Текст книги "Кодекс чести"

Автор книги: Вячеслав Жуков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Коротко переговорив с Дашей, Федор появился в кухне перед Паниной с телевизионной программой в руках. Указав на цифры, спросил:

– Это вы писали?

Женщина присмотрелась, потом отрицательно замотала головой.

– Нет, не я. Это писал, Валера, – сказала она.

Туманов удовлетворенно кивнул и спросил:

– Вы не будете возражать, если я оторву клочок с цифрами. Нам надо проверить, кому принадлежит этот номер.

Женщина безразлично махнула рукой.

– Забирайте. Хотите, можете не открывать. Так забирайте, – сказала она.

Когда криминалисты закончили осмотр трупа, Семин устало вытер пот со лба и так, чтобы их разговор не слышала мать погибшего, сказал:

– Убийство совершено профессионалом.

– Слушай, нельзя ли поподробней? – попросил Федор. Семин взглянул на Туманова сердито.

– А если поподробней, то перед тем, как убить парня, его здорово пытали. По всему, чувствуется, руку приложили мастера своего дела. Ему под ногти загоняли колющие предметы.

– Иголки, что ли? – спросил Туманов. Семин посмотрел на него так, словно вообще первый раз увидел его и проговорил:

– Нечто похожее. И только потом, его застрелили. Причем, одним выстрелом, в висок. Как тебе такое, майор? – спросил Семин с некоторой долей иронии, чего за ним случалось редко. А Федор, отвернувшись, спросил:

– Гильзу, конечно, не нашли?

Семин без всякого разочарования кивнул и сказал:

– Конечно. Они не дураки, чтобы разбрасываться такими уликами. Они, профессионалы. Работали аккуратно, в резиновых перчатках. Поэтому не надейся, ни одного отпечатка пальцев мы тебе не предоставим.

Федор кивнул на ворох тряпья набросанный на полу.

– Да, действительно, профессионалы. Точнее и не скажешь, – иронично заметил майор, что тут же немедленно Семин взялся опровергать. Главный криминалист критично взглянул на Туманова и сказал:

– В этом нет ничего удивительного. Просто они торопились.

Насчет, профессионализма, майор спорить с Семиным не захотел. Возможно, криминалист и прав с его точки зрения: приемы пытки парня да и само убийство его. Но в другом Туманов не желал соглашаться с Семиным, заметив, что убийцы действовали нагло, нахраписто. Типичный почерк братвы.

Майор сказал об этом Семину, на что тот с некоторой долей сарказма, не упустил заявить:

– Ну ты, сыщик. Тебе видней. Я всего лишь высказал свою точку зрения.

И на этом их разговор прекратился.

Глава 12

На другой день Федор Туманов уже знал, кому принадлежит номер сотового телефона, найденный в квартире у Валерия Панина. Адрес Китайца у оперов имелся, хотя и несколько устаревший. Туманов не надеялся, что Китаец все еще проживает возле Белорусского вокзала. А еще он знал о склонности вора к частым переменам места жительства. Прописан Китаец, может быть, где угодно, а жить в одной из своих многочисленных квартир.

Посланные по адресу Грек с Ваняшиным, вернулись ни с чем.

– Соседи сказали, он там уже больше года не живет, – заявил Грек едва ли не с порога. А Ваняшин добавил:

– И даже не появляется.

И тогда Федор решил воспользоваться номерком найденным у Панина. Посчитав, что так будет верней. Набрав номер, и услышав голос Китайца, сказал с предельной вежливостью, как если бы разговаривал с дипломатом одной из зарубежных держав:

– Господин, Китайцев?

– Да. Это я. С кем имею честь говорить, – с не меньшей дипломатичностью ответил Китаец. Федор даже усмехнулся. Уж чего-чего, а речь держать господа подобные Китайцу умеют.

– Майор Туманов, – представился Федор, и сразу заметил, как потускнел у вора голос. Значит, надеяться на радость в глазах Китайца при встрече не стоит.

– Слушаю вас, гражданин начальник, – произнес вор уже без всякой дипломатии. Туманова он знал по одному из своих прошлых дел. Тогда их встреча обернулась для вора в законе пятью годами лишения свободы. Поэтому, когда майор заговорил о том, что им надо увидеться, вор совсем приуныл. А Федор подумал, что, разговаривая с ним, Китаец наверняка изо всех сил старается припомнить, где мог так засветиться, что заинтересовал оперативников и лично его, майора Туманова.

