355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Xen Kras » Звериное начало. Том I » Текст книги (страница 4)
Звериное начало. Том I
  • Текст добавлен: 26 марта 2022, 23:03

Текст книги "Звериное начало. Том I"


Автор книги: Xen Kras



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Я знаю, что ты умеешь многое. Ты можешь все, абсолютно все, и ты прекрасный волшебник, – комплименты предводителю отряда уж очень нравились, ими свэта было несложно подкупить и смягчить. Рэйара знала это и нередко пользовалась. Фэ говорил, что она делает это слишком открыто, а Тэ называл прямолинейно простачкой, которая только портит образ мудрого народа, – Но ты творец заклинаний – ты сам себя так называл, а не главнейший из Богов. Ты не можешь быть уверен, что справишься, и никто не пострадает. А может, и Боги не могут ничего гарантировать.

– Если для твоего спасения и помощи тебе мне потребуется стать Богом, значит, я сделаю все, чтобы им стать. Не бойся, ты можешь доверять мне. В конце концов, Рэ, мы путешествуем уже не первый год, почему ты вдруг решила потрепать себе и мне нервы?

– Потому, что мы разделились.

– Такое уже бывало, – отмахнулся волшебник, – И тебе раньше никогда не было страшно со мной, разве не так?

– Мы никогда не делали этого за несколько дней до полнолуния. Когда вы вместе, я меньше боюсь за вас.

– Тебе не о чем переживать, – упрямо повторил Эйэ. Мужчина замолчал, он не отводил взгляда и соглашаться с женщиной не желал, как и всегда, когда он начинал вести себя подобно упрямому ослу.

Рэйара решила взять инициативу в свои руки и самостоятельно перевести тему разговора. Эйэ мог в любой момент продолжить спор, а ей не нравилось обсуждать предстоящую неприятную для всех фазу луны и, тем более, свои страхи. Как только получится, если остальные не придут к тому времени, полукровка убежит от братьев как можно дальше. Может, ей следовало бы взять пару веревок и после побега в самом деле привязать себя к дереву? Жаль, что даже сделанные калнсами толстые канаты из вэльия – травянистого растения с фиолетовыми стеблями и зелеными мелкими цветочками – не способны долгое время сдерживать перевертышей.

– Что мы будем делать с Вечным Лесом? – поинтересовалась женщина. Этот вопрос волновал ее немногим меньше.

– Не знаю. Я не уверен, что мы должны в это вмешиваться. В конце концов, у нас есть другие дела, а спасать леса и бороться с темными чарами оставим друидам. Я могу сообщить в Общину, но не думаю, что это принесет пользу и нам, и самому Вечному Лесу. Можем отправить сообщение нашим друзьям из Ордена Света, полагаю, я мог бы отправить предупреждение известным лично мне друидам. Кто-то из них, думаю, сможет понять, что делать и вмешается.

Полукровка понимала, что Эйэ прав – у них и без того было много проблем, однако, то ощущение страха, которое она испытала в Вечном Лесу, все еще не отпускало ее. Рэйара никогда не считала себя трусливой и слабой, скорее напротив, и, раз уж поспешила скрыться как можно скорее, значит дела и впрямь обстоят нехорошо. Сердце леса умирало, и, даже если спасти его не удастся, можно было попробовать помочь всему остальному.

– А если эта зараза распространится дальше? – спросила полукровка у заклинателя, – Сердце умирает, а вместе с ним умирает и лес. Ты думаешь, что эта болезнь остановится на границе леса и не пойдет дальше?

– Я не могу этого обещать, к сожалению. Скорее всего, лесом болезнь или что это еще может быть, не ограничится. Мы не знаем, как долго это длится, не знаем и какие опасности могут ожидать нас, если мы вмешаемся. У нас есть свои задания, есть цели и почти нет времени.

– Но все же, хоть немного, но оно у нас есть.

– Что есть? – переспросил волшебник. Он либо в самом деле отвлекся, либо прикидывался, чтобы не продолжать говорить на неинтересную ему тему.

