Текст книги "Дунин мох (Рассказ о торфяных болотах)"

Автор книги: Яков Алексеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Яков Алексеев
ДУНИН МОХ
Рассказ о торфяных болотах

Будем изучать природу

Наша школа очень хорошая, а вот с естествознанием у нас дело не ладилось. Долго не могли найти учителя. Занимались с нами и Николай Петрович, и Вера Сергеевна, но толку от этих занятий было мало. Другие предметы они хорошо знают, а естествознание только по учебнику. Принесут ребята какую-нибудь траву или жучка – спросить и некого.

Зато нынче хорошо. Прислали нам учителя – естествоведа. У него что ни спросишь – все знает. И любит он как свой предмет! Особенно растения. Зовут его Павел Дмитриевич.

Приехал он в августе. Познакомился с нами, расспросил, что делали, как занимались, и ахнул.

– Ребята, – говорит, – ведь вы ничего не знаете.

– Да как же, Павел Дмитриевич, не знаем? Ведь мы весь учебник выучили, и как следует учили.

– Да разве можно естествознание учить только по учебнику!

Его и в натуре нужно изучать. Ну, подождите, мы дело поправим. Мы натуру в школу возьмем, устроим уголок живой природы – комната найдется. А весной устроим пришкольный участок.

– Да мы уже устраивали – кусты садили, да посохли.

– Ну, у нас не посохнут, если правильно посадим. Но только, ребята, и этого мало. Что мы в школу принесем? Можно принести какую-нибудь траву или птицу. А ведь целый лес в школу не принесешь. А его знать нужно. А луг?.. а болото?.. Надо идти к натуре, в природу идти, чтобы ее изучить! Мы с вами этим и займемся. Я места осмотрел и вижу, что край у вас интересный: и леса кругом хорошие, и лугов много, и болото есть. В выходные дни начнем ходить с вами на экскурсию. Вот только с чего начнем?

Мы, конечно, очень обрадовались. Кто куда тащит – кто в лес, кто – на луг. Только про болота молчат.

– В лес, вы говорите? Что же, сходим и в лес. А на луг пока не пойдем. Луга сейчас все выкошены и скотом выбиты, интересного там найдем мало. На луг мы весной сходим. А пока мы начнем с болота. Спрашиваете, почему с болота начнем? А вот сходим, так вы и поймете почему.

Что такое болото?

В первый же выходной день решили пойти. Болото у нас есть совсем близко – под речкой. Но Павел Дмитриевич нас туда не повел – уж очень оно скотом истоптано. Другое болото, очень большое, в шести километрах. Называется «Дунин мох», а почему так называется – неизвестно. Туда и решили пойти.

– Только вот что, ребята, – говорит Павел Дмитриевич. – Извольте надеть сапоги, у кого они есть. А нет сапог – лапти наденьте или дома сидите. Босых я не поведу. На моховом болоте бывает много змей – гадюк, можно наступить. А змеиный укус опасен.

Действительно, на этом мху змеи водятся. У нас года три назад был такой случай: пошла женщина за клюквой. Змея и укусила за ногу. Так она и до дому не дошла – нога распухла, как бревно. Привезли домой. У ней открылся сильный жар. Недели две лежала в жару, бредила и даже на стену кидалась. Но выздоровела.

Хоть и август, а дни стояли жаркие. Поэтому решили выйти пораньше, чтоб не идти в жару. Шесть километров до болота прошли быстро.

Павел Дмитриевич много интересного говорил про болото.

– Вы, ведь, привыкли, что болота всегда в низине, да около речки. Ведь так? А посмотрите, мы все время поднимаемся: и дорога от реки идет все в гору, хоть и не круто. Значит болото на горе. Не всякое болото бывает в низине.

Действительно, мы этого раньше как-то не замечали, хоть и ходили на «Дунин мох» за клюквой. Оттуда в самом деле наше село видно в низине.

А потом Павел Дмитриевич спрашивает у нас, что такое болото. Кажется – совсем просто, а на деле – не так.

Вася говорит:

– Болото – это если много воды.

– Ну, что ж, в Потаповском озере много воды. Значит оно болото? Так, что-ли?

