Текст книги "Оружейник"

Автор книги: Вячеслав Шалыгин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Вячеслав Шалыгин
Оружейник

© Шалыгин В., 2014

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2014

* * *

Все началось осенью 2015 года. Зловещее Нечто прорвалось через многочисленные разломы мироздания и установило вокруг точек прорыва жестокие и малопонятные людям правила игры. Обстановку нагнетал тот факт, что никто не мог угадать, где в очередной раз рванет и какие возникнут проблемы вблизи нового разлома. Ведь они могли быть какими угодно – от землетрясений на равнинах, извержений остывших, казалось, навсегда вулканов или многомесячных песчаных бурь до стремительных наводнений в маловодных регионах, тлеющей без пожаров земли или появления болот, полных невероятных тварей. Но эти взрывные изменения привычного течения жизни явно проигрывали в эффектности взлому законов физики и схем мироустройства. Где-то вдруг полностью исчезали звуки, где-то время меняло свой ход, а кое-где привычные предметы превращались в бесформенные комки неизвестного вещества. Ни в одной из аномальных Зон вблизи разломов сценарии не повторялись, но каждый раз казалось, что из сопредельных пространств, времен или измерений в нашу реальность прорвалось худшее, что мог создать смежный мир.

Впрочем, имелись и общие признаки Зон вокруг разломов мироздания: подавление радиосвязи, появление загадочных людей в серых комбинезонах и наличие в центре аномальной территории подвижной черной кляксы – собственно места разлома. А еще во всех Зонах разломов обязательно встречались металлические пластины с вырезанными на них пиктограммами. Вскоре этим вещицам придумали название – «пакали», но их назначение и свойства оставались загадкой еще очень долго. До тех пор пока в этот вопрос не внес ясность созданный бизнесменом Кирсановым Центр Изучения Катастроф. Именно ЦИК с самого начала активно занимался проблемой разломов и вскоре превратился в единственную реальную силу, способную если не противостоять разрушению мира, то хотя бы помочь человечеству найти свой путь по лабиринту из осколков мироздания.

Так все и началось. Мир то ли перевернулся, то ли вывернулся наизнанку, не имеет значения. Важно, что ему пришлось принять новые правила существования. Правила жестокой Игры на выживание, названной ее участниками «Сезоном Катастроф».

Пролог
Зона разлома 4 (Бангкок)

Детектор пакалей – на языке квестеров «дескан» – пискнул всего один раз. И метка на экране зажглась всего на секунду. Но командира Пятьдесят пятой «Восточной» квест-группы ЦИК Дмитрия Кобелькова ничуть не смутила неуверенность дескана. Это ведь только казалось, что вокруг непроходимые джунгли. На самом деле в зарослях повсюду скрывались огромные массы железобетона и всевозможного металла. Центр зоны разлома с порядковым номером четыре, поросший джунглями Бангкок, в недавнем прошлом был городом технологичным. Вот и создавал теперь упрятанный под зелень металлолом помехи, с которыми через раз справлялись даже самые новые модели детекторов. Но продвинутые десканы руководство доверяло только группам Камохина и Трофимова. Остальным предлагалось пользоваться штатным оборудованием и тихо материться либо вовсе полагаться не на десканы, а на чутье и опыт. Впрочем, чутье и опыт плюс какая-никакая помощь дескана вполне покрывали потребности квестеров. Например, сейчас им оставалось всего-то понять, где в этом нагромождении поросших зеленью останков всевозможной техники, сооружений и зданий спрятана вещица размером с коробочку от древнего лазерного диска.

«Если дескан не соврал, вот тебе маршрут – строго на восток порядка сотни метров, но если соврал… можно нарезать еще сто кругов. А силы на исходе. Но без пакалей возвращаться стремно, даже чтобы пополнить запасы и перевести дух. Хотя бы один принести надо кровь из носу. Круче, конечно, как Трофимов однажды вернулся – сразу с тремя пакалями, но это высший пилотаж. У Виталика чутье, будто у ищейки. Короче, не про нас такие истории. Нам бы один завалященький, золотой хотя бы, и то хорошо, и то хлеб с маслом».

Кобельков вдруг заметил какое-то движение на зеленой свалке правее позиции квест-группы и почти сразу услышал, как вновь запищал дескан. На этот раз вполне отчетливо и протяжно. И метка на экране зафиксировалась, хоть и мигала при этом без всякого ритма, как трепещущее на ветру знамя. Более того, «трепыхающаяся» метка начала двигаться, но, к сожалению, не в сторону квестеров.

