Текст книги "Приключение Полли и Мартиши (СИ)"

Автор книги: Ян Вершин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Сейчас, сейчас. – Сзади раздался голос деда, и он начал рыться в необъятных карманах брюк. – Куда ж их... Сейчас... – Чего только не было в них: алюминиевая расчёска, пару шоколадных конфет «Птичий щебет», – которые он тут же сунул в ладошку Мартиши, – две пуговицы разного размера, ключи от «Берты», упаковка леденцов «Фичи», медная пружинка непонятного назначения, пара болтов и носовой платок – в который он не преминул тут же трубно сморкнуться и мельком посмотреть на содержимое высморкнутого. Убрав всё это обратно, он принялся шарить по внутренним карманам пиджака, где нашлась вчерашняя газета «Ежедневной трибуны», несколько парковочных квитанций и ещё один платок, им он вытер вспотевший лоб и наконец, дед вытащил два картонных билета и торжественно вручил проводнику.

Тот, с невозмутимым лицом дождался карманной ревизии Тиворда, прочитал билеты, прокомпостировал их, и вернув произнёс: «Билеты в обе стороны леди, бессрочные. Купе номер четыре. Первый класс, прошу за мной.» Он прошёл по платформе несколько метров, открыл отдельную дверь, выходившую прямо из купе на платформу.

– Прошу леди, четвёртое купе, первый класс. Приятного пути. – Он козырнул пассажирам и вернулся к началу вагона.

– Ти, ну и зачем такие расходы, первый класс... – Полли осуждающе посмотрела на Тиворда, который даже носом не повёл на возражения племянницы.

– Не мог же я допустить, чтоб мои девочки поехали в общем вагоне, со всякими простаками. – Сказал Тиворд и положил чемоданы на полку купе. – Ну ладно, милые, давайте прощаться. Не задерживайтесь там, надеюсь, что это путешествие того стоит и вы получите ответы на свои вопросы.

Полли и Мартиша обняли старого Тиворда, и он обнял их в ответ, так они и замерли, пока с платформы не зазвенел станционный колокол.

«Провожающие покиньте вагоны, поезд отправляется через пять минут», послышался с перрона голос проводника. – Ну, пора мне. – Сказал Тиворд и расцеловав обеих своих девочек, вышел на перрон прикрыв за собой дверь в купе.

Колокол пробил дважды, ознаменовывая двухминутное отправление. Тиворд достал платок из внутреннего кармана, и промокнув им нежданно выступившие слёзы, помахал им племяннице и внучке. Те тоже прильнули к окну и помахали ему на прощание, дед выглядел несчастно и понуро, будто внезапно осиротел.

Колокол пробил снова, уже три раза, раздался свисток главного кондуктора и по вокзалу Грейт-Миссанду разлетелся мощный паровозный гудок. Голуби, сидевшие на клёпаных металлических балках, резко взлетели и заметались под куполом дебаркадера, пытаясь вылететь наружу. Дежурный по станции, в красной фуражке, поднял вверх белый диск и поезд, тихонько дёрнувшись вагонами, медленно пришёл в движение.

 

Часть 3. Богатые и уставшие.

 

– С ним всё будет в порядке. – Полли погладила по волосам Мартишу. – Твой дед крепкий малый. Не начудил бы с разлуки. В тот раз, когда мы уехали с твоим отцом в медовый месяц, он напился до чёртиков и подрался с какой-то компанией, а потом разнёс вдребезги бар, что на пересечении Худс-лоу и Смит-пэйн. В полиции выяснилось, что у бедолаг из бара, синяки и разбитые носы, а у него ни царапины, только куртку порвали. Были времена... – Она мечтательно закатила глаза.

Мартиша посмотрела на улыбающуюся мать и её веселье передалось ей, сменив наступающую грусть. И тут она увидела главный вокзал Грейт-Миссанду уже со значительного расстояния.

– Мама, смотри! Дирижабли! – Мартиша прильнула к окну, и с восхищением смотрела на огромные, вытянутые в сторону залива туши, зависшие над зданием вокзала. Причальные мачты возвышались над ним, на добрую сотню футов и это, не считая высоты самого здания. – Как бы я хотела тоже полетать на них.

