Текст книги "Флоту - побеждать!(СИ)"

Автор книги: Вячеслав Коротин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 4

Пароход 'Микава – мару' под командованием лейтенанта Соса входил в состав первого эшелона брандеров, которые японцы направили на закупорку выхода из Порт – Артура. А пришлось стать 'Первым эшелоном'. В одиночку.

Потеряв в сумерках товарищей по выполнению боевой задачи (суда шли поодиночке), Соса вывел свой корабль к цели, ориентируясь на прожектора Золотой горы. Уменьшив ход, он ожидал подхода других судов. Тщетно. Около двух часов у входа в порт послышалась стрельба, а, значит, время пришло!

Но, при подходе к цели выяснилось, что это вели бой миноносцы, а к цели 'Микава – мару' вышел первым. С миноносцев передали: 'Вы идёте первым. Идите смело вперёд'.

Пошли. Но прожектора крепости уже вонзили свои бивни в борт относительно небольшого пароходика, и теперь он являлся относительно несложной целью для береговых батарей. Добавили 'огоньку' и заранее выведенные на внешний рейд канлодки 'Гремящий' и 'Бобр'. В общем, по беззащитному теперь судну лейтенанта Соса прошёлся такой огненный шквал, что курс у него был теперь только один – вниз. Причём совсем не в том месте, где он собирался на этот курс лечь.

Горящий пароход уже опрокидывался, когда ещё, ко всему вдобавок, наполз своим корпусом на русскую мину. Спасённых не было.

А события стали развиваться столь стремительно, что сказать: 'понеслись' – ничего не сказать.

Вновь подходящие брандеры 'Сакура – мару', 'Тотоми – мару' и 'Сибата – мару', увидев пожар на тонущем корабле Соса, взяли курс на него, справедливо полагая, что и им топиться нужно в ближайших окрестностях.

Мало того, что 'полагали они несправедливо', так ещё и свет пожара гибнущего судна слегка подсветил их борта, прожекторы с берега и с моря осветили новые цели, а русские 'соколы', уже отбившие первую атаку Четырнадцатого отряда миноносцев японского флота, хищно устремились к рвущимся в устье выхода с рейда пароходам.

'Смелый', 'Сердитый', 'Скорый' и 'Расторопный' без особого труда расшвыряли пытавшиеся встать на их пути японские 'циклоны', и пошли к обозначившимся в ночи новым брандерам.

Никакой интриги у дальнейшего боя уже не было – русские контрминоносцы артиллерией и минами уничтожали брандеры там, где находили, благо, что при каждом новом горящем судне искать следующие было всё легче. Немногочисленные малокалиберные 'мухобойки' установленные на японских судах серьёзного сопротивления оказать не могли. Один за другим гремели взрывы, и пришедшие лечь на дно в фарватере выхода из порта, опускались на это самое дно далеко в стороне от фарватера. Атака по закупорке выхода была отбита, двенадцать пароходов японского флота не выполнили свою задачу. Но это только полдела – Макаров заранее проинструктировал командиров своих истребителей, что командование противника не должно узнать о результатах.

Поэтому, когда отряд капитана второго ранга Секи пропустил через себя значительно более сильные эсминцы типа 'Сокол', расслабляться было рано, а уж тем более разворачиваться для поддержки брандеров – следом шла ещё четвёрка артурских истребителей, ещё более мощных, чем прошедшие только что 'соколы': 'Бдительный', 'Беспощадный', 'Грозовой' и 'Властный'. В первую очередь они отработали по уже горевшему 'Манадзуру', который, в результате, стал заваливаться на борт и достаточно быстро затонул. Остальные под обстрелом предпочли поскорее отбежать в море и затеряться в темноте.

Русские же продолжили избиение беззащитных судов противника, а после занялись снятием экипажей с тех из них, которые погрузились на мелководье и их корпуса не скрылись под волнами. Так же были захвачены три шлюпки со спасающимися японцами и несколько человек приняли из воды.

