Текст книги "Французские сказки и новеллы"

Автор книги: Якоб и Вильгельм Гримм братья

Соавторы: Катрин Бернар,Шарлотта де ля Форс Коммон,Маргарита де Любер,Анн Клод Филипп Келюс,Франсуа Пети де ля Круа,Мари-Катрин д’Онуа,Франсуа де ля Молт Фенелон,Левитье Де Виллодон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

«Мне известны печаль и скорбь, в какие вас повергла разлука с вашей принцессой, и какой нелепой страстью воспылала к вам Фея пустыни; если хотите, я вызволю вас из рокового плена, где вам суждено томиться, быть может, еще тридцать с лишним лет».

Король не знал, что и ответить на такое предложение, и не потому, что не мечтал вырваться из своей тюрьмы, – он просто боялся, вдруг это Фея пустыни, желая его обмануть, приняла облик морской девы. Видя его колебания, сирена, угадавшая его мысли, сказала:

«Не думайте, что я заманиваю вас в ловушку. У меня слишком благородное сердце, чтобы я стала помогать вашим врагам. Фея пустыни и Желтый Карлик разгневали меня своими злодеяниями. Я каждый день вижу вашу несчастную принцессу, ее красота и добродетели равно внушают мне жалость. Еще раз повторяю вам, если вы мне не верите, я вас спасу».

«Я верю вам настолько, – вскричал король, – что исполню все, что вы мне прикажете. Но раз вы видели мою принцессу, расскажите мне, что с ней».

«Не будем терять время на разговоры, – сказала сирена.  – Идемте, я доставлю вас в замок из стали, а на этом берегу оставлю фигуру, настолько похожую на вас, что Фея пустыни не заподозрит обмана».

Тут она срезала несколько тростинок, связала их в один большой пучок и, три раза дунув на них, сказала: «Друзья мои, тростинки, приказываю вам лежать на песке, покуда вас не заберет отсюда Фея пустыни». И пучок тростинок покрылся кожей и стал так похож на Короля золотых россыпей, что король диву дался, впервые увидев такое чудо. На тростинках была одежда точь-в-точь такая, как у короля, и этот лже-король был бледен и растерзан, как утопленник. Добрая сирена тем временем усадила настоящего короля на свой длинный рыбий хвост, и оба, в равной мере довольные, поплыли в открытое море.

«А теперь я хочу, – сказала королю сирена,  – рассказать вам, что злобный Желтый Карлик, похитив Красавицу, бросил ее позади себя на спину своего ужасного кота, невзирая на рану, которую ей нанесла Фея пустыни. Принцесса потеряла так много крови и была так напугана всем случившимся, что лишилась чувств и не пришла в себя, пока они были в пути. Но Желтый Карлик и не подумал сделать остановку, чтобы привести ее в чувство, пока не оказался в своем грозном замке из стали. Там его встретили прекраснейшие девушки, которых он похитил из разных стран. Все они наперебой старались угодить ему, прислуживая принцессе; ее уложили в постель, на шитые золотом простыни, под полог, украшенный жемчугами величиной с орех».

«Ах! – воскликнул Король золотых россыпей, перебив сирену.  – Карлик на ней женился, я умираю, я погиб».

«Нет, – сказала королю сирена,  – успокойтесь, государь, твердость Красавицы оградила ее от посягательств ужасного Карлика».

«Кончайте же свой рассказ», – попросил сирену король.

«Что еще я могу вам сказать?  – продолжала сирена.  – Когда вы пронеслись мимо, принцесса была в лесу, она увидела вас с Феей пустыни, та настолько изменила свою внешность, что принцесса вообразила, будто фея превосходит ее красотой. Отчаяние ее нельзя описать: она думает, что вы любите фею».

«Милостивые боги! Она думает, что я люблю фею! – вскричал король. Какое роковое заблуждение! Что же мне делать, чтобы ее разуверить?»

«Вопросите свое сердце, – с ласковой улыбкой отвечала сирена. – Тот, кто сильно любит, не нуждается в советах».

