Текст книги "Домашний уют (СИ)"

Автор книги: Wagner Th.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Так вот. Как положено инициатору, к Сашке я пришел с напитками: 6 литров пива, 2 литра коньяка и минералка. Он посмотрел на выставленную шеренгу, улыбнулся, прихватил паки пива и понес в холодильник. Из него же достал уже готовое, холодное пиво. Засели мы на кухне. Так как возраст уже не студенческий, а мы вполне способны содержать себя, то к пиву у нас была закуска: курица гриль из соседнего супермаркета, кетчуп и тарань.

Я улыбнулся. С Саньком всегда чувствую себя свободно.

-Что сидим, что втыкаем?!– со смехом проговорил Сашка, разливая пиво по высоким кружкам.

-Вздрогнем?– весело парировал я.

-Какой там вздрогнем? Дрожать перед стоматологом будешь.

Да, факультет стоматологии мы несильно любили. Да и вообще. Кто их любит-то. Они то и женятся между собой обычно, так сказать, выводят новое поколение людей-стоматологов. Хотя куролесить мы любили со студентками стомата. Почему-то процент реальных блондинок там был самый высокий. Это уже неважно. Я этих блондинок потом столько перевидал…

-Ну, как твои дела, манагер?– без особой подготовки перешел к делу хирург.

-Дела идут, контора пишет,– засмеялся.– Да нормально все. Только не мое это. Веришь, не мое. Я как с женщиной говорю, совсем не на то внимание обращаю. Порой аж подмывает спросить о самочувствии или еще что-то, за что мне могут приписать сексуальные домогательства. А с мужиками так вообще абзац. Я просто с ними, как с клиентами говорить не могу.

-А как можешь?

-Никак. О футболе, о политике, о бабах. Полный комплект. Причем при мужиках лучше не говорить кто по специальности. Вечно как выпьем на работе, так и начинают пристебываться: расскажи, да расскажи. А что рассказывать.

-Да… что рассказывать! Там видеть надо,– Саня заржал как конь.– Как Жанна?

-Никак. Расстались.

-Да ты что! Она же единственная, у кого хватало на тебя терпения, – скромно так, почти с тоской, потом продолжил.– Куришь?

-Давай.

-А, нэту. Бросил. Кашель замучил. А сам понимаешь, что такое кашель на операции. Или когда комок в горле, а ты помытый в маске, руки в кровище, в лучшем случае. Короче. Бросил. Хотя потом с этим отходняком вообще пришлось отпуск брать. Так что подумываю об электронной сигарете, просто так не могу без нее, особенно вот сейчас. Так бы с удовольствием и затянулся. Кстати, у меня профиты есть, будешь?

-Это сено которые? Черные и вонючие? Пасс. Я не настолько низко пал или не так много выпил.

-Тогда может по коньячку?

И мы приступили к основному блюду. Некоторое время говорили о женщинах, потом о власти, потом добрались и до знакомых. Весьма неожиданно, кстати.

-Кстати, Макс, ты Самохвалова помнишь?

-А то! Конечно. Тот еще мужик.

-Мужик-то он мужик, только нашел он себе мужика. Я их на днях видел. Приехал ко мне по делу. У сестры его мужика проблемы с почкой были. Туда-сюда. Разговорились, вижу, что юлит, а потом проговорился. Короче, посидели, потрындели. Потом я у него спрашиваю: «Вот ты жалеешь?», а он мне: «Нет». Я призадумался, впервые в жизни, наверное, призадумался. А он продолжает: «Знаешь, стремно было, когда до меня дошло, что люблю я его, а потом понял, что любят ни мужика, ни бабу, а человека. Так легче стало. Не жалею я, Сашка, не жалею»

Макс перекинул как за себя рюмку коньяка, зажал рот кулаком.

-Эх, а вот сигаретки сейчас не хватает, – встал, пошарил по ящикам, достал коричневую пачку Profit.– Окошко открой. Будешь?

Я понял, что переступил рубеж Profit. Закурил. Какая же это дрянь! Коньяк пошел ровно, в запивку.

