Текст книги "Изнанка"

Автор книги: Ян Войк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

– Здрасьте! – правый глаз смотрел на гостей одновременно и равнодушно, и вызывающе, и игриво, а левый по-прежнему прятался под чёлкой.

– Здрасьте! – обескураженно повторил Андрей, Поводырь ограничился кивком головы.

– Дядя Лёша сказал вас встретить и проводить.

– Дядя Лёша? – это обращение, похоже, покоробило даже невозмутимого Ивана.

– Ага. Он сам сказал его так называть, – с вызовом бросила девица, а потом усмехнулась и добавила: Это его заводит.

Повисла пауза, если до этого у Андрея ещё были какие-то сомнения относительно роли этой малолетки, то теперь всё стало предельно ясно. Чтобы избавиться от неловкой тишины он задал следующий вопрос, первое, что пришло в голову.

– А зовут-то тебя как?

– Ника, – она стрельнула в его сторону взглядом.

– Ника… это в смысле Вероника?

– Ну, так-то, да, но Ника лучше.

– Ладно, Ника, – Иван спустился по ступенькам и вышел на дворик, замощённый всё той же каменной плиткой, – Где там твой дядя?

– Чё, пошли?

– Пошли, – Андрей тоже покинул галерею.

Девушка развернулась и направилась через двор, вульгарно покачивая бёдрами. Чёрная полоска стрингов ярко выделялась на загорелом теле и призывно маячила над сползшими едва ли не до середины ягодиц джинсами.

Подойдя к дверям лифта, Ника нажала на кнопку вызова. Милавин запрокинул голову. Жёлтые стены здания с белыми декоративными карнизами и колоннадами обступали дворик со всех сторон и тянулись ввысь на четыре этажа, а наверху распростёрлась ажурная паутина стеклянной крыши.

Двери лифта открылись под приятный мелодичный перезвон.

– Залезайте, – девушка махнула чёлкой.

Иван, а следом за ним и Андрей вошли в лифт, сразу стало тесно из-за объёмистых рюкзаков, впрочем, для Ники место нашлось. Нажав кнопку, она отправила лифт на четвёртый этаж. Кабина плавно тронулась с места, скользя по направляющим.

Три стенки лифта, выходящие на внутренний дворик, были стеклянными. И теперь Андрей мог с высоты оценить архитектуру этого строения. «Интересно, – подумал он – это новодел или перестроенный изнутри старинный дом».

– Что это за здание? – спросил он.

– Да я в душе не е…у! Банк какой-то, – пренебрежительно фыркнула Ника, но тут же спохватилась и затараторила, нервно бегая взглядом по лицам мужчин. – Ой! Вы только дяде Лёше не говорите, что я ругалась. Ладно? Он этого очень не любит.

Лифт остановился, двери открылись, снова прозвучали колокольчики. Девушка вышла, развернулась и теперь стояла прямо перед дверями.

– Не скажете? Нет? – от безразличия не осталось и следа, перед ними был не на шутку перепуганный ребёнок.

– Не скажем, – Иван даже не взглянул на девушку, проходя мимо.

– Только постарайся больше не ругаться, тебе это не идёт, – Андрей вышел последним.

Ника поспешно кивнула, тряхнув медово-розовой чёлкой.

* * *

Они снова прошли по галереи. Те же арки и колонны, только здесь к ним добавились белые фигурные перила. По левой стороне на фоне бежевых стен резко выделялось несколько массивных дверей, выполненных из тёмно-коричневого лакированного дерева. Иван знал куда идти. Не дожидаясь девушки, он направился к ближайшей двери. Андрей и Ника последовали за ним.

Кричаще роскошный интерьер обрушился на них прямо с порога. Прихожая была обставлена мебелью из красного дерева, тяжеловесной, пузатой, покрытой вензелями резьбы, с начищенными до блеска бронзовыми ручками. Огромный шкаф-гардероб выше человеческого роста, комод с множеством выдвижных ящиков, на стене – зеркало от пола почти до потолка, в толстой золочёной раме, а вместо скамейки или табуретов для переобувания, стояли три кресла, обитые коричнево-красной тканью. Судя по блеску и яркости красок, это вполне мог быть натуральный шёлк.

