно, – кивнул Ренато и, более не спрашивая, бросил, заходя в дом. – Сейчас напишу письмо настоятелю.
– Пако, – Себастьян наклонился к мальчику. – У тебя есть родственники где-нибудь в другом месте?
– Не знаю, – растерялся тот. – Нет… Кажется.
– А что ты думаешь насчет того, чтобы стать одним из нас?
– Таким, как вы? – захлопал глазами Пако.
– Да.
– А так можно?
Вместо ответа Себастьян зашел в дом и попросил командира.
– Напиши ему рекомендацию в Орден. Я думаю, со временем из него будет толк.
– Я думал об этом, – отозвался Ренато. – Но маленький он еще.
– Мне было восемь, когда меня взяли в Орден. Ему немногим меньше.
– Займитесь костром для Диего, Инсендио и Четвертого, – велел Ренато, кивнув, мол, понял, напишу.
На месте прошлого костра в груде пепла и золы виднелись кости и обугленные черепа. Себастьян и Марко с помощью Линдо смогли перетащить к костровищу останки Четвертого и Инсендио, потом принялись укладывать дрова. Белесые хлопья поднимались в воздух, когда на груду пепла падали новые поленья. Дело быстро спорилось. Закончив с письмом, Ренато вышел из дома. К этому моменту Себастьян и Марко успели выполнить примерно треть работы.
– Тано, займись отправкой гонца, – распорядился Ренато, присоединяясь к Марко. – Письмо в седельной сумке. Проинструктируй своего подопечного. И… с Богом.
Над разоренной и уничтоженной деревней слышалось пение птиц. Светило солнце. Природе не было никакого дела до людских жизней и судеб. Если бы не этот ужасный запах, пропитавший все окрестности, страшный, пробирающий до костей, можно было бы решить, что деревня давно уже покинута своими обитателями.
Себастьян свистом подозвал Трамонтано. Умный жеребец подошел, с интересом посматривая на стоящего рядом с хозяином Пако.
Обняв коня за шею, Тано прошептал ему на ухо.
– Ты ведь умница у меня, ты должен отвезти Пако в монастырь. Монастырь, понимаешь?
Трамонтано с готовностью помотал головой, мол, что тут понимать? Себастьян, хоть и привычный, но каждый такой раз диву давался. Иной человек так не может, как этот зверь.
– Давай, дружок, выручай. Пако…
Тано подсадил мальчишку на широкую спину своего коня. Покачал головой, понимая, что мелкий не удержится на скаку. Достал крепкую веревку и привязал Пако особым узлом. Чтоб его развязать, достаточно было лишь потянуть за нужный конец. Проинструктировал на этот счет. Потом закутал мальчишку в свой плащ. Положил в седельную сумку бурдюк с водой и несколько ломтей сыра, завернутых в тряпицу.
– Ну, брат Пако, Бог даст, еще увидимся.
Мальчишка с серьезным видом кивнул Себастьяну. Тот ладонью ударил Трамонтано по крупу, и конь припустил быстрой рысью прочь из проклятого места. Отправив Пако, Тано вздохнул с облегчением. Это было не очень честно с его стороны, но он воспользовался возможностью отправить и мальчишку, и Трамонтано в безопасное место. Наверное, можно было бы и самим уехать – дестриэ и по двое всадников выдержали бы, но задачи такой не стояло. Боевые кресты созданы не для того, чтобы спасаться бегством, если что-то идет не так.
Себастьян вернулся, помог братьям завершить приготовления. Уложили Диего на костер. Поджигали вместе, с разных сторон. Постояли некоторое время молча, провожая своего боевого друга. Языки пламени плясали последний танец, обнимая тела погибших, унося их души на небо, обращая в прах бренные тела. Но время не ждало. Выжившим братьям следовало озаботиться насущными делами.
По приказу Ренато поискали в домах копья на медведя. Раз уж в деревне были охотники, значит, и оружие должно иметься. Действительно, нашли три вполне годных медвежьих копья* (*Медвежье копье было оснащено поперечной перекладиной после широкого и длинного наконечника. Кабанье примерно такое же, но меньше размером. Прим. авт.) и одно, чуть меньшее, на кабана. Вооружившись, направились туда, где, как сказал Пако, жил странный отшельник. Линдо следовал за братьями, но больше мешал, чем помогал. Ему было тяжело идти по лесу. Большие копыта с хрустом ломали ветки, сообщая всем местным обитателям: «Идет инквизиция».
