Текст книги "Приоткрывая завесу (СИ)"

Автор книги: Wagner Th.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– А ты, Марина, в очко даешь?

Разговор обернулся совершенно неожиданно. Стоит ли упоминать, что мы с Оксаной притихли, заворожено наблюдая за травлей. Если сидящих на противоположной лавочке, объединяла общая черта – женоненавистничество, то Владом явно двигало, что-то иное. О своем недавнем возбуждении я уже позабыл. Сексуального сейчас ничего не происходило. Оставалось только сожалеть, что приперлась эта юная давалка и испортила нам всю малину.

– А ты что – пидар?

Да уж, многие мои знакомые, не зависимо от ориентации, за такие слова, были готовы голову снести, но Влад сдержался:

– Если я – пидар, то ты – блядь.

Заявление было безапелляционным. Все были в курсе недавнего инцидента с Мариной, в кустах. И она сама понимала, во всяком случае, я на это надеюсь, насколько глупо выглядела данная перепалка. Одного до нас, сидящих в беседке, не доходило: что она до сих пор тут делает? Все приложили максимум пассивного и активного участия для того, чтобы она испарилась, но видимо этого было мало. С точки зрения моей, мужской, рациональной логики, ею должно было двигать, что-то очень мощное, чтобы выдержать все эти оскорбления. Только вот: что именно? Я посмотрел на Оксану и ужаснулся.

Мы все носим маски. Это всем давно ведомо, всех бесит, но по-другому нельзя. Страшнее, когда ты заглянул под маску другого человека. Улучил момент, когда тот расслабил булки, предъявляя миру свою истинную суть. Мне самому, давно, говорили, что видя меня в такой ситуации, впору пугаться. Когда я глянул на Оксану, то ужаснулся. Довольная, надменная, холеная и абсолютно каменная. Глыба холодного льда. И самое странное, она знала причину, все еще удерживающую тут Марину. Женщины – одним словом. И мне их явно не понять.

Только сейчас, я осознавал уже другое: я и не хочу их понимать. И ни один мужик не хочет понимать то, что на самом деле, творится в глубине их сознания. Это только в фильмах мечта идиота: знать, чего хотят женщины. А в реале мы отгородились от понимания, одним простым термином: женская логика. Это, как доисторические жители планеты, не зная принципов электростатики, наградили молнию мистическим, божественным смыслом. И сейчас, мы – современные и образованные люди – верим в бога, который посылает на землю свои огненные стрелы. Так обстоят дела и с этой пресловутой, женской логикой. Нам, мужикам, не хотелось и не хочется понимать того, что двигало женщиной. Нас интересует результат. Наверное, этим мы и отличаемся от них. Они – истинные аналитики. Это женщины способны провести цепь умозаключений, как в том анекдоте: «Если у тебя нет спичек, значит ты гей».

Мое недавнее желание, увидеть мир глазами монаха, осуществилось всего несколько минут тому назад, когда явилось это вражеское создание – чужая Марина. И сейчас я активно начинал видеть тот же самый мир, глазами женоненавистника Женьки, откровенно желая, чтобы убралась эта досадная причина, оторвавшая мои руки от желанного тела Влада.

– И все же. Зачем ты пришла, Марина? – слова сами собой слетели с губ, и я только потом осознал, что озвучил, мучивший меня, немой вопрос. Возможно, при других обстоятельствах, я бы не сказал так. Но, в данный момент, злость и раздражение, подстегнутое определенным количеством алкоголя, брали верх.

Она уставилась на меня ненавидящим взглядом. Словно воровка, которую поймали за руку, на горячем. Ответить Марина не успела. Послышались шаги. И из темноты появилась Ира. Слегка сонная, немного уставшая, но довольная и томная женщина. Ира была счастлива, в аккурат до того момента, пока не увидела нас, сидящих в беседке.

Вот он, ответ на вопрос, заданный мной, всего пару мгновений назад. И вот они, тонкие и изящные руки, весьма уверенно и властно, обнимающие чужую Марину. Вот оно то, что притягательно, для всех без исключения натуралов, и что бесит всех геев – лесби. Сказать, что мне пофигу это, будет неправильно, но я и не смотрю с такими явными чувствами, как у Жени и Влада. Мой сосед отшатнулся и снова оказался в моих объятиях. И я, чувствовал эту потребность – это немое противостояние. Мы не можем быть одни. Быть одному стыдно. Быть, хотя бы с кем-то – уродливо.

И каждый из нас шестерых, это осознавал.

– У меня есть замечательная идея! Ксюша, а не пошли бы мы с тобой спатки. У тебя в комнате, как раз классно. Наверняка, там пахнет сексом, а утомленный Алик, опустошивший свои, звенящие яйца, не будет возражать, если я к нему пристроюсь сзади.

Удар. Это было похоже, на тот самый водоем со стоячей казалось бы водой, в которую, какой-то шалун бросил булыжник. Всплеск... Жар, полыхнувший в глазах Марины, готовой сорваться и бежать куда глаза глядят. Круги на воде... Руки Иры сильно стиснули женщину. Сильно и больно – так могут, больно, женщины и пьяные мужья – им все равно, что они причиняют кому-то боль. Они хотят ее причинить.

Влад сжался в моих руках, придвинувшись сильнее. Интуитивно, как котенок, увидевший за окном собаку. Словно зеркало, я повторил движения Иры. Только, в отличие от нее я делал это, осознавая: я обнимаю того, кто мне дорог, кому я хочу дарить заботу и нежность. Кем руководить и управлять буду мягко, кажется, незримо, обучая тому, что ранее для него было под своеобразным, социальным запретом.

