Текст книги "Флоту - побеждать!(СИ)"

Автор книги: Вячеслав Коротин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Противоминная защита на этом старом броненосце была… Да, практически, можно сказать, её вообще не было. Корабль стал довольно быстро садиться носом с креном на левый борт. Было понятно, что построенный в Германии и прослуживший как под китайским, так и под японским флагами двадцать лет 'Чин – Иен' на этом свете уже не жилец. Но его гибель обернулась для флота микадо ещё большими проблемами. Медлительный, но всё‑таки бронированный, со старыми, но двенадцатидюймовыми пушками броненосец являлся серьёзным аргументом против того, чтобы русские решились на преследование. Теперь 'Хасидате' остался без прикрытия…

– Как хотите, Лев Карлович, – обратился Грамматчиков к своему старшему офицеру, когда на мостике 'Аскольда' стало утихать ликование по поводу минных попаданий в японские корабли. – Если Вирен сейчас не прикажет атаковать последнего, то мы это сделаем без приказа.

– Не стоит горячиться, Константин Алексеевич, – попытался урезонить своего командира капитан второго ранга Теше. – Брейд – вымпел всё‑таки на 'Баяне'. Согласен с вами, но вроде бы Роберт Николаевич ещё не давал повода усомниться в его решительности в бою.

– Это я знаю, и ни секунды не сомневаюсь, что Вирен в самое ближайшее время скомандует атаку, но, даже если этого не будет, то мы пойдём добивать эту нелепую древнюю калошу без приказа…

– 'Баян' передаёт: 'Атаковать крейсер противника. Сохранять строй кильватера', – развеял все сомнения крик сигнальщика.

– Ну вот и всё, – рассмеялся Грамматчиков. – Нечего и спорить было. Никакого 'золотого моста'.* Недорубленный лес вырастает, говорил батюшка Александр Васильевич Суворов. Пусть и японцы почувствуют себя в шкуре варяжцев, которых они избивали в Чемульпо. А у нас даже не пятеро против одного, как было там. Спустимся в боевую рубку – приказ командующего нужно выполнять. (Марков – Макаров действительно издал приказ не бравировать напрасно в бою, и всем кому должно находиться в это время в боевой рубке, которая была защищена бронёй).

– 'Новик' тоже идёт к нам!

Действительно, фон Шульц уже основательно расколошматил орудиями и минами своего крейсера выбросившиеся на берег транспорты. Всё, что догорало и взрывалось на прибрежных камнях, уже не подлежало восстановлению, ни грузы, ни, собственно, суда. Теперь пушки 'Новика' готовились присоединиться к своим 'старшим братьям', чтобы добить последний вражеский боевой корабль в обозримом пространстве. Последний, потому, что проходя мимо беспомощно раскачивающегося на волнах '? 41', парой залпов оставил 'Хасидате' единственным в данной местности японским кораблём, который ещё держался на воде, и пока ещё не собиравшемся лечь на морское дно. Но кого интересовало, что он собирался делать, а что нет…

Капитан первого ранга Като прекрасно понимал, что его крейсер обречён, спасти 'Хасидате' могло только чудо. Причём не просто чудо, а чудо из чудес: дважды удачно попасть из своей чудовищной пушки сначала в 'Баян', а потом в 'Аскольд'. Удачно. А за всю историю существования крейсеров типа 'Мацусима', ни один из них, ни разу никуда не попадал из данного громоздилы – орудия.

Но не спускать же флаг перед русскими. Самураю. Да что там самураю – распоследний матрос страны Ямато будет биться до конца с любым врагом, пока волны не начнут захлёстывать ему в горло.

Даже с тонущего и накренившегося 'Чин – Иена' в сторону русских крейсеров застучали две шестидюймовки, которые ещё способны были стрелять, без толку стрелять, без шанса попасть, но они стреляли. В результате добились только некоторого внимания со стороны проходящих мимо 'Баяна' и 'Аскольда'. В виде нескольких дополнительных очередей сорокапятикилограммовыми снарядами, что уменьшило количество потенциально спасаемых японских моряков на пару десятков.

