Текст книги "Дом с видом на любовь (Всего лишь поцелуй)"

Автор книги: Xэрриет Гилберт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– Хорошо. Успокойся, умоляю. Кстати, между нами, а почему ты шепчешь?

– Потому что он лежит в моей спальне, балда, а я не хочу, чтобы он слышал наш разговор. Я вынесла телефон, насколько смогла, но в спальне все равно все слышно!

– Счастливица ты, Лори. Тысячи женщин в Париже отдадут свою правую руку за то, чтобы сообщить кому-то о том, что Артур Финли лежит в их постели.

– В таком случае я с превеликим удовольствием уступлю это право тебе или кому угодно. Я не спала всю ночь, Жюли, я скакала туда-сюда как заведенная. Если никто мне не поможет, я самым натуральным образом сойду с ума. Пожалуйста, Жюли, приходи и помоги мне!

– Ты же знаешь, я бы с удовольствием, но я не могу бросить магазин до самого вечера, а потом мне надо мчаться домой, быстро уложить вещи и ехать в аэропорт. Я же тебе говорила, Лори. Мы с Оливье летим в круиз, забыла?

– Везет же некоторым.

– Хорошо, Лаура, а что насчет Клодетты? Может, она тебе поможет?

– У нее аукцион где-то в Греции, и вернется она не раньше, чем через пару недель, а то и позже. Я уже звонила.

– Тогда, может быть, какие-нибудь подружки Артура? Уверена, хоть одна из них будет просто счастлива побыть ему родной матерью и Флоренс Найтингейл в одном флаконе.

– Смеешься? Это первое, о чем я подумала, но он не соглашается.

– Лаура, детка, где твои мозги? Мужик лежит неподвижно в кровати, а уж по лестнице ему нипочем не подняться, так что мешает тебе забраться к нему в комнату, найти его маленькую и черненькую записную книжку и начать об-звон по списку? Проще простого!

– Это ты так думаешь! Его маленькая и черненькая записная книжка лежит у него в кармане пиджака, а пиджак висит около кровати на стуле. Можешь мне поверить, он с него глаз не спустит. Давай другие идеи!

– Выжди время, когда он крепко заснет и потеряет бдительность…

– Только не он! К тому же у меня полно дел. Я не могу сидеть и выжидать, пока он закроет свои нахальные глазищи! Мне надо присматривать за рабочими, иначе они такого натворят! Да еще и мама собирается приехать сюда на пару дней – а может и недель – за покупками. Похоже, все просто сговорились!

– Бедненькая Лаура!

– Ну ладно, допустим, мама человек самостоятельный, она сама о себе позаботится, но что она скажет, увидев в моей спальне неизвестного мужчину?

– Не смеши меня, Лори. Как только твоя здравомыслящая мать узнает, кто этот мужчина, она примет его с распростертыми объятиями. Так сказать, прощай, Поль, добро пожаловать, Артур! Кстати, а как Поль?

– Не спрашивай! Просто не говори ничего мне об этом, ладно? Вчера вечером он звонил, оставил сообщение. Он прилетает в Париж завтра и хочет со мной немедленно встретиться. Вот уж Поль точно не примет Артура с распростертыми объятиями. Как ты удачно выразилась, добро пожаловать, Артур, прощай, Лаура!

Жюли разразилась звонким смехом. Лаура с упреком посмотрела на телефонную трубку.

– Это не смешно!

– Прости. Принимая во внимание твое состояние, смеяться невежливо с моей стороны, но это дико смешно, честно. Я бы хотела увидеть глаза Поля при виде Артура Финли, расположившегося в твоей постели.

– Знаешь что, Жюли? Мне не до смеха!

Лаура со всего размаха грохнула трубку об телефон. Господи, что случилось с женской солидарностью? Если уж на старую, преданную и испытанную подругу нельзя положиться, то что говорить об остальных!

В полном и мрачном отчаянии она позвонила доктору Батистону, но и тот не смог ее абсолютно ничем утешить.

– Сожалею, Лаура, но я не могу направить его в клинику. Насколько я понял, у парня банальный перелом, так что через пару дней он оправится от шока и сможет…

– Какой шок! Это у меня шок, доктор! Я бегаю туда-сюда, приношу, отношу, убираю, подаю, выполняю все его дурацкие капризы… Вы должны мне помочь!

