Текст книги "Ярость Сокола"

Автор книги: Вячеслав Шалыгин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Я ничего такого не говорил. – Пит спрятал улыбку.

– Чему ты радуешься?!

– Ты так красива, когда сердишься. Можно, я иногда буду тебя донимать, чтобы полюбоваться?

– Извращенец! А когда улыбаюсь, я уродлива?

– Еще прекраснее, но иначе.

– Не пытайся уйти от темы.

– И не думал. Ты во многом права, но мы все равно выиграем эту партию. На нашей стороне правда.

– Надо же, как пафосно! Тебе еще бы флаг в руку и конфедератку на голову! На нашей стороне только твое бычье упрямство!

– Тоже немало. – Питер рассмеялся.

– Хорошо, мистер упрямец! – Дана подняла руки. – Терять мне нечего. Я с вами. Мне хотелось бы знать только одно – как вы намерены попасть в Кливленд, если мы едем в Гаррисберг?

– С пересадками. – Фоули снова прильнул к стеклу и жестом попросил Дану на время замолчать.

– Что там? – шепнула она.

– Нас остановил патруль «черных рубашек». Будь готова!

– К чему? Драться?

– Бежать…

Глава 7

Урал, 15 сентября

Вертолеты кружили, почти касаясь верхушек деревьев. Свист лопастей, глухой рокот двигателей и мельтешение теней поначалу действовали на нервы, но постепенно Барков перестал их замечать. «Сокол» сообщил, что наноброня с его подачи освоила новую маскировочную программу и теперь сверху Саша выглядит как размытое пятно-хамелеон. Причем его трудно разглядеть не только пилотам вертушек, но и «Неводу». Так что Барков мог с чистой совестью сосредоточиться исключительно на топчущейся вокруг пехоте. А топталось этой пехоты по штыку на каждые сто квадратов. Если бы не деревья, бурелом и маскировочная программа, крадущийся через лес диверсант не смог бы пройти незамеченным.

«Сокол», ты доработал софт только в моих С4НП?» – мысленно поинтересовался Саша.

«В четырех задействованных и одном запасном агломерате, спрятанном на борту «Си-980», – бесстрастно ответил биокомп. – При контакте с другими агломератами С4НП программа будет передана им, как обязательная к установке».

«А по радиосвязи ты можешь ее передать?»

«Система и «Невод» препятствуют связи».

«Ах да, я забыл. Выходит, что Добрецов и все остальные замаскироваться не смогут?»

«До инсталляции программы в их защитные агломераты – нет».

«Плохо. Тогда не будем терять времени. Ты определил их координаты?»

«Нет. Система и «Невод» препятствуют доступу к программе позиционирования объектов. Могу судить о местонахождении группы только по косвенным данным. Вертолеты противника готовятся открыть огонь по квадрату в двух километрах к югу».

«Что ж ты… черт! Бегом туда!»

Барков взял высокий старт и бросился прямо через бурелом, по пологому склону. Треск сучьев и топот тотчас привлекли внимание крадущихся цепью бойцов противника. Они открыли беспорядочный огонь, но мишень так и не увидели, маскировка работала вполне прилично. Все, что им оставалось, – бежать следом за Сашей и стрелять, ориентируясь на звук.

«Опасность первой степени, – проскрипел «Сокол». – Рекомендую скорректировать направление движения на тридцать шесть градусов к востоку».

«К чертям собачьим опасность! – В ближайший еловый ствол ударила пуля, и Барков рефлекторно пригнулся. – Дай расчетное время!»

«Вертолеты начали обстрел. До точки максимальной опасности при сохранении темпа передвижения – три минуты».

«Ты можешь что-нибудь сделать?! Убери вертолеты!»

«Задача невыполнима. Элементы Системы имеют преимущество…»

Барков не дослушал. Слова «Сокола» условно утонули в грохоте разрывов ракет и стрекотании пулеметов. Вертушки работали по наземным целям где-то совсем рядом.

«Какой-то выход должен быть!»

«Его нет».

