Текст книги "Арбалетчик с Тверской 2 (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Юшкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Глава 6

Долго почивать на лаврах нам не пришлось. Хотя город был нами освобожден и по периметру городской стены стояли ополченцы, но городской арсенал до сих пор удерживали «черные». И как вишенки на торте город был блокирован стразу с трех сторон. Имелось городских ворот – три штуки. Первый выход из города блокировал отряд во главе с имперскими чиновниками – эти прибыли проводить следствие по факту уничтожения полка имперских рейтар отряд состоял из эскадрона рейтар и двух рот наемников из состава ЧВК Валленштейна при четырёх орудиях, вторые ворота блокировал отряд ' черных' прибывших на помощь «черным» блокированным в арсенале и состоял из четырех плутонгов ландскнехтов и пяти «черных» в качестве психологического оружия. С третьего входа в город расположились шведы и там их было не много не мало примерно полк с полковой батарей /калибр орудий был совсем небольшой и не позволял разбивать крепостную стену/. Все три отряда были самостоятельными и никому не подчинялись. И все три отряда прибыли с одной целью – ограбить город и его жителей. Да, еще сидели остатки первого отряда «черных» в городском арсенале.

Городской гарнизон состоял из трех рот по триста человек сформированных по одному образцу – восемь плутонгов мушкетеров / двести человек/ и четыре плутонга пикинёров / сто человек/. Мушкетов на всех не хватило, и третья рота вместо мушкетов получила арбалеты и так вступила в бой. Ещё в городском гарнизоне было десять пушек шведские трофеи. Пороха было немного, но пока хватало. Вот такая была диспозиция. Все три осадных отряда подчинялись своему командованию и координировать свои действия с другими осадными группами не собирались.

Поступило нам и три ультиматума.

Имперские – требовали открыть ворота и сдать оружие и выдать головой меня и бургомистра. Остальные виновные будут выявлены во время следствия и наказаны. Никакого сочувствия у горожан такие требования не вызвали – воевать против власти империи горожане не хотели, но вот слова о наказании других виновных после следствия объективно напоминали о следствии «чёрных» и о кострах, потому ультиматум был отвергнут.

«Черные» требовали покорности и сдачи всех, кто силой оружия напал на тех' черных' которые проводили следствие по делу ереси и колдовства. Тут вообще обсуждения не было – на костер никто не собирался и этот ультиматум был отвергнут.

Шведские войска требовали сдачи города и выдачи для наказания всех, кто участвовал в нападении на шведские обозы. В нападении на шведские обозы участвовали многие и потому в петлю никто не хотел. Да и крепостная стена добавляла уверенности в своих силах.

Воевать сразу с четырьмя отрядами тремя ротами городского ополчения было и неправильно, и бесперспективно.

На городской стене остались две роты одна из которых была вооружена арбалетами, третью роту пришлось раздробить на две части. Два плутонга мушкетеров и один плутонг пикинёров я отобрал для действий в первой фазе операции остальная рота осталась на позициях вокруг арсенала.