– Полетим дочка, обязательно ещё полетим. – Сказала Полли и на её лице отразилась мимолётная грусть. В медовый месяц, они с мужем, тоже улетали на дирижабле. Вот только вернуться домой ей пришлось уже одной.

 

Поезд убаюкивал перестуком колёс и плавным покачиванием, как во внутреннюю дверь купе, неожиданно постучали. Полли протянула руку и повернула латунную ручку. Дверь плавно отъехала в сторону и за ней оказался проводник, возле него находился столик на маленьких колёсах, на котором возвышался поднос с металлическим куполом и серебряным чайником.

– Прошу прощения, леди, не желаете ли ланч? – И после утвердительного кивка обеих, он вкатил столик в купе и поднял полусферический клош. – Сегодня, для гостей первого класса, мы можем предложить: «Утиную грудку в апельсиновой глазури», с хрустящими пшеничными хлебцами, китайский байховый чай, а на десерт... – Он сделал небольшую паузу. – Черничные корзинки с шоколадной присыпкой.

Полли почувствовала, как у неё началось обильное слюноотделение. Они ведь не ели с самого утра.

На подносе стояли две фарфоровые тарелки с тонко нарезанными ломтиками утиной грудки – посыпанные соломкой апельсиновой цедры, которые источали невероятный аромат. Со второй полочки столика, проводник мгновенно достал пышные пшеничные булочки на тарелке, масло, столовые приборы и белоснежные тканевые салфетки. Рядом поставил две элегантные чашки и налил ароматный чай. – Приятного аппетита леди. Если понадоблюсь я всецело к вашим услугам. – Улыбка проводника, всё больше и больше расползалась по его лицу и пятясь назад, он вышел в узкий коридор, из которого вошёл.

Как только дверь в купе прикрылась, Полли и Мартиша одновременно рассмеявшись от вычурной услужливости проводника, принялись за аппетитно выглядящий обед.

– Мама, можешь мне рассказать про отца? – Спросила Мартиша после обеда, как только проводник увёз столик, и они сыто откинулись в мягких креслах купе.

– В сущности, много и не расскажешь, мы слишком мало пробыли вместе... Когда мне исполнилось восемнадцать лет, я уговорила дядюшку Ти отпустить меня в Неаполь, наш университет получил образовательный грант, и вся группа поехала туда в рамках студенческого обмена. Там я и познакомилась с твоим отцом. Я врезалась в него на велосипеде, когда он отошёл от фруктовой лавки. И пока мы собирали с дороги разбросанные им фрукты и мои книги, по уши влюбились друг в друга. Потом были волшебные три месяца встреч, нежных слов, и незабываемых бессонных ночей. Меня чуть не отправили обратно, за прогулы. – Полли задумчиво смотрела в окно, где мимо проплывали пасторальные пейзажи. – А потом... Потом я вернулась к дяде Тиворду. И знаешь, что? Спустя две недели он стоял на пороге нашего дома и просил моей руки. Твой дед тогда чуть не спустил его с лестницы. Ну, а когда мы поженились, то сели на такой же дирижабль, – она указала пальцем за окно, – и полетели в долгое романтическое путешествие, как нам тогда казалось. В одном из городов Испании, автомобиль, который мы взяли на прокат, оказался неисправен и Генри, не справившись с управлением, врезался в грузовик. Так его не стало. Я была в гостинице, когда постучали в дверь номера. Полиция, расследование, официальное извещение о смерти. Я ведь, в сущности, ничего о нём не знала, всё на уровне эмоций, помноженных на романтическую влюблённость. Жил он будто бы в Англии, а как попал в Италию не вспомню... рассказывал, что-то про родителей, но это всё... такое не уловимое сейчас...

Полли замолчала и уставилась в окно, пытаясь разобраться в прошлом, и Мартиша задумчиво посмотрела туда же, там, под бесконечный перестук колёс, фигуры исполинских дирижаблей становились всё меньше и меньше. Начался дождь.

