Текст книги "Киллер для мента"

Автор книги: Вячеслав Жуков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 6

– Нужно убрать вот этого человека, – показал Северцев фотографию старика. Руслан узнал Мономаха. Слышал об этом воре. Кто-то им восхищался, кто-то ненавидел и проклинал. Но для Руслана он всего лишь объект.

Руслан всего лишь исполнитель. Решения принимает даже не полковник Северцев. За эти пятнадцать лет работы на него Руслан понял, что за спиной полковника стоят люди значительные, выше рангом и должностью. А Северцев такой же исполнитель, как и он. Только стоящий на несколько ступеней выше.

– В Мытищах у него дом. Вот адрес, – записал полковник авторучкой на обратной стороне фотографии название улицы и номер дома.

Все-таки какой же он педант. За столько лет работы не отошел от привычки записывать адрес. Хотя мог бы просто сказать на словах. Давно пора понять, что Руслан не школьник и не станет зазубривать всю эту писанину. Ему достаточно раз взглянуть, чтобы запомнить. И эти назойливые инструкции, где и как лучше убить Мономаха…

Что для него важно? Важен конечный результат. Иными словами, вор Мономах должен быть убитым. Значит, так и будет. А как это произойдет, лучше оставить за киллером. Ильинский был искушенным в своем деле человеком.

– Поедете на двух машинах. Если встретите Мономаха на дороге, одна машина отсекает ему путь, а ты, – полковник посмотрел на Руслана, – покажешь свое мастерство. Возьмешь «калашников». Думаю, из него тебе будет удобней «мочить» старика. Потом бросишь автомат в реку. Не получится уложить его на дороге, попробуйте в саду, в доме. Где угодно. Но запомни, этот человек должен как можно скорей умереть. Это приказ! В его смерти заинтересованы самые высокие люди. – Старина Северцев ткнул пальцем вверх. Потом достал из кармана куртки две пачки стодолларовых купюр. – Это тебе на расходы. Водителю, который поедет с тобой, ничего не говори. Его придется убрать. И тех двоих, на другой машине, тоже. Понятно?

Руслан не испытывал страха. Жизнь скоротечна. Ему уже под сорок. Но вряд ли Северцев позволит уйти на покой. Скорее всего и его когда-нибудь уберут за ненадобностью, как инструмент, не пригодный больше для выполнения кровавой работы. Но он не отказал себе в удовольствии поиздеваться над полковником.

– А меня? Меня тоже уберут или пока оставят? На потом?

Северцев обиделся.

– Эти люди – уголовники, завербованные нами для разового выполнения задания. Двое из них отлично водят машины. Правда, они еще не знают, что их ждет. Да и лучше им не знать. Поэтому я и сказал, чтобы ты ни о чем не говорил с ними. Они – мусор. Шелуха криминальная, от которой лучше избавиться. А ты принадлежишь к высшей касте.

– К вам? – Руслан сделал вид, что удивлен и одновременно рад.

– К нам, – тряхнул седой головой полковник. Видно было, эта тема ему неприятна. А вообще, Северцев такой, слова лишнего не скажет. Другое дело, не пытается ли он обманывать своего киллера?

Убить Мономаха в доме или возле него, в саду, не получилось. Пробраться на территорию незамеченным не давали высокий забор и собака. Здоровенная овчарка бегала по территории сада.

Выцелить Мономаха с забора тоже не представилось возможным. Вдоль забора росли деревья, которые своими густыми ветвями закрывали весь обзор. Наверное, их и посадили с таким расчетом, чтобы скрыть хозяина особняка от глаз людей, жаждущих его убить. Уж очень все продумано у этого Мономаха.

Перед этим Северцев позвонил по мобильнику и сказал, что Мономах дома и он только что разговаривал с ним по телефону. И Руслан решил ждать. Спешка при таком деле может стоить головы. Да и не может же долго старый вор безвылазно торчать в своих владениях. К тому же Северцев предупредил, что ежедневно старик приезжает в свой офис на Варшавке. Вот только время приезда может меняться.

