Текст книги "Аделка Звончекова"

Автор книги: Ян Уличански

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Сумочка из оленьей кожи

Сказок на свете – миллион, но любимые сказки маленькой Вероники можно на пальцах пересчитать. Эти сказки ей рассказывал ее дедушка. Когда-то, очень давно, когда дедушка был еще молодой, многие его друзья уезжали за море на заработки. Дома они не могли найти себе работу. Вот почему дедушка в молодости семь раз переплывал море, хотя страшно боялся воды.

Про эти свои путешествия, про то, что он узнал тогда и увидел, дедушка и рассказывал свои сказки-рассказки: сказку Про последнюю лепешку, Про морскую болезнь, Про скребонёбы (так Вероника называла небоскрёбы), Про дедушку-ковбоя. Но самая замечательная сказка была Про сумочку из оленьей кожи.

Вероника всегда радовалась, когда мама наряжалась, собираясь в гости, в театр или на концерт. Это значило, что вечером придет дедушка, чтобы присмотреть за внучкой.

– Ну, дедушка, какая сегодня будет сказка? – спрашивала Вероника.

– Шама выбирай, какую хочешь шкашку, – шамкал дедушка.

– Ах ты, мой дедуля, – смеялась Вероника, – это тебе нужно кашку, ты же у меня беззубенький, шепелявенький!

Они съедали ужин, приготовленный мамой, и дедушка усаживался в глубокое кресло, закутывал ноги одеялом. Вероника знала, что у дедушки ревматизм. Эта болезнь бывает у людей, которые много плавали по морю.

Потом Вероника укладывалась в свою кровать.

– Ну, слушай, – начинал рассказывать дедушка.

– Однажды, когда я был еще молодым, я потерял работу. Тогда многие теряли работу, мало кто находил ее опять. Искал ее дома, в огороде, на поле, на улице в городе – работы нет как нет!

– А под кровать ты заглянул? – спрашивала Вероника.

– Заглянул.

– А в карман заглянул?

– Ясное дело, заглянул. В кармане было пусто. Вот тут-то я и понял, что работы мне здесь не найти, и поехал искать ее за морем.

– А почему за морем? – прервала его Вероника. – Ты же говорил, что потерял работу дома.

– Да, значит, сел я на пароход и поехал за море, – продолжал дедушка как ни в чем не бывало.

Но как только дедушка вспомнил про пароход, волны стали укачивать его, и он уснул. Вот так всегда. Только сказку Про морскую болезнь он рассказывал до самого конца, потому что морская болезнь не давала ему уснуть. Но Вероника не сердилась на него.

– Спишь, дедуля? – тихонько окликнула она его. – Не бойся, я буду за тобой присматривать.

И она начала рассказывать ему сказку, которую давно уже знала наизусть.

– Значит, так: когда мой дедушка был еще не дедушка, он потерял работу. Поехал он искать ее за морем. А на море началась у него морская болезнь. А когда он сошел с парохода, то увидел скребонёбы.

Потом дедушка нашел работу.

Он чинил людям туфли. И ботинки. А когда погода была хорошая, он выносил свою табуретку прямо на тротуар и там чинил туфли. На улице он больше всего любил работать. Он работал и смотрел на прохожих.

Однажды он ударил себя молотком по пальцам, потому что перед ним остановилась очень красивая барышня. Одна нога у нее была обутая, а вторая разутая. В одной руке она держала туфельку со сломанным каблуком, а в другой – сумочку из оленьей кожи.

Дедушка с радостью починил ей туфельку. Красивая барышня сказала ему спасибо, обула туфельку и хотела ему заплатить.

Барышня сунула руку в сумочку… и достала носовой платочек.

Сунула руку еще раз… и не достала ничего.

Понимаешь, у нее не было ни одной монетки!

А дедушка улыбнулся ей и говорит по-словацки:

– Платить не обязательно, душа моя. Мне довольно будет вашей улыбки.

И эта красивая заморская барышня поняла его и улыбнулась ему. И подарила ему на память свою сумочку из оленьей кожи, украшенную разноцветным бисером.

Она есть у дедушки до сих пор, только он забыл, где она.

Сказок на свете – миллион, но любимые сказки Вероники можно на пальцах пересчитать.