«Бездушная железяка!»

Внезапно перед Сашей открылось относительно свободное от деревьев пространство. Барков чуть сбросил темп и попытался рассмотреть происходящее в редколесье. Вертушки настигли группу Добрецова именно там, где Владу и компании было труднее всего спрятаться. Фигуры бегущих в панике людей были едва различимы сквозь дым и фонтаны каменистого грунта, поднятого в воздух взрывами ракет. Сашу будто бы пронзила ледяная стрела, он почувствовал, как немеет в груди и подкашиваются ноги. Ему оставалось пробежать каких-то двести-триста метров, но он явно не успевал.

Для чего в руке оказался пистолет, Саша понял лишь после того, как выстрелил. Барков удивленно взглянул на зажатое в руке оружие, затем на бессознательно выбранную мишень, и ему показалось, что мир перевернулся с ног на голову. Он выстрелил в спину… Сотникову! Николай бежал замыкающим, помогая выбившимся из сил людям подняться и продолжить бегство. Возможно, Саша не понимал, в кого конкретно стреляет, но ведь он заранее знал, что среди мечущихся под обстрелом людей нет чужих! Что же произошло? Помутился разум? Но тогда бы свихнувшийся киборг Барков не остановился и продолжил палить в своих. Однако он остановился.

В мучительном поиске разумного объяснения неразумному на первый взгляд поступку прошли целых три секунды. Три долгих, нашпигованных сумбурной информацией секунды. Зато по их истечении Саша не только убедился, что находится в здравом уме, но и получил внутренний заряд бодрости. Решение проблемы все-таки нашлось, и в этом была заслуга его доведенного почти до совершенства «биомашинного» разума. Электронному симбионту оставалось только с максимальной быстротой воплотить в жизнь возникшую в подсознании у Баркова идею. Когда Саша вынул из кобуры пистолет, энное количество нанороботов по команде «Сокола» уже перебралось на латунную оболочку готовой к выстрелу пули. Расстояние до Сотникова было слишком велико, но сохранять убойную силу пуле и не требовалось. Главное было – доставить нанов с новейшей маскировочной программой к цели. Николай, похоже, и не почувствовал несильный толчок в спину, зато окружающие его С4НП мгновенно получили с «нарочными» приказ «Сокола» и инсталлировали новую программу.

Что произойдет дальше, Барков пожелал увидеть своими глазами, и «Сокол» предоставил ему такую возможность. Он приказал нанам открыть нечто вроде «смотровой щели», и Саша взглянул на мир так, как на него смотрят люди без бронекостюма из С4НП.

Сотникова в поле зрения не наблюдалось. Из дымовой завесы показалась женская фигура. Лена?! Фигура исчезла еще до того, как Саша сумел понять, кто это был на самом деле. На левом фланге споткнулся и тоже исчез боец, затем другой…

Не прошло и минуты, как штурмовые вертушки ушли на вираж и больше не вернулись. Стало тихо, как в пустыне. Только ветер и шуршание грунта, осыпающегося по склонам воронок. Дым постепенно развеялся, и Саша увидел изрытый уродливыми ямами, усеянный поваленными деревьями, но теперь совершенно свободный от людей склон.

Это было невероятно, но факт. Группа Добрецова исчезла, словно растворившись в дыму.

«Ай да «Сокол», сукин сын, – мысленно усмехнулся Барков. – А говорил, ничего нельзя придумать».

«Это была ваша идея».

«Знаю. Но все равно ты молодец. Восстанови зрительный фильтр».

Нанороботы вернули защитную маску на место, и Саша невольно вздрогнул. Перед ним, как по мановению волшебной палочки, возникли два десятка человек: закопченных, страшно усталых, но живых и невредимых. Они стояли перед Барковым почти неподвижно и разглядывали своего спасителя с немалым удивлением. Саша кивком поприветствовал сразу всех и зашарил взглядом, выискивая среди товарищей самого главного человечка, тихонько хнычущего и до сих пор зажимающего руками ушки.