– Завтра в девять утра я буду вас ждать возле метро «Белорусская». Если вы запамятовали, то хочу напомнить, что это в десяти минутах ходьбы от дома, в котором вы прописаны, – напомнил Федор. Показалось, что вор улыбнулся. В голосе его отчетливо проступала лесть:

– Память у вас хорошая, гражданин начальник. А я вот, признаться, начал страдать склерозом, – признался Китаец.

– Так вы запишите, где-нибудь, чтобы не огорчить меня, – посоветовал Федор. На что, вор не задумываясь, тут же пообещал:

– Я так и сделаю, гражданин начальник. До встречи.

Но на другой день, когда опера приехали в условленное место, Китаец не явился. Прождав его целый час, Туманов понял, что вор, попросту, проигнорировал его приглашение, наплевав на уважение к ментам.

– Он стал слишком умным. Но увидеться с ним мне надо. Поехали, Леша на улицу Разина. Один ресторанчик навестим, – сказал майор Ваняшину.

Накануне, Федор встречался с одним из своих агентов, который и дал наводку на ресторан «Северное сияние», сказав, что вор ежедневно ошивается там. Когда подъехали к ресторану, Федор велел Греку с Ваняшиным обойти здание со всех сторон и перекрыть запасные выходы. В том, что такие имеются, майор не сомневался. Если Китаец сделал из бывшего кинотеатра место своего досуга, то уж о собственной безопасности он, наверняка, позаботится, как нельзя лучше.

В зале ресторана, располагавшегося на первом этаже, Китайца не оказалось. Еще когда Федор только входил, охранник на входе не подозревавший о приезде оперов, проговорился, что Китайцев здесь.

– Он в бильярдном зале наверху, – сказал охранник, заметив в глазах Туманова немой вопрос, по поводу отсутствия Китайца в ресторанном зале. Это была территория контролируемая верными Китайцу людьми, и у сотрудников ресторана появление Туманова не вызвало никаких подозрений. Судя по прикиду, он походил на чиновника средней руки, которые приходят к их хозяину толпами. И услужливый охранник даже взялся проводить Туманова на второй этаж. Знал бы недотепа, кого сопровождает и как ему не поздоровится потом за свою расторопность.

Увидев вошедшего Туманова, Китаец постарался скрыть растерянность за улыбкой, при этом на охранника глянув зверем. Тот сразу сообразил по поводу неправильных своих действий. По нормальному, он должен был предупредить вора, а он проступил как последний лох.

– О, гражданин начальник, – вор постарался изобразить радушие.

Услыхав, что Китаец назвал вошедшего, гражданин начальник, охранник растерянно заморгал глазами и постарался, как можно быстрей исчезнуть из бильярдного зала.

– Люблю с утреца для разминки покатать шары. Партеечку не желаете? – предложил он Федору. Туманов осмотрелся. Другой кий лежал на соседнем столе. Майор взял его, примерясь к ближнему шару.

На лице Китайца отразилось недоумение. Только несмышленыш мог не знать, что удар по выбранному майором шару не сделает погоды. Но отговаривать мента, тем более давать советы, вор не стал. Лишь снисходительно улыбнулся. Сейчас он покажет этому майору настоящую игру.

Федор заметил на лице вора коварную улыбку, и вдруг со всей силы ударил кием по шару. И тут случилось то, чего не ожидал Китаец. Шар перелетел через бортик и, пролетев метра четыре пространства, ударил по стеклянному шкафу, в котором стояли бутылки дорогих вин, предназначавшихся для тех, кто посещал этот игровой зал. Шар благополучно пролетел над стойкой бара, и тут же посыпались стекла. Изысканное вино пролилось из разбитой бутылки на пол.

Улыбка в миг пропала с лица вора. Теперь вместо нее на лице появилось недоумение. Чего нельзя было сказать про Федора. Майор ликовал, при этом изобразив смущение по поводу своей чрезвычайной неловкости. Он даже как бы извинился перед вором, сказав:

– Ой. Я сегодня что-то такой неловкий.

Китаец проявил завидную сдержанность, тут же заметив:

– С кем не бывает.