Игнат говорит:

– Болото – это если вода с землей смешана, если грязь.

– Ну, если болото грязь, – сказал Павел Дмитриевич, – так нужно бы нам идти в Колотилово. Там на улице столько грязи, что ни пройти, ни проехать. Так, что ли?

Ну, конечно, ребята смеются. Выходит – не так просто сказать, что такое болото.

– Ну, ладно, ребята, – говорит Павел Дмитриевич. – Вот дойдем до того кустика и присядем отдохнуть. А то Миша уже запыхался. На отдыхе и поговорим.

Дошли до кустика, сели. Оттуда с горы все наше село видно. И река, как светлая ленточка, блестит, и болото около реки видно, и по болоту светлые пятна – лужи виднеются.

– Видите ли, ребята, бывает два сорта болот. Одни болота около рек или в низинах, где некуда стекать воде. Эти болота называются низовые. А если болота вдали от рек, на высоких местах, куда речная вода не доходит, это – верховые болота или мхи. Значит ваше болото какое будет?

– Низовое.

– А идем мы куда?

– Идем на верховое болото.

– А вы свое болото хорошо знаете?

– Ну, конечно. Каждый год косим и сено гребем.

– Очень там сыро? – спрашивает Павел Дмитриевич.

– Иной год очень сыро, даже сверху вода стоит. Тогда и ее косим. А иной год – ничего, сухо. Не совсем, правда, – под ногой вода хлюпает.

– А нет ли у вас на болоте колодца?

– Есть, есть, у Селихи, – закричали ребята. – Она на самом краю живет, а колодец у ней на болоте.

– Глубоко в нем вода?

– Совсем не глубоко. Можно сказать, вровень с землей. Она прямо ведром черпает.

– А кто из вас подальше от болота живет? Кажется, Вася. У вас, Вася, колодец глубокий?

– У нас глубокий, рукой не достанешь. Мы веревкой достаем.

– А длинная веревке?

Вася отмерил на земле.

– Вот такая. Метра два будет.

– А кто из вас на горе живет?

– Игнат всех выше живет, на самой горке.

– А у вас, Игнат, вода глубоко?

– Ого! – говорит Игнат. – У нас колодец очень глубокий – веревкой не достанешь. Мы колесом достаем. Крутишь, крутишь колесо, пока ведро вытащишь, аж рука замлеет.

– Ну, а какая же глубина?

– Да отец говорил – одиннадцать.

– Чего одиннадцать. Метров?

– Нет, нет, Павел Дмитриевич. Саженей. Его отец на метры считать не умеет.

– Ну, Игнат, ты что скажешь? Одиннадцать метров или саженей?

– Да я не знаю, – говорит Игнат.

– А сообразить по веревке не мог? Хорош второступенец, нечего сказать.

– Ну, так, – говорит Павел Дмитриевич. – Если одиннадцать саженей – значит 22 метра. Выходит, что в одном колодце вода вровень с землей, в другом – на 2 метра, а в третьем даже на 22 метра. Значит, везде в земле есть вода. Эта вода называется грунтовой или почвенной. Но в одних местах она очень глубоко, а в других близко или даже совсем выходит наружу. Теперь вы мне скажите, какая трава у вас на болоте. Такая ли, как на лугу или в лесу?

– Нет, Павел Дмитриевич, совсем не такая, – больше осока.

– Видите ли: что много воды на болоте – это не беда. Вода нужна траве. Но не только вода нужна для трав. Им многое нужно. Нужен им и воздух. Ведь вы уже знаете, что без воздуха ничто живое обойтись не может – ни человек, ни скотина. Нужен воздух и травам. Нужен воздух и корням трав. На лугу, в поле, в лесу воздуха для корней хватает. В почве есть маленькие пустоты, незаметные для глаза, и в этих пустотах держится воздух. Но если в почве много воды, – она вытесняет из пустот воздух. Корням становится нечем дышать. Поэтому на болоте растут только такие травы, у которых корни требуют очень мало воздуха.

– А ведь в самом деле это так. Мы видели, как на болоте воздух пузырями выходит. Значит, его вытесняет вода.

