Текст книги "Война и Спорт (СИ)"

Автор книги: Яков Майзель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Время шло. Умер Пелопс, и власть в Писатиде перешла к его брату Бротею, человеку мирному и невоинственному. Умер и Пилас. А в соседней Элиде царем стал молодой и энергичный Авгий, вернувшийся из плавания на "Арго". При поддержке своих дядьев-аргонавтов: родного – Периклимена, сына Нелея, и двоюродного – Акаста, сына .Пелия, он отнял у Бротея территорию между Пенеем и Селлеинтом, захватив при этом и новый Пилос. Чтобы отличать его от старого, находящегося в Мессении, новый Пилос стали называть Пилосом Элейским. Теперь уже эта крепость охраняла южную границу Элиды, прошедшую по Селлеинту. Авгий немало потрудился, чтобы дополнительно укрепить эту лично им завоеванную твердыню. И сейчас войску Геракла надлежало взять элейский Пилос, чтобы проложить себе дорогу к столице Элиды – Олену Элейскому.

12. ВЕСЕЛЫЙ ПРАЗДНИК ДИОНИСИЙ

Геракл, встретив наконец врага и препятствие на своем пути, рвался в бой. У него руки чесались сокрушать стены и черепа, пробивать себе дорогу вперед своей отвагой и физической мощью. Ификлу с трудом удавалось сдерживать его нетерпение, указывая на необходимость серьезно подготовиться к штурму. Ведь войско на три четверти состояло из добровольцев-новобранцев, способных в лучшем случае к одиночному бою, но не обученных совместным действиям в сражении, тем более – при штурме укреплений. Надо было изготовить лестницы и таран для ворот, надо было натренировать бойцов для умелого их использования. И вообще, надо бы было дождаться подкреплений от союзников, прежде, чем переходить к активным действиям.

Геракл злился, но не мог же он проломить стену Пилоса в одиночку. Он скучал и томился вынужденным бездействием при осаде крепости. Наконец, на выручку ему пришли... враги.

Справлять праздник Дионисий в Элиде повелось с давних времен. Еще в ту пору, когда Гермес-киллениец основал порт Киллену и стал возить туда вино для сбыта элейцам. Моряки с торговых кораблей постарались придать этому празднику, который справляли в начале навигации, когда в Киллену привозили молодое вино с первого сбора винограда, побольше веселья и пышности.

Зрелищный и не слишком пристойный праздник, вполне в моряцких вкусах, был замечательной рекламой для вина. Торжественное шествие одетых под сатиров мужчин и вовсе раздетых нимф из портовых борделей сопровождалось хоровым пением гимнов в честь Диониса, вина и прочих радостей жизни, а также славной выпивкой, плавно переходящей в совсем уже разнузданную оргию. Понятно, что праздник быстро полюбился и местным жителям, как и его боги-вдохновители и сбываемый ими товар. Не так уж много времени прошло, а уж элейцы обзавелись славой народа, даже по вольным элладским меркам наиболее склонного к пьянству и разврату.

Подошло время Дионисий, и элейцы предложили Гераклу заключить перемирие на время веселого праздника. Как говорится – война войной, а выпивка по расписанию. Отпраздновать Дионисии были непрочь и осаждающие, а уж для истомившегося Геракла это и вовсе было спасением. Согласившись на перемирие, он тут же сказался больным и махнул с Лихасом в Фегии, лечиться у прекрасной Псофиды.

Прослышав о предстоящем праздненстве торговцы из близлежащей на писатидской стороне Селлеинта Эфиры повезли в лагерь Амфитрионидов вино бочками. Нимфы из Писатиды тоже налетели к осаждающим как мухи на мед. Праздник удался на славу. Ходили шествия в честь Диониса как по стене Пилоса, так и под ней, противники хором орали гимны и предлагали

меняться нимфами, демонстрирующими свои прелести, устраивали конкурсы, кто кого перепьет.

Два дня всем было очень хорошо. На следующую ночь Амаринкей приказал прекратить пьянку и всеми силами идти на вылазку.