– Командир, кажется, вижу аборигенов, – негромко произнес занявший позицию справа от Кобелькова снайпер квест-группы, вечно серьезный в своей неуверенности Степан Опеков.

– Зеленых? – настороженно озираясь, спросил стрелок группы, раздолбай и балагур Даниил Красько.

– Вроде бы нет, – шепнул Опеков. – Здесь лес как бы нормальный, не гринменов территория, партизанская. Ты их не видишь? Вон там, левее ржавой вышки, что-то шевелится, если не ошибаюсь.

– А-а, вижу! – Красько тоже перешел на шепот. – Чего-то нашли и до хаты пошли. Озираются. Док, пригнись! А-а, черт! В лес рванули партизаны!

– Нас засекли? – спросил Кобельков.

– Наверное, дока срисовали! – вместо стрелка ответил Опеков. – Он как обычно вылез, с приборами упражняется. Постреляем?

– Отставить. Вояки не одобрят. На реке стоят, четыре катера, не прячутся даже.

– Тогда дело дрянь, командир, – снайпер почему-то бросил взгляд на заросли слева от позиции группы. – Кажется, партизаны нашу посылку перехватили.

– Это ты в прицел разглядел?

– Босс, не тормози, – поддержал Опекова стрелок. – У тебя дескан пищит не затыкаясь. Ну дык чего, валить их или ногами поработаем? Решай, командир, уйдут бегуны! Вон, видишь, уже не маскируются даже. Сейчас добавят – фиг догоним!

Кобельков отлично видел аборигенов, удирающих со всех ног. Вполне возможно, причиной и впрямь был найденный пакаль, но броситься в погоню Кобельков не мог. Граница между аномальной, выросшей из чужеродных семян хищной растительностью и остатками «аутентичных» джунглей пролегала в сотне метров от берега реки – почему-то чуждая растительность не любила открытую воду и к берегам водоемов не приближалась. Под прикрытием нормальной зеленой «окантовки» рек и озер квестеры и передвигались по зоне разлома номер четыре. Но местные жители, в отличие от гостей зоны, умели каким-то образом выживать и в непролазной чаще хищных джунглей. Вглубь этих аномальных зарослей они сейчас и драпанули. Преследовать их по горячим следам было слишком опасно, а если одеваться в защитные костюмы или идти в обход, терялся весь смысл преследования. Пока квест-группа будет одеваться или маневрировать, аборигены легко уйдут в тину.

На усиленный американскими рейнджерами патруль местных военных, который обозначал свое присутствие, курсируя по фарватеру реки Чаопрая, тоже мало надежды. Вояки были сильнее любой бригады партизан или гринменов – бывших людей, вступивших в симбиоз с иноземными растениями. Но военные обычно не спешили ввязываться в разборки с нелегальными обитателями зоны или мутантами. Видимо, на то имелись свои причины. Вероятнее всего, финансовые. Хотя не исключен был вариант – «а смысл?».

В последнее время и здесь, и на других нестабильных территориях государевы людишки (вне зависимости от того, какой у них государь) несли службу без энтузиазма. Деморализованы были в основной массе. А без боевого настроя какая служба? Отбывание номера за обесцененные гроши, пайки и неучтенные стимуляторы, на которые подсели многие вояки, да и гражданские специалисты, работающие в аномальных зонах. Но в патрули под кайфом обычно не совались, а на трезвую голову нет куража. Плюс ко всему ходили слухи, что у тайских аборигенов к заражению иноземной зеленой чумой имеется устойчивость, а вот у всех остальных иммунитета нет. То есть, сунувшись в джунгли, американцы рисковали подхватить зеленую заразу и постепенно превратиться в гринменов – мутантов, обросших мхом, ветками и деревянными шипами. Вовсе никакого интереса. Так что рисковать военные точно не станут.

«А еще поговаривают, что аборигены не прочь этими самыми гринменами полакомиться, – подводя итог размышлениям, подумал Кобельков. – И необязательно, когда те уже обросли мхом и колючками. Бывали случаи, когда жрали нормальных с виду людей. Для нашего брата, получается, чистая лотерея. Ты ведь не в курсе, что заражен, а они чуют. «Тюк прямо в темя – и нету Кука». Схомячат – не поперхнутся. И все, сходил, называется, в квест».