Отъехав в конец улицы, они стали ждать. Руслан в бинокль наблюдал за воротами. Вдруг увидел, как открылись ворота и выкатился старенький «жигуленок». Но нет, это не Мономах. За рулем сидел амбал. И опять потянулось тягостное ожидание, конец которому был киллеру неизвестен. Прошло, по меньшей мере, полчаса, и вот из ворот вылетел «БМВ» ярко-голубого цвета. А за рулем…

Руслан почувствовал, как у него перехватило дыхание от перенапряжения. Ни к черту стали нервишки у киллера.

– Он в машине. Быстро за ним, – приказал Руслан своему водителю. И обе машины полетели догонять «БМВ». Судьба старого вора была решена.

Когда обе машины догнали «БМВ», одна резко вильнула вправо, заставив Мономаха прижаться к обочине, и стоило ему сбросить скорость, как боковое окно во второй машине открылось и оттуда показался черный ствол автомата. Свинцовая очередь прошила машину старого вора.

С Лехой Тузом Руслана познакомил Северцев, предупредив перед этим:

– Ты особенно ему не доверяй. С языком у него не лады. Но он нам нужен. Подпитывает нас деньгами. Информацию необходимую поставляет. Если что, помоги ему. Разумеется, не задаром. Он заплатит по полной.

– Ладно. Помогу, – пообещал Ильинский, не испытывая большой охоты связываться с Тузом. Но он человек Северцева, и Руслан понял, что отказать ему он не имеет права. А помощь будет заключаться в устранении неугодных конкурентов воровского мира. Для этого он и нужен.

Так и произошло. Сначала пришлось убрать авторитета с погонялом Джордано. Он мешал Тузу получить воровской титул. И вот последовал заказ на опера, майора Туманова. А это не уголовник, даже не авторитет, тут отдельный расклад. Руслан решил переговорить с полковником. Без его слова нельзя приступать к исполнению такого заказа.

– Этот майор слишком много знает, потому опасен для нас. Он в курсе дел Мономаха. И моя фамилия фигурировала в списках. Не забывай, дискета вначале побывала у него. Это уж потом она перекочевала к гэбэшникам. И кто даст гарантию, что сведения с той дискеточки не появятся на страницах, ну, скажем, «Московского комсомольца». Я тоже думаю, что будет намного спокойнее, если этот майор заснет вечным сном. Да, как видишь, он и ворам насолил. В крайнем случае свалим все на них. Делов-то. Сколько таких майоров было? Вспомни. Не он первый и не он последний. А деньги за этого опера дают хорошие. Так что давай, Руслан, – благословил полковник.

Глава 7

Федор сидел у себя, когда раздался стук в дверь и в кабинет вошел эксперт-криминалист Валерий Антонович Мушкаренко. В управлении все к нему обращались по-свойски, без имени, просто Антоныч. Неторопливые движения, добродушное, с легкой улыбочкой лицо. Казалось, что этот человек редко сердится и вывести его из себя невозможно. Он не терпел в работе суеты. Никогда не спешил, но уж если за что брался, то делал это основательно. Поэтому оперативники всегда на него надеялись.

– Можно? – Голос Антоныча прозвучал ровно и спокойно. И если бы Федор сказал, что сейчас он занят и к нему нельзя, Антоныч спокойно извинился бы и вышел. Он уже давно мог бы уйти на пенсию, но так привык к своей работе, что до поздних вечеров просиживал в кабинете, в то время как молодые его помощники разбегались по домам. На все серьезные происшествия Антоныч выезжал сам, не очень-то полагаясь на молодых коллег.

– Прошу, Валерий Антонович, – Федор вышел из-за стола и предложил эксперту стул.

– Спасибо, Федор Николаевич, – поблагодарил Мушкаренко, садясь.

– Садитесь поближе к окну. А то в кабинете душно. На улице жара.

Что ни говори, но годы брали свое, и Антоныч даже при своей неторопливости чертовски уставал. Вот и сейчас устало сел, с блаженством вытянув ноги. Вытер платочком пот со лба.

– Замаялся, – объяснил он. – С утра на ногах. Ну, да сейчас не об этом, – заговорил он, понимая, что его брюзжание по поводу усталости майору Туманову совсем ни к чему. Его интересует другое. И вот об этом другом эксперт и зашел поговорить.

– Я принес результаты экспертизы, – он достал из пакета замок, который был снят слесарем жэка с двери убитого Приходько, и положил на стол вместе с ключом.