Следующий удар был за ним, но нахал майор, вдруг опять врезал по очередному шару с такой силой, что тот поколотил едва ли не половину бара. Потом был еще удар. И еще. И Китаец понял, что майор просто издевается над ним. После очередного точного удара, в результате которого рухнула стеклянная полка со стоящими на ней бутылками, вор не выдержал.

– Хватит, майор, – закричал он. – Уймись. Ты переколотил здесь все.

– Разве? – Федор удивленно уставился на бар, вернее на то, что осталось от него, и сказал: – Нет, не все. Кое-что, все-таки еще осталось. – Он наклонился над столом, выцеливая очередной шар.

– Гражданин начальник, прошу вас, перестаньте. Не к лицу вам безобразничать, – с укором проговорил Китаец. – И так вон, сколько всего побили. А вина? Между прочим, некоторым бутылочкам по двести лет было. А вы их бильярдным шаром. Уж лучше бы себе забрали.

Федор отложил кий и, сделавшись серьезным, сказал:

– Ты же знаешь, мне от вашего брата ничего не надо.

– Плохо, – вор бросил свой кий на стол, с сожалением осматривая все то, что осталось от некогда отличного бара, заполненного изысканными винами. Этот бар был гордостью Китайца, которым он, не переставая, хвастался перед гостями. Теперь гордость превратилась в груду стекла.

– Плохо, гражданин начальник, что вы не такой как все. Все менты берут, а к вам невозможно подступиться.

– А, кроме того, я не люблю, когда меня обманывают. Был договор, что ты подъедешь к Белорусскому вокзалу, – напомнил майор. Но Китаец без доли смущения, соврал:

– Забыл я. Ведь я говорил, гражданин начальник, что страдаю склерозом.

– Так почему ты не записал, как я тебе советовал? Или ты пренебрегаешь советами ментов? – спросил Туманов. Взяв в руку с бильярдного стола шар, майор метнул его в оставшуюся часть бара.

– Не надо, – крикнул вор. Один из осколков от бутылки отлетел довольно далеко, едва не угодив под ноги Китайцу. Он наклонился, взял осколок в руку и тут же отбросил, выругавшись. Из порезанной раны потекла кровь.

Но Федора это не тронуло. Улыбнувшись, майор причмокнул языком и сказал:

– Да, Китаец, склерозом ты страдаешь, и руку порезал. Нет, тебя определенно надо отправить на лечение. Годика на три в колонию. Ты как?

Вопрос, прозвучавший из уст майора, задел Китайца за живое.

– Обойдусь без вашей заботы, гражданин начальник. Да и нет оснований у вас, – вор скроил надменную физиономию, нагло уставившись майору прямо в глаза, прикрывая платком рану на руке.

Туманов улыбнулся.

– Ну, положим, основания я найду. Было бы желание. А оно у меня есть. Веришь? – усмехаясь, спросил он у Китайца.

Китаец бросил окровавленный платок в стоящую возле стойки бара урну и, не отводя взгляда от майора, вызывающе спросил:

– Хорошо. Что вы хотите от меня, гражданин начальник? Что вам надо?

Все с той же улыбочкой, которая просто бесила Китайца, Федор сказал:

– Искренности. Если будешь со мной откровенен, я к тебе проявлю понимание. И ты погуляешь на свободе еще годика два, пока не вляпаешься по крупному. Нет, наберу на тебя компры и засажу. Так что, выбирай.

Китаец посмотрел на окровавленную свою руку и спросил:

– Надеюсь, я еще не арестован?

Федор хмыкнул.

– Что за вопрос? Да ты еще даже не входишь в разряд задержанного. Мы встретились, просто побеседовать. Представь, как будто мы с тобой два старых друга. Мент и вор в законе, – майор хохотнул, говоря так. А вор с негодованием посмотрел на груду стекла и заметил:

– Друзьям я не позволяю такого.

– А ты представь, что я очень хороший друг, – сказал майор. На что вор покачал головой. Иметь в друзьях такого мента ему не хотелось. Скрывая неприязнь, он попросил:

– Ну, если вы мой очень хороший друг, то не будете ли так любезны, отпустить меня в туалет. Кровь смыть, – показал вор окровавленную ладонь.

Отказать в этом, было со стороны майора слишком нелюбезно, и Туманов сказал, указав на открытую дверь бильярдного зала:

– Пожалуйста. Только хотелось бы, чтобы на этот раз обошлось без склероза.

