Текст книги "Школа смерти (СИ)"

Автор книги: Ян Бадевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Глава 2. Сентябрь-свистябрь

Где-то мне попадался шуточный календарь с альтернативными названиями месяцев и дней недели. Март в этом календаре назывался кошмартом, январь – пьянварём. А сентябрь, соответственно, свистябрём. Видимо, за пронзительные осенние ветра, подхватывающие палую листву во дворах-колодцах.

С утра ветер гудел в водостоках, но за пару часов успокоился.

Улицы, примыкающие к лицею Адамсов, были под завязку забиты шикарными тачками – «‎порше», «‎мерседесами», «‎мазератти». Встречались тут и литовские «‎утены», и белорусские «‎витязи». Сплошной премиум-класс и коллекционные модели, почти везде – водители-охранники. Да-с. Вот она, норма для аристократов. Уровень, до которого мне еще ползти и ползти.

С моего последнего визита многое изменилось.

Взять, например, турникеты.

Ладно, хрен с ними, турникетами. Калитка оказалась заблокированной, магнитный замок щелкнул после того, как я провел по считывающему устройству временным пропуском. В здание я попал через турникет, применив карту повторно. Дальше оставалось лишь беспрепятственно пересечь холл и через заднюю дверь выйти во внутренний дворик, где и собирались на утреннее построение лицеисты.

Я успел выяснить, что меня приписали к группе «‎1-Б». Перечень учащихся вывешен на сайте лицея, я встретил там и фамилию Горина. Осталось разобраться, в каком секторе нам отвели место школьные админы.

На меня обрушился шум толпы.

Всюду сновали парни и девушки в одинаковых костюмах. Смеялись, здоровались друг с другом, обнимались. Я видел и взрослых – учителей, родителей. Первые, как и мы, придерживались жесткого дресс-кода. Вторые щеголяли в дорогих костюмах от кутюр, снисходительно кивали педагогам, обсуждали что-то безумно важное и почти не обращали внимания на царящую вокруг суету.

Логика происходящего от меня ускользала.

Потом я дорубил, что группы выстраиваются по квадрату, а классные руководители держат в руках таблички. Ага, вон тот худощавый дядечка с печальной и всепрощающей улыбкой на лице – мой классный. На табличке значится долгожданное «‎1-Б».

Клим приветливо помахал мне рукой.

А еще я заприметил в толпе Софию. Девушка выглядела по своему обыкновению элегантно и слегка отстраненно. Заметив меня, София улыбнулась.

– Ты уже с моей сестрой флиртуешь? – Горин крепко пожал протянутую руку.

– И не думал.

– Можешь флиртовать, – разрешил Клим. – Всё равно она ни с кем не встречается. И тебя отошьет.

– Почему?

– Ну… – Клим замялся. – Папа говорит, она самая целеустремленная в нашей семье. Даже повернутая малость.

– На чем?

– Учеба, карьера. Хочет вступить в гильдию пилотов.

– Она – пилот?

– Потомственный. Уже качает соответствующую ветку. Сам понимаешь, это путь в авиационную академию, причем гражданское воздухоплавание ее не интересует.

– Хм. Военное? – предположил я.

– Научные экспедиции. Ты же понимаешь, облик планеты изменился после 1913 года. Есть куча интересных мест, которые даже на карту не нанесены.

Мы с Климом заняли позиции в третьем ряду. Разговаривать приходилось громко – галдеж стоял невыносимый. Приземистая тетка с начесом на голове орала в микрофон, пытаясь восстановить хоть какое-то подобие порядка. А затем случилось то, чего я никак не ожидал. В голове послышался голос:

Через минуту мы начинаем. Прекратите посторонние обсуждения. Спасибо.

– Телепатия? – опешил я.

– Не совсем, – улыбнулся мой приятель. – Наши мысли они читать не умеют. Это ментальная трансляция.

Мне попадалась кое-какая инфа о трансляторах. Насколько я понял, речь идет об отправке сообщений, но встречаются и одаренные, умеющие внушать свои желания на подсознательном уровне. «‎Подчинение» – так называется этот класс. Запрещено международными конвенциями, и всё такое. В реальности манипуляторы работают на спецслужбы и частные армии влиятельных аристо. Все животные равны, но некоторые равнее.