Больше всего мне понравилась сказка Про сумочку из оленьей кожи. Она затерялась где-то, ушла в прошлое, как всё то, о чем говорилось в дедушкиных сказках.

Королевская мантия

Собираясь в дорогу, я упаковываю самые необходимые вещи. Нелегкое это дело: сообразить, что мне необходимо, что может пригодиться, а без чего можно будет и обойтись.

Я открываю шкаф, открываю чемодан и задумываюсь.

– И думать нечего, бери меня с собой! – кричит пижама.

– И нас, и нас тоже! – шмыгают носом носовые платки.

Галстук берет меня за горло:

– Без меня ни шагу!

Рубашки, носки, брюки и свитера сломя голову бросаются в чемодан. В шкафу остается только старый халат.

– Куда ты собираешься? – спрашивает он меня.

– В дорогу.

– Далеко ли?

– А почему это тебя интересует?

– Просто хочу знать, куда мы едем.

– Халат мне не нужен.

– Как это не нужен? Халат всегда нужен.

– Больно ты много о себе воображаешь.

– Послушай, в чемодане всегда найдется для меня место.

– Ну вот еще, стану я путешествовать со старым халатом.

– А ты забыл, как мы проводили отпуск вместе? У меня в кармане до сих пор песок с пляжа. Каждая песчинка напоминает мне о нем.

– Что было, то сплыло. Сам видишь, какой ты обшарпанный. И не заговаривай мне зубы, я опаздываю на поезд!

Я захлопываю чемодан и мчусь без оглядки вниз по лестнице. В подъезде мне встречается соседка. Я сую ей ключ и прошу поливать цветы до моего приезда.

– Счастливого пути! – кричит она мне вслед, но я ее уже не слышу.

А того, что происходит тем временем в моей квартире, я и подавно не могу услышать.

В распахнутом настежь шкафу висит оскорбленный халат. Красный халат с широкими плечами и большим капюшоном.

– Я пан Жупан де Фроттé! – заявляет он. – Я оставлен здесь наблюдать за порядком в доме.

– Скажите пожалуйста, пан Жупан де Фроттé! – хихикают шлепанцы. – Можно подумать, что ты сам это придумал! Мы тоже смотрели эту сказку по телевизору.

– А вы, я вижу, тоже остались дома? – злорадно спрашивает халат.

– Что поделаешь, мы давно уже не выходим из дому. Не тот возраст.

Халат и шлепанцы недолюбливают друг друга, они по-разному смотрят на мир. Но только с ними халат может побеседовать обо мне и вообще о жизни.

…Время летит, на вещи садится пыль, цветы вянут.

И вот приходит с лейкой соседская девочка Виктория. Дома ее, конечно, зовут иначе, по-домашнему: Викинка.

– Ой! – вскрикивает она и хочет выбежать из комнаты. Но тут же соображает, что этот человек в распахнутом шкафу – всего лишь халат. Она подходит к нему поближе. Халат ей нравится: он такой красный-распрекрасный, с большим капюшоном.

– О, королевская мантия! – восторженно вздыхает она и снимает халат с вешалки. Одеть его не так-то просто. Рукава длинные, но их можно подвернуть. А длинные полы волочатся по полу, как настоящий шлейф.

Королева величественно прохаживается по комнате.

«Замечательно! – думает халат. – Из Виктории я сделал королеву, из комнаты – палату, из прихожей – дворцовые сени. И сам я уже не халат, а королевская мантия. Хорошо, что на свете есть дети!»

Виктория старательно поливает цветы, проливая воду, путаясь в мантии – но все это пустяки. Одна беда: в этой королевской палате нет зеркала, чтобы разглядеть себя с головы до пят.

Тут раздается звонок.

– Раздается громкий звон, выходи из сказки вон! – вздыхает Виктория.

Мама зовет ее:

– Викинка, выходи, я запру дверь. Цветы полила?

– Полила!

Виктория сбрасывает с себя мантию и убегает. Вешалка слишком высока – халат падает на землю.

Падения королей всегда неожиданны.

– А мы-то думали, что у тебя широкие плечи. Мы восхищались тобой, – говорят шлепанцы. – А оказывается, всё дело в вешалке!