– Чего? – не понял Китаец. Федор вздохнул и покачал головой. Вот дурья башка, элементарного не понимает.

– Я говорю, что бы ты, Китаец, не забыл про меня. А точнее про то, что нам надо поговорить, – сказал Туманов.

– Не забуду, – сухо сказал Китаец и вышел, оставив майора Туманова в одиночестве. От нечего делать, и чтобы не очень томиться ожиданием возвращения вора, майор решил покатать шары.

Прошло пять минут. Десять. И Туманов уже стал подумывать о том, почему Китаец задерживается, как вдруг открылась дверь, и в бильярдный зал вошел сконфуженный Китаец в сопровождении Лехи Ваняшина.

– Вот, товарищ майор. Сбежать хотел. Ну я его и задержал на выходе.

– И это называется задержанием? Ты, гад, мне правую почку отбил, – возмутился Китаец. Ваняшин на эту жалобу отреагировал спокойно.

– Да ты просто споткнулся и стукнулся об угол, – сказал лейтенант.

Не понятно, на что надеялся вор, говоря про ушибленную почку, но разжалобить майора ему не удалось. Федор не обращая внимания на то, что Китаец слегка корчится на правую сторону, сказал Ваняшину:

– Уверен, лейтенант, все так и было. Господин Китайцев страдает склерозом. На ходу все забывает.

Услыхав такое, Китаец плюнул на пол и сказал со злостью:

– Одно слово, менты, – потом уставился на Туманова и предложил: – Ладно, майор, давай без словоблудия. Говори, чего тебе надо от меня?

– От вас, господин Китайцев? – Федор удивленно вскинул глаза вверх, будто Китаец висел подвешенным к потолку. – Да помилуй меня, Бог. От вас мне ничего не надо. И никогда не потребуется.

Теряя былую сдержанность, вор спросил раздраженно:

– Перестань. Не к лицу тебе, майор, комедию ломать. Что ты хотел узнать от меня? Спрашивай. Отвечу.

Для начала Федор велел Китайцу сесть. Взяв стул, сам сел напротив и глядя в глаза вору, спросил:

– Я могу надеяться на твою искренность?

– Вполне, гражданин начальник, – заверил вор, пытливо поглядывая на опера из-под густых бровей. Туманов удовлетворенно кивнул и спросил:

– Хочется тебе поверить. Я вообще такой доверчивый, что вам, ворам, доверяю с полуслова. И тебе поверю. Скажи, ты знаком с неким молодым человеком по фамилии Панин? Валерий Панин? Только не тяни с ответом.

– Экий ты, майор, шустрый. Не подгоняй, дай собраться с мыслями. Вспомнить, – огрызнулся вор, помолчал, потом сказал с долей определенности: – Нет. Среди моих знакомых, такого нет. А потом, майор, да будет тебе известно, я не интересуюсь парнями, – улыбнулся вор. – Голубизна среди нашего брата не приветствуется, – говоря так, Китаец уставился на голенькие ножки красотки в короткой юбочке пришедшей убрать стекла. Но восхищаться прелестями юного создания вору довелось немного. Майор Туманов выпроводил девушку, сказав, чтобы зашла попозже, а сейчас им надо поговорить тут без свидетелей. И милое создание тут же упорхнуло.

Вор на это укоризненно покачал головой.

– Эх, майор, майор, и ничего в тебе нет человеческого. Такая красавица. Поглядел бы хоть. Может, на ночь бы ее затащил в свою постель. А ты…

Федор понял, что девушка здесь появилась неслучайно. Ее появлением вор, скорее всего, хотел отвлечь его. Теперь, на лице Китайца была досада, да и только. Особенно она стала заметной, когда майор достал фотографию парня, который звонил Китайцу, и с которым они встретились здесь же в ресторане. Туманов показал ему только одну фотографию, но в руке у него было их несколько. И Китаец успел заметить, что на других, был тот же самый парень только мертвый.

– Ты знаком с ним? – спросил майор.

Китаец посмотрел на предложенную майором фотографию и отрицательно покачал головой, сказав: – Нет. Не знаком.