А потом настал черёд 'Хасидате', Вирен вошёл в азарт, и, чтобы поскорее покончить с японским крейсером, сблизился с ним до пятнадцати кабельтовых. Результаты не замедлили сказаться: свалилась единственная мачта, разгорелись пожары на батарее и баке, пробило и раздраконило трубу, накрыло прямым попаданием фугасного снаряда трёхсотдвадцатимиллиметровую пушку…

Но та успела отомстить. Последним выстрелом. Перед тем как получить фатальный снаряд от 'Аскольда', это орудие успело выпустить свой последний. Попавший как раз в третью трубу своего обидчика. Рвануло так, что полтрубы снесло сразу, обломки и осколки просыпались внутрь, и тяга в соответствующем котельном отделении сразу упала. Выкосило около двух десятков матросов обслуживавших орудия левого борта, да и комендорам правого досталось. Несколько минут русский крейсер бил по врагу только носовым и кормовым плутонгами. Но в это время преуспел 'Баян' – корабль Като схлопотал сразу два восьмидюймовых гостинца на протяжении одной минуты, и оба под корму, рядышком. Мгновенно превратившийся в газы пироксилин изнутри разорвал обшивку, повредил гребной вал, и вызвал пожар вблизи погреба, где хранились боеприпасы для стодвадцаток. Броневая палуба повреждена не была, но 'Хасидате' заметно сбавил ход и стал потихоньку садиться на корму. Вдобавок ко всему, он получил несколько попаданий в батарею, где немедленно заполыхало, и ответный огонь продолжала лишь кормовая пушка среднего калибра и пара совершенно несерьёзных мелкашек с верхней палубы. Судьба последнего корабля Пятого боевого отряда была предрешена…

Почти одновременно в боевые рубки 'Баяна' и 'Аскольда' заскочили офицеры с радиограммами от командующего: 'Немедленно возвращаться к эскадре. К Бицзыво'.

– Более чем несвоевременно, – раздосадовано прошипел Вирен. – Право руля, идём к адмиралу. Лейтенант Деливрон, усилить огонь на отходе, постарайтесь напакостить япошкам в разлуку как можно сильнее.

– Господин капитан первого ранга! – взмолился старший артиллерист. – Давайте задержимся на десяток минут! Обещаю вам, что мы отправим эту калошу на дно.

– Вот именно, что калошу, Виктор Карлович, – строго посмотрел командир крейсера на офицера. – И именно старую калошу. Приказ командующего категоричен и недвусмысленнен. Если есть вероятность, что наша эскадра подвергается опасности массовой минной атаки, а у Того миноносцев как блох на барбоске, то нам следует немедленно плюнуть на возможность дотопить это ржавое японское железо, и на всех парах спешить на защиту своих броненосцев.

Но задерживаться здесь уже и вправду не было смысла: русские комендоры с такими пылом и страстью 'прощались' с беззащитным уже 'Хасидате', что сомнений по поводу его дальнейшей судьбы уже не оставалось. Уходящие артурские крейсера оставляли на поверхности моря пылающий костёр, и принявший командование тонущим кораблём мичман благоразумно направил его к берегу, на камни, чтобы хотя бы спасти оставшихся в живых матросов…

'Строить золотой мост' – Не преследовать разбитого неприятеля, не добивать его.

Глава 8

– Наблюдаю у берега два горящих транспорта, – донёсся крик сигнальщика. – На берегу ещё два пожара.

– Молодцы крейсерские, – удовлетворённо кивнул Макаров, – славно поработали. Будем надеяться, что и в погоне, в которую они пошли, удастся сделать ещё что‑нибудь полезное.

– А мы, ваше превосходительство?.. – поинтересовался командир 'Петропавловска'.

– А мы продолжим то, что начали наши крейсера. Подготовить сигнал: 'Огонь по береговым сооружениям. Стрелять чугунными снарядами. Разрешается израсходовать по дюжине на шестидюймовое орудие и по четыре на орудие главного калибра'.