Отшельник забрался довольно далеко в глушь, но к его обиталищу инквизиторы добрались еще до полудня, хотя и поплутав изрядно. Светлый дубовый лес был наполнен пением птиц и шорохом листвы. Ярко-зеленый подлесок и пока еще нежная молодая зелень на деревьях напомнили Себастьяну, что весна в самом разгаре. Хотелось дышать полной грудью, улыбаться, забыв о происходящем, и никогда не возвращаться деревню, пропахшую смертью.
Приблизившись к хижине, инквизиторы переглянулись. Тот самый гнилостно-сладковатый запах плоти вел их к дому отшельника не хуже путеводной нити.
– Похоже, этот тоже не оборотень, – тихо сказал Ренато.
Полуразвалившееся здание, крыша которого поросла мхом и молодыми побегами. Дверь была закрыта, но не заперта. Дернув за ручку, Ренато зашел внутрь жилища. Остальные братья последовали его примеру.
Отшельник лежал на полу рядом с лавкой. Тело отдельно, голова рядом.
– Это сделал не зверь, – сказал Ренато, мельком глянув на труп. – Человек. Несколько ударов ножом или кинжалом, потом отрубили голову топором. Интересно, – командир креста присел на корточки рядом с телом, внимательно его разглядывая. – Он даже не защищался. Скорее всего, во сне убили… Да, именно во сне, – он осмотрел лежащие на лавке старые волчьи шкуры, слипшиеся от большого количества высохшей крови. – По времени примерно совпадает с появлением оборотня. Уже неделю или больше лежит. Интересно, какая связь и есть ли она вообще.
– В вещах убитого кто-то копался, – заметил Себастьян, рассматривая небогатое внутреннее убранство дома. У окна перед грубо сколоченным столом стоял старый сундук. Его крышка была распахнута, а содержимое валялось на полу. Ясно, что не звери его открыли. Стало быть, кто-то что-то там искал. – И кому в голову пришло грабить нищего? – он пнул ногой ворох тряпья. Что-то зашуршало. Наклонился, вытащил из груды лист бумаги и опечатанный свиток. – А вот это интересно. Печать де Луто, если не ошибаюсь. Откуда бы в этом месте такому взяться?
– Покажи, – Ренато подошел к Тано и взял документы у него из рук. Прочитал написанное на бумаге. – Виконт Доминик де Луто… Был такой скандал… Да, точно, вспомнил, если не ошибаюсь, он пропал на охоте. Лет десять назад. Но если это он, то почему не вернулся домой? А если нет, тогда этот отшельник наверняка что-то знал о его судьбе. Заберем бумаги с собой, потом отправим родне виконта. Марко, что встал в дверях? Помогай дом обыскивать! Может быть, еще что-нибудь интересное найдем.
Обыск в доме ничего больше не дал, зато, выйдя из дома, Ренато обнаружил на дереве следы когтей значительно выше человеческого роста.
– Ничего себе, – удивился Марко, когда увидел находку. – Наши копья ему как хворостины будут.
– Меня другое печалит, – Ренато огляделся по сторонам, – его берлога явно не здесь, а вот где? Это вопрос. Здесь нет больше никакого жилья. Во всяком случае, староста и его домочадцы на допросе заявили именно так.
Незакрытая дверь старого дома скрипнула. Себастьян поморщился. От этого мерзкого звука у него кольнуло в виске. Скрипящие двери были повсюду и это почему-то безумно раздражало.
– Попробуем на живца поймать, – тихо, словно про себя пробормотал Ренато. – Нам пора возвращаться. Будем готовиться к ночи.
Действительно, до ночи им всем пришлось изрядно повкалывать. Ренато велел выкопать перед крыльцом глубокую длинную яму, на дно которой установили пару копий. Провозились ловушкой до самого вечера, а потом уже в сумерках спешно заканчивали маскировать ее ветками и листьями. В качестве живца Ренато назначил Линдо, на возражения Марко ответив: «Ты в качестве приманки слишком мелкий. Видел, что с Инсендио случилось? А он был больше тебя раз в шесть. Кроме того, как я уже говорил, для Ордена ты обошелся значительно дороже».