Туманов заметил, что вор врет. Он нарочно достал те фотографии, на которых был запечатлен Панин убитый. Достаточно было короткого взгляда, чтобы в глазах Китайца разглядеть тревогу. Она всего лишь на мгновение отразилась в глазах вора, но как раз этого мгновения было достаточно Федору. Он убрал все фотографии в карман пиджака и встал.

– Ладно. Будем считать, что разговор у нас не получился.

Китаец улыбнувшись, развел руками.

– Извини, гражданин начальник, что не сумел тебе помочь. Но я, правда, не знаю этого парня…

Выходя из бильярдного зала, Туманов махнул рукой, чтобы вор понапрасну не тратил слова. Да и к чему теперь оправдания. Они не имеют смысла. Для того, чтобы заставить вора пойти на откровенность, нужно прижать его уликами. А пока у них нет ничего на Китайца. Но Туманов понял, что вор чего-то боится. И только страх заставляет его уходить от прямого ответа.

Когда менты вышли, Китаец со злостью плюнул в урну, где валялся его окровавленный платок и сказал:

– Суки!

* * *

Вернувшись в управление, Туманов узнал от дежурного, что полчаса назад ему звонила мать Валерия Панина.

– Она не сказала, чего хотела? – спросил Федор.

– Не знаю. Мне она не сказала. Хотела говорить лично с тобой, – ответил дежурный. Сначала Туманов хотел позвонить Паниной прямо из дежурки, но потом раздумал. Тут был и «батяня». При нем не хотелось вести разговор. Станет цепляться. И Федор решил позвонить из своего кабинета.

– Вы хотели со мной о чем-то поговорить? – спросил он, когда женщина подняла трубку. Чувствовалось, Панина взволнована. Голос ее подрагивал.

– Я хотела вам сообщить, что час назад звонила Софи, – сказала Панина.

– Софи? – переспросил Федор. А усатый капитан Грек вложив свои губы в ухо майору, зашептал:

– Николаич, спроси, откуда она звонила.

Отстранившись от Грека, чтобы не мешал, Туманов спросил:

– И что она хотела?

Мать убитого парня всхлипнула.

– Она хотела поговорить с Валерой. Она не знала, что его больше нет…

Федор услышал, что женщина плачет, попросил успокоиться, но, похоже, его совет не помог. Выдержав долгую паузу, пока она проплакалась, Федор спросил о том, о чем еще подумал, разговаривая с Китайцем в бильярдном зале:

– Вы не припомните, телефонный номер, который записан на телевизионной программе, ваш сын записал до разговора с этой Софи, или после?

Грек плюхнулся на стул и махнул рукой на Федора, при этом тихонько сказав Ваняшину, сидящему на подоконнике:

– Во дает, майор. Какая разница, когда он его записал.

На что Ваняшин ему также тихо ответил:

– Ты не вмешивайся. Николаич знает, что делает.

Грек нахмурился.

– Кочан ты, Леха, – сказал Грек несколько обиженно за то, что лейтенант не поддержал его.

Когда Туманов положил трубку, Грек спросил у него:

– Ну что, узнал, когда этот номерок появился на программе?

– Она сказала, что заметила его после того, как сын поговорил с Софи, – ответил Туманов. Грек хлопнул себя ладонью по коленке.

– Я так и думал, – сказал он, нахмурившись. – Хитрющая Софи и этот Китаец как-то связаны между собой. Жаль не на меня он наскочил в ресторане, когда хотел удрать. Я, не Лешка Ваняшин. Я бы с ним минжоваться не стал. Я б его при попытке к бегству…

Федор посмотрел на зазнайку Грека.

– О чем ты, Грек? Какая попытка к бегству? Ему что, предъявлено обвинение?

Понимая, что сейчас он проявил горячку, Грек сник. Но он не из тех, кто вот так просто сдается. И чтобы не потерять авторитета перед молодым сотрудником, он сказал:

– Да всех их надо без суда и следствия. Без таких гадов дышать легче станет.

Туманов его болтовню не воспринял всерьез.

– Ладно. Это все пустые слова. А нам нужны факты. Нужен компромат на Китайца. Чтобы прижать его. Только так мы заставим его говорить.

Ваняшин сидел, молча, покуривая сигарету и стряхивая пепел в спичечный коробок. Грек, видя, что от молодого своего коллеги ждать нечего, развел руками и сказал:

– Где ж его взять, Николаич, этот компромат? Он не дурак, чтобы заниматься делами, за которые можно схлопотать срок. У нас на него ничего нет.