Андрей ещё не успел толком осмотреться, как появился сам хозяин. Лёха Кукловод оказался высоким и очень худым, совсем ещё молодым парнем, на вид лет двадцать пять. По-лошадиному вытянутое лицо его с крупным носом, большими карими глазами и тоненькими ниточками губ было практически лишено подбородка. Нет, подбородок, конечно, был, но слишком маленький, невнятный и совершенно незаметно переходящий в шею. Чтобы хоть как-то скрыть этот недостаток, Кукловод отпустил щегольские бородку и усы. В сочетании с длинными до плеч каштановыми волосами, они должны были создать ему образ харизматичного красавца рок-н-рольщика. Но не создавали, поскольку отсутствие подбородка всё равно бросалось в глаза.

Из одежды на Лёхе были чёрные армейские штаны и высокие, едва ли не до колен ботинки на шнуровке. А поверх этого – прямо на голый торс – фиолетово-красный, как хорошее вино, махровый домашний халат с золотой вышивкой по вороту и манжетам. Распахнутый халат выставлял на всеобщее обозрение впалую рахитичную грудь хозяина, на которой болтались, перекинутые через шею, семь или восемь золотых цепочек, совершенно разных по толщине и длине.

– Здравствуй, Иван! Здравствуй, дорогой! – широко улыбаясь и парадируя кавказский акцент, Кукловод не только пожал ему руку, но и полез обниматься. Поводырь не стал сопротивляться, позволил похлопать себя по спине, хотя сам в дружеских объятьях не участвовал.

– А это твой новый турист?

– Вроде того.

– Лёха.

– Андрей, – Милавин пожал протянутую руку, обратив внимание, что на среднем пальце у Кукловода золотой перстень с крупным ярко красным камнем, а на мизинце печатка с вензелем, тоже золотая.

– Ну, как добрались? Без приключений? – Лёха старательно играл роль радушного хозяина. Вот только гостеприимство у него выходило слишком бравурное, навязчивое, даже самовлюблённое.

– По-разному, – туманно ответил Иван.

– Что-то серьёзное?

– Есть, что рассказать.

– Но, я так понимаю, с вами ничего не случилось, вроде живы-здоровы…

– Нормально всё.

– Вот и славно. Давайте, скидывайте снарягу и проходите. Сейчас нам девчата завтрак накроют. Только, разуваться не забываем, – с этими словами Кукловод покинул роскошно обставленную прихожую, и Андрей с Иваном остались одни. Никто не заметил, когда из прихожей исчезла Ника. Впрочем, тут же стало понятно, что ушла она не далеко.

– Ника, Юленька, Наташа, давайте-ка на стол накрывать, – послышался Лёхин голос из комнаты, – давайте-давайте, мои хорошие.

– И много у него тут баб живёт? – спросил Андрей.

– По-разному бывает. Обычно четыре или пять, – Иван снял с шеи автоматный ремень и аккуратно прислонил оружие к стене. – Две живут постоянно, остальные часто меняются.

– Гарем? – Милавин тоже начал стягивать лямки рюкзака с плеч.

– Вроде того.

– И что, все малолетки?

– Ну что ты. Лёха любит разнообразие, – лицо Ивана скривилось в недоброй усмешке. – Одно время у него тут даже мулатка жила.

– А что с ней теперь?

– А хрен её знает, – избавившись от рюкзака, Поводырь снял кожаную куртку, разгруз, а потом сел в кресло и начал расшнуровывать ботинки. – Может призраком стала, может он её выгнал. У него тут строго.

– Да уж, я заметил, – Андрей сел в соседнее кресло и тоже начал снимать штурмовые кроссовки. – Девчонка в лифте чуть в панику не ударилась.

– Он их хорошо прикормил. Вот они и боятся, что их вышвырнут на улицу.

– Мерзко это как-то.

– Согласен. Здесь Кукловод, что называется, царь и бог. За ним не только охрана из мамелюков, но и все удобства цивилизации, электричество, канализация, даже турбосолярий. Ему есть, что предложить, но насильно он тут никого не держит.

Они надели мягкие домашние тапочки.

– Ну что пошли? – сняв разгрузочный жилет, Милавин бросил его поверх рюкзака.

– Пошли.