И встала дыбом земля, и заполыхали фанзы в небольшом китайском городке, населению которого очень не повезло, что именно его выбрала пунктом высадки японская экспедиционная армия. Пять русских броненосцев и два крейсера посылали из своих стволов смерть. Смерть, которая не разбирала, где здесь японец, а где китаец. А ничего не поделаешь – война есть война…

– Крейсерам отойти на пять миль мористее. Наблюдать восточные и северные румбы. Броненосцам продолжать обстрел, – отдал очередной приказ командующий флотом, и филиал ада на берегу продолжил своё функционирование. 'Петропавловск', 'Полтава', 'Севастополь' и ''Пересвет' с 'Победой' продолжали засыпать металлом и взрывчаткой вражеский берег. Пара батарей полевых пушек, которые могли бы ещё отбиваться от миноносцев или канонерок не стали даже связываться с такими 'большими дядьками' как русские броненосцы – расчёты быстро взяли свои пушки в передки, и японцы стали спасать от гарантированного уничтожения хотя бы орудия. Запряжки понеслись к ближайшим холмам, чтобы спрятаться от убийственного огня хотя бы за ними. Но повезло не всем – трёх пушек дополнительно армия маршала Оямы при этом лишилась…

Медленно но верно Бицзыво приобретал вид лунного пейзажа – город превращался в совершенно безжизненное пространство, с расстояния трёх миль русские тяжёлые орудия перепахивали землю и поджигали всё, что могло гореть. И заставляли взрываться всё, что могло взрываться…

– С 'Паллады' передают, ваше превосходительство: 'С оста подходят главные силы неприятеля'.

– Добро. 'Диане' и 'Палладе': 'Наблюдать противника'. Радио Вирену: 'Немедленно возвращаться к эскадре'. То же – Матусевичу.

– Есть!

– Николай Матвеевич, – это уже к Яковлеву, – поднимите сигнал эскадре: ' Поворот последовательно влево. Следовать за мной в Порт – Артур. Иметь ход тринадцать узлов'.

– Слушаюсь, ваше превосходительство!

На мачту 'Петропавловска' поднялись сигнальные флаги, и эскадра стала послушно разворачиваться домой, оставив за собой вдрызг раздраконенный и пылающий порт. Но домой нужно было ещё попасть…

– Ваше превосходительство, – снова взлетел на мостик флагмин. – Новое радио от Вирена!

– Судя по выражению вашего лица, Константин Фёдорович, – ухмыльнулся Степан, – что‑то приятное.

– Так точно: 'Отряд противника уничтожен – сожжены четыре транспорта, подорван миной броненосец 'Чин – Иен', тонет, один крейсер типа 'Мацусима' избит артиллерией и добит миной, затонул, второй, после боя выбросился на камни, чтобы не затонуть'.

– Ай да Роберт Николаевич! Ай да молодец! – разулыбался Макаров. – Не ожидал от него такой прыти! И, как я понимаю, миноносцы Первого отряда не подкачали.

– Не могу знать, ваше превосходительство, – смущённо ответил кавторанг.

– Ладно, передайте крейсерам и миноносцам моё удовольствие. А подробности узнаем потом. И повторите мой приказ: 'Возможно скорее соединиться с эскадрой'. И ещё: поднять сигнал эскадре: 'Наши крейсерский и минный отряды уничтожили броненосец и три крейсера противника'. Не вредно поднять настроение нашим экипажам перед предстоящим боем.

А бой уже становился почти неизбежным, Броненосцы и крейсера Того, имея преимущество в ходе около трёх – четырёх узлов потихоньку приближались идя параллельным курсом. 'Диана' и 'Паллада', не рискуя испытывать судьбу дальше, пошли к своей эскадре.

– С 'Дианы' передают: 'Четыре броненосца, три броненосных крейсера, малые крейсера не менее четырёх, вероятно миноносцы. Головным 'Микаса'.

– Понятно, – кивнул Степан, – Всё, что есть здесь у Того. Камимуру он, скорее всего, отправил в Японское море, ловить наши Владивостокские крейсера. Ну, ничего, мы уже почти вырвались из архипелага, а там можно и в догонялки поиграть, главное не дать прижать себя к берегу раньше времени.

– У японцев серьёзное превосходство в скорости, Степан Осипович, – подошёл к командующему Молас. – Да и в бортовом залпе они нас всё‑таки превосходят.

