Текст книги "Будущего.net"

Автор книги: Вячеслав Шалыгин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Пробежав по лабиринтам спасительной улочки почти до пожарных конюшен, которые считались серединой Хитрой, Донгай перешел на быстрый шаг и оглянулся. Сначала ему показалось, что частнопрактикующие мытари отстали, но вскоре он услышал топот и убедился в обратном. Троица бежала не так быстро, но легко, без всяких признаков усталости. А еще вместо дубинок в их руках теперь поблескивали взведенные арбалеты. Маленькие, такие, что можно свободно укрыть под полой, но по силе боя вполне достаточные, чтобы убить не защищенного доспехами паренька.

Донгай на мгновение опешил. Ведь он отдал проклятые деньги, что еще было нужно от него Аргонту? Неужели одно нелестное слово стоило человеческой жизни? Да и слово-то пустячное! Подумаешь, назвал скрягой! Так ведь он скряга и есть. Ну, положим, пару ударов дубинкой за это отвесить вполне справедливо, но загнать обидчику между ребер арбалетный болт – это явный перебор! Или Аргонт решил припугнуть наглеца на будущее?

Один из бойцов поднял оружие, на ходу прицеливаясь Донгаю в грудь, и парень понял, что пугать его не будут. Скорее пугать собирались им, точнее, его подвешенным за ноги трупом. Пугать всех остальных недобросовестных должников.

Донгай заметался в просвете улицы, но сбить стрелка с толку ему не удалось. Тот держал прицел точно, будто блестящий наконечник и грудь жертвы связала туго натянутая нить. С достаточной силой малый арбалет бил шагов с десяти-пятнадцати, и до требуемой дистанции Аргонтовым подручным оставалось пробежать всего ничего. Ученик оружейника мысленно простился с радужными надеждами и прижался к потрескавшейся конюшенной стене.

– Идем! – Из подворотни соседнего дома вдруг вынырнула гибкая фигурка и ухватила Донгая за едва начавшую действовать руку.

– К ростовщику? – растерянно спросил парень.

Вопрос был глупый. Это Донгай понял, когда рассмотрел, кто его тянет в ответвление лабиринтов Хитрой. Еще два часа назад он пошел бы за этой девушкой куда угодно. А уж о том, чтобы сделать это, держа ее за руку, Донгай не мог и мечтать. Но теперь все изменилось. Даже если удастся убежать от мытарей, оставаться в Гай Су ученик больше не хотел. А значит… его чувства к этой завораживающей девушке, служанке из дома торговца специями Адиса, не имели права на существование. Донгай не хотел ее обманывать.

– Тебя уже огрели дубинкой? – Девушка снова дернула приятеля за рукав. – Идем же!

– Лавира… Что ты здесь делаешь? Тебе лучше уйти. Здесь опасно.

– Не раскисай! – Девушка кивнула на приоткрытые ворота какой-то усадьбы. – Нам туда.

– Не ввязывайся в историю, Лавира, – заупрямился Донгай. – Эти парни не отстанут.

– А я что говорила? – Девушка усмехнулась, но тянуть Донгая за собой не прекратила. – Ноги, Волк!

– Ты рискуешь из-за меня? – не обращая внимания на странное обращение, спросил Донгай. – У тебя есть для этого причина?

– Не говори ерунды! – Девушка затянула его в низенькие двери.

Внутри здания было темно и почти так же пыльно, как на улице. Донгай сделал пару шагов и больно ударился плечом обо что-то железное…

( – Анна! – вдруг посетило Волка просветление. – Что это было?

– Первый эпизод, – пояснила проводница. – Будущий тиран Ориона знакомится со своим будущим генералом Донгаем. Мы с тобой выбрали удачное местечко, ты попал сразу на главную роль. Правда, насколько я помню, стычки с ростовщиком и его подручными в сценарии нет.

– А ты?

– По сценарию Лавира останется в Гай Су и погибнет в середине фильма, когда Донгай, уже став темником, будет вынужден штурмовать родной город… Но теперь это неважно. Мы пройдем под городком, развалинами крепости из шестого эпизода и выйдем наверх почти в конце фильма, в середине битвы двух тиранов. От поля сражения до окраины Черного города останется всего пять минут быстрым шагом.

– Это если нас не закрутит в карусели боя. – Волк усмехнулся.

– Сосредоточься, и все будет в порядке.

– Сосредоточиться? На чем?

– На том, что ты не Донгай, а в облике дерущихся с тобой врагов может оказаться кто угодно. Например, враг реальный, вооруженный не только мечом, булавой или арбалетом, но и лазерным излучателем. В формате фильма это могут быть колдуны или загадочные люди-змеи из армии тирана Цефея, которые по сценарию способны метать молнии и воскрешать павших, делая воинов бессмертными, покуда их не изрубят в куски или не кончится битва.

– Ты думаешь, ростовщик Аргонт и его бойцы… это спецагенты?

– Разве это не очевидно? Нам снова удалось уйти, оторваться, но если ты не будешь более внимательным, нить везения может оборваться.

– Нить везения… – с иронией повторил Володя. – Красиво. Я постараюсь. Хотя при таком отменном качестве фильма увидеть то, чего тебе не показывают, и в то же время не обращать внимания на основное действие очень непросто.

– Ты справишься. Иди за мной.

Подземелье игровой арены скрывало настолько много механических конструкций и приборов, что продвижение «под сценой», да еще на ощупь казалось просто неразрешимой задачей. Вокруг было полным-полно каких-то приборов, вовсю работали голографические и мыслепроекторы, щелкали и попискивали непонятные автоматы, гудели вентиляторы, срабатывали электромагниты…

А где-то там, наверху, сменяли друг друга города, пейзажи, сцены… И миллионы зрителей застыли в трансе, стараясь уловить все, что происходит на площади. Те же, кому посчастливилось войти в центральный круг и раствориться в потоке мысленного действа на главных ролях, еще и наслаждались тем, что стали марионетками, вынужденными думать репликами героев, жить их эмоциями и страстями. И эти люди, на малое время превратившись в подвластных сценарию кукол, лишившись индивидуальности и способности самостоятельно мыслить, были счастливы. Они оказались в роли «звезд», играющих героев картины. Такая удача была сродни автографу или снимку рядом с той самой «звездой», которую счастливчик «наполнял собой», бездумно лицедействуя под внушением киношного мыслетрека.

Волк попытался вспомнить, кто в действительности играл юного Донгая. Кажется, Роберт Нил, восходящая звезда из Веллингтона. Ну что ж, будет чем похвастаться перед ребятами в Управлении. Пусть пять минут, пусть неосознанно, а прожил в шкуре знаменитости. Правда, никаким Робертом Нилом при этом себя не ощущал, даже Волком-то не ощущал; мозги выключились, как от большой кружки «ерша», но факт зафиксирован специальной системой реального видения. Это такая сеть камер, совмещенных с аппаратурой мыслеобмена, разбросанная по площади, которая фиксирует лица счастливчиков и сравнивает их с внушаемыми клиентам образами. После премьеры за небольшую плату можно забрать копию эпизода со своим участием, причем вместо внешности Нила у Донгая будет внешность Волкова…

Володя задумался. Ах вот как на него вышли эти «Аргонтовы мытари»! Подключились к СРВ. Ну что ж, это ведь палка о двух концах. Стоит добраться до ближайшего сервисного пункта, и преимуществ у преследователей не останется. Волк с тем же успехом сможет сам рассмотреть их среди актеров. За время службы он успел познакомиться едва ли с половиной сотрудников Управления, но в лицо знал гораздо больше. Да и, не зная в лицо, убедиться, что «мытари» – это агенты, можно было по всяческим мелким деталям вроде внимательного холодного взгляда или висящей на поясе кобуры со штатным излучателем. Так что Волк надеялся достаточно легко вычислить ищейку из СВБ, вообразившего себя воином, обвешанным доспехами и холодным оружием. Жаль, что теперь это будет только подтверждением догадки, эпизод-то закончился. Никакой практической пользы.

Впрочем, посмотреть запись все-таки стоит… Ведь у Лавиры, соответственно, должна быть внешность… Анны?

И если внешность мисс Старлет тоже маска, значит, купив СРВ-эпизод, можно будет узнать, кто она такая на самом деле! Ведь фильтр камеры, прежде чем совместить реальный образ гражданки Старлет и ментальную, воображаемую внешность Лавиры, снимет с первой все наложения независимо от него, будет это гримом или голографической маской.

Вот так. Польза все-таки есть.

Волк вспомнил расположение системных центров. В северной части площади их было два, но в данный момент Анна придерживалась направления точно посередине между ними. Чтобы выкупить запись реального видения, следовало чуть отклониться от маршрута вправо или влево.

– Держись строго за мной! – каким-то образом почувствовав, что Волк пытается забрать влево, сказала Анна.

– Я не прохожу между конструкциями, – пожаловался Володя. – Не забывай, что я крупнее. Раза в два.

– Не льсти себе. Через двадцать шагов выйдем на поверхность. По времени фильма как раз в разгар битвы тиранов. Если взять левее, мы опасно приблизимся к мыслепроекторам второго плана и окажемся перед строем цефеидов. Это не лучшая позиция для бегства.

– Насколько я помню пиратскую копию, битву они проиграют и будут вынуждены отступить. Вот мы и «отступим» вместе с ними как раз до северной окраины.

– Если пойти моим маршрутом, можно вообще избежать участия в битве!

– Я уверен, мы прорвемся, – заупрямился Владимир.

– А я не уверена. Пример Донгая показал, что ты слишком внушаем. Если ты не справишься с мыслекомандами фильма, мы не выйдем из битвы до ее конца. Впадем в ступор и будем воображать, что машем мечами, пока нас не поймают твои коллеги.

– Я справлюсь, – отрезал Волк. – Да, у этого фильма сильная мыслеподдержка, но не намного мощнее, чем у средней игры в Мире Фантазий.

– Ну смотри. – Анна махнула рукой. – Если станет совсем невмоготу, нажми кнопку на кулоне. Он заблокирует любое мысленное вмешательство.

– А почему бы не сделать это сразу? – Володя нащупал висящий на шее приборчик.

– Это крайнее средство. Оно слишком демаскирует. Как только ты включишь блокировку, наше местоположение мгновенно станет известно… погоне.

– Разве они не знают о нашем продвижении? Ведь в их распоряжении все системы СРВ.

– Реальное видение фиксирует только то, что происходит в пространстве фильма. Пока мы пробираемся «под сценой», этот зверь нам не страшен.

– Погоня может запеленговать наши мысленные линки.

– Верно. Только засечь нас по пеленгу в толпе среди сотен тысяч похожих линков гораздо сложнее, чем найти единственный источник помех, то есть сигнал блокиратора. СРВ-камеры засняли нас в Гай Су, очень скоро обнаружат еще и в центре битвы тиранов, а если ты обозначишь себя с помощью блокиратора, преследователям станет ясен маршрут. А это значит, что они не будут пробиваться сквозь толпу игроков. Они подкараулят нас на выходе.

– Хорошо, я буду осторожен…)

…Меч взлетал и опускался сам собой. Воздух был насыщен яростью, болью и запахом смерти. Сверкающие доспехи проминались под ударами боевых топоров и тяжелых мечей. Шлемы с плюмажами, круглые каски, толстые кожаные шапки слетали с голов и втаптывались в пыльную землю тысячами ног. Иногда они падали вместе с головами. Молнии и огненные шары колдунов беспощадно жгли воинов и боевых ящеров обеих армий. Зачастую без разбора. Но воины занимали места павших и продолжали сражаться, словно на них действительно было наложено заклятие: жить, пока длится бой. Работа мечей походила на жатву. Сотни тысяч клинков уже не отбрасывали солнечных бликов, ведь если меч опускался вниз хотя бы в третий раз, он был окровавлен, а пыль повисла над полем боя огромным желтым зонтом. Какие уж тут блики! Пики всадников ломались будто спички, в воздух то и дело взлетали короткие копья, камни и метательные молоты. Арбалетные стрелы мелькали редко – взводить машинки в гуще сражения было некогда. Здесь все решали сила и мастерство владения мечом…

Из последних сил борясь с раздвоением сознания, Волк упрямо шел к северной окраине площади. Ничего более мучительного в своей жизни он не испытывал. Заставлять себя видеть неподвижную толпу, проталкиваться сквозь нее и в то же время всеми инстинктами, чувствами и эмоциями участвовать в жестокой битве… Это было суровым испытанием… И проходило оно совсем не так гладко. Волк то и дело проваливался в игру, казалось, окончательно, и каждый раз немыслимым усилием воли выползал из нее в реальность. Проваливался и выбирался. Раз за разом. Проваливался все глубже, выбирался все тяжелее…

Удар! Щит выдержал. Ответный выпад. Попал, кажется, в плечо. Достаточно, этот уже не опасен. Снова удар, снова в щит. Ответ и сразу скользящий, с оттягом, по горизонтали вправо удар, а затем полшага вперед и укол. Клинок встретил небольшое сопротивление. Мягко. В живот. Теперь полукруг слева направо, снизу вверх. Удар достиг цели – кончик меча зацепил нижний край забрала и сорвал с врага шлем. Заодно рассек лицо. Враг в этот момент сделал выдох, и капли крови полетели в глаза победителю. Утереть их нечем: в левой щит, в правой меч. Тылом кисти? Но она в кольчужной перчатке. Да и некогда сейчас… Парировать удар, шаг назад, провалить врага вперед и рукояткой по затылку. А когда упал – перехватить меч клинком вниз и добить упавшего ударом в спину. В поле хороши любые приемы.

Клинок застрял между ребер. Чтобы выдернуть его, требовалось хорошенько дернуть, немного раскачав, и при этом вложить в усилие вес всего тела. А сзади уже надвигался противник с занесенным над головой мечом. С огромным мечом. У оружия было длинное волнообразное лезвие и рукоятка для двух рук. И никто воину не мешал. Медлить было нельзя. Пока меч не прошел высшую точку замаха и не начал обратного движения… В ближний бой! Левую руку со щитом на затылок, чтобы не получить рукояткой по голове, как предыдущий побежденный, а правую за голенище. Длинный острый трехгранный стилет пробивает любую кольчугу…

Вот и сейчас он вошел между кольчужными кольцами, раздвинул их, легко проколол кожаную куртку и хищно впился под ребра. На кончике стилета конвульсивно сократилось вражеское сердце. Его последние отчаянные удары были настолько сильными, что отдались в рукоятке оружия. Руки врага ослабели, и чудовищный меч упал безобидной железкой, звякнув вскользь по щиту. Следующий!

От своего меча, торчащего в спине убитого воина, Волка оттеснила толпа. Двое здоровяков отмахивались алебардами от десятка легковооруженных пехотинцев. Кто из них свой, кто чужой, разобрать не представлялось возможным. Здоровяки были по пояс голыми, а нападающие без шлемов, с какими попало щитами и по самые глаза в пыли, смешанной с кровью. Впрочем, ввязываться в их схватку не имело смысла. Пока выдалась пауза, следовало найти подходящее оружие. Стилетом много не навоюешь.

Тяжелый извилистый эспадрон не подходил, орудовать им – нужен специальный навык. Надо поискать что-нибудь привычное…

Из толпы вырвались сразу двое. Тревога! Где же взять меч?! Вот какой-то выглядывает из-под затоптанного тела. Черт! Он сломан почти у самой рукоятки! Чем же защищаться? Схватить этот обломок пики?

Справа в толпе кто-то сделал не характерный для боя выпад. Шаг вбок и резкое движение рукой. Подсознание среагировало быстрее коры. Стилет упал на землю, а вместо него правая рука сама перехватила летящий рукояткой вперед меч. Спасибо, брат!

Одного из двоих нападающих оттерла толпа. Второй оказался прямо по курсу. Он замахнулся, но тут его кто-то толкнул, и враг промазал. Удар скользнул по щиту, противник опасно подался вперед… Времени и простора для хорошего замаха не было, но упускать такой случай Волк не стал. Хотя бы оглушить или просто обескуражить… Короткий вертикальный удар в лоб. Вернее, по шлему в проекции лба. Враг неожиданно пошатнулся, выронил свой меч и неуклюже повалился на землю…

…Лица воина Володя не видел. Только глубокую вмятину в шлеме и кровь, стекающую из-под забрала на доспехи. Перед глазами мелькнул обрывок реальной картины – неподвижные тени и близкий уже просвет в толпе зачарованных игроков. Волк хотел пробиваться дальше – до северного края игровой площадки оставалось совсем немного, один рывок, – но что-то его остановило. Он снова бросил взгляд на поверженного воина и вдруг отчетливо понял, что видит не воображаемую, а настоящую темно-вишневую кровь. Он был в этом почти уверен. Наверное, из-за цвета. Прочие воины, получив киношное ранение, истекали одинаковыми алыми струйками, а этот почему-то лежал в темной луже.

Володя сделал шаг назад и присел над врагом. Сначала он протянул руку к шлему, но передумал и макнул пальцы в кровь. Она была теплой и вязкой. Волк понюхал пальцы. Пахло неприятно. Владимир поднял забрало смятого шлема и уставился на бледное лицо поверженного воина. Его лоб был проломлен, и из чудовищной раны медленно вытекала густая темная кровь. Поверить в то, что это всего лишь внушенный программой спецэффект, Волк не мог. Слишком уж все было натурально. Володя пощупал шею человека. Кожа была пока теплой, но чересчур влажной, и пульса на сонной артерии он не нашел.

Лейтенант вытер пальцы о колено и встал. Неужели его все-таки вычислили и теперь хотели запугать? А если он действительно ударил этого беднягу и тот валяется на земле не только в воображении Волка и прочих зрителей, но и в реальности? Если это произошло на самом деле, шансов выбраться из передряги чистым у Волка не было. Он взглянул на свой меч. Внешне оружие выглядело так же, как сотни других «мечей», – узкий стальной клинок. Володя провел пальцем по мнимой режущей кромке. Внушение внушением, но на ощупь она должна была казаться закругленной, так же, как и «острие». Правило глупое – какой в этом смысл, если оружие воображаемое? – но принципиальное. Однако это теоретически. Волк с удивлением уставился на глубокий порез на пальце. Меч был настоящим и очень острым. Только исключительно легким… Стоп! Порез был таким же натуральным, как рана на лбу незнакомца?!

Меч… был… реальным, и владелец размахивал им посреди безучастной толпы «подключенных» зрителей?! Нет, ерунда, даже настоящее оружие с таким весом не способно проломить лобную кость. Да и ударил Володя не слишком сильно. Во всяком случае, в мыслях. Что же произошло? И почему другие воображаемые враги не получали таких ужасных ран? Что это был за кошмар и почему он такой реальный?

Лейтенант беспомощно оглянулся. (Мысленно или опять реально?) Ответить на его вопросы было некому. Сражение постепенно смещалось к лагерю Цефея, и вокруг Волка сражались лишь несколько особо рьяных энтузиастов. Все остальные рубили друг друга в капусту значительно ближе к северной окраине игрового поля.

Черт! Надо было все-таки послушать эту девицу и не выделываться. Возомнил себя непонятно кем. Называется, справился с внушением! Вместо того чтобы просто добраться до северной окраины, ввязался в фехтовальный турнир, да еще сразу в двух реальностях. Башка – в иллюзорной, а тело в обычной. Идиот!

– Предатель! – вдруг громко пробасил кто-то за спиной.

Волк обернулся и увидел, что со стороны лагеря Ориона приближается всадник на здоровенном боевом ящере. Облачен всадник был в золотистые доспехи, на голове у него сверкал такой же шлем с длинным плюмажем из перьев бархатистого павлина, а в левой руке он держал круглый зеркальный щит. Видимо, для отражения молний, которыми швырялись колдуны из армии Цефея. В правой у всадника был длинный узкий меч. И описывал этот меч в воздухе угрожающие круги. Попасть под такую мельницу означало лишиться головы. Без сомнений. Справа и слева от всадника бежала инфантерия. Их доспехи были поскромнее: каски наподобие котелков с круглым дном, зеркальные кирасы и щиты. Мечи были тоже покороче, но за плечами у каждого второго висели полевые арбалеты. Штуковины мощные и дальнобойные. Всего пехотинцев было человек десять. Володя оценил шансы – никаких – и невольно попятился. Пятясь, он споткнулся о проклятый покореженный шлем, и тут до него дошло. Убитый воин был экипирован почти так же, как всадник. Это был один из офицеров Ориона. Волк взглянул на свой щит и почувствовал неприятный металлический привкус во рту. Герб на его собственном щите был тем же.

Десять, сто, тысячу раз зря он не послушался Анны и вышел на поверхность в этом месте. Для мысленного формата фильма перемещения игроков и актеров по площади значили немного, но какие-то коррективы программа все равно вносила. Видимо, эти коррективы и привели к плачевному результату. Волку не следовало появляться прямо в центре битвы. Ведь Володя пребывал в полной уверенности, что воплотится в одного из отступающих цефеидов, а вышло совсем наоборот. Да не просто наоборот, а очень даже скверно. Став по фильму предателем, Волк привлек к себе излишнее внимание, а значит, до смешного рано выдал свое местоположение агентам Управления. Такое вот получилось кино.

Карательно-заградительный арьергард наступающей армии Ориона был уже в десяти шагах, и Волку срочно требовалось принять какое-то решение. У второго Володиного киногероя в фильме почти не было роли. Ну, помахать мечом, «создать толпу». Массовка. Потому-то никаких посторонних мыслей в голове у Володи не крутилось, но это ничуть не помогло. Выхода из ситуации лейтенант не видел. Под масками офицера армии Ориона и его бойцов скрывались реальные игроки, которые считали, что Волк тоже в игре, а его поступок является элементарным хулиганством. Вызовом, брошенным сценарию и режиссерам. Глупой местью непонятно кому за то, что его не пропустили в главный круг, туда, где можно сыграть по-крупному: одного из тиранов или хотя бы придворного.

Чем это грозило? Физически – ничем, пока в реальности сквозь неподвижную толпу сюда не пробились управленцы. А вот мысленно… Программа мыслеподдержки бонуса вполне могла усилить «нажим» и лишить «предателя» воли.

Рука Волка сама потянулась к заветному кулону блокиратора. Терять лейтенанту было нечего.

– Брось оружие!

Офицер ударил ящера пяткой в бок, и тот, недовольно заворчав, остановился. Уродливая морда ездовой рептилии покачивалась из стороны в сторону совсем близко от лица Волка. Солдаты обошли лейтенанта с флангов и выставили перед собой мечи. Полностью окружить «предателя» им помешали две сцепившиеся колесами боевые повозки. Володя сделал еще пару шагов назад и прижался спиной к толстому пластиковому борту одной из них.

– Нет! – Он решительно поднял над головой меч и прикрылся щитом.

– Как знаешь… Волк. – Офицер повелительно взмахнул длинным мечом, и солдаты с арбалетами сняли с плеч свои тяжелые стреляющие машинки.

– Кто вы? – Володя опустил меч.

– Брось его, – снова приказал офицер.

Лейтенант подчинился. Убежать он не надеялся. Мысленно скакать по пустому игровому полю через трупы, груды хлама, оставшегося от боевых колесниц, и прорытые молниями колдунов канавы – только ноги ломать, то есть сбивать набекрень мозги. А играть дальше не имело смысла. Армия Ориона уже ликовала, разнося в пух и прах лагерь тирана Цефея и сгоняя в кучу разоруженных пленных. Премьера подходила к концу, бонус-игра для зрителей тоже. Оставалось включить блокиратор, но, похоже, Волк опоздал и тут.

– Включить СРВ-отсечку, – приказал офицер. – Радиус – десять метров.

– Оштрафуют, – негромко заметил один из «ландскнехтов». – Фильм еще не закончился. Половина зрителей любуется полем битвы.

– На пять секунд, – уточнил офицер.

– Даже на пять нельзя, – заупрямился пехотинец. – Узнают продюсеры, с Арзамасова погоны снимут, а он с нас.

– Выполнять! – рявкнул всадник.

– Как скажете. – Солдат бросил на землю арбалет, зеркальный щит и покопался в переброшенной через плечо холщовой сумке…

…Пять секунд реального видения ситуации убедили Володю, что все не так плохо, как внушали мыслепроекторы фильма. Все гораздо хуже. Перед ним на земле в луже крови действительно лежал человек с проломленным черепом. Молодой парень с длинными русыми волосами. Его голубые глаза смотрели в небо удивленно и чуть обиженно. И самое печальное заключалось в том, что парень был одет в униформу спецподразделения национальной гвардии.

Лейтенант перевел взгляд на конвой. Все десять «ландскнехтов» стояли поблизости, но не зачарованными столбами, как прочие зрители, а целясь в лейтенанта из боевого оружия. На троих была та же черная форма. Еще семеро, включая офицера, были в гражданском. Но слишком уж в одинаковом гражданском. Легкие пиджачные пары и штатные серьги подключения к «Мегаполису». И строгие прически. А еще излучатели «МК-32». И цепкие, враждебные взгляды. У всех.

Вернее, почти у всех. Кроме «всадника», который в реальности, естественно, тоже стоял напротив Волка, а не сидел верхом на ящере. Стоял и смотрел внимательно, но не враждебно. Скорее с сочувствием.

– Я не понимаю… – На исходе пятой секунды Волк успел взглянуть под ноги и убедился, что там на самом деле валяется реальное орудие убийства и это не пластиковая палка, а действительно металлический клинок. – Колода, что происходит?..

… – Это ты мне скажи. – Колодяжный спрыгнул с ворчливого ящера и поднял забрало сверкающего шлема.

Программа, видимо, по просьбе Управления, оставила капитану собственное лицо. Украшенный плюмажем шлем и рыцарские доспехи не вязались с его не слишком аристократичной внешностью. На мгновение Володе даже стало смешно. Колодяжный заметил мелькнувшие в глазах бывшего коллеги искорки и нахмурился.

– Напрасно ты веселишься. Скажу честно, многие ребята до последней минуты были на твоей стороне. Потому и ловили вашу компанию с ленцой. А вот теперь…

Он взглядом указал на тело спецназовца – восстановившийся мыслетрек фильма снова превратил его в погибшего офицера армии Ориона.

– Это несчастный случай, – попытался возразить Волк, беспомощно оглядываясь. – Я сам не понимаю, как это вышло!

– Где ты взял вибромеч?

– Ах, вот в чем дело, – сообразил Володя. – Я-то мучаюсь, почему он выглядит как игрушка, а рубит как настоящий.

– Не уходи от темы. – Колодяжный носком ботинка отбросил меч Волка подальше в сторону и достал из кармана (в формате игры, казалось, прямо из доспехов) реальные наручники. – Давай грабли.

– Может, не надо? Я все осознал.

– Ты знаешь правила… – Наручники мигнули зеленым светодиодом и раскрылись. – Ты имеешь право молчать… – Капитан сделал еще один шаг и приблизился к Волку вплотную. – Имеешь право на мыслесвязь со своим адвокатом или доверенным лицом. Все, что ты произнесешь вслух, может быть обращено…

Все. Дольше медлить было нельзя. Получится или нет – неважно. Володя сгруппировался и прыгнул вверх и назад, выгибаясь, словно брал высоту в прыжках без шеста. Одну «боевую телегу» перемахнуть ему удалось, а вот вторая оказалась прямо там, где он рассчитывал упасть. Причем упасть он намеревался на спину или на руки. А затем быстро перекатиться, встать – и бегом. Зигзагами, чтоб не подстрелили. Теперь получалось, что в первую очередь следует заботиться о другом. О том, чтобы не сломать шею в момент столкновения с этой проклятой колесницей.

Грохота от приземления было много, но, к своему удивлению, шею Волк не сломал. Колесница под ним окончательно развалилась, а земля вдруг просела на пару метров, и Володя вместе с обломками и кусками грунта провалился в глубокий ров…

…В реальности произошло почти то же. Только вместо акробатического номера Волк исполнил «рывок сквозь строй живых мертвецов». Он растолкал ближайших «зачарованных» игроков и помчался к окраине площади…

…Он быстро пришел в себя, отбросил накрывшее сверху колесо, встал на четвереньки и заработал руками и согнутыми коленями, уползая вдоль по траншее, кажется, на север. Или на юг. Через две сотни метров ров нырнул в какой-то блиндаж, и Волк перевел дух. Повезло ему или Колодяжный снова дал беглецу фору, сейчас не имело значения. Главное, что Володя вырвался и может довести дело до конца.

…Дело! А как же труп спецназовца? Ну, доведет Волк свое дело, а как он оправдает неумышленное убийство? Да и кто поверит, что оно неумышленное?..

Черт! Лейтенант сплюнул скрипящий на зубах песок. Прощай, карьера. Прощайте, мадам Штерн. Так и не удалось вам познакомиться с одним из самых преданных поклонников, бывшим блистательным лейтенантом экономбезопасности, а ныне беглым убийцей. Прощайте, друзья, обеспеченная жизнь, ночные подружки, Лера…

Мысль неожиданно вернулась к Марии. Убийствам в ее программах уделялось особо пристальное внимание. Однажды криминальные новости даже проследили дело вплоть до казни. Это было года два назад, когда в Черном какой-то наркоман убил одного из соплеменников мадам Штерн. Странно… А что, собственно, странно – так сразу и не скажешь. Но что-то есть… Волк задумался, но ухватить скользкую мысль никак не получалось. Соплеменник. Словечко архаичное, хотя бы потому, что на континенте никогда никого не делили ни по племенам, ни по народностям. Белый ты, черный, желтый или в тебе перемешано всего понемногу – не имело особого значения. Голубоглазые мулаты вроде Марии тоже никого не удивляли. Их охотно брали ведущими в мыслеэфир, дикторами инфопрограмм и так далее. В обыденной жизни с подобными красавцами и красавицами столкнуться было сложнее, но бывало и такое. И никому не приходило в голову выделить их в отдельную народность. И вдруг какой-то лейтенант СЭБ возомнил себя антропологом и трижды за пять минут вынес уроженцев Дарвина за скобки. Сначала обозначил их как северную расу, а затем вменил им предосудительную склонность к «расистскому самосознанию». Почему? Непонятно.

Дыма без огня, конечно, не бывает. Если уж промелькнули такие мыслишки, значит, где-то в подкорке есть некие сомнения, но сформулировать их Волк пока был не в состоянии. Да и не имел на это времени.

По его траншейным следам уже шли подручные Колодяжного. Лейтенант осмотрелся. В блиндаже было темно, но кое-что Володя различал. Например, низкую потайную дверь. Она была заперта, но если хорошенько треснуть чем-нибудь тяжелым… Волк поискал взглядом предмет нужного веса.

– Не туда, – послышался сверху знакомый голос.

Лейтенант поднял глаза к потолку. Посреди него открылся круглый люк, и в его просвете появилось лицо… Марии Штерн?!

Володя на секунду зажмурился. Не может такого быть. Снова открыв глаза, он рассмотрел женщину получше и понял, что она не той расы… Тьфу ты, дьявол, привязалось! Не северянка, а просто на ее лицо упала тень. И говорила она голосом Анны Старлет. А еще на ней были доспехи воина Ориона. Такие же, как на Колодяжном и том… убитом. Видимо, поэтому она и прорвалась.

– Давай руку! – потребовала Анна.

– Ты меня не вытянешь.

– Давай!..

…Володя протолкнулся сквозь последнюю шеренгу пребывающих в трансе кинозрителей и затормозил. Здесь пока еще действовала мыслеподдержка фильма, но было уже не так тяжело с ней справляться. Сознание медленно возвращалось, прогоняя из мозга последние внушенные впечатления…

…Она вытянула. Причем легко. Удивляться очередному фокусу было некогда, и Волк мысленно (да и на самом деле) помчался следом за Анной, запинаясь о щиты, мечи, сломанные копья и тела павших в массовке виртуальных воинов. Несуществующие древка стрел и копий с громким хрустом доламывались, образы, не наполненные зрительскими «я», оставались безучастными, а игроки отвлекались от обсуждения темы «как кого убили» и возмущенно охали вслед. Погрозить кулаком или задержать наглецов им не позволяла программа мыслеподдержки фильма. До конца премьеры она напрочь лишала «убитых» способности двигаться. Говорить – пожалуйста, а шевелиться – ни-ни. Чтобы не портить общей картины…