Настала ночь и началась вылазка за городскую стену. Первыми под удар попали «черные» – они были самые слабые по количеству солдат и вызывали наибольшую ненависть. Весь город помнил то чувство бессилия и страха перед костром. В ереси и колдовстве обвиняли всех более или менее состоятельных граждан. У «черных» оказалось не было даже караула. Очень они были уверены в том. Что раз они отправляют людей на костер, то никто и не посмеет дать им отпор. Ландскнехты, может быть, и дали нам отпор, но вино и бабы и в другие времена не приводили к хорошему. Итог вылазки был предопределен – «черные» в количестве трех голов были взяты в плен. Двое «черных» попытались сопротивляться и были мгновенно зарезаны. Ландскнехтов перебили двумя залпами мушкетов и остальных дорезали пикинёры. В плен наемников не брали, зачем они в плену. Женщин отпустили. Вино прибрали в трофеи и забрав оружие и порох ушли обратно к городским стенам. Перед городскими воротами соорудили полевое укрепление редут – из подручных средств бочки, сплетенные из ивовых прутьев и наполненные землей. К утру всё было закончено. Одним осадным отрядом стало меньше. У нас же стало гораздо больше уверенности и что ещё более немаловажно появилось два десятка бочек с порохом и теперь появился резерв для изготовления гранат. Технология изготовления гранат проста и доступна, потому городской цех кузнецов и оружейников приступил к массовому производству гранат. Массовое производство в местных реалиях – это тысяча гранат за день. И на этой тысяче всё – порох закончился и запас металла тоже. Такие они реалии семнадцатого века в условиях осады. Пока наши оружейники изготавливали гранаты и подавали готовые гранаты на стены, бургомистр устроил суд для плененных «черных». Суд был почти как настоящий с адвокатами и даже присяжными заседателями. Но была одна тонкость все участники процесса совсем недавно сами на своей шкуре испытали судопроизводство по выявлению ереси и колдовства. Решение было принято быстро и без проволочек. Перед арсеналом поставили три перекладины и стащили хворост и связки дров и на этих перекладинах повисли «черные» которые пришли на помощь загнанным в арсенал своим коллегам. Затем хворост зажгли и всех троих пленников сожгли заживо. Загнанные в арсенал сидели тихо и помощи своим товарищам не оказывали. На что они надеялись было непонятно.

Так прошел второй день в осажденном городе.

Утром на приступ пошли шведы. Сразу с первыми лучами света атакующие колонны с лестницами наперевес рванули к городской стене и умылись кровью. Ларчик открывался просто внизу под городской стеной столпились штурмующие и на голову шведам посыпались гранаты и началась кровавая баня. Первый приступ отбили быстро и без потерь. Шведы не успокоились и перегруппировав силы снова пошли на штурм. Теперь один батальон стрелял по защитникам стены второй же батальон опять пошел к стене на штурм. Дураков бьют даже в церкви. Шведы оказались необучаемые – снова гранаты и снова кровавая баня под стеной и как результат – теперь шведский полк стал одно батальонного состава. Второй батальон был уничтожен при двух штурмах крепостной стены. Наши потери были минимальные всего полсотни человек потери мы восполнили мгновенно – добровольцев в ополчение хватало. Но вот с гранатами было не так и хорошо. На этом участке они практически кончились. Шведский полковник совершенно потерял голову и снова потребовал капитуляции, и обещал в противном случае отдать город солдатам на три дня. Если он хотел нас напугать, то выбрал неправильные слова. Два бессмысленных приступа и груды мертвых тел под городской стеной не вызывали желания сдаваться. Опять ночь и опять вылазка – теперь в ночь пошли всего двенадцать человек самые ловкие и умелые, у них простая задача – проникнуть в лагерь шведов и взорвать пороховой погреб. Без пороха у шведов не будет пушек и мушкеты без пороха не стреляют.

Уверенность в успехе была полной, и мы ждали грохот и огонь от подрыва порохового запаса шведского осадного отряда. Но не дождались, хотя и всю ночь до рези в глазах, вглядывались в темноту. Тишина и нечего не происходило.