Некому стало сообщить адмиралу Того об успехе или провале заградительной операции.

* * *

Даже без воды организм может обходиться дольше, чем без сна. Поэтому Степан не спавший уже вторые сутки, как только получил доклад об отбитии атаки, решил отправиться на боковую и урвать хотя бы два – три часика пребывания в царстве Гипноса, чтобы не уснуть следующим днём прямо на мостике.

Остаток ночи прошёл на удивление спокойно, а с утра поступила новая информация: ещё вчера на рейде были обнаружены шестнадцать плавающих деревянных ящиков с какими‑то лекальными вырезами и густо смазанным салом дном. А сегодня доложили, что в эти самые вырезы идеально ложатся фрагменты вытраленной японской мины.

Макаров – Марков немедленно, вместе с Васильевым и Шульцем отбыл на катере к 'Стройному'. Дошли за четверть часа, и адмирал с мичманской лёгкостью взлетел на борт миноносца. Когда отгремело матросское 'Ура!', адмирал попросил командира корабля кавторанга Иванова четвёртого показать сегодняшний трофей.

– Что скажете, Константин Фёдорович? – обратился командующий к своему флагманскому минёру.

– Думаю, ваше превосходительство, что сомнений быть не может, – без колебаний ответил Шульц. – Несомненно, это предназначено для постановки мин с миноносцев.

– Я тоже так думаю, – хитро улыбнулся в бороду Макаров. – Жаль, что не представляется возможным поблагодарить наших узкоглазых друзей за идею. Теперь у нас тоже появятся малые и быстроходные заградители – наши миноносники не глупее чем у них.

– Полагаю, что мысль весьма разумная, ваше превосходительство.

– Так озаботьтесь, пожалуйста, подготовкой к этому для начала четырёх – пяти истребителей второго отряда… Кстати! Не находите, что такие ящики – совершенно излишняя роскошь? Не достаточно ли будет простых деревянных салазок?

– На первый взгляд – более чем достаточно, ваше превосходительство. Но нужно для начала провести пробные постановки, а, если эксперимент окажется успешным, то необходимо будет наладить производство в достаточно серьёзных масштабах…

– Неужели вы думаете, что я этого не понимаю. Конечно, работать придётся очень и очень много, но победа сама нам в руки не упадёт, на то мы и поставлены здесь Государем и Отечеством, чтобы прикладывать все силы к одолению врагов России.

– Есть, ваше превосходительство!

– Это, кстати, только на первое время – деревянные салазки будут хоть и частично, но демаскировать место постановки, да и подадут идею японцам так же упростить свои громоздкие и достаточно сложные в изготовлении ящики. Так что стоит озаботиться сразу, чтобы наши 'саночки' имели отрицательную плавучесть и тонули вслед за миной. А в ближайшее время предлагаю просто наладить установку роликов непосредственно на якоря мин. Это, конечно, несколько посложнее салазок, но не думаю, что трудности принципиальные. Я ошибаюсь?

– Не думаю, ваше превосходительство, – флагмин с удивлением посмотрел на адмирала. – Идея лежала практически на поверхности, очень хорошая идея. Странно, что до неё до сих пор никто не додумался. Проложить на палубах миноносцев в корме направляющие из хоть даже деревянных брусьев…

– Войны не было, – усмехнулся командующий флотом. – А она, голубушка, многих заставит задуматься… Идёмте уже на катер, дальнейшее обговорим на обратном пути.

Катер с 'Петропавловска' медленно проходил мимо стоящих на внутреннем рейде могучих броненосцев и залихватских крейсеров. Степан в очередной раз залюбовался совершенством их форм, и, как ни странно, поймал себя на мысли, что самыми красивыми являются как раз те, которые в боевом отношении представляют наименьшую ценность. На 'конкурсе красоты' явно лидировала 'Диана' – весьма малоудачный корабль своего класса, неважно управляемый, имеющий недостаточный ход, несбалансированно вооружённый… Но выглядела 'богиня охоты' великолепно…

– Так вот, Константин Фёдорович, – вернулся Макаров к теме разговора, – это не последняя задача, которую я намерен перед вами поставить.