Федор стукнул ладонью по столу.

– Пока нет. А надо, чтобы было, – сказал майор и посмотрел на своих помощников, потом добавил: – Есть у меня одна мыслишка…

Ваняшин спрыгнул с подоконника, подсел к столу. Грек придвинулся вместе со стулом ближе к Туманову. Оба в один голос спросили:

– Какая?

– Надо встретиться с одной особой. Так сказать гражданской женой Китайца. Она с ним жила лет пять. А полгода назад он ее бросил. Оставил у разбитого корыта. Не дав ни копейки на проживание. С этих пор она возненавидела того, кого еще недавно так страстно любила. Между прочим, теперь женщина одинокая, – Туманов посмотрел на Грека. – Могу сосватать тебя.

– Погоди, – сказал Грек. – Надо сперва глянуть, что это за кобыла такая.

* * *

Часа через полтора опера приехали на окраину Москвы, и Туманов попросил Ваняшина остановить машину возле трехэтажной кирпичной развалюхи.

– Возле какой, конкретно? – спросил Ваняшин, видя, что тут вся улица состоит из таких «дворцов», которые так и просятся под слом.

– Тормози тут, – сказал Туманов. А Грек недоуменно поглядел по сторонам.

– Это что, бывшая подруга Китайца живет в таких трущобах? – спросил он.

Федор кивнул, глядя в окно и пытаясь не ошибиться с домом.

– Я же сказал, что он оставил ее без копейки. А тут у нее квартира осталась от родителей. Какое, никакое, а жилье. Потом, метро не так уж далеко.

Грек проявлял нетерпение, не понимая, почему майор тянет. Раз приехали сюда, зачем тогда сидеть и ждать. Надо пойти и…

– Во-первых, ее еще нет. Я звонил ей на сотовый. Она сказала, чтобы мы подъехали ровно к шести часам. А сейчас сколько? – проговорил Туманов.

Грек с недовольством глянул на свои ручные часы.

– Сейчас, ровно половина.

– Ну вот. Надо подождать. Она пойдет от станции метро, как раз мимо нас. А, кроме того, если она пойдет ни одна, то наша встреча и вовсе перенесется на другой раз. Такие условия мне выдвинула она, – сказал Федор.

Грек смачно выплюнул окурок в открытое окно машины и развалился на заднем сиденье. Пропади оно все пропадом.

– Тоже мне, цаца. Она еще условия выдвигает. И кому? Майору милиции. – Он протяжно вздохнул. Федор ничего не ответил на замечание Грека. И тогда усатый капитан высказал опасения:

– Пройдет мимо, – скептически произнес он. – А вдруг, мы ее не узнаем? Сколько тогда нам тут сидеть? До второго пришествия?

– Успокойся, Грек, – успокоил его Туманов. – Узнаем. У нее такая колоритная натура…

Грек мечтательно закрыл глаза, вспоминая приятные минуты из своего прошлого. И когда эти чувства стали переполнять его, молчать он уже не мог и сказал, улыбаясь:

– Была у меня одна такая колоритненькая. Мягкая, как пышечка. К ней прислонишься, так хорошо. А груди… Это, Лешка, не то, что у твоих длинноногих доходяг. Там каждая титя, как пятилитровая банка. А соски… Знаешь, Леха, какие у нее были соски? – мечтательно спросил Грек.

Ваняшин помотал головой.

– Откуда же мне знать, – сказал лейтенант с некоторым разочарованием.

– О-о, – протянул Грек. – Каждый сосок у нее был, как горлышко у бутылки. Во, какая у меня женщина была, – восхищенно проговорил Грек. На что выслушавший его Ваняшин, не упустил заметить:

– Так, это не женщина. Это самка буйвола. Рогов у нее не было, Сан Саныч?

– Внимание, вон идет наша краля, – сказал Федор, кивнув на тротуар, по которому вышагивала бабеха центнера в полтора весом.

Увидев ее, Грек тихонько присвистнул и сполз по сиденью, убрав свою усатую физиономию от окна. А Ваняшин с ехидством заметил:

– Везет тебе, Грек, на пышек.

Увидев, что женщина скрылась в подъезде, Федор сказал Греку:

– Ну, пойдем и мы с тобой.