– Что ж, пожалуй, единственное, что я могу для вас сделать, это прописать мсье Финли успокоительное… для устранения психологических последствий травмы.

Лаура испустила очередной тяжелый вздох. Успокоительное… Ладно. Хоть что-то. Все лучше, чем ничего. На месте доктора она выписала бы ему какой-нибудь сильнодействующий яд…

Сам пациент вовсе не лежал неподвижно в постели, а бродил на костылях по всему этажу и изводил хозяйку бесконечными расспросами, однако она отвечала ему вполне терпеливо, рассказывая о том, как она переделала нижний этаж и поменяла местами гостиную и курительную комнаты.

Наконец с видом мученика, сошедшего с креста, Артур добрался до уютной спальни для гостей и растянулся на белоснежной кровати со вздохом облегчения.

– Как хорошо! Теперь не мешало бы утолить жажду. Вас не слишком затруднит, если я попрошу принести мне питье, сестра Дарси?

– Что же вам принести, больной? Стакан воды? Чашку чая? Кофе?

Она приняла его тон, искренне надеясь, что дневные заботы наконец-то подходят к концу.

– Вы очень любезны, но я бы предпочел что-нибудь покрепче.

– У меня есть бутылка виски, но…

– Замечательно! Виски – это именно то, что надо, – заявил пациент, – Или вам жалко, сестра Дарси? Вы еще и жадина?!

– Да нет же. Просто… как быть с теми обезболивающими, которые тебе прописал доктор? Разве их можно мешать с алкоголем?

– Я хочу выпить – и точка!

Лаура вздохнула и покорно отправилась на кухню. Крепких напитков ему нельзя, это каждый скажет. Так что Артур Финли выпьет то, что она ему нальет.

Она сильно разбавила виски содовой и отнесла Артуру. С содержимым стакана он расправился одним глотком.

– Благодарю, сестра. Теперь повторите дозу, только без воды.

Эту просьбу «больного» Лаура выполнила, но наполнять бокал в третий раз она категорически отказалась. В глазах Артура Финли зажегся нехороший огонь.

– Я не ослышался, сестра Дарси? И почему же это вы не хотите налить мне еще?

– Потому что ты просто олух царя небесного. Вчера в больнице ты выпил целое ведро чая, сегодня налег на спиртное… Удивляюсь, что ты не бегал всю ночь в туалет. Хотя да, ты же не можешь бегать. Кстати, и не сможешь, если будешь валяться на кровати вместо того, чтобы тренироваться ходить с костылями.

– Ты меня убедила, – задумчиво проговорил Артур. – Где у нас тут туалет?

– Налево-из-спальни-через-холл-и-за-угол-по-коридору-последняя-дверь, мсье Финли!

– Весьма большое неудобство для гостей, не находишь? – брюзгливо проворчал этот несносный пациент.

– А у меня никогда никто надолго не останавливался, – спокойно возразила «сестра милосердия». – Так что выражать недовольство до сих пор было некому.

Артур бросил красноречивый взгляд на матрас.

– Что ж, несчастная кровать может однажды пострадать…

Лаура вспыхнула.

– Неблагодарная свинья!

– Я?! Я несчастный калека, а не неблагодарная свинья. Кроме того, ты, по-моему, совершенно забыла, что я твоя жертва. Кстати, а твоя спальня ближе к туалету?

– У меня в спальне есть своя ванная и туалет.

– Отлично. Меня это вполне устраивает. Значит, там я и буду спать!

– Но… ты не можешь… занять мою спальню! Я не обязана это тебе позволять.

Артур долго и задумчиво смотрел на разъяренную Лауру, а потом произнес ангельски кротким голосом:

– Конечно, не обязана. Более того, ты совершенно не обязана вставать ко мне ночью и провожать до твоего туалета для гостей за углом налево. Думаю… судна будет вполне достаточно. Если что, я просто тебе позвоню и ты прибежишь. Да, как же я позвоню… Колокольчик сойдет? Ты чутко спишь?

Лаура глядела в эти бесстыжие глаза в немом отчаянии. Никогда и никто не мог довести ее до такого состояния ярости, как этот Артур Финли. Никогда. Никто.