Ночь быстро опускалась на землю. Зажгли костры. Сегодня спать никто не собирался. Оружие держали в руках, сидя перед самой дверью. Над лесом взошла луна. Тумана в эту ночь почти не было. Местность просматривалась как на ладони, что не могло не радовать.
Только уселись, как Себастьян опять стал слышать тот же самый скрип. Не удержался, выругался. Весь день не обращал на него внимания – не до того было, а тут на тебе. Только хотел в тишине посидеть и тут же началось. Всего-то несколько минут нужно было потратить на то, чтобы снять эту несчастную дверь с единственной петли, на которой она болталась. И ведь даже не вспомнил об этом ни разу за весь день.
– Ренато…
– Не думал, что ты такой нервный. Скрипит себе и скрипит. Не обращай внимания.
Как назло, ветер усилился. Дверь теперь скрипела и хлопала при каждом порыве. Оставалось надеяться, что очередной шквал оторвет ее ко всем демонам преисподней.
Марко напрягся, сжал меч в руке. Свободной рукой тронул Ренато за плечо, приложил к уху руку и глазами показал направо, мол, оттуда был звук, внимание. Себастьян ничего не услышал. От непрерывно скрипящей и хлопающей двери у него все сильнее и сильнее болела голова, хотя до того на здоровье он никогда не жаловался и был весьма выдержанным и спокойным. Еще шорох. Будто кто-то легко ступает по траве. Выставив перед собой копье, Ренато сам выглянул наружу. Ругнулся и вернулся на свое место.
– Кролики. Чтоб им, – сказал он. – И что не спится?
Тянулось время. Луна скрылась за облаком, седые края которого тут же красиво подсветились призрачным светом. Стало немного темнее. Упала звезда. Себастьян хотел загадать желание, но растерялся и не успел. Как обычно. Ему не везло на такие вещи. Никогда не знал, чего пожелать.
Опять шорох справа. И скрип. Тоже справа, а не слева, где находилась проклятая дверь.
– Марко, твоя очередь смотреть, – проговорил Ренато, держа копье наготове.
Марко вздохнул, точно так же, как командир перед этим, и выставил копье вперед. Выглянул.
– Они самые. Может, бросить в них чем-нибудь? Чтоб не шуршали.
– Не надо. Сиди, – лениво отозвался Ренато. – Вернемся, напомните мне, займемся вашей выдержкой. Там явно есть чем заниматься. Слишком много суетитесь и дергаетесь.
Разговоры стихли.
«Скрип, скрип» – надрывалась проклятая дверь. До нее было-то всего шагов тридцать. Было бы о чем говорить. Мало того, ей в тон где-то неподалеку начал трещать сверчок. Голова у Тано от этого еще сильнее разболелась. Хорошо, что ветер сменил направление и дул теперь прямо в лицо, так худо-бедно, но можно было терпеть. Случайно Себастьян заметил, что Ренато прижал на мгновение руку к правому виску.
– У тебя голова болит? – спросил он настороженно.
– Да, – отозвался Ренато.
– И у меня, – откликнулся Марко.
– Ощущение, будто кто-то залез ко мне в голову и вовсю там хозяйничает, – поделился Ренато своим наблюдением. – Я бы предположил, что мы имеем дело с ведьмой или колдуном, но медведь в картину не укладывается.
– Шепот, вы слышали шепот? – взволнованно спросил Марко.
– На столе бумага и письменные принадлежности, – эти слова брат Ренато еле слышно прошептал на ухо Себастьяну. – Мы охраняем, ты пишешь подробный отчет о том, что происходит. Братья должны узнать обо всем. Закончишь, возьми футляр от бумаг, положи туда отчет, заверни в мой плащ и брось на пол. Кому надо – найдут. Действуй.
Тано терпеть не мог писать отчеты. Мог сидеть по часу, взвешивая каждое слово, каждую фразу. Но на сей раз все было иначе. Перо порхало по бумаге. Слова, пусть слегка сумбурные, буквально выплескивались на лист – только и успевай записывать. Даже напряжение спало, и головная боль уменьшилась, может, потому что отсюда не было настолько слышно противный скрип.
