Текст книги "Срок годности"

Автор книги: Ян Шайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Часть первая
Жена Иуды

 
Я тот, кто жил во времена мои,
Но не был мной. Я младший из семьи…[1]1
  Арсений Тарковский «Рукопись»


[Закрыть]
 

Жена Иуды жила, как готовила бульон – на крутом огне, не снимая накипи. Ее окружала вражда к мужу.

– Вступление, лишенное завораживающей детали, задуманной жалом крючка, утопит многостраничную снасть: «Какой странный со мной случай: в дороге совершенно поиздержался».[2]2
  Николай Гоголь «Ревизор»


[Закрыть]

Так распорядился оформить вводный абзац автор. Он так и сказал: «Оформить». Многие из его указаний забыты. В этом нет моей вины. Они вычеркнуты из памяти по требованию верховного заказчика. Так он велел себя именовать. На вопрос, зачем плодить инструкции и желать их забвения, он ответил:

– Из высокомерия к собственным мыслям и особливо всяким видам наследия. Не удивляйтесь, все живое построено на парадоксе. Вот вы, бродяга и бражник, накрепко привязаны к капризам опоясанного лживыми воспоминаниями эгоиста.

 
И вот когда горчайшее приходит:
Мы сознаем, что не могли б вместить
То прошлое в границы нашей жизни,
И нам оно почти что так же чуждо,
Как нашему соседу по квартире,
Что тех, кто умер, мы бы не узнали,
А те, с кем нам разлуку Бог послал,
Прекрасно обошлись без нас…[3]3
  Анна Ахматова «Есть три эпохи у воспоминаний»


[Закрыть]
 

В известном смысле вы сосед из стихотворной жемчужины. Вам нельзя доверить встречу с «чуждым», но можно обязать его хранить. Для чего, не важно; прихоть, всякое накопленное предполагает выбор.

Представьте перетасованные главы «Фауста», «Отелло». Сильное впечатление! Увы, у них есть своя последовательность, закрепленная языком времени. Для достижения цели необходимо развивать ловкость, изворотливость. Монтаж. Оцените мощь инструмента. Привычное фортиссимо – рев труб. Приторочьте вздох облегчения роженицы, уместившееся на ладони перепачканное девичье тельце, звук шлепка, звонкий крик к безумным глазам старухи, шарящей взглядом по обсиженному мухами потолку. Вот где фортиссимо!

Подсказка. Монтаж аттракционов. По всему жизнь есть балаган. «Аттракцион (в разрезе театра) – всякий агрессивный момент театра, т. е. всякий элемент его, подвергающий зрителя чувственному или психологическому воздействию…».[4]4
  Сергей Эйзенштейн «Монтаж аттракционов»


[Закрыть] Аттракцион в «разрезе жизни» – посильно украшенные отбросы. Ищите язык времени, монтируйте, соберите орехи в горсть и столкните ребрами. Почувствуйте силу сотрясения событий. Переиначьте, опрокиньте завершенную конструкцию и начните заново. Это, голубчик рекомендациями не осилить, к лучшему их вовсе забыть.

В другой раз я вопросы не задавал. Нет, был еще один. Причина – слезы Порции. Я спросил: «Кому принадлежит любовь?».

ЛЮБОВЬ

– Я знал трактирщицу, подрабатывающую уроками сольфеджио. Она казалась многажды влюбленной, но никогда полноценно, ибо искала годных усмирить ее плоть и держалась усмирителя из признательности. Ее тревога вдалеке от дыхания минорной токкаты, в такую минуту Высокая Скорбь высвобождает запрятанные под лопатки битые седым пером крылья.

Любовь не должна быть равной. Кому-то придется любить привязчивее, настырней. Иначе любовь увязнет во лжи.