Не успела она вымолвить эти слова, как они пристали к замку из стали: только со стороны моря Желтый Карлик не возвел вокруг замка грозных стен, которые испепеляли все живое.

«Мне известно, – сказала сирена королю, – что Красавица сидит сейчас у того самого источника, где вы видели ее на своем пути. Но чтобы к ней проникнуть, вам придется сразиться со множеством врагов. Вот вам шпага – с этой шпагой вы можете дерзнуть на любой подвиг и смело смотреть в лицо опасности – только не роняйте ее из рук. Прощайте, я укроюсь под этой вот скалой. Если я понадоблюсь вам, чтобы увезти вас отсюда с вашей милой принцессой, я тотчас явлюсь: ее мать-королева – мой лучший друг, для того, чтобы ей услужить, я и явилась за вами».

С этими словами сирена протянула королю шпагу, сделанную из цельного алмаза, блеск солнечных лучей мерк перед ее блеском, король понял, как пригодится ему этот подарок, и, не в силах найти слова, могущие выразить его благодарность, попросил сирену, чтобы она сама вообразила, какими чувствами отзывается благородное сердце на подобное великодушие.

Но пора сказать несколько слов о Фее пустыни. Видя, что ее любезный возлюбленный долго не возвращается, она сама поспешила к нему; она явилась на берег с сотней девушек, составлявших ее свиту, и все они несли королю богатые подарки. У одних были большие корзины, полные алмазов, у других в руках – золотые вазы искусной работы, а у некоторых – амбра, кораллы или жемчуга; были и такие, что несли на голове свитки тканей неописуемой красоты, а иные – фрукты, цветы и даже птиц. Но что сделалось с феей, которая замыкала это многолюдное и изысканное шествие, когда она увидела пучок тростника, как две капли воды похожий на Короля золотых россыпей. Пораженная ужасом и горем, она испустила такой страшный крик, что содрогнулись небеса, сотряслись горы и эхо донеслось до самой преисподней. Ни у одной из разгневанных фурий – Мегеры, Алекто или Тисифоны  – никогда еще не было такого устрашающего вида. Фея бросилась на тело короля, она плакала, она рычала, она растерзала в клочья половину прекраснейших девушек своей свиты, принеся их в жертву тени любезного покойника. Потом она призвала к себе одиннадцать своих сестер, таких же фей, как она сама, и попросила их помочь ей воздвигнуть пышную усыпальницу молодому герою. И всех их обманул вид тростника. Конечно, это может показаться странным ведь феям известно все, но мудрой сирене было известно еще больше, чем феям.

И вот пока феи доставляли порфир, яшму, агат и мрамор, статуи, барельефы, золото и бронзу, чтобы увековечить память короля, которого они считали мертвым, король благодарил любезную сирену, умоляя ее не оставлять его своим покровительством. Сирена самым ласковым голосом дала ему такое обещание и скрылась из глаз короля. А ему ничего не оставалось, как пуститься в путь к замку из стали.

Влекомый своей любовью, король шел быстрыми шагами, оглядываясь по сторонам в поисках своей обожаемой принцессы. Но вскоре ему пришлось заняться делом – его окружили четыре страшных сфинкса, они выпустили свои острые когти и растерзали бы короля на части, если бы ему, как и предсказала сирена, не сослужила службу шпага. Завидев ее блеск, чудовища бессильно повалились к ногам короля, а он каждому нанес смертельный удар. Но едва он двинулся дальше, как увидел шесть драконов, покрытых чешуей тверже железа. Как ни ужасно было это зрелище, король не утратил своей храбрости и, орудуя шпагой, рассек каждого дракона надвое.

Он надеялся, что уже преодолел самые трудные препятствия, как вдруг его смутило еще одно. Навстречу королю вышли двадцать четыре прекрасные и грациозные нимфы и преградили ему путь цветочными гирляндами.