– Двадцать седьмого января, Михаил Павлович, у Того имелось значительно более серьёзное преимущество в бортовом залпе, но отстрелялась наша эскадра вполне прилично. А сейчас, надеюсь, будет ещё лучше. Нет – нет, – усмехнулся Макаров, увидев недоумение на лице своего начальника штаба, – я не собираюсь без необходимости ввязываться в авантюру. Искать боя с японцами планирую только после ввода в строй 'Цесаревича' и 'Ретвизана'. Ну а при бое на отходе у нас очень неплохие шансы. К тому же, смотрю, противник так и не научился нас уважать – догоняет на близком к нашему кильватеру параллельном курсе. Придётся повторить урок…

* * *

Вице – адмирал Того оставался невозмутимым. Внешне. Но в душе у него клокотали такие эмоции, что даже самый темпераментный итальянец обзавидовался бы. Мало того, что за пару дней флот находящийся под его командованием понёс совершенно невообразимые потери от русских мин, так сегодня ещё эти северные варвары сожгли шесть транспортов с войсками и грузами, раздраконили Бицзево, а к тому же потопили три крейсера и броненосец. Как только был получен сигнал с обречённого 'Акицусима', как только эфир заполнил треск русских радиопомех, стало понятно, что бородатый Макаров атакует место высадки десанта. Но требовалось ещё развести пары на броненосцах и крейсерах, а следовать к китайскому порту кратчайшим путём было весьма и весьма чревато – гибель на минах 'Кассуги' и 'Мацусимы' в этом чёртовом архипелаге подсказывала, что ни один пролив между многочисленными островами и островками нельзя считать безопасным. Пришлось выходить с якорной стоянки в открытое море и огибать Эллиоты с севера.

А сейчас, когда противник сначала показался на горизонте, а потом стал уже вполне досягаем, на мостике 'Микасы' каждый офицер и матрос думал и мечтал только об одном: 'Догнать и покарать!'.

Тем более, что буквально несколько минут назад пришло известие о полном уничтожении русскими крейсерами и миноносцами отряда Катаоки и конвоируемым ими транспортов. Всё это требовало отмщения.

Догнать. Зацепить. Связать боем. А там не может не сказаться превосходство в количестве кораблей линии, качестве бронирования и превосходства в лёгких силах – крейсерах и миноносцах…

– Флоту иметь ход шестнадцать узлов, – бесстрастно приказал Того. – Сколько до их концевого?

– Семьдесят кабельтовых, ваше превосходительство, – немедленно отозвался командир броненосца Идзичи. – Прошу прощения, но 'Ясима' может и не дать шестнадцать…

– Согласен. 'Ясиме' выйти из строя и идти самостоятельно на максимальной скорости. Остальным – иметь семнадцать узлов.

Японский кильватер медленно, но верно пожирал расстояние, разделявшее его и 'Пересвет', идущий в хвосте артурской эскадры. Ещё четверть часа и 'Микаса' сможет начинать громить своими пушками этот 'недоброненосец', а потом подключатся и остальные корабли японской боевой линии.

– Начинайте пристрелку, – скомандовал Того.

– Есть!

Бабахнула выстрелом шестидюймовка правого носового каземата. Всплеск от падения снаряда Взметнулся с серьёзным недолётом…

– Русский флагман поворачивает, ваше превосходительство! – обеспокоено произнёс Идзичи. – Похоже, что они собираются резать наш курс.

– Вижу, – мрачно бросил адмирал. – Насиба уже рассказывал об этом приёме Макарова…

'Петропавловск' действительно лёг напересечку курса японской эскадры. Следующие в его струе мателоты послушно следовали за своим головным, и совершенно явственно обозначилась угроза обстрела 'Микасы' всеми пятью русскими броненосцами. Допускать этого было нельзя ни в коем случае, но при простом отвороте с генерального курса под сосредоточенный удар артиллерии артурских броненосцев попадал хвост эскадры Того.

– Поворот влево вдруг. Семь румбов, – немедленно отдал приказ командующий японским флотом.