Барков бросился к Ольге и буквально выхватил сына у нее из рук. Олежек крепко обнял папу за шею и прижался мокрой щекой к его лицу.

Так они стояли минут пять, и никто вокруг не смел даже кашлянуть, чтобы не нарушить тишину, покой и трогательность этой встречи.

Жаль, к семье не присоединилась Лена. Она стояла в сторонке, уставившись невидящим взглядом в сторону леса. Она обняла себя за плечи и беззвучно плакала. Ей тоже никто не мешал.

– С возвращением, Александр, – наконец негромко (как ему казалось после оглушающей бомбежки) проронил Владислав Валерьевич. – Как вам это удалось?

Он кивком указал на перепаханное взрывами, до сих пор дымящееся поле боя.

– Я выстрелил в спину генералу. – Саша взглянул на восток и прищурился от лучей восходящего солнца. – Скоро вернутся вертушки, нам надо приготовиться к захвату.

– Это как? – удивился Сотников. – Захват с подскоком на высоту птичьего полета? Погоди, а что значит: выстрелил мне в спину? Это юмор такой?

– По крайней мере одна вертушка сядет, чтобы разобраться с загадкой вашего исчезновения. В ней будет полно солдат, но у нас есть серьезное преимущество – они нас не увидят.

– Нет, погоди, я так и не понял…

– Это ты погоди, Коля, детали позже! – перебил генерала Добрецов. – У наших бронекостюмов появилась новая функция, не так ли, Александр?

– Да, «Сокол» на досуге написал программу.

– Вот как?! – снова вмешался Николай. – Да он растет, я смотрю. Скоро стихи сочинять начнет.

– Я использую его, он меня. – Барков пожал плечами. – Я ведь инженер, новые софты – моя специальность.

– И надолго хватит этой маскировки? – поинтересовался обстоятельный Владислав. – И как там она в плане энергозатрат?

– Энергию высасывает прилично, – согласился с опасениями Добрецова Саша. – Но на полчаса ее хватит.

– Чудесно. – Владислав тоже обернулся к востоку. – Осталось помолиться, чтобы вертушки прилетели в течение получаса.

– Помолиться? Вы умеете?

– Да, Александр. Я материалист, но не зануда.

– Оставь молитвы для более важных дел, – заявил Сотников. – Вон они летят. Да не туда смотрите! С запада заходят. Два «Ми-90».

– Отлично. – Владислав, выбросив на ладонь, проверил боезапас своего допотопного «стечкина» и со щелчком загнал магазин на положенное место. – И места всем хватит, и интерфейс в кабине знакомый.

– Управляли такими машинами? – удивился Барков.

– Чем я только не управлял, Александр. – Владислав Валерьевич вздохнул. – Бывало, что и вертолетами. Не так чтобы часто, но… часов триста налетал, это точно. И большей частью на «Ми». На Востоке их много.

– На Дальнем? – Саша повернулся к западу и тоже рассмотрел приближающиеся винтокрылые машины.

– На всяком. – Добрецов усмехнулся. – Я разве не говорил, что до всего этого безобразия служил во внешней разведке?

– Я думал, вы по Штатам специализировались.

– Ну да, по Штатам. Поэтому и пришлось попутешествовать. То Сирия, то Корея, то Тайваньский пролив… помотался от души. Внимание, приготовиться к захвату! Работать аккуратно, вертушка нужна целой и невредимой. М-станнеры и шокеры к бою!

– Можно ножами. – Сотников нащупал ножны.

– Коля, – Владислав осуждающе взглянул на генерала, – мы на Урале, а не в Панкиси. Здесь все свои, только часть – обманутые заговорщиками. Наемников Аль-Каиды тут нет. Больше нет. Так, Александр?

– Не в этой вертушке, по крайней мере.

– Вот видишь!

– Обманутые! – фыркнул Сотников. – Если б не броня, они из нас давно бы отбивные сделали, «обманутые и оскорбленные». Ладно. Набьем морды и вышвырнем под откос. Пока катятся, улетим. Так сгодится?