-А ты бы смог?– реально для меня это вопрос животрепещущий. Мое существо ждало сейчас дома и, как я понимал, глядя на часы, то с качалкой или другим предметом кухонной утвари силового воздействия.

Кстати об этом. Мужики могу сколько угодно говорить, что вот такие жены – суки и стервы, но в тайне им очень приятно, что их ждут и волнуются за них. Хотя бывают случаи тотального контроля, там явно без посторонней помощи мамочек и подружек не обошлось. Ну да ладно. Это все лирика. А сейчас передо мной сидел вздыхая мой старинный дружбан и рассказывал о нашем общем знакомом, который как я только что пересек границу профита, так и он пересек границу… не знаю как это даже назвать.

-Наверное, смог. Ну, во всяком случае, попробовать мог бы. Понимаешь, после того как я на них посмотрел, бля буду, но чтоб так все семейные жили. И вот что я тебе скажу. Это в нас природа заложила. Как и почки гнилые, как и все остальное.

Сашка еще отхлебнул коньяка. Снова скривился. Видно ему давно тоже хотелось с кем-то поговорить, только не каждому все можно сказать.

-Понимаешь, Макс, я вот уже третий год трансплантацией занимаюсь, можно сказать, что у истоков пересадки почки в нашем городе стою. Насмотрелся много чего. И я против. Что дано богом, так тому и быть. Если тебе отпущено столько жизни, умей ее прожить достойно. А ведь многие этого не умеют, они всю жизнь на чьей-то шее сидят. Думаешь просто так чик-пик и от родного-здорового откорнали одну почку, а второму родному-больному пришили? А болтяру! Можно сказать, что пересрали жизнь здоровому и недолго проживет больной, – выпалив эту тираду, Сашка отдышался, опять налил нам по рюмкам, хильнул и продолжил, но уже спокойно. – Ну, если и проживет долго, то это уже не жизнь, я тебе скажу. Каждый день на гормонах. Сам знаешь: и удовольствие не из дешевых, и то, что они вынуждены принимать их, очень сильно иммунную систему косит. На тебя в автобусе чхнули, вот и грипп, а грипп в пневмонию или еще во что перерос. Короче, тот, кто забрал жизни кусок, за него платит. И платит так, что ну его нахер.

Мы сидели молча, закурили еще. На сей раз трава пошла нормально. Словно обычные сигареты. У меня была тьма вопросов, только, видно, не стоило их задавать.

-Сашка, неужели так может думать тот, кто делает операцию?

-Так думают у нас все, Максик, все! Это кардиологам хорошо. Они не видят, как потом видит пациент у которого сердце забрали. А я вижу! У меня из одного больного, получаются два. А ты знаешь каково тому, кто получит эту почку. Не сейчас, не сразу, а через пару лет? Когда, бля, совесть просыпается. А она просыпается! Еще как!

-Ладно, успокойся. Сам знаешь, свои мозги да в чужую голову не пересадишь.

-И правильно! Потому что мозги просто невозможно трансплантировать! Кстати, а вот за это надо выпить стоя!

Мы встали. Стукнулись рюмками и выпили.

После чего Санька поставил свою, и уже заметно покачивающимся шагом пошел в сортир. И вот вы мне не поверите. Я автоматически, словно какая-то неведомая сила двигала моей рукой, набрал номер Андрея. Мне лично было в тот момент пофигу который час и что он делает, но я позвонил сказать, что домой я все же не приду. Звонок оборвал я сразу, как будто боялся, что меня начнут отчитывать как я своих питомцев, нагадивших на коврик в ванной. Хотя, возможно, и побоялся, что меня замучает совесть. Да ну к черту. Зато вернулся Санька с новой идеей.

-Знаешь, Макс, а давай попробуем?

-Что?

-Это!..– поднял меня за грудки, сгреб в объятия, а он, поверьте, даже по моим меркам немаленький. – Давай попробуем!

Я вечно говорю не то, и, как обычно, ляпнул:

-Трансплантацию?

А он прижал меня сильнее и поцеловал. Еще в институте от его поцелуев девки тащились. Теперь я понял почему. Потому как мне захотелось сейчас его обнять. Ответить на его влажную, отнюдь не слюнявую ласку.