– Слушаю!

– Минная война в этой войне, извините за каламбур, будет иметь первостепеннейшее значение. У нас остался только один минный транспорт, но силуэт 'Амура' слишком характерный и запоминающийся. А в Артуре полно японских шпионов, и каждый его выход станет известен японцам. И они, несомненно, учтут это. Поэтому приказываю подготовить к минным постановкам какое‑нибудь совершенно неброское судно. Например, буксир артиллерийского ведомства 'Богатырь'. И всё необходимо сделать в ближайшее время: Пробная постановка мин с миноносцев не позже, чем через три дня, подготовка буксира – заградителя через неделю.

Лицо Шульца выражало что угодно, но только не энтузиазм.

– Ваше превосходительство, – достаточно мрачно произнёс капитан второго ранга, – даю вам слово, что приложу все возможные и невозможные усилия для выполнения вашего приказа, но боюсь, что в такие сроки это сделать невозможно.

– Не торопитесь сдаваться, Константин Фёдорович! – рассмеялся адмирал. – Вы читали 'Три мушкетёра'?

– Разумеется, – опешил флагмин. – А к чему вы это?

– Я попрошу адмирала Моласа составить приказ аналогичный той записке, которую кардинал Ришелье вручил злодейке миледи. Никто на эскадре не посмеет отказать вам в чём‑либо. Берите себе в помощь хоть с десяток минных офицеров и инженеров с любого корабля первого ранга, но, уговор, не более одного с каждого судна. Все необходимые материалы и рабочие будут вам предоставлены вне всякой очереди. Я вас успокоил?

– Премного благодарен, ваше превосходительство! – лицо Шульца просветлело.

– Далее, мне сегодня докладывали, что катера, занимавшиеся тралением рейда, уничтожили три мины. Взрывом одной из них экипажи осыпало осколками, – обернулся адмирал к своему старшему флаг – офицеру.

– Так точно, ваше превосходительство, – не замедлил отреагировать Васильев. – Уже не в первый раз. Траление рейда катерами наиболее удобно, осадка их минимальна, расход угля очень незначительный, но вот экипажи подвергаются весьма серьёзной опасности. Сегодня ранило троих.

– Подготовьте приказ: 'Траление катерами продолжать. За каждую мину нижним чинам экипажа катера выдавать по двадцать пять рублей'.

– Каждому? – ошалели оба кавторанга.

– Ну что вы, – улыбнулся Макаров, – на всех, разумеется.

Даже если поделить на весь экипаж катера – премия получалась весьма чувствительная, ведь месячное жалование матроса первой статьи составляло один рубль сорок пять копеек, а матроса второй статьи – чуть больше рубля. И это на Тихом океане – на Балтике и Чёрном море нижние чины получали ещё меньше.

– Так что не будем экономить в таком наиважнейшем деле, – продолжил адмирал, – нужно, чтобы тралящие суда выполняли свою задачу со всей тщательностью и эффективностью. Ремонт броненосца или крейсера после подрыва обойдётся в полмиллиона, а то и больше, а гибель – миллионов в тринадцать. И это только цена 'железа'. А ещё погибнут моряки. Не говоря уже о том, что сейчас, во время войны, цена каждого корабля для России реально выше его номинальной стоимости раза в два – три, ибо каждый из них может повлиять, в конце концов, на итоги всей войны.

– У меня и нет никаких возражений, ваше превосходительство. Прекрасно понимаю, что в этом вопросе экономить на булавках не стоит.

– Вот и хорошо. А сейчас, думаю, стоит отправиться на батарею Золотой горы – Того наверняка скоро заявится проверить, насколько успешно прошла заградительная операция нынешней ночью. Да! Попрошу вызвать туда же командира 'Амура' капитана Иванова.