Утром – грохот барабанов, и я бегом лечу на стену. За пределами досягаемости огня стоят барабанщики и группа шведских офицеров, и шведский сержант в рупор кричит – за сопротивление шведским войскам на крестах распяли двенадцать еретиков. И один за другим поднимаются кресты. На крестах неподвижные тела наших ополченцев, ушедших в ночь на вылазку. Тела неподвижны и признаков жизни не подают, шведы не смогли взять живым ни одного из этой группы. В подзорную трубу прекрасно виден полковник командир шведского полка. Он уверен на таком расстоянии он в безопасности. Рядом с полковником и остальные офицеры полка. Вот только шведы не угадали. Пятьсот шагов это много для гладкоствольного мушкета, но у меня нарезной карабин и пятьсот шагов это много, но для моего карабина вполне возможная дистанция огня. На стене все стоят мрачные и многие женщины, которые взобрались на стену за новостями плачут. Никто не ожидал такого исхода ночной вылазки. Я же зарядил карабин и приложился, прицелился и выстрелил по группе шведов. Специально я цель не выбирал, стрелял по групповой цели – пуля она сама найдет себе жертву и не делая паузы снова зарядил карабин и снова быстро прицелился, и выстрелил по той же цели. Полковник скакал как заяц и смог уйти из-под выстрела. Но два шведских офицера не успели убежать и остались лежать. Третий раз я выстрелить не успел. Прибежал посыльный от защитников стен, которых осадили имперцы. Там пришли парламентеры от осаждающих и требовали старшего начальника. Пришлось идти по стене на другой конец города.

И вот стою на стене под стеной трое– один солдат держит древко с белым флагом, второй солдат с горном и сам парламентёр это пожилой уже чиновник в черном доспехе и надменным выражением на лице. Я, судя по его виду непростительно молод и сначала переговорщик даже не верит, что я именно тот, кто ему нужен. Я стою перед переговорщиком в обычном камзоле и без оружия и жду пояснений от имперского переговорщика, за каким предметом он меня позвал. Имперец долго и нудно выясняет кто я такой и мои полномочия. Мне уже надоел этот нудный и какой-то нарочитый разговор, и я отвлекаюсь и начинаю этот бубнеж пропускать мимо ушей. И вот когда я полностью отключился от этого нудного и бессмысленного разговора – краем глаза я вижу – горнист отбрасывает горн и выхватив из-под полы кинжал бросается ко мне и наносит удар в грудь и затем сразу в живот, третий раз он ударить не успевает со стены гремят выстрелы и все трое этих коварных «переговорщиков» падают замертво. Я на автомате отходу к стене и меня поднимают наверх. Группа имперских солдат, которые пытались меня перехватить отстают под ружейным огнем со стены и не успевают меня захватить. Отойдя от колотуна вызванного таким поворотом на вполне обычных переговорах я придя в чувство отдаю приказ – больше никаких переговоров. С белым флагом придут или без белого флага, подпускать поближе и расстреливать безо всякой пощады. Нарушение законов войны – это серьезный косяк со стороны представителей имперской власти. Но в империи нет сейчас твердой вертикали власти, и чиновники на местах проводят свою политику лишь на словах следуя указаниям императора. Конкретно этих я решаю перевешать сразу после снятия осады. Что бы неповадно было нарушать законы войны.

И откладывать надолго наказание мне хотелось. Имперский отряд имел в своем составе две роты наемников из состава бывшего ЧВК Валленштейна и эскадрон рейтар непосредственно из числа имперских. И четыре орудия. Непосредственно всем этим войском командовал полковник имперской армии, присланный из Вены. Нас они не ставили ни в грош. Городское быдло, возомнившее о себе невесть что. Вот потому и этой же ночью, городские стены остались пустыми и на вылазку ушли сразу две роты. Спустившись со стены и собравшись в колонну, ополчение обошло по лесу лагерь имперских войск и атаковали с тыла лагерь имперцев. Шли двумя колоннами и вели огонь плутонгами по очереди и не давая опомниться ни рейтарам, ни ландскнехтам. Залп плутонгом и затем следом сразу залп следующей линии и затем уже перед палатками в лагере полетели гранаты и вспыхнула паника и имперцы попытались бежать, но бежать было некуда и так они и легли, один за другим мешаясь по лагерю среди палаток. Рейтары не успели собраться и тоже погибли, бой спешенном виде они не умели вести, к лошадям они пробиться не смогли и одеть свою броню и вооружиться успели единицы. Из имперского лагеря никто не ушел. Пока шел бой. Блокированные ворота были открыты, и наши добровольцы саперы уже строили полевое укрепление из тех же самых корзин с землей и копали траншею. К утру все работы были закончены и трофеи из имперского лагеря переместились в город. Из приятных новостей было две – был взят живым командир имперского отряда и четыре пушки с запасом пороха. Порох сразу пошел в дело и гранаты снова сразу пошли в работу. И сразу готовые гранаты понесли на стену, которую блокировали шведы. Не надо быть семи пядей во лбу. Шведы слышали стрельбу и звуки боя со стороны имперского лагеря, они должны были решить, что без потерь не обошлось и утром нас атаковать. Поредевшее ополчение не могло снова оказывать сильное сопротивление шведской армии.