«Куда вы идете, государь? – спросили они у короля.  – Мы поставлены сторожить эти места, и если мы вас пропустим, и вас и нас постигнет страшная кара. Окажите нам милость, не упорствуйте. Неужто вы захотите обагрить вашу победоносную руку кровью двадцати четырех невинных девушек, не причинивших вам никакого зла?»

Король растерялся: он не знал, как поступить, – он всегда гордился своей преданностью прекрасному полу и готов был служить ему сверх всякой меры; а тут ему предстояло убивать женщин. Но вдруг он услышал голос, укрепивший его решимость:

«Рази, рази, – произнес этот голос, – не щади никого, иначе ты навеки лишишься своей принцессы».

И тотчас, не отвечая нимфам ни словом, король бросился в их ряды, разорвал гирлянды и стал без пощады орудовать шпагой, в одно мгновение разогнав их всех. Это было одно из последних препятствий на его пути – он вступил в небольшую рощу, пролетая над которой заметил Красавицу. Бледная и тоскующая, она и сейчас сидела на том же месте у ручья. король с трепетом подходит к ней, но она бежит от него с таким негодованием и так поспешно, как если бы он был Желтым Карликом.

«Не осуждайте меня, не выслушав, принцесса, – сказал ей король.  – Я не изменил вам, я невиновен, ноя, несчастный, сам того не желая, заслужил вашу немилость».

«Ах, злодей, я видела, как вы летели по воздуху с особой неслыханной красоты, неужели вы совершили этот полет против своей воли?»

«Да, принцесса, – ответил король, – против воли. Злая Фея пустыни, не довольствуясь тем, что приковала меня к скале, увлекла меня в своей карете на край земли, где я бы томился и поныне, если бы не помощь благодетельницы-сирены, которая доставила меня сюда. Я пришел, дорогая моя принцесса, чтобы вырвать вас из недостойных рук, которые держат вас в заточении. Не отвергайте же помощь преданнейшего из возлюбленных».

Король бросился к ее ногам, но, пытаясь удержать принцессу за край ее платья, он, на беду, уронил свою грозную шпагу. А Желтый Карлик, который прятался под листом салата, едва увидев, что шпага, волшебная сила которой была ему известна, выпала из рук короля, тотчас ее схватил.

Принцесса, заметив Карлика, испустила страшный крик, но ее стоны только еще больше разозлили злобного коротышку. Произнеся несколько слов на своем тарабарском языке, он вызвал двух великанов; они заковали короля в железные цепи.

«Теперь, – сказал Карлик, – мой соперник в моей власти, но я готов подарить ему жизнь и свободу, если вы немедля станете моей женой».

«Ах, лучше мне тысячу раз умереть!» – вскричал возлюбленный король.

«Увы, государь, – возразила принцесса. – Для меня нет ничего страшнее вашей смерти».

«А для меня, – продолжал король, – нет ничего ужаснее, чем принести вас в жертву этому чудовищу».

«Тогда умрем вместе», – предложила принцесса.

«Дорогая моя принцесса, доставьте мне утешение – дайте умереть ради вас, и умереть одному».

«Никогда, – сказала принцесса. – Лучше уж я соглашусь, исполнить ваше желание», – продолжала она, обращаясь к Желтому Карлику.

«Как, жестокая принцесса! Ужели я должен стать свидетелем того, как вы назовете его своим супругом? Но тогда жизнь мне опостылеет».

«Нет,  – заявил Желтый Карлик.  – Принцесса назовет меня своим супругом, но ты не станешь свидетелем этого,  – слишком опасен мне соперник, которого любят».

И с этими словами, невзирая на горестные слезы Красавицы, Карлик нанес королю удар в самое сердце, и тот упал к ногам принцессы. Принцесса не могла пережить своего возлюбленного – она рухнула на его тело, и вскоре ее душа соединилась с его душой. Так погибли эти славные и несчастные возлюбленные, и сирена ничем не могла им помочь – ведь вся волшебная сила была заключена в алмазной шпаге.