Через минуту, как и следовало ожидать, никто не заткнулся.

Мы получили еще одно сообщение, а затем началась праздничная линейка. Заиграл гимн Европейской Московии, после чего выступил директор – солидный мужчина пятидесяти лет, предпочитающий говорить размеренно, взвешивая каждое слово. Директор поздравил лицеистов с началом учебного года, рассказал о славных традициях заведения и пожелал всем удачи. Напомнил, что дуэли разрешены только в пределах арены, при наличии секундантов и медперсонала. Затем слово предоставили одному из попечителей клана Адамсов. Мужик был запредельно крут, ибо принадлежал к правящему роду. Суть речи сводилась к тому, что лицеисты ни в чем не будут нуждаться, а клан пристально следит за их успехами. Дальше были перечислены фамилии боевых магов, которые после учебы в лицее и академиях ЕМ примкнули к Адамсам. Помним, любим, гордимся.

Речь влиятельного аристо многих впечатлила.

В лицее хватает именитых детей, но многие относятся к независимым родам и не состоят ни в одном клане Московии. Я слышал, что родители доброй трети лицеистов числятся в гильдиях, но рассчитывают прыгнуть выше. Это можно понять. Особенно, если твой ребенок влез на территорию Адамс-Сити.

После всех выступлений началась раздача жетонов.

Тетка с начесом озвучивала в микрофон имя и фамилию лицеиста, тот выходил под аплодисменты и получал запечатанный пластиковый конверт. Когда настала моя очередь, аплодисменты были жиденькими и формальными. А вот Кириллу хлопали от души. Несложно догадаться, что мой уровень авторитета сейчас ниже плинтуса. И это при том, что Кирилл прилюдно огреб в день подачи документов, а чуть позже я постелил и его шестерок. Что ж, любой авторитет надо подтверждать. Время покажет, кто есть кто.

Торжественная часть перетекла в номера, подготовленные старшеклассниками. Перед нами выступили мастера иллюзий, воспитанники фехтовального клуба и левитаторы, научившиеся игнорировать законы гравитации. Последние меня очень впечатлили, в отличие от фехтовальщиков. Достойным финалом оказался выход местной рок-группы – эти ребята играли очень круто и подняли всех.

Когда все выступления закончились, мы начали расходиться по кабинетам. Клим захлебывался от восторга, а я посматривал по сторонам. До начала следующего урока – четверть часа. Времени хватит, чтобы привязаться к безродному ничтожеству.

– У них альбом скоро выйдет! – вещал Клим. – Я знал, что они в лицее учатся, но чтобы вот так, вживую…

– Ты их фанат?

– Не совсем, – смутился мой товарищ.

– Брось. Все свои.

– Ладно, фанат.

– Мне они тоже понравились.

– Я так и знал!

Все, что Горин нес после этого, я пропустил мимо ушей. Потому что к нам приближалась компания решительно настроенных подростков. Кирилла среди них не было, но я подозреваю, что антипатию к черни питают две трети лицеистов.

От компании отделился широкоплечий крепыш с копной кучерявых волос. Нос с горбинкой, кавказская внешность. На лице – презрительная усмешка.

Вот так, в первый же день?

Кавказец толкает меня плечом – и сильно удивляется, встретившись с пустотой. А заодно споткнувшись о технично выставленную ногу. Я слегка помог упырю, подтолкнув его в спину. И тут же протянул руку помощи:

– Не ушибся?

Вокруг нас молниеносно образовался островок тишины.

Кучерявый злобно зыркнул на меня с пола, быстро поднялся и шагнул вперед.

– Я тебя…

– Что? – перебил я. – Ты даже пройти по коридору на своих ногах не можешь.

Послышались отдельные смешки.

Несостоявшийся обидчик заиграл желваками. И выдал вполне предсказуемую вещь:

– Не тебе открывать рот, чернь. Жалкий нищеброд.

– О, прости меня, кривоногий сын крутого родителя. Давно понаехал? Как там, в горных аулах, все такие косолапые?

Одна из проходивших мимо девчонок прыснула в ладонь. Пара друзей моего оппонента уже откровенно ржали, кто-то достал телефон.

Сейчас начнется самое интересное.