– Ну и чем порадуете? – спросил Федор. От результатов экспертизы зависело многое. У него уже возникла интересная версия, которую не терпелось проверить.

– Я посмотрел замочек, – указал Антонович авторучкой на скважину, куда вставляется ключ. Похоже, она больше всего интересовала его.

– Антоныч, не тяни, – попросил Федор.

– Могу сказать одно. Наличие инородного металла на зубчиках поворотного механизма замка я не обнаружил. И даже мельчайших царапин, которые обычно остаются после отмычек.

– И что из всего этого следует?

– А то и следует, что замок открывали не дубликатом и отмычками, а ключом, предназначенным к этому замку. Причем заводского изготовления. Вот так, майор. Получите то, что имеем. – Он улыбнулся.

На столе у майора зазвонил телефон, но Туманов не снял трубку. Не хотел прерывать беседу с почтенным экспертом.

– Отлично, – Федор как будто обрадовался.

Антоныч положил письменное заключение на стол рядом с замком. Потом достал из своей папки несколько фотографий.

– А это?..

– «Следы» тебе принес, – разложил Антоныч фотографии. – Если появится подозреваемый, можешь сравнить. Вот здесь все подробно описано, – протянул он другой лист с отпечатанным на машинке текстом. – Ну а я пошел дальше, – как бы с неохотой проговорил эксперт и, оперевшись рукой о подоконник, тяжело поднялся.

– Спасибо, Валерий Антонович, – сказал Туманов. Добродушное лицо эксперта засияло улыбкой от слов благодарности.

– Всегда к вашим услугам, – сказал в свою очередь Мушкаренко.

Он ушел, но долго сидеть Федору в полном одиночестве не пришлось. Капитан Греков и лейтенант Ваняшин ввалились в кабинет.

Федор, увидев их, поморщился как от зубной боли. Достали помощники, будь они неладны. Никуда от них не денешься.

– Ну, чего там, Эйфелева башня упала? – спросил он.

Грек с Ваняшиным переглянулись.

– Ты о чем, Николаич?

– Какая еще башня?

– А тогда чего вы влетаете как на пожар? – не выдержал Федор. – Сколько раз вам говорил, поспокойней. А то, глядя на вас, можно подумать, что случилось что-то такое… – Федор не нашелся что сказать и махнул рукой…

Помощники опять переглянулись и заулыбались.

– Николаич, ты как всегда прав, – сострил Грек, преданно уставившись на своего начальника-майора. – Пожара никакого нет, но звонила соседка…

– Убитого Приходько? – Федор прищурился, представляя дотошную физиономию пенсионерки, не знающей от безделья куда себя деть. – Опять звонила? И что на этот раз она сообщила? – вздохнул майор. Когда ушел Антонович, он собирался позвонить Даше на работу, извиниться и договориться о встрече. Тоскливо без нее майору. Наверное, погорячился он в тот вечер. Не разобрался как следует. И обидел девушку понапрасну. Сначала все-таки надо было выслушать, каким образом она попала в машину к тому хряку. А если что, несложно и кастрировать его. Чтоб знал, как соваться к чужим девушкам. Скотина! А теперь разговор с ней придется отложить на потом.

– Николаич, – начал Грек, раздражая Федора своей улыбкой, – опять проникновение в квартиру Приходько. Соседка утром вышла в магазин и увидела, что дверь взломана…

Федор рубанул ладонью по столу.

– Ну, мать твою! Да что там, в квартире у этого Приходько, медом, что ли, намазано? Может, вы не все там перетряхнули? Может, еще где тайник имеется у старикашки? Вот и лезут к нему.

– Федор Николаевич, – на этот раз рот открыл Ваняшин, – мы там все пересмотрели. Причем с особой тщательностью.

– Осталось только стены разобрать, – вставил Грек, незаметно от Туманова подмигнув лейтенанту.

– Так давайте разберем, – это было сказано Тумановым необдуманно, сгоряча. На что капитан Греков сразу же резонно заметил:

– Так они ж бетонные, Николаич. Тогда и дом может рухнуть.

– Помолчи, – оборвал его Федор. – Черт с вами. Поехали посмотрим. Найди Антоныча, – сказал Федор лейтенанту, решив прихватить с собой эксперта.