Злой Карлик предпочел, чтобы принцесса умерла, чем видеть ее в объятиях другого, а Фея пустыни, прослышав обо всем, разрушила усыпальницу, которую сама возвела, потому что теперь она возненавидела память Короля золотых россыпей с такой же страстью, какую питала к нему при его жизни. А помогавшая влюбленным сирена, как ни горевала о случившемся великом несчастье, смогла вымолить у судьбы только одно превратить умерших в деревья. Прекрасные тела влюбленных стали двумя стройными пальмами. Храня вечную любовь друг к другу, они ласкают друг друга переплетенными ветвями и этим нежным союзом обессмертили свою страсть.

Кто в шторм клянется безрассудно

Все жертвы принести богам,

Бывает, даже не зайдет во храм,

Когда земли достигнет судно.

Судьба Красавицы – урок

Для всех, кто щедры на обеты:

Нельзя в беде давать зарок,

Который соблюсти в душе стремленья нету.

Мари-Катрин д’Онуа.
Лесная лань

Жили-были однажды король с королевой. Жили они счастливо, и подданные их обожали, одного только не хватало и тем и другим  – не было у них наследника. Королева, уверенная, что король любил бы ее еще больше, если бы у них был сын, каждой весной отправлялась пить целебные воды, которые славились на всю округу. Туда съезжалось очень много народу и столько чужеземцев, что там встречались люди со всего света.

В большом лесу, куда ходили пить воды, было много источников; они были выложены мрамором и порфиром, так как все старались наперебой их украсить. Однажды королева, сидя на берегу источника, попросила всех своих дам удалиться и оставить ее одну. И начала она свои вечные жалобы.

– Ах, как я несчастна, говорила она, – что у меня нет детей! У самых бедных женщин они есть; вот уже пять лет, как я только того и прошу у неба. Неужели я никогда не приласкаю своего ребенка? Неужели так мне и умереть без этой радости?

Говоря так, она заметила, что вода в источнике забурлила, потом из воды появился громадный рак и сказал ей:

– Великая королева, вы получите наконец то, чего желаете. Скажу вам, что здесь неподалеку есть дивный дворец, построенный феями. Но его невозможно найти, потому что он окружен густыми тучами, через которые взгляд смертного не может проникнуть. Однако я хочу вам услужить, и если вы согласитесь довериться бедному раку, я вас туда отведу.

Королева молча слушала, так как она очень была удивлена тем, что рак говорит по-человечьи. Потом она ответила ему, что очень рада воспользоваться предложением, но что она только не умеет пятиться, как это делают раки. Рак усмехнулся и тут же превратился в хорошенькую маленькую старушку.

– Ну вот, госпожа моя, – сказала она,  – как видите, нам незачем пятиться, и прошу вас считать меня своим другом, потому что я думаю только о том, чтобы вам быть полезной.

И она вышла из источника совсем сухой. Она была одета в белое с красным, а ее седые волосы были повязаны зелеными лентами. Никогда еще королева не видала такой любезной старушки. Она поклонилась королеве, поцеловала у нее руку и, не откладывая дела в долгий ящик, повела ее лесной дорожкой, которая королеву очень удивила, потому что сколько раз она не проходила здесь, а этой дорожки никогда не замечала. Как же это она на нее попала? А дело все в том, что по этой дорожке феи ходили к источнику. Обычно она была совершенно закрыта колючим кустарником да терновником, но как только королева и ее спутница появились, сейчас же там вместо колючек выросли розы, жасмины, и апельсиновые деревья сплелись ветвями, образовав навес из листьев и цветов; земля покрылась фиалками, и тысячи различных птиц защебетали на деревьях.

Не успела королева опомниться от удивления, как глазам ее представилось уже ни с чем не сравнимое зрелище дворца, который весь был выстроен из алмазов; и стены, и крыши, и потолки, и полы, и лестницы, и балконы, и даже террасы  – все было сделано из алмазов. Совершенно восхищенная, она спросила любезную старушку, во сне ли это или наяву.

– Госпожа моя, – отвечала та, – это вовсе не сон.