По правилам лицея дуэли разрешены только на арене. Следовательно, применение магии в школьном коридоре… не запрещено, конечно, но считается моветоном. Нарушителя ждет презрение окружающих, падение в рейтинге и вызов к директору. Дальше – по обстоятельствам. Если род именитый, спустят на тормозах. Отпрыск из обычной семьи может вылететь без права на восстановление. Не уголовщина, но лютый позор.

Что отсюда вытекает?

Меня нужно побить кулаками.

Не вкачивая прану в боевые техники.

– В горах тебе язык бы отрезали за такие слова, – южанин надвинулся на меня, расправляя плечи.

– Тебе потребовалось бы созвать всех своих дебильных родственников, – ухмыльнулся я.

Поворотный момент.

Уже добрый десяток лицеистов стоит с телефонами в руках. Снимают наш срач и наметившуюся потасовку. Потом выложат в глобал, я даже не сомневаюсь. Следовательно, показательный урок вежливости не повредит. Моральных уродов надо ставить на место быстро и жестко.

Зацепить родственников – беспроигрышный вариант.

У всех рвет башню от такой лажи.

Кучерявый решил не сдерживать себя. Выбросил руки, намереваясь толкнуть оборзевшего простолюдина в грудь. Классическая ошибка в подобных ситуациях. Не надо толкаться, гнуть пальцы, зажимать шею и строить из себя грозу района. Решил драться – дерись.

У меня, к примеру, тормозов нет.

Шаг в сторону, резкий удар локтем в челюсть. Голова южанина дергается, слышится хруст. Я действую без усиления, чтобы не нарушать правил.

Противник теряет равновесие.

– Ираклий, дай ему! – слышится робкий голос из толпы.

Подозреваю, что Ираклий хотел бы, да не может. Его взгляд расфокусирован, руки возвращаются, чтобы прикрыть голову. Я тут же бью кулаком в печень и пинаю выродка в колено. Джигит падает на здоровую ногу и получает коленом в переносицу.

Смуглое лицо в крови.

– Прекратить! – раздается громоподобный голос. – Всем разойтись, убрать телефоны!

Голос принадлежал мужику, который на прошлой неделе разнимал нас с Кириллом. Правда, сейчас этот чувак носил не светлые брюки и рубашку-поло, а респектабельный костюм-тройку и элегантные туфли. На груди учителя красовался бейдж следующего содержания: «‎Шуйский Валентин Игнатьевич. Зам. директора».

Прелесть.

Администратор школы – представитель клана, пытавшегося похитить меня несколько дней назад.

Валентин Игнатьевич быстро оценил обстановку.

И начал раздавать приказы:

– Вы, двое. Помогите пострадавшему.

Друзья Ираклия, нехотя убрав телефоны, подскочили к «‎пострадавшему» и рывком подняли его с колен.

– Отведите в медпункт, – сказал Шуйский.

Инвалидная троица двинулась направо по коридору. Толпа подростков расступилась. Ираклий двигался с трудом, сильно прихрамывал. За неудачником по полу тянулась цепочка красных капель.

Замдиректора обвел присутствующих недобрым взглядом:

– Не вздумайте постить эту дрянь в свои бложики. Увижу хоть один ролик на Евростриме или Неоматике – виновные понесут наказание. Всё, что бросает тень на репутацию школы, под запретом. Понятно?

Зеваки угрюмо молчали.

Прозвенел звонок на урок.

– Разойтись, – скомандовал Шуйский.

Толпа начала рассасываться.

Я тоже двинулся прочь, но голос Валентина Игнатьевича пригвоздил меня к полу:

– Невзоров, вас никто не отпускал.

Клим бросил на меня тревожный взгляд.

– Иди, – прошептал я. – Сам разберусь.

Кивнув, Горин поспешил за одноклассниками.

Я повернулся к администратору.

– К директору, – небрежно бросил Шуйский. – Назревает серьезный разговор.

Пожав плечами, я двинулся вслед за Валентином Игнатьевичем.

Преодолев несколько лестничных пролетов, мы оказались на последнем этаже лицея. Коридоры быстро опустели – по дороге нам встречались разве что опаздывающие на занятия учителя. Чутье подсказывает: классного часа мне не видать, как своих ушей.