Покинув прихожую через арочный проём, Андрей с Иваном вошли в комнату. Ноги тут же утонули в пушистом ворсе ковра, похоже, именно из-за него гостей заставили разуваться. Как и ожидалось, комната была обставлена ещё более роскошно, чем прихожая, но совершенно безвкусно. Здесь старинная резная мебель на изящно изогнутых ножках соседствовала с огромным кожаным креслом, безусловно, очень дорогим, но предназначенным для рабочего кабинета, а отнюдь не для гостиной, более того тут же обнаружилась и пара бесформенных розовых плюх-пуфиков, попавших сюда прямиком из какого-нибудь модного молодёжного кинотеатра. На стенах, обитых тканевыми обоями с золотым узором, среди картин в толстых золочёных же рамах и оконных проёмов, закрытых деревянными жалюзи, висела плоская плазменная панель телевизора. Ещё один плоский экран стоял в углу рядом с коробкой игровой приставки, перед ними был расстелен ковёр, в виде шкуры белого медведя с сохранившейся оскаленной мордой, а поверх разбросано несколько разномастных подушек.

– Проходите, проходите, – Кукловод окликнул их слева, он уже успел собрать волосы в хвост на затылке и теперь стоял возле зеркально-стеклянного бара, заполненного различными бутылками и бокалами. – Присаживайтесь.

Иван, а следом за ним и Андрей направились к столику, крышка которого представляла собой шахматную доску. Поводырь устроился в кресле с резными ножками и подлокотниками, а Милавину достался небольшой диванчик-софа с волнисто изогнутой спинкой.

– Что вы скажете насчёт настоящего французского коньячка, – Лёха подошёл к столу и выставил на него бутылку и пузатые коньячные бокалы.

– Не откажусь, – вежливо улыбнулся Андрей, Иван же неопределённо дёрнул плечом.

– Девчат, принесите-ка нам лимончику! – громко крикнул Кукловод и взялся распечатывать бутылку.

Когда бокалы были на четверть наполнены густой маслянистой влагой орехово-янтарного цвета, Лёха подкатил к столику кожаное кресло и плюхнулся в него, откинув полу халата. При этом на правом бедре Кукловода стала видна открытая ковбойская кобура, в которой прятался старомодный барабанный револьвер. Торчащая из прорези снизу часть ствола была покрыта гравировкой, а щёчки рукояти, похоже, выточены из кости.

– Да вы понюхайте, понюхайте его, – предложил Лёха, махнув рукой над коньяком.

– А чего нюхать-то, – снова дёрнул плечом Иван. – Что французский клоп, что дагестанский – воняют одинаково.

– Сам ты клоп, – рассмеялся Кукловод, – а ты что скажешь, Андрей?

Милавин взял свой бокал, поднёс к лицу. Верхний край бокала был косо срезан, так чтобы пьющему было удобней вдыхать пары. А запах, и правда, был восхитительным. Пряный, ореховый с лёгким привкусом ванили и фруктов.

Милавин вскинул брови и лишь покивал головой.

– Во-о-от, а я что говорил, – радостно заулыбался Лёха, тоже обнюхивая свой бокал.

– Можно? – Андрей подался вперёд, взял бутылку, повернул этикеткой к себе и прочитал название, – «Ложе де Монтифо»…

– Ага. Это миллезим, они его смешали из нескольких спиртов 1990 года. Получилось очень интересно. Ну где лимон-то?!

– Здесь уже. Не бузи! – откуда-то из-за спины гостей появилась высокая и стройная женщина лет тридцати с небольшим в лёгком по-весеннему зелёном платье. Она поставила на стол тарелку с нарезанным полукругами лимоном и вторую – с ломтиками сырокопчёной колбасы.

– Вот спасибо, Наташенька. А то тут от запахов слюной изойдёшь, – поблагодарил Кукловод.

Женщина пробежалась взглядом по лицам мужчин. У неё были серо-зелёные глаза под пушистыми ресницами и тонкие манерно изогнутые брови.

– Здравствуй, Наташа.

– Иван, – она не улыбнулась, только кивнула в ответ.

– А что там с горячим? – спросил Кукловод.

– Сейчас Юля принесёт, – она отошла от стола, взмахнув на прощание хвостом густых каштановых волос, и скрылась в боковой двери.

– Ну ладно, – Лёха поднял свой бокал. – Давайте. За встречу.

Они чокнулись.

Иван выпил залпом, поставил бокал на стол и закусил лимоном, причём ярко-жёлтый полукруг он закинул в рот целиком, не сдирая кожуры.

– Тьфу на тебя, Поводырь! Только продукт переводишь, – Кукловод сделал хороший глоток, а потом стал аккуратно, не торопясь, выгрызать лимонную мякоть из дольки.