В лагере Ификла никто не ждал незваных гостей. Кто не спал, тот продолжал веселиться, не чуя беды. Элейцы ворвались из ночной темноты в ярко освещенный кострами лагерь, как волки в овчарню. Кентавры Эвритиона с хохотом носились по лагерю с факелами, поджигая палатки и рубя выскакивающих из них полуодетых и вовсе неодетых людей. За ними стеной валили элейские ополченцы, ведомые огромными Молионидами, сметая на своем пути всякие попытки сопротивления. Лагерем овладела паника. Предоставленные самим себе, не знающие, где их командиры, неопытные аркадские наемники побежали прочь от настигающего их ужаса.

Только в центре лагеря сбежавшиеся к палатке Ификла ветераны троянского похода сумели построиться и оказать организованное сопротивление. К ним пристроились дружинники Азана. Ификл, успевший накинуть на себя львиную шкуру, сражался в первом ряду, орудуя привычной дубиной. На него налетел сам Эвритион, тоже бившийся дубиной. Две дубины столкнулись в воздухе со страшным треском. Дубина Эвритиона обрушилась на плечо Ификла. Дубина Ификла поразила коня Эвритиона в голову. Оба противника рухнули наземь. Ификла подхватили боевые товарищи и начали отступать. Эвритиона тоже вытащили из-под коня его кентавры. Он не пострадал, но был изрядно оглушен при падении.

Радостный крик: "Геракл убит !" подхватили тысячи глоток. Этот крик спас дружинников Ификла и Азана. Для нападавших он означал, что бой закончен, и можно заняться грабежом лагеря, благо вина там было еще предостаточно. Рисковать жизнью ради того, чтобы добить и без того уходящих врагов никто не хотел. Еще несколько минут и уцелевшие бойцы Амфитрионидов исчезли в ночной мгле.

Опытный стратег Амаринкей знал, конечно, что отступающего противника надо преследовать и уничтожать. Но посылать в погоню было некого. Как это бывает сплошь и рядом, победители после боя превратились в неуправляемую толпу, празднующую свою победу, и не намеренную отрываться от этого приятного занятия не смотря ни на каких полководцев.

Остатки армии, начальство над которыми принял Азан, отступали со всей возможной скоростью, насколько хватало сил. В Фегиях к ним присоединился и Геракл, захвативший с собой и свою пассию. Мало ли как может повести себя Фегей. Вдруг захочет купить мир у победителей головами Геракла и его близких. Геракл был потрясен разгромом своего войска. Ведь он был так уверен в своем превосходстве над Авгием. И вдруг опять поражение. В прошлый раз под Пер-Иром против него выступила вся военная мощь Айгюптоса. А тут какой-то Авгий... . Впервые он по-настоящему пал духом. А тут еще Ификл тяжело ранен, почти все время не приходит в себя. А если он не выживет ... ? Как жить дальше ?

Вскоре появились и преследователи. Кентавры Эвритиона, которые только и могли нагнать беглецов. К счастью, их было слишком мало, чтобы сокрушить или хотя бы задержать три сотни хорошо вооруженных и опытных бойцов. Вскоре они это поняли и занялись более подходящим для себя делом: принялись жечь и грабить деревушки на Азанийской равнине. Еще день изнурительного форсированного марша, и отступающие скрылись за голубой лентой Ароания.

Ификла отнесли во дворец Буфага, вызвали местных лекарей, послали гонцов в Эпидавр к Асклепию, но было поздно. Как обычно бывает при таких ранениях, костный мозг из раздробленных костей плеча попал в кровь и вызвал ее заражение. Ификл умер так и не приходя в сознание.

13. ФЕНЕЙ

Благоразумный Буфаг, басилей фенейский, в свое время озаботился обнести невеликий посад своего городишки рвом, валом и тыном, превратив его в неприступную крепость по аркадским меркам.Теперь в этой крепости засели остатки разбитого гераклова войска. Заниматься осадой Фенея и добиванием Геракла Амаринкей не стал, тем более, что целая свора элейских героев похвалялась убийством вражеского вождя.

В моральном плане Геракл действительно был убит. После похорон брата он впал в прострацию, как после убийства своих сыновей. Он ничего не делал, не говорил, только раскачивался, сидя на лавке с закрытыми глазами.