Генерал взглянул на Добрецова исподлобья.

– Так сгодится. – Владислав сунул пистолет в кобуру и демонстративно размял запястья. – Все слышали?! Рассредоточиться!

Вертушки были уже близко, но о посадке, похоже, и не помышляли. Саша взглянул на часы. В запасе оставалось минут пятнадцать. Если за это время пилоты не решатся на посадку, группа могла остаться в чистом поле не только без маскировки, но и временно без защиты. Чтобы восполнить запасы энергии, нанам требовалось на время перейти в режим ожидания. На незначительное время, около минуты, но все-таки. Без сверхнагрузок они постоянно подзаряжались, используя тепло и электрический заряд человеческих тел. Когда же требовалось «напрячься», они включали резервные контуры, и простой текущей подзарядки им становилось мало. В городе другое дело, они могли использовать бытовые электросети, но в чистом поле все замыкалось на тех же людях.

Вертолеты, будто чуя невидимую опасность, сделали над полигоном круг, другой и наконец решились. Борт, приземлившийся ближе к невидимым беглецам, даже не коснулся колесами шасси каменистого склона, а завис в считаных сантиметрах. Из распахнувшегося люка начали выпрыгивать солдаты. Их оказалось всего десять, плюс двое в штатском, видимо, из офисных сотрудников новой СБН.

То, что с ними всеми произошло в следующие десять секунд, выглядело как сцена из мистического триллера. Неслышный и невидимый выстрел из М-станнера отключил на полминуты наноброню солдат, а последовавшие ниоткуда удары и разряды электрошокеров уложили их всех ровной кучкой на горелую землю.

Пока бойцы-невидимки мутузили солдат, Владислав Валерьевич и Барков запрыгнули в салон вертушки, а Сотников забрался прямо в кабину. Они без особого сочувствия оглушили и вышвырнули из кабины пилота, а также оставшегося на борту штатского.

Захват и подъем на борт всей группы заняли две минуты. Вряд ли наблюдатели со второго борта успели понять, что происходит и почему ведомая вертушка вдруг стремительно взлетает, оставив на земле штабель неподвижных тел.

Когда они всё поняли, было поздно. Добрецов развернул машину и уверенно повел ее курсом на северо-запад…

…Лететь на борту вертолета, пусть и в жуткой тесноте, было гораздо приятнее, чем топать по сырому, скользкому склону, постоянно натыкаясь в темноте на деревья, глотая горький туман и оборачиваясь на каждый посторонний шорох. Вид медленно проплывающих внизу лесов, невысоких гор, редких водоемов и еще более редких строений умиротворял, почти как мамина колыбельная. Вряд ли хоть кто-то на борту, кроме Олежки, помнил, что это такое, но вряд ли кто-нибудь стал бы оспаривать эту метафору.

Даже Владислав Валерьевич, ставший временно командиром воздушного судна, наблюдал за показаниями автопилота расслабленно, лишь изредка касаясь экрана, чтобы проверить спутниковую картинку.

Вопреки мрачным прогнозам Сотникова, уверявшего, что лететь придется в «автономке», да еще и отстреливаясь от «сушек», полет проходил в абсолютно нормальном режиме. «Невод» бесстрастно выдавал навигатору вертолета любую информацию, а другие летящие по стандартному коридору борта не обращали на захваченный «Ми-90» никакого внимания. Все выглядело мирно и обыденно. Механизмы гудели и жужжали в нормальной для них тональности, а электроника попискивала, работая в штатном режиме. Кроме аппаратуры связи, конечно. На прием она работала исправно, а все попытки наладить двусторонние контакты «Невод» глушил, как рыбу.

По мнению Владислава, это в первую очередь говорило о «колпаке», под которым беглецы находятся и будут находиться, как бы хитро ни замаскировались, а во вторую – о ловушке, приготовленной Главным и компанией в пункте прибытия. В качестве дополнительных аргументов Добрецов привел Баркову его же собственный краткий отчет о захвате «трансформера» и последующее относительно легкое бегство на борту второй вертушки. Захватить за одно утро два вертолета было бы слишком удачным стечением обстоятельств. Или же военной хитростью Главного.