Дело продвигалось быстро. Вскоре Тано закрыл футляр с письмом, закутал его в плащ Ренато и положил все на пол перед столом, на самое видное место. Вернулся к братьям.
– Тихо?
– Относительно. Только кролики эти все время шуршат, – с досадой в голосе сказал Марко. – Вот снова…
Действительно, где-то справа от дома кто-то опять возился в траве. Тано насторожился. Дверь не скрипела уже довольно долго, и сверчок прервал свою песню. Пока занимался письмом, Себастьян не обращал на это внимание. Теперь заметил.
– Как-то слишком тихо, – сказал он, желая привлечь внимание братьев. – Дверь упала наконец-то?
– Не слышал, – покачал головой Ренато. – Если не слышал, значит, звука не было, иначе точно бы обратил внимание. А ветер не утих до сих пор. Молодец, Себастьян.
– Там же Линдо! – Марко вскочил на ноги, сообразив, что скрипучая дверь находится слева. С той же стороны, где стоит его дестриэ.
– Куда?! Стоять! – приказал ему Ренато, но Марко не послушался. Страх за Линдо оказался для молодого инквизитора сильней дисциплины.
Себастьян попытался перехватить его, но тот оказался быстрее. Марко выскочил на крыльцо, но не успел даже спуститься, как справа, вовсе не с той стороны, откуда ожидали нападение, дверной проем на мгновение загородила огромная темная туша. Щелчок. Треск. Зажав Марко в пасти, зверь стащил его вниз.
Судя по всему, парень умер мгновенно. Он уже не трепыхался, когда Ренато и Тано выбежали на крыльцо.
Командир креста бросился вперед первым и с размаха вонзил свое копье ровно под левую лапу медведя – зверь не успел развернуться и стоял очень удобно. Жаль только, что в яму он не попал – перемахнув через крыльцо, воспользовался единственным безопасным путем. Как будто заранее знал, где находится ловушка.
Яростный рев всполошил округу. Тано следом за командиром попытался поднять медведя на копье, но оно сломалось почти сразу, как тростинка, лишь на две трети погрузившись в тело гигантского зверя.
Свирепое низкое ржание. На оборотня вихрем налетел Линдо. Дестриэ не почуял приближение врага – судя по всему, тот зашел с подветренной стороны, – но зато Линдо увидел убитого хозяина. Прижав уши к черепу, конь взвился на дыбы и бросился на чудовище, отвлекая его на себя.
Себастьян выхватил меч. Медведь дернулся, сбив Ренато с ног. Протащил за собой по земле, попытался дотянуться лапой – копье мешало, а инквизитор намертво вцепился в древко и даже вскоре ухитрился подняться на ноги. Тано бросился на помощь. Взмах. Удар. Тяжелый двуручный меч отсек медвежью лапу, вызвав еще один дикий рев. Линдо бил врага копытами, кусался, зло ржал.
Копье Ренато должно было попасть оборотню в сердце, но пока зверь на умирающего похож не был. Более того, собрав силы, медведь улучил момент, когда Линдо на мгновение повернулся к нему почти боком, а потом, сделав невероятный бросок вперед, сломал жеребцу шею и швырнул его прямо в прикрытую ветками ловушку. Оглушительный треск. Грохот. Тело убитого коня упало в яму. Копья пробили его насквозь.
Взяв меч двумя руками, Себастьян с разбега вонзил его в тело медведя на всю глубину рядом с копьем Ренато. Вытащить оружие не получилось, да Тано и не пытался, понимая, насколько это рискованно.
Зверь наконец-то начал слабеть, теперь это стало заметно.
Себастьян огляделся, выискивая какое-нибудь оружие взамен того, что осталось в медведе. Увидел оброненное Марко копье, подхватил его с земли и со всех сил вогнал зверю в грудь. Упер древко в землю, подпер его ногой.