Лихас кормил его, как ребенка, вкладывая куски прямо в рот. Геракл покорно жевал, но никак не реагировал на попытки Лихаса разговорить его.

Командование войском и обороной города на первых порах взял на себя Азан, сын Буфага. Правителям Фенея было ясно, что станется с городом и с ними самими, если оборона дрогнет, и элейцы ворвутся в город. К счастью, водрузив трофей на поле битвы, войско Амаринкея удовольствовалось достигнутым успехом и возвратилось в Элиду.

Прошла неделя, другая... . Как-то к Гераклу заглянул донельзя расстроенный Азан.

– Ну, как он ? – спросил царевич у Лихаса.

– Все так же, – махнул рукой Лихас.

– Гадес ! – выругался Азан.

– Сейчас письмо доставили. Эврипил из Олена пишет, что приехал Эвритион, сватает Мнесимаху. А Эврит с Ктеатом уговаривают Дексамена согласиться.

Незадолго до войны Буфаг и Дексамен, царь Олена в Ионии, сговорились поженить детей: Азана и красавицу Мнесимаху. Однако теперь элидские зятья Дексамена решили, что родственник по ту сторону фронта им не нужен, и вознамерились устроить свадьбу Мнесимахи со своим дружком Эвритионом.

– Что за Эвритион ? – вяло поинтересовался Лихас.

– Да кентавр этот, что хвастает, будто он Ификла убил, – пояснил Азан.

Геракл открыл глаза.

– Кто ?

– Эвритион, гиппарх элидский ! – радостно выкрикнул Азан.

– Где ?

– В Олене, в Ионии.

– Лихас, колесницу ! Едем !

14. ОЛЕН ИОНИЙСКИЙ.

– Стой ! Кто ! Куда ! – стражники у ворот оленского акрополя скрестили копья перед подъезжающими колесницами.

– Азан, сын Буфага, к царевичу Эврипилу, – ответили с передней колесницы.

– Ждите ! Сейчас доложим, – распорядился десятник стражников.

Встречать гостей вышел сам царевич Эврипил. До поздней ночи засиделись гости с радушным хозяином обсуждая стратегию и тактику предстоящей битвы за руку царевны Мнесимахи.

Наутро Эврипил организовал Азану аудиенцию у царя Дексамена.

– Что же это такое ? – накинулся Азан на царя с упреками.

– Ведь ты уже обещал Мнесимаху мне ! А теперь собираешься выдать ее за другого ?

Дексамен был смущен. Сейчас, когда зятья настойчиво отрекомендовали ему нового кандидата в мужья Мнесимахи, упирая на высокое положение, которое тот займет в Элиде, он и вправду заколебался. Да и союз с выигравшими войну элейцами представлялся более заманчивым, чем с аркадцами, приставшими к проигравшей стороне.

– Таков обычай, – наконец нашелся Дексамен. – Каждый имеет право свататься, и пусть боги решают, кто из женихов самый достойный.

– Значит, состязания ? – уточнил присутствующий при разговоре Эврипил.

– Да, да ! – закивал Дексамен, довольный тем, что удалось переложить ответственность на богов.

Условия состязания порешили обсудить после обеда, на который были приглашены все стороны: Азан с Эврипилом, а также сам Эвритион, Эврит и Ктеат. Нейтральный статус Ионии предписывал враждующим соблюдать перемирие на ее территории и вести себя прилично по отношению друг к другу.

Дексамен изложил гостям суть дела и предложил избрать вид состязания.

– А поборемся, малец ? – насмешливо предложил великан Эвритион, глядя на невысокого худощавого Азана. Эврит с Ктеатом глумливо хохотнули.

– Я принимаю твой вызов ! – гордо ответил Азан. – Согласен на борьбу.

– Да ведь я, пожалуй, придавлю тебя, как клопа, – продолжал насмешничать кентавр.

– Боги решат, кому жить, а кому умереть, – не теряя самообладания произнес фенеец. – Как они захотят, так и завершится наш поединок.

Так и постановили: состязаться в борьбе, а возможные несчастные случаи списать на волю богов.

Решение о поединке было тут же озвучено глашатаями, приглашавшими жителей Олена прийти завтра утром на городскую палестру, полюбоваться борьбой между Азаном, сыном Буфага и Эвритионом, сыном Гиллея. Ставкой в борьбе была рука царевны Мнесимахи.