– Хорошо. Ты победил. Можешь перебираться в мою спальню. Но только сегодня. Завтра ты отправишься в свою собственную спальню. На свою половину – даже если придется туда ползти!

Артур Финли издал тихий вздох и обреченно кивнул.

– Я не удивлен, сестра Дарси. Какое ангельское терпение и милосердие по отношению к больному человеку! Это вполне в вашем духе. Кармелитки были бы вами довольны. Вы настоящее чудовище, моя дорогая. Нет, только подумайте: так издеваться над больным…

– Симулянт! Ты вовсе не болен, это сказал врач. И немедленно прекрати называть меня сестрой, это не смешно!

После тренировки с костылями оба почувствовали себя абсолютно измотанными, даже Артур замолчал и не отпускал своих шуточек. Лаура вновь почувствовала жалость, глядя на его осунувшееся лицо. Еще недавно этот человек был полон жизни. А теперь по ее вине…Надо быть с ним поласковее.

– Ты себя нормально чувствуешь? – мягко спросила она. – Если все в порядке, то я схожу к тебе наверх и принесу пижаму…

– Это будет нелегко.

– Ну что ты, почему, мне совсем не трудно…

– Я же говорил тебе, я не из тех, кто носит пижамы.

– Тогда я принесу то, что ты носишь! Ночную рубашку? Кружевной пеньюар? Спортивный костюм? Ползунки?

– Я вообще ничего не надеваю на ночь.

– Ничего?!

– Ни единой ниточки!

– Ох… Придется начать носить. Я не желаю, чтобы ты разгуливал по моей квартире абсолютно голым!

– Забудь об этом. Твои морально-этические устои меня не интересуют. Настоящий мужчина пижам не носит, и я не собираюсь бросать устоявшиеся за годы привычки только в угоду чувствительной кармелитке!

Он возмущенно раздул ноздри и гневно скрестил руки на груди, но на Лауру это не возымело никакого действия.

– Тогда у меня для тебя новость. Или ты, вставая с кровати, будешь надевать вот этот или у тебя будут проблемы!

С этими грозными словами Лаура вынесла из ванной собственный розовый пеньюар в оборочках. Артур с сомнением посмотрел на нее и поинтересовался:

– Проблемы, говоришь? А… какого рода?

– Большие проблемы! Либо ты наденешь это, либо я запру дверь в ванную. И даже не пытайся спорить со мной!

– Хорошо. Проиграл – значит проиграл! Мужчины из клана Финли знают, когда отступление перестает быть позором…

– Так я и поверила!

– … Интересно другое. Как девушка, у которой волосы цвета морковки, осмеливается носить халат такого поросячьего оттенка? На мой взгляд, эти два цвета совершенно несовместимы.

– Что ты сказал?

Ярость, прозвучавшая в ее голосе, ясно указала Артуру на то, что он зарвался.

– Тебе послышалось. Ничего особенного. Так, сорвалось с языка, болтаю сам не знаю что. На самом деле я с ума схожу от твоих волос. Они напоминают мне багряные леса осеннею порой, когда последний луч на них падет златой. Или нет, пожалуй даже еще круче…

Лаура пулей вылетела из комнаты, очень хорошо представляя отныне, что испытывает бык во время корриды.

Несмотря на ванную и туалет, которые были теперь расположены от него на расстоянии вытянутой руки, Артур Финли не успокоился. Всю ночь он канючил, требуя то воды, то аспирина, то что-нибудь почитать, то посидеть с ним, чтобы отвлечь от невыносимой боли…

Одновременно он не упускал случая придраться к внешности Лауры.

– Что это на тебе надето, Лори?! Кармелитки подарили? Для усмирения плоти? Если твой парень время от времени видит тебя в этом, почему вы все еще вместе?

Лаура запоздало вспыхнула, вспомнив, что, вскочив на его зов, впопыхах забыла накинуть на ночную рубашку халат, и огрызнулась:

– Не твое дело!

– Как это не мое! Раз уж я вынужден лежать здесь, на этом ложе скорби и боли, ты могла бы приодеться во что-нибудь, что укрепило бы мой дух и взбодрило бы меня. Тем более что я отлично помню со своего дня рождения… Когда я тебя обнял в тот день, то с радостным изумлением обнаружил, что у тебя по-настоящему шикарная фигура, и прятать ее совершенно незачем!