Всё было как я и ожидал на штурм пошли все сразу батальоны шведского полка. И снова попали под гранаты и теперь те, кто метал гранаты имели и опыт, и желание отомстить шведам за распятых ополченцев. И вот чего шведы совсем не ожидали это кавалерийской атаки с тыла. Полноценного рейтарского эскадрона я, конечно, не мог создать, для подготовки просто нормально обученного рейтара необходимо и время, и хорошие учителя, не первого ни второго у меня не было. Просто полсотни всадников в вороненых доспехах выскочили в тыл шведам и стали стрелять из карабинов и пистолетов. В этот момент открылись городские ворота и в лоб атакующим шведам вышли ополченцы. Шведы держались, когда в тылу у них появились всадники, шведы держались, когда из городских ворот в атаку пошли ополченцы. Но когда со фланга загремели орудийные выстрелы шведы побежали, бросая свои мушкеты. Надо отдать должное – знаменная группа и шведский полковник не побежали, но против орудийного залпа картечью они не выстояли. Шведский полковник ушел от петли за распятых ополченцев. Но полка больше не было. Но у нас всё равно в подвале сидел имперский полковник и шло следствие о фактах нарушения законов войны. Да и как-то проскочило мимо нас следующее. «Черные» зажатые в арсенале были успокоены боями вокруг и считали, что у нас не хватит сил воевать ещё и с ними. Но это стало фатальной ошибкой «черных» специально отобранные ополченцы, многие из которых были трубочистами /потому привычными к высоте и тесным трубам / проникли в арсенал и захватили всех заблокированных «черных» в плен. Вот так «черные» и попали под следствие за ересь и колдовство. Наконец город получил передышку от осад и боев. Надо было быстро ремонтировать крепостную городскую стену и воздать по делам шведам и этим «черным» охотникам за ведьмами. Никто из городского совета тянуть с возмездием не желал. В подвале у «черных» городской совет сидел в полном составе и, если бы не я и Магда судьба всех была бы печальной.

Следствие ещё шло, хоть и для видимости, но надо было соблюсти требования процесса. А вот у меня возникло чувство называемое дежавю. Магда спросила в моем присутствии у своего мужа бургомистра – когда она может поехать в столичный город за новыми нарядами косметикой. Я молчал, бургомистр тоже нечего не говорил, и только Магда заливалась о необходимости приобретения новых нарядов и устройства приема. Бургомистр помолчал и сообщил, будем решать этот вопрос после суда над еретиками и колдунами.

Мне было просто весело и спокойно. Нечего в моей жизни не изменилось. Надо готовить конвой и рассматривать маршруты в Вену или Париж. Исходя из нынешних обстоятельств предпочтительнее выглядел маршрут на Париж.

Следствие над шведским полковником было скорым и приговор был известен ещё до его оглашения. Распять ополченцев было не просто глупой идеей, но и противоречило обычаям войны. Швед упирал, что он шведский подданный и мы не имеем право его судить. Имели такое право или нет, но приговор был вынесен – шведа распяли и сожгли на костре живым. «Черных» сожгли на второй день, а что они хотели, весь город и все члены городского совета были единодушны в своем решении. Костер.