Наутро все горожане сбежались к палестре. Прибывший первым Эвритион гордо прохаживался по площадке, демонстрируя зрителям мощный торс и могучие мускулы. Появившийся следом за ним Азан выглядел куда менее внушительно. Выходя на палестру он вдруг споткнулся и схватился за плечо шедшего рядом Эврипила, чтобы не упасть.

– Ногу подвернул, ступить не могу, – простонал аркадец.

Эвритион и его друзья расхохотались, зрители принялись свистеть.

– Ну что, боги высказались ясно ? – сказал Дексамен. – Ты не можешь продолжать борьбу.

– Нет ! – запротестовал Азан. – Я могу выставить заместителя.

Правилами это дозволялось, да и зрителям не хотелось лишиться зрелища.

–Кто же твой заместитель ? – спросил Дексамен. – Или добровольцев вызывать будем ?

– Мой телохранитель поборется за меня, – махнул рукой Азан.

– Кто такой ? – удивился царь Олена. – Пусть выйдет.

Геракл, шедший позади Азана, вышел на площадку. Лицо его скрывали длинные всклокоченные волосы и столь же клочковатая борода. Низко опущенная голова, сутулые плечи и безвольно болтающиеся руки создавали впечатление растерянности и унылой покорности.

– Кажется, он не слишком расположен бороться, – заметил Дексамен, критически оглядывая заместителя.

Эвритион и Эврит с Ктеатом снова расхохотались. Свист зрителей, затихший на мгновение, снова усилился.

– Я ему хорошо плачу, пусть борется ! – сверкнул глазами сын Буфага.

– Эй ты, как тебя звать ? – крикнул Гераклу Дексамен.

– Оксил, сын Дора, – гундосо ответил Геракл.

Это имя никому ничего не говорило.

Глашатай объявил, что Азана, сына Буфага, заменит Оксил, сын Дора. Дексамен дал команду сходиться.

Эвритион налетел на противника, как буря. Он хотел схватить его за пояс, поднять в воздух и швырнуть оземь. Но только что медлительный и вялый борец вдруг шагнул в сторону, поймал в сгиб локтя склоненную голову кентавра и резко крутнулся в сторону его движения. Что-то громко хрустнуло, ноги Эвритиона судорожно дернулись, и он затих. Геракл бережно положил его на землю, грустно покачал головой и развел руками.

– Воля богов, воля богов ! – хором закричали Азан, Эврипил и присоединившийся к ним Лихас.

– Воля богов ! – подхватили оленцы, живо переметнувшись на сторону победителя.

– Воля богов, – Дексамен обернулся к зятьям и развел руками – так же, как Геракл.

– Мы еще найдем тебя, дорийская собака ! – угрожающе прорычал Эврит.

– Ты нам заплатишь за это ! – вторил ему Ктеат.

– Увидимся, – кивнул головой Геракл.

15. СВЯЩЕННОЕ ПОСОЛЬСТВО

Гераклу недолго удалось сохранять свое инкогнито: по описаниям «Оксила, сына Дора» в Элиде быстро поняли, кто был убийцей Эвритиона. Да и шпионы, побывавшие в Фенее под видом купцов, сообщили, что под Пилосом погиб не Геракл, а его брат. Было ясно, что теперь-то у Геракла появилась серьезная причина, чтобы мстить, и мстить он будет обязательно. Значит, война не окончена, и нужно продолжать ее. Ждать, пока Геракл оправится от поражения, соберет новое войско и снова вторгнется в Элиду, было явно неразумно. План дальнейших действий был очевиден: следовало лишить Геракла его базы в Тиринфе, а заодно показать всей Элладе, что содействовать Гераклу не следует. Мощный флот Пилоса Мессенского, возглавляемый Периклименом и Амаринкеем, прославленными навархами, отправился в плавание вокруг Апийского полуострова, сопровождая транспортные суда с элидским десантом.

Разумеется, предприятие такого масштаба сохранить в тайне было невозможно.