– Ушли зверята от ребят! – Красько разочарованно вздохнул. – Вся сдача в недостачу! Плакал наш па́каль.

– Или нет, – снайпер Опеков вдруг опять бросил настороженный взгляд влево, а затем вовсе развернулся и взял заросли на левом фланге на прицел. – Кажется, опять движение, командир! Близко!

Кобельков двумя жестами приказал группе рассредоточиться и приготовиться к бою. Теперь все без труда заметили движение в зарослях и силуэты людей. Незнакомцев разглядел даже возившийся с приборами док Голиков – пожалуй, самый необычный ученый во всех квест-группах; воспитанный в генеральской семье, однако вопреки мнению папаши, не ставший офицером, но все равно больше похожий на бойца, чем на академический довесок.

Несколько человек ломились сквозь джунгли, не разбирая дороги, будто бы убегали от крупного хищника или превосходящих сил врага. Причем бежали они как раз с той стороны, где сейчас могли находиться умыкнувшие пакаль аборигены. Или это и были те самые тайские партизаны?

Кобельков прикинул маршрут, расстояние, скорость передвижения беглецов и время – вроде бы все сходилось, улизнувшие было партизаны возвращались. Но кто заставил их так рисковать, кто напугал их настолько, что они фактически вернулись к позиции квестеров? Гринмены? Мутанты обычно не заходили на территорию земных растений, да и открытые водоемы они не любили, как не любили открытую воду и все прочие порождения загадочного мира, лежащего по ту сторону здешнего пространственно-временного разлома. На берег все-таки высадились вояки? Тоже маловероятно. По рассмотренным выше причинам они даже ради пакаля не стали бы проявлять инициативу. По приказу командования – еще подумали бы, а сами – нет.

Пока Кобельков шевелил извилинами, силуэты аборигенов исчезли в густых зарослях, но очень скоро вновь появились, только уже в тылу квест-группы. Квестеры дружно развернулись кругом и, наконец, поняли, из-за чего разгорелся сыр-бор. В данном случае – сырые джунгли. Аборигены догадались, наконец, броситься врассыпную, и трое из них выскочили на поляну, у опушки которой затаились кирсановцы. Дескан на поясе у Кобелькова тут же непрерывно запищал. То есть, у кого-то из этих трех партизан при себе и впрямь имелся пакаль. А вот в ребусе «кто преследователь» Кобельков не угадал ни одной буквы.

Это был не гринмен и даже не гринбист – зараженное зеленой чумой животное. Но это был и не человек. В общих чертах – гуманоидное существо, но именно существо. Огромное, под три метра ростом, с зубастой пастью и то ли покрытое роговыми пластинами, то ли облаченное в странные доспехи. Мчалось оно по пятам перепуганной троицы партизан, причем свой кроваво-красный светящийся глаз существо положило определенно на левофлангового беглеца.

Кобельков бросил взгляд на экран дескана. Пожалуй, пакаль был в кармане именно у левофлангового. Что ж получалось, эта жуткая тварь тоже охотилась за пакалем?

«Конкурент? Фигу с маслом ему, а не пакаль!»

Командир группы вскинул автомат и выстрелил. Квестеры расценили это как приказ открыть огонь и тоже принялись поливать свинцом несущееся во весь опор чудовище.

Шквальный огонь из четырех стволов, да еще с минимальной дистанции, должен был по всем раскладам остановить чудище, но существо даже не притормозило. Между тем Кобельков ясно видел, что роговые доспехи не спасали его от свинца. Несколько пуль пробили защиту чудовища, а две-три даже прошли навылет, и это было больно по-любому. Но тварь не затормозила, разве что пригнулась, пытаясь спрятаться за бегущим перед ней человеком.

В итоге существо все-таки реализовало свой замысел – схватило улепетывающего тайца за шиворот и тут же прыгнуло влево, под прикрытие зарослей.

– Хрен ты угадал! – крикнул Кобельков и бросился следом.

Смысл реплики был предельно ясен. Существо двинулось в сторону реки, под прикрытие нормальных деревьев, и преследовать его квестерам не могло помешать ничто, кроме страха. Но когда кирсановские квестеры кого-то боялись? Чудищ бояться – в квест не ходить. К тому же все четверо уже поняли, с кем имеют дело.