Глава 7

Сборы были недолги по времени, но весьма энергичны по усилиям, приложенным к этим действиям. Были отобраны люди в конвой для сопровождения супруги бургомистра, но несмотря на все мои усилия увильнуть от такой чести как сопровождение дамы на шоппинг, увильнуть мне не удалось. Должность начальника этого каравана за модными аксессуарами была моя. Торжественное оправление в путешествие в столицу империи Вену было назначено на сегодня, и отправка в путь неумолимо приближалась. Но – это магическое, но, наше торжественное отбытие в путешествие не состоялось. Нашлись веские основания оставить всех дома, и я отправился заниматься делом – старым как мир – искать тех, кто честно жить не хочет. Как сказано в одной песне, которая ещё не написана– нам назначено судьбой вести незримый бой.

На базарной площади было обнаружено тело семилетней девочки и это тело было обескровлено. Кто-то не только убил ребенка, но и спустил всю кровь из тела. Город встал на дыбы. Надо было немедленно найти виновного в этом злодеянии или опять поиски колдунов и ереси и снова костры. Либо бунт в городе. И хотя это будет бунт германский, но от этого он не станет более осмысленный или милосердный. Что русский что германский бунт он всегда бессмысленный и беспощадный. Магда отправилась в городской дом бургомистра – недовольная всем на свете. Я же отправился в городской совет за подробностями. Должность майора городского ополчения подразумевала и функции предварительного следствия по всем событиям, кроме магических и религиозных. То, что связано с религией оставалось в компетенции городского совета. Но городской совет имел право делегировать эти полномочия другим людям, что и было успешно совершено. В нашем городе именно майор и проводил предварительное следствие по всем происшествиям случившемся в городской черте. И вот теперь я направлялся в городской совет за той малой информацией, что имелась в городской ратуше.

Информации оказалось немного – убита Анна – Мария семи лет от рождения, происходит из семьи оружейника Клауса по прозванию Камень. Пропала два дня назад. И вот обнаружена в торговых рядах убитой и обесчещенной. Дань условностям отдана, и я могу приступить к работе. И я отправляюсь на место обнаружения тела.

Тело обнаружили в торговых рядах. Это городская рыночная площадь. Два десятка торговых рядов, в каждом торговом ряду пятьдесят торговых мест. Торговой место это или место, где может поместится обычная повозка, с которой торгуют товаром или торговая палатка примерно той же площади. На ночь могут убрать и повозку и торговый разборной павильон. В этом случае местом преступления стала обычная крестьянская повозка, с которой торговали обычной репой. Репа хранилась в корзинах. Среди этих корзин и нашли тело девочки. Утром при начале торговли и нашли. Сами торговцы и нашли. Торговали репой крестьяне из местного села, которое было во владении города. Обоих торговцев уже повязали и уже начали бить, требуя признаний. В разгар этого самодеятельного допроса подошёл и я с четырьмя ополченцами. Пока ополченцы разгоняли этих самозванных оперуполномоченных я осмотрел повозку и груз, который находился в повозке. Корзины с репой и в самой повозке никаких следов крови я не нашел. Под повозкой тоже не было следов крови, вывод следовал только один из этих результатов осмотра. Убийство совершено не здесь и тело доставили к повозке уже мертвым и кровь осталась совсем в другом месте. Следовал вывод – убийство совершено, но тело перемещали. При осмотре тела и вещей можно было сделать вывод сначала убийца или убийцы раздели ребенка и убивали, и откачивали кровь из тела жертвы, когда жертва была обнажена. Затем уже после убийства тело жертвы одели и уже в таком виде отнесли на рыночную площадь. Откуда такие выводы – платье на жертве одето наоборот. Башмаки на ногах перепутаны – левый башмак на правой ноге, правый башмак на левой ноге. И на одежде очень мало следов крови. Мало или много – это конечно весьма относительно. Но пока будем считать так как я сказал. Мертвое тело на ледник надо отправить, обоих крестьян в подвал для дополнительного допроса. Телегу отволочь во двор городской ратуши. Этим займутся ополченцы. Я же отправлюсь к оружейнику домой и поговорю с родными и близкими жертвы в домашних условиях так сказать.