 

Лоу-Хеккет встретил их пустынным, захолустным вокзалом и мелким неприятным дождём. «Спишем это на раннее время и отвратительную погоду, – решила Полли. – Теперь предстоит самое интересное, надо найти стоянку такси или хотя бы автобус.» Она вышла вместе с дочерью из здания вокзала и огляделась. Площадь перед вокзалом была так же пуста, как и он сам, если не считать памятника в её центре, изображающего наездника в военном мундире, который гордо подняв бронзовый подбородок, указывал правой рукой прямо на них, – или если угодно на выход с вокзала, – а другой держался за рожок, расположенный на луке седла. За площадью, виднелись несколько кирпичных домов, видимо служебного назначения, а дальше... шёл густой лес. Лишь одинокая дорога врезалась в него, теряясь тонкой нитью за стволами деревьев.

– Господи, куда нас занесло. Вот это дыра. – Подала голос Мартиша, как обе вздрогнули, от чужого хриплого голоса.

– Куда леди изволят ехать?

Позади них, стоял мужчина, в длинном кожаном плаще, широкой шляпе и раскуривал трубку.

– Нам нужно попасть в город, любезный, только мы не видим ни одной машины...

– И не увидите мисс, прогресс не спешит посещать Лоу-Хеккет. Единственное чудо инженерии вы увидите лишь на этом вокзале, да и то, оно посещает нас не чаще раза в неделю, со стоянкой в пять минут. Позвольте ваш багаж. – И не дожидаясь разрешения, незнакомец забрал чемоданы из рук опешивших девушек и начал спускаться по лестнице к площади. – Зовите меня Томом Ревеллом, если угодно леди, и следуйте за мной, мой кэб за углом.

Обогнув угол здания вокзала, Полли и Мартиша увидели двухместный хенсомовский экипаж, а кэбмен уже закинув их чемоданы на крышу, снимал кормушку с лошадиной морды.

– Немного терпения леди. – Сказал кэбмен и полез на место кучера, находившееся в двух метрах над землёй. Там он дёрнул рычаг и снова слез вниз, чтоб открыть дверцы кабины. Помог Полли и Мартише разместиться внутри, закрыл дверцы и поднявшись на козлы дёрнул вожжи, со словами «Пошла, пошла».

Сверху в крыше открылся лючок и девушки задрав головы увидели лицо Тома Ревелла, который попыхивая трубкой, поинтересовался:

– Возможно есть определённое место в Лоу-Хеккет, куда вы хотите попасть, леди?

– Да, мистер Ревелл, нас интересует «Нотариальное бюро Братьев Хелиот».

– Вот где полная дыра, леди. – И окошко тут же захлопнулось.

– А он сама любезность, не правда ли, мама?

– Доехать бы без приключений, я и тому буду рада.

Лошадь не торопливо вышагивала впереди и у Полли с Мартишей было время всё хорошенько рассмотреть по пути через большие окна. Дождь закончился, и кэбмен затянул на крышу кожаный занавес, который прятал их от дождя. Ехать стало веселее и не так душно. Как выяснилось, вокзал находился примерно в двух милях от самого города, и кривая дорога, прорезав насквозь густой лес, неожиданно вывела их на его окраину, где мощённые камнем улочки, начинались прямо за указателем «Добро пожаловать в Лоу-Хеккет».

Город умилял своей провинциальной простотой и архитектурой, утопая в кронах бузины, вязов и боярышника. По левую руку, сквозь увитые зелёным плющом фасады, поблёскивали окна домов, за некоторыми мелькали их обитатели. Справа они увидели небольшой мост и речку, а за ней, возвышаясь над городом, виднелась квадратная башня городской церкви и её центральный неф, с узкими и высокими окнами.

Возница, попетляв ещё немного среди улиц, остановил кэб и спустившись на землю, открыл дверцы.

– Приехали, леди. – Сказал он, не выпуская трубку изо рта, и помог им выбраться из кэба. – С вас один шиллинг и шесть пенсов, мэм.