– Отвечают: 'Ясно вижу', – через двадцать секунд доложил адъютант Нагата.

– Исполнять!

Броненосцы Того дружно развернулись 'на пятке' и стали строем фронта уходить в открытое море, подальше от курса, который грозил серьёзными неприятностями их флагману.

Макаров, разумеется, не стал преследовать, и снова развернул свой кильватер по направлению к Порт – Артуру.

Командующий Объединённым флотом Японии понял, что до темноты если и удастся догнать русских и навязать им бой, то совсем ненадолго, рассчитывать нанести какому‑то кораблю серьёзные повреждения в артиллерийском бою не приходилось. Основная надежда была на минные атаки. Два отряда истребителей и два миноносцев только и ждали команды, когда сгустятся сумерки и им позволят атаковать вражеские корабли. Но вослед Макарову всё‑таки повернул – был шанс нагнать русских мористее, а потом пойти на сближение. И, если будет на то воля богов, нанести противнику хоть какие‑нибудь повреждения, проредить среднюю и противоминные артиллерии, сбить ход…

* * *

– А ведь нагонит нас Того, Степан Осипович, – задумчиво проговорил Молас опуская бинокль, – здорово чешут японцы, и обогнать успеют, и сблизиться. Полчаса – час боя нам почти гарантированы до темноты. А потом и их миноносцы полезут – этого добра у противника хватает.

– На всё воля Господа, Михаил Павлович, – спокойно отозвался Макаров. – Может догонят, а может и нет – неизбежные на море случайности… Но если и догонят, то мы к этому готовы. Неужели вы думаете, что я вывел бы эскадру в море, если бы боялся боя с главными силами противника?..

– Разрешите, ваше превосходительство? – подскочил к адмиралам лейтенант Шереметьев, один из флагманских офицеров. – Особой срочности. Телеграмма от Вирена.

– Читайте!

– Следуем к эскадре. Прошли траверз Бицзыво. 'Грозовой' повреждён, ход не более пятнадцати узлов. Пойдёт в Артур самостоятельно.

Да уж! – подумал Степан. – Нелёгкое решение пришлось принимать Вирену, которого прямой приказ командующего флотом требовал возможно скорее, то есть на максимальной скорости и не теряя времени присоединиться к основным силам, что, разумеется, не давало даже возможности снять экипаж с повреждённого миноносца и затопить корабль. То есть решение, конечно, принимать не требовалось – его принял Адмирал, но с каким булыжником на сердце командующий крейсерским отрядом его выполнял. Как и Матусевич, который хоть и был выше по чину, чем командир 'Баяна', но формально был ему подчинён в данной операции…

– Отвоевался наш 'Грозовой', – мрачно процедил Молас.

– Оставьте! – Макаров недовольно посмотрел на своего начштаба. – Не надо хоронить миноносец раньше времени. У них вполне имеется шанс проскочить к норду, обогнуть Эллиоты в темноте и завтра прийти в Артур. А уж встретить их будет кому. Ну а если всё‑таки не дойдёт… На войне как на войне, говорят французы.

– Да, но всё‑таки…

– Оставьте! – повторил Степан. – Нам сейчас самим бы от Того отмахаться – смотрите, он уже лёг на сближающийся курс, через полчаса, я думаю, сможет уже открыть пристрелку по нам.

'Микаса' действительно, выйдя на траверз хвоста русской колонны, повёл свою боевую линию не параллельно артурской эскадре, а слегка склонился в сторону берега, рассчитывая в самое ближайшее время выйти на дистанцию открытия огня.

– Принять влево на два румба! – неожиданно приказал Макаров. – Передать по эскадре: 'Приготовиться к бою!'.

– Идём навстречу? – удивился начальник штаба.

– Именно. Если уж драться, то на привычной для нас дистанции. Ну, или максимально приближенной к ней. Так что ещё минут десять понаблюдаем противника с мостика, а потом пора и в боевую рубку.

– С 'Паллады' передают: 'Вижу дымы с норда', – прервал беседу адмиралов крик сигнальщика.