На этот раз неизвестный не стал утруждать себя подбором ключей и отмычек. Действовал нагло. Сунул какой-то предмет между дверью и косяком и отжал дверь. Причем проделано с завидной легкостью.

В этом отсеке находилось всего две двери. Одна в квартиру Приходько. Другая принадлежала его соседке, которую оперативники и попросили приглядывать, пока не поменяют замок.

Видно, неизвестный не очень-то опасался быть замеченным. Но для большей подстраховки все же выкрутил лампочку в отсеке. А в темноте соседка со своим мужем-инвалидом вряд ли бы решились выйти и посмотреть. Скорее всего они дождались утра и только потом, посмотрев на выломанную дверь, сообщили в милицию.

– Не видели мы ничего. И не слышали, – твердила соседка, не чувствуя за собой никакой вины. В конце концов, она не обязана быть сторожем. Ей что, доплачивают за это? А этот покойный сосед ей никакая не родня.

Ее муж, инвалид, не слезавший с коляски, вообще отказался разговаривать с операми, посчитав, что его это не касается.

Ваняшин быстренько обежал других соседей, но его старания ни к чему не привели. Люди большей частью возмущались наглостью преступников, а иные предпочитали отмалчиваться, склоняясь к тому, что неосторожно произнесенное слово может обернуться им же во вред. Все-таки не с простыми ментами имеют дело, а с оперативниками. А с ними лучше держать ухо востро, а язык за зубами.

Неутомимый эксперт Антоныч полазил по полу и сообщил Туманову, что и на этот раз ему удалось найти следы.

– Два. И мне сдается, те же самые, какие я обнаружил возле трупа Приходько. Опять кроссовки. Да, точно. Кроссовки. И размер… Сейчас скажу, какой размер, – Антоныч воспользовался линейкой. – Так. Один – сороковой. Другой след – сорок второго размера. Те у нас какие были, не помнишь? – спросил он у Туманова.

– Сороковой и сорок второй, – ответил Федор, опускаясь на корточки рядом с Антонычем. Греков с Ваняшиным топтались рядом.

– Ну, вот, – довольно потер руки главный криминалист. – Все один к одному. Тютелька в тютельку. Следочек к следочку.

– Значит, на этот раз квартиру старика посетили убийцы. Кошмар. В башке не укладывается. Ну чего их сюда опять занесло? Старика убили. Так нет, этого мало. Опять пришли.

– За вещичками приходили, Федор Николаевич, – донесся голос лейтенанта Ваняшина из большой комнаты. – Смотрите, в гардеробе с пиджака срезали награды. Я хорошо помню, тут медали висели. Орден какой-то был. А еще они видак забрали.

– Видак?

– Ну да. Он у нас и по описи проходит. Кассеты. Тоже забрали. А вот тут, в футляре, – достал Ваняшин из серванта небольшую коробочку в черном бархате, – лежали мельхиоровые ложечки. Чайные. Набор. Тоже теперь нет.

– Ложечки? С ними сложней. Номера на них нет. А вот видак… Ты записал название видака и серийный номер?

– А как же? Все как полагается. Вот: Панасоник. НВ, тире, СД 205…

– Ладно, не забивай мне голову своими номерами. Все это ты сообщи в комиссионные магазины. Может, туда попадет этот видачок. Лучше посмотрите с Греком, что еще пропало из описанного.

– Федор Николаич, – сказал Антоныч, заглянув в книжный шкаф, – мне кажется, эти визитеры взяли кое-что отсюда. По-моему, в прошлый раз я видел здесь несколько томов Пушкина. Вы по книгам опись составляли?

– Составляли? – спросил Федор у Ваняшина.

Тот виновато помотал головой.

– По книгам нет, Николаич. Упустили этот момент, – признался лейтенант. И получил за это упущение выговор от Туманова.

– Балбесы, – без злобы ругнул Туманов своих помощников, хотя и знал, вся его руготня им как мертвому припарка. И они останутся такими, какие есть. Но в целом и Грек, и лейтенант Ваняшин ребята по-своему неплохие. Федор их не осуждал.