– Возьмите без сдачи. – Полли протянула два шиллинга кэбмену и увидела на здании пёструю вывеску «Нотариальное бюро Братьев Хелиот»

Дверь открылась и на встречу им вышел низенький полный мужчина, в круглых очках и большой залысиной.

– Миссис Вирхолд, полагаю! Какая приятная встреча, а я думаю, вы это или не вы. В нашей глуши гости бывают не часто. Прошу вас, проходите в контору. А это юная мисс, эмм...

– Это моя дочь, Мартиша.

– Очень, очень приятно. – Он наклонился и поцеловал протянутую руку Полли. – Прошу вас, осторожнее, тут ступенька. Том, не уезжай пока, возможно, миссис Вирхолд пожелает посетить именье.

– Как пожелаете мистер Хелиот, я буду здесь. – Кэбмен облокотился на экипаж и выпустил облако дыма вверх.

Контора «Братьев Хелиот» представляла из себя жалкое зрелище. Они зашли в дверь и попали в плохо освещённое помещение с закопчённым потолком, вдоль стен которого стояли несколько высоких шкафов, один узкий стол со стулом и бюро. По средине находился большой офисный стол, обитый зелёным сукном, с пишущей машинкой, заваленный разнообразными бумагами. Перед столом стояли два потрёпанных викторианских кресла в которые он и предложил сесть девушкам, ещё одно, такое же, стояло за ним. Свет из двух окон у двери едва освещал пространство, и хозяину пришлось зажечь керосиновую лампу, висевшую над столом.

Дагли Хелиот заметил брезгливое выражение на лице Полли и грустно произнёс:

– Мда, так и живём миссис Вирхолд. Не столица, конечно, электричество не у всех, автомобилей нет, но зато чистый воздух, единение с природой так сказать, как вам? Когда-то здесь был второй свет, но мы с братом сделали из него второй этаж. Мда-с...

– Мистер Хелиот, а где ваш брат, у вас же «Братья Хелиот». – Спросила Мартиша и тут же пожалела.

Нотариус ещё грустнее посмотрел на Мартишу и с заметной паузой ответил:

– Мой брат, юная мисс Мартиша, умер, уже давно... Я веду дела один. Итак-с, приступим. – Он подошёл к бюро и стал рыться в его содержимом.

– Простите. – Покраснела Мартиша.

– Ничего, ничего. Вот, нашёл. – Он подошёл обратно к столу с конвертом и сел напротив них. – Мистер Орнит Гадрел, зарегистрировал завещание в соседнем городе Трентсток, который является унитарным и имеет статус сити, следовательно в нём есть нотариальная коллегия. По не известной мне причине он не уведомил меня о нём, хотя я вёл его дела последние пятнадцать лет. Я разбирал бумаги в доме и случайно наткнулся на него, в силу закона о доверенном лице покойного, я его вскрыл. Сейчас я вам зачитаю. Он достал письмо из конверта и прочистив горло, начал читать.

«Это завещание было подтверждено в Тренстоке, перед достопочтенной нотариальной коллегией и лично сэром Ричардом Уоллером, рыцарем, магистром юридических наук. Законно составленное под присягой и доброй воли Орнита Гадрела, двадцать третьего числа августа месяца в год от Рождества Христова тысяча девятьсот двадцать четвёртого, в пользу Полли Вирхолд в девичестве Катерс, названной в упомянутом завещании, которой предоставлено управление всеми без исключения благами, правами и имуществом упомянутого умершего, поклявшегося на святом Евангелии Божьем. Оно было рассмотрено и подтверждено».

– Миссис Вирхолд, я прошу вас подтвердить вашу личность документом, а после расписаться в книге. Поскольку я назначен душеприказчиком покойного, то вам нет нужды ехать в Тренсток, я завтра туда направлюсь и улажу все дела.

Полли достала из вышитого бисером ридикюля, тиснённый гербом паспорт и протянула его нотариусу. Тот сверился с данными и вернув его владелице, протянул реестровую книгу.