* * *

Командир батареи одиннадцатидюймовых мортир Золотой горы капитан Зейц, слегка робея, но бодро отрапортовал командующему флотом, выстроенные во фронт артиллеристы ответили громовым 'Ура!' на адмиральское 'Здорово братцы!'. После чего Макаров попросил капитана проводить его к дальномеру.

Золотая гора была очень удобным, пожалуй, самым удобным пунктом наблюдения за подходами к Артуру с моря. Отсюда прекрасно просматривались как внутренний и внешний рейды, так и собственно море до самого горизонта. Именно здесь находился и один из пунктов управления эскадрой и самая мощная из станций беспроволочного телеграфа.

– Идут, ваше превосходительство! – Васильев вытянул руку в сторону дыма показавшегося на горизонте.

– Вижу, следовало этого ожидать. Того не преминёт проверить успешность ночной атаки. Передайте на 'Новик', чтобы сбегал в море, и постарался рассмотреть поконкретнее, кто к нам пожаловал.

– Ваше превосходительство… – слегка дотронулся до плеча адмирала лейтенант Азарьев.

Не успел Макаров обернуться, как из‑за спины, словно эхом отозвалось:

– Ваше превосходительство, капитан второго ранга Иванов прибыл по вашему приказанию!

– Здравствуйте, Фёдор Николаевич, – откозыряв, командующий флотом протянул руку командиру 'Амура'. – Рад вас видеть. Вы крайне вовремя. Пройдёмте к дальномеру.

Выглядел Иванов, честно говоря, грозно. Макаров даже слегка поёжился и мысленно посочувствовал экипажу единственного минного транспорта эскадры. Нет – нет, Степан прекрасно знал, что перед ним очень грамотный и честный офицер, который очень доброжелателен и заботлив в общении со своими подчинёнными. А они тоже в своём командире души не чают, но сама природа наградила будущего (бывшего?) героя порт – артурской обороны такой внешностью, что невольно хотелось по быстрому осмотреть свой мундир, поскорее застегнуть всё, что не застёгнуто и вытянуться по стойке 'наисмирнейше'. То ли короткие ноздри, то ли пронзительный взгляд, то ли приподнятый подбородок… Это не описать конкретно – но перед командующим стоял человек самой Природой созданный для того, чтобы командовать.

– Головным 'Микаса', – раздался крик сигнальщика с наблюдательной вышки, – за ним два двухтрубных броненосца, два трёхтрубных… Дальше пока не разгляжу.

– Понятно, – хмыкнул Макаров – Марков. – Подождём немного. Так вот, Фёдор Николаевич, сейчас мы с вами пронаблюдаем где и как пройдёт Того. Его курс нанесут на карту. А в ближайшие несколько дней я приказываю вам либо лично наблюдать и фиксировать маршруты японцев отсюда, либо поручить это какому‑нибудь грамотному офицеру. Понимаете, к чему я веду?

– Так точно, ваше превосходительство! – просиял Иванов. – Я уже сам собирался писать вам рапорт с просьбой о разрешении заняться именно этим. Хлопнем Того из‑под воды!

– Не надо ни торопиться, ни афишировать свои мысли. Пока ваша задача только собирать и систематизировать информацию.

– Понимаю. Слушаюсь!

От горизонта уже донеслись раскаты орудийных залпов – японцы поспешили отогнать нахальный русский крейсер, который посмел приблизиться на столь рискованную дистанцию.

'Новик' послушно отвернул – благо, что на его мостике успели рассмотреть всё, что было необходимо, а ввязываться в бой маленькому крейсеру с эскадрой броненосцев было бы сверхглупо.

– Шульц передаёт: 'Шесть броненосцев, два броненосных крейсера, вероятно 'Асама' и 'Якумо', 'собачки'.