Получил известие о карательной экспедиции и Эврисфей. Гадать, что предпринять, было некогда, и Эврисфей действовал быстро и решительно. Он издал указ о лишении тиринфских басилеев Алкида и Ификла их постов за неповиновение и нарушение мира в Элладе и направил Клеона с войсками занять и оборонять Тиринф. Чтобы подстраховаться, он отправил Фиеста в Коринф с тайным приказом Сизифу, басилею Коринфа.

Истмийские игры в Коринфе проводились каждые два года. Здесь соревновались не только атлеты, но также и поэты и музыканты. По преданию игры учредил сам бог морей Посейдон, после того как разделил спорные территории с богом Солнца Гелиосом, и заполучил в свое владение Истмийский перешеек, связывающий Апию с материковой частью Эллады. В действительности эти игры учредил основатель Коринфа (тогда еще Эфиры) Сизиф Старый, которому понравились подобные игры,

виденные им на Крите. Формально игры проводились в честь Посейдона и других морских богов. Чтобы обеспечить возможность всем участвовать в этих играх, на время их подготовки и проведения объявлялось священное перемирие, обязательное для всей Эллады. Вот и сейчас Сизиф Молодой, объявив начало очередных Истмийских игр, связал руки всем воюющим, под угрозой обвинения в святотатстве тех, кто попытается это перемирие нарушить.

Командиры пилосского флота узнали о священном перемирии в Прасиях, небольшой гавани неподалеку от входа в Арголидский залив. Там же они получили извещение от Гиппокоонта, ванакта Лаконии, об изгнании Амфитрионидов Эврисфеем и о занятии Тиринфа микенскими войсками. Ни начинать войну с Микенами, ни, тем более, нарушать священное перемирие, они не решались.

После некоторых размышлений Амаринкей и Периклимен решили воспользоваться объявленным перемирием. В аргосской Лерне они высадили "священное посольство" – феоров, в состав которого вошли могучие Молиониды и еще несколько атлетов, достойных представлять Элиду на предстоящих играх. Посольство должно было проследовать в Коринф через Аргос и Микены и по дороге попытаться вовлечь Аргос в союз с Элидой против Микен, либо хотя бы попугать Микены возможностью такого союза.

16. АРГОС

Взятие Трои Гераклом не обрадовало никого из властителей Эллады, справедливо полагавших чужой успех своей неудачей. Но тяжелее всего победа Геракла ударила по ванакту Аргоса Адрасту.

Мало того, что все сравнивали победителя Трои с ним, не сумевшим взять Фивы и потерпевшим полный разгром в войне с ними. Когда Ификл предлагал ему присоединиться к походу на Трою, Адраст, предполагая это предприятие заведомо провальным, запретил своему сыну Эгиалею участвовать в нем. Тем охотнее он разрешил пойти с Ификлом юному Оиклею, сыну Амфиарая.

Ванакт надеялся, что вместе с ним Аргос надолго (а лучше всего навсегда) покинут самые буйные и беспокойные представители клана Мелампидов. В сражении под Фивами дружина Мелампидов понесла относительно небольшие потери и стала наиболее значительной военной силой в Аргосе. Ослабить ее Адрасту казалось весьма желательным. Но Мелампиды вернулись очень скоро и вернулись с победой. Со славой и с добычей. В глазах горожан их авторитет поднялся на такую высоту, что Адраст отчетливо почувствовал угрозу своей власти. Хорошо еще, что Оиклей был очень тяжело ранен под Троей и не мог бросить вызов ему, Адрасту-неудачнику. Пришлось принять меры, чтобы врачи ненароком не вылечили молодого героя. Но это давало лишь отсрочку: уже подрастали младшие братья Оиклея Алкмеон и Амфилох., готовившиеся возглавить свой клан.

Чтобы укрепить свою власть Адрасту нужно было смыть с себя позор поражения, нужна была победа, хоть маленькая, хоть над кем-нибудь. Но сил воевать с кем-либо из соседей не было, слишком велики были потери, понесенные Адрастом под Фивами. Оставался лишь шанс подобно Мелампидам присоединиться в качестве союзника к кому-нибудь посильнее. Вот почему Адраст внимательно следил за подготовкой Амфитрионидами нового похода, выжидая удобного момента, чтобы предложить свои услуги тому, на чью сторону будет склоняться победа.