Только те двое, сидящие напротив нас, со смехом встали. Искренним смехом, от которого мороз по коже. Кажется, у них было очень много общего. А может и нет – может они, как два паразита, вошли в симбиоз против нас всех. Им хватило ума уйти правильно, сохранив свою гордость. А это надо уметь – уйти, оставив после себя, в душе оставшихся, отпечаток.

Мы дождались, пока обнявшиеся и хохочущие Ксюша и Женя скроются из вида, в пансионате. Ира и Марина заняли место ушедших.

Тишина.

– Значит, вы – геи?! – нарушила молчание чужая.

Мы не стали оправдываться. Влад покраснел. Даже, в этом тусклом освещении, видно его смущение и пунцовое лицо, которое он неприминул спрятать у меня на плече.

Скажу честно. Я все еще был в шоке от него. Будучи на все 1000% уверенным, что он – натурал, я похоронил, в глубине души, свое желание обладать им. Но вот, так вот повернулась жизнь. А может, мне это только по пьяни снится?

– А ты – лесби? – уточнил я, отвечая вопросом на вопрос.

– Нет. Но... – Марина замялась и поступила, точно так же, как Влад – спрятав голову на груди Иры и потерлась об нее носом.

– … Но ты всегда хотела это попробовать, – ответила счастливая женщина, гладящая, свою новую пассию по голове.

– Да. – Коротко и лаконично ответила Марина.

– Я тоже. – Так же тихо, и все еще смущаясь, ответил Влад.

Вот оно что! Попробовать! Поставить себя на место другого. Кого-то, совершенно не такого, как ты сам, так от тебя отличавшегося, которого ты осуждал. На это нужна смелость.

Мы говорили о жизни, прижимаясь друг к другу, прячась от предрассветного холода в объятиях. Ира говорила о том, что хотела быть мужчиной, поступать так, как они должны поступать с женщинами. Марина созналась, что завидует геям и хочет быть, столь же открытой в своих желаниях, как они. Влад, по большей степени, молчал. Не знаю, о чем он думал, но понимал своим телом, что он хотел.

Из спокойного, идиллического состояния, нас выбросила в реальную жизнь, тренькнувшая на телефоне смс. Я потянулся к нему и прочел: «Комната Иры и Оли свободна. Таню забрал муж. Ключи в дверях». Я смотрел молча, с сильно бьющимся сердцем. Потом озвучил.

Уходили из беседки отдельно. Не сговариваясь. Они в первую – Ирину комнату. Мы – в Танину. Шли тихо, крадучись, словно преступники. Проходя мимо комнаты Оксаны, услышали смех и веселые крики народа, игравшего в бутылочку.

В те короткие часы, что у нас остались, я отдал Владу все свое внимание, заботу и получил несравненно больше, чем до этого рассчитывал. Я открывал в нем, те потаенные точки – струны страсти, которых до меня не касался никто. Показывал, насколько мужчина может доставить удовольствие другому мужчине, лишь потому, что мы – одинаковые! Мы знаем, чего мы хотим и знаем, как!

Там, за стеной, тихо поскуливала Марина, отдаваясь во власть столь же опытных, женских рук.

Утром мы были смущенные и чужие. С головной болью: от алкоголя, а возможно страха, смущения и сожаления. Держались в стороне друг от друга, словно совсем не знакомые люди. Будь это со мной впервые, я бы переживал. Только, для меня, это не первый парень, которого я изменил, которому открыл его потаенное желание. Утром я был готов к такому повороту.

Влад же опасался огласки. Боялся, что на него станут показывать пальцем и будут над ним смеяться. А больше боялся себя. Того, что он о себе узнал. Сложно сказать, что было для него более болезненным.

Улучив момент, уже днем, я подошел к нему и прошептал:

– Не бойся. Об этом никто не узнает. Они будут молчать.

– Я не... – на его лице, смешалась, целая гамма эмоций: испуг, отвращение, злость. – Уйди. Не хочу тебя видеть.

– Я это знаю.

– Ненавижу тебя.

Нет, мой мальчик. Ты не меня сейчас ненавидишь, а себя. Свою слабость и свою глупость, то, что поддался на это из-за выпитого алкоголя. Что обнажил то потаенное, которое до этого так сильно, не хотел замечать. Только, я не скажу тебе этих слов. Я буду и дальше заботиться о тебе. Не как о своей собственности, не как о том, кого я трахнул, и потому чувствую за это ответственность. А как о том, кто мне интересен и с кем мне было хорошо. И с кем, я хочу повторить это, и не единожды, в дальнейшем.

Ни Жека, ни Ксюха никому не сказали, и не скажут. Как, не скажет и Ира, находящаяся в столь же неоднозначном положении, как и я. Мы с ней знали, на что шли. И это, не ради одной ночи. Во всяком случае, относительно себя и Влада, я в этом уверен.

Спрос рождает предложение. В данном случае, очень специфический спрос. Поставить себя на место другого, увидеть его глазами мир. Этого, еще никто не придумал. Хотя, даже если это и стало бы возможным, такая технология, была бы быстро запрещена минздравом и комиссией по морали. Увидеть мир глазами другого – значит, нанести своему мировоззрению непоправимый вред. Этот шрам останется на всю жизнь. И только в наших силах, превратить его в красивую тату, украшающую душу. Или провести повторную операцию, удаляющую последствия столь необычного опыта со своим сознанием.