Шуйский быстрым шагом направляется в дальний конец коридора.

Поворот направо.

Поворот налево.

А господин директор, похоже, тяготеет к уединенному образу жизни. По моим прикидкам, Валентин Игнатьевич тащит нас в дальнее крыло, план которого я досконально изучил на сайте учреждения. Я там всё исследовал. Запомнил расположение классов, актового зала, спортивных и клубных секций, арены и столовой. Теперь могу ходить по лицею с закрытыми глазами, не заморачиваясь указателями и прочей херней.

Мы останавливаемся перед внушительной черной дверью с надписью: «ДИРЕКТОР».

– Удачи, – сказал Шуйский и тут же ретировался.

Вхожу к образовательному властелину.

И предсказуемо попадаю в приемную.

Справа вычерчивается вторая дверь, информация на которой более конкретизирована: «Оливер Адамс. Директор». Слева – деревянный шкаф от пола до потолка, забитый папками и какими-то документами. А прямо передо мной, на фоне окна, расположилась аппетитная секретарша в очках на поллица. Белая блузка, вызывающая восхищение грудь, уложенные в гульку черные волосы. Одна прядь выбилась и упала на лоб.

– К директору? – уточнила секретарша.

Я не сразу заметил, что девушка сидит за компьютерным столом, а перед ней развернут экран ноутбука. Тут же обнаружился стационарный кнопочный телефон, подключенный к факсу. И принтер, из которого вылезали листы с очередным приказом.

Молча киваю.

– Секундочку, – девушка снимает трубку телефона, набирает номер, несколько секунд ждет. – Господин директор, к вам посетитель. Кто?

Вопросительный взгляд в мою сторону.

– Илья Невзоров, – представляюсь полушепотом.

Иначе в этих пенатах строгости никто и не разговаривает.

– Невзоров, – говорит в трубку школьная нимфа. – Хорошо, поняла.

Трубка вешается на место.

– Мистер Адамс ждет.

За следующей дверью развернулось логово зверя. Шучу, конечно. Солидный кабинет, соответствующий высокому статусу Оливера Адамса. Дорогие породы дерева, кожа, дизайнерская мебель. Фундаментальный, иначе не скажешь, письменный стол. Столешница поражает девственной чистотой: стопочка бумаг на подпись, перекидной календарь, пресс-папье в виде отдыхающего тигра. И развернутый экран ноутбука «Горизонт» – голубую литеру «G», вписанную в ромб, ни с чем не спутаешь. Прозрачные контуры эмблемы подсвечены неоном.

Несколько минут Адамс меня игнорирует.

Демонстративно.

Смотрит в экран ноута, пальцы бегают по тачпаду. Лицо серьезное. Сразу видно – директор вершит судьбы мира, никак иначе.

Не дожидаясь приглашения, беру стул и усаживаюсь напротив.

Такого поворота Адамс не ждет.

Директорский взгляд отрывается от экрана и прилипает к моей скромной персоне. Тяжелый взгляд, сканирующий. Похоже, вот он – главный вербовщик. Сразу оценивает потенциал.

Молчим.

– Ладно, – я первым нарушаю затянувшуюся паузу, – если у вас нет претензий, господин директор, то, с вашего позволения, я пойду на занятия.

– Сидеть, – пригвоздили меня к креслу.

Второй раунд молчанки.

– Господин Невзоров, – заговорил Адамс, откинувшись в кресле и сложив руки на объемистом животе. – Не с того вы начинаете учебный год.

– Поясните свою мысль, – попросил я.

– Человек… хм… вашего социального статуса… должен вести себя подобающим образом. Приобщаться к наукам, проявлять скромность и умеренность во всем. Что мы имеем вместо этого? Конфликт с представителем уважаемого рода в августе. Драка после линейки с Ираклием Думбадзе. Ты хоть знаешь, кто он?

Пожимаю плечами:

– Без понятия. Невоспитанная горная обезьяна?

Директор закатил глаза.

Сразу понятно – разговор будет непростым.

– Род Думбадзе переехал в Неом… еще в середине прошлого века. Это сильные маги воздуха. Дед Ираклия – заслуженный боевой авиатор со стажем, отставной капитан воздушного крейсера. Родители Ираклия – не последние люди в гильдии пилотов.