Любовь не может петь соло на два голоса, это так же плохо, как оперный канон. Спаси боже, когда либреттист вручил основному и имитирующему голосам разные тексты, впрочем, исполнять единый текст также выходит грязное звучание. Я о том, кому выпадает роль подпевалы при солисте. Отчего так происходит: от довольства получить вкусный объедок, или причина в слабом голосе, кто знает. В любви одна из двух глоток звучит громче, ярче. Так может длиться долго, но не весь отпущенный любви срок.

Усталость быть первым, либо вторым номером, сбитый интервал, искушение попробовать силу голоса в ином составе, общая фальшь, разрушают любовь. Хорошо, если ограничится всполошенностью, страхом, а когда все растерялось, и жизнь перекатилась в оправдание внешнего смысла…

С подносом в руках явилась Сандра. Обед из трех диетических блюд: суп, курица, фруктовый мусс. Иногда старика кормят подавальщицы.

ГОСПИТАЛЬ

Госпиталю сто тридцать лет. Он назван именем принца Альфреда. Из окна палаты виден Андреевский флаг, установленный на башне с часами колледжа Святого Андрея.

ЛЮБОВЬ

– Сохранить любовь может обмен, передача солирующей партии, как это произойдет – не задача. Сложность в том, как это пережить. Кафка писал Милене: «Любовь – то, что ты для меня нож, которым я копаюсь в себе». Опыт подсказывает – нож достается второму номеру, подпевале.

Представьте человека в изножье падающей в горах воды. Так глохнет основной голос любви, ему не разместиться в покойном изголовье. Да и наоборот не получается, нет смелости. Переменам следует бояться подмен. Во время французской революции 1789 года, в храмах разрушили сотни органов, намерились переплавить металл раструбов на оружейные пули. Пуля со звуком виолончели впивалась в бедро; скрипичная попадала в сердце; трубный глас крошил череп.

Органные пули и нынче свистят мотив новой роли. Не сомневайтесь, «большинство из нас играет в жизни какую-то «роль» и старается хорошо сыграть ее и заслужить одобрение зрителей; мы так вживаемся в эту роль, что продолжаем играть ее без зрителей, для себя самих, может быть, даже умираем с заученными словами на устах…».[5]5
  Семен Франк «Крушение кумиров»


[Закрыть]

А как вам покажется органная пуля – человек: флейтовая, гамбовая, отлитая из поверженного оскалида, кино-органа со звукоподражательными эффектами. Наверняка встречали мужчину, подобного шуму поезда, дверному скрипу; женщину-кукушку, сирену; ребенка-колокольчика. Звучание людей непередаваемо, его можно составить в небывалый оркестр. Он предательски неуступчив, непрост в управлении, ему нужна твердая рука дирижера, рука жены Иуды.

НОВАЯ ПЬЕСА

Salve.

Почтенный Анна, в телефонном разговоре, несколько скомканном по вине моего недомогания, тема драматургической записи осталась не укрытой объяснительным словом. Меньше всего мне бы хотелось говорить о «новой драматургии». В большинстве случаев под этим грифом скрывается пошлость. Другое дело новая драматургическая запись, существенно расширяющая границы пьесы.

Под новой записью подразумеваю описание настроения поселенных на сцене предметов. Закрепление за пьесой музыкальной тональности. В случае, когда театральный свет есть драматургия эпизода – разработка световой партитуры. И наконец, свободно очерченный контур роли.

Под новой пьесой мыслю полифоническое полотно, на котором слово присутствует равноправной краской. Новая пьеса берет в драматургический тигель шумы, звуки, движение. Экономно расходует слово. Новая запись пьесы в строгом смысле передает замысел автора. Она не тождественна режиссерской экспликации спектакля.

Новая драматургическая запись освобождает режиссера от неизбежного соавторства с драматургом и отпускает его творческие силы вольно пастись для «понимания образов в их взаимосвязи». Того, на что новая драматургическая запись претендовать не в праве. Там, где она заканчивается, начинается режиссерская экспликация. Из материала режиссерской экспликации происходит развитие сценографической идеи, подчерпнутой художником из новой драматургической записи. То же касается художника по свету, костюму, композитора.