В принципе, Саша был согласен с выводами Добрецова. Мысль о поддавках возникла у него еще при захвате «трансформера». После стычки с наемниками в лесу, у камня, диверсионная группа Баркова не встретила больше вообще никакого сопротивления. Даже в вертушку им удалось забраться в тот момент, когда один из часовых заснул на посту, а другой отошел по нужде. Денис запустил движки, поднял винтокрылую машину в воздух, как и договаривались, без всякого прогрева, и лишь тогда часовые подняли тревогу. Пара неприцельных автоматных очередей вслед улетающему «Си-980» были скорее жестом отчаяния, чем реальной угрозой.

И за Сашей никто не организовал никакой погони, хотя часовые отчетливо видели, что он не улетел, а ушел обратно в лес.

Все это в целом, по мнению Добрецова, говорило о том, что враг решил сменить тактику. В лесу взять беглецов ему оказалось слабо, и он решил подождать, когда они передислоцируются на более выгодные для врага позиции.

– А если бы мы остались в лесу? – спросил Саша.

– Не остались же. – Добрецов пожал плечами. – Главный изучил нас не хуже, чем мы его. Он был уверен, что мы вернемся в город. Могу поспорить, что засаду он устроил не на маршруте нашего возвращения, а непосредственно в Москве. Может быть, даже в Сити.

– Что нам делать в Сити?

– Если гонцы не убедят Тимофеева или Евстратов ничего не выяснит, нам придется искать Михайлова самостоятельно. С чего вы начнете?

– Я начну с виртуальности.

– Ну а я с Сити. – Добрецов пригладил бородку. – Если нас до того не перестреляют наемники.

Тем не менее маршрут он не изменил. Сначала вертолет шел на северо-запад, а затем взял южнее, медленно, но верно возвращаясь из района относительно безопасных Уральских предгорий в кишащую врагами всех размеров зону Золотого кольца.

Воображаемым «порогом вражьей крепости» Добрецов определил западную границу Удмуртии. Почему именно ее, Владислав не объяснил. Для Баркова психологически важной отметкой стал еще тот пятачок импровизированной вертолетной площадки в горах, поэтому он даже не повел бровью, когда Добрецов торжественно объявил, что Ижевск остался позади и всем следует на всякий случай пристегнуть ремни.

Никто, конечно, не пристегнулся, ремней, как и сидений, на всех не хватало. А что касается Саши, так он и вовсе расслабился, выровнял дыхание и чуть прикрыл глаза. Ему было выделено почетное, хотя и не самое удобное местечко в ногах у Лены. Поначалу Барков сидел напряженно, не смея коснуться ее бедра даже затылком, но очень скоро затекла спина, и он был вынужден прислониться. Лена не отреагировала, и Саша, устроившись поудобнее, прижался к ее ноге щекой. В этом не было ничего, кроме вынужденного положения, никакого скрытого смысла. Теснота заставила, только и всего. Впрочем, Саша не был уверен, что не чувствует вовсе ничего. Киборг киборгом, а все равно в душе он не перегорел и не угас.

У Лены же никаких былых чувств не осталось, Барков был уверен. Даже сострадания не осталось, как это ни прискорбно. Она не отстранилась и не потребовала убрать голову просто потому, что отключилась и не чувствовала прикосновений.

Рядом с Сашиным лицом, у нее на коленях, посапывал малыш. Барков слушал его ровное дыхание, вполглаза наблюдал за мимикой – богатой даже во сне – и старался не думать ни о чем. Ни о порогах вражеских крепостей, ни о «техночуме», вновь расползающейся по миру, ни о том, что снова, как и в жарком июле, будущее зависит от горстки упрямцев, посвященных в тайну, о которой подавляющее большинство людей даже не догадывается. И снова «светлую» половину посвященных возглавлял он, Александр «Сокол» Барков, теперь уже навсегда заимевший вставку между именем и фамилией.