– В семье не без урода.

Директорская ладонь резко хлопнула по столу.

– Ты стал одаренным в августе. А за плечами этих ребят – сила крови. Поколения именитых предков. Ты хоть понимаешь, что будет, если тебя вызовут на дуэль? Уборщики будут сутками оттирать твои останки от арены.

– Всякое случается.

Мое лицо – эталон невозмутимости.

– Если каким-то чудом победишь, – продолжил напирать директор, – не забывай о кровной мести. Мы живем в двадцать первом веке, но вендетта прописана в законодательстве. Ты мстить не можешь, аристократы – сколько им заблагорассудится.

Да, я в курсе.

Успел порыться в местном Уголовном Кодексе. А заодно – в Дуэльном. Чернь не имеет прав ни на что, а вот отморози голубых кровей – другое дело. Так что я могу завалить Ираклия или Кирилла в поединке чести, но после этого придется иметь дело с разъяренными родственниками оборзевших недорослей. И, как вы понимаете, родственников тоже придется валить. Что я об этом думаю? Трупы меня не смущают.

– Ты поступил в лицей по квоте, – напомнил Адамс. – Скажу больше: имела место протекция. Это не совсем честно, но ты состоишь в ордене демонологов. И до определенного момента тебя прикрывают.

– Есть такое, – согласился я.

– Вот только не будет конклав переходить границы дозволенного, – повысил голос директор. – Их влияние не безгранично.

Пауза.

– Вы закончили? – поинтересовался я.

Директор кивнул.

– Тогда вот что я отвечу. Законы Московии и правила лицея не поощряют классовую дискриминацию. Нет ни одной статьи, разрешающей называть меня, цитирую, чернью и нищебродом. Кроме того, Ираклий намекнул на отрезание языка, что является безусловной угрозой. Он первым попытался меня толкнуть – это видно на записях видеокамер, которые вы наверняка успели просмотреть. Что имеем? Оскорбление, угроза, навязывание драки. Я защищался, и это неотъемлемое право одаренного. При этом я не применил магию и не нарушил Устав лицея.

Адамс внимательно слушал.

– Что касается Кирилла, то конфликт между нами случился до получения жетонов. Поэтому мы смело могли пользоваться любыми техниками. Опять же, с моей стороны речь шла исключительно о самообороне. Поговорите с Валентином Игнатьевичем, он был свидетелем этой безобразной сцены. Кирилл атаковал со спины.

Разговор нравится директору всё меньше и меньше.

Запугать меня не получилось. А сейчас всё выкручивается таким образом, что принять сторону пострадавших учеников означает поддержать «классовую дискриминацию». То есть репутационная потеря для школы. Понятно, что ты – Адамс. Что хочу, то и ворочу. Но репутация, ага.

– Взыскания будут? – невинно поинтересовался.

Хороший вопрос.

Удар по моему личному рейтингу – та же дискриминация. Формально я ничего не нарушил. Просто действовал жестче, чем от меня ожидали, но это не возбраняется.

– Нет, – вздохнул Оливер Адамс. – Я ограничусь устным предупреждением.

– А какие меры воздействия вы собираетесь применить к господину Думбадзе?

Вот оно.

Реальная проверка негласных порядков.

Пойдешь ли ты, дружок, на то, чтобы провести аналогичную беседу с аристо? Да еще снять у выродка очки рейтинга за прилюдное оскорбление простолюдина? Конечно, род Думбадзе не относится к числу попечителей…

Адамс меня удивил:

– Прямо сейчас у Ираклия сняты очки рейтинга. Можешь проверить.

От неожиданности я полез в рюкзак, достал смартфон, переведенный в режим вибро, и в два тапа открыл лицейский сайт. Перешел на страничку с рейтингом учащихся. Так и есть. Ираклий Думбадзе с результатом «-100» занимает последнюю строчку. Чуть выше расположились нули-первокурсники, а вершину плотно оккупировали старожилы, которым еще год доучиваться.

С – значит справедливость.

– У нас всё честно, – с улыбкой произнес директор, наблюдая за моей реакцией. – Сам видишь.

– Мое почтение, господин директор. Разрешите идти на классный час?