– Понятно, – кивнул Макаров. – Значит Камимура, скорее всего, отправился к Владивостоку. Распорядитесь оповестить Иессена об этом.

– Ваше превосходительство, – лейтенант Азарьев отвлёк командующего от мыслей о море. – Кажется, сам генерал Белый изволят прибыть.

По дороге на Золотую гору действительно неслась какая‑то коляска, запряжённая парой лошадей. Как лейтенант умудрился разглядеть в ней генерала, оставалось непонятным, но он не ошибся.

Двуколка, запряжённая парой серых в яблоках жеребцов через десять минут прибыла на батарею, а в ней, кроме командующего артиллерией Квантунского укрепрайона приехал и начальник сухопутного отдела штаба Макарова полковник Агапеев.

– Здравствуйте, Степан Осипович! – Белый легко спрыгнул с двуколки и протянул руку Макарову. – Рад вас приветствовать в своей епархии.

– Доброе утро, Василий Фёдорович! – превосходительства пожали друг другу руки. – А Александр Петрович?..

– Ещё раз приносит благодарность Василию Фёдоровичу, за то, что не отказал в любезности, и прихватил с собой по пути, – Агапеев обозначил поклон генералу.

– Не стоит благодарности, – улыбнулся Белый. – Тем более, что по дороге мы успели обсудить немало весьма важных вопросов. Предварительно, конечно.

– Дайте угадаю! – весело посмотрел на артиллериста командующий флотом. – Беседовали о том, сколько и каких пушек и снарядов эскадра способна передать крепости?

– Ну… – слегка смутился генерал. – В общих чертах…

– Давайте без экивоков, уважаемый Василий Фёдорович. Дело у нас общее, я прекрасно понимаю, что вы думаете об обороне Артура. И флот сделает всё что может, чтобы вам помочь. Для меня не сюрприз, что вы попросите орудий и снарядов, но и нам нужно сражаться с японцами в море. Поэтому: вы получите все десантные пушки Барановского с полными боекомплектами и расчётами. Девятифунтовые с 'Джигита' и 'Разбойника' и 'Забияки' с боекомплектами и расчётами. Два стодвадцатимиллиметровых орудия с 'Ангары', опять же с расчётами, две погонных шестидюймовых пушки с 'Пересвета' и 'Победы'. Плюс я могу вам выделить около двух десятков мелких орудий калибром в сорок семь – тридцать семь миллиметров. В качестве противоштурмовых. И не просите у меня больше!

– Я и не рассчитывал на подобную щедрость, Степан Осипович, – немедленно расцвёл Белый. – Для начала этого более чем достаточно…

– А это не 'для начала', – отрезал Макаров, – это всё, что эскадра может вам выделить до конца войны. Если, конечно, какой‑нибудь корабль, не дай Бог, не получит такие повреждения, которые выведут его из строя на значительное время.

– Прекрасно вас понимаю. Но, позвольте спросить: почему вы разоружаете, например, 'Забияку' и 'Джигита' с 'Разбойником' не полностью? Не думаю, что эти суда представляет серьёзную ценность для эскадры, а ведь на них стоят ещё и шестидюймовые пушки, хоть и устаревшие. Они могли бы очень пригодиться крепости…

– А вы прекрасно осведомлены, Василий Фёдорович, – рассмеялся адмирал. – 'Забияка', клиперы и 'Ангара', действительно не очень ценные боевые единицы для собственно эскадры. Но у меня на их счёт тоже имеются определённые планы. Эти корабли могут принести пользу в океане, куда я и намерен их направить в ближайшее время.

– На вражескиеК коммуникации?

– Именно. Япония всё‑таки остров, вернее – острова. Причём очень зависима от импорта, тем более во время войны. А для борьбы с транспортными судами пары – тройки орудий на клиперах хватит. Александр Петрович!

– Слушаю, Степан Осипович! – немедленно отозвался Агапеев.

– Вы передали мою просьбу его высочеству, чтобы он лично походатайствовал о направлении из отряда Вирениуса хотя бы 'Дмитрия Донского' на театр военных действий?