– Время. У нас есть время, пусть и немного – ты сам сказал. Мы можем потратить его на то, чтобы помочь Вечному Лесу. Разве ты не думаешь, что если все это пойдет дальше, то и мы тоже можем пострадать?

– Я предполагаю, что если все и правда пойдет дальше, то найдется тот, кто все остановит. Один маг, целый народ или, быть может, десяток народов, но распространение заразы остановится и без нашего участия. Намного раньше, чем дойдет до наших земель. Мы в безопасности и наши соседи тоже.

– Но другие – нет. Мы можем что-нибудь сделать! – Рэйара упрямо настаивала на своем. Она не хотела спорить, и была готова уже смириться с гибелью Вечного Леса, пока Эйэ не сказал, что рассчитывает на способности других, незнакомцев и совершенно посторонних существ, а не на свои силы. Это было слишком. Волшебник возлагал надежду на народы, чьи территории располагались ближе к погибающему лесу не потому, что не мог справиться сам, а потому, что не желал вмешиваться. Он был готов подставить под удар тех, кто не представлял для него ценности, но почему он стал настолько жестоким – женщина не понимала. Раньше он никогда не вел себя подобным образом.

– Но не будем, – не менее упрямо повторил мужчина.

Рэйара скривила лицо, хмурясь и отвернулась. Волшебник положил ей руку на плечо, она рыкнула и клацнула зубами рядом с кистью, на безопасном расстоянии, чтобы ни в коем случае не заразить своего товарища. В человеческом облике она представляла опасность только в эту фазу луны, и то с вероятностью в пятьдесят процентов. На протяжении уже нескольких лет она переживала за жизнь Эйэ куда больше, чем за жизни остальных братьев и свою собственную.

Порой Рэ ловила себя на мысли, что бывают дни, когда свэт преследует ее в мыслях и днем и ночью; это походило на помешательство. Такие периоды случались регулярно, а первое проявление было через несколько дней после спасения свэтами от взбешенных людей, увидевших ее в облике перевертыша. Возможно, сама судьба вела полукровку на встречу с предводителем отряда, изыскивая наилучший путь.

Приближение к новой семье началось в тот день, когда полукровка вынужденно простилась с привычной жизнью, бескрайними просторами и всем, чем дорожила…

Рэ помнила, как пришли люди и другие народы, как они начали совместную охоту на перевертышей, как хотели отобрать их территории, все охотничьи угодья, которые принадлежали стаям. В тот раз это была не месть – вожак давно бросил забавы своих юных лет, он больше не чувствовал себя одиноким, он жил по правилам и большую часть из них установил сам. Захватчиков не волновали прошлые грехи, они охотились не на конкретных носителей звериной натуры, а на всех разом.

Стаи, вынужденные все больше ужимать свои территории, нередко сталкивались на охоте, мешая друг другу, или во время обходов, из-за чего происходили ссоры и драки. Каждый страдал в то нелегкое время, но до наступления голода к перемирию прибегать не желали. Несколько раз перевертыши нападали на людские поселения, чтобы прогнать незваных гостей, напугать и забрать себе то, что всегда принадлежало свободолюбивым умельцам менять обличие, но даже если удавалось убить десятки и сотни людей, через время на их место приходили новые. Врагов становилось только больше, словно быстроживущие умели выходить из тел поверженных собратьев.

Слабые смертные воспитывали в семьях по нескольку детей, а женщины продолжали рожать, не думая о том, как прокармливать, воспитывать и помогать образовываться своему потомству. Мужчины рано взрослели и брали оружие в руки тогда, когда свэты считались еще глупыми малышами и только осознавали себя. Когда люди уже становились искусными бойцами, заводили собственные семьи, рожали новых людей и были на пике своей силы, свэты еще считались детьми и даже о свиданиях не задумывались. Перевертыши развивались быстрее свэтов, больше размножались, чаще производили на свет по несколько детенышей, однако, до людей им было слишком далеко.