Автор пьесы «Анна Каренина», поставленной два десятка лет тому назад в Париже, выделил в отдельный сценический эпизод толстовское описание.

«Приближение поезда все более и более обозначалось движением приготовлений на станции, беганьем артельщиков, появлением жандармов и служащих и подъездом встречающих. Сквозь морозный пар виднелись рабочие в полушубках, в мягких валеных сапогах, переходившие через рельсы загибающихся путей. Слышался свист паровика на дальних рельсах и передвижение чего-то тяжелого».

Вознесенный до метафизической высоты эпизод вобрал в себя силу предвестия. Драматургу важно наличие на сцене «все более и более обозначалось движением приготовлений» в ожидании «свиста и передвижения чего-то тяжелого». Как это будет «обозначаться» и «передвигаться» дело режиссера, сценографа, художника по свету.

Новая драматургическая запись не должна пугать авторов спектакля своей подробностью и мнимым пограничьем с режиссерской экспликацией. У них одна цель, но разные задачи.

С поклоном и выражением симпатии.

Подношу лист на подпись. Вкладываю в руку вечное перо. Виконт ставит закорючку. В ночное дежурство заступает Порция. При виде сестры старик напевает:

 
Простая девушка, без всяких знаний,
Тем счастлива, что уж не так стара…[6]6
  Уильям Шекспир «Венецианский купец» (перевод Т. Щепкиной-Куперник)


[Закрыть]
 

Порцию не сравнить с Сесилией, или островитянкой Жасмин. Она хороша собой, следит за маникюром, кожей лица. Носит куцее нижнее белье. Плохо разбирается в служебных обязанностях. Живет с укладчиком асфальта из Коста-Рики. Выслушав причитания Порции о гражданском муже, старик повторяет:

В лучшие свои минуты он немножко хуже, чем человек,

а в худшие – немного лучше, чем животное.[7]7
  Там же


[Закрыть]

Порция подмывает моего клиента. Он держит глаза закрытыми. Сестра надевает медицинские перчатки. Зачерпывает из банки крем. Греет его в резиновых ладонях. Осторожно втирает в мошонку. По всему видно, она старается. Старик умеет быть благодарным.

РЕВНОСТЬ

– Годами родители перетекают в своих детей. Дети перетекают в своих родителей десятилетиями. Хотелось бы думать что «человек без сомнения может посадить саженец, вырастить дерево, улучшить его с помощью прививки и подстригать его сотнями способов; но никогда не вообразит себе, что обладает властью создать дерево».[8]8
  Жозеф де Местр «Рассуждения о Франции»


[Закрыть] Надежда на здравомыслие перешибает всякую глупость и невежество. Азарт человека побороться с собственным примитивным устройством необъятен.

Иуда был немым, отчего воспитал в себе внутренний голос небывалой силы. Он мог убедить исполнить свою волю. На базаре, в крыле, где шла торговля острыми приправами, Иуда ждал, когда пробьет его час.

В соседней палате проснулась Сара Залязник. Она кричит. Порция подхватывается ее успокоить. Сара ругается на трех языках: английском, идиш, русском. Она считает Порцию девкой.

Старик зевает. Угасающим сопрано ворчит:

 
Хочу уснуть я сном осенних яблок
и ускользнуть от сутолоки кладбищ…[9]9
  Федерико Гарсиа Лорка «Газелла о темной смерти»


[Закрыть]
 

ГОСПИТАЛЬ

Отделение, в котором досматривают старика, находится на последнем, восьмом этаже. Оно предназначено для людей старше шестидесяти лет. На первом этаже родильное отделение. Выход за пределы госпиталя через зеленую кнопку. На улице духота. В Сиднее декабрь, лето. Курю на автобусной остановке. Напротив входа в госпиталь. Пепел сбрасываю в урну. Ночь.