Туманов уже вылез, а Грек задержался в машине.

– Ты чего? – спросил Федор, не понимая, чего Грек медлит. – Пошли.

– Николаич, может, лучше Лешка с тобой пойдет? – попросил Грек. Но майор упрямо помотал головой.

– Ты пойдешь, – сказал Туманов. Причем, сказано это было так, что Грек не решился больше на возражения. Вздохнул протяжно, проклиная судьбу.

Ваняшин скалился в улыбке, когда Грек вылезал из машины.

– Иди, иди. Тебе такие по вкусу. Отведай жирненького, – крикнул Ваняшин.

– Заткнись, – сквозь стиснутые зубы процедил Грек.

* * *

Бывшую подругу вора Китайца звали Оля. Как выяснилось, Оля уже давно была знакома с майором Тумановым и запросто называла его по имени. И глядя на то, как они разговаривают, Грек стал подозревать, что когда-то между ними было нечто особенное, позволившее закрепить отношения. Да и Туманов хорош. До знакомства с Дашей, не стой Лешки Ваняшина, ни одну юбку не пропускал. Да он и сейчас бы с этой лошадью, запросто обошелся бы без него, Грека. На крайний случай, мог взять с собой Лешку Ваняшина. Он, все-таки, помоложе.

Посидев за столом и выпив несколько рюмок водки, хозяйка повеселела. Несколько раз она даже со словами, какой усатенький, дернула Грека за усы. Туманов улыбался. А Грек вдруг понял, что хозяйка положила на него глаз. И Сан Санычу Греку стало нехорошо, когда он представил себя в ее объятиях. Хотел сказать майору, как бы им побыстрее смотаться отсюда, пока бывшая подруга вора не споила их. На Туманова она может и не кинется. А вот по отношению к себе, Грек поручиться не мог, чувствуя, как колени женщины все ближе подвигаются к его коленям.

Подливая в рюмку женщины водку, Туманов как бы невзначай заговорил о ее бывшем любовнике, называя толстушку самой привлекательной женщиной на свете. И сам, не ожидая того, выбил из женщины слезу. Пропустив очередную рюмку водки, Оля всхлипнула и, роняя крупную слезинку, на донышко пустой рюмки, сказала с грустью:

– Только скотина Китайцев, этого не ценит. У него, видишь ли, член перестал на меня вставать. У других встает и ничего. А у него перестал. А почему? – спросила она у Грека, который только что отправил в рот кусок селедки и даже не успел его, как следует разжевать. Толстушка так хлопнула усатого капитана по плечу, что кусок едва не пострял в горле. Откашлявшись, Грек потряс головой и сказал:

– Я не знаю.

Толстушка смахнула набежавшие на глаза слезы и сказала:

– А я вот знаю.

– Ну почему? – простодушно спросил Грек. Толстушка опрокинула в себя очередную рюмку водки, любезно наполненную майором Тумановым, и сказала:

– Не хер связываться с малолетками. Разве сравнишь прорезь между ног у четырнадцатилетней и мою…

При этих словах Оли, Грек поежился, находя сравнение не подходящим.

– Конечно, у нее там все лучше. Вот он, скотина, на малолеток и кидается. Удовольствия ему больше хочется. А на то, что я пять лет возле него как собачонка была, верой и правдой служила, ему на это наплевать. Лишь бы хер почесать. Ничего, когда-нибудь дочешется.

Туманов скроил не доверчивую физиономию, давая понять, что не верит ни одному сказанному Олей слову.

– Наговариваешь ты на него. Что-то не верится, чтобы Китаец до этого опустился. Да и что соседи скажут, увидев, что он в дом малолеток водит, – сказал Туманов, представляя, что за его словами может последовать. Опьяневшая толстушка, кажется, дошла до такого состояния, когда ей на все было наплевать. И свою несдержанность она готова проявить и в словах.

И Туманов не ошибся. Опустошив очередную рюмку водки, толстушка так хрястнула ее об стол, что рюмка тут же раскололась.