Она смогла только прошипеть нечто невнятное в ответ и стремительно выбежать из комнаты с пылающими от злости и смущения щеками. Мерзавец напомнил ей то, что она так старательно пыталась изгнать из памяти.

Сильные смуглые руки, обнимающие ее тело, жадные губы, дрожь и огонь в ее крови…

Немного поспать Лауре удалось лишь под утро. Вернее, в шесть утра она наконец заснула, а в восемь в дверь уже позвонила взволнованная секретарша мсье Финли.

Теперь успокаивающие средства доктора Батистона казались Лауре отнюдь не мелочью. Она оставила таблетки около кровати Артура, объяснила, как их принимать, и отправилась по делам, молясь, чтобы не заснуть прямо на ходу. Вернулась она после полудня и прошмыгнула в дом тише мыши. Этот несносный человек, должно быть, спит. Не дай Бог его разбудить…

Артур Финли не спал. Он сидел в постели и задумчиво смотрел, как она крадется через пустынный холл.

Лаура вздохнула – в тысячный раз за двое суток – и вошла в комнату, стараясь не смотреть на загорелые плечи и мощную волосатую грудь бедного больного.

– Я думала, ты спишь после лекарств доктора Батистона…

– Я таких вещей не принимаю никогда. Повода нет. Мужчины из клана Финли…

– Повод есть у меня. Я больше не могу. У мен совершенно не осталось сил, Артур. Мне надо прилечь и отдохнуть.

– Ну наконец-то! Первая достойная мысль за весь день!

Артур Финли засмеялся, схватил Лауру за руку и привлек к себе на постель.

6

– Отпусти меня немедленно!

Лаура предприняла тщетную попытку вырваться из стальных объятий. К сожалению, чем больше усилий она прикладывала, тем отчаяннее запутывалась в складках бесконечного покрывала из верблюжьей шерсти, которым был накрыт Артур. Легкая шерсть лезла в рот, и в считанные секунды девушка оказалась буквально спеленатой по рукам и ногам. Возмущенный вопль превратился в бессвязное бульканье, а бессовестный квартиросъемщик осведомился беспечным тоном:

– Прости, я не все расслышал. Что ты говоришь?

Сквозь бурю спутанных рыжих волос сверкнули яростью карие глаза, и Лаура прошипела, отчаянно извиваясь в мягких путах:

– Я сказала, отпусти меня немедленно!

– Ну же, Лори, не будь такой страстной! Успокойся. У тебя просто какой-то африканский темперамент!

– Я не страстная! Я спокойна! Но сейчас я подавлюсь этой проклятой шерстью… кроме того, я знаю массу куда более неотложных и приятных дел, чем…чем кувыркание по кровати в обнимку с идиотом!

– Не сомневаюсь в этом. О кувыркании с идиотом не может быть и речи.

– Однако, может быть, если тебя не затруднит… ты могла бы уделить несколько минуточек своего драгоценного времени несчастному и беспомощному инвалиду, а?

– Ты не инвалид, и ты вовсе не беспомощный! Ты даже побрился, как я вижу, и вполне обошелся при этом без меня! Кстати, ты что, брал мой станок?

– Я думал, ты не рассердишься. К тому же, насколько мне известно, девушки не любят, когда их целуют парни со щетиной на щеках.

Лаура попыталась расхохотаться как можно презрительнее.

– Самовлюбленный тип! Скажи честно, ты хоть когда-нибудь задумывался, что на свете есть пара-тройка женщин, которые не падают в обморок при виде тебя?

– Дай подумать… Вообще-то, да. Моя первая учительница в начальной школе, мисс Уэйн, она считала, что более омерзительного мальчишки, чем я, на свете нет. Чудная была девица. Всего-то лет шестидесяти.

– Как в воду глядела твоя мисс Уэйн! Слушай, Артур, не будь скотиной. Ну какой в этом всем смысл? Какие-то дурацкие игры…

– Я бы не называл это так!