К приемному покою подъезжает карета скорой помощи. Из машины выходит апостол Павел. Таким он изображен на мозаичном портрете в капелле Палатина. Ему помогают девушки-фельдшерицы. Руки апостола перебинтованы.

В семь утра подъем. Переодевать в чистое белье верховного заказчика приходят Сесилия и Роберт. Женщина из Перу, Роберт из Индии. Старик нахваливает свою память:

– Подумать только «Ницше писал Дейсену, что он хотел бы быть прав не для сегодняшнего и завтрашнего дня, а для тысячелетий. Но тысячелетия мало отличаются от сегодняшнего и завтрашнего дня. Нужно быть правым для вечности».[10]10
  Николай Бердяев «Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого»


[Закрыть] Отдохните от чепухи, подумайте о бессмертии, право, оно стоит того. Жду вас через сутки.

На его груди задралась рубашка, заголила белую кожу без морщин и старческих складок.

СЕМЬЯ

– Присядьте на кушетку, мне удобней смотреть на собеседника свысока. В вашем резюме ничего не сказано о семье. Чрезвычайная важность в этом не содержится, но все же, принято знать…

Бросьте скучать, мне совершенно безразлично, кто вас вынашивал и, полагаю, лет шестнадцать содержал. Я противник родовых связей, считаю семью могилой. Ха-ха-ха! Уверен, на этой почве сложится наша симпатия. Вы ведь беглый от семьи. Угощайтесь имбирным печеньем.

Спустя сутки я возвращаюсь в госпиталь. Принимаю душ в общей кабине. Завтракаю. Старик не переносит омлет.

БЕССМЕРТИЕ

– Будем говорить о привязанностях, иллюзии бессмертия.

Жизнь человека череда накоплений, в основном неудачных, порочные из общего числа составляют не меньше половины. Вспоминать их – тоска по молодым годам, синониму мнимого бессмертия. Другое дело привязанности. Живые твари не в счет.

Утыканная персональным экслибрисом библиотека к раздражению потомков. Им надобно владеть собранием, а не наследовать. Как устроить книгохранилище для бессмертия? Назвать собственным именем. Спустя годы имя на слуху сотрется, вывернется под удобство наблудившего языка, будет означать подобное номеру. «Сын мой, эту сокровищницу человеческой мысли собирали пять поколений нашего рода». Не годится.

Нацепить дощечку на дом призрения с инициалами благодетеля. Богатство не жалуют, состояния бескорыстием не наживаются. Горные пики, не до конца учтенные звезды, планеты, музеи. Во все тычется интерес привязанностей, которым неймется обратиться в привязанность к бессмертию. Здесь начинается большая игра.

Не тревожьтесь, ничего нового: добро и зло. Популярное мнение, дескать «причиной зла является неосуществленное добро. Добро виновато в том, что появилось зло. Добро провозгласило свои высокие принципы, но не осуществило, не реализовало их в жизни»,[11]11
  Николай Бердяев «О назначении человека»


[Закрыть] также верно, как утверждение: «Эстрагон погубил жареную дичь». Любая, запомните, любая полноценность состоит из добра и зла. Полноценность бессмертия не исключение. Вопрос чего в нем больше.

На исходе неделя нашего сотрудничества, время представиться – виконт де Шарел. Титул куплен далеким пращуром, фамилия прилагалась. Когда будете раздражаться зовите меня виконтом, в других случаях, как заблагорассудится, избегайте обращения «господин Шарел», в нем есть, что-то от кивка приказчика.

Полагающееся вознаграждение в конверте. Конверт в верхнем ящике тумбы. И прекратите отсыпаться в парках на траве, в ней водится опасный для жизни паралитический клещ Ixodes holocyclus. Занимайте кушетку, ваше присутствие меня не стеснит.

С подносом в руках явилась Сандра. Обед из трех диетических блюд: суп, говядина, фруктовый мусс. Виконт де Шарел дает указание повторно принести говядину. Желает мне приятного аппетита.