В ту же минуту двери замка отворились, и оттуда вышли шесть фей. Но что это были за феи! Самые красивые и самые великолепные, какие когда-либо появлялись в их царстве. Они почтительно поклонились перед королевой, и каждая поднесла ей цветок из драгоценных камней, чтобы у нее был целый букет; тут были роза, тюльпан, анемон, колокольчик, гвоздика и белый цветок граната.

– Королева, – сказали они ей, – мы не можем вам лучше высказать наше благоволие, как тем, что позволили вам посетить нас здесь; мы рады сообщить вам, что скоро у вас родится прелестная принцесса, которую вы назовете Желанье, потому что вы ведь очень долго ее желали. Но не забудьте, как только она родиться, позвать нас, потому что мы хотим одарить ее всякими добрыми качествами. Для этого вы должны только взять ваш букет и назвать каждый цветок по имени, думая о нас; будьте уверены, что мы сейчас же появимся в ваших покоях.

Королева, не помня себя от радости, бросилась их обнимать, и целовались они добрых полчаса. После этого они позвали королеву к себе во дворец, который был так прекрасен, что и описать нельзя. Дело в том, что строил его тот самый архитектор, который создал солнце, и он там все так и сделал, как на солнце, только поменьше. Глаза королевы едва могли выдержать его ослепительный блеск, и поминутно ей приходилось жмуриться. Они повели ее в свой сад. Никогда еще королева не видала таких прекрасных плодов: абрикосы там были величиной с голову, а вишни, кушая, приходилось резать на четыре части, и такого там были прекрасного вкуса плоды, что, попробовав их, королева во всю жизнь не хотела есть никаких других. Был там фруктовый сад, весь состоящий из искусственных деревьев, и они росли и цвели, как и живые деревья.

Не буду рассказывать, как восторгалась наша королева, сколько она говорила о своей маленькой принцессе Желанье, как она благодарила милых фей, которые ей сообщили такую приятную новость; одним словом, она выразила им всю свою нежность и признательность. Фея источника тоже не была забыта ею. До самого вечера королева пробыла во дворце. Она любила музыку, а у фей были такие чудесные голоса, что они показались ей прямо небесными. Надавали ей всяких подарков, и она, еще раз поблагодарив фей, вернулась домой вместе с феей Источника.

Все были ужасно взволнованы ее отсутствием, ее искали повсюду с большим беспокойством и представить себе не могли, куда она могла деваться. Боялись даже, не похитил ли ее какой-нибудь дерзкий чужеземец, потому что она была молода и красива. Одним словом, все чрезвычайно радовались ее возвращению, а так как сама она была бесконечно довольна теми надеждами, которые внушили ей феи, то своей приятной и изящной беседой очаровала всех.

Фея Источника покинула ее у самого ее дома; новые ласковые приветы сопровождали их расставание. Королева пробыла еще восемь дней на целебных водах и не преминула снова пойти в замок фей вместе со своей кокетливой старушкой, которая появлялась всегда в виде рака, а потом уже принимала свой естественный облик.

Королева уехала; она понесла и родила принцессу, которую назвали Желанье. Тотчас же взяла она в руки полученный ею букет, назвала каждый цветок по имени, и в тот же миг явились феи на колесницах. У каждой была особая: у одной – колесница из черного дерева и запряжена белыми голубями, у другой – из слоновой кости, а везли ее маленькие вороны; были еще колесницы из кедра и бамбука. Это были все запряжки союза и мира, так как, когда феи гневались, они являлись на летающих драконах, на змеях, у которых пламя вырывалось из пасти и очей, на львах, на леопардах, на пантерах, и на этих зверях они переносились из одного края земли в другой так быстро, что не успеешь сказать «здравствуйте» или «прощайте». Но на этот раз они были в самом лучшем настроении.