Здесь, в четвертой зоне, появление этого существа выглядело странным, но это другой вопрос. Главное, что зверь был идентифицирован. Это была тварь из разлома номер 29 – того, что возник полгода назад под Киевом, поблизости от печально знаменитой Чернобыльской зоны отчуждения. По данным ЦИК, подобные твари хорошо защищены, особенно их вожаки, но все-таки не бессмертны. И это было важнее всего.

«А каким ветром сюда занесло это чудовище – можно обмозговать позже».

– Точнее бейте! – крикнул на бегу Кобельков. – В глаз, как белку! На морде у него брони нет!

– Ни хрена се… «белочка», – сбивая дыхание, проронил Опеков. – Сколько ж надо выпить, чтоб такая пришла?!

– Вправо забирает! – крикнул Красько и бросился твари наперерез.

– Даня, отставить! – рявкнул Кобельков.

Но стрелок его не послушался. Он вдруг ускорился и прыгнул, с явным намерением врезать твари прикладом в висок. Существо резко отмахнулось, но не голой рукой, а вычурным кинжалом средней длины.

Клинок иноземного оружия оказался заточен чересчур хорошо. Во всяком случае, Красько не спас ни бронежилет, ни приклад автомата, подставленный в последний момент под удар. Кинжал перерубил приклад, пробил броник и вскрыл бойцу живот чуть выше пупка. Квестер рухнул на землю и конвульсивно задергал ногами.

– Зар-раза! – взревел Кобельков и вскинул автомат, но тут на линию огня вылез Голиков.

Пока командир давал растерянному доку пинка, тварь успела обыскать пленного тайца, отшвырнуть его в сторону и скрыться за ближайшими деревьями. Вся надежда была теперь на Опекова. И Степан почти не подкачал. Стрелок уложил три пули точно в цель, да вот беда, так и не попал твари в голову. Единственное, чего он добился, – отрезал зверюге путь к реке. То есть вновь заставил тварь двинуться прямиком на Кобелькова и дока.

Командир вскинул оружие, прицелился, выстрелил, но промазал. Невероятно, но факт. Тварь вдруг ушла вниз, нырком продвинулась вперед и сбила обоих квестеров с ног. Кобельков успел сгруппироваться и потому исполнил почти полное сальто, а вот Голиков взлетел вверх, как тряпичная кукла, и приземлился плашмя, на спину. Хорошо еще не на голову. Зверь между тем продолжил свой путь, на этот раз в сторону аномальных зарослей.

Но где минусы, там и плюсы. Разлетевшиеся, как кегли, квестеры больше не мешали Опекову вести огонь, и Степан воспользовался этим в полной мере. Он принялся гвоздить по существу и прибил бы его к ближайшей пальме, но тварь неожиданно вновь упала, проехала на животе пару метров, а когда поднялась… это была уже никакая не тварь, а вполне нормальный человек: светловолосый, с европейскими чертами лица, да еще в квестерском камуфляже.

Более того! «Человек» вдруг обернулся, и Степан замер с отвисшей челюстью. На него смотрел… Даня Красько! Тот самый стрелок, который десять секунд назад рухнул в заросли почти перерубленный пополам жутким тесаком пришельца. Понятное дело, Опеков прекратил огонь и вытаращился на «подмену», силясь понять, какой такой фокус он только что увидел.

Кобельков к тому времени успел подняться и развернуться, поэтому за метаморфозами твари наблюдали оба квестера. Но, в отличие от Степана, командир примерно понимал, что он видит. Лидеры тварей из аномальной зоны 29 были способны замаскироваться под любого, с кем вступили в контакт. Не мимолетный, нет. Чаще всего процесс копирования занимал какое-то время. То есть в теории полноценно прикинуться Красько тварь не могла. Но на практике хотя бы внешность стрелка она скопировала мгновенно. Чтобы сбить людей с толку и выиграть пару драгоценных секунд, этого оказалось достаточно.

«Теперь точно не отпущу! – решил Кобельков. – Получи, сволочь! За Даню!»

Квестер потянул спусковой крючок, но выстрела не последовало. Магазин штатного «Хеклера» был пуст. Пока Кобельков перезаряжал оружие, тварь успела сменить позицию и проворно подобраться к доку. В новом облике существо вполне могло спрятаться за человеком обычных габаритов. Так оно и поступило: рывком поставило дока на ноги и прикрылось им, как щитом. А еще оно вооружилось голиковским автоматом.