ГОСПИТАЛЬ

Посещение пациентов разрешено до девяти часов вечера. В десять двери госпиталя запираются. До семи утра госпиталь для посторонних недоступен. Для того чтобы попасть на территорию в неурочное время требуется электронный пропуск. У меня его нет. Приходится жать на кнопку. Произносить заученную фразу: «Частная сиделка. Восьмой этаж, шестая палата».

ЛЮБОВЬ

 
И ты на чьем-нибудь пороге
Найдешь когда-нибудь приют,
Пока быки бредут, как боги,
Боками трутся на дороге
И жвачку времени жуют.[12]12
  Арсений Тарковский «И ты на чьем-нибудь пороге…»


[Закрыть]
 

– Чтение стихов вслух – пародия на совершенное звучание внутреннего голоса. В другом случае надежная ширма.

Любовь всегда сопровождается болью. Запишите отдельной строкой упреждение для особ с порнографическим складом ума. Собственно, любителю пассажей про «стрелы любви» на этой странице тоже делать нечего, речь пойдет о пулях.

Проникающее ранение, гамбовая пуля попадает в человека-флейту. Быстро движущийся снаряд раздавливает хрупкие ткани, выходное отверстие дымится. Так поражает любовь к большему, чем ты есть сам, Богу. Чужому Богу.

Благодарю вас, обычно в этом месте звучит поддельный протест, изобретение атеизма. Криводушная отговорка о едином боге. Им, видно, мало «ибо все народы ходят, каждый во имя своего бога…».[13]13
  Книга пророка Михея, 4:5


[Закрыть] В этой любви все болезненно, меньше всего осуждение толпы. Запретная любовь не имеет силы до конца освободиться от запрета. Она его иждивенка, питается от него, чтобы поддержать себя в чужом окружении. Можно любить чужого бога, но невозможно полюбить чужих, для которых он свой по праву преемственности. Особливо когда они не скрывают своей нелюбви. Понимание того, что иллюзии заиливают иллюминатор правды, преждевременным не бывает. «Расставание с иллюзиями – долгий и тяжелый процесс, как зубная боль. Но мертвый зуб можно вырвать. А погибшие иллюзии продолжают гнить внутри нас. И вонять. Это неизбежно. Я всю жизнь ношу в себе трупы своих иллюзий».[14]14
  Дмитрий Шостакович «Свидетельство»


[Закрыть]

Право, вы сейчас заплачете. Будь вы почитателем Кришны, Яхве, Христа или Аллаха мне все едино, в значении единого, следовательно, безымянного бога. Давайте спать, через два часа меня придет лапать Эдвин.

Медбрату Эдвину тридцать пять лет. Он родился в австралийской деревне, холост. Родители Эдвина – хиппи бежали из Лондона от преследований политической полиции. По убеждениям медбрат умеренный националист.

РЕВОЛЮЦИЯ

– В претензии заслонить собой солнце, вы, дорогой Эдвин, нелепы и комичны. Подойдем с другого бока. Проститутка, в прошлом медработник, прежде чем надеть на член клиента презерватив, непременно обследует волосяной покров на лобке и в подмышках. Верьте на слово.

Всякий раз спасать человечество являются беззаконники и злодеи. Встреча с новым убивает в них накопленное старое. Они фальшивый вождь, который не пропустит прилюдно расцеловать солдата, устроить выволочку за холодную кашу в котле и покончить с этим солдатом, просидев за игральными картами викторию в сражении. Поймите, «революция – это стечение обстоятельств. Революция происходит тогда, когда нет другого выхода».[15]15
  Лев Троцкий «Испанская революция и угрожающие ей опасности»


[Закрыть] Кара она, или награда, за что послана, знают только претерпевшие. Многотомный мемуар, поделенный между поверженными и победителями расчетлив и лжив, другим ему быть не подобает. Оставьте складывать в столбик жертвы. По разные стороны баррикады, в абсолютно бесконечном, растянувшемся на века итоге, они сравняются.