Андрей пригубил бокал, покатал коньяк по языку, наслаждаясь вкусом. Проглотил. Но сразу закусывать не стал, смаковал мягкое, чуть солоноватое послевкусие напитка.

– Хорош, – признал он и сделал ещё один глоток.

– Ну, так, – горделиво ухмыльнулся ему Лёха, а потом весь в нетерпении оглянулся на Ивана. – Ладно, давайте уже, рассказывайте, что там у вас по пути стряслось?

– С нами-то всё нормально, – Поводырь задумался на секунду, не зная с чего начать. – Ты посёлок Богомольцев на Проспекте Мира знаешь?

– Знаю, конечно. Вокруг Филипповского храма, да? Сам там не бывал. Но люди от них приходили, да и так слышал…

– Их всех сожрал кто-то. Весь посёлок. Никого не осталось.

– Оба на! – в отличие от Морошки эта новость очень заинтересовала Кукловода, он подался вперёд – Это кто же у нас такой прожорливый?

– Не знаю. Но там подъели всё подчистую, ни трупов, ни костей, ни крови, вообще ничего.

– Здравствуйте.

Андрей с Иваном обернулись и кивнули почти в унисон.

Юленька оказалась крупной пышнотелой девицей с тёмно-карими глазами и угольно-чёрными волосами. На ней была клетчатая рубашка, завязанная в узел под грудью, и коротенькие джинсовые шорты, которые щедро демонстрировали всем окружающим её загорелые крепкие ноги. Она поставила на стол деревянную подложку, а сверху на неё водрузила огромную сковородку, в которой всё ещё шипела свежеподжаренная яичница с кусочками бекона, кругляшами помидоров, а поверх всего корочка расплавленного сыра, чуть припорошённая свежей зеленью. Комната наполнилась дразнящим ароматом, а рот у Андрея – слюной.

Юленька положила рядом со сковородой деревянную лопаточку и отошла от стола, а следом за ней уже была Ника с тремя тарелками из тёмного стекла, вилками и ножами. Она быстренько расставила посуду, разложила приборы и тоже посторонилась.

– Спасибо, – произнёс Андрей.

Он чувствовал себя гостем какого-нибудь турецкого султана, не хватало только полуголой танцовщицы, что крутила бы бёдрами, под перезвон пришитых к юбке колокольчиков. Да и угощать их должны были не яичницей, а рахат-лукумом или чем-то подобным.

– Я так понимаю, кофе вам на завтрак не надо? – усмехнулась Наташа, ставя на стол салфетницу и корзинку с тёплыми золотистыми гренками.

– Конечно, нет, хорошая моя, – откликнулся Лёха. – Может быть позже.

– Сами управитесь или разложить? – она кивнула на сковородку.

– Сами, – на этот раз ответил Иван. – Ты с нами посидишь?

– Вот уж нет, – фыркнула Наташа. – Зачем мне ваши сплетни.

Она ушла, снова нырнув в боковую дверцу где-то за спинами гостей.

Кукловод первый щедро навалил себе в тарелку дымящейся яичницы.

– Держи, – он передал лопатку Андрею. Тот тоже не стал стесняться, яичницы было более чем достаточно на троих.

– Значит, говоришь, Богомольцев сожрали под ноль, никаких следов, – продолжил разговор Кукловод. – И что, их застали врасплох? Они не оборонялись.

Иван покачал головой, прожевал и проглотил ломоть яичницы, а потом ответил.

– Оборонялись, ещё как. Палили со всех стволов. Только не похоже, чтобы в кого-то попали… ну или тот, кто нападал, хорошо прибрал за собой.

– Ну да, ну да, – Лёха открыл бутылку, плеснул немного Ивану в бокал и поднял свой. – Ваше здоровье.

– Сам не кашляй, – откликнулся Поводырь. Андрей присоединился к ним.

– А ещё вы нашли запертый изнутри дом или сарай, в котором никого не было. Так? – спросил их Лёха, обсасывая ещё один полукруг лимона.

Иван не спешил с ответом, медленно прожевал ломтик сырокопчёной колбасы, а потом подался вперёд, положил локти на стол.

– Нет. У Богомольцев не было ни домов, ни сараев. Они забрались на крыши и подняли за собой лестницы.