– Разрешаю, – милостиво согласился Оливер Адамс. – И это… следи за собой, Илья. Будь осторожен в моей школе.

Глава 3. Не все йогурты одинаково полезны

Разговор с директором отнял у меня меньше времени, чем я предполагал. Соответственно, на вторую половину классного часа я успел заявиться, хоть и с опозданием. Постучался, вошел. И столкнулся с двадцатью четырьмя парами глаз, уставившихся на вконец оборзевшего простолюдина. Тишина была, как на кладбище.

– Вы опоздали, молодой человек, – грустно произнес дядечка с добрым и всепрощающим лицом. – Озвучьте причину такого поведения.

– Его к директору вызывали, – выкрикнул с места неизвестный паренек.

– Уже? – опешил классный.

– Там драка была, – авторитетно заявила рыжая девушка из третьего ряда. – Хотите покажу? Мы на телефон снимали.

– Нет, благодарю, – улыбнулся учитель. – Садитесь, пожалуйста, Илья. Мы и так потратили много времени на пустые разговоры.

Клим помахал мне рукой.

Дескать, двигай ко мне, я занял место.

Настроение заметно улучшилось. Я заметил, что у всех выложены на стол планшеты, и последовал общему тренду.

– Живой? – прошептал Клим. – Не съели?

– И даже не отчислили, – произнес я одними губами.

– А Ираклий?

– Минус сто очков.

– Ух ты…

Учитель осуждающе покосился в нашу сторону и продолжил прерванный рассказ:

– Итак, мы обсудили недельное расписание и факультативы. Всё будет меняться, но к концу сентября график стабилизируется. Напоминаю, что лицей Адамсов делает упор на изучение боевых искусств и экстремальное оперирование праной. Поэтому у нас проводятся юниорские турниры по боевой магии и восточным единоборствам. Есть и смешанные соревнования, доступ к которым откроется со второго года обучения. Возникнут вопросы – задавайте.

– Здесь разрешены дуэли? – спросил узкоглазый паренек с ежиком жестких черных волос на голове. – Мы убиваем друг друга, и это поощряется?

– Вы знали, куда шли, – отрезал классный. – Дуэли проводятся на арене в полном соответствии с нормами Кодекса. Стандартные условия примирения. Секунданты, целители. Смею вас заверить, поединки – редкое явление. Именитые рода предпочитают договариваться и разрешать конфликты миром.

– А дуэли между аристократами и мещанами допускаются? – спросила кучерявая девушка с передней парты.

Многие уставились на меня.

– У нас учатся только одаренные, – напомнил классный. – И все они имеют право на поединок чести.

Кто-то хмыкнул.

На задних партах начали перешептываться.

– Отвлечемся от дуэлей, – продолжил классный, – и перейдем к организационным вопросам. Я уже говорил про важность факультативов. У нас нет профилей в классическом понимании. А знаете почему? У одаренных довольно разветвленная классификация. Кто-то манипулирует определенными стихиями, кто-то управляет людьми и животными. Есть телепаты, целители, телекинетики, пилоты и демонологи. В стародавние времена встречались призыватели…

Я вошел с планшета на сайт лицея и довольно быстро обнаружил свою группу. Классного звали Раевским Дмитрием Петровичем. А преподавал этот замечательный человек управление техниками – одну из ключевых лицейских дисциплин. Выяснилось, что у мужика высшая категория, и он состоит в клане Адамсов. Кто бы сомневался.

– Факультативы позволяют интегрироваться в зависимости от ветвей развития, – продолжил Раевский. – Вас поделят на подгруппы с родственными параметрами.

– Мы будем тренироваться на арене? – уточнили из центра.

– И на ней тоже, – улыбнулся классный. – У нас есть защищенный полигон и экспериментальные площадки. А еще – лабораторные животные.

– Это еще зачем? – насторожилась рыжая девочка.

– Для целителей и манипуляторов, – невозмутимо ответил Дмитрий Петрович.

На первом ряду поднялась рука.

– Слушаю, – сказал Раевский.

– Я развиваю аналитику и озарения, – сообщил паренек с выбритым левым виском и косой челкой. – Найдутся факультативы по моему профилю?

– Безусловно, – ответил классный.

– А я могу отказаться от обязательных боевых дисциплин?