Что-то изменилось в его насмешливом голосе. Стальные объятия стали еще крепче. Артур притянул Лауру к себе, и теперь было бесполезно отводить глаза от этой могучей груди, смуглой, покрытой завитками черных волос. Горячая кожа зажигала ответный огонь в груди девушки, и тело, глупое женское тело, без колебаний предав рассудок, само тянулось к мужчине, чьи темно-голубые глаза больше не смеялись. Теперь в них поселилось совсем иное выражение, оно и пугало, и манило Лауру. Зов плоти, горько пискнул рассудок и умер на время.

Словно завороженная, она смотрела, как медленно склоняется над ней это дьявольски красивое лицо, как полуоткрытые насмешливые губы легко касаются ее волос, а затем – губ. В этот момент что-то взорвалось у нее внутри, и сладкая судорога стиснула ей сердце.

Как она могла забыть о гипнотическом воздействии на женщин, которое оказывал Артур Финли! Теперь было поздно, чертовски поздно, и Лаура погибала в его объятиях, уже не борясь с ними, более того, отчаянно желая, чтобы они стали еще крепче и откровеннее. Она погибала, но погибала с удовольствием.

Его поцелуи становились яростнее и откровеннее, а она уже отвечала на них.

Тело больше не вырывалось, оно льнуло к мужскому телу, выгибаясь в мучительной и сладкой дрожи под умелыми и нежными пальцами. На разгоряченной коже словно танцевали солнечные зайчики, невидимые глазу, но обжигающе жаркие.

Губы Артура скользнули ниже, по нежному горлу, к ключицам, еще ниже… Пальцы, сейчас нетерпеливые и жадные, легко расстегнули гладкие пуговицы блузки, и теперь Лаура лежала в его объятиях, почти обнаженная, а Артур восхищенно смотрел на ее прерывисто вздымающуюся грудь, нежно касаясь губами напряженных розовых сосков, лаская их и вновь отстраняясь, чтобы насмотреться, насытиться этим зрелищем – вдоволь…

– Как ты хороша, Лори! У тебя шелковая кожа… я тону в ней… я так хочу тебя, моя сладкая, моя горячая девочка…

Голос Артура доносился до Лауры сквозь какую-то преграду, она не понимала и половины его слов, однако неожиданно ее вернул в реальность какой-то жесткий предмет, больно впившийся в спину. Она очнулась и вспыхнула при виде собственной обнаженной груди.

– О, нет!

– Расслабься, сладкая моя. Это всего лишь поцелуй.

Она вырвалась из его рук и судорожно прикрыла грудь. Перед ней на постели лежала старинная деревянная шкатулка – именно она и врезалась Лауре в спину, спасая от неминуемого грехопадения легкомысленную обитательницу улицы благочестивых Кармелиток.

– Ты! Я не верю своим глазам… Ты читал мои старые письма?!

Артур с упреком взглянул на нее.

– А что мне еще было читать? Пришлось. Некоторые весьма живенько написаны, ничего не могу сказать, но некоторые…

– Но это личные письма, Артур!

– …некоторые не выдерживают никакой критики. Особенно от парня, который подписывается «твой преданный и обожающий тебя Поль». Сразу видно, что в девушках он разбирается, как корова в балете. Если бы я был на твоем месте, сладкая, я бы сей же час избавился от него – и письма бы его дурацкие тоже сжег!

– К счастью, ты не я. А я не твоя сладкая! С этой минуты я тебя вообще не знаю, Артур Финли! Ты сам по себе. Я сама по себе. И учти – я ради тебя и пальцем больше не шевельну.

– Легче, легче, Лаура! Чего ты разошлась?

– Катись ты к черту, урод!

С этим абсолютно безосновательным утверждением, исполненная ярости и жажды мести, Лаура Дарси в очередной раз пулей вылетела из комнаты Артура Финли.

Некоторое время Артур озадаченно глядел ей вслед, а затем с улыбкой откинулся на подушки. Ненормальная девчонка эта самая Лаура Дарси! Ужасный характер… прекрасная фигура. А какая божественная грудь… Женщины! Их не поймешь.

До какой степени он был прав по всем пунктам, выяснилось несколько позже.

Сколько Артур с этого момента ни звонил в маленький бронзовый колокольчик с надписью «Привет из Швейцарии», ответа не было ровно никакого. Мертвая тишина.

Что случилось с этой девчонкой? Неужели она так взбесилась из-за дурацких старых писем? Было бы из-за чего! Откуда она взяла этого придурка по имени Поль? Почему такая симпатичная, да что там, попросту красивая девушка собирается связать свою судьбу с этим пошлым, скучным, тупым и неинтересным занудой?