– А-а, ну да. Но это им не особо помогло, верно? Обратно ведь никто из них не спустился?

– Похоже на то.

Иван внимательно смотрел на собеседника, ожидая объяснений, а тот только мило улыбался, орудуя ножом и вилкой у себя в тарелке. В этот момент у стола появилась Ника.

– Дядь Лёш, вам ведь больше ничего не нужно?

– Ничего, солнышко моё.

– А можно я тогда поиграю?

– А ты Юленьке помогла посуду помыть? – Лёха положил вилку, обнял девушку за талию и притянул к себе.

– Она сказала, что сама помоет. Чтоб я не мешала, – Ника пригладила ему волосы рукой.

– Ну, тогда играй, радость моя, – на прощание он, естественно, шлёпнул её пониже спины.

Девушка прошла через комнату, плюхнулась на медвежью шкуру, подгребла под себя побольше подушек и включила игровую приставку.

– Только наушники надень, чтоб нам не мешать.

Ника кивнула. Лёха вернулся к завтраку.

– Да вы ешьте, ешьте, а то ведь остынет всё.

– Так что тебе об этом известно? – спросил Иван. Он не притронулся к еде, и, судя по тону, ждал немедленного ответа.

В общем-то, немного, – Кукловод опять взялся за бутылку и разлил коньяк по бокалам. – Знаю только, что это не первый случай. Два года назад… Ну да, где-то два года и получается… Первый такой опустевший посёлок нашли возле Коньковских прудов. Было видно, что ребята, которые защищались там, тоже много стреляли в разные стороны. А потом они забились в здание хозяйственного магазина, закрыли дверь, даже забаррикадировали её, и все куда-то исчезли оттуда. Будто их и не было. Никаких трупов, только брошенное оружие. Выйти из магазина они не могли – все двери заперты, причём изнутри. Получается что просто растворились в воздухе… Давайте выпьем?

Они поддержали его предложение.

– Вообще, это очень похоже на то, что мы видели у Богомольцев, – решил поучаствовать в разговоре Андрей.

Иван кивнул, не глядя на него, и спросил у Лехи.

– Ещё что-то подобное было?

– А то! – на этот раз Кукловод закусил сырокопчёной колбасой. – В Дорогомилово, говорят, находили что-то вроде этого, ещё в районе Сокола и в Лефортово, там Серёга Харон своими глазами видел пустой посёлок.

– Получается, всего четыре случая за два года. Теперь пятый, – подвёл итог Иван, он всё-таки взялся за еду.

– Может и больше, просто мы не знаем. Всегда одно и то же. Ребята отчаянно отбиваются, потом пытаются спрятаться, ни то, ни другое не помогает, и тогда они просто исчезают без следа. Никаких трупов, останков и прочего.

– Кстати, у Богомольцев мы ведь один труп всё-таки нашли, – вспомнил Милавин.

– Правда? Очень интересно, – Лёха оставил полупустую тарелку. – И что за труп?

– Самоубийца, – объяснил Иван. – Один из них пустил себе пулю в голову. Его тело не тронули.

– Ну, естественно, – пренебрежительно усмехнулся Кукловод. – Он ведь охотник, а не падальщик.

– Хочешь сказать, ты знаешь, кто это делает.

– Знать, конечно, не знаю. Но, учитывая все факты, предполагаю. А вариант получается всего один…

Он выжидающе глянул на Ивана как учитель, который ждёт от способного ученика, что тот вот-вот сам, без всякой подсказки, найдёт решение сложной задачи. Поводырь промолчал, пережёвывая кусок яичницы.

– Ты не догадываешься?

– Нет, – Иван упорно не хотел участвовать в этой игре.

– Я думаю, это Пожиратель.

– Пожиратель Душ? – Поводырь едва не рассмеялся собеседнику прямо в лицо.

– Да. А что? – не было похоже, что реакция собеседника удивила Кукловода, он ждал чего-то подобного.

– Брось, Лёха! Ты ещё начни рассказывать про Источник возрождения и про двери храмов, которые открываются перед избранными.

– Зря ты так, – Лёха всё-таки смутился и снова взялся разливать коньяк. – Если ты чего-то не видел, это не значит, что этого нет. Лёнька Музыкант, я его сам знал – он дурак дураком был! – ходил по посёлкам, бренчал на гитаре и пел всякую ерунду про Бога и прощение. А как-то раз, мне рассказывали ребята из посёлка возле Новодевичьего, подошёл к воротам монастыря, перекрестился и потянул за край, а они и открылись. Он повернулся, поклонился в пояс всем, кто смотрел и вошёл внутрь. Ворота закрылись.