Городок у нас небольшой и буквально через четверть часа я уже подходил к дому оружейника. Семья у него оказалась не большой он, супруга и ещё трое детей и все девочки от пяти до двенадцати лет. Итак, более подробно о той семье – сам Клаус по прозвищу камень возраст около сорока лет, уже лысый и слегка оплывший в поясе, но ещё даже визуально сильный физически мужчина. Его жена – София женщина лет тридцати или около того, забитая жизнью и бытом блондинка. Следы красоты ещё есть но возраст и семейные заботы уже положили печать на эту красоту. Дочери – трех, пяти, девяти и двенадцати лет – одна которая была возрастом семи лет теперь лежит в подвале на леднике убитая неизвестным злодеем.

Вот примерно столько я узнал при первой встрече с этой семьей. Принимали меня в комнате – большой и довольно богато обставленной. Это сразу кинулось мне в глаза. Оружейник Клаус по прозванию Камень не был востребованным оружейником, о его работах в области изготовления оружия или других изделиях нечего не было известно. Но цеховой сбор и городские платежи поступали исправно и в полном объеме и точно в сроки, установленные городским советом и цеховым старшиной. Откуда получал доходы наш оружейник. И самое интересное– руки Клауса. У тех, кто изготавливает оружие – кожа на ладонях и пальцах грубая и покрыта мозолями и шрамами от ран, нанесенных железом и огнем. У Клауса руки не были похожи на руки оружейника или человека привычного к обработке металлов. Но при этом в комнате, где мы разговаривали чувствовался немалый достаток. В комнате имелся шкаф и в шкаф на полках были с любовью размещены – серебряная посуда и имелись очень редкие и дорогие предметы из богемского хрусталя. Таких изделий из богемского стекла не было даже у бургомистра. Вот это и было странно. Откуда такие доходы у рядового оружейника. Нет если бы он был знаменитый мастер – оружейник со своим знаменитым клеймом, то такие вещицы вполне были бы ему по карману. Но вот у этого конкретного оружейника по имени Клаус и по прозвищу Камень не было ни клейма своего, не то, что знаменитого клейма и он не был старшина цеха. Простой ничем не знаменитый оружейник и не занимающий никакого административного поста в своем цеху. У него не могло быть таких доходов. Ни при каких условиях. Если только он не занимался чем-то другим дающим огромные доходы, доходы, которые никак не афишируются. И соответственно не обложенные пошлинами и налогами. Теперь о доме. Дом имел три этажа и попасть внутрь дома у меня не вышло, меня просто не пустили. Твердо и непреклонно, несмотря на се мои попытки и уговоры. Разговор будет только в этой комнате и только с теми, на кого укажет хозяин дома. Ситуация становилась всё более подозрительной и мутной. Настаивать и силой прорываться внутрь дома я не стал. Не ко времени эти скандалы. Откланялся и ушел. Но недалеко. До ближайшего поста городской стражи и оттуда послал за своими людьми. Имелась у меня пятеро нужных мне людей. Это были мои глаза и уши в городе. Задание было для них простое и знакомое. Надо было переговорить с соседями этого мутного оружейника и проследить за тем, то приходит к оружейнику в гости и куда в гости ходит сам оружейник. Сам же я решил вернуться в ратушу и узнать новости от осмотра тела жертвы. Да я пробил себе в городской страже – ставку патологоанатома. Конечно, это был не тот специалист как в моем прошлом-будущем, это был обычный лекарь, но при этом человек он был интересный и хотел узнать, что внутри человека и как это всё взаимосвязано. Мы были полезны друг другу – я позволял резать трупы и изучать анатомию тела человека, лекарь же сообщал мне о патологии тел и о следах преступлений – следы ядов и какое оружие применяли преступники для убиения своих жертв. Да это было на уровне очень и очень низком, и почти непрофессиональном. Но вот в других местах такого специалиста не было совсем.