Как дальше могли повернуться события, вопрос без ответа. Все вроде бы пошло через одно известное место, но это было даже хорошо. Ведь когда все идет через задницу, надо действовать быстро, без раздумий и сомнений; на рефлексах, чутье и человеческой непредсказуемости. И как раз этот набор, а в особенности последний его компонент, обеспечил людям преимущество перед тварью. И квестерам, и аборигенам.

В зарослях позади существа вдруг заверещали попрятавшиеся было аборигены, а слева из кустов выбрался тот самый партизан, у которого зверь, предположительно, отнял пакаль. Таец поднял мутноватые глаза на Кобелькова, квестер встретился с ним взглядом и кивнул. За доли секунды и без лишних слов командиры договорились действовать вместе. Общий враг, как говорится, «маст дай», а там посмотрим.

Тайский партизан дал своим бойцам отмашку, и те без колебаний бросились на чужака, вопя и размахивая оружием, как дубинами. Чужак все-таки сумел отмахнуться, но при этом выпустил дока, автомат выронил и вообще заметно растерялся от такого натиска. Под градом ударов прикладами и штыками он был вынужден податься в заросли и снова задать стрекача. В человеческом облике бежал он не так быстро, как в предыдущей своей ипостаси, но все-таки сумел оторваться и первым выскочить на оперативный простор – большую вытянутую поляну на стыке аномальных джунглей и прибрежных зарослей. Группа Кобелькова до тех мест пока не добиралась, поэтому командир не знал, что там может ожидать, но проводить разведку было некогда. Да и тайцы бежали по следам «чужака-трансформера» уверенно, а значит, просвечивающая между деревьями поляна не была территорией гринменов. Скорее всего, это своего рода нейтральная полоса.

«Что ж, тем лучше, – подумалось Дмитрию. – Можно открыть шквальный огонь с ходу. Хотя, опыт подсказывает, что это будет слишком жирным везением. Не станет этот хитрый гад подставляться. Наверняка там есть какая-то загогулина. Овраг, например, или стеночка обваленная да зеленью поросшая, за которой он сможет укрыться».

Опыт не подвел. На просторной поляне не было руин или траншей, но зато имелась огромная, замаскированная травой и какими-то тропическими лопухами воронка. В диаметре она имела метров сто, не меньше, а глубиной в три человеческих роста. Причем склоны воронки были достаточно крутые, чтобы незадачливый путник кубарем скатился под откос. Удержаться на таком склоне было нереально.

На склонах воронки травы было мало, словно эта яма образовалась недавно и зелень еще не успела толком прорасти, а на дне никакой травы не оказалось вовсе. Но по другой причине. На дне не было и земли, сплошной камень. Ровную желтовато-серую каменную плиту лишь по краям, ближе к осыпям крутых склонов воронки, покрывали комья земли. Ближе к центру она выглядела вполне прилично, а в центре на ней и вовсе не было даже пыли. И это позволило Кобелькову разглядеть украшающий плиту орнамент.

Вырезанные в камне ровные глубокие желобки образовывали правильный геометрический узор – сетку с квадратными ячейками. И внутри каждой клетки-ячейки был вырезан рисунок.

Командиру квест-группы увиденная картина была ясна и понятна, как божий день. Перед ним, на дне гигантской воронки, покоилась циклопическая доска пакалей. Плакат с изображением чего-то похожего, только в натуральную величину, где каждая клетка по размеру соответствовала размерам пакаля, украшал стену комнаты для инструктажа в учебном крыле здания ЦИК. Любой командир и большинство рядовых квестеров знали все основные признаки доски пакалей и какие на ней должны лежать «фишки». О последовательности расположения «фишек» речь пока не шла, ее определяли хаотичные, на первый взгляд, сплетения линий на обратной стороне пакалей, и «состыковать» удалось пока лишь несколько артефактов, но какие рисунки имелись в каталоге, Дмитрий помнил назубок. Вот и сейчас он смотрел на увеличенную в классические сорок восемь раз доску и видел знакомые рисунки. Не все были знакомы, но многие.

Не понимал Кобельков лишь трех вещей: для чего нужна такая огромная доска и если есть она, существуют ли такие огромные пакали, а еще – кто ее откопал и зачем?