Когда осмотр квартиры был закончен и все тот же жэковский слесарь с пропитым лицом поменял в двери замок, Федор сказал Греку и Ваняшину:

– Вот что, мои хорошие, вы тут заканчивайте без меня. Закроете дверь, опечатаете как положено, а я проеду на одну квартирку.

– Где проживает хорошенькая мадам, – съязвил Греков. Он не имел в виду Дашу. Хотя капитан и знал, что у майора имеется подруга, но никогда не видел ее в лицо и не знал ее имени. Несколько раз он звонил Туманову домой, и эта подруга, обладающая приятным голоском, снимала трубку. Но о том, что Федор и его подруга разбежались, Греков тем более не имел ни малейшего представления.

– На этот раз, капитан, смекалка подвела тебя. И поеду я не к хорошенькой мадам, а по адресу, где жил сын Приходько. Надо навести о нем справки. Узнать, как он характеризовался в быту. И вообще… Возможно, у него осталась женщина. Ведь он еще достаточно молодой мужчина. И если уж не был женат, то наверняка имел подружку. А ты, Грек, закончишь тут, дуй вот по этому адресочку, – Федор достал из барсетки бумажку, протянул ее капитану Грекову.

Капитан прочитал:

– Улица Степана Разина, дом четырнадцать. Добро, Николаич. Как закончу тут, сразу дуну туда.

– До того как переехать сюда, старик Приходько жил там. И тебе поручается навести о нем справки. Что и как надо делать, ты знаешь. Так что, как говорил классик, не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня. А именно, ложась спать, сними портки. Понял? Ладно. Я пошел. Всем общий привет, – махнул рукой Федор.

– Я понял. Только вопросик можно? – вкрадчиво спросил Грек. Федор остановился.

– Валяй, – разрешил он. – Спрашивай…

– Не сочтите за труд ответить, товарищ майор, откуда у вас адрес сына и этот? – Он повертел в руках бумажку с бывшим местом проживания старика Приходько. – Интересно, откуда такое везение вам?

– Не сочту за труд. Отвечаю. Адрес сына и этот, как вы, капитан, изволили выразиться, – кивнул Туманов на бумажку, – я откопал в личном архиве убитого. Иными словами, в ворохе бумаг, на который вы с Ваняшиным не обратили особого внимания.

– Мы думали, это бумажный мусор. Валялось все, разбросано по полу, – за обоих провинившихся ответил один Грек.

Федор кивнул головой.

– Правильно, валялось. Так вот я весь этот бумажный мусор привез в кабинет и на досуге кое-что поглядел. Вот откуда адреса. Ясно?

– Николаич, веришь? Мы преклоняем перед тобой головы, – в своем репертуаре произнес Греков с легким поклоном. Не опер, а артист.

– Пошел с глаз моих вон. В подхалимах не нуждаюсь, – бросил Федор перед тем, как уйти. Ехидную рожу капитана Грекова за своей спиной он не заметил.

Глава 8

Поднявшись на второй этаж, Федор отыскал нужную дверь. Номера на ней не оказалось. Хотя и без такового несложно определить восьмую квартиру, особенно если рядом дверь с цифрой семь.

Федор решил воспользоваться звонком, но сколько ни давил на кнопку, привычного дзиньканья не слышал. Потом только догадался по черноте на двери, что в квартире был пожар и ее обесточили. И от самой двери исходил неприятный запах обгорелой древесины и еще чего-то такого, отчего в носу появлялось раздражение. Хотелось чихать.

Чтобы не поддаться этому искушению, Федор отошел. Решил позвонить соседям. Но во всех трех квартирах никого не оказалось. Это обстоятельство особенно не огорчило Туманова. Он спустился этажом ниже и позвонил в дверь с цифрой четыре. Эта квартира как раз находилась под той, в которой проживал покойный сын Приходько.

Здесь Туманову повезло. Дверь открыла маленькая девочка. Видно, она ожидала увидеть кого-то другого. Потому что, осторожно взглянув на незнакомого дядю, развернулась и убежала в комнату, даже забыв закрыть дверь. А Федор не набрался наглости войти. Остался терпеливо простаивать на площадке. Хотя долго простаивать ему и не пришлось. Девочка вернулась, ведя за руку женщину лет шестидесяти. Вероятно, свою бабушку.