Нищий вошел на базар через восточные ворота утром. К полудню о нем знали торговцы рыбой и овощами. Он просил в рядах, переходя от лотка к лотку. Не уходил пока не дождется милостыни. А тех, кто скупо подавал, совестил едким словом. На исходе дня против него вызрело недовольство попрошаек, томившихся без подаяния возле базарной стены. От расправы его спас Иуда. Немой взял Нищего за локоть и отвел в свой угол.

В три часа ночи у Тео Кироса начался приступ удушья. Тео мучился астмой. Эдвин приволок вентолиновую машину. Спустя несколько минут грек сделался синим. Сорвал маску. Схватился руками за горло. Выпучил глаза. Эдвин побежал за реаниматорами. С ним возились до рассвета. Виконт несколько раз посылал узнать, жив ли сосед.

СЕМЬЯ

– Люди делятся на тех, кто ест из пластиковой посуды и всех остальных. Моя семья ест из пластиковых тарелок, наливает вино в пластиковые бокалы, перемешивает овощи в пластиковой салатнице, «…едва они посажены, едва посеяны, едва укоренился в земле ствол их, и как только Он дохнул на них, они высохли, и вихрь унес их, как солому».[16]16
  Книга пророка Исайи, 40:24


[Закрыть]

Пластиковые мужчины и женщины, пластиковые дети в фаянсовой компании наглы, агрессивны, норовят уронить бьющуюся посуду. И надо вам доложить, успешно справляются: роняют и бьют. Они не чувствуют, как ступая по черепкам сохнут их пятки, а вслед за тем души.

Дать объявление в газету – придумка старшего сына. Он удачливее вас, богат, скрывает родство с мертвой маменькой и живым отцом. Причина в убеждениях. Его убеждения кормит чековая книжка, мои – библиотечная. Нужно сознаться, чековые книжки просты в обращении; исправно, без мук плодятся. На их стороне быстрое счастье. От обиды фарфоровая интеллигенция взывает к сочувствию: «Высшие ценности в этом мире слабее низших ценностей, духовные ценности слабее материальных. Пророк, философ или поэт слабее полицейского или солдата».[17]17
  Николай Бердяев «Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого»


[Закрыть] Чушь. Долгое счастье крепче быстрого. Быстрое не проникает, не оседает, не успевает менять цвет. Оно смертно.

После завтрака усадите меня в кресло, отправимся гулять, заводить знакомство.

Роберт помогает перенести старика в кресло, устраивает парализованные ноги. Сандра выдает на прогулку термос с чаем, керамические кружки, печенье.

ГОСПИТАЛЬ

У входа в основной корпус расположены скамьи. На них сидят больные с переносными капельницами. Старик раскланивается. Велит задвинуть кресло в тень.

– К судьбам людей, сегодня живых, завтра мертвых, я безучастен. Интерес вызывают управляющие судьбой идеалы. Именно так, управляющие. Перемена идеалов меняет судьбу, утрата – коверкает, останавливает ее движение, развитие. Самый плохонький, завалившийся за сердечную перегородку идеал сохраняет интригу. Им следует дорожить насколько получается, дорожить смыслом жизни. И не вопрошать к нему о значении и цене. Полагаю, это самое изысканное искушение человека.

День. Трапезная в доме Продавца Золота. За низким, прямоугольным столом, заставленным яствами, возлежит хозяин. На нем туника из голубого виссона, расшитого шерстяным узором. На голове круглая шерстяная шапка с голубыми вкраплениями из виссона. Вытянутое лицо заросло густой черной бородой. На длинных ухоженных пальцах крупные перстни и кольца. Ему за пятьдесят лет, взгляд цепкий, испытывающий.