– Поздравляю миссис Вирхолд и вас юная леди, с вступлением в наследство. Вам переходят семь тысяч двести фунтов золотом, хранящихся в «Голден Тренсток банк» – получите чековую книжку и доверенность на ваше имя. Несколько сотен облигаций федерального займа, без даты погашения – вот список. Так же в ваше владение переходит дом мистера Гадрела, находящийся в предместье Уорик-Иден и 30 акров земли, было когда-то больше, но земельные налоги вынудили мистера Гадрела, расстаться с большей частью... – Дагли Хелиот с удовольствием наблюдал как лица Полли и Мартишы, удивлённо меняются. – Да-с, леди... Орнит Гадрел был весьма преуспевающим джентри. Конечно, по нашим провинциальным меркам. Не желаете ли осмотреть дом?

 

Кэбмену пришлось разрешить Дагли Хелиоту, занять место стоя, на фартуке кэба, иначе пришлось бы делать второй круг, на весьма неблизкое расстояние, благо тот был маленького роста и не мешал вознице управлять поводьями, закреплёнными на крыше в металлических скобах. Но тот будто вовсе не унывал, и развлекал гостей всю дорогу, рассказами местных историй и баек.

И вот, наконец, Полли и Мартиша увидели дом таинственного мистера Гадрела, который был намного больше, чем представляла себе Полли. Двухэтажный красавец, сложенный из красно-коричневого кирпича в стиле Тюдоров, одиноко стоял в окружении сада, возвышаясь двумя высокими домоходами, выступающими из двускатных крыш, покрытых черепицей.

– Сейчас, секундочку. – Нотариус спрыгнул с фартука кэба и помог выбраться девушкам. Они вместе подошли к арочной двери дома и Хелиот достал из кармана ключ, которым её и открыл. – Прошу вас, леди, проходите. Дом небольшой, две гостиные, библиотека, кабинет мистера Гадрела, пять спален с гардеробными и три ванные комнаты. На территории поместья, есть хозяйственные постройки, летняя беседка и маленький домик для прислуги. Так же разбит сад, на который открывается прекрасный вид с задней террасы. На этом леди, разрешите вас оставить, утром я пришлю к вам свою супругу, она привезёт продукты и необходимые мелочи. Если у вас появится желание посетить Лоу-Хеккет, то сообщите ей, она пришлёт кэб. Правда, на заднем дворе есть гараж, а в нём единственный в нашем городе «Армстронг-Сиддли», мистер Гадрел приехал на нём из своих путешествий, но завтра я попробую найти вам водителя в Тренстоке.

– Благодарю мистер Хелиот, но водитель не потребуется, я сама вожу машину.

– Вот как, что ж, это прекрасно, в нашем городе этим не может похвастаться даже кэбмен. – Нотариус с уважением поглядел на Полли, а потом на Тома Ревела который занёс чемоданы в дом. – Что ж, приятного вечера, леди. – И он, поклонившись обеим девушкам, покинул дом.

Как только за ними закрылась дверь, Полли и Мартиша устало сели в кресла гостиной и посмотрели друг на друга.

– Вот это денёчек. – Произнесла Мартиша.

– Да уж, я чувствую себя загнанной лошадью. – Согласилась Полли. – Ну, что дочь, пойдём поищем спальни, я сейчас готова убить за кровать.

 

Глава 6. Родная кровь.

 

Полли проснулась от лучей утреннего солнца, пробивающихся сквозь окно и с удивление обнаружила, что прямо на задней спинке кровати сидит серая пичуга, та словно разглядывала её сонной и увидев, что Полли проснулась, издала мелодичный щебет и выпорхнула в раскрытое окно.