С другой стороны, Артуру крайне мешало хладнокровно рассуждать воспоминание о том, что всего пару часов назад в его руках трепетало нежное прекрасное тело. Собственно, не совсем так: прелестную грудь своей домохозяйки Артур был готов созерцать хоть всю жизнь… Но убийственное осознание того прискорбного факта, что впервые в жизни он проиграл любовную схватку, заставляло губы сжаться в ровную и узкую полоску.

Еще через час до него дошло, что к нему и впрямь никто не собирается приходить. Судя по всему, Артур Финли навсегда утратил расположение Лауры Дарси. Это умозаключение повлекло за собой тяжелые раздумья, касавшиеся той же особы.

С одной стороны, их общение нельзя было назвать приятным и полным взаимопонимания. Чаще всего они ссорились или спорили, и в эти минуты Артур был склонен усомниться в душевном равновесии этой чокнутой девицы. С другой…

Лаура была не похожа на большинство знакомых Артуру девушек – жизнерадостных, легкодоступных, миленьких цыпочек-блондиночек. Кроме того, она была потрясающе красива какой-то необычной, завораживающей и глубокой красотой. Ее хотелось рассматривать, как старинную картину кисти гениального мастера. А что еще важнее – Лаура Дарси была по-настоящему сексуальна. В ней чувствовался незаурядный темперамент. Артур это чувствовал. Ох, как он это чувствовал! Несчастный инвалид вздохнул и тревожно прислушался. Ни звука. Полная тишина.

До самого вечера Лаура так и не появилась, и мысли Артура приобрели трагический оттенок. Нет, в самом деле, он повел себя как скотина. Конечно, можно было бы списать все на бессонную ночь, боль в сломанной ноге, которую приходилось скрывать от прелестной хозяйки, чтобы не выглядеть размазней, усталость и плохое настроение… Но ведь девушка в этом не виновата! То есть виновата, конечно, но она от всей души старалась делать все, чтобы облегчить ему жизнь.

Сомнений нет, он должен извиниться перед ней за свое поведение. Тем более что в душу Артура закралось страшное подозрение: если он этого немедленно не сделает, то умрет с голоду.

На то, чтобы подобрать костыли, спустить с кровати ногу и выбраться из комнаты, потребовалось немыслимое количество времени. Эта нахалка должна оценить его подвиг, а иначе он стукнет ее прямо по рыжей башке одним из этих костылей! С каждым шагом Артур злился все сильнее. Никогда в жизни ему не приходилось бегать за девчонкой, никогда в жизни его благополучие в самом прямом смысле слова не зависело от того, простит его женщина или не простит.

Что же касается Лауры Дарси, то… вполне может оказаться, что все его усилия окажутся напрасными, ведь эта проклятая девчонка упряма, как сто тысяч кармелиток!

Лаура сидела, уставившись в пустую тарелку невидящим взглядом. Весь день она яростно готовила, мыла, убирала, стараясь изгнать из головы всякие мысли об Артуре Финли. В результате есть совсем не хотелось, а дел не осталось. Она все еще злилась, потому что читать чужие письма нельзя… Нельзя – и все! Ни деловые, ни, тем более, любовные. Этому нет ни оправдания, ни прощения, и чертов Артур Финли, человек без чести и совести, вполне заслужил голодную смерть у себя в комнате!

На самом деле так нельзя, покаянно подумала Лаура. Пусть он поступил нехорошо. Но ведь и с ее стороны нехорошо так мучить человека. Разве он виноват, что у него внутри живет вредная и неугомонная обезьяна?

Виноват, конечно, но не морить же его голодом. Это просто жестоко. Ведь он совершенно беспомощен, некрасиво этим пользоваться… Господи, ну почему она опять чувствует себя виноватой, хотя… В этот самый момент она услышала какой-то шум из холла.

А-ха! Значит, мы все-таки решились выбраться из постели? Отлично, но что она ему скажет…

Додумать она не успела, так как Артур в этот момент появился в кухне. Он выглядел буквально изможденным долгой дорогой и торопливо уселся на ближайший стул. Лаура с трудом опомнилась от шока. На Артуре Финли были только трусы. Это если не считать костылей.