Заделать с десяток отпрысков, даже не предполагая, как они прокормятся, научатся ли чему-то стоящему и доживут ли до зрелости – маловато для выживания. Так поначалу думали вожаки перевертышей и смеялись над слабыми представителями человечества. Вскоре же их ждало разочарование – люди оказались свирепыми, а порой и безумными, куда более, чем меняющие облик могли предположить.

Перевертыши кусали врагов, часть поверженных не умирала от ран, а заражалась и могла перейти на сторону зверолюдов – это обидное прозвище давно закрепилось за вольным народом. На это тоже был расчет, ведь противостоять воле главаря грязные зараженные долго не могли, никакие прежние связи и кровные узы не спасали их от необходимости подчиняться. В некотором смысле присоединившиеся походили на марионеток, ниточки которых становились крепче с каждым полнолунием. Лишь когда кукловод-вожак позволял связи ослабнуть, зараженные получали немного свободы.

Люди же не страшились потерять своих односельчан и товарищей, более того, многие из них умерщвляли себя, чтобы не присоединяться к противникам, значительную часть казнили их же друзья, под одобрительные возгласы толпы, не страшась прослыть жестокими и неизменно называя убийство милосердием. Ряды перевертышей пополнялись жалкими единицами из тех, кто сумел избежать расправы односельчан, или проявил трусость и слабость, скрыв следы от укусов и тем самым оставив себя в живых.

Этих редких прибывших было недостаточно – перевертыши продолжали отступать, по-прежнему ругались между собой и даже сражались стаями против стай, не желая заключать союзы.

Люди не стеснялись этим пользоваться и пару раз заключали мир с одними зверолюдами, чтобы те помогли перебить других, своих соседей, в обмен на половину земель. Согласившихся вместо территорий обычно одаривали стрелами с серебряными наконечниками.

Однажды, в разгар противостояния, когда стая отчаянно нуждалась в информации, оружии и припасах, Рэйару отправили в деревню, поскольку она, чумазая и растрепанная, на первый взгляд не походила ни на свэтов, ни на зверолюдов, пока не выдавала своей принадлежности поведением, и потому пользовалась вполне себе сносным отношением. В городах ее уже знали и воспринимали как одну из охотниц какого-то далекого поселения, а в каждом городе она говорила разные названия своего якобы дома.

Полукровка приносила оленей, барсуков, сурков, белок, птиц, разнообразных кроликов и зайцев, довольно часто – куниц и лисиц, а иногда, бывало, волков и змей, которые считались у многих особым товаром и хорошо ценились. Все это она меняла на различную утварь, оружие, если требовалось, одежду, муку, крупы, нередко – хлеб или вяленную и нашпигованную травами и сушенными каштанами речную рыбу. А также, конечно же, на сладости, мед и вино.

Бывало, что она отправлялась вместе со своими приятелями из чистокровных, теми, кто был немногим ее старше. По дороге они ловили еще нескольких зайцев или птиц, чтобы поменять их на лишний кувшин вина. Дважды им удавалось загнать олененка, поймать двух больших жирных птиц и даже забраться в гнезда и прихватить яйца, а однажды – целого мясистого жирного и здоровенного оленя с большущими рогами. Лишь втроем они сумели уложить его в телегу, чтобы дотащить до города. Тогда счастливые и уверовавшие в свои охотничьи таланты перевертыши приобрели большущую головку сыра, по миске отменной похлебки, пять деревянных кубков и бочонок эля – после Рэйара узнала, что эль им дали второсортный, если не сказать хуже.

Молодые зверолюды с удовольствием разделили бочонок на свою дружную компанию и вернулись к стае под следующий вечер, хотя в лагере их ждали еще до рассвета. В тот раз им досталось так, что было страшно вспоминать. Вожак объяснил Рэ, в чем вред алкоголя и задержек на чужой и опасной территории тяжелой лапищей и, хоть и грозился продолжить воспитание, после первой порки более не трогал. Довольно быстро он простил глупую дочь, однако с тех пор ее отправляли отдельно от остальных перевертышей.