– Будем надеяться, что это наши крейсера нагоняют, – удовлетворённо кивнул Степан. – Вовремя. Пригодятся они. Особенно 'Баян'. Передайте 'Диане' и 'Палладе' идти им навстречу. А то неровен час 'собачки' могут и отрезать Роберта Николаевича от нас.

– Кстати, Степан Осипович, а вам не кажется странным, что у японцев отсутствует 'Кассуга'?

– Да, я тоже обратил на это внимание. Вероятно ушёл вместе с крейсерами Камимуры в Японское море, хотя такой выбор кажется мне странным – логичнее было взять пятым 'Асаму' или 'Токиву' – кто там из них сейчас ведёт броненосные крейсера… Впрочем, чего гадать – нет 'Кассуги' в строю, и слава Богу, нам же легче придётся. Идёмте уже в рубку, Михаил Павлович.

Подкорректировать конструкцию боевых рубок на кораблях было одним из первых распоряжений Степана как только он оказался в данной реальности: смотровые щели, имевшие до этого высоту более фута заузили в два раза, зазор между стенами и грибовидной крышей прикрыли экранами из толстой стали. Кроме того, с эскадры свезли на берег все изделия из горючих материалов, если они, конечно, не являлись совершенно необходимыми для нормальной службы. Исключение составили рояли кают – компаний – вещь в бою совершенно не нужная, но, как говаривал герой Леонида Быкова в замечательном фильме 'В бой идут одни 'старики': 'Всё преходяще, а музыка вечна!..'

А вот гребных судов на борту командующий не пожалел – оставили лишь самый необходимый минимум, остальные сдали в порт. Так что в бой можно было идти не особо опасаясь хотя бы тех неприятных последствий, что возникали в прошлой реальности из‑за недальновидности адмиралов Российского Флота…

Но непосредственно перед началом боя главных сил пришла информация, которая заставила Степана отвлечься от дебюта сражения.

– Ваше превосходительство! – заскочил в боевую рубку лейтенант Азарьев. – Радиотелеграмма с 'Баяна'.

– Да читайте уже скорее, лейтенант, – раздражённо отреагировал командующий, не отрываясь от смотровой щели.

– 'Четыре вражеских крейсера идут напересечку курса. Пробиться без боя к эскадре не смогу'.

Чёрт бы побрал этого Вирена – ведь на адмирала экзамен держит – на его счастье Рейценштейн, начальник отряда крейсеров, свалился незадолго до операции с какой‑то 'инфлюэнцией'… Так мог бы и сам решение принять…

– Срочно передавайте: 'Разрешаю действовать по обстановке. Если сочтёте разумным – прорывайтесь в открытое море и возвращайтесь в Артур завтра'. Всё! Больше никаких… Да! Немедленно передайте на 'Диану' и 'Палладу': 'Разрешаю возвращаться к эскадре, если соединение с крейсерским отрядом будет затруднительно'!

– Есть! – козырнул флаг – офицер, и поспешил удалиться, а для Степана перестал существовать весь мир. Весь, кроме приближающегося кильватерного строя японцев, и этой боевой рубки, из которой предполагалось устроить максимальные пакости приближающимся четырём броненосцам и трём броненосным крейсерам врага.

Блеснуло выстрелом в шестидюймовом каземате 'Микасы', что значило, что первый снаряд уже в пути, что он уже несёт с собой смерть и разрушение.

* * *

– А собачки‑то наглеют, как считаете, Виктор Карлович? – обратился к своему старшему артиллеристу Вирен.

– Полностью с вами согласен, Роберт Николаевич, – немедленно отозвался Деливрон. – Даже в башнях мы израсходовали меньше четверти боезапаса, так что встретить японцев у нас есть чем.

– Телеграмма от командующего, – поднялся на мостик лейтенант Подгурский.

– Давайте!.. Так… Нам разрешено уходить в открытое море, не ввязываясь в бой. Какие будут мнения, господа?

– А почему? – недоумённо посмотрел на командира Деливрон. – Почему мы должны драпать в море от этих…

– Где сказано 'должны', лейтенант? – сурово посмотрел Вирен на своего офицера. – Нам 'разрешают', но я этим разрешением пользоваться не собираюсь. Тем более, что 'Диана' и 'Паллада' идут навстречу. Оставаться на курсе!