Королева радостно и величественно пригласила их войти к себе, а за ними потянулись карлики и карлицы, сгибавшиеся под тяжестью всяких подарков. После того как они обняли королеву и поцеловали маленькую принцессу, они развернули привезенные ей пеленки, сделанные из такого тонкого и добротного полотна, что можно было сто лет ими пользоваться, и они бы не износились. Феи ткали это полотно в часы досуга. Что касается кружев, то они были еще лучше полотна, и вся история мира была на них представлена иголкой да веретеном.

После этого они показали еще простыни и одеяла, вышитые нарочно для этого случая, и на них были изображены тысячи различных игр, которые любят дети. С тех пор как на белом свете есть вышивальщики да вышивальщицы, еще не видно было таких чудесных вышивок. Но когда появилась колыбелька, королева вскрикнула от восхищения, потому что колыбель превосходила все, что она до сих пор видела. Она была сделана из такого рода редкого дерева, что оно стоило сто тысяч экю за фунт. Четыре маленьких амура поддерживали ее; это были четыре мастерских произведения, где искусство настолько превышало свой материал, хотя сам-то он состоял из алмазов и рубинов, что прямо не расскажешь. Маленькие амуры были оживлены феями, и, если дитя кричало, они потихоньку укачивали и убаюкивали его. Это было чудо как удобно для кормилиц.

Феи взяли девочку к себе на руки, сами запеленали и без конца целовали ее, потому что она уж и теперь была так хороша, что нельзя было на нее взглянуть и не полюбить. Тут они заметили, что она хочет кушать, сейчас же ударили они по полу своей волшебной палочкой, и мгновенно появилась кормилица, такая, какую и нужно было для этой милой куколки.

Теперь оставалось только наделить дитя дарами фей, и они не замедлили это сделать. Одна одарила ее добродетелью, другая – умом, третья – дивной красотой, следующая – счастливой судьбой, пятая – пожелала ей здоровья, а шестая сказала, что все, что бы она ни начинала делать, у нее будет выходить очень хорошо.

Довольная королева тысячу раз их поблагодарила за все те милости, которые они оказали маленькой принцессе, – но в эту минуту все увидели, что в комнату ползет такой громадный рак, что еле-еле пролезает в двери.

– А, неблагодарная королева, – сказал рак, – вы не изволили вспомнить обо мне? Как же вы так скоро забыли фею Источника и ту услугу, что я вам оказала, проводив вас к моим сестрам? Как! Все их вы позвали и только одной мной пренебрегли! По правде сказать, я это предчувствовала, почему и обернулась раком, когда говорила с вами впервые, чтобы намекнуть вам, что ваша дружба ко мне, вместо того, чтобы идти вперед, будет пятиться назад. Королева, огорченная своим промахом, прервала ее и попросила у нее прощенья; она говорила, что, вызывая фей, хотела назвать и ее цветок, но что этот драгоценный букет сбил ее, что для нее было бы немыслимо забыть о тех одолжениях, которые та ей сделала, что она умоляет не лишать ее своей дружбы, а, главное дело, быть подобрее с маленькой принцессой. Все феи, которые боялись, как бы фея Источника не посулила ребенку несчастий и неудач, присоединили свои голоса, чтобы смягчить ее.

– Милая сестрица, – говорили они, – пусть ваша светлость не изволит сердиться на королеву, которая никак не хотела вас огорчить! Покиньте, будьте милостивы, ваше обличье рака и сделайте так, чтобы мы увидали вас во всей вашей красе. Как сказано, фея Источника была весьма кокетлива, и похвалы, которые ей расточали сестры, ее немного смягчили.

– Ну, хорошо, – сказала она, – я уж не причиню маленькой принцессе всего того зла, которое было решила ей сделать, потому что я, правда, хотела ее погубить, и ничто не могло бы мне в этом помешать. Однако предупреждаю вас, что, если принцесса увидит дневной свет раньше, чем ей исполнится пятнадцать лет, ей придется в этом горько раскаяться, и, может быть, это ей даже будет стоить жизни.