Вот как мы в постели оказались, не помню. Помню, что раздевали друг друга. Не знаю как он, но я так мало кого из дам своих раздевал. Помню еще поцелуй, как его хозяйская рука уролога пошла ласкать мой член.

И все. Больше ничего не помню. Факт тот, что на утро я проснулся голяком, замерзший и с засохшими пятнами почти по всему телу. Нет, не по всему. Рожа была чистая. Что вы думаете, я проверил сразу? Правильно! Туда никто не лазил... кажись... Кто этих урологов знает.

Думаете, я был в шоке и орал как бешеный – нихрена. Саша – друг и мы с ним столько раз спали вместе (хоть и не так откровенно вместе), что во мне ничего такого ужасающего это не вызвало.

А может и вызвало, если бы не колющая на части головная боль. Встал, пошел в сортир и на кухню. Коньяк-то мы весь выпили, но на утро осталось пиво. Непорядок. Достал баклажку из холодильника и присосался. Хорошо, ох как хорошо.

Алкоголь ударил по шарам повторно. Меня повело. В итоге я еще Сашке должен новый сервиз, в общей сложности. Грохоту было много.

Сашка выполз на шум. Не знаю, что там ему снилось, но «утренний привет» был весьма заметен.

-Ты че?– спросил он из сортира.

-Скандалю, горшки бью. Сейчас заяву на тебя вкатаю, за изнасилование.

-Совсем тронулся? Мы ж только отдрочили... кажется.

Я засмеялся. Люблю я этого человека. Как друга люблю. Мы не будем любовниками никогда, но мы никогда и не расстанемся. Потому что такие друзья раз и до конца жизни.

Спустя час, около полудня, когда привели себя в божеский вид, оделись, а Санек еще и запихнул постельное в стирку, мы снова сели за стол. Чинно так. По кофейку на минералке, заедая сычужным сыром.

И я не выдержал. Рассказал ему все о своем новом питомце. Все, все рассказал. И про Жанну, и про поцелуй, и про то, что возбудился, и что в глаза ему сейчас смотреть не могу. Даже ту фразу: «я люблю тебя». И то, что Андрей признался, что не против. Меня как прорвало.

Сашка молчал.

-Дурак ты, Макс. Какого хера сразу не сказал? Я б тебя сразу домой отправил. Ты вот мне тут жалуешься, а сам, пиздюк, как только я с кухни вышел, ему звонил, предупредил, чтобы не волновался. Что ты у меня спрашиваешь-то? Умей жить, как живется. Помнишь? Это твои слова.

Я обалдел. Словно моего старинного друга подменили. Даже не знаю, кто сейчас передо мной.

-Санька?..– было начал я.

-Что? Такая природа, Макс, такая вот она шутница. Найдешь мне такого детдомовца, так я тебе только спасибо скажу. А то страсть как хочется мне собаку, а завести не могу, приглядывать за ней некому.

Вот теперь это Сашка. Такой уж он, сцуко, шутник.

Мы поржали от души.

Вышел я час спустя. Потому как после той шутки, Сашка звал меня к себе в отделение. Практика в урологии у меня была, да и гинеколог им был нужен. Я шел и думал: а может и правда? Тот, кто родился медиком, тот им и здохнет. Не могу я со здоровыми, вот не могу и все. Натура у меня такая – дурацкая.

Дома меня ждала пустота. Ни Андрея, ни котов, ни собак.

Впервые в жизни я понял, что значит потерять то, за что стоит бороться. Все же Андрюха, тот еще засранец!

Глава 6 Конец всегда значит Начало

Видно, я эгоист.  Тот еще самонадеянный, махровый эгоист. Потому как, пройдясь по комнатам, понял: они вернутся. Скромные вещи Андрея дома. Это, наверное, самое первое на что я посмотрел.

Он вернется. Хотя и я порядком дрогнул, когда вошел в пустую квартиру. Может со стороны я и мудак, которому все параллельно, только не так этот. Непараллельно, не все мне равно.

Нарезав пару кругов по квартире, остановился у книжного шкафа. Эта книга, видно, неспроста бросилась в глаза.