Макаров, отдавая приказ своим крейсерам действовать по обстановке, опасался того, что Того может отрядить один из своих броненосных крейсеров на перехват артурского крейсерского отряда, ведь имелось сильное опасение, что без такового распоряжения буквоед Вирен продолжит выполнять приказ полученный ранее до исчезновения под волнами последнего вымпела находящегося под его командой.

А теперь…

Крейсера типа 'Такасаго', находящиеся под командой контр – адмирала Дева, являлись весьма неплохими представителями своего класса, и лучшими из оных в японском флоте.

При водоизмещении чуть больше четырёх тысяч тонн они имели скорость в двадцать узлов, были очень мощно вооружены для своих размеров: два восьмидюймовых орудия, десять стодвадцатимиллиметровых и дюжина пушек в семьдесят шесть миллиметров…

Идеальный убийца кораблей слабее себя…

Но за всё нужно платить – валяло эти кораблики на волне весьма чувствительно, любое попадание в батарейную палубу выводило из строя сразу по несколько орудий, и выкашивало осколками значительную часть артиллерийской прислуги. Корпуса были слабенькие, и буквально пара – тройка шестидюймовых попаданий могла вывести крейсер из строя…

А грозные восьмидюймовые орудия располагались как раз на полубаке и полуюте, каковые создатели кораблей создали для улучшения мореходности. Мореходность улучшить удалось, но установить так высоко над ватерлинией тяжеленные артиллерийские установки было не самым мудрым решением – точность их стрельбы даже при небольшом волнении моря оказалась совершенно неудовлетворительной, если, конечно, огонь вёлся не на малых дистанциях…*

А сейчас, как оказалось, появился шанс схватиться с четырьмя же кораблями ('Диана' и 'Паллада' так же не свернули с курса), каждый из которых был на голову сильнее. Но не атаковать контр – адмирал Дева не мог – имелся всё‑таки шанс зацепить огнём артурских 'богинь' минут на десять – пятнадцать до их встречи с 'Баяном', 'Аскольдом' и 'Новиком', а потом русские крейсера наверняка состворятся, и можно рассчитывать в скоротечном бою на контркурсах нанести противнику дополнительные повреждения, что хоть немного облегчит задачу миноносцам когда на море упадёт темнота…

'Читосе' начал пристрелку по 'Диане' находясь на двадцати пяти кабельтовых по её раковине. Первые всплески вставали достаточно далеко от её кормы, но неумолимо приближались. Когда дистанция была начерно нащупана, грохнула и баковая восьмидюймовка флагмана Третьего боевого отряда.

Чудеса на войне случаются: первый же снаряд весом более центнера и содержащий почти десять килограммов взрывчатого вещества, просверлив две мили пространства разделяющего корабли, лопнул на юте 'Дианы' уничтожив кормовую шестидюймовую пушку и выкосив осколками около полутора десятка матросов. Временно прекратил стрельбу весь кормовой плутонг русского крейсера. За 'сестру' отомстила 'Паллада' – сразу два шестидюймовых снаряда взорвались под клюзами 'Читосе', выдрав из борта солидные куски обшивки, причём один из них практически на уровне ватерлинии – в пробоину тут же стали захлёстывать волны… Кроме того по палубе прошёлся шквал снарядов из пушек калибром в семьдесят пять миллиметров – орудия, конечно, не слишком солидные, но когда таких 'подарков' получаешь в приличном количестве, то неприятности гарантированны – то трубу пробьёт, то орудийные расчёты повыбьет, то какой‑нибудь паропровод перебьёт… Все эти мелкие неприятности постепенно складывались в крупные, а тут ещё подал голос подходящий 'Баян'. Вернее сказать, дуэтом стали исполнять свою партию в данном концерте басами 'Баян' и 'Аскольд'. 'Новик' пока ещё не пытался поддержать дискантом из стодавадцаток могучее 'пение' 'старших товарищей' – далековато для него было. Но те справились сами: пока противоборствующие крейсера разносило на контркурсах, 'Читосе' успел схлопотать, кроме всего прочего, ещё и восьмидюймовый снаряд с 'Баяна' в угольную яму – из борта выбросило чёрным дымом, и корабль стал уже чувствительно крениться на левый борт. Пришлось срочно отворачивать с боевого курса, щеголяя к тому же пожарами на орудийной палубе и на юте. Прошедшие за ним 'Кассаги', 'Такасаго' и 'Иосино' отделались значительно меньшими повреждениями, но тоже получили по несколько попаданий.