Комната, в которой проснулась Полли, выглядела более чем аскетично. Светло-бежевые обои в мелкий голубой цветочек, резко граничили с белым потолком и коричневыми деревянными балками, тянущимися через всю комнату. Слева от кровати стоял платяной шкаф, чуть поодаль него находилась дверь в комнату, справа прикроватная тумба с керосиновой лампой и единственное распахнутое окно с лениво колышущимися занавесками, которое было почему-то открыто, хотя она помнила, что его не открывала (или открывала... или оно и было открыто?). На дальней стене от кровати, висел большой гобелен: изображающий загоняющих лису гончих, и на заднем фоне загонщика, понукающего кнутом хрипящую лошадь. Больше в комнате не было ничего интересного. Полли помнила, как они вечером с Мартишей, – после того как проводили мистера Хелиота и чем-то пугающего её кэбмена Ревелла, – поднялись на второй этаж и открыв первые попавшиеся им двери, обнаружили спальни, в которые и разбрелись не выбирая. Она лично уснула, прямо в дорожном костюме.

Полли спустила ноги с кровати и тут же левой ногой угодила в ночную вазу. «Как я её обошла вечером ума не приложу, хорошо хоть пустая», – подумала Полли и высунув ногу из вазы встала на пол, подняла руки и потянулась до хруста. Потом она вышла в коридор и постучав в соседнюю дверь к дочери, произнесла: «Мартиша, доброе утро!»

Тишина за дверью послужила приглашением и Полли толкнула дверь, та плавно открылась на хорошо смазанных петлях. Она зашла внутрь и увидела комнату похожую на её, с неубранной кроватью и большой ночной вазой под ней. Только гобелена на стене не было, как и самой Мартиши.

– Мартиша, дочка, ты где? – Удивлённо произнесла Полли. Но ей никто не ответил. Тогда она спустилась на первый этаж и тревожно произнесла снова: – Мартиша, это уже не смешно. – Гостиная так же была пуста.

Полли начала открывать двери в каждой комнате и звать дочь, пока не дошла до конца коридора. Там находилась последняя не открытая дверь первого этажа, и по всей видимости она вела в подвал, так как была меньше и уже остальных.

– Мартиша, детка, ты тут? – Полли растерянно позвала в открытый проём. Её длинная корявая тень падала на идущие вниз ступени от дневного света из раскрытых дверей, и Полли, поборов резкое желание проверить оставшиеся комнаты на втором этаже, ступила на скрипнувшую первую ступеньку.

Спустившись ровно на тридцать две ступени (почему такой глубокий подвал?), Полли упёрлась ещё в одну закрытую дверь. И повернув ручку, попала в большое восьмиугольное помещение. В центре него, без сознания лежала Мартиша, волосы были в запекшийся крови. Полли подбежала к дочери, присела и положив её голову себе на колени, вгляделась в застывшее лицо.

– Девочка моя, мама тут, открой глазки... – Полли нежно гладила дочь по щеке и слёзы полились из её глаз ровно в тот момент, когда Мартиша открыла свои.

– Мама... Я, кажется, потеряла сознание. – Мартиша смотрела на Полли с удивлением.

– Что случилось, милая?

– Я проснулась и услышала какой-то шум на первом этаже, спустилась вниз, подумала, что жена мистера Хелиота приехала. Помнишь он обещал, что его жена привезёт продукты? А потом... Потом услышала шум в коридоре и, дверь в подвал как будто прикрылась... Не помню... Наверное я спустилась, а потом... темнота...

– Тише, тише... – Поли сняла с себя тонкую белую сорочку и разорвав её пополам, перемотала голову Мартише. – Ты жива милая, и это главное, а с остальным мы обязательно разберёмся. – Она помогла встать дочери на ноги, и они поднялись в гостиную, где Полли усадила дочь в кресло, перевязала нормально повязку и пошла на кухню. Вернувшись спустя несколько минут, Мартиша увидела у матери в руках два кухонных ножа. – Думай что хочешь милая, но мне тут нравиться всё меньше и меньше.

Один нож Полли сунула в руку Мартиши, потом присела в кресло напротив и положила второй себе на колени. Пальцы её нервно постукивали по рукоятке и Полли спросила:

– Ты точно больше ничего не помнишь?

– Нет мама. – Мартиша потрогала огромную шишку на затылке. – Если это поможет, то прежде чем потерять сознание, я услышала, как хлопнула одна из дверей в подвале.

– Каких дверей? Там же всего одна дверь...

– Ты была невнимательна мама, их там как минимум четыре.