– Ну, положимте совсем так. Пузыри, которые вы видели, ее из воздуха, а из болотного газа. Он получается при гниении разных остатков растений и животных. Но верно, что его вытесняет вода. В конце концов получается, что в в болоте не только мало воздуха, но к тому же этот воздух отравлен болотным газом. Очень немного есть таких трав, которые могут жить на этой отравленной почве. У таких трав и вид особенный: они жесткие, сухие, иной раз без листьев. Конечно, такие травы малопитательны.

– А верно! На нашем болоте совсем плохая трава. Жесткая, в покос все ноги об нее изрежешь. Да неизвестно, зачем и косим. Скот эту траву почти не ест, только роется в ней, да в навоз выбрасывает. Больше в подстилку идет. Вот, если б по болоту хорошей травы насеять! Только вряд ли хорошая трава на плохом месте будет расти.

– А почему ваши хозяева не осушат болото?

– Да хотели наши мужики осушить, и даже канавку копали, но только вода пошла не с болота в речку, а, наоборот, из речки на болото, Агроном говорит, что ничего не выйдет: некуда спускать воду. Сначала надо исправить речку – очистить ее. Уж очень она заросла и заплыла грязью. Вот, если ее очистить, да выпрямить вода пойдет быстрее, лишняя вода сбежит, и речка опустится. Тогда и с болота лишняя вода уйдет, – может быть и канав копать не придется. Но только, – говорит он, – эта работа вам не под силу: уж очень дорого обойдется. Вот сбивайтесь в колхоз. Колхозом, сообща, вы эту работу поднимете, а в одиночку не поднять.

– Ну, что ж, пошли ваши в колхоз?

– Не все, Павел Дмитриевич. Которые пошли, а другие боятся. Вот Игнатов отец, – так тот не решается, а Игнат все его упрашивает.

– Ладно, придется с ним, да и с другими хозяевами поговорить насчет колхоза. Ну, а теперь пойдемте-ка, отдохнули.

Под соснами

Дошли мы до болота, но Павел Дмитриевич не сразу нас туда повел. С краю болота есть небольшой лесок, так он нас завел посмотреть, что за лес. Оказалось – сосонник. Сосны не толстые, сантиметров 20–25 в толщину, иные и больше.

– Посмотрите, какие прямые и стройные эти сосны. Как вы думаете, сколько лет этим соснам?

– А кто ж их знает?

– Как кто? Вы, второступенцы, этого не знаете? Вы должны знать, как определить возраст дерева. Ну-ка, Федя, ты хвалился, что весь учебник хорошо выучил – скажи. Ведь там указано, как узнают возраст дерева.

– Сколько лет дереву – можно узнать по годичным слоям, потому что дерево каждый год прирастает на одни слой.

– Правильно. А где-ж этот слой появляется?

– Он появляется под корой.

– Верно. Ну, так как же узнать возраст дерева?

– Нужно пересчитать, сколько в дереве слоев. Для этого нужно найти пень.

– Ну, ищите.

Пень нашли, и даже не один. Выбрали самый гладкий, чтоб удобно было считать. Посчитали: оказалось 42 слоя.

– Ну, значит, сорок два года.

Федя говорит, что надо накинуть еще года два. Сосна спилена на пол-аршина от земли, а ведь она не сразу до этой высоты доросла.

Павел Дмитриевич похвалил.

– Молодец, выучил крепко и сознательно. Ну, а теперь дело еще не кончено. Нужно еще измерить толщину пня и высоту других деревьев той же толщины.

Измерили. Оказалось – толщина пня – 21 сантиметр, а высота других деревьев той же толщины метров 16–20.

– Все это постарайтесь запомнить, а затем посмотрите, на какой почве растут эти сосны.

Почва оказалась – песок. Где много травы – плотный, а где травы нет – там совсем рыхлый. Сверху песок сухой, а поглубже – чуть-чуть сыроватый.

– Ну, теперь идемте на болото.