Здесь, наверное, стоит сделать некоторое отступление, чтобы у читателя не создалось впечатления, что пушки стреляют сами… Ну ладно, не сами – при них имеются наводчики. Но и этого мало – в орудие, чтобы оно выстрелило, необходимо зарядить снаряд, а у стандартной шестидюймовки он весит более сорока килограммов. Снаряду нужно 'дать пинка', чтобы он полетел в сторону врага – необходим ещё и заряд, который это сделает – ещё тринадцать килограммов. И то, и другое хранится не рядом с пушками – в погребах под ними.

Люди в погребах работали в тесном замкнутом пространстве, не имея понятия о том, что происходит наверху. (То же можно сказать о машинистах и кочегарах).

Но подача снарядов к пушкам действовала безостановочно и бесперебойно. Не смотря на то, что у некоторых элеваторов перебило тросы подъёмных рам – из этих погребов боеприпасы подавали вручную, но задержек выстрелов и там из‑за недостатка снарядов не было.

Раз за разом один подносчик подбегал к орудию, где сорок один килограмм смерти загонялся в зарядное отделение, другой подносил пороховой заряд – туда же, смачно чавкал затвор – выстрел! И всё по новой…

По три – четыре выстрела в минуту делала в среднем каждая шестидюймовая пушка в этом бою. Некоторые орудия после выстрела проседали больше нормального, и их приходилось накатывать с огромным трудом. Но 'Баян' с 'Аскольдом' исправно били своими левыми бортами по проходящему на контркурсе противнику. Сами получали тоже. Нельзя сказать что серьёзно, но получали.

Досталось перелётами и 'Диане' с 'Палладой', которые заскочили за линию своих крейсеров, и разворачивались на обратный курс, чтобы вместе с отрядом Вирена следовать к эскадре. Несколько попаданий они, конечно, схлопотали – разбило шлюпку на 'Диане', ей же пробило среднюю трубу, смяло взрывом вентилятор, разгорелся пожар в кают – компании. 'Паллада' обошлась меньшей кровью – всего лишь пробоина в корме на два метра выше ватерлинии – совершенно не фатально, тем более, что пожарный дивизион находился неподалёку и в зародыше задавил разгорающийся пожар.

Оставалось увести относительно неповреждённым 'Новик', а именно на него постарались обрушить всю свою ярость крейсера Третьего боевого отряда, именно он являлся самым 'ранимым', именно он являлся 'ужасом' японских миноносцев, именно этот небольшой корабль так мечтали уничтожить моряки страны Ямато.

Всплески от сосредоточенного залпа крейсеров контр – адмирала Дева легли очень кучно – попади 'Новик' под этот 'град' – не сдобровать единственному лёгкому крейсеру артурской эскадры.

– Лево руль! – немедленно скомандовал Шульц, и третий мателот русского крейсерского отряда направился туда, где только что поднимались всплески от японских снарядов. Вернее, не совсем туда, но именно на ту 'параллель курсов'.

Сам командующий специально вызывал командиров 'Новика' и 'Аскольда', чтобы объяснить им приём называемый 'охота за залпами':

– Если противник бьёт по вам залпами, господа, – инструктировал Макаров, – то немедленно следуйте к месту падения его снарядов – японец увидел, где упала его предыдущая серия, внёс поправки, и следующий десяток – другой снарядов вздыбит воду где угодно, но только не на том самом месте, куда угодили предыдущие. Понимаете?..

'Борода' оказался совершенно прав – новая порция смерти, которую японцы так надеялись направить в 'Новик', вспорола волны далеко от курса, на который лёг самый лёгкий из лёгких крейсеров артурской эскадры.