– Ну, я сам этого Лёньку Музыканта никогда не видел, но слышал, что он вошёл не в Новодевичий монастырь, а прямо в храм Василия Блаженного. Кстати, рассказывал мне об этом мужик, которому рассказывал его приятель, который сам всё видел своими глазами. Это легенды, Лёха. Просто болтовня.

– Да, но ведь Лёнька действительно был!

– Был, скорее всего, – согласился Иван. – Но куда он делся, никто не знает. Может, сожрал кто, может, сам призраком стал. Но персонаж был яркий, вот про него и придумали легенду. Куда ж мог деться полудурок, певший про Бога, как не уйти в один из храмов?!

«А ведь Иван захмелел, – подумал Андрей, покосившись на своего напарника. – Спорит, доказывает чего-то. Эк его накрыло с коньяка». Впрочем, Милавин и сам ощущал лёгкий шум в голове и небрежность мыслей. Толком выспаться этой ночью не удалось, и коньяк накладывался на усталость.

– Ладно, хрен с ним, с Музыкантом. Давайте за взаимопонимание, – Кукловод снова поднял бокал.

Они чокнулись. Иван опрокинул коньяк в себя, снова захрустел неочищенной долькой лимона. Андрей сделал крошечный глоток и щедро закусил оставшейся у него на тарелке яичницей.

– А что касается Пожирателя…

– Лёха! То есть, ты правда считаешь, что где-то здесь бродит непобедимая тварь, которая пожирает всё на своём пути?

– Не надо настолько утрировать, – усмехнулся Кукловод, – Если бы он действительно, как комбайн, жрал всё на своём пути, то его легко можно было бы выследить за эти два года. А от Дорогомилово до Сокола он бы уж точно не смог пройти незамеченным.

– Вот-вот, – кивнул Иван, – То, что уничтожает посёлки, внезапно появляется и исчезает. А не тупо прёт через город.

– Согласен с тобой, – Лёха ткнул в сторону Поводыря указательным пальцем. – Этот Пожиратель немного отличается, от того… хм, канонического. Но тем ни менее, остановить его никому ещё пока не удавалось, и поедает он всё без остатка, так почему бы не назвать его Пожирателем.

– Да как его называть – это дело десятое. Важно кто он такой и как его остановить.

– Я думаю, это колдун. Причём очень сильный колдун. Намного сильнее, чем ваш покорный слуга. – Лёха позволил себе скромную улыбку. – А насчёт того, почему он появляется внезапно и исчезает бесследно, тут у меня тоже есть кое-какие идеи.

Он сделал паузу, ожидая, что кто-нибудь спросит его, что же это за идеи. Но Андрей уже давно не вмешивался в разговор, предпочитая слушать, а Ивану хватило выдержки промолчать. Пришлось Кукловоду продолжать самому.

– Он приходит с другого плана. Вот и всё.

– Откуда? – Милавин всё-таки не смог промолчать.

– Из глубин бытия. Оттуда, куда уходят все призраки.

– То есть с нижних слоев?

– Ну-у-у, – укоризненно протянул Лёха, сморщив нос, – Что за слово такое «слои»?! Глупое и простецкое, мы ведь не луковицу здесь чистим. Мы говорим о посмертном существовании души. Какие к чёрту слои!? Это – планы, планы бытия. Есть верхние и нижние планы. А мы с вами сейчас находимся на среднем плане.

– Понятно, – кивнул Андрей, не желая обижать хозяина дома.

– Ладно, что слои, что планы… Разницы никакой, – отмахнулся Иван. – Значит, думаешь, он не местный.

– Думаю, он или она – кстати! – находится на нижнем плане, а сюда к нам приходит только поохотиться. Именно поэтому мы не можем отследить его перемещения, и он появляется неожиданно в самых разных местах. Кстати, скорее всего, на наш план он переходит не целиком, а лишь какая-то его часть, вот почему его нельзя уничтожить – я имею в виду здесь, у нас. Чтобы убить его, надо отправиться к нему, на нижний план. Ну и как вам?

– В принципе, вполне логично, – согласился Поводырь.

– Тогда выпьем, – радостно улыбаясь, Лёха снова схватился за бутылку.