– Конечно. Однако… – полковник замялся.

– Что такое?

– Я не уверен, что великий князь запомнил эту вашу просьбу.

Макаров прекрасно понял о чём идёт речь, но обсуждать поведение и моральный облик члена императорской фамилии с подчинённым, да ещё и в присутствии Белого, он благоразумно не стал. Повисла неловкая пауза, которую прервал крик сигнальщика:

– Японцы отходят в море!

На самом деле это не совсем соответствовало истине основная часть вражеской эскадры действительно, не подходя на расстояние достаточное для открытия огня, отвернула мористее, но два броненосца, а именно 'Ясима' и 'Фудзи' остались на прежнем курсе.

– Опять пошли за Ляотешань кидать по городу и порту тяжёлые предметы, – с ненавистью выдохнул Васильев.

– Ну что же – ожидаемо, – Степан не отрывал от глаз бинокля. – Распорядитесь передать на 'Ретвизан', 'Победу' и наблюдательный пункт быть готовыми к открытию огня.

Третий боевой отряд адмирала Дева как обычно остался напротив Порт – Артура для корректировки огня своих броненосцев. Достать эти бронепалубные крейсера с такой дистанции не могли даже десятидюймовки Электрического Утёса., а стоявшая на внешнем рейде в качестве дежурного 'Диана' была слабовата, чтобы ввязываться в бой с четвёркой японских кораблей. А 'Баян' с 'Аскольдом' находились на внутреннем рейде и в данный момент выйти из порта не могли.

– Степан Осипович, – снова вступил в разговор Белый, – а не направить ли вам в ближайшее время 'Амур' поработать за Ляотешань, раз уж японцам так приглянулось это место?

– Разумеется. Но только у 'Амура' слишком приметный силуэт, а в Артуре полно шпионов. Вот как только будет переоборудован 'Богатырь' – непременно поставим там для японцев несколько минных банок – авось кто‑нибудь из них и наползёт на наш сюрприз своим брюхом.

И тут же у Степана возникла идея, как можно воспользоваться как раз приметностью единственного минного транспорта эскадры – несколько раз направить корабль Иванова поимитировать постановку заграждений в различных районах, поиграть на нервах у противника. Чтобы не слишком наглел вблизи Квантунского полуострова. Но делиться своими мыслями на этот счёт с окружающими адмирал пока не стал.

Тем временем 'Ясима' и 'Фудзи' скрылись из вида за горным хребтом, а потом оттуда донеслись звуки первых выстрелов и на рейде начали вставать фонтаны всплесков от падения тяжёлых снарядов. В ответ немедленно рявкнула носовая башня 'Победы'… Ещё раз… А чуть позже, получив информацию с наблюдательного пункта расположенного на Ляотешане, броненосец стал вести огонь уже из обеих башен. К 'Победе' присоединился и 'Ретвизан'.

Хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах… Из порта доложили, что один из снарядов разорвался под самым бортом именно 'Забияки', дальнейшая судьба которого совсем недавно обсуждалась, крейсер имеет сильный крен, насколько серьёзны повреждения уточняется. Ну что же – теперь уж почти наверняка придётся отдать шестидюймовки и девятифунтовки с этого старого корыта во власть генерала Белого… А 'Забияку' теперь даже ремонтировать особого смысла не имело – его ценность как боевой единицы и так была ничтожна, а теперь и подавно – подлатать, чтобы на воде держался и не более. Впоследствии можно подумать, как использовать эту древнюю лоханку с хоть какой‑нибудь пользой.

Однако русские комендоры не замедлили с ответной любезностью: наблюдательный пункт на Ляотешане передал, что имелось явное попадание между труб у 'Фудзи' с взрывом и пожаром и, либо попадание в борт, либо очень близкий разрыв у борта этого же броненосца. Японцы прекратили бомбардировку и отошли.