Вернувшись к себе, я спустился в подвал и узнал новости. Новости были нехорошие. Жертва подвергалась сексуальному насилию и происходило это неоднократно на протяжении длительного отрезка времени. Как мог отец не знать о таком, ребёнку семь лет, вся жизнь девочки в этом возрасте на глазах у родителей и контролируется полностью. Поверить, что насилие осталось неизвестным для родителей – нет, в такое поверить невозможно. Если родители знали, что ребенок подвергается сексуальному насилию регулярно, то почему они не предприняли никаких мер что бы прекратить это злодеяние. Или они знали и не препятствовали. И почему они не препятствовали. Боялись или имели с этого зла свои преференции. Додумать мне не дали. Прибежал посыльный с новостью – обнаружен ещё один труп ребенка. Это мальчик лет пяти. Пока не опознан. Обнаружен за городской крепостной стеной. Стена имела несколько проломов после боев по освобождению города от «черных» охотников за ведьмами и ересью и боёв при недавних штурмах имперским и шведским полками. Отбиться мы смогли на крепостная стена имела некоторые повреждения и несколько из этих повреждений ещё не устранили.

Теперь я отправился к новому месту преступления. Мертвый ребенок лежал в куче хвороста, который использовали штурмующие что бы засыпать городской ров вдоль крепостной стены. Таких связок хвороста валялось в изобилии на этом участке крепостной стены. Шведы при штурмах много его оставили здесь. Убийцы оставили труп жертвы под стеной и накрыли его несколькими вязанками этого хвороста.

Я произвел первичный осмотр – повреждения у жертвы были похожи на раны жертвы с торговой площади. Мальчика также убили в другом месте и там спустили всю кровь и убивали ребенка также обнаженным, одежду надели на жертву уже после смерти. Также перепутан перед и зад в одежде и обувь перепутана. Мало того башмаки на мальчике непарные. Или жертва имела обувь из разных пар или убийцы перепутали обувь жертв и имеются ещё жертвы, которые мы не обнаружили. Преступники, обувая жертву взяли пару не его обуви. Взяли обувь от пары башмаков другой жертвы. И если так, то у нас как минимум ещё одна убитая девочка. Непарная обувь от женского комплекта. Вот же незадача. Только отбились от «черных» и вроде в городе нет еретиков и колдунов и вот три трупа с такими ранами. Все обстоятельства этого дела просто кричат – всё не так просто, в городе завелся маньяк или маньяки. Вот только маньяка нам не хватало, выйдет за городскую стену опять приедет инквизиция и по барабану этой инквизиции, что мы здесь протестанты. Опять будут костры. Как нам избежать такого развития событий. Выход только один в кратчайшие сроки раскрыть эти убийства и покарать тех, кто убил этих детей.

На месте обнаружения нет большего количества крови, так несколько капель. Значит убийство совершено в другом месте. И там и остались все следы крови и преступления. Жертву отправили на ледник в подвал для осмотра. Я вернулся в ратушу и решил, что пришло время подкрепиться. Меня ждала работа и как только поступят доклады от моих людей, которые проверяют жизнь нашего мутного оружейника Клауса надо будет принимать меры и мое предчувствие было – будет необходимость в обыске дома оружейника и так как там три этажа и скорее всего подвал то займет это много времени и ещё по итогам обыска предстоят беседы с женой оружейника и самим оружейникам. И вряд ли они будут сразу откровенны со мной. Пообедать я не успел – опять прибежал посыльный – тело жертвы, найденной у городской стены, доставили и лекарь начал осмотр. Пришлось бросить обед и присоединиться к лекарю. Мои первоначальные выводы подтвердились. Орудие, которым убивали мальчика практически совпадает с орудием убийства первой жертвы, обнаруженной на торговой площади. И как мне не хотелось другого, но результат осмотра тела оказался таким же, как и первой жертвы. Мальчика регулярно насиловали и не один раз, всё это продолжалось довольно долго, по мнению лекаря не менее трёх месяцев или даже больше.