Заслать информаторов к соседям было несложно, и донесения от них шли сплошным потоком.

– Геракл выступил.

– Геракл в Тегее.

– Геракл в Фенее.

– Геракл в Элиде.

– Геракл осадил Пилос Элейский.

– Геракл заключил перемирие.

– Геракл разбит.

– Геракл убит.

Упс ! И кому же теперь предлагать союз ?

Но донесения продолжали поступать.

– В Олене Ионийском какой-то дориец свернул шею Эвритиону из Элиды. Говорят, похож на ... .

– Пилосский флот идет на Тиринф.

– Сизиф Коринфский объявил всеобщее перемирие на Истмийские игры.

А вот и предложения союза. Сразу два.

Из Микен появился глашатай Копрей. Предлагает дополнить пакт о ненападении, заключенный еще Персеем и Мегапентом, соглашением о взаимной обороне. Боится Эврисфей нападения элейцев на Тиринф. А из Лерны прикатило "священное посольство", якобы проездом в Коринф. На приеме в честь феоров Молиониды задумчиво рассуждали: игры мол вскоре закончатся, с ними закончится и священное перемирие, Тиринф элейцы заберут, а что потом ? До Элиды далеко, Элиде Тиринф ни к чему, а вот Аргос близко. Если Тиринф окажется под властью Аргоса, сразу станет ясно, кто в Арголиде хозяин – богоравный Адраст или Эврисфей-двурушник. Так что подумай, богоравный Адраст, может подсобишь с Тиринфом... .

Богоравный Адраст пообещал подумать. И дать ответ, когда феоры будут возвращаться из Коринфа.

Предложения о союзах он обсудил с сыном, Эгиалеем, единственным, кому он доверял и с кем мог советоваться.

Союз с Микенами Эгиалей забраковал.

– Союзы не имеют никакого значения, – заявил он. – Будет выгодно – поддержат и без формального союза. Будет невыгодно – на союз и не посмотрят. Можно пообещать помочь на словах, если понадобится, а там видно будет.

Адраст согласился. Копрею пообещали не допустить захвата Тиринфа элейцами, но от оформления союза уклонились.

И предложение Молионидов Эгиалею не понравилось.

– Элейцы пожгут и пограбят город, потом уплывут. А мы тут останемся воевать с Микенами.

Пусть лучше Тиринф остается под Эврисфеем, он человек мирный и нас добивать не пытался после Фиванской войны. А нам еще силы копить да копить.

– Будут феоры возвращаться из Коринфа, что ответим ? – хмуро спросил Адраст. – Откажем им в союзе, могут по нам ударить. Лерну запросто отберут. А если Гиппокоонта позовут, можем и Аргос не удержать. Не согласиться ли на союз с Микенами ?

– Тогда Эврисфей останется ванактом, а вот ты точно станешь просто басилеем Аргоса, – так же хмуро ответил царевич.

– Что же делать ?

Эгиалей задумался.

– Лучше, чтобы феоры не вернулись из Коринфа.

– Адраст удивленно поднял брови:

– Пойдем на святотатство ? Феоры неприкосновенны !

– Не мы. Сообщи Алкиду, что Молиониды в посольстве. И как они хвастались, что убили Ификла.

17. КЛЕОНЫ

Городок Клеоны был расположен на дороге из Аргоса в Коринф на холме, со всех сторон окруженном селениями и хорошо укрепленном.. Дядя Эврисфея Клеон удачно выбрал место для строительства своего замка в узкой долине, пересекающей горный хребет, разделяющий владения Микен и Коринфа. С одной стороны пограничная крепость, защищающая северную границу Микенского царства, с другой – единственный путь для перевозки товаров между приморским Коринфом и Арголидой. Хочешь – не хочешь, а пошлину за провоз Клеону заплати. Немудрено, что крепость Клеона быстро обросла посадом и превратилась в акрополь целого города, названного по имени своего правителя.