Халат молчит. Печаль покинутых и забытых вещей ложится на него. Но он не подает виду. Он из настоящего фротте, которое все впитывает в себя.

А я ни о чем не догадываюсь. Приезжаю домой, распаковываю вещи, расхаживаю по квартире. И не догадываюсь, почему мне так уютно в старом красном халате.

Он меня любит. Он так долго ждал меня.

Четыре стороны света

У одной моей знакомой было четверо детей. И она дала им имена, которые начинались так же, как названия четырех сторон света: Северин, Вратко, Юро, Зоря.

Ей казалось, что ничего подобного еще не бывало на свете!

Пока дети были маленькие, они вечно расползались по углам. Но к ужину все собирались за столом посреди комнаты.

Мама любила, чтобы дети были рядом с ней, и не раз говаривала:

– Ах, до чего же славно сидеть всем вместе за одним столом!

А дети ничего не говорили, но им тоже было неплохо за общим столом. Можно было незаметно лягать друг друга ногами, можно было толкаться и показывать друг другу язык – и мама никогда не знала, кто начал первый.

Потом дети подросли и перестали лягаться. Ног под столом становилось все меньше и меньше, и наконец посреди комнаты остались лишь четыре ножки стола.

«Как же это могло случиться? – спрашивала себя мама. – Разлетелись дети на все четыре стороны света! Видно, не стоило давать им такие имена».

Стол видел, как она переживает, и сам переживал за нее.

Однажды осенью он сказал себе:

«Ну хватит! Я ведь не просто обеденный стол. Четверо школьников писали на мне свои сочинения. А в моем ящике до сих пор лежат карандаши и бумага. Не так уж трудно написать письма на все четыре стороны света».

Сказано-сделано. Стол написал четыре письма за один присест: так, мол, и так, приезжайте все к такому-то дню!

На севере письмо прочитал Северин, который стал водолазом. Когда пришло письмо, он как раз был под водой.

– Письмо из дома! – обрадовался водолаз Северин, вылез из воды и отправился домой.

На востоке письмо получил учитель Вратко. Он проверял в это время диктанты своих учеников. Прочтя письмо, Вратко не нашел в нем ни одной ошибки, поставил ему пятерку и поехал.

Юро на юге хотел стать поэтом. Письмо пришло в тот момент, когда он писал:

 
«Дом родной от нас далёко,
Бедной маме одиноко».
 

– Кажется, я написал правду, – сказал Юро. – Пора домой!

На западе письмо прочла Зоря, ставшая звездой экрана. В тот день она снималась в фильме «Цветы для моей мамы». Зоря тут же сделала из цветов букет и поспешила к своей маме.

«Не случилось ли чего-нибудь? Здорова ли мама?» – думали дети, спешившие домой со всех четырех сторон света.

А стол был очень доволен своей выдумкой. Теперь он стал думать, как бы ему получше встретить детей. Для гостей ведь всегда накрывают праздничный стол.

Когда-то дети говорили: «Самый лучший стол бывает на Новый год!»

Вспомнив эти слова, стол накинул на себя праздничную скатерть, украсил себя свечками и сосновыми ветками. Труднее всего было достать карпа, которого полагается подавать на новогодний стол. Остальное было пара пустяков.

Приехав домой, дети обрадовались встрече: «Вот мы и снова вместе!» Они вошли в комнату и остановились в изумлении.

На столе светился янтарный мед, печенье, яблоки, инжир, орехи, изюм. Новогодний карп на большом блюде приветственно махал им хвостом.

Повсюду развевались красные ленточки, бенгальские огни дождем рассыпали искры, на столе весело позванивали бокалы.

– Странно! Почему это стол накрыт как на Новый год? – удивились дети. – Ведь сейчас еще только осень! Что это наша мама придумала?

И стол, который был не так уж глуп – ведь на нем делали уроки четверо детей – понял, что сделал ошибку.

– Нам бы следовало почаще навещать маму, – сказала Зоря.

– И почаще справляться о ее самочувствии, – сказал Вратко.

– Мамочка, ты здорова? – спросил водолаз Северин, и Юро незаметно лягнул его под столом.

«Они опять лягаются как дети! – подумал стол. – Вернулись старые добрые времена! Ай да я!»

И на радостях он пустился в пляс.