Мох и болотные травы

Прошли через лес. Крупные сосны сразу кончились, а дальше начались очень мелкие и редкие сосенки. Под ногами стало мокро. Мы остановились. Вот и болото перед нами, как на ладони. Какой оно после леса имеет скучный и печальный вид! Травы очень мало, только белый мох, а по нем мелкие сосенки, корявые и убогие.

– Ну, что ж стали?

– Да очень мокро, Павел Дмитриевич. Иные боятся сапоги мочить. Если с краю так мокро, что ж дальше будет?

– Идите, – дальше суше будет. На моховых болотах всего мокрее по краям, а к середине суше. Вы посмотрите – разве не видите, что середина болота выше, чем края? Вода с середины стекает на края, поэтому здесь и мокро. Ну, ладно. Раз стали, – посмотрим, что здесь у края растет. Видите, но этой мокрой полоске сосны почти нет, только мох и по нем кой-какие травы. Ну, достаньте мху.

Мох оказался длинный, зеленоватый, очень мокрый. Павел Дмитриевич велел нам его выжать. Выжатый, он стал белее.

– Не знаете, как он называется?

– У нас его называют беломошник. Им избы конопатят.

Беломошник.

– Ну, теперь рассмотрите травы. Трав оказалось совсем мало. Кое-где осоки, а потом еще одна трава с узкими, жесткими листьями, а на стеблях у ней желтоватые плоды – тройные, как будто бы три пузыря рядом, Павел Дмитриевич назвал эту траву шейхцерия.

– Какое странное название!

– Да, название не русское. Русского названия у этой травы вовсе нет.

– А почему, Павел Дмитриевич, у этой травы нет русского названия?

– У многих трав нет русских названий. Русские названия дал народ тем травам, которые ему нужны и к которым он присмотрелся. К беломошнику народ присмотрелся – он нужен на конопатку, – вот ему название и дали. А шейхцерия ему не пригодилась, он к ней и не присматривался.

– А почему ученые эту траву не по-русски назвали?

– А вы думаете, что все ученые – русские? Ученые есть в каждой стране и во всех странах изучают растения. Если бы каждый ученый начал называть травы на своем языке, так у каждой травы оказалось бы по двадцать имен. Их бы никто и не запомнил. Вот поэтому травы и решили называть везде на одном и том же языке – по латыни.

Шейхцерия – это латинское название. Если вы так скажете, вас поймет всякий ученый: и немец, и француз, и англичанин, и японец.

– Павел Дмитриевич, а беломошник тоже имеет латинское название?

– Имеет. Его называют сфагнум. Но только народ думает, что беломошник один, а их на самом деле очень много разных. Вы возьмите-ка его с собой. На средине болота мы найдем другие беломошники, так сравним с этим. Да, кстати, вообще соберите травы в этой мокрой полосе. Мы их дома засушим, и будет у нас гербарий. Зимой будем их изучать. Но только помните: для гербария нужно собирать растения целиком – с корнями, стеблями, листьями, цветами и с плодами, если они имеются. А если растение неполное, например: без корней собрано, оно для гербария не годится.

Как сушить травы

– Павел Дмитриевич, а как мы их сушить будем?

– Сушить будем в бумаге. Хорошо бы в простой оберточной бумаге, но только непроклеенной. Нужно послюнить палец и дотронуться до бумаги. Если сразу промокнет и потемнеет, значит для сушки годится. Если нет оберточной бумаги, можно и в газетной. Растение кладется на развернутый лист, все листья и цветы аккуратно расправляются, где листок на листок налегает, там между ними нужно положить кусочек бумаги. Потом кладут на лист этикетку и лист закрывают. Сверху кладут несколько листов прокладки из такой же бумаги, сверху прокладки новый лист с растением, потом опять прокладки. А сверху всего – какой-нибудь гнет. Можно, скажем, положить доску, а на нее кирпичи.

– А что такое этикетка?

– А это записка, в которой пишется, где и когда собрано растение. Если такой записки нет, растение для гербария не годится. Вот и вы сейчас сделайте такие записки для каждого растения.

– А что писать, Павел Дмитриевич?

– А вот что: вырвите листок из блокнота. Пишите названия растения, если вы его знаете. А не знаете – можно будет потом написать. Дальше напишите, где собрано растение. Можно сказать его адрес. Ну, как вы напишете?