Слезы королевы и мольбы славных фей не смогли ничего изменить в приговоре, который был произнесен. И она ушла, пятясь, ибо не захотела покинуть свой панцирь рака. Как только она удалилась из покоев, королева спросила фей, нет ли какого средства предохранить ее дочку от грозящих ей бедствий. Они сейчас же стали держать совет и наконец, после того как обсудили целый ряд различных соображений, остановились на следующем: должно построить дворец без окон и дверей, с подземным входом и воспитать принцессу в этом убежище, пока не минет роковой срок, в продолжение которого ей угрожает несчастие.

Трех ударов волшебной палочки достаточно было, чтобы воздвигнуть громадное здание. Снаружи оно было из белого и зеленого мрамора, на потолках и полах из алмазов и изумрудов изображены были цветы, птицы и тысячи разных приятных вещей. Все стены были обиты бархатом различной окраски, вышитым руками фей. А так как наши феи были учеными историками, то они доставили себе удовольствие вышить самые замечательные истории; будущее было также там представлено, как и прошедшее, и геройские дела величайшего короля в мире были изображены на многих коврах.

Здесь духу Фракии подобен,

Победоносен, величав,

И страшный взор его среди военных слав

Молниеносен, дик и грозен.

А там – спокоен и велик,

В глубоком мире Францией он правит,

И целый мир его, ревнуя, славит,

И пред его законами поник.

И живопись изображает

Черты различные его великих лет:

Он, грозный, грады покоряет,

Великодушен, мир лиет.

Мудрые феи придумали все это для того, чтобы юная принцесса могла без труда изучить различные события жизни героев и других людей.

В ее дворце было светло только от блеска свеч, но их было такое множество, что казалось, в залах вечный день. Лучшие учителя были приглашены к ней. Ее ум, живость и догадливость почти всегда предупреждали то, что ей хотели сообщить. И все учителя восхищались без конца ее удивительным речам, уже в том возрасте, когда другие дети едва умеют назвать по имени свою кормилицу. Ну, да ведь кого феи одарят, та не останется невеждой и дурочкой.

Но если ее разум пленял всех, кто ее видел, то ее красота оказывала не меньшее действие; она восхищала самых бесчувственных людей, а королева, ее мать, так та никогда бы с ней и на минуту не расставалась, если бы долг не заставлял ее быть около короля. Добрые феи приходили время от времени взглянуть на принцессу; они ей приносили разные невиданные редкости, платья как раз точно по мерке, да такие богатые и красивые, что можно было подумать, что они сшиты на свадьбу одной юной принцессы, которая не менее мила, чем та, о которой я рассказываю. Все феи очень ее любили, но фея Тюльпанов любила ее больше всех и особенно заботливо напоминала королеве, что принцесса не должна видеть дневного света раньше, чем ей исполнится пятнадцать лет.

– Наша сестра, фея Источника, – говорила она королеве, – мстительна, и как бы мы ни лелеяли вашу дочку, она принесет ей немало зла, если сможет. Поэтому, госпожа моя, вы должны быть как можно бдительнее.

Королева обещала ей непрестанно думать об этом, но так как ее дочка уже приближалась к тому возрасту, когда должна была выйти из своего замка, она заказала ее портрет. Этот портрет был послан ко дворам самых великих королей мира. Не было принца, который бы не залюбовался им, а один принц так им пленился, что не мог расстаться с ним. Он повесил его у себя в комнате, запирался с ним один на один, разговаривал с ним, точно тот мог его слушать и понимать, и произносил перед ним самые нежные речи в мире.

Король, который теперь почти не видал своего сына, захотел узнать, чем тот занят и почему он не так весел, как обычно. Иные из придворных, что стараются ответить королю раньше других (а таких ведь немало), сказали ему, что следует опасаться, как бы принц не помешался, потому что он по целым дням запирается у себя в комнате, и слышно, как он там один-одинешенек разговаривает, точно там кто-то с ним есть.

Король выслушал это с беспокойством.