– Мне показалось, или я все-таки попросила, чтобы по моему дому не шатались голые мужчины? – ледяным тоном спросила Лаура.

– Прости. Прости, прости, я знаю, я обещал надеть этот розовый кошмар с оборочками. Но будь снисходительна, Лори. Я не могу этого сделать, потому что не могу сделать этого никогда, а особенно сейчас. Ну, хотя бы потому, что твой очаровательный пеньюар не подходит мне по размеру. Он мне чуть-чуть маловат. Пойми, я в жизни не смог бы дойти сюда на костылях и в пеньюаре. Я бы просто свалился и проломил себе голову. Неужели ты настолько кровожадна, красавица, и считаешь, что моей сломанной ноги недостаточно, чтобы удовлетворить твою жажду мести?

Он жалобно посмотрел на бессердечную Лауру и с ужасом заметил, что в ее темных глазах сверкают золотисто-зеленые искорки гнева. Не простит, как пить дать, не простит!

– Лори, ну… погоди ты с одеждой… Я пришел к тебе извиниться! Я вел себя отвратительно, я больше так не буду, правда. Я действительно не имел никакого права читать твои личные письма, и, даже если ты меня не простишь – а я очень надеюсь, что ты меня простишь, я все-таки прошу у тебя прощения. Вот. Все.

– Ну… Я не знаю…

Она с трудом удерживалась от смеха. Артур в роли маленького мальчика, который просит прощения у строгой мамы, которая в наказание лишила его сладкого, был невероятно забавен и… в нем даже было что-то трогательное…

– Ну же, Лаура! Прости меня! Я обещаю исправиться, клянусь!

– Под маленького мальчика косишь? – насмешливо спросила непреклонная Лаура. – Ничего не выйдет, предупреждаю. Морочь головы своим блондинкам, а со мной этот номер не пройдет. Понял?

Именно в этот момент в животе у Артура громко забурчало, и в глазах Лауры вспыхнул мстительный огонь.

– Понятно, почему ты вдруг «раскаялся». Кормить не буду, а есть ты хочешь.

– Милосердия, прекрасная дама! Лаура, сжалься. Кстати, а что это там в кастрюльке? Запах изумительный!

– Седло барашка, тушенное с черносливом, молодыми луковками, морковью и сладким перцем, а также молодой картофель в масле, винный соус, молодое вино божоле…

– Пощади…

– Какая досада, что ты этого всего даже не попробуешь!

– Что?!

– Я не сяду за стол с голым мужчиной!

Рыжая ведьма смеялась над ним! Артур молча смотрел на Лауру и видел, как она еле сдерживает смех.

– Ладно. Если для того, чтобы спасти свою жизнь, я должен надеть розовый ужас в оборочках – так тому и быть! Мужчины из клана Финли… впрочем, это я уже говорил.

– Я готова пойти на компромисс. Не любишь носить розовые пеньюары – можешь подняться к себе и надеть брюки.

– Отлично!

– Кроме того, можешь заодно побриться и надеть свежую рубашку. Или настоящие мужчины не носят рубашки?

– Носят, носят, еще как носят! У меня там есть такая синенькая, шелковая, тебе понравится!

– Что ж, я даже могла бы помочь тебе и принести все это вниз, но только если ты меня очень вежливо попросишь.

– А… насколько вежливо?

– А настолько, насколько сильно ты хочешь есть!

Артур Финли набрал воздуха в могучую грудь и разразился цветистой тирадой, в которой не менее пяти раз повторялись фразы типа «будь так добра» и «если тебя это не затруднит». Лаура с улыбкой поднялась из-за стола.

Артур мрачно посмотрел на нее и процедил:

– Ладно, Лаура. Сегодня твоя взяла, но честно предупреждаю: когда этот чертов гипс снимут с моей ноги – берегись.

Она только презрительно фыркнула и вышла со свойственной ей стремительностью. А уже через четверть часа неотразимый инвалид со сладострастным стоном уплетал за обе щеки ароматнейшее и нежнейшее мясо с овощами.

– Это божественно! Где ты научилась так готовить?

– После окончания школы многие тратят некоторое время на то, чтобы попутешествовать по свету, а уж потом поступают в университет, снова запрягаясь в учебу. Мой отец был дипломатом, и я имела возможность во время каникул пожить в Испании, учась заодно готовить.