– Напишем: собрано на Дунином мху.

– Нет, этого мало. Если ваш гербарий попадет куда-нибудь далеко, там не догадаются, где этот Дунин мох. Нужно написать и область, и район, а потом уж Дунин мох. Потом нужно написать, на каком месте собрано растение. Ну, как бы вы это записали?

– Напишем так: на мокром месте, с краю болота.

– Правильно. Затем напишите, кто собрал и когда собрано. Вот так будет хорошо.

– А долго нужно сушить, Павел Дмитриевич?

– Пока высохнет, как сено. Иные травы – жесткие, вроде осоки или злаков, быстро сохнут. А сочные травы – те иной раз очень нескоро. Приходится раза два-три выкладывать отсыревшие прокладки и класть вместо них сухие. Но только самые листы с растениями менять не надо. Их даже открывать не следует, пока совсем не высохнут.

– Сколько же это бумаги потребуется, если менять прокладки?

– Не очень много. Ведь прокладки можно просушить, И они опять пойдут в дело.

– А где их сушить?

– Да где хотите. Можно и на солнце, можно и в печке. Я всегда сушу в печке.

Всего в этой мокрой полосе мы собрали четыре растения: беломошник, две разных осоки и шейхцерию. А Федя отошел немного в сторону и нашел еще одно растение. У него был очень длинный лежачий стебель красного цвета, а на верхушке его – листья, как у шиповника. Жалко, что цветов уже не было – отцвели. А плоды оказались сухие и некрасивые – кучками на верхушках ветвей. Павел Дмитриевич сказал, что это – сабельник. Кажется, мы видали его на нашем болоте около речки.

– Павел Дмитриевич, а как его зовут по-латыни?

– А зачем вам знать? Хватит с вас и русского названия. Вот когда поступите в университет, да начнете всерьез заниматься ботаникой, тогда вам и латынь понадобится. А сейчас вам незачем голову латынью засорять.

Искатели растений

Собрав растения, мы отправились дальше. Действительно, как говорил Павел Дмитриевич, стало суше и даже совсем сухо. Опять пошли сосенки и разные кустарники по кочкам, а между ними сплошь беломошник разных цветов, по низинкам – зеленый, повыше – белый, а на кочках – красноватый. Мох так плотен, что, если уронить, например, карманный ножик или пятачок, он не провалится, а останется лежать сверху. По мху есть и травы, но немного.

Павел Дмитриевич велел нам собрать все растения, какие здесь есть. Собирали очень усердно, а набрали очень мало. Оказалось три разных беломошника (зеленый, белый и красный), одна осока с повислыми колосками (Павел Дмитриевич в назвал ее – осока повислая), потом растение с очень узкими, как нитка, и жесткими листьями и со стеблем без листьев. На самом деле есть листья и на стебле, но широкие, беловатые и тонкие, как пленка, очень короткие. А на верхушке стебля головка из белого пуха. Это растение Павел Дмитриевич назвал «пушица влагалищная», потому что коротенькие пленки на стебле – это остатки от листьев, их влагалища. Такие же пленки, даже еще шире, есть и в головке, а между ними длинные и тонкие, белого цвета, волоски. Оказывается, что эти волоски обрастают пучком плоды, и когда головка созреет и рассыплется, ветер подхватывает эти пучки волосков и уносит их вместе с плодами.

Пушица.

Федя говорит:

– Так ведь это как у одуванчика.

– Да, почти что так.

– А на что, Павел Дмитриевич, годятся эти волоски? Может быть из них можно нитки прясть?

– Ни на что не годятся. Они коротки и гладки, и нитка из них не выходит.

Иной раз собирают для подушек, но эти волоски очень ломкие, быстро стираются, и подушка получается тяжелая и немягкая. Но, вероятно, люди сумеют эти волоски использовать.

Только эти растения мы и нашли между кочками. Зато на кочках оказалось много интересного. Правда, трав на них мало – почти одна пушица, зато много разных кустарников. Мы нашли здесь бруснику с плодами, но еще недозрелыми. Потом подальше от края оказались большие кусты голубики, тоже с плодами. Павел Дмитриевич показал нам багульник.