– Нет, – учитель медленно покачал головой. – Базовые навыки самообороны получит каждый.

Внезапно руку поднял мой сосед.

– Что вы хотели? – классный посмотрел на Клима.

– Организационные вопросы, – напомнил Горин. – Мы даже не начали их обсуждать.

– Разумно, – похвалил Раевский. – На повестке дня выбор старосты и его заместителя. Желающие?

Гробовое молчание.

– Я так и думал, – классный вздохнул. – Тогда проголосуем за первого в списке. По алфавиту у нас…

– Это ненаучный подход! – взвилась упитанная блондинка с третьей парты нашего ряда.

– А какие у старосты привилегии? – вкрадчиво поинтересовался Клим.

Мне начинает нравиться этот парень.

– Ну… – задумался учитель. – В сущности, правильный вопрос. Для начала – пятьсот очков рейтинга. И триста для заместителя.

Класс зашевелился.

Многие начали переглядываться.

– Староста будет освобожден от обязательных мероприятий, – добавил Раевский, – но будет вынужден участвовать в общих планерках раз в триместр. Заместитель освобождается и от планерок, и от некоторых малозначимых мероприятий.

– Так что у нас с алфавитным порядком? – решила открутить блондинка.

– Предлагаю свою кандидатуру на роль старосты, – заявил Горин.

– Думаешь, такой уникальный? – вылетела реплика с первой парты.

– У меня есть предвыборная программа, – резонно заметил Клим.

Народ малость прифигел от такого поворота.

– Серьезно? – задал мучивший всех вопрос учитель.

– Да, – Горин обвел взглядом потенциальных конкурентов, наслаждаясь эффектом. – Как вам должно быть известно, я происхожу из знатного рода Гориных. Моей семье принадлежит сеть салонов красоты «Русский стиль». Ногти, визаж, массажные услуги, солярий. Все девушки, проголосовавшие за меня, получат абонемент на три месяца.

Мощный ход.

Клим сделал драматичную паузу.

И добавил:

– Парни, не расстраивайтесь. С меня – абонемент на посещение фитнес-клуба «Спарта». Всего лишь в паре кварталов от лицея. Три месяца.

– Это все пункты программы? – усмехнулся классный.

– Почти, – спокойно ответил Клим. – Обещаю быть честным и справедливым, помогать отстающим, прикрывать пропуски по мере сил. В общем, голосуйте за меня, и никто не уйдет обиженным.

Вот так Клим Горин превратился в нашего старосту.

Кандидатуру утвердили единогласно.

Заместителем назначили ту самую свинюшку, фамилия которой значилась первой в классном журнале, – Аладьину Снежану Игоревну. Там прения были жесткими, и госпоже Аладьиной пришлось пообещать поход в ближайшую кафешку. Думаю, Раевский наслаждался аттракционом невиданной щедрости. После голосования фамилии Горина и Аладьиной тут же взлетели вверх в рейтинге первокурсников.

Я даже не пытался участвовать в этом празднике жизни. Рейтинг – штука хорошая. Вот только нет у меня желания взваливать на себя дополнительную ответственность.

Поднимаю руку.

– Что вы хотели, Илья? – реагирует классный.

– Рейтинг. Как его можно нарастить?

– Здесь всё прозрачно, – Раевский лезет в свой планшет. – На сайте лицея, в футере, находится раздел «Правила». Обычно его не читают, а зря. Итак, заходим в «Правила» и видим несколько подкатегорий: «Для учителей», «Для учеников», «Для родителей». Выбираем второй пункт.

– Нашла! – раздался голос девушки из среднего ряда.

– И что же мы видим? – вопрошает учитель. – Ключевой параметр – ваша успеваемость. Мы учимся по десятибалльной системе. Получайте «десятки» – и вы достигнете вершины быстрее тех, кто хватает «единицы» или «четверки». Каждый триместр заканчивается контрольными срезами – полученные там оценки имеют двойной коэффициент. Курсовые экзамены идут с тройным коэффициентом.

– Что означают штрафные санкции? – поинтересовалась Аладьина.