И вот, когда в самый обычный и похожий на остальные день полукровка, как всегда, нагрузила телегу и вернулась обратно, то обнаружила на месте, где остановилась ее стая, пепелище. Палатки и шатры, все деревянные лачуги, временные навесы над кострами и шалаши были сожжены. Тела ее соплеменников догорали в большом костре. Сколько бы Рэйара ни металась, ей не удалось найти никого живого. Девушка тушила огонь и растаскивала стаю, надеясь среди горящих тел найти хоть кого-то, кто будет еще дышать. Надежды были напрасными.

Жестокие люди уничтожили ее семью, они убили всех – от взрослых до совсем малышей, тех, кто даже выть толком не научился. Тел новичков, не так давно относившихся к людскому роду, ни в куче, ни отдельно от нее не оказалось, их захватчики не убили на месте, а увели с собой. Зачем – Рэйара могла только гадать. На небольшом холме был вбит кол, на который насадили обезглавленное тело, как поняла Рэйара, вожака. Головы отца она так и не сумела найти.

Девушка не могла сосчитать, сколько часов к ряду прорыдала рядом с убитым. Горе заполнило ее целиком, даже начавшие волноваться лошади далеко не сразу сумели обратить на себя ее внимание. Копытные взбеленились, и к тому времени, когда Рэ наконец поднялась, они успели перевернуть телегу и те припасы, за которыми она ездила в город – крупы и рыба, эль и вино, ткани и утварь, иглы и нитки, все, что было, попадало на землю. Два слабо перевязанных мешка с зерном рассыпались после удара.

Лошадей напугали несколько перевертышей из другой стаи. Вероятно, они пришли на запах крови и костра. Полукровка была уверена, они слышали звуки сражения и крики, но не вмешались и не помогли соседям.

– Вы пришли позлорадствовать? – соседи желали отобрать у вожака земли и Рэйара вспомнила явившихся, – Люди уничтожили мою стаю. Вы слышали, когда шло сражение, верно? Вы слышали, но не вмешались и пришли только сейчас!

– Слышали, – ответил один из них. Рэ не помнила, как его звали, но знала, что он, как и вся его семья, умел превращаться в шакала. Они считались значительно слабее чистокровных зверолюдов-волков, и даже грязный волк мог запросто победить любого, пусть и сильнейшего из них. Шакала могла одолеть и Рэйара, она бы справилась и с двумя, а может, и с тремя, но эти соседи никогда не являлись малым числом. Почти полтора десятка шакалов крутились вокруг телеги и, скорее всего, кто-то скрывался в лесу. Один из явившихся присел и принялся сгребать в мешок то зерно, что не успело коснуться земли и все еще могло быть использовано.

– Конечно же слышали, – вторил другой шакал, у него были желтые глаза и длинные шрамы от когтей на лице – однажды он нарвался на волков и ему на всю жизнь оставили память на левой половине морды, – Почему жива ты? Спряталась в какой-нибудь норе?

– Я отлучалась из лагеря, и будь я здесь…

– Отлучалась и потому пропустила смерть всех своих дружков. Какая жалость, да, полукровка?

– Тебе какое дело? Пошли вон от телеги! – Рэйара встрепенулась и впервые отошла от тела вожака, с тех пор как сняла его с кола.

До появления шакалов ей было все равно – есть у нее припасы или нет. Девушка не задумывалась, что ей делать с едой, но теперь собиралась защищать свое имущество всеми силами. Это последнее, что осталось у нее, все еще связывающее со стаей. Последнее, что могло помочь ей выжить. Что могло помочь пережить и сохранить разум. Мерзкие шакалы, которые наблюдали за смертью ее стаи, недостойны получить хоть что-то.

– Зачем нам уходить? Неужели это твоя телега?

– Да, – рявкнула в ответ девушка.

– А я полагаю, что она принадлежит нам, ведь это мы ее нашли. Так и быть, мы позволим тебе убраться. Дадим фору в, хм, десять минут, – засмеялся желтоглаз, – И, если ты успеешь за это время далеко сбежать, быть может, мы не станем гнаться за тобой.