– Вот, – девчушка указала пальчиком на Федора. А женщина, глянув на незнакомца не слишком приветливо, спросила:

– Вам кого надо, молодой человек?

Федор достал удостоверение, показал. Все-таки ксива великая вещь.

И женщина без спешки, внимательно прочитала все, что касалось личности, представшей перед ней, потом несколько удивленно сказала:

– А мы не вызывали милицию. Может, вы ошиблись адресом?

– Вы извините. Я, собственно, хотел вас спросить о вашем соседе из восьмой квартиры… – Федор не договорил, заметив, как женщина сразу изменилась в лице. Видно, не самые хорошие впечатления она сохранила о соседе. Она развернула девчушку со словами:

– Беги, Олеська, в комнату. Там по телевизору мультики идут, – и когда они остались вдвоем, довольно грубо сказала: – А чего об этом раздолбае говорить? Тронутый он был. И больше мне добавить нечего.

– Но он умер… – осторожно вставил Федор. Не хотелось нарываться на грубость. Видел по настрою Олеськиной бабушки, что еще немного, и та вспомнит нерадивого соседа каким-нибудь словом… Уж очень неприязненно настроена. И, возможно, под горячую руку и Федору достанется.

– Умер, туда ему и дорога, наркоману проклятому. Чего его жалеть?

– Приходько был наркоманом? – Федор сделал вид, что эта новость удивила его. Хотя о том же говорила и соседка его отца.

– Да еще каким! – воскликнула женщина. – Редко, когда увидишь его нормальным. А так ходит, как маятник, качается из стороны в сторону.

– А может, пьяный?.. – попытался Федор заступиться за покойного.

– Какое там, – женщина махнула рукой. – Чего ж тогда от него водкой не пахло? От пьяных разит за километр перегаром. А от этого запаха нет. А руки как тряслись. Ведь это ж страсть смотреть. А то улыбаться начнет, рожи корчить. Шприцы уборщица из мусоропровода пакетами выносила. И подох, как собака. Обкололся и заснул на диване с сигаретой. Пожар в квартире учинил. Вы были в его квартире?

– Да, нет. Там дверь закрыта. Я стучал, никто не открывает…

– Ну, правильно. А кто вам откроет. Там теперь никто не живет. Отец у него есть. Но он где-то на другом конце Москвы живет. Приезжал сюда. Видно, и его достал такой непутевый сынок. Ведь слезинки не проронил. А этот весь обгорел. Страсть. Лежит, головешка головешкой. Говорят, в закрытом гробу хоронили. Отец-то домой его не повез. Сразу из морга на кладбище отвезли.

– Ну и дела, – притворно вздохнул Федор. – А можно вас спросить?..

– Пожалуйста, – разрешила женщина, но на Федора глядела настороженно. Наверное, опасалась сболтнуть чего-нибудь лишнего.

– Я вижу, вы к нему недружелюбно настроены. Не обижайтесь, но это видно. Позвольте узнать, за что? Он скандалил с вами?

– Еще чего. Скандалить он со мной будет. Да мой зять тогда бы ему дал. А недружелюбно настроена я так потому, мил-человек, что из-за него, паразита, пожарники нам всю квартиру пролили. Пожар-то был сильный. Да. У него стекла все повылетали. Это их потом фанерой забили. А вся водичка из его квартиры да к нам. У нас-то все пожаром провоняло. За что мне его уважать-то? И почему мы из-за него должны страдать? Кто нам теперь возместит ущерб? Отец его старик. А чего с пенсионера возьмешь? Вот и майся тут как хочешь из-за него.

Федор хмыкнул. Знала бы эта бабуся, сколько долларов нашли в тайнике у этого пенсионера. Ее бы сразу хватил паралич. На такие деньги можно купить весь дом, в котором они живут.

– Скажите, а женщина у него была? Ну, знаете, как бывает у наркоманов. Они быстро между собой общий язык находят при помощи шприца.

Федор не рассчитывал на такой смех Олеськиной бабуси.

– Ну, вы даете. Да кто с таким обормотом свяжется. Он же голытьба безденежная. У всех в подъезде перезанимал столько, что отцовой пенсии не хватит отдать. Да ему потом никто давать не стал. Женщина! Женщины, милок, деньги любят. А этот гол как сокол. Только и глядит, у кого бы сотку спросить.