* * *

– Ладно, Кукловод, давай всё-таки к делу, – сказал Иван, когда Юля с Наташей начали убирать со стола, а бутылка коньяка опустела на две трети.

– Хорошо, давай. К делу так к делу, – Лёха хлопнул ладонями по подлокотникам кресла, поднялся и отошёл к резному антикварному секретеру, что стоял рядом с баром. Стукнули дверцы, и через несколько секунд он вернулся, неся в руках массивную чёрную шкатулку, покрытую палехской росписью.

Кукловод уселся в кресло, поставил шкатулку перед собой, но открывать не спешил.

– Андрей, а фамилия…? – он поднял взгляд на своего гостя.

– Милавин.

– Кого ты ищешь, Андрей?

– Свою дочь.

– Угу. Иван сказал тебе, зачем привёл сюда, ко мне? – Лёха аккуратно поднял крышку – Андрей внутренне подобрался – но из шкатулки оказалась извлечена всего лишь курительная трубка.

– Он сказал, ты покажешь, где искать.

– Если твоя дочь в городе и самое главное на нашем плане, то покажу, – трубку он положил перед собой, а из шкатулки достал пакет с душистым табаком и какой-то инструмент. С виду инструмент был чуть меньше авторучки, с одной стороны узкая лопатка, с другой – тупая плоская пятка, и то и другое из старого потемневшего серебра, а между ними костяная полированная рукоятка.

– А про цену моих услуг он тебя предупредил?

– Ты заберёшь что-нибудь у меня из памяти.

– Именно так, – Лёха стал набивать табак в трубку, – Я много не возьму, какой-нибудь эпизод, может быть, радостный, может быть, грустный, но обязательно яркий. Ты согласен, на мои условия?

– Да.

– Вот и славно, – он широко улыбнулся, – Иван, наливай. Вот как мы поступим, Андрей. Для начала я хочу определиться, что из твоих воспоминаний я заберу. Для этого мне придётся немного покопаться у тебя в голове. Я только посмотрю. Ничего взять оттуда без кое-каких ритуалов я всё равно не смогу. Так что тебе не следует бояться и сопротивляться. Расслабься, всё остальное я сделаю сам.

– В трубке опять наркотик? – спросил Андрей, стараясь не обращать внимания на мерзкую улыбку Кукловода.

– Что? – Лёха растерялся.

– Он думает, ты хочешь его обкурить какой-нибудь дрянью, – вмешался в разговор Иван. – Нет, Андрей. У Лёхи немного другие методы. Не как у меня.

Кукловод перевёл взгляд с одного гостя на другого, но видимо так и не понял, о чём они говорят.

– Это обычный табак, Андрей. Хочешь сам попробуй.

– Не курю, – покачал головой Милавин.

– Ну ладно… Так вот, когда я скажу тебе, какое из твоих воспоминаний хочу забрать, ты либо соглашаешься, и мы продолжаем, либо нет – тогда ты уходишь. Я не торгуюсь. Это понятно?

– Вполне.

– Ещё одно, – Кукловод взял в левую руку серебряный инструмент и пяточкой примял табак в трубке. – Когда я заберу у тебя воспоминание, я увижу его во всей красе, и если оно покажется мне недостаточно подробным или ярким, я заберу у тебя второе, третье и так далее. Пока сам не решу, что достаточно.

Он сделал паузу, ожидая возражений. Но Милавин промолчал, помня слова Ивана, что без этого человека им не обойтись.

– Просто не надо меня обманывать. Хорошо, Андрей? Дороже выйдет, – он прикусил чубук, достал из шкатулки спички, чиркнул и начал раскуривать трубку, жадно причмокивая. По комнате поплыл сизый дым, оставляя за собой чуть сладковатый вишнёвый привкус.

– Ну что, договорились? – спросил Кукловод некоторое время спустя.

– Договорились. Давай начинать, – Андрей чувствовал раздражение. Раз уж ему не оставили выбора, нужно побыстрее закончить с этим.

– Давай, – согласился Лёха и поднял свой бокал, – За сотрудничество!

Чокаться не стали.

– Итак, – после глотка Кукловод поставил бокал, снова закусил чубук и, сильно прищурив глаза, посмотрел на Андрея. – Сядь поудобнее, расслабься и смотри мне глаза. Большего от тебя не требуется, просто не отводи взгляда и не пытайся сопротивляться. Много времени это не займёт. Хорошо?