– Лучше бы тебе не останавливаться, – подтявкнул из-за телеги еще один юноша. Рэ раньше не видела его вблизи, наверное, он опасался выходить к стае, зато против одного волка пойти не побоялся. Девушка запомнила его короткие серые косы, такие же серые глаза, здоровенное темное родимое пятно на лбу и широкий нос.

– Я не собираюсь бежать. Это моя территория и мои припасы! Это мой дом!

– Твой дом стал пепелищем, твоя стая мертва, твою территорию некому защищать. Как и эти припасы. Не думаешь же ты, что сумеешь одна справиться с нами всеми?

– Не сумеет! Не сумеет! – поддакивали приятели желтоглаза со всех сторон. Некоторые только молча кивали и гаденько улыбались.

– А даже если вдруг по какой-то счастливой случайности ты все же одолеешь нас, то после придут и другие. Не только наша стая, иные соседи тоже. Стаи, которых не успели истребить люди, захотят забрать себе эти владения, а тебя, разумеется, убьют.

Приятель шакала с родимым пятном снова тявкнул, выражая свое согласие. Еще несколько представителей стаи громко повторяли короткими фразами то, что произнес их вожак, намереваясь отвлечь Рэйару, пока остальные окружали ее.

Вожак этой внушительной компании ухмылялся – он был доволен собой. Одна из лошадей, видимо почувствовав изменения вокруг и предстоящую схватку, занервничала и мужчина поймал ее за поводья.

– Или тебя возьмут как рабыню и в качестве зверька для развлечения, – предположил желтоглазый, поглаживая подрагивающее копытное, – Медведи, может, и сжалятся над тобой. Может, они даже предложат жить среди них, у них нездоровая любовь устраивать приют для отшельников. Койоты же и рыси тебя однозначно убьют, а их стаи не так далеко… Рыжие шакалы, наши недобрые приятели, тоже, но ты и сама это понимаешь, верно? А уж что с тобой сделают красные волки мне и вовсе говорить неприятно – думаю, ты догадываешься почему.

С красными волками отношения у полукровки не заладились еще давно. Девушка скорее считалась пострадавшей, хоть и по собственной глупости, но в какой-то момент ситуация обострилась и переросла в конфликт двух вожаков, а после и двух стай. Красные волки, если прознали о случившемся, уже спешили со всех ног в надежде найти дочь вожака или его самого, и уж Рэйару найдут, то лучше будет успеть убить себя, чем попасться.

Рэйара зарычала на слишком приблизившегося шакала. Она бросилась в его сторону и тот, завизжав, отбежал. Двое, что подходили вместе с ним, также отскочили, но им на подмогу уже спешили товарищи. Вскоре их не выйдет так легко напугать.

– Мы же хотим отнестись к тебе с пониманием, в конце концов, ты всего лишь полукровка, у тебя и выбора-то не было, становится волком или нет. Меня учили относиться к таким убогим как ты с жалостью, как к блаженным, евнухам, старикам и уродцам. Мне говорили – они не выбирали себе подобной судьбы, они ее не желали и им нужно сочувствовать, – желтоглазый подался вперед, а Рэ, напротив, отступила на шаг, чтобы не сокращать дистанцию. Она слышала, как позади прошуршали сухие листья – кто-то перемещался, но пока достаточно далеко, – Не бойся, я отзову друзей. Никто не станет нападать на тебя и, тем более, со спины. Я разрешаю тебе еще раз подумать. Уходи сейчас и ты останешься жива.

Рэйара повернулась в сторону, как раз когда двое шакалов, сменивших форму, задрав хвосты, припали на передние лапы, готовясь к прыжку. Она оскалилась и оба зверя тут же отступили – им было страшно нападать отдельно от остальной толпы.

– Быть может, ты еще сумеешь найти себе стаю, – продолжал говорить вожак. Он пока что не двигался, – А может, тебе повезло, и кто-то из твоей семьи сбежал. Если ты уйдешь, то у тебя будет шанс встретиться с ними.