Ренато сделал то же самое со своим копьем. Чувствуя смерть, оборотень взревел и дернулся вперед, к инквизиторам. Зверь оглушительно ревел, в ослеплении яростью нанизывая себя разом на два копья. Он хотел добраться до врага любой ценой. Перекладины не выдержали, погнулись, погрузились в тело гигантского оборотня. Он взревел еще громче, обдав инквизиторов брызгами зловонной слюны. Ренато что-то крикнул, но Тано не услышал. Он смотрел в налитые кровью глаза чудовища. В них не было ничего человеческого и даже звериного. Только ненависть, только жажда убийства. Себастьян стоял как завороженный, не в силах оторвать взгляд от этих магнетических глаз. А зверь приближался. Копья все глубже и глубже погружались в его тело. Оскаленная и окровавленная пасть. Алые капли, падающие в темноту…
Когда желтые клыки размером с пару ладоней приблизились совсем близко, кто-то с силой оттолкнул Тано в сторону. Себастьян упал, приложившись плечом о крыльцо. Вскочил и увидел оторванную медведем голову Ренато, катящуюся ему под ноги. Мертвые широко раскрытые глаза. Залитые кровью седые волосы… Командир оттолкнул Себастьяна в сторону, но сам спастись не успел.
Ненависть ядовитым дурманом заволокла глаза Тано. Он с голыми руками ринулся на противника, позабыв и про страх, и про осторожность. Ослабевший, шатающийся зверь попытался ударить инквизитора уцелевшей лапой. Себастьян уклонился, а потом схватился за рукоять меча, торчащую из груди медведя.
Отчаяние и боль придали силы. Издав яростный крик, Тано выдернул клинок из тела противника и почти сразу же вонзил его хищнику под челюсть. Новый рев медведя прервался бульканьем. На Себастьяна хлынула горячая кровь. Оборотень зашатался, взмахнул лапой и упал, накрыв собой труп Марко.
Тано распрямился, посмотрел на поверженного зверя, тяжело оперся о крыльцо. Сейчас ему хотелось только одного – умереть. Перед глазами все расплывалось, сильно мутило, но оборотню следовало отсечь голову любой ценой. Кое-как Тано заставил себя собраться и сделать несколько шагов к неподвижно лежащей на земле огромной туше. Удар. Еще удар. Себастьяну пришлось нанести более десятка ударов, прежде чем косматая, залитая кровью оскаленная голова упала к его ногам.
Насилу вернулся к крыльцу. Повалился на ступени и потерял сознание.
И снилось Себастьяну, как Ренато распекает Марко за несдержанность, как Диего предлагает сходить в новый трактир, как какая-то странно одетая женщина говорит ему: «Надеюсь, ты будешь достоин моего дара», как Трамонтано мчит ночью, неся на спине кого-то незнакомого – то ли юношу, то ли женщину. Снился медведь, осажденный черными лохматыми псами.
Все тело горело, словно в огне, а он даже проснуться не мог. Невыносимо хотелось пить.
Спустя время сквозь спутанное сознание Себастьян ощутил, что кто-то его поднимает и куда-то несет, чьи-то голоса звучали, искажаясь, проходя через пелену забытья, но он не понимал ни слова. В рот полилась вода, он жадно пил ее, хотя глотать было мучительно больно. Тано то падал в пучину странных снов, то вновь добирался до их границы с реальным миром.
Ему снилась мать, которая ласково гладила его по голове. Ему снился отец, которого он никогда не знал. Но эти чудесные и приятные сны потом сменялись другими, полными кровью и убийств. И так по кругу до тех пор, пока Себастьян не смог открыть глаза.
* * *
Первое, что он увидел, очнувшись, – это серое деревянное распятие, висящее напротив кровати в его келье. Значит, помощь пришла. Значит, его нашли. Попытался сесть. Получилось, хотя голова немилосердно кружилась, и страшно хотелось есть.
Кое-как оделся. Вышел в коридор. Привычный с детства темно-серый камень над головой сегодня давил на него, будил страх. Себастьян вышел на задний двор. Там брат Мигель, который, похоже, в этот день дежурил на кухне, как раз поймал курицу и потащил ее к колоде. Завидев Тано, он приветливо помахал ему свободной рукой:
– Никак очнулся! Ну и здоров же ты спать, Себастьян! Ты голоден? Скоро будем трапезничать, но если срочно, то сейчас пойдем, накормлю.