У нас имелось на руках два трупа. Были убиты дети. Дети подвергались сексуальному насилию и продолжалось это не один месяц. Где-то в городе, в одном из домов жил или жили маньяки. И, судя по всему, это группа. Кроме того детей – жертв было несколько. Почему я так подумал. Ошибка с обувью. Если бы у преступника было две пары обуви он бы не совершил такую ошибку перепутав женскую и мужскую обувь. Получается там просто много разной обуви. Исходя из этого предположения, имеется место, где содержится в заточении более трех детей, подвергающихся регулярному сексуальному насилию. Этот притон должен же кто-то посещать и значит в городе целая сеть педофилов. Такие новости слегка меня оглушили. Нет. Я не думал, что маньяки были только в будущем. Но вот то, что маньяки и педофилы имеются в этом тихом германском городке для меня, было новостью тяжелой. Почему никто не заявил, что у него пропали дети и никто даже не сообщил мне о том. Что такое твориться в городке. Я был уверен, что никаких крупных преступных групп в городе нет. Уж о таком преступном промысле – как детская проституция я и подумать не мог. Хотя почему и нет. Взрослые проститутки и вполне официальные бордели у нас есть. Но там проститутки вроде бы находятся добровольно. Или и там держат в неволе и под страхом смерти. Ладно бордели со шлюхами оставим на потом. Сейчас надо искать дом или дома, где держат малолетних и где развлекаются педофилы. Кончик веревочки у нас пока один. Это наш мутный оружейник Клаус и его дом. Нам надо произвести обыск и уже по его итогам допрашивать и самого Клауса, и его жену. Они не могли не знать, что происходит с их дочерью и потому допрос произведем жестокий и если будет оружейник крутить и темнить, то и отправим этого темнилу на дыбу. На дыбе он недолго будет играть в молчанку. Там у всех языки развязываются. Почему так долго нет донесений от моих людей, которые должны выяснить подноготную оружейника. Уже вечер и ни один не прибежал с докладом и информацией. Ладно время вышло, отправляемся на обыск так без наводки и информации. Только с собой возьму пару плутонгов городского ополчения, чтобы и мышь не ускользнула из дома оружейника. Пока собирали команду на обыск прошло пару часов и к дому оружейника мы подошли уже в сумерках. Уже на подходе меня смутил запах дыма, и уже у дома оружейника увидел, что горит дом именно оружейника Клауса. Ставни в доме были закрыты, но пламя пожара уже выбивалось сквозь щели ставен. Затем рухнула крыша и пришлось вместо обыска дома, блокировать распространение огня и не давать огню переброситься на соседние дома. Пожар тушили до утра. Дом оружейника Клауса сгорел до тла. Сгорело всё, включая тела этой семьи что проживала в доме. Свидетелей, что из дома кто-то спасся не было. И в городе более никто не видел оружейника Клауса и его семью. То, что они были убиты у меня лично сомнений, не было. В этот же день пропали и все мои пять человек которых я послал искать информацию о оружейнике и его делах. Поиски в городе продолжались сутки, но никого не нашли. Кто-то обрубил все концы и зачистил всех свидетелей. У меня не было даже намека на след. Но и оставлять это без внимания тоже нельзя было. Убийства с признаками ритуального обряда не останутся без внимания и от герцога приедут люди, которые проведут следствие и обязательно найдут и еретиков, и колдунов и опять будут костры. Эти обязательно кого-то обвинят и на дыбе получат показания и опять начнется это – убийства людей на кострах.