– И у вас спрашивал? – спросил Туманов.

– А как же. Только я не дура. Не давала. Мы просили его, чтоб квартиру нам продал. Тесно в двухкомнатной-то. Я, дочка с зятем и вон Олеська. А он говорит, подождите, скоро вы ее так получите. Ну вот. А теперь шиш мы ее получим. Мэрии отойдет.

– Прямо так и сказал? – подозрительно спросил Федор.

– Ну а то, – подтвердила женщина и добавила: – А вы говорите, была ли у него женщина. Он ни с кем не ладил. И никто к нему не ходил, ни бабы, ни мужики. Здороваться-то путем не поздоровается. Пройдет мимо, морда вниз. Да и много ли он у нас прожил. Чуть побольше месяца, – на этот раз Федор в голосе женщины заметил как будто отдаленное сожаление. Или это лишь показалось ему. Но то, что она сейчас сказала, особенно заинтересовало его. «Чуть больше месяца».

– А до этого где он жил, вы случайно не знаете? – спросил так, на всякий случай. Разумеется, соседка могла и не знать таких подробностей. И лучше бы это выяснить в местном жэке. Уж там-то точно известно, где до этого проживал Приходько-младший.

Но, как оказалось, не один жэк мог обрадовать майора Туманова такой информацией. А и Олеськина бабушка.

– На Беляева он жил, – сказала она, как бы застеснявшись.

– А откуда вы знаете? – полюбопытствовал Федор. Вряд ли сам наркоман мог поделиться с неприветливой соседкой такими подробностями. Ну, если только за стольник? Так она сама призналась, что деньгами его не баловала и никогда не давала взаймы.

– Я на него жаловаться ходила в жэк, коменданту, – призналась Олеськина бабуся. – Вот там и сказали, где он раньше жил. И какой черт только принес его сюда к нам? Жил бы себе там. Там, говорят, и дом не такой старый, как наш. Мы-то все сноса ждем. Может, расселят нас. А ему-то чего было ждать? Один жил в двухкомнатных хоромах.

– Да. Действительно, – согласился Туманов и подумал, что пора этот затянувшийся разговор заканчивать. Надо еще кое-куда съездить.

Да и из комнаты послышался вопль Олеськи. Заскучала одна.

– Сейчас иду, – крикнула женщина в комнату и вопросительно поглядела на майора. Не пора ли, мол, нам с вами попрощаться?

Но перед тем как попрощаться, Федор задал еще один вопрос:

– А вы не знаете, где его схоронили? На каком кладбище?

– Навестить хотите? – усмехнулась женщина. Такое внимание к наркоману. А вот она даже рада, что его не стало. Лучше не иметь такого соседа вовек. На страшном суде такое не побоится сказать.

– На Пятницком его похоронили, – сказала она, уже закрывая дверь, обеспокоенная плачем внучки. Вот тоже, привязался милиционер, делать ему нечего. Нашел о ком ее расспрашивать. О соседе-наркомане.

В отдел Федор вернулся злой и усталый. Злой оттого, что потерял много времени и ничего существенного не узнал. Участковый уполномоченный, обслуживающий улицу Дубровскую, ничего про Приходько-младшего сказать не мог. Не успел с ним познакомиться еще.

– Он на моем участке недавно появился. До этого жил в другом конце Москвы. На улице Беляева, – сказал участковый, покопавшись в своих бумагах. И в списках местных наркоманов Приходько не отыскал.

– А чего я могу сказать про него? – пожал он плечами. – Да ничего. Единственное, что умер он от передозировки согласно заключению экспертизы. Выходит, просмотрел я его, – развел руками лейтенант. Хотя тут же оправдался, не забыв опять напомнить майору Туманову, что прожил Приходько-младший на его участке всего ничего, а от соседей не поступало сигнала о наркомане. И вообще, на учете у нарколога он не стоял.