Андрология. Не так давно это направление медицины выделено в отдельную отрасль. Переводимся мы, мужики, эх, как переводимся. Процент импотенции у сорокалетних сравним с тем, что полвека назад был у шестидесятилетних. А болячки… тут вообще рассадник. А простатит. Мля… простатит теперь у всех есть! Хотя если читать некоторые форумы, то и у баб он есть. Хех.. невежество, лень – к чему это приведет – не знаю, но те, кто нашел простату у женщины – им реально надо диссертацию писать.

Так вот, охваченный своими мыслями о медицине, подогретый предложением Киреева, я забыл о своих беглецах. Умостился на кресло и начал листать. Странно, настолько все в человеке просто и продумано. Природа она, и правда, велика в творении своем. Даже болезни и те, как наказание за нарушения, только нужно сразу задумываться за какие именно. И не все так просто, как кажется. Жизнь, природа – они нам намекают раз, другой, а на третий как ошарашат обухом.. по голове, сердцу, почкам, яйцам – где получится, там и осядет наказание.

Все-таки Киреев прав. Забыл я об этом.

Стало трудно читать. Поднял глаза – вечер. Я так просидел пару часов. Пускался дождь. Где ж их носит-то?

Не выдержали мои нервы, набрал номер Андрея. Гудки. Снова поймал себя на мысли, что с облегчением говорю про себя: «Ну, хоть телефон не выключил»

-Привет,– тихий, извиняющийся голос.

«Аллилуйя!»– как поют в соседнем доме сектанты, пронеслось в моей голове.

-Ты где, я уже заждался.

-Были у Жанны твоей. Она приходила и забрала Ваську и Вику. Я ей помог. Потом…

Я оборвал его.

-Что?!

-Помог донести. Васька порывался на улице погоняться, а грязно же.

-Нет, Андрей, ты не понял. Зачем ты отдал Ваську? Вику-то черт с ней, но Ваську!

Да, вот своего первого кота я бы никому не отдал. Он уже староват. Он самый любимый мой. Я и любимую Вику его, не отдал, когда у меня о ней просили. Васька… Это же первый тут питомец.

-Макс,– спокойно, со стальной ноткой в голосе, почти на распев, обратился Андрей.– А ты о нем думать начал когда? Когда его рядом не оказалось? Ты о нем думал, когда забывал покормить? Мы все для тебя обуза.

-Андрей!.. – я запнулся, комок в горле застрял.– Если ты через 15 минут не окажешься дома, я пойду за сигаретами,– какой же я тупой. Самому стало отвратительно от этих слов. Еще пару секунд помолчав, слушая его неровное дыхание.– Извини. Андрюша,– обратился к нему и словно почувствовал изменение его дыхания, словно по нему пронеслась дрожь.– Андрюша… нам надо поговорить.

-О чем?– голос совсем изменился, он дрожал и запинался. – О чем нам говорить? О том, что ты в час ночи позвонил и сказал, что ночевать не придешь?

-О нас. Вернись, пожалуйста… вернитесь все, пожалуйста.

Повисла пауза.

-Все не получатся,– с какой-то болью в голосе произнес Андрей. – Сторож-Барбос сбежал. Мы его искали… искали… И я не знаю как теперь к Жанне идти…

-Твою мать! Идите домой! Живо!

Я не выдержал. Во мне проснулась странная, глубоко внутри спящая злость и ярость. Васька. Этот кошак всегда утешал в те моменты, когда у меня были проблемы. И Жанна это отлично знала. Она давно к нему ревновала. Она думала, что и Вика мне очень дорога, особенно после того, как я не отдал ее подруге Жанны.

Стерва. Так и подмывало ей позвонить. Высказать все, что накопилось, припомнить все на свете! Только рука не поднялась. Как всегда.

Сейчас, как никогда, хотелось закурить. И я не выдержал. Встал, набросил куртку, скользнув в туфли, вышел. Киоск был рядом, во дворе. Конечно, тут не были выставлены сигареты на витрину, но я отлично знал: они ими из-под прилавка торгуют.