– Жесткие нарушения дисциплины, – пояснил Раевский. – В качестве примера возьмем… сегодняшний инцидент. Я получил видео с камер и понимаю, что Илья действовал жестко, но формально ничего не нарушил. В отличие от Ираклия, позволившего себе непозволительные высказывания в адрес другого лицеиста. Что в рейтинге? Господин Думбадзе наказан штрафом и занимает последнюю строчку.

Мои одноклассники начали перешептываться.

До меня долетали возмущенные возгласы.

Еще бы.

Отпрыски знатных родов не так себе представляли данную ситуацию. Чернь должна знать свое место, аристократы – короли мира. А тут получается, что мещанин может отметелить именитого, да еще и опустить обидчика в рейтинге. Неприятный сюрприз.

– Со штрафами разобрались. Читайте правила, чтобы их не получать – и всё будет в порядке. Далее. Участие в соревнованиях различного уровня. Магические турниры не стоит игнорировать, даже если вы не собираетесь связывать жизнь с военной службой. Любое продвижение в турнирных таблицах сопровождается увеличением рейтинга.

– Поединки, – сказал кто-то.

– Верно, – кивнул Раевский. – Я ранее отмечал, что дуэли происходят редко, но если они случаются, победитель сразу набирает тысячу очков рейтинга, проигравший лишается своей тысячи.

– Несправедливо, – заметил парень с пирсингом в брови. – Он же и так проиграл. Возможно, умер.

– Дуэль можно сравнить с тотализатором. Вы не знаете исход поединка, но рискуете, бросая вызов или принимая его. Кланы не интересуются судьбами неудачников. Вы должны побеждать своих врагов, чтобы продвинуться в евросской иерархии. Такова жизнь.

– Ставки? – я поднял бровь.

– На арене всегда есть зрители, – улыбнулся Раевский. – Вы можете делать ставки в виде очков рейтинга на любого из участников дуэли. Выиграете – нарастите показатель. Проиграете – лишитесь собственных очков. На спортивных соревнованиях ставки тоже принимаются.

– Вы поощряете азартные игры? – задал я каверзный вопрос.

– Нет, Илья. Мы отслеживаем лудоманов, не способных вовремя остановиться и включить мозги. Такие люди не нужны Адамсам. Да и прочим кланам.

– Что происходит с азартными игроками? – поинтересовался Клим. – Их страсть… находит отражение в характеристиках?

– Находит, – подтвердил классный.

После этих слов разговоры на задних партах поутихли. Я мысленно ухмыльнулся. Тотализатор будет процветать, и на этом можно подняться. Я уже выяснил, что часть выигрыша от сделанных ставок начисляется победителю. Это значит, что можно срубить гарантированную тысячу очков плюс процент с коэффициентов. Мне еще предстоит разобраться в формуле начислений, но пока картинка вырисовывается симпатичная. Количество не переваривающих меня одаренных стремительно растет, так что вскоре полетят вызовы. Богатенькие мажоры уверены, что сила крови поможет им уделать на арене мещанина, открывшего чакру в первом поколении. Так всё и случилось бы, не надели меня Нергал навыком поглощения.

Прозвенел звонок.

Классный продиктовал номер своего телефона и сказал, что мы можем звонить в любое время дня. Главное – по делу.

Клима и Снежану Раевский попросил остаться.

– Не убей там никого, – хмыкнул Горин, застегивая портфель.

– Постараюсь.

Следующим в расписании значилось «факультативное распределение». Я без особых проблем добрался до аудитории на втором этаже, где нас поджидал господин Шуйский. Замдиректора наградил меня многозначительным взглядом, но ничего комментировать не стал.

Когда все собрались, и прозвенел звонок, Валентин Игнатьевич задвинул интересную речь:

– Как вы знаете, существует несколько ключевых направлений использования праны. Классификация зависит от объектов, на которые мы воздействуем. Первый уровень – воздействие на материальные неодушевленные предметы. Любые разрушения, стихийные удары, перемещения предметов либо изменение их характеристик. Второй уровень – одушевленные объекты. Люди, животные. Подчинение, телепортация, татуировочные техники. Третий уровень – законы природы. Обход или редактирование. Типичный пример – пилоты воздушных кораблей. Здесь нарушается закон гравитации и еще несколько электромагнитных и физических постоянных. Четвертый уровень – взаимодействие с Бездной и нематериальными духами. Я говорю о демонологах и призывателях.