Это кустарник, с полметра в высоту, с узкими длинными листьями.

Листья у него сидят пучками на концах веток. А на самых концах – сухие плоды кистями.

Клюква.

Голубика.

Потом он показал нам еще два растения – тоже кустарники. Одно подбел (так оно называется потому, что листья у него с нижней стороны белые), а другое растение с латинским названием – лиония, немного похожее на голубику. Очень жалко, что все эти кустарники уже отцвели и только на багульнике удалось найти одну кисть белых цветов.

В одном месте кучкой сидел еще один кустарник с очень мелкими листьями и розовыми цветами. Павел Дмитриевич сказал, что это вереск. На мхах он попадается, но не часто, а больше растет на песках по сосновым местам.

– Ну что ребята, и все? Мало этого. Поищите получше. Объявляю конкурс на лучшего искателя. Пусть каждый соберет по одной штуке каждого растения, какие здесь растут: одну пушицу, одну бруснику и т. д. Только далеко не заходите. Собирайте полностью, как нужно для гербария.

Камыш.

Ну, конечно, мы все рассеялись по болоту и начали сбор. Потом, когда вернулись к Павлу Дмитриевичу, оказалось, что новых растений найдено мало. Почти все разыскали клюкву, с мелкими, еще зелеными ягодами. А Федя нашел еще одно растение – траву с бледножелтыми цветами и с узкими листьями, сидящими попарно один против другого. Павел Дмитриевич объяснил, что это растение – близкий родственник лесной травы. «Иван-да-Марья». У «Иван-да-Марья» цветы тоже желтые, хотя и поярче, а верхние пары листьев, над которыми сидят цветы, – синие.

Поэтому «Иван-да-Марья» гораздо виднее и красивее, чем этот ее болотный родственник.

– Ну, теперь давайте же считать, кто победил. Сколько всего собрано?

Оказалось – собрано у всех по двенадцати растений, считая и сосну: три разных беломошника, осока повислая, пушица влагалищная, брусника, голубика, багульник, подбел, лиония, вереск.

Осока повислая.

Вереск.

Лиония.

Багульник.

Только у Феди оказалось тринадцать растений.

– Ну, кто же победил?

– Федя, Федя! – закричали все.

– Хоть он и победил, а все же плохой победитель. Я, с места не сходя, знаю, что здесь должны быть еще растения. Ну-ка, поищите.

Поискали – и действительно нашли еще два. Нашли березку маленькую, не выше метра. Павел Дмитриевич объяснил, что эта «береза пушистая». В лесах у нас чаще растет береза бородавчатая. У нее на молодых ветвях точно белые бородавочки, а у этой березы бородавочек нет, а ветви покрыты мягким пушком. В лесу и пушистая береза вырастает высоким деревом, а на болоте остается маленьким кустиком.

Второе растение оказалось очень интересное: куст вышиной в метр, с белыми, точно серебряными листьями. Листья кажутся серебряными от мелких белых волосков.

Павел Дмитриевич это растение назвал «ива лапландская». Оказалось всего уже 15 растений.

– А все-таки одного растения вы не нашли. Глаза у вас молодые, а смотреть вы ими не умеете. Поищите на верхушках кочек. Кто найдет, тот и победитель.

И все-таки Федя победил. Чуть разошлись, как он закричал:

– Да вот же, вот оно!

Оказалось – очень маленькая травка.

Листья у ней на длинных черешках, круглые, как ложка, красного цвета, все сидят у корня кружком, а из средины кружка выходит зеленый стебель с плодами, пока еще незрелыми. По готовому и все остальные нашли эту траву, чуть не на каждой кочке. Раньше мы не замечали ее потому, что она по цвету похожа на красный беломошник. Павел Дмитриевич назвал эту траву «росянка».

– Это потому, – сказал он, – что у нее на листьях точно капельки росы.

В самом деле на листьях, на верхней стороне, очень много красных волосков и на каждом волоске маленькая капелька.

– Попробуйте лист пальцем.

Оказалось, листья клейкие.