А устал Федор оттого, что еще пришлось помотаться по Москве в стремлении навести хоть какие-то справки о сгоревшем наркомане. Но и тут майора ожидало полное разочарование. Приходько-младший был одиноким, в контакты с женщинами не вступал, как, впрочем, и с мужчинами. Был по натуре человеком замкнутым. Единственная странность, которая привлекла внимание майора Туманова, это то, что на протяжении последних нескольких лет сын Приходько сменил несколько адресов, прокручивая частые обмены с жилплощадью, которые были своего рода манипуляциями, легко удававшимися.

– И чего ему не жилось спокойно? Сплошные переезды по Москве.

– Может, он на этом приличные бабки делал? – высказал Грек свое предположение. – У него и папаша, чувствуется, такой же аферюга. За три года два переезда.

– Вот видишь, – указал на это Федор. – Не нравится мне все это.

– А чего тут особенного? – попытался лейтенант убедить Федора. – Люди меняют лучшее жилье на более худшее, но с доплатой. Вон теща моя, жила в центре, а сейчас переехала в Теплый Стан. И не жалеет, потому что три штуки «наварила» за свою бывшую двухкомнатную квартирку. Поди, плохо ей. И они так «наваривали».

– Николаич, сейчас многие так делают. А откуда, ты думаешь, у старикашки столько бабок было в тайнике? Вот. Операции с жильем. Может, у него этих квартир было несколько. Потом выгодно продал их… – Грек был солидарен с лейтенантом Ваняшиным.

– А денежки выгодно вложил под большие проценты в банк? Так? – закончил Федор за капитана Грекова.

И тому ничего не оставалось, как согласиться с майором.

– Ну, примерно так.

– Может быть, может быть. Но что-то мне во всем этом не нравится, ребята, – Федор посмотрел на часы. – Ладно. Сейчас уже поздно. Давайте по домам. А завтра определимся, как нам быть дальше. Все, исчезните с глаз моих оба.

Когда Греков с лейтенантом Ваняшиным вышли, Федор набрал домашний номер Даши. И услышал мужской голос. Показалось, это тот толстяк, которому Федор расквасил физиономию. Майор удивился.

– Вам кого? – спросил толстячок. Кажется, он тоже узнал по голосу Федора. Поэтому обошелся без любезностей.

Еще Федор услышал музыку и женский смех, доносившиеся из другой комнаты. «Интересно, по какому поводу веселье? И без меня?..»

– Позовите Дашу, – попросил он, стараясь казаться вежливым. Хотя, может, с этим толстяком по-другому стоило бы себя вести.

– Дашу? – переспросил голос, а потом вдруг взял да и огорчил Федора. – Она сейчас занята. Не может подойти. Перезвоните позже.

– Интересно, чем это она занята? – не сдержался Федор, выбросив из голоса всю вежливость. И услышал в ответ хамское:

– А это не ваше дело! – И тут же в трубке послышались частые гудки.

Даша зашла в комнату и увидела толстого Олежека, уже кладущего трубку на телефонный аппарат. «Медвежонок» ласково улыбнулся.

– Кто-то звонил? – спросила она. Хотелось, чтобы сейчас позвонил Федор. И плевала она на все правила хорошего поведения и вежливости. Сразу же выпроводила бы всех из квартиры и сломя голову помчалась к нему. Ведь она не звала Маринку с этим толстяком.

– Представляешь. Какая-то идиотка ошиблась номером, – соврал Олежек, взял Дашу за руку и усадил рядом на диван. – Посиди, Даша.

– Олег, ты опять начинаешь? – сказала Даша резко, этим остановив его вспыхнувшее желание обнять ее. Он не был ей неприятен. Хотя и красавцем считать толстячка было бы явным преувеличением. Но в нем было что-то такое притягивающее. Он добрый, веселый. Такие обычно – душа компании. И, между прочим, подходец есть к женщинам. И манеры опытного бабника. Вот так, глядишь, тихой сапой…

– Не надо, Олег. Ты же знаешь, у меня есть мужчина… – начала она, но «медвежонок» остановил ее, убежденный в своей правоте:

– Ерунда. Не думаю, что ты безумно влюблена в него. Нет, Даша.

– Олег, что ты такое говоришь? – воспротивилась Даша. Не хотелось, чтобы этот толстячок копался в ее душе. В конце концов, это не его дело, даже если он собирается подкатить к ней. Трогать Федора он не должен. И уж тем более вторгаться в ее отношения с ним.