– Ни фига се… – шумно выдохнув, проронил Опеков, останавливаясь рядом с командиром. – Что это за надгробие? Памятник навсегда потерянным пакалям?

– Невероятно! – вырвалось у Голикова, который припозднился, но все же догнал товарищей и тоже затормозил на краю ямы, только значительно левее.

А еще левее из зарослей выглянули тайцы. Их командир вскинул руку, приказывая всем остановиться, и что-то пролопотал на своем языке. Слов квестеры не поняли, но оттенок разочарования в голосе тайца уловили. На самом деле замаскированный под человека чужак был недалеко. Он прыгал по каменным «классикам» в полусотне метров от преследователей, чуть дальше центра плиты. И квестеры, и партизаны могли легко подстрелить врага, но тайцы даже не думали поднимать оружие.

Кобельков встретился взглядом с командиром партизан. Тот отрицательно помотал головой.

– Чего он брылями трясет? – Степан поднял винтовку и взял убегающего врага на прицел. – Завалить зверюгу, командир?

– Отставить, – Дмитрий, по-прежнему глядя на тайца, вопросительно поднял бровь.

Партизан указал на плиту, а затем сделал странное движение ладонью, будто бы показывая, как ползет змея или… змеится трещина? Кобельков опустил взгляд на плиту. На поверхности камня не было никаких трещин. Даже намеков на них не было.

– Уходит, командир! – проронил Опеков. – Опять ускользнет, сволота! Разрешите!

– По ногам сможешь? – принял решение Дмитрий. – Надо взять его теплым.

– Попробую!

Практически сразу хлопнул выстрел, а в следующее мгновение произошли сразу три события. Тайцы хором заверещали и попятились в заросли, беглец, получив пулю в мягкое место, споткнулся и упал на колени, а плита вдруг заскрежетала, как навалившийся на рифы корабль. Секундой позже от крутых стенок воронки отразились оглушительные хлопки. Но теперь это были вовсе не хлопки выстрелов. Это плита лопалась и шла трещинами, как и предупредил таец. Квестеры от такой музыки рефлекторно зажали руками уши и даже невольно присели.

Трещины стремительно разбегались от того места, где рухнул подстреленный беглец, добирались до склонов ямы и останавливались, но не замирали, а начинали расти вширь. Каменные обломки кренились, словно льдины, местами уходя вглубь земли, а местами, наоборот, вставая на дыбы. Очень скоро вместо ровной узорчатой плиты взору квестеров предстало хаотичное нагромождение каменных обломков.

– Твою мать! – крикнул Степан, когда грохот и скрежет немного поутихли. – Что случилось?!

– Не надо было стрелять! – крикнул в ответ Голиков.

– Я уже догадался! – Опеков кивком указал на центр ямы. – Надеюсь, нашего клиента эти жернова в пыль перемололи!

– Нет! – Голиков указал примерно на то место, где находился враг до начала «ледохода». – Там между плитами провал! Он в него прыгнул! Идите сюда, отсюда лучше видно!

Квестеры подошли к Голикову и убедились, что док прав. В огромную трещину при желании можно было пропихнуть грузовик, а не то что замаскированное под человека существо. Но зачем он прыгнул в этот провал?

– Чернота, как в разломе, – вытягивая шею, словно собравшись заглянуть в трещину, проронил Опеков. – Надеюсь, и глубина нехилая. Если эта тварь не сломает себе шею, Даня погиб зря!

– Он жив, – заметил док.

– Кто? Этот гад?

– Даниил. Он жив. Рана большая, но… выглядит она страшнее, чем есть на самом деле. Рассечены кожа и мышцы брюшной стенки, но печень не задета, селезенка тоже, кровотечение умеренное. Главная проблема – болевой шок, но я успел вколоть противошоковую смесь и наложил что-то вроде повязки. Думаю, он выживет.

– Когда успел? – удивился Опеков.

– Это секундное дело.

– Так это ж отлично! Надо его вытаскивать!

– Да, конечно, – Голиков обернулся к Дмитрию. – Возвращаемся?

– Так точно, – Кобельков сделал пару шагов назад, развернулся кругом и почти двинулся обратно в заросли, как вдруг в спину ему ударила новая звуковая волна. Воздух качнулся настолько резко, что Дмитрий даже споткнулся и едва не упал на колени.