Напротив стола стоит среднего роста, крепкого телосложения, с бритой головой Надзиратель. На нем туника из грубого льна пурпурного цвета. Круглое лицо покрыто стойким загаром. Ему не больше сорока лет, взгляд ровный, уверенный.

ПРОДАВЕЦ ЗОЛОТА

Говори о моем зяте. Что он, все немотствует?

НАДЗИРАТЕЛЬ

Нем, господин.

ПРОДАВЕЦ ЗОЛОТА

Ты веришь его молчанию?

НАДЗИРАТЕЛЬ

Я верю тишине.

ПРОДАВЕЦ ЗОЛОТА

Тишина умеет кричать хищными голосами. Молчание Иуды оглушает, раздражает мое незнание о нем.

НАДЗИРАТЕЛЬ

Если созвать всех, о ком мы не знаем…

ПРОДАВЕЦ ЗОЛОТА

Моя дочь жена Иуды!

НАДЗИРАТЕЛЬ

На базаре люди добавляют: «Прости Господь ее выбор!».

ПРОДАВЕЦ ЗОЛОТА

Поздно говорят…

НАДЗИРАТЕЛЬ

Просить благословения у покойника и то не поздно. Стоит только поднять его руку…

ПРОДАВЕЦ ЗОЛОТА

Вот, что важно. Руки. Ты видел, как он внушает при помощи рук? Ведь так передают слова немые.

НАДЗИРАТЕЛЬ

Нет. На базаре люди судачат: «Иуда черт. Что он хочет, то все делают».

ПРОДАВЕЦ ЗОЛОТА

Известно, черт. Немому полагается кривая с горбом, а получил первую красавицу.

НАДЗИРАТЕЛЬ

Наверное, так справедливо – немому языкатую девицу.

ПРОДАВЕЦ ЗОЛОТА

Справедливость взвешивают на этих весах.

Продавец Золота указывает на весы для взвешивания золота.

НАДЗИРАТЕЛЬ

И сколько причитается за унцию справедливости?

ПРОДАВЕЦ ЗОЛОТА

Меньше, чем за донесение. Говори, что нужно Нищему от Иуды.

НАДЗИРАТЕЛЬ

Защита. Спроси, что нужно Иуде от Нищего.

ПРОДАВЕЦ ЗОЛОТА

Что нужно Иуде от Нищего?

НАДЗИРАТЕЛЬ

Люди на базаре…

ПРОДАВЕЦ ЗОЛОТА

Золото от меня получают не люди на базаре! Говори, что сам думаешь!

НАДЗИРАТЕЛЬ

Не знаю. Никто не знает.

ПРОДАВЕЦ ЗОЛОТА

Никто это Бог. Он знает. Есть еще кто?

НАДЗИРАТЕЛЬ

Люди на базаре уверены – знает жена Иуды.

ПРОДАВЕЦ ЗОЛОТА

Продолжай, говори все: что полезно и никчемно. Лишнего не будет.

НАДЗИРАТЕЛЬ

Желаешь судить о его силе?

ПРОДАВЕЦ ЗОЛОТА

Нет, все будет ложь. Покажи его слабость.

НАДЗИРАТЕЛЬ

Его слабость – жена. Его слабость выносливее его силы.

ПРОДАВЕЦ ЗОЛОТА

Возьми это и погуби Иуду!

НАДЗИРАТЕЛЬ

Взять это, означает взять твою дочь, Продавец Золота.

ПРОДАВЕЦ ЗОЛОТА

Погуби Иуду!

ЛЮБОВЬ

– «Интеллигент и по настроению, и по складу жизни – монах. Он сторонится реальности, бежит от мира, живет вне подлинной, исторической, бытовой жизни, в мире призраков, мечтаний и благочестивой веры. Интеллигенция есть как бы самостоятельное государство, особый мирок, со своими строжайшими и крепчайшими традициями, со своим этикетом, со своими нравами, обычаями, почти со своей собственной культурой…».[18]18
  Семен Франк «Этика нигилизма»


[Закрыть]

Слышали голубчик, «со своей собственной культурой»! Расслоение общества необходимое условие для выживания культур. Речь не о национальных традициях, мне за них спокойно.