Подошел к киоску. Мокрый от дождя и злой как черт, протянул купюру в окошко.

– Не делай этого.

Я вздрогнул. Андрей подоспел во время. Такой же мокрый, но с несгибаемым, укоризненным взглядом.

ты сделаешь это…

-Девушка, извините, я передумал… пачку презервативов, пожалуйста.

Пенсионного вида «девушка» привыкшая ко всему в этом тихом дворике, протянула резинки и сдачу, поспешно закрывая маленькое окошко, прячась от дождя. Я положил коробочку в карман и обернулся.

Гром и Синька прятались под тонкой курткой Андрея. Глядя на всю эту троицу, на душе стало тепло.

– Пойдем,– коротко сказал я и повернулся к дому, обнимая за плечи Андрюшку.

Он склонил голову и безмолвно проследовал так со мной. У дверей подъезда мы остановились. Я открыл и пропустил вперед домочадцев. Моих домашних. Моих!

Войдя в квартиру,  Андрей первым делом выпустил котов и только потом начал снимать с себя мокрое. Хотелось помочь ему. Я протянул к нему руки, помогая повесить куртку на дверь сушиться. Парень вздрогнул. А по моему телу пронесся жар.

-Пойди с себя мокрое все сними, переоденься. Сейчас налью коньяка.

Заначка у меня всегда была, привычка ныкать на «черный день» появилась еще на первом курсе института. При упоминании о спиртном стало как-то не по себе.

Сбрасывая свои вещи по пути, пошел в спальню. Под креслом в тайном ящике, непонятно для какой цели изобретенным дизайнером, лежала непочатая 0,5. Пошарив еще, я наткнулся на две недокуренные пачки сигарет. О как! Но доставать не стал.

– Оденьтесь,– тихо, боязливо произнес вошедший Андрей.

До меня дошло, что стою я на коленях перед креслом, изучая этикетку на бутылке.

Мля! Реально мне стало стыдно и как-то неудобно светить своими простыми, холостяцкими труселями. Только вместо этого, я повернулся на коленях и улыбнулся.

– Неси стопки.

Складывалось впечатление, что Андрей находится вне этого мира. Словно зачарованный, он пошел на кухню, достал стопки, по звукам, доносящимся оттуда, помыл, принес и протянул их мне.

– Садись.

Послушно сел, кутаясь в мой халат. Да, кстати, а вот халатик он у меня отвернул в первый же день.

Я разлил по стопкам коньяк. Протянул Андрею его порцию. Поднял свою.

– За…– запнулся, мой собутыльник густо покраснел и уставился взглядом в ковер.– За… нас, Андрюша.

Он вздрогнул настолько сильно, что часть алкоголя пролилась, и, трясущимися руками поднес рюмку к губам.

– Нет, постой… – хрипло вырвалось у меня.– Стоя.

Я встал, помогая подняться Андрею. От его коньяка осталась половина. Его трясло то ли от волнения, толи от холода, поэтому я просто не смог заставить себя отпустить это худое тельце. Мы выпили стоя, обнимая друг друга, и остались стоять.

Верно Сашка сказал. Это внутри каждого из нас. Как бы сильно мы не противились, но прописанное природой, рано или поздно, выползет наружу, как вылезает лихорадка на губах – неожиданно.

Забрал у парня рюмку поставил со своей рядом на столик. Теперь я уже обнимал его, поглаживая, обласкивая, шепча какие-то, как всегда, глупые слова. Теперь я понял то, о чём говорил Самохвалов.

«…любят человека…»

…рядом с которым и тепло, и спокойно, без которого не находишь себе места.

А я стоял в это момент и был счастлив. И не важно, что рядом с нами на подоконнике, шумно вылизывались кошаки, что прохладно в доме, что за окном дождь, что я собрался уйти с работы, что… да все без разницы. Просто обнимать, касаться, поглаживая кожу, столь волнующую на ощупь.

Склонился над ним. Снова хотелось почувствовать это необычное ощущение от его губ, от рук на моих плечах, от трущегося о мой пах юного бедра…

Андрей, этот маленький чертенок, таки  приручил меня.