– Ты, Федя, как только что с Луны упал и яйца отшиб. Оттого и вся бестолковость твоя. Что он дурак, водить этих зассых к себе домой. Они к нему приходят на ту квартиру, которую он когда-то для меня купил. А потом, скотина, отнял. Себе оставил. Но у меня ключи от нее остались. Как-нибудь пойду и подожгу его там вместе с зассыхой. Ключики-то вот они, – пьяная женщина достала из своей сумочки ключи, показала, а потом положила их обратно в сумочку. – Вот тогда он узнает, чья дырка лучше.

Когда на столе закончилась водка, толстушка встала и, пошатываясь, пошла в кухню, сказав, что там у нее в холодильнике есть еще парочка бутылок.

– Видал у нее ключи? – спросил Туманов, кивнув на лежащую, на тумбочке дамскую сумочку. Грек сразу сообразил, к чему майор клонит, и ошалело вытаращил на него глаза, помотав при этом головой.

– Я не останусь. Ты что, хочешь, чтобы эта кобыла задавила меня? Зови Лешку Ваняшина. Он у нас спец по бабам, – взмолился Грек.

– Лешка сегодня дежурит в оперативной группе с восьми вечера. Ему нельзя, – сказал майор.

– Тебе нельзя, потому что у тебя Дарья. А Сан Саныч для вас, значит, вроде палочки выручалочки? Ему все можно? Да? – чуть не заплакал Грек.

– Останься с ней, – кивнул Федор на открытую дверь кухни, где маячила толстушка. – Как она уснет, сделаешь слепок от ключей той ее квартиры. Надо, Саша. Понимаешь? – попросил Туманов. И Грек сдался. Но в последней надежде выбраться отсюда вместе с майором, спросил:

– Ну хорошо. Останусь я с ней. А где я пластилин возьму? Или что, посоветуешь мне срисовывать размеры ключей на бумагу?

Туманов молча сунул руку в карман пиджака и достал небольшой, бесформенный кусок жевачки. Протянул Греку.

Капитан осуждающе покачал головой.

– Молодец ты, я смотрю. Все заранее продумал, – вполголоса произнес Грек, покосился в кухню, вздохнул, а потом сказал Туманову: – Знаешь что, давай, майор, вали отсюда. За дело берется сан Саныч Греков.

Когда толстушка появилась в комнате, она не особенно разочарованно посмотрела на тот стул, где только что сидел Туманов.

– А где, Федя? Я так и не поняла, чего он приходил.

Прислушиваясь к звуку отъезжающей машины, Грек тихонько вздохнул и сказал:

– Да выпить мы к тебе заехали. Дело тут у нас было неподалеку. Устали, как собаки. Захотелось посидеть, в женской компании. Вот он и позвонил тебе.

– А чего ж он уехал? – заморгала своими огромными, как у коровы, глазами толстушка, получше приглядываясь к усатому Греку.

Грек улыбнулся.

– Опьянел он совсем. На ногах не держится.

– А ты, значит, не опьянел? На ногах держишься? – кокетливо спросила толстушка, подсев поближе к Греку. Капитан почувствовал ее упругое тело. В какой-то миг он подумал о страшной расплате, которая падет на него, в случаи, если он не сумеет удовлетворить толстушку. Может быть, в какой другой раз. Но сегодня, Сан Саныч на свои силы особенно не рассчитывал.

– Давай, выпьем? – предложил Грек. На что толстушка тут же ответила согласием, сказав:

– Наливай.

Себе Грек налил водки в рюмку. Рюмка, из которой пила толстушка, превратилась в кучку стекла. Грек подумал и, протянув руку, достал из шкафа с посудой большой фужер. Налил его едва ли не целый. Подставил толстушке.

– За что будем пить? – пьяненьким голосом промурлыкала она.

Тостов Сан Саныч Грек знал много. А сейчас, подняв рюмку, предложил:

– Давай выпьем за вечную любовь.

– Как Ромео и Джульета? – спросила пухленькая прелесть. Грек улыбнулся.

– Именно, так, – сказал усатый капитан.

Толстушка схватила подставленный фужер и в три больших глотка осушила его.

Грек тоже выпил. Ставя рюмку на стол, он уже нацелил свой черный глаз на крупный маринованный помидор, одиноко лежащий на тарелке. Но толстушка опередила его. Быстро схватив помидор, она целиком затолкала его в широко разинутый рот, как это делает удав при поедании крупной добычи. Греку оставалось только утереть салфеткой рот, потому что за какие-то несколько минут, любительница поесть, в момент подобрала со стола всю закуску.