Что выйдет, когда накрыть интеллигенцию культурой лавочника? Общество утратит духовно-нравственную основу. Как быть, если волна повернет в обратную сторону? Торговое судно пойдет ко дну. Близко расположенный к лавочнику интеллигент рискует не больше лавочника. Смешение грозит отмиранием культурного нароста. Все можно устроить, только бы договориться, кто кормит, а кто окармливает.

Нет, ошибаетесь, милейший, совсем не ясно. Нынче интеллигент и по настроению, и по складу жизни не желает быть монахом. Ему нравиться отщипнуть от жизни лавочника.

Я живу в госпитале, потому что у меня нет другого дома. Раз в сутки на этаже меняется персонал. Меня приветствуют, спрашивают, как отдохнул. Старик умело подыгрывает, жалуется на беспомощность в мое отсутствие.

Смена Ибрагима, гиганта с кривым глазом из Габона и толстой островитянки Жасмин завершается. Верховный заказчик не скрывает ожидания Порции.

– Сколько в человеке залежей таланта! Так ведь ленится добывать волшебную руду, уверовал – никуда не денется. Путает талант с даром. Бородавку с родимым пятном.

Талант портится с запахом, если не проветривать, держать под солнцем. Даже при заботливом обращении он старится, ветшает, усыхает. О нем вспоминают…

Талант рождается из внутренних сцепок, перестроений человека, дар в него погружается, пронзает. В отличие от таланта дар не расходуется, у него нет количества и объема. Им можно пренебрегать, мучить невниманием, обратиться к нему на исходе жизни. У дара нет срока годности.

Не хуже вашего слышу, успеем дописать, Сара ее задержит.

Дар о себе молчит, талант напоминает, ибо не знает на какой отрезок времени отпущен. Талант рождается и умирает. Дар бессмертен.

РЕВНОСТЬ

Теперешняя жизнь Порции тащится по черной полосе. Костариканец уехал в свое отечество навестить родню. Молодая женщина истязает себя сомнением – ждать возвращения любовника или не ждать. Страдает в одиночестве. Старик внимателен к ее бедам.

Жена Иуды жила, как готовила бульон – на крутом огне, не снимая накипи. Ее окружала вражда к мужу. Люди боялись его силы. Нищий не боялся Иуды и его жены. Жена Иуды не любила заботу Иуды над Нищим. Она опасалась, что Иуда попадет через Нищего в беду.

Ночью Нищий шептал Иуде в ухо, напускал в их постель холод. Днем просил в рядах, когда отказывали пугал дружбой с Иудой. Жена Иуды чувствовала в муже перемены. От нее ускользала его слабость. Она знала: кто владеет слабостью Иуды, тот владеет Иудой.

В день базарного праздника жена Иуды пошла к отцу, Продавцу Золота. По дороге встретила Надзирателя. Тот был любезен, превозносил словами Иуду. Женщина не доверяла Надзирателю. Его взяли служить из других мест. Кто он, никто не знал.

Продавец Золота встретил дочь с почтением, полагающимся жене Иуды. Расспросил о товаре и прибылях. Угостил лучшими дарами базара. Жена Иуды первой заговорила о Нищем. Она сказала про него надежное слово. Вспомнила о дружбе Нищего с Иудой. Продавец Золота спросил дочь, что общего у мужа с Нищим. Она ответила, что не допущена к их плану. Прощаясь с отцом, сказала, что Нищий приближает час Иуды.

После дома отца жена Иуды пошла к базарной стене. И раздала побирающимся медные монеты. Те спросили, чем могут ее отблагодарить. Она сказала, чтобы приходили вечером к лоткам, где торгуют острыми приправами.