Командир квестеров обернулся и помахал рукой перед носом, разгоняя пыль. Она почти не поднялась во время «ледохода», зато теперь повисла над ямой плотным облаком. Разглядеть, что произошло в воронке, не было никакой возможности. Но Кобельков все-таки жестом придержал товарищей. Пыль оседала быстро.

Когда видимость восстановилась, у квестеров невольно отвисли челюсти. Никакого нагромождения обломков в яме не было. Ее дно снова покрывала ровная каменная плита с вырезанной на ней гигантской доской пакалей!

– Ни трещинки, – заметил Опеков. – Чумовой фокус.

– Хуже, – Кобельков покачал головой. – Вон в том квадрате был кинжал, а теперь петля. Плита не просто восстановилась. Она еще и поменяла код.

– Ты думаешь, расположение пакалей – это код? – заинтересовался док. – Код чего?

– Наверное, код доступа в этот разлом, – Кобельков пожал плечами. – Прыгаешь на определенные квадраты, и плита открывается. Как-то так.

– В этой зоне уже есть разлом, – Голиков взглядом указал в восточном направлении. – На башне. В зонах не бывает по два разлома.

– Не бывало, – поправил его Кобельков. – Но спорить не буду, док. Может, это и не разлом, а что-то другое. Ясно одно: это как-то связано с Игрой «серых».

– Тоже бездоказательно, – поморщившись, возразил Голиков. – Нет, доска пакалей… вернее, вот это ее изображение… безусловно связано с Игрой. Но «серые» могут и не знать об этом странном месте и о том, что находится под плитой.

– «Серые» знают все, включая код доступа под плиту, – Дмитрий махнул рукой. – Уходим! Быстро, быстро! Пока нашего Даню гринмены не схомячили.

– Эт точно! – воодушевился Опеков и торопливо двинулся за командиром. – Слетятся на запах крови, а Данька и отбиться не сможет. С выпущенными кишками-то…

– Постой, а почему ты решил… – док чуть замешкался, задумавшись над словами командира, а поэтому опять отстал и был вынужден задавать вопросы на ходу, – что «серые» все знают?

– Потому, что я видел «серого», – просто ответил Кобельков.

– Где?!

– Посреди воронки. Поначалу я не понял, это длилось долю секунды, но теперь уверен, что нашим противником был «серый». В последний миг, когда под ним разошлась плита, он сбросил все маски и стал собой, а не тварью из Чернобыля или двойником Дани.

– Надо срочно сообщить на базу, – задумчиво озираясь, сказал Голиков.

– Сообщите, сдадите Даню докторам и сразу назад, – Кобельков вдруг замер на месте. – Я подежурю здесь. Не заблудитесь?

– Зачем, командир? – Голиков посмотрел на Дмитрия искоса. – Это опасно и против всех инструкций.

– Этого требует оперативная обстановка, – твердо заявил Кобельков. – Если плита пропускает в ту сторону, она может пропускать и в эту. И неизвестно, кого или что она пропустит.

– Скорее всего, «серых», – сказал Опеков. – Этот хрен четко по цели шел. Значит, не надеялся с нами на хвосте до разлома добраться и рассчитывал именно на эту лазейку. А раз так, и вернуться он может этим же путем.

– А где появляются «серые», там и пакали, – продолжил мысль Кобельков. – Научный факт. А главная задача квестеров Центра Изучения Катастроф заключается в чем?

– Любой ценой добывать и доставлять в ЦИК пакали, которые господин Кирсанов разложит на доске пакалей, чтобы остановить Сезон Катастроф, – выдал заученную фразу Степан и, немного подумав, добавил: – И получать за это хорошие деньги.

– Все верно, – Кобельков потрепал снайпера по плечу. – Остаюсь дежурить. Приведете еще группу, будет хорошо, я нежадный, поделюсь премиальными легко. Шагайте, скоро темнеть начнет. А в темноте здесь даже по воде опасно передвигаться, все-таки не деревенский пруд, а река посреди джунглей.

– Так ведь и сидеть тут не в кайф, – Опеков оглянулся на аномальные заросли по другую сторону поляны. – Такого можно насмотреться за ночь, потом месяц сниться будет.

– Переживу, – спокойно ответил Кобельков. – До встречи, парни. Бегом, марш!