Текст книги "Стоматолог (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Головнин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