«И все-таки это странно. Скоро минует треть двадцать первого века, технологии достигли немыслимого совершенства, электроника вплотную подобралась к тому, что теперь называется вариационным самопрограммированием или по старинке – искусственным разумом… и что? Все равно решающее слово за человеком, причем не за Михайловым или другим гением компьютерного мира, а за рядовым гражданином, посредственным, надо признаться, инженером и менеджером среднего звена. Разве не странно?

Хотя кто поймет судьбу и разгадает ход светил? Даже те, кто думает, что мало-мальски смыслит в жизни, неспособны объяснить, почему один ефрейтор становится фюрером, а другой пушечным мясом. Почему одним везет в лотерею, а другие вынуждены всю жизнь горбатиться, зарабатывая гроши в скучной конторе? Почему глыба льда падает с крыши именно на того, кому суждено, а не на другого, идущего следом? Может, и не существует никакой судьбы, а есть только случай? И не стоит искать закономерности там, где есть лишь совпадения? Все может быть. Как кому удобнее, так тот и считает. А вообще, наверное, самым правильным будет считать, что все это выше человеческого понимания и, значит, незачем тратить время на поиски ответов. Делай, что должен, а там будь что будет. И не важно, случай управляет будущим или судьба».

Саша незаметно для себя соскользнул на грань между реальностью и миром подсознания Техносферы. С этой грани, как с высокой стены, было хорошо видно, что же на самом деле творится сразу по обе стороны невидимого раздела миров. Сначала Барков удивился новизне этого ощущения – вот так, одновременно на две «стороны», он не заглядывал еще никогда, – но вскоре сосредоточился не на самом факте раздвоения картинки, а на более важных вещах. Таких, как сопоставление деталей реальности и их виртуального отражения. До сих пор он делал это умозрительно, теперь же воочию убеждался в правоте или неправоте прежних выводов.

Почему «Сокол» не позволил хозяину проникнуть в виртуальность, как прежде, Саша понял после первого же сравнения наружных и внутренних видов. Система была готова к виртуальному бою не хуже, чем к реальному. Опыт предыдущих сражений «Соколов» и прототипов пригодился детищу Главного, и теперь оно бдительно следило за границами нереального инфомира через прицелы особых виртуальных орудий-программ. Стоило «Соколу» погрузиться во внесетевую виртуальность целиком, он мог получить удар, парировать который не в силах. А вот оставаясь на грани, он не рисковал ничем и видел все по обе стороны призрачной границы. Одно плохо: «Сокол» не мог вмешиваться в бурную псевдожизнь виртуальности и устраивать через нее «сквозные» сеансы связи. Но пока в этом и не было жесткой необходимости. Хотелось, конечно, узнать, как там дела у «гонцов», состыковались ли они с Евстратовым и так далее, но что поделать? Оставалось набраться терпения. Рано или поздно Климов доложит обо всем лично. Пока же стоило сосредоточиться на сравнительном анализе и заодно привести в порядок мысли. Саша бросил взгляд на «ту сторону» умозрительного барьера.

Что касается базовых элементов внесетевой виртуальности, все было как и прежде: стальные каркасы соответствовали Интернету, а цветные нити, хитросплетения серебристых паутинок, пестротканые поля и свинцовые тучи символизировали радиосети и «Невод». С бескрайними россыпями угольно-черных точек поверх разноцветного великолепия также все было ясно – это были отражения полчищ нанороботов и кибервирусов, заразивших виртуальность зловредной информационно-механической чумой.

Несколько не стыковались вещи, казалось, столь же очевидные, но менее масштабные. Например, так и не обрело своего материального тела отражение Зеркального Ферзя. Барков был по-прежнему уверен, что в реальности ему должен соответствовать последний Прототип «Сокола». То есть после гибели Блэка, и, соответственно, этого самого Прототипа, Зеркальному Ферзю следовало исчезнуть из виртуального мира, но образ курсировал, где и раньше. Он медленно скользил по склонам Шахматного Ущелья, старательно отражая в изогнутых сверкающих боках все, что его окружало. Этот факт снова подтолкнул Сашу к неудобному выводу, что Ферзь вовсе не тот, за кого его принимал «Сокол». Но чему же он тогда соответствует?

Еще Баркова беспокоили наметившиеся в структуре виртуальности прорехи. Пока они выглядели всего лишь истончившимися участками на пестрых полях мобильной связи, но до сквозных дыр им оставалось совсем немного. Что за «отбеливатель» заставлял блекнуть цвета и так агрессивно разъедал отражение радиосетей, можно было только догадываться. Вряд ли это были элементы Системы – ей было выгодно оставить все как есть, только под своим контролем. Что же тогда? Неужели в роли «хлора» выступал «Сокол» и его товарищи, предпочитающие разрушить, что только возможно, но не отдать Системе? В этом случае команде Добрецова, а в первую очередь самому Владиславу Валерьевичу следовало основательно задуматься над стратегией и тактикой. Вернуть реку в нормальное русло, сделав при этом ее воду непригодной для питья, было неправильно, самоубийственно, а значит – глупо.

Барков пообещал себе, что обязательно поговорит об этом с Владиславом, но пока решил не загружаться анализом. Уникальный опыт видения сразу двух миров мог не повториться, поэтому следовало сосредоточиться на разведке. Размышления позже. «Сокол» понял хозяина по-своему и взмыл на высоту серых небес «Невода».

С новой позиции Саша увидел гораздо больше. Нет, не виртуальность целиком. Если бы захотел, он мог увидеть ее всю и сразу без пируэтов. Таков уж был этот странный мир: хочешь – видишь его часть, пожелаешь – осознаешь полностью, хватило бы силы ума. А вот картину реального мира можно было охватить лишь частично. Как правило – полушарие или чуть больше за раз. Конечно, если задаться целью и применить пару нехитрых программок, то все можно решить… но зачем? Разве что от информационной жадности. Барков не стал жадничать, ему хватило и того, что он увидел только с одной стороны.

Первыми в глаза бросились плотные и тягучие, как смола, потоки наземного транспорта. Машин было очень много, неимоверно много. В виртуальности они выглядели бестолково снующими роями разнокалиберных светлячков, более или менее ярких – это зависело от степени «зараженности» элементами Системы. Некоторые едва тлели, настолько плотным был покрывающий их слой угольно-черной пыли. Считаные единицы сияли девственной чистотой. Еще меньше было светлячков, вокруг которых искрился синеватый венчик защиты от элементов Системы, буквально пять-шесть в поле зрения. Скорее всего, это были личные авто членов команды Добрецова, брошенные на произвол судьбы в Москве.

В реальности «зараженные» транспортные средства выглядели не так ужасающе, даже вполне прилично. И ехали по своим маршрутам они тоже без внезапных остановок или других проблем. Пока Системе было невыгодно отвлекаться на управление этой категорией транспорта, и без того хватало дел. Но в случае необходимости… Саша вспомнил увиденную недавно картину плачевного состояния агрегатов школьного автобуса. Нанороботы сидели, ожидая своего часа, в каждом узле машины, присутствовали в качестве особой присадки даже в моторном масле и бензине. Такая насыщенность системными элементами была скорее исключением, по большей части заражены были только навигаторы и бортовые компьютеры автотранспорта, но и этого было достаточно, чтобы ужаснуться. Стоит Системе отдать приказ, и на планете остановятся все автомобили, независимо от типа силовых агрегатов: и электрические, и дизельные, и бензиновые, и газовые, и водородные. Не сказать, что это стало новостью, Система-1 внедрила С2Н во все машины еще в июле и даже продемонстрировала, чем это чревато. Просто раньше Саша не вдавался в подробности. Он знал, что умеют нанороботы, и видел общую виртуальную картину. Теперь же он был вынужден смотреть на проблему с разных позиций и сразу в двух измерениях. Смысл остался прежним, а вот впечатление усилилось даже не вдвое, а на порядок. Если представить картину в понятных нормальному человеку красках и образах – вся техника была будто бы покрыта плесенью, под которой могло таиться что угодно, от скрытой поломки до дыры в «софте» бортового компьютера со всеми вытекающими последствиями.

Естественно, хуже всего было то, что участь сия не миновала и военную технику. В том числе бронированную. В июле Барков видел, как ракетные фрегаты, игнорируя приказы командиров и старания экипажей, топят идущие с ними в одном строю корабли, а затем ложатся в беспомощный дрейф, потеряв ход, электропитание и связь. Перед внутренним взором Саши до сих пор мелькали красные флажки сигнальщиков, которые отчаянно семафорили уцелевшим кораблям, призывая отключить боевые компы, обесточить пусковые установки ракет и разрядить автоматические орудия. Это был локальный конфликт внутри отдельно взятой флотилии, но впечатлений хватило всем, кто видел трагедию. Представить, что будет твориться на суше, при желании несложно. Однозначно – ничего хорошего. Ведь боевые корабли при всей их огневой мощи все-таки достаточно безопасны. Они не могут, например, расстреляв боезапас, отутюжить побережье. А вот танки могут натворить бед, и не сделав ни единого выстрела. То же касается тяжелых машин, строительной техники и всевозможных тяжеловесов вроде карьерных самосвалов или бульдозеров.

А еще на машинах перевозят ракеты. У Баркова защемило сердце. Если Система добралась и до их управляющих блоков… Саша точно знал, что добралась, но все-таки лишний раз проверил. Почти весь стратегический арсенал был заражен. Барков точно знал, что Главный им не воспользуется, до систем запуска и управления нанороботы пока не добрались, но запускать ракеты в планы заговорщиков и не входило. Им было достаточно заблокировать пусковые блоки. Что толку от ядерного щита, которым нельзя управлять? Вот именно – толку никакого. Так что шантажировать можно и от обратного, не оставив возможности «жахнуть». К чему все эти сложности – похищать боеголовки или коды запуска, когда можно просто-напросто превратить ракеты в бесполезные хранилища плутония, лишив их блоков, принимающих радиокоманды?

И никакие контрмеры тут не помогут. Все бесполезно. Ведь поймать диверсантов невозможно. Их и рассмотреть-то нельзя без особо мощного микроскопа. Вот такая невидимая, но прямая и явная угроза безопасности страны. Всех стран. Сделать выводы не поздно, но для этого генералам и госчиновникам надо осознать степень опасности, а как ее осознаешь, когда кругом тишь да гладь и никаких признаков надвигающейся беды. Все работает, как всегда, и солнце светит, и дети смеются, и вообще…

Барков сменил уровень восприятия. Теперь он выделил из виртуальной мешанины разноцветные вставки крупных промышленных предприятий и электростанций. В основном это были строгие, но нескучные, как эмблема «Мицубиси», геометрические фигуры, иногда отливающие перламутром, а иногда мерцающие внутренним светом. Что примечательно, ни одна фигура не походила на другую, даже если это были виртуальные отражения типовых атомных станций.

На первый взгляд, в этой отрасли дела обстояли не так уж плохо, системные элементы присутствовали не везде, но при внимательном рассмотрении становилось понятно, что относительная чистота промышленных гигантов – иллюзия. В самом деле, какой смысл нанороботам плавиться в горячих цехах или испытывать радиационные перегрузки в красных зонах реакторов, если можно контролировать управляющие залы и периметры объектов?

Но такая экономная и разумная тактика применялась Системой только в отношении объектов тяжмаша и атомных станций. Химические производства и перерабатывающие комбинаты были под контролем от первого до последнего вентиля. Можно сказать, заминированы серьезнее, чем Краков во Вторую мировую. Ведь стоило нанороботам получить приказ о самоликвидации и… взрыв в микромире – детонация везде и всюду, вплоть до скважин, из которых качается сырье.