Именно сюда и помчался Геракл, получив весть о посольстве Молионидов. Миновать Клеоны они никак не могли. Со своей стороны Адраст сделал все возможное, чтобы задержать подольше "дорогих гостей". Пиры, охота, смотр войск – два дня он выиграл. Эта пара дней стала для сыновей Молионы роковой. По пути они задержались еще и в Микенах. Эврисфей вроде бы во всем пошел навстречу Авгию, отстранив и изгнав Амфитрионидов. Но Молиониды подняли вопрос об оплате военных издержек. Это ведь при попустительстве Эврисфея его подданные готовились к войне, навязанной Элиде. Значит, Микены должны нести ответственность за материальный ущерб, понесенный Элидой и Пилосом в ходе этой войны. От названной братьями суммы ущерба у Эврисфея зашевелились волосы на голове. После долгого торга сошлись на том, что убытки будут покрыты за счет имущества, конфискованного у мятежников. Добавлять к этому что-либо из своих средств Эврисфей отказался наотрез. Лучше война.

Начинать войну с Микенами Молиониды были не уполномочены. Своего они добились – Эврисфея припугнули и душу потешили. Подписав соглашение с Эврисфеем, братья продолжили путь. Теперь они думали только об ожидающих их в Коринфе спортивных успехах. Они не знали,

что в небольшом лесу на подъезде к Клеонам их ожидает Геракл с двумя десятками молодцов из своей дружины.

В том, что произошло в лесу, ничего героического не было. Посольство просто расстреляли из луков. Потом израненных, истекающих кровью людей методично добили. Молионидами занялся сам Геракл, усердно размолотивший дубиной их тела в кровавые лепешки. Когда все было кончено, мстители тихо ушли.

Убийство феоров вызвало большой скандал. В Элиде ответственность за него возложили на Эврисфея. Убийство ведь произошло на его земле. Он должен был обеспечить безопасность "священного посольства". Эврисфей только руками разводил. Ну кто бы мог подумать, что найдутся безумцы, согласные обрушить на себя гнев Посейдона. От Сизифа потребовали навечно отстранить всех аргивян от участия в Истмийских играх. Сизиф резонно отвечал, что несправедливо наказывать целый народ за неизвестно кем совершенное преступление. Ах так ! Элейцы объявили

о бойкоте игр до тех пор, пока преступники не будут наказаны. Шум утих только после того, как внимание Эллады было отвлечено еще более интересными событиями. В Келендерисе, гавани Трезен, высадились фиванские и саламинские войска, предводительствуемые Иолаем и Теламоном.

18. ПЕРЕЛОМ.

Появление в Арголиде новой армии союзников Геракла радикально изменило обстановку. Теперь попытка захватить Тиринф или хотя бы Навплию выглядела полностью безнадежной. Кроме того, надо было учитывать и возможную угрозу со стороны союзного флота, размеры которого, как и численность высаженной армии, безбожно преувеличивались молвой.

В штабе Периклимена лихорадочно подсчитывали возможное количество вражеских кораблей.

Саламинский флот, мегарский, эгинский, фиванский, мирмидонский. А еще афинский и трезенский.

А если Навплий с ними в сговоре ? По-любому, выходило за сотню. А это значило, что надо немедленно уходить, пока флот северян не перекрыл выход из Арголидского залива.

Несолоно хлебавши, флот Периклимена двинулся в обратный путь. Как только незваные гости покинули Лерну, к Адрасту хлынул поток жалоб на причиненные ими убытки и обиды. То моряки не расплатились в каком-то из борделей, то у какого-то купца разграбили склад. Разгромленным винным лавкам вообще счету не было. У окрестных крестьян флотские фуражиры забирали продовольствие, зерно и скот под расписки. Теперь крестьяне недоумевали, кому эти расписки предъявлять ? Хуже того, бесследно пропали в море несколько кораблей, и как раз в те дни, когда пилосские пентеконтеры выходили на учения.

Адраст был в восторге. Маленькая победоносная война, о которой он мечтал, сама шла в руки. Он как мог раздул шумиху вокруг злодейств, учиненных в Лерне пилосцами и элейцами. Он поклялся за все расплатиться с этими пиратами и объявил войну Элиде. Хотя жаловались в основном на пилосских моряков. Ну, политика не обязана считаться с логикой.