– Просто здорово! Ты использовала эту возможность на все сто! Никогда не думала о собственном ресторане?

– Вот уж нет! Люди и понятия не имеют, что такое по-настоящему тяжелая работа, для этого надо побывать на кухне ресторана. Я предпочитаю готовить для себя и для друзей. Клубнику со сливками будешь?

– Нет, а то я лопну. Слушай… мне правда стыдно за то, что я сделал сегодня. Я имею в виду письма… Но за поцелуй я не извиняюсь.

С этими словами он взял Лауру за руку, переплетя свои пальцы с ее.

Воспоминание о пережитом блаженстве вспыхнуло где-то в глубине души Лауры, но она поспешила его загасить.

– Что ж, письма прощены и забыты, а что касается второго пункта… Заявляю тебе совершенно серьезно: это должно прекратиться! Нечего за мной приволакиваться.

Артур отшатнулся с видом оскорбленной невинности.

– О, Лори, что ты говоришь! Приволакиваться! Бесценный алмаз души моей, о чем ты? О той паре поцелуев?

– Не смешно! И не надо постоянно напоминать, что это всего лишь невинный поцелуй, а не что-то большее. Просто запомни раз и навсегда – мне это не нравится!

– А у меня совершенно другое ощущение, Лори. Несколько часов назад в спальне мне показалось…

– Заткнись!!!

Она вспыхнула, увидев его смеющиеся и все понимающие глаза. Артур вскинул руки, шутливо защищаясь от нее.

– Я понял, понял, не бей! Никаких поцелуев… Ах, как жаль… – И никаких… Как это ты выразилась? Никаких приволакиваний!

Лучше бы он сменил тему. Поговорить, что ли, больше не о чем? Рассказал бы, как идут дела со строительством его нового дома… Почему, хотелось бы знать, ей стало грустно, когда он так легко согласился больше не целовать ее?

Лаура откинулась назад, лениво потягивая белое вино из высокого бокала. Этот ресторанчик на Монмартре всегда был ее любимым местом встречи с друзьями, еще со студенческих лет. Тогда здесь было так же шумно и весело, и сами они были беспечны и летки, горланили и целовались, не относясь к жизни всерьез.

Вот уж чего не скажешь о ее нынешнем собеседнике, сидящем напротив и глядящем на нее с тревогой.

– Поль, расслабься, ну что с тобой?

– Не понимаю, Лаура, зачем ты меня сюда притащила? Ты же прекрасно знаешь, что я не любитель подобных мест.

– Ну, здесь не отель «Амбассадор», конечно, но готовят изумительно, отвечаю за это. Попробуешь жареного цыпленка с тайской приправой из кокосового молока с соевым соусом и чесноком… Уверяю тебя, это очень вкусно.

– Я не люблю иностранную еду, Лаура, ты же знаешь.

Поль испытывал неподдельную тревогу. Целую неделю Лаура отказывалась встретиться с ним, ссылаясь на неотложные дела, а когда он пригласил ее в приличный ресторан, притащила его сюда, и теперь они сидят в забегаловке, подозрительно смахивающей на портовую пивнушку. Ну ничего, когда они поженятся, он ни за что не позволит ей бывать в таких местах.

С этим, кстати, тоже проблемы. Два года назад, когда они только встретились, Лаура была совсем другой. Это потом, получив это странное наследство и став самостоятельной, она совершенно перестала прислушиваться к советам Поля. Взять хоть этот дом! Говорил же он ей тогда… И не один раз говорил! И как же она себя повела?

– Не глупи, Лаура! – раздраженно повторял уже в который раз ее благоразумный поклонник. – Твои родители абсолютно правы, дом надо продавать, а деньги вложить в какие-нибудь акции…

Нежная, хрупкая девушка стала в тот момент тверже стали. Поль ее просто не узнавал. Никто и ничто не могло убедить ее в том, что жить в этом старом доме глупо и непрактично, а пускать туда толпы друзей и подруг, особенно эту нахалку Жюли, утомительно и неосторожно. А теперь еще жилец на втором этаже…

Стоит уехать по делам, и пожалуйста! Ничего, вот когда они поженятся…