Текст книги "Будущего.net"

Автор книги: Вячеслав Шалыгин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Отмашка связисту… Ракетные подлодки всплывают с перископной глубины и дают дружный залп. Боеголовки стартующих в первый и последний рейс толстых серебристых стрел начинены новейшей пластиковой взрывчаткой. Почти вся ядерная начинка хранится на главной военно-морской базе в Буэнос-Айресе. Почти, потому что подлодка «Индевор» – флагман армады Кука несет на борту комплект из четырех ядерных ракет. Сейчас это единственный корабль, оставшийся в двадцати метрах под водой и не участвующий в штурме. Воздух наполняется грохотом ракетных двигателей. Его раскаты оглушают, бьют звуковыми молотами по камням и убегают в глубь побережья. Ракеты уходят в небо, чтобы упасть в заданных точках и разнести военные объекты островитян в клочья.

Еще один сигнал, и по линиям береговых укреплений начинают работать ракетные установки и орудия надводных кораблей. После решающей битвы с бразильцами их осталось мало, но, чтобы пробить в линиях мадагаскарской обороны брешь для десанта, достаточно. А дальше будет прорыв и молниеносный марш к Новой Москве – второй столице острова бунтовщиков. И поведет воинов к сердцу Мадагаскара сам легендарный Джеймс Кук…

…Взгляд назад, в море. Где же корабли? И почему снова день? И берег уже не каменистый, а ровный, песчаный. Рядом кто-то любимый, почти родной, но рассмотреть его не удается. Все внимание приковано к морю. Там по спокойной лазурной глади медленно идет странная сцепка. Впереди скользит небольшой кораблик-лоцман, а за ним неторопливо, узлов десять, движется гигантская баржа-катамаран, внутри которой на понтонах покоится здоровенная ржавая подлодка… Почему вдруг стало неуютно и прохладно? Что это за странное чувство? Эта лодка… такая знакомая и в то же время чужая…

И снова дневной свет становится невыносимо ярким…

…Свет фонаря ударил по глазам безжалостно и хлестко. Волк прикрылся ладонью.

– Убери!

– Видел будущее? – Ник усмехнулся и отвел луч в сторону.

– Будущее?

– Говорят, многие из тех, кто впервые проходит под черной лампой, видят фрагменты будущего.

– Не знаю. – Володя пожал плечами. – Я видел, как Джеймс Кук штурмует Мадагаскар. Так что скорее я видел прошлое.

– Ну да. – Студент опять загадочно хмыкнул. – Все в мире взаимосвязано. Все замкнуто в великий жизненный круг. То, что для одних прошлое, для других будущее, и наоборот.

– Ты напрасно злоупотребляешь путешествиями по экстази-порталам…

– Не веришь? Твое право. Придет время, сам все поймешь.

– Опять грузишь человека своими теориями? – Ефимыч вышел из тени на пару метров правее. – Пошли, пошли, некогда сейчас. Твои коллеги на пятки наступают, нутром чую.

– Никого же не видно, – удивился Волк. – Почему ты так решил?

– Долго объяснять…

Вот тут Ефимыч ошибался. Долго объяснять не пришлось. Слева от Ника что-то сверкнуло, и из стены вывалился кусок штукатурки. Бородач тут же ответил беглым огнем. Дополнительных приказов не потребовалось. В руке Волка сам собой оказался пистолет. Но, в отличие от Ефимыча, выстрелить лейтенант не смог. Там, в темноте, могли быть его товарищи. Пусть они думали, что Волк предатель, но сам-то он так не считал.

– Дай сюда! – Ник выхватил у Володи оружие и несколько раз выстрелил в черную завесу.

– Колька, уводи лейтенанта! – Бородатый страж саркофага одной рукой оттолкнул к стене сразу обоих спутников. – Сейчас! – Ник бросил Володе фонарь. – Беги по прямой! Встретишь упырей, не останавливайся. Беги!

Сам он не спешил выполнять приказ дяди. Встав на колено, студент еще пару раз выстрелил в темноту тоннеля. Волк попятился, а когда из мрака, словно стая сверкающих стрижей, полетели лазерные импульсы, он развернулся и побежал.

Он успел сделать всего десяток шагов, когда позади кто-то вскрикнул. За грохотом пороховых выстрелов разобрать, чей это был голос, лейтенант не сумел. Выяснилось это еще через минуту, когда пальба прекратилась и Волка догнал Ефимыч.

– Суки легавые! – Бородач нервно сунул Володе горячий пистолет. – Ты не в счет. Патронов пять осталось.

– А Ник?

– Полчерепа снесли, – хрипло ответил Ефимыч. – Наверное, из «МК-110» шмальнули. Нету больше племяша…

– Прости…

– Да ты-то тут при чем?!

Тоннель изогнулся вправо, и на некоторое время беглецы исчезли с линии огня. Бородач немного сбавил темп и схватил Волка за плечо.

– Приготовься. Сейчас налево повернем, прибавить ходу потребуется. Там зеленоватое свечение покажется, а вдоль стен всякие полупрозрачные пятна будут бродить, на привидений похожие. Так вот, ты на них внимания не обращай. Даже если приставать начнут. Просто беги что есть сил.

– А если остановлюсь?

– Дозу радиации хапнешь, рентген сто пятьдесят. Тебе это надо?

– И долго бежать?

– Всего-то метров двести. А там новый поворот, направо, почти под прямым углом, потом еще стометровка, и мы под Зубаревкой.

Пройти «всего-то» двести метров оказалось не так просто. В кратком инструктаже Ефимыч не изложил и половины правды о коварной сущности странного тоннеля. Свечение вдоль стен и зеленоватые вытянутые пятна, которые дергались и вихлялись будто сдуревшие призраки, оказались настолько впечатляющим зрелищем, что Волк сбавил темп и, запнувшись, растянулся в полный рост. Ничего не отбил, но заработал ссадину на ладони и синяк на колене. А еще, поднявшись, обнаружил, что брюки и рубашка на животе испачканы какой-то флюоресцирующей пылью. Володя начал быстро отряхиваться, но тут ему в спину врезался Ефимыч, взмокший и пыхтящий, как доисторический паровоз. Картину дополнял фонарь, который он держал над головой.

– Ты какого хрена встал?! Твою мать! Бегом!

– Я сейчас… – Володя наклонился, чтобы отряхнуть пыль с колен, но обнаружил, что она не стряхивается, а переползает на другие участки одежды и на кисти рук. Переползает словно живая или намагниченная.

– Да шевелись ты! – Бородач толкнул Волка вперед. – Сейчас решетка опустится!

Володя оставил бессмысленные попытки стряхнуть светящуюся пыль и припустил следом за проводником. Шаги, до сих пор неслышные, вдруг стали гулко отражаться от стен, а громкое дыхание беглецов приобрело звонкий металлический отголосок, как будто его уловили скрытые в темноте микрофоны. О какой решетке толкует Ефимыч, стало понятно ближе к повороту. Танцующие вдоль стен размытые светящиеся пятна быстро заняли весь тоннельный просвет и начали плести что-то вроде сети или решетки. Пока их изделие не имело четкой структуры, но с каждой секундой ячейки сети становились все более мелкими, отчетливыми и яркими. Светящаяся зеленоватым огнем стена оплывала потеками невесомого флюоресцирующего вещества и едва заметно пульсировала.

– Наддай! – заорал бородач, наклоняя голову, будто собрался пробить преграду макушкой. – Ё-е-о…

Сеть прорвалась, обрывки ее эфемерных нитей разлетелись к стенам, затем изогнулись и резко, длинными светящимися змеями, вытянулись вслед беглецам. Наиболее резвые и длинные щупальца-нити едва не захлестнули шею и конечности Волка. Им не хватило буквально полуметра…

Снова обо что-то запнувшись, Володя в темноте врезался в каменную стену, оттолкнулся и только тогда сообразил, что это и есть обещанный поворот на Зубаревку. В стене слева вдруг открылся широкий проход, из которого высыпали вооруженные люди. Волк шарахнулся в сторону, но его придержал Ефимыч.

– Это свои. Давай туда…

Люди заняли позиции и почти сразу же открыли беглый огонь прямо сквозь быстро сомкнувшуюся световую решетку. Стреляли они из обычных излучателей. С той стороны условного барьера начали палить в ответ.

Бородач скептически хмыкнул и подтолкнул лейтенанта вперед по новому, на этот раз узкому, но более-менее освещенному коридору.

– Эх, ребятки…

Сказал он это так, будто заранее знал, что группа прикрытия обречена.

– Эти… – Волк запыхался и говорил отрывисто, – эти… погоня… она сейчас в радиоактивной зоне. Если заслон продержится достаточно долго, то…

– Ничего не получится. – Ефимыч указал на древний эскалатор с проржавевшими ступенями. – Туда.

– Почему не получится?

– Потому что больше пяти рентген там на самом деле не схватишь, даже если час проторчишь.

Ступени эскалатора под тяжелыми шагами бородача гудели и кое-где прогибались. Волк поймал себя на том, что ждет, когда же эта металлическая лестница лязгнет и двинется в путь, но механизм был мертв. Наверху обнаружился еще один пережиток прошлого. Площадка перед эскалатором была огорожена металлическими ящиками, из которых торчали короткие толстые рогатки. Турникет? Да, чем-то эти системы напоминали турникеты, только доисторической конструкции. Наверное, Волк попал в остатки метро времен колонизации. Хотя нет. В те времена на месте Черного была пустыня. Окраины Сиднея дотянулись до этих мест только в сто двадцатом. Почти сто лет назад. Неужели сто лет назад еще существовали такие примитивные механизмы?

Ефимыч отвел рогатку турникета в сторону и снова пропустил Володю вперед. В этот момент по эскалатору загремели шаги. Кто поднимается по ржавой лестнице, на звук было не определить, и рисковать проводник не стал. Он быстро затолкал Волка в узкий дверной проем, протиснулся следом и запер дверь на тяжелый засов.

– Это служебный вход. Иди наверх.

За дверью оказался длинный лестничный марш. Володя быстро поднялся по истершимся ступеням и вышел на солнечный свет.

Лился он через огромную потрескавшуюся витрину. Как в ней держались стекла, было известно лишь тому, кто многократно заклеивал их полосками прозрачной липкой ленты. Взгляд Володи скользнул по просторному витринному залу. Груды хлама, пыль и лохмотья свисающих с потолка проводов.

За спиной щелкнул замок. Волк обернулся. Ефимыч запер внутреннюю дверь и теперь пытался придвинуть к ней опрокинутый железный стеллаж.

– Чего стоишь, помогай!

Володя ухватился за холодную ржавую перекладину, и стеллаж, жалобно скрипнув железом о бетон, сдвинулся на пару сантиметров.

– Надо рычаг… – Волк вытащил из груды хлама обрезок трубы и попытался использовать его в качестве рычага.

Труба слегка прогнулась, но стеллаж уступил и уперся углом в середину двери.

– Теперь порядок. – Ефимыч отряхнул руки. – А ты соображаешь.

Он одобрительно похлопал Володю по плечу.

– Потому что он от обезьяны произошел, а не от осла, – раздалось из глубины захламленного зала. – Ефимыч, какого дьявола ты привел сюда все Управление юстиции?

Ефимыч обернулся и на мгновение замер, внимательно рассматривая приближающуюся женщину. Что-то в поведении проводника показалось Волку странным. Бородач словно бы в чем-то сомневался. Впрочем, его замешательство длилось недолго.

– А-а, Нюра. – Ефимыч приветственно махнул рукой. – Я слышал, ты утонула.

– Враки…

– Ну и удачно… Кто ж знал, что они черный ход обнаружат?

Волк оторопело смотрел на воскресшую проводницу. Она успела не только высохнуть и переодеться, но и в очередной раз сменить цвет волос. Теперь она была шатенкой. Женщины! Что осталось неизменным – дурацкие темные очки.

– Я тебя ждала, – обращаясь к Волку, сказала девушка.

– Где Новак?

– В надежном месте. Здесь стало опасно.

– Надежное место предоставили северяне?

– Это имеет значение?

– Конечно. Я им не доверяю.

– И в чем причина?

– Пока не знаю. Интуиция.

– Она тебя подводит. Идем…

Девушка решительно развернулась, и тут на глаза Волку попалось висящее на ее плече оружие.

– Куда?

Анна перехватила его взгляд и усмехнулась.

– Интересуешься? Это хорошо. Любознательному человеку легче поверить, что дважды два четыре, а не восемь. Это пороховой автомат.

Она сняла с плеча оружие и бросила Волку. Тот поймал автомат и едва не уронил его на пол. Машинка была достаточно тяжелой. Волк привык, что даже сходные по габаритам излучатели, вроде армейских «МК-110», весят чуть больше килограмма, и общение с пороховым пистолетом не сломало этого стереотипа. А в автомате было килограмма три с половиной. Солидная, грозная тяжесть. Володя вспомнил пробитую выстрелом столешницу. Из такого, наверное, можно и железную дверь продырявить. Он поискал флажок предохранителя. Здесь он был большим, а еще в него упиралась какая-то торчащая вбок железка. А ниже располагался язычок защелки… Левая рука отстегнула магазин. Патроны в нем были длинными, с хищными острыми пулями. Щелк – магазин встал на место. Большой палец правой опустил вниз флажок предохранителя, а затем рука сама потянула рычажок затворной рамы. В окошечке показался матовый бок патрона. Ага… Механизм понятен. Пальцы разжались. Клац!

– Хорош! – Ефимыч неожиданно оказался за спиной, а ствол его пистолета уперся Волку в затылок.

Лейтенант перехватил автомат правой рукой за цевье и бросил Анне. Та вернула переводчик огня в положение «предохранитель» и опять повесила оружие на плечо.

– Разобрался? Ефимыч, опусти пистолет. Господин лейтенант просто по натуре исследователь.

– Ну, я так и понял. – Бородач сделал шаг назад, но далеко пистолет прятать не стал. – В натуре исследователь, ежели без подсказок от «М-4» додумался, как из липучки выбраться.

Володя невольно коснулся серьги. Уже несколько минут он находился на поверхности, а мыслеподдержки от «Мегаполиса» или пиратских каналов Черного до сих пор не чувствовал. Сломалась?

– Думаешь, она неисправна? Нет, не волнуйся, просто Новак устроил здесь нечто вроде свободной зоны. Мыслетрансляции глушит одно из его изобретений.

– Глушит?

– Именно так. На Зубаревке и в прилегающих к ней кварталах люди живут исключительно своим умом. Кстати, живут неплохо.

– Да? – Волк скептически прищурился и кивнул на ближайшую груду хлама. – Так?

– О нет, считай, это маскировка.

– И зачем она?

– А ты еще не догадался? С твоими-то способностями.

– Судя по случившемуся в тоннеле, вы кого-то очень интересуете. Кого-то из государевых людишек.

– В точку.

– Но почему?

– Потому что мы знаем правду. Неудобную и пугающую, которую нельзя проигнорировать, поскольку может случиться непоправимое. Управление юстиции и некоторые политики считают иначе и всеми силами пытаются нам помешать. Им невыгодно будоражить народ, хотя мы предоставили им самые неопровержимые доказательства надвигающейся беды. На нашей стороне только контрразведка Северного флота и пограничники из Дарвина. Они видят проблему в полный рост и потому не считают нас сумасшедшими. Но этого мало.

– Вы хотите меня завербовать и тем самым подействовать на твердолобых управленцев изнутри? Это ничего не даст.

– Так приказал Новак. Мы исполнители. Он видит ситуацию в целом, мы – только на своих участках. Но профессор убежден в правоте нашего дела, и нет причин ему не верить.

– Если не принять профилактических мер, мир уйдет на дно, как Атлантида? – Волк усмехнулся. – И я должен буду убеждать Арзамасова, что это не бред? Как ты считаешь, что он мне на это скажет?

– Ничего приятного. Но у тебя будет другая задача.

– Какая?

– Это знает лишь Новак. Я же сказала: только он владеет ситуацией в полном объеме.

– Вообще-то все это тянет на заговор и государственную измену, тебе не кажется?

– Как раз наоборот. Просто мы не можем рассказать правду всем. Только избранным. Государство, о котором ты так печешься, нас не слушает. Более того, преследует. Что нам остается? Только действовать своими силами. Группа Новака в Сиднее и северяне в Дарвине. Вот и вся спасательная команда.

– Спасательная? Я что-то так и не уловил, кого вы пытаетесь спасти?

– Всех. Весь мир. И если ты еще сомневаешься, я готова продолжить наш марафон и все-таки привести тебя к Новаку, а он предоставит неопровержимые доказательства того, что над нашим миром нависла угроза. Их у него предостаточно.

– Архив?

– Отлично. Ситуацией ты овладел. Ефимыч, пора в путь…

– Стой, я ничем не владею, – уперся Володя. – Все эти угрозы миру… это лишь предположения. А если честно – бред. Конкретно мне известно только то, что у вас есть какие-то старинные бумаги, из-за которых гибнут люди.

– На Жмуровке-то? – вмешался Ефимыч. – Да какие они люди? Братья Жуковы… нашел людей. Бандиты!

– Это не имеет значения. Аспирант, бандиты или тот полицейский… – Полицейский? – Анна покачала головой. – Ты ничего не путаешь?

– Как я могу путать, если видел все своими… – Волк почему-то осекся.

Почему это произошло, он не мог объяснить даже самому себе.

– Чем? – мягко подтолкнула его девушка. – Глазами? Или напрямую, своим сознанием?

– Это невозможно! – Володя замер с остекленевшим взглядом.

– Очень хочется думать, что все оставшееся у тебя в памяти происходило на самом деле, но у меня почему-то нет в этом уверенности. Зато есть предположение, или, как ты предпочитаешь выражаться, бредовая мысль, что Управление до сих пор тебя не схватило только потому, что желало использовать в качестве живца. Чтобы выйти на профессора и узнать побольше о его связях.

– А как же пакет?

– Какой пакет?

– Разве ты не пыталась вернуть украденный из архива документ?

– Из архива ничего не крали.

– Аспирант… Четкин… Он хотел передать мне одно из ваших «доказательств» и погиб на моих глазах!

– У Новака не было такого аспиранта. И потом, он два года как в Черном. С кафедрой ему пришлось распрощаться. Здесь его зовут профессором по инерции.

– С кем же я говорил?

– А вот об этом спроси Службу внутренней безопасности. А документ… кхм… Ты бы хоть задумался, почему его навязывают именно тебе. Неужели это не показалось странным?

– После твоего утреннего звонка… я решил, что вы с аспирантом Четкиным заодно.

– Вероятнее всего, управленцы пытались тебя «завести». И это им удалось.

– Значит, документа не было?

– Нет. Тебе будет тяжело, Волк, но прими это как доказанный факт. Я не знаю, кто там погиб в Сиднее и на Жмуровской улице, но ребята, которые прикрыли вас в тоннеле, умирали не затем, чтобы кто-то принес Новаку украденный из архива раритет. На самом деле все эти пыльные радиоактивные бумажки не стоят ни единой человеческой жизни. Молодые, полные сил и надежд ребята погибли, чтобы спасти тебя. И давай сделаем так, чтобы они умерли не напрасно.

– Я ничего не понимаю. – Волк помотал головой.

– Так уж и ничего? – Анна снисходительно улыбнулась. – А ты сосредоточься.

– Я вам для чего-то нужен. Лично я. И загадочные архивные документы тут ни при чем.

– Верно. Хотя, пара-тройка документов «лично тебе» будет любопытна. В свое время ты их прочтешь.

– Хорошо. Итак, вы хотели со мной встретиться. А еще за нами… то есть за мной гнались спецагенты Управления. Чтобы выйти на Новака и его подполье.

– Верно. И это не слишком хорошо. Хотя не имеет особого значения. Главное – мы дошли.

– Тогда последний вопрос: почему вам помогают северяне? То, что они видят проблему «в полный рост», меня не впечатляет. Это не аргумент. Чтобы нарушать инструкции и уставы, нужен весомый мотив.

– Это не последний, а первый вопрос, главный, наиважнейший. Я не могу ответить на него сейчас. Тебе предстоит еще многое узнать и пережить. Очень многое. Ефимыч, идемте…

За припертой стеллажом дверью послышалась возня и раздались глухие хлопки.

– Лучше – «бежимте», – сказал Ефимыч, прицеливаясь в дверь.

– Волк! – прозвучал из-за нее приглушенный голос Колодяжного. – Задержи заговорщиков! Волк, ты слышишь? Тебя ни в чем не обвиняют, это была «слепая игра»! Володя, ты снова в команде! Не дай им уйти! Слышишь меня, лейтенант? Волк, отзовись!

Что такое «слепая игра», Волк знал преотлично. В свое время он и сам засылал таким образом агентуру в подпольные предприятия. Обычно это делалось при очень крупных ставках.

Но что же такое потребовалось раскопать Арзамасову, если он сыграл в «слепня» с лучшим лейтенантом СЭБа да еще близким другом единственной дочери? Что такое ужасное он обнаружил, если для расследования понадобилось подвергать жизнь Волка опасности? Ради чего погиб Четкин, затем тот спецназовец и навсегда остался в подвале Ник? Ради того, чтобы поймать беглого профессора-правдоискателя, который заглушил мыслеэфир на трех квадратных километрах трущоб? Этого архивариуса-любителя, который организовал смехотворное «бандформирование» с пороховым оружием и грозится открыть людям какую-то страшную правду неизвестно о чем? Абсурд. Тогда к чему вся эта возня?

Неужели Анна права и Управление юстиции считает любое инакомыслие тяжким преступлением и готово уничтожать людей за то, что они имеют особое мнение? И как можно верить после этого тому же Колодяжному? В какую команду он призывает вернуться? В расстрельный взвод?

– Твое решение? – Анна не спускала глаз с лица Володи, улавливая малейшие проявления отражающихся на нем эмоций.

– Мы куда-то шли? – Волк нахмурился. – Пусть я «слепой», но не слепец. Это не простая игра. И она еще в самом начале.

– Новак в тебе не ошибся. – Она удовлетворенно щелкнула пальцами. – Ефимыч, лифт!

– Лифт? – удивился Володя, оглядываясь на бородача. – Но внизу мои… то есть… управленцы.

– Быстрее! – Ефимыч схватил его за плечо и втолкнул в тесный ящик с никелированными стенками и приборной панелью – ни дать ни взять из каменного века. Кнопки, окошечко с красными цифрами и стрелки «вверх-вниз».

Спешка оказалась вполне оправданной. Загрузив в кабину Анну, бородач вежливо сдернул с ее плеча автомат и от бедра полоснул по клееной-переклееной витрине. За ней Волк разглядел смутные очертания специального десантного гравиплана и фигуры бегущих к зданию бойцов национальной гвардии. Пули и осколки притормозили наступление штурмовой группы, но буквально на две секунды. К началу третьей прижатая стеллажом дверь взорвалась, мутные останки витрины окончательно осыпались на пол, а потолок в четырех местах обвалился, открывая круглые дыры на второй этаж. И через все эти точки доступа полезли вооруженные до зубов бойцы.

Против такой оравы один Ефимыч с автоматом был определенно не воин. Да он и не выпендривался. Пока оседала пыль, он успел запрыгнуть в лифт и нажать самую крупную кнопку. Кабина ухнула вниз с таким ускорением, что Волк на секунду испугался.

– Фу, напылили. – Ефимыч отряхнул бороду и одежду на груди. – А ты, Володя, чего напрягся? Думаешь, тросы лопнули? Не, это у нас такой лифт скоростной. Сквозь землю, прямо до Таити. На руках ходить умеешь? Приедем же вверх тормашками.

Он негромко рассмеялся.

– Был я на Таити, там все ногами ходят, – с наигранной серьезностью ответил Волк. – Всеми четырьмя.

Шутки были, мягко говоря, незатейливые, но обстановку разрядили.

– На самом деле времени у нас в обрез, – сообщила Анна. – А потому слушай главное…

Лифт неожиданно тряхнуло. Свет замигал, а снаружи донесся жуткий скрежет. Кабину тряхнуло еще раз, теперь сильнее, и беглецы повалились на пол. Судя по растерянным лицам провожатых, они такого фокуса не ожидали. Волк стиснул зубы и про себя выругался. Затем попросил у мыслеоператоров прощения, вспомнил, что «отключен», и выругался еще крепче.

– В шахту залезли, гады, из плазмитов лупят! – перекрывая скрежет, заорал Ефимыч.

– Володя! – Девушка подползла к лейтенанту как можно ближе. – Запомни! Встречаемся… у входа в… Горького!

– У чего?! – Волк расслышал только половину фразы. – Я не слышу!

– …Горького! – повторила Анна.

В эту секунду скрежет прекратился, но за краткий миг тишины девушка всего лишь набрала в легкие воздух. В третий раз повторить странное название места встречи она не успела.

Лифт гулко ударился о дно шахты, и перед глазами Волка вспыхнула сверхновая. Нестерпимо яркое свечение поглотило время, пространство и подчистую выжгло сознание. Мироздание сжалось в точку, и наступила тьма, в сравнении с которой черные лампы под Зубаревкой были детскими игрушками…