В восторге был и Эврисфей. В два дня пройдя от Келендериса до Эпидавра, а оттуда к Тиринфу, союзная армия не попыталась овладеть им, как опасался Эврисфей, а продолжила движение на запад и перешла на территорию Аргоса. Значит, Геракл не собирается отвоевывать Тиринф, по крайней мере сейчас.

Во владениях Адраста к союзникам присоединился аргосский экспедиционный корпус во главе с царевичем Эгиалеем, которого отец послал приобретать воинский опыт и авторитет. Против этого назначения запротестовал было старый Оиклей, глава Мелампидов.

– Царевич молод и неопытен, – заявил он. – Нашу армию должен возглавить зрелый муж. Сам царь Адраст должен повести войско.

Адраст улыбнулся. Расчет Оиклея был шит белыми нитками. По смерти главы Анаксагоридов Ифия в прошлом году (старик не смог перенести гибели сына и дочери разом) Оиклей оставался ближайшим претендентом на тронос после самого Адраста и Эгиалея. Если они оба уходят на войну, власть в Аргосе остается Оиклею. А там... . Мало ли что случается на войне. Глядишь, и некому будет попросить Оиклея освободить этот самый тронос.

– Ты прав, мудрый Оиклей, – ответил царь. – Молодого стратега должен сопровождать опытный и благоразумный советник. Я думаю, никто лучше тебя на эту должность не подходит. Да и все Мелампиды будут рады видеть тебя во главе своей дружины.

Оиклей позеленел. Адраст отсылал его со всеми Мелампидами из города на время войны. Да еще под командой Эгиалея, который, конечно уж, не даст им пассивно уклоняться от боя, как в прошлой войне. Но возразить было нечего. Оставалось только выразить благодарность за высокое доверие и пообещать непременно его оправдать. C Оиклеем в свой первый поход пошли и его внуки: Алкмеон и Амфилох.

Покинув Арголиду и перейдя в Аркадию союзное войско направилось на север, к Фенею. По пути оно обрастало желающими присоединиться к Гераклу аркадцами. Нашумевшая гибель популярных вождей элидского войска вновь возродила у аркадцев уверенность в победе. Да и Эврисфей, обозленный элидским требованием возмещения ущерба, хотя и не выступил открыто, но дал отмашку своим аркадским союзникам на выступление против Элиды. Теперь к Гераклу пошли не только добровольцы-одиночки, но и аркадские басилеи со своими дружинами. К союзникам присоединился Климен из Схойнунта, брат Аталанты. В Мантинее примкнули сыновья царя Галлирофия, племянники Эврисфея, Сем и Алазиг. Вожаков рангом пониже было и не счесть. Под Фенеем собралось огромное по масштабам Эллады войско в несколько тысяч бойцов.

В Элиде гибель Эвритиона и Молионидов, появление новой вражеской армии, а главное – известие о том, что Геракл жив, вызвали всеобщее уныние. Тем глубже оно было, так как ему предшествовало ликование по случаю победы, избавления от страшной опасности. А теперь оказалось, что радость была преждевременной, что у убитого было дракона вновь отросли головы, и он вновь приближается, еще более сильный и страшный, чем раньше.

Но, делать нечего. Принимать бой приходилось в тех условиях, которые ниспослали Олимпийцы.

Авгий не был трусом. Командование армией он принял на себя. Предполагая, что Геракл вновь попытается вторгнуться в Элиду через Азанийскую долину, он разбил лагерь в окрестностях своего главного оплота – Пилоса Элейского.

19. РЕВАНШ

Гераклу конечно хотелось расквитаться за поражение и взять Пилос штурмом, но Иолай забраковал эту идею.

– Там нас и ждут. Мы будем колотиться лбом о стену, а они будут лупить нас со стены. Надо идти туда, где им придется вылезти из-под прикрытия, а мы сможем выбирать место для боя.

На этот раз из Фегий войско Геракла двинулось не на запад, а на север, к подножию горы Эриманф. Обогнув Эриманф с юга, союзники прошли узкой долиной, служащей границей между Элидой и Ионией, и к вечеру вышли к северному склону Оленийского кряжа, гда брала исток река Лариса. Сюда же Эврипил привел бойцов из ионийского Олена. Потеряв старших зятьев Дексамен отказался от нейтралитета и решил стать на сторону жениха младшей дочери – Азана.