– Может ли это быть, – спрашивал он у своих приближенных, – чтобы мой сын помешался? Ведь он всегда был так умен. Вы знаете, что до сих пор все им восхищались, да и сейчас я не вижу, чтобы у него был блуждающий взор; просто он, мне кажется, какой-то грустный. Надо мне самому с ним поговорить, может быть, я разузнаю, что за безумие им владеет.

В конце концов король послал за ним, велел всем выйти вон, и после нескольких слов, которые сын выслушал невнимательно и на которые ответил невпопад, король его спросил, что с ним такое случилось, что сам он и его настроение так изменились. Принц, полагая, что минута благоприятная, бросился к его ногам и сказал:

– Вы решили меня женить на Черной Принцессе. Вы находите очень важным этот брачный союз, и я не могу вам обещать того же, говоря о принцессе Желанье, но, отец мой и повелитель, в ней я вижу такую красу, которой нет у другой.

– А где вы их видели? – спросил король.

– Портреты той и другой прислали мне, – ответил принц Воитель (его звали так после того, как он выиграл три больших сражения). – Уверяю вас, что я так сильно люблю принцессу Желанье, что, если вы не расторгнете нашу помолвку с Черной Принцессой, я должен буду умереть – и я рад, что не буду жить, потеряв надежду соединиться с той, которую люблю.

– Это, значит, с ее портретом, – продолжал строго король, – изволите вы вести разговоры, которые делают вас посмешищем всех придворных? Вас уже считают сумасшедшим, и если бы вы только знали, что мне об этом передают, то устыдились бы своей слабости.

– Я не могу упрекать себя за столь дивный пламень любви,  – отвечал он, – и если бы вы увидали портрет этой прелестной принцессы, вы бы одобрили и чувства мои к ней.

– Ну так принесите его сейчас же,  – сказал король с нетерпением, выдававшем его горе. Наверно, принц был бы тем весьма озабочен, если бы только он не был уверен, что никто в мире не сможет сравниться по красоте с принцессой Желанье. Он бросился к себе в комнату и вернулся к королю, который почти так же восхитился портретом, как и его сын.

– Ах, – сказал он, – дорогой мой Воитель, теперь я понимаю, что вас так страстно волнует. Да я прямо помолодею, если при моем дворе будет такая очаровательная принцесса. Я сейчас же снаряжу послов к Черной Принцессе, чтобы расторгнуть вашу помолвку; пусть даже у нас с ней возгорится жестокая война, я все же решаюсь на это!

Принц почтительно поцеловал руки отца и несколько раз обнял его колени. Он был так доволен, что его еле узнавали. Он торопил отца послать поскорее гонцов не только к Черной Принцессе, но и к принцессе Желанье. При этом он требовал, чтобы к ней был послан самый богатый и самый хитроумный человек, потому что ему придется выступать в самом блистательном посольстве и добиться того, чего принцу так хочется. Король остановился на Бекафиге; это был молодой, очень красноречивый вельможа, и доходу у него было сто миллионов в год. Он очень любил принца Воителя и, чтобы угодить ему, снарядил такой богатый и пышный посольский поезд, что и вообразить нельзя. Его усердие не знало пределов, ибо любовь принца увеличивалась с каждым днем, и он без конца умолял его ехать как можно скорее.

– Подумайте, – говорил ему принц, – ведь дело идет о моей жизни, ведь я теряю рассудок, как подумаю, что отец принцессы может принять чье-нибудь другое предложение и не захочет его расторгнуть ради меня, – и тогда я ее потеряю навек.

Бекафиг успокаивал его, чтобы немного оттянуть свой отъезд, так как ему очень хотелось, чтобы все его траты принесли ему честь и почет. Он снарядил восемьдесят карет, которые все блестели золотом и алмазами, и самые красивые миниатюры не могли сравниться с теми, которые украшали эти кареты. Было еще пятьдесят других карет, двадцать четыре тысячи конных пажей, одетых роскошнее принцев, да и все остальные в этом великолепном поезде были им под стать.

Когда посланник был на прощальном приеме у принца, тот сказал ему: