Текст книги "Восход Водолея (сборник)"

Автор книги: Вячеслав Шалыгин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Зачем же они дежурили у ее дома, когда началось землетрясение? Проезжали мимо?

– Они давно наблюдали за ней, – признался Дима. – Так же, как мы...

– Что?! – девушка резко развернулась к ухажеру. – Так ты за мной наблюдал?! То есть все наши отношения... были... чисто деловыми?!

– Нет, Танюша, ну что ты! Да, сначала у меня было такое задание, но после... так часто бывает, когда узнаешь человека ближе... я тебя полюбил!

Гордиенко прикрыл глаза ладонью и устало вздохнул.

– Ты скотина, Марков! – разбушевалась Таня. – Ты использовал меня как куклу, как подстилку! Вытер ноги и пошел дальше?! Ты моральный урод! Я тебя ненавижу! Как ты мог со мной так поступить?

– Прекрати, – Дмитрий насупился. – Прекрати истерику немедленно!

– Истерику? Ты же меня почти убил, бездушная ты тварь!

– Единственная тварь здесь... – ухажер вскочил с кресла. – Единственная бездушная тварь здесь – это...

Он побагровел и сжал кулаки.

– Ну, ну, заканчивай мысль, – отняв руку от глаз, подбодрил Гордиенко. – Или что, кишка тонка?

Марков рухнул обратно на стул.

– Что все это значит? – Таня перевела взгляд на офицера. Глаза ее были полны слез. – Женя, ты тоже за мной наблюдал?

– Чисто по-соседски. И не наблюдал, а присматривал. Из неопределенной, но сильной симпатии.

– Вы все чокнулись, что ли? – она промокнула слезы рукавом свитера. – Или хотите, чтобы я чокнулась? Объясните мне толком, что происходит?

– Вряд ли тебе станет легче, – сказал Евгений. – Да и лично у меня на сей счет пока одни догадки. Может быть, наш турист знает больше? Что скажешь, друг Дмитрий?

– Вы же видели фотографии, – раздраженно ответил Марков.

– А при чем здесь наша очаровательная спутница? Вернее, я догадываюсь, что существует некая связь, но какая и в чем ее природа?

– Я точно не знаю, но это как-то связано с Системой, – заявил Дмитрий.

– Н-да? – Гордиенко в сомнении покачал головой. – Как?

– Я не знаю! Но мы наблюдаем за всеми происшествиями, которые улаживает САУ. В них очень много странностей. А еще... нам пришлось испытать это на собственной шкуре. Год назад мы потеряли нескольких товарищей. Я думаю, они погибли в схватке с агентами Управления.

– Так все-таки это почерк САУ? – Евгений похлопал по карману с фотографиями.

– Я не знаю! – Дима снова вскочил, опрокинув стул. – Не знаю! Если бы можно было сказать определенно, САУ – это сам «Водолей» или святой дух, я бы так и сказал! Но я не знаю! Мне известно одно: среди нас есть тот, кто это знает! Но это не я!

– Да успокойся ты, – Гордиенко махнул рукой. – Заладил... Сядь!

Марков сел и дрожащей рукой налил себе еще коньяка. Евгений задумчиво проследил, как Дима выпивает, и покрутил в пальцах свой стакан. Сквозь жидкость на донышке была видна выпуклая, перевернутая надпись «Ц 14 коп». И это было чертовски верно. Всем истерическим заявлениям Маркова цена была не больше четырнадцати копеек. А то и меньше. В недавнем прошлом Татьяны действительно имелись белые пятна. Знал Евгений и о неприятной истории с пятью похитителями, которые сцапали рядового инженера и во время захвата были убиты. Вполне возможно, что это были те самые товарищи Дмитрия. В таком случае, он лукавит, что не из «структур», погибшие были федералами. Но все эти неуклюжие игры в конспирацию и связанная с ними ложь не имели сейчас большого значения. Важнее была иная тонкая связь – Таня в то время совершенно случайно приезжала по делам в тот самый город. Можно было подтянуть сюда и ее необъяснимый приступ кровожадности. А еще откровенный интерес к ней САУ. Но заходить с выводами настолько далеко Евгений не спешил...

– Так откуда, ты говоришь, пленка?

– Это была случайность. Ее выронил Шорников, но, похоже, он и сам не знал, что кассета у него...

– Погоди! Кто такой Шорников и почему он не знал о кассете, если она выпала у него из рук?

– Из кармана.

– Без разницы.

– Вы сами знаете, кто это, Евгений, – неожиданно раздалось с порога комнаты. – Сидите спокойно!

Беглецы одновременно обернулись к двери. Комната вдруг наполнилась вооруженными людьми, которые быстро отняли у Гордиенко пистолет и взяли на прицел его спутников. Возглавлял группу захвата высокий статный мужчина с седеющей шевелюрой и пристальным взглядом серых глаз. Он неторопливо прошел к столу и взял пленку.

– Какая честь, – буркнул Гордиенко. – Как вы нас нашли, Борис Михалыч?

– В мою особую проницательность ты, конечно, не поверишь.

– Конечно.

– Тогда не буду томить... – он сделал шаг в сторону, и из-за его спины появился... капитан первого ранга Кулик.

– Прижали нас, Женя, – хмурясь, сказал он. – Сверху.

– Вы знаете, что на этой пленке, товарищ командир?

– Не знаю и знать не хочу. Поднимайся, поедем на базу. Финита...

– А свидетели?

– Гордиенко, встать! На выход шагом марш!

– Есть, – Евгений нехотя поднялся и бросил взгляд на Татьяну. – С меня сто баксов, не забыла? Я верну.

– Если свидимся, – обреченно взглянув на агентов, ответила девушка. – Спасибо тебе. Прощай...

– Сейчас соплю пущу, – негромко произнес кто-то из бойцов.

– Слезу...

– И слезу.

– Буер, разговорчики.

До самого выхода на поверхность Гордиенко шел молча. Лишь усевшись на жесткую лавку в «уазике», он невнятно выругался и ударил кулаком по ладони.

Кулик также молча сел впереди и заговорил, только когда машина выбралась на мокрую лесную дорогу. Правда, заговорил не с Евгением, а с шофером.

– Давай по верхней тропе, там должно быть более-менее сухо.

– Так ведь она не выходит на шоссе, – удивился водитель.

– А кто сказал, что нам на шоссе?

– Мы не на базу едем?

– На второй полигон мы едем.

– А-а, тогда понятно.

Услышав словосочетание «второй полигон», Гордиенко сразу же успокоился. Игра не закончилась. Арбитры подыгрывали соперникам, но пока не прозвучала финальная сирена, ничего не решено. Он вынул из кармана фотографии и передал их Кулику.

– Все, как мы предполагали. Это делают не агенты Управления и даже не внештатные сотрудники. «Крыша едет» у самых обычных граждан.

– Наркотики? – внимательно рассматривая снимки, предположил командир.

– В самолете? Заранее никто не знал, что он будет захвачен. А после сигнала тем более никто на борт не поднимался. Это что-то другое. Выяснить бы, что есть общего у всех, кто это делал.

– Ты думаешь, их несколько?

– А вы считаете, что пятерых головорезов порвал на части кто-то один?

– Если этот Марков прав, год назад твоя подружка справилась в одиночку. Ты, кстати, наблюдал затмение, какие выводы?

– Ее будто подменили.

– Ценный вывод, – Кулик ухмыльнулся. – Может, это она от тебя обалдела?

– Дмитрий связывает ее приступы с Системой.

– Он готов все с ней связать. От глобального потепления до собственного запора.

– А что, если он прав?

– Система «Водолей» – это компьютерная сеть с расширенными возможностями. При чем здесь сдвиги по фазе у отдельно взятых людей? Что, у твоей крали повышенная чувствительность к радиоволнам? Такая повышенная, что она теряет волю и трогается рассудком? Или приемник в башке зашит, который вместо серого вещества работать может?

– Точно! – Гордиенко хлопнул по спинке водительского сиденья. – Теперь все сходится!

– Что сходится-то? – удивленно обернулся к нему Кулик.

– Все! – Евгений засмеялся. – Приедем, расскажу. Сейчас пока рано. Надо эту версию еще раз обдумать.

– Ну-ну, – командир покачал головой. – Обдумай. Мыслитель.

8
СВЕТ

После ужасной ночи полное ослепительного света и ярких красок утро казалось чем-то нереальным. Пронзительно синее, словно оно и впрямь хорошенько умылось, небо, насыщенная зелень леса и полированное золото солнца создавали ощущение беззаботности и покоя. Это было, конечно, иллюзией, но в нее так хотелось поверить...

Гордиенко и Кулик вошли в двухэтажное здание наблюдательного пункта полигона и поднялись наверх. Оттуда через широкие окна открывался отличный вид на освещенные ярким солнцем разливы. Вода постепенно уходила, оставляя после себя болото. Там, где почва была потверже, лежал толстый слой грязи, ила и мусора. И все-таки впечатление складывалось не слишком удручающее. Земля просохнет, дороги и столбы подремонтируются, дома подправятся, и жизнь войдет в прежнюю колею. Солнце в небе, значит, все хорошо...

– Товарищ капитан первого ранга... – с одного из продавленных диванчиков поднялся капитан Павлов.

– Отставить формальности, – Кулик махнул рукой. – Сразу к делу. Как там на дне?

– Проблемы. Три купола отключились от Системы. Мы кое-как в них пролезли. А когда тряхнуло, там еще и пожар начался. Автоматика справилась, но не сразу. Процентов тридцать помещений выгорело.

– А люди?

– А вот тут самое странное, – капитан замялся. – Когда мы вошли, примерно за пять минут до первого толчка, народ сидел по своим отсекам. Тихо так. Может, спали, может, медитировали. А после пожара все ожили и начали выползать в коридоры и технические залы. И никто из них не смог даже слова внятного произнести. Последнюю неделю помнят смутно, будто сон.

– Очень интересно, – Кулик взглянул на Евгения. – Что скажешь?

– Ни одного в трезвой памяти не нашлось? – спросил тот у Павлова.

– Один есть, да только он в купол проник за минуту до нас, – капитан указал на сидящего у стеночки человека. – Наверное, из службы безопасности Города. Пытался к реактору пробраться, ну, мы его и прихватили.

– А из участников «медитации» никого не привезли?

– Нет. Пришлось срочно отходить. Слишком много вопросов нам задавали. Они же, когда увидели на часах дату, все как один на поиски истины рванули. А тут мы. Кто, да что... Вот мы и ретировались.

Гордиенко посмотрел на пленника и перевел взгляд на командира.

– Не слишком ли много совпадений?

– Слишком, – согласился Кулик. – Только выбирать нам не приходится. «Дают – бери, бьют – беги». Ты же хотел с ним побеседовать? Ну, вот и беседуй, пока он не сообразил адвоката затребовать или с Системой своей вонючей связаться. Заодно спроси, что он думает об аварии. А мы с Павловым покумекаем, что делать дальше.

Евгений подошел к пленнику и уселся напротив, оседлав жесткий фанерный стул. Несколько долгих секунд мужчины смотрели друг на друга молча. Затем пленник не выдержал:

– Мы знакомы?

– Капитан второго ранга Гордиенко, – представился Евгений. – Контрразведка флота.

– Не думал, что разведчики так вот запросто афишируют свою цеховую принадлежность, – мужчина едва заметно улыбнулся. – Шорников, программист.

– Очень приятно, Виктор Валентинович, – руки Гордиенко не подал.

– Так вы меня знаете?

– Я читал газеты.

Намек Шорникову был достаточно понятен. Год назад его фото частенько мелькало на первых полосах в связи с успешным освобождением из рук террористов.

– Чем могу быть полезен военной контрразведке? Никаких секретов я не знаю, контактов с иностранными гражданами у меня не было. Я простой инженер.

– Допустим, не простой, а целый менеджер девятого отдела Системы, – возразил Гордиенко. – А что касается секретов, нас они не интересуют. Мне хотелось бы услышать другое. Расскажите, откуда у вас взялась пленка?

– Какая пленка?

– «Кодак», двести единиц, двенадцать кадров.

– Обычно я пользуюсь «Фуджи».

– Тем более – откуда?

– Я не понимаю...

– Понимаете, – оборвал его Евгений. – Я спрашиваю о той самой пленке, которая выпала у вас из кармана в аэропорту. Ее подняла симпатичная девица, с которой вы позже уехали на одном такси.

– Пленка была не моя. А потому она осталась у девушки.

– И вы не знаете, какие кадры были там запечатлены?

– Нет. Я же сказал: это была чужая кассета.

– И с девушкой вы раньше не встречались?

– Никогда в жизни. Я бы ее запомнил.

– Вы прилетели с юга?

– Да.

– Вы видели в аэропорту захваченный самолет?

– Только прямую трансляцию. Из зала вылета ничего видно не было.

– А пассажиров с этого самолета?

– Их привезли в другой зал и держали там под охраной.

– То есть ни с кем из них в контакт вы не вступали.

– Определенно нет!

– Взгляните на это, – Евгений протянул ему пачку снимков.

Шорников медленно перебрал фотографии и поднял изумленный взгляд на офицера.

– Что это?

– Фоторепортаж с борта захваченного авиалайнера, – пояснил Евгений. – Впечатляет?

– Это... просто кошмар!

– Мы думаем, что это как-то связано с вашим «Водолеем».

– Что? Вот это... побоище? При чем здесь универсальная компьютерная система?! На такое зверство способны только люди! Да и как технически виртуальная Система может участвовать в конкретных делах? В ее распоряжении нет никаких вспомогательных механизмов. Ведь для такого... нужен как минимум робот-убийца.

– То есть вы допускаете мысль, что будь у «Водолея» десяток экземпляров такой «периферии»...

– Ни в коем случае! Система служит иным целям! Это не военно-прикладная программа и не компьютер наведения ракет. Это связующее звено между ранее несовместимыми сетями. Она призвана улучшать мобильную, спутниковую и проводную связь, ускорять обмен информацией, а не управлять роботами.

– Никто не говорит о роботах, – заметил Гордиенко. – На борту были только люди.

– Тем более смешно! Система – это вершина развития электроники, а люди – биологические субъекты. Как они могут пересекаться?

– Именно это я хотел выяснить у вас. Девятый отдел занимается проблемами оптимизации управления, не так ли?

– Управления Системой! – возмутился Шорников. – Понимаете, Системой, а не наоборот! Мой отдел разрабатывает технологии, позволяющие операторам ускорять ввод данных, быстрее реагировать на изменения и сбои, перенаправлять потоки информации. Но это управление по принципу «мастер-слэйв». Человек управляет машиной.

– И обратной связи быть не может?

– Исключено!

– Чем занимается отдел «ноль»?

– А при чем здесь... Это вообще не научный отдел. Под этим кодом проходит служба безопасности.

– Специальное Агентурное Управление?

– Нет, насколько я знаю, Управление – отдельная структура, оно лишь курирует безопасность «Водолея». А почему вы спрашиваете?

– Освобождением самолета занималось САУ.

– Ну и что?

– Пока ничего, но сопоставьте факты, Виктор Валентинович. Пленка, как вы ни отрицайте, была у вас. Как попала она к вам, пока неясно, но произошло это перед вылетом. Зачем ее подсунули именно вам, тоже вопрос. Можно предположить, чтобы заставить задуматься над возможными последствиями развертывания «Водолея».

– Система полезна! Единственное последствие – это благоденствие общества.

– И все же есть люди, которые считают иначе. И пока мне трудно с ними не согласиться. Слишком много странного творится вокруг вашей работы. Взять хотя бы активную деятельность САУ...

– В проект вложены огромные деньги, и Управление призвано защитить капиталовложения. Не вижу в этом ничего плохого.

– Защитить любой ценой и применяя любые методы? В том числе и методы устрашения? Но от кого агенты защищают Систему? И почему те, кто на нее нападает, делают это? Если ваш проект абсолютное благо, кому он противен настолько, что правительству даже пришлось создать новую спецслужбу?

Шорников хотел снова возразить, но поймал себя на мысли, что спорит ради спора. В чем-то этот военный был прав. Да и опасения насчет негативных последствий возможной обратной связи операторов с «Водолеем» давно обсуждались в отделе Виктора. Система не обладала самостоятельным мышлением и не могла «беседовать» с операторами, но некоторые из них утверждали, что мысленная команда, в отличие от ввода при помощи традиционных клавиш или голоса, частенько интерпретируется главным компьютером по-своему. Интерпретируется! А что есть способность к интерпретации, как не зачатки мышления? А мышление подразумевает и обратную связь. Пока ничего подобного не происходило, но Шорников знал лишь о том, что творится в технических отделах. А чем занимался отдел «ноль»? Взаимодействие сцепки Система – оператор было не опасным. Но что, если разработки Шорникова продолжили, например, в САУ?

Виктору вспомнились события годичной давности. Почему его похищали? Уж не потому ли, что его проект таил в себе потенциальную опасность и кто-то сумел просчитать последствия?

Он занимался только одним узлом проекта – оптимизацией управления его подуровнями. То есть улучшением перекрестной и прямой связи между разными блоками, а также между оператором и терминалом, на уровне мысленных импульсов. Но прикладного раздела он касался слабо, так приказали люди из САУ. Год назад это был обычный отдел, с небольшим штатом из бывших военных и при нем только-только создавалась опергруппа СБ под руководством Бориса Кравцова. Для чего потребовалась специальная группа и кто входит в ее состав, Виктор узнал уже после спасения. Положа руку на сердце, странности он заметил еще тогда, год назад. Взять хотя бы «ударную силу» отряда спасения: загадочную «женщину-вамп» со стеклянным взглядом, которая превратила пятерых террористов в отбивные буквально за минуту. Неужели этот Гордиенко прав и лаборатория при отделе «ноль» пошла дальше Шорникова?

– Когда меня освобождали... там, в группе захвата, была девушка, – словно бы размышляя вслух, произнес Виктор. – Я не уверен, но мне показалось, что она... не из агентов.

– Эта? – Евгений вынул фото из бумажника.

– Да, – Шорников поднял на него удивленный взгляд. – Это ваша... родственница?

– Почему вы решили? А-а... нет, – Гордиенко усмехнулся. – Я таскаю с собой снимок не из сентиментальности. Просто мы наблюдаем за ней уже почти полгода. Выходит, не напрасно.

– А вы наблюдаете за ней... здесь? – Виктор нервно потер ладони. – В городе?

– Вот еще одно фото, – Евгений достал из бумажника распечатку одного из кадров вчерашней съемки в аэропорту. – Узнаете фигурантов?

– Это я и... неужели это она?!

– Именно так. Чувствуете, какой интересный круг замкнулся?

– Вы думаете, она подошла ко мне специально?

– А вам кажется, что это воля случая?

– Но тогда пленку подсунула тоже она!

– Кассету привезли вы. Я вчера просмотрел один документальный фильм, там четко зафиксировано, что пленка выпала из вашей куртки.

– Тогда вам следует допросить эту... женщину.

– Допросим, – Гордиенко кивнул. – А вас я прошу вспомнить, что происходило в зале вылета. В мельчайших подробностях.

– Я же сказал – ничего особенного!

– Виктор Валентинович, вы до сих пор не поняли, что происходит?

– Нет, – Шорников сложил руки на груди. – Объясните на пальцах, будьте так любезны.

– Хорошо, – Евгений поднял фото Тани. – Она одна из тех, кто делает это... – Гордиенко указал на снимок побоища в самолете, – по прямому указанию САУ и при содействии Системы. Доступно изложил?

– Доступно, только бездоказательно, – Виктор нахмурился.

– Будь в моем распоряжении достаточное количество неопровержимых доказательств, вы бы давно остались без работы. Но это временные трудности, Виктор Валентинович, поверьте. Очень скоро я соберу все улики, и тогда уж, не откажите, добро пожаловать в свидетели.

– А если откажу?

– Тогда в обвиняемые.

– Но пока я могу быть свободен?

– Абсолютно. Приношу извинения за этот инцидент. Получается, мы вас похитили.

– Мне не привыкать. С другой стороны, раз идет тайная война, захват пленных оправдан. Главное, не перегнуть палку.

– Рад, что мы нашли общий язык. Надеюсь, все останется между нами?

– Странно, что вы так решили. САУ не знает о вашем интересе к нему и Системе?

– Знает. И даже пытается нас остановить.

– То есть, доверяя мне, вы идете ва-банк?

– Нет, просто вам невыгодно рассказывать агентам о нашей встрече. Борис Михалыч весьма подозрительный тип. Вы готовы лишиться работы?

– Нет.

– Вот и ладно. До встречи, господин Шорников. Кто вас привез, тот и вернет.

Гордиенко обернулся в сторону Павлова и Кулика. Капитан догадался, о чем речь, и кивнул.

– Выдвигаемся через час...

Виктор прекрасно понимал, что все эти игры в добродушие и корректность не больше чем уловка, и даже если его отпустят, пристального наблюдения не избежать. А скорее всего, никуда его не вернут. Отвезут на еще какую-нибудь секретную базу и предложат Борису обменять пленного на информацию или что-то в этом роде. САУ крепко задело военных, а русский офицер сдаваться не привык. Война, значит, война. Из всех видов оружия и с любыми тактическими приемами. Шорников, с точки зрения военной контрразведки, был кем-то вроде полковника инженерных войск, и разбрасываться такими пленными неразумно. Понятно было, и зачем они пообещали Виктору свободу. Чтобы он расслабился и в приступе благодарности выболтал еще пару секретов.

«Занятные ребята, – Шорников про себя усмехнулся. – Однако Кравцов действительно зарвался. Еще немного, и он потеряет контроль над ситуацией...»

* * *

Связь куполов с Системой восстановилась так же неожиданно, как прервалась. Просто заработала. Никто не чинил антенны и не перезагружал компьютеры, не «прозванивал» кабели и не прогонял тесты по внутренним сетям. Все шлюзы разблокировались, в тоннелях заработали мощные насосы, а народ вышел из необъяснимого ступора и занялся привычными делами. Недоумения и тревоги было предостаточно, но психологические проблемы не мешали людям выполнять свои обязанности.

Что делает в главном отсеке купола «Шельф-3» стажер Геннадий Карасев, не поинтересовался ни один человек. На него вообще никто не обратил внимания. Гена спокойно прошел по дымному лабиринту закопченных коридоров почти до шлюза и мог бы, наверное, беспрепятственно покинуть купол тем же путем, каким в него проник, но выяснилось, что приемный отсек перед шлюзом затоплен.

– Насосы качают, а толку ноль, – у герметичной переборки стояли двое техников и какой-то человек в униформе Службы безопасности. – Наверное, наружный люк открыт.

– Там чья-то подлодка, – нехотя признался службист.

– А-а, ну тогда понятно. Перекосило, видать, крепежи, когда землетрясение началось. Теперь только снаружи исправить можно...

Карасев не стал задерживаться у входа в затопленный отсек. Покинуть купол можно было и по тоннелям. Их уже почти освободили от воды и теперь просушивали. Дело не пяти минут, но все же не такое долгое, как восстановление шлюза.

В отличие от потерявшегося где-то Виктора, стажер пока еще плохо ориентировался в коридорах и отсеках подводных кварталов. Отклонившись от знакомого маршрута всего на пару шагов, он почти сразу заблудился. Спрашивать дорогу у деловито снующих повсюду старожилов было как-то несолидно, и Гена решил искать выход самостоятельно. Кончилось это тем, что он забрел в обезличенный пожаром тупик, перепачкался в саже и, поскользнувшись в смешанной с золой пене, подвернул ногу. Хромать обратно, да еще в таком виде было унизительно, только ничего иного не оставалось. Карасев присел на какой-то оплавленный ящик, немного отдохнул и отправился назад, придерживаясь за стену. На пятом шаге стена вдруг отъехала в сторону, и перед Геной открылся вход в тоннель. Сделан он был так же, как все служебные путепроводы: монорельс, тележка и нить белых ламп под потолком.

Если тоннель, как положено, вел в административный купол «Глубинный-Центр», лучшего нельзя было и желать. Покинуть «Шельф-3» по одному из общих путепроводов не светило еще как минимум час.

На секунду в мыслях появилось сомнение. Если все пути в куполах затоплены, почему здесь сухо? Неужели автоматика так быстро справилась с «мелиорацией» в одном отдельно взятом путепроводе? А если он не был затоплен, почему раньше Система утверждала обратное? Вернее, вообще молчала о том, что служебная труба существует?

Лишь когда тележка автоматически закрыла колпак и двинулась в путь, до Карасева наконец дошло, в чем дело. Путепровод не мог быть включен в систему секретных тоннелей. Он вел не в административный купол. Он тянулся в сторону берега...

Видимо, по случаю глубокой ночи в конечной точке маршрута Карасева никто не встретил. Он выбрался из капсулы и осмотрелся по сторонам. Это не был шлюзовой отсек. Тележка привезла Гену в какое-то помещение, может быть, и ниже уровня моря, но не в одном из куполов, а на берегу. В помещении, скорее всего в подвале современного здания, все было оборудовано «по-сухому»: трубы, кабели, лестницы, двери. Правда, двери герметичные, но все равно не люки от подлодок. Над одной из дверей был закреплен кронштейн с телекамерой, но красный огонек над объективом зажегся с запозданием, когда Гена уже прижался к стене рядом с дверью, и увидеть его операторы не могли. Может, запылились фотосенсоры или причина была иной, но Карасеву повезло: камера сняла пустую капсулу, немного подвигалась из стороны в сторону и снова отключилась. На фоне более крупных сбоев в «Водолее» прибытие из оживших куполов пустой тележки должно было показаться мелочью, побочным эффектом перезагрузки транспортных блоков компьютера. Так надеялся Геннадий. Что думали на этот счет наблюдатели охранной системы, предстояло выяснить в ближайшее время. Пока никакой реакции с их стороны не последовало.

Стажер медленно, будто опасаясь, что она скрипнет, открыл дверь и выглянул в коридор. Тот был совсем коротким. Вернее, буквально через десять метров он поворачивал под прямым углом вправо, но как раз в углу располагалась еще одна дверь. Карасев на цыпочках подошел к ней и прислушался.

В комнате гудели какие-то приборы, периодически раздавались характерные звуки работающих винчестеров, тонкие зуммеры, мягкое постукивание клавиш и щелчки «мышек». В помещении интенсивно трудились, как минимум, десять человек на десяти компьютерах. А скорее всего, и тех и других было гораздо больше. Два голоса раздавались совсем близко от двери.

– Если они хотят показать свою осведомленность в наших делах, похищение главного – сильный ход...

– А тебе не кажется, что наступать два раза на одни грабли – перебор?

– Почему вы решили, что это те же люди?

– А кто?

– Военные, насколько мне известно.

– Тогда наши дела совсем ни к черту! Если разведка додумается выйти на федералов и они соединят усилия...

– Куратор этого не допустит. Командиру разведки уже поступило указание прекратить расследование. Он довел приказ до всех своих подчиненных.

– Ну да. И они, выполняя его команду, захватили главного? Не слишком вольно они трактуют приказы начальства?

– Я уверен, главного скоро отпустят.

– Только сначала побеседуют с ним, – второй говорил раздраженно. – Возможно, вместе с федералами. А они-то уже целый год мечтают взять реванш. Представляешь, что будет, если информация о «побочных эффектах» попадет на стол куратору, да еще из двух независимых источников. Короче, Ивлев, надо подготовиться к любым неожиданностям. Что у нас есть на случай, если начальство решит-таки углубиться в суть дела?

– Ознакомительный рапорт.

– Сделай мне копию.

– На диске?

– На бумаге! Не могу читать с экрана, не усваиваю.

– Четвертый, копию рапорта «три ноля»! – распорядился Ивлев.

Почти у самого уха Карасева едва слышно заработал принтер. Гена рискнул приоткрыть сдвижную дверь и увидел, что принтер действительно рядом. На лоток быстро выползали страницы с крупным текстом. Для стажера они были еще и перевернуты вверх ногами, но для фотографического запоминания это было не важно.

– И аналитическую сводку о противнике, – потребовал начальник.

– О военных?

– Будем считать, что противник у нас един в двух лицах.

– Ясно, – Ивлев махнул рукой. – Седьмой, диспозицию и текущие задания всех групп федералов, которые занимаются «Водолеем», перехваты разговоров военной контрразведки и свежую суммарную сводку новостей правительственной связи – на бумагу.

Карасев сложил губы, словно собрался присвистнуть. Хозяева Системы не просто обнаглели, они вышли за все рамки. Мало того, что в распоряжение «Водолея» поступили все компьютерные сети и он полностью контролировал эфир на всех волнах и частотах, теперь он лез в сети стратегические. С госбезопасностью и военными Система уже поссорилась, теперь она пошла в атаку на Агентство правительственной связи. Или... неужели электронный спрут был создан под эгидой как раз этой секретной конторы?! В общем-то, логично... но... нет, не может быть! Здесь должно быть что-то еще...

На лоток принтера один за другим выползли еще восемь листков. Гена «сфотографировал» их тоже. Теперь он знал столько, что, пронюхай об этом агенты САУ, расправы стажеру было не избежать.

Он осторожно прикрыл дверь и вернулся в подвал. Капсула была на месте. Оставалось в нее сесть и вернуться в купол «Шельф-3». Бродить по здешнему подземелью в поисках выхода Карасеву не хотелось. Можно было нарваться на охрану и остаться в подвале очень надолго. А этого делать никак нельзя. Такую ценную информацию следовало доставить немедленно и любой ценой. Вернуться в «Шельф-3», смешаться с толпой и выйти по общим тоннелям в административный купол. А оттуда на берег, обычной рейсовой подлодкой. Самый разумный вариант отхода. А по пути перенести все, что запомнил, на диск диктофона...

Закрылся колпак, и капсула тронулась в обратный путь. Гена включил вшитый в воротник куртки микрофон и принялся диктовать текст.

«Первый этап: подбор исполнителей и составление картотеки. Модернизированные чипы Шорникова (биоуправляющие) позволяют устанавливать ментальный контакт с любым субъектом, полностью исключая его самостоятельную мыслительную деятельность. Оператор, вводящий команды в Систему «Водолей» при помощи контура на исходных чипах Шорникова (биоуправляемых), берет контроль поведения субъекта на себя. Таким образом, налаживается трехступенчатое взаимодействие: оператор – Система – исполнитель. Модернизация технопарка – то есть интеграция биоуправляющих чипов Шорникова во все современные радиоэлектронные приборы (мобильные телефоны, компьютеры, аудио-, видеоаппаратуру, бытовую технику и прочее) осуществляется техническими подразделениями САУ на таможенных складах – для импортной техники и непосредственно на заводах (в отделах технического контроля) – для приборов отечественного производства. Главные ретрансляторы управляющих сигналов равномерно распределены в регионах по принципу ретрансляторов мобильной связи и под прикрытием одной из крупнейших сотовых сетей. Передача сигналов может осуществляться также через спутники, глобальную компьютерную сеть, кабельные линии, спецсвязь и как кодированные сигналы в обычных радиодиапазонах».

Гена утер испарину. Речь в рапорте шла о чем-то невероятном. При помощи «Водолея» операторы САУ могли подчинить своей воле любого человека, имеющего рядом любой электронный прибор, и в любой точке страны, кроме полной глухомани, да и то если над ней не проходит спутник. Карасев и раньше знал о сути работ девятого отдела и биоуправляемых приборах Шорникова, но ученый создавал эффективную систему бесконтактного, мысленного управления компьютерами. Он хотел всего лишь облегчить жизнь операторам, а впоследствии и всем людям и никак не мог предположить, что его изобретение тайные последователи из САУ извратят «до наоборот».