– Спасибо! – поблагодарил его Тано, с трудом выговорив слово. Во рту было как в пустыне.
– А тут, пока ты без сознания лежал, такое было! – Мигель явно жаждал поделиться новостями. – В общем, когда тебя нашли, нашли и записку, и оборотня этого дохлого. Он к тому моменту, понятное дело, человеком стал. Тьфу, – брат сплюнул на землю. – И пошли чудеса. Голову оборотня привезли в Кастель-Рива, сунули под нос старосте для опознания, а тот бах и в обморок. Пошли дальше раскручивать и выяснили. Этот самый староста из Дарачи сынка своего вырастил настоящим злодеем. Как братья догадываются, виконт де Луто тоже был оборотнем. Опросили его высокородную родню – картина понятная. Виконт пропал на охоте, где травили огромного медведя. Тот всех собак задрал и пару егерей, но де Луто все же смог принять его на копье. Победил, голову отрезал, а через день пропал с концами. Скорее всего, понял, что сам стал таким же вот… медведем. Понятия не имею, как ему удалось, но де Луто ухитрился жить, никого не убивая, ведь до последнего времени в тех местах все было тихо и мирно. Никто не погибал и не пропадал. Староста навещал виконта, сыр ему носил, хлеб. Говорит, что де Луто не ел мяса. Вообще. Вел чуть ли не праведную жизнь. За еду платил щедро. А тут сын старосты прознал про деньги, прокрался в убежище виконта и зарезал его во сне. Подробностей никто не знает, но, похоже, де Луто успел его укусить, иначе как бы его убийца оборотнем стал? Может, потому и голову ему парень отсек. Наверное, так. Так вот, этот сынок старосты кошель у виконта умыкнул и сделал вид, что так и было. А на охоту как пошли, он кровь увидел и тут же оборотился. Всех поубивал, один староста сбежать и успел. Прихватил все семейство и деру. Потому, поди, и не хотел рассказывать про оборотня, что сына жалел. «Добрый» человек воистину. Ради сыночка и односельчан не помиловал. Думал, если все погибнут, то подробностей никто и не узнает. А сам оборотень отсиживался у вас под боком в отчем доме.
– Там же дверь намертво была заперта, – хрипло сказал Себастьян.
– А он человеком пробирался через подпол. Там в кустах выход был. В медведя позже обращался и нападал.
– А я… – Тано посмотрел на свои руки. Его прошиб холодный пот при мысли о том, что оборотень во время битвы мог его ранить.
– Да ничего ты. Осмотрели – ни царапины. Одни синяки и ссадины. Видно, у Господа на тебя какие-то планы, что он так тебя оберегает.
– Мальчик… Пако… – Себастьян судорожно втянул воздух. Сердце колотилось, и дышать было все тяжелее.
–…благополучно добрался до монастыря и вызвал подмогу. Потому тебя так быстро и обнаружили. А Трамонтано твой сейчас на конюшне, не изволь беспокоиться.
Мигель уложил трепыхающуюся и отчаянно кудахтающую курицу на колоду и одним ударом тесака отделил ей голову.
Невыносимый запах крови ударил в нос Себастьяна. Голова закружилась еще сильней, а с губ сорвалось нечеловеческое рычание. Тело словно пламенем объяло.
– Эй, что с тобой? Себастьян, ты что?! Спасите! – в голосе Мигеля слышалась паника.
В нос били тысячи сильных запахов. Кровь, куры, сено, пыль, пот, люди, навоз, лошади, множество сорных трав, камень, копоть… Тано чувствовал малейшие оттенки и нюансы, но запах крови был всего сильней. Этот проклятый запах делал голод нестерпимым.
Изо рта вырвался медвежий рев. Земля вдруг стала какой-то удивительно далекой, будто Тано вырос раза в полтора или даже больше. Разорванная в клочья одежда лоскутами повисла на теле огромного медведя. Сознание Себастьяна быстро померкло, сменившись кровавой пеленой безумия. В голове бились не имеющие никакого смысла звуки: «Оборотень! Проклятый оборотень!» Сводил с ума вихрь запахов.
Люди. Кровь. Страх. Сталь.
Рассказ является приквелом к книге «Крестная дочь великого инквизитора»
.