Милавин коротко кивнул, откинулся на спинку дивана, упёрся взглядом в карие глаза Кукловода и честно постарался расслабиться. Лёха пыхтел трубкой и тоже смотрел. Так прошло около двух минут…

– Чувствую себя немного глупо, – чуть усмехнулся Андрей.

– Не разговаривай, – ответил, не отводя глаз, Кукловод. – Это мешает. Лучше считай про себя.

Считать, так считать. Милавин начал отсчёт. На четвёртом десятке он вдруг понял, что в его голове хозяйничает кто-то другой. Это было трудно объяснить, но что-то чужое, совершенно непривычное вдруг возникло в мыслях, в восприятии, даже в настроении. Андрей попытался понять, в чём отличие, попытался выловить гостя в потоке собственной мысли, но едва он подумал об этом – нет, едва захотел, – как услышал голос Лёхи.

– Не сопротивляйся. Просто считай и ни о чём не думай.

Милавин заставил себя возобновить счёт, начав с пятидесяти. Теперь он уже не мог отделаться от ощущения, что чувствует у себя в голове холёные отманикюренные пальцы Кукловода, которые суетливо ощупывают его память, в поисках чего-то самого главного, самого искреннего. Очень хотелось сморгнуть, и виной тому была не резь в высохших глазах, а яростное нежелание видеть прищуренные карие глаза в клубах табачного дыма. Сколько продолжались эти гляделки, Андрей не знал. Трижды он сбивался и начинал счёт заново, окончательно потеряв ощущение времени.

– Ну что же…, – Кукловод сморгнул первым, откинулся на спинку кресла и помассировал веки.

Андрей с удовольствием прикрыл глаза и даже накрыл их рукой. Он снова почувствовал себя хозяином внутри собственной головы.

– Нашёл то, что искал?

– Н-н-н, да. Да, я решил, что у тебя заберу, – Лёха взял со стола бокал, глотнул коньяка и снова причмокнул, затягиваясь табачным дымом. Андрей открыл глаза и молчал, хоть это и было чертовски трудно.

– Я хочу, чтобы ты вспомнил, как впервые взял свою дочь на руки.

Милавин коротко кивнул. Во рту вдруг пересохло. Что ни говори, а Кукловод своё дело знал. Он всё-таки нашёл то, что так усердно искал в чужой голове. Самое тёплое, самое нежное, самое сокровенное…

– Согласен?

Андрей тоже сделал глоток коньяка, растёр влагу по нёбу и только потом ответил.

– Да.

– Вот и славно, – напел Лёха, не вынимая трубки изо рта, а потом потёр ладони друг о друга. – Подожди минутку, сейчас посуду поменяю.

Чуть поспешно, так что едва не запутался в полах собственного халата, Кукловод направился к бару. Полез внутрь, что-то там с грохотом уронил, выругался, наконец, нашёл, что искал и вернулся обратно.

– Вот, держи, – он выставил перед Андреем обыкновенный гранёный стакан, – Давай я перелью.

Лёха порывисто потянулся через стол, взял бокал Милавина, взболтал его круговым движением и выплеснул содержимое в стакан. Андрей обратил внимание на его унизанные перстнями пальцы, они чуть подрагивали. От местечкового снобизма и хвастливой вальяжности не осталось и следа, Кукловода трясло, как наркомана перед принятием дозы, ещё чуть-чуть и на лице выступит испарина.

– Ты руку правую сверху положи… ладонь вот так… ага, – Лёха показал ему, как будто накрывает стакан ладонью сверху. – И прижми плотно, вот-вот. Так, а теперь я.

Он накрыл руку Андрея своей ладонью и прижал ещё плотнее. Теперь они вдвоём зажимали стакан, словно боялись, что оттуда кто-то вырвется.

– А теперь закрывай глаза и начинай вспоминать. Только давай во всех подробностях, с того момента, как узнал, что жена родила. Давай, как будто кино. Договорились?

Милавин не ответил. Его едва не вывернуло наизнанку от отвращения, когда он увидел, как суетливо и жадно Кукловод облизнул свои тонкие губы, точно собирался полакомиться. «Наверное, так же он облизывается, прежде чем залезть в постель к малолетке Нике», – подумал Андрей. У него оставалось единственное утешение: «Это всё ради Сашки…»