– Да-да, встретишься. Кто-то точно сбежал, так же как и те, которые попали на нашу территорию, – тощий и невысокий мужчина, слишком выделяющийся своим возрастом на фоне остальных явившихся позлорадствовать, продолжал собирать все, что рассыпалось, завязывать мешки и оттаскивать подальше, чтобы лошади это не потоптали.

– Т-ш-ш-ш! – шикнул на великовозрастного шакала желтоглазый, но девушка все расслышала. Она клацнула зубами в сторону очередного подобравшегося слишком близко противника, превратившегося в зверя, и тот, поджав хвост, отбежал к своим товарищам. По одному и по двое они прощупывали, как быстро она реагирует, как хорошо видит и слышит.

Рэйара понемногу меняла свое тело, кожа трескалась и болезненно слезала, и из-под нее появлялась другая, покрытая густой серой шерстью. На ее конечностях начали отрастать когти, а пальцы выгибались и хрустели, прежде чем увеличиться, ладони распухали, медленно превращаясь в подобие лап. Морда полукровки удлинялась и с хрустом выдвигалась вперед. Нос задирался и расширялся, человеческие зубы выпадали, а под ними тут же вырастали новые, более крепкие, крупные и острые. Каждое превращение протекало мучительно и болезненно, равно как и для любого другого перевертыша. Говорили, что с годами становится легче, но это была ложь. Впрочем, происходило привыкание. За любую силу требовалась плата.

Рэ слышала хриплые вздохи шакалов за спиной и по сторонам – они также перекидывались и расплачивались за это страданиями.

– Моя стая! – прохрипела полукровка, ее голосовые связки пока позволяли ей говорить, – Те, кто сбежал. От людей! Они пришли к вам. Где они? Они все еще у вас? Что с ними? Они не пострадали?

Желтоглаз поджал губы и не ответил, его приятели, в том числе и великовозрастный товарищ бросали на него взгляды. Вероятно, именно его, самого болтливого из компании, считали вожаком и повторяли за ним. Этот юноша не был сыном главаря, и Рэйара не понимала, почему он имел такое влияние на остальных.

– Они живы? – снова спросила полукровка. Девушка-шакал мелькнула справа от нее, пока еще не полностью поменявшая форму, на теле зверя красовалась человеческая голова. Вскоре к ней присоединились и подружки, но полукровка не уделила им внимания больше, чем требовалось. Для Рэ куда важнее было узнать про свою семью, – Где моя стая сейчас? Сколько сумели сбежать к вам?

Рэйара поняла, что вожак хорошо держит себя в руках и перевела взгляд на тощего мужчину. Тот только ухмыльнулся. Его выражение лица вместе с ужимками и молчанием остальных давало более, чем полный ответ. Часть ее стаи, если и сумела пережить встречу с людьми и сбежать, попала в руки врагов, которые поспешили расправиться с волками. Шакалы не могли позволить жить тем, кто всегда был сильнее их и с легкостью давал отпор. Они боялись возрождения перевертышей-волков и потому прибегнули к подлости.

– Вы их убили! – закричала девушка, ей не давались длинные фразы, горло саднило от слов, но молчать она не могла, – Вы убили тех, кто пришел! Пришел к вам. За помощью. Люди – наши враги! Наши общие врагами, а вы… Вы убили своих же. Мы все из одного народа. Мы должны противостоять вместе, а вы… Вы!

Желтоглаз успел что-то крикнуть и начал перекидываться, остальные, кто еще не принял звериное или полузверинное, доступное только для чистокровных и, по счастливому стечению обстоятельств, и девушке-полукровке, обличие, отступили назад. Рэйара бросилась в сторону вожака, но передумала. Поменяв направление и раскидав комья грязи лапами, пока поворачивалась, Рэ прыгнула на носителя шрама – он замешкался и был лучшей добычей. В тот день она наградила его еще одним, хоть и более узким шрамом, уже на другой стороне лица.

Как бы ярость ни подпитывала Рэйару, она не принадлежала к чистокровным перевертышам, а шакалов было слишком много. Девушка сумела справиться с двумя сразу же, их тела упали к ногам желтоглазого. Еще двое достаточно пострадали, отступили, поджав хвосты, но остальные… Полукровка была вынуждена бежать в тот день. Она, израненная и униженная, лишившаяся не только дома, но и своего оружия неслась по лесу, падала, поднималась и снова бежала. Она потеряла еду, потеряла все, что у нее имелось, дорогие сердцу вещи, большая часть которых сгорела, а некоторая – досталась врагам.

Шакалы гнались за ней. Она слышала их подвывания и тявканье, она чуяла их вспотевшие шкуры. Их смех и радостное улюлюканье, что они сумели расправиться с волком и обратить его в бегство, долгое время преследовали ее. Это раздражало, особенно потому, что Рэйара ничего не могла сделать. Лишь у самого городка, небольшого и незнакомого – волки, как и другие перевертыши, постоянно передвигались, чтобы добыча не заканчивалась – шакалы отстали. Скорее всего, они испугались встречи с людьми.

Рэйара же не боялась уже никого. Городская стража, завидев израненную девушку в разорванных одеждах, пропустила ее в город сразу, как только стало понятно, что укусов на ее теле нет. Ей посочувствовали. В последние месяцы зверолюды буйствовали в лесах и раненные прибывали из самых разных деревень и городов.

Пожилой мужчина, коренастый, невысокий, с густыми усами и длинной рыжей косой, более всего напоминающий потомков калнсов – горного любвеобильного народа – предложил ей помощь. Рэйара с радостью приняла ее и разглядывала стражника все время, пока тот вел ее до врачевателей. Для калнсов он был недостаточно высок и слишком загорелым, но определенное сходство в чертах лица и мощных руках прослеживалось.

Потомок горного народа заплатил за лечение полукровки и дал несколько медяков, чтобы раненная смогла купить себе еды. Почему он был добр, перевертыш не понимала, однако, с радостью приняла эту заботу. В тот раз Рэйаре в самом деле повезло, она сумела оправиться, хорошо и плотно поела и, благодаря тому же незнакомцу, поняла, что в городе в тяжелое время девушкам не очень рады. Мужчины считались лучшими воинами и больше ценились. Новый знакомый предостерегал ее, поначалу советовал, что делать и чего не делать.

Немного освоившись, Рэйара нашла себе место среди бедняков.

– Я чувствую твой страх. Чего ты боишься, Эйэ? – перевертыш чувствовала, чем веет от казавшегося всемогущим волшебника и от понимания этого становилось как-то не по себе.

До этого то нарастающая, то спадающая тревога не очень-то и страшили Рэйару – она знала, что часто накручивает себя. Теперь же, после того, как она получила доказательство своей правоты в виде страха мужчины-предводителя, ее собственное ощущение стало настоящим, осязаемым и полукровке всюду начала видеться опасность. Она даже покрутилась на месте, осматриваясь.

– Я не боюсь, – волшебник попытался соврать ей, но вовремя одумался, – Хорошо, ты права, я боюсь. За тебя. Опасаюсь, что ты пойдешь туда, куда не следует, и что сделаешь это именно сегодня.

– Не переживай за меня, я не щенок, и вполне могу за себя постоять. Я понимаю, что нельзя идти туда, где может быть опасно, – Рэйара попыталась принять наиболее воинствующе-героическую позу. Неприятные ощущения все еще не покидали ее и потому женщина почти сразу вновь сгорбилась и прислушалась.

– Неужели? – Эйэ усмехнулся, – Мне показалось, ты уже давно решила, что обязательно станешь спасать Вечный Лес. Даже если мы не будем тебе помогать.

– Не стану. Ладно-ладно, стану, но не сейчас. Я знаю, что смогла бы справиться, или хотя бы должна была бы попытаться. Если я ошибаюсь, то вы пострадаете – я этого не хочу. Конечно же, вы отправитесь за мной, если я пойду в Вечный Лес. Я ведь права? – собеседник кивнул, – Ты отправишь послание в Общину? Мы не можем рассчитывать только на тех, кто живет поблизости. А вдруг Верхушка что-то придумает, или кто-нибудь захочет вмешаться?

Эйэ вновь едва заметно кивнул. На его лице играла легкая улыбка – он был доволен, что у женщины появился инстинкт самосохранения, или голова на плечах, чтобы понимать к чему приведут братьев ее необдуманные поступки.

Солнце пробило в густых и пушистых облаках брешь, через которую на волшебника падали его лучи. Рэ часто бывала нетерпелива. Она протянула руку, коснулась свэта, и ей показалось, что он хотел ответить взаимностью и обнять ее, но вместо этого быстро отдернул руку и отступил на шаг назад.

На лице расстроенной Рэйары появилось выражение, свойственное ребенку, не получившего игрушку, которую он давно выпрашивал. Ей поманили, потрясли перед лицом, а после спрятали за спину и показали язык. Эйэ то тянулся к ней, то отстранялся; то был заботлив и нежен, то становился холодным и жестким как лед. Иногда женщине казалось, что он просто играет с ее чувствами, смотрит, как далеко она решится зайти и что позволит предводителю. В этот раз Рэ смогла найти причину отвратительного поведения и оправдала его.

Таэль вернулся.

Светловолосый шпион с любопытством поглядывал на волшебника и полукровку. К его сожалению, разговор прервался и ничего компрометирующего услышать не удалось. Призыватель приветственно помахал сестре и направился к сваленной куче добычи.

– Неплохой улов, но я ожидал большего. Одна ты сожрешь половину и не поморщишься, а ведь скоро к нам присоединятся еще братья, – неодобрительно покачал головой Таэль. Он достал нож и принялся потрошить туши.

– Поймаю еще, – огрызнулась Рэйара. Эйэ воспользовался моментом и отгородился необходимостью помочь призывателю, что весьма огорчало полукровку. Настроение было окончательно испорчено, – На сегодняшний день и ночь, да и на следующие тоже, должно хватить на всех. Потом я смогу снова пойти в лес и поохотиться.

– Конечно же пойдешь, должна же от тебя быть хоть какая-то польза! – засмеялся своим же словам-оскорблениям голубоглазый свэт – он считал себя забавным и остроумным, причем не стеснялся расхваливать себя перед всеми.

Мужчина ткнул ножом в брюхо белки и струя крови ударила ему прямо в лицо. Отплевывающийся и размахивающий руками призыватель бросил тушу и нож, отскочил от места разделки, споткнулся о бревно и чуть не упал, пока пытался стереть вязкую жидкость с глаз рукавом.

– Мерзость! Помоги мне, Рэ! Рэ, дай что-нибудь! – кричал мужчина.

Рэйара засмеялась. Она видела, что Эйэ с прежним хладнокровием продолжает расправляться с добычей, методично потроша и свежуя животных. Не было никакого намека на то, что он произносил заклинания. Предводитель давно научился творить свою магию почти незаметно.

Женщина присела на бревно рядом, пока Таэль, громко ругаясь на нерасторопность и злопамятность перевертыша, наощупь пополз в сторону шатра.

– Это был ты? – прошептала Рэ.

Волшебник улыбнулся и пожал плечами. Большего ответа и не требовалось.

– Ты бы лучше поспала, мы и сами справимся. Тебе предстоят сложные сутки, бессонные и наполненные волнением. Нам скоро отправляться, но пока у тебя есть несколько часов, чтобы вздремнуть.

– Я переживаю за наших братьев. Боюсь, я не сумею уснуть, даже если выпью сонного зелья.

– Тогда ты хотя бы полежишь с закрытыми глазами и немного отдохнешь, Алорэ убеждал нас что это полезно, и я склонен с ним согласиться.

Рэйара вздохнула и поднялась – спорить с Эйэ бесполезно. В том числе и потому, что он знает действенные усыпляющие заклинания и следующим пунктом, скорее всего, предложит свое вмешательство.

Таэль уже привел себя в порядок и вернулся. Пусть это была не лучшая компания для заклинателя, но все они служили на благо одной Общины. Вдвоем всегда безопаснее, чем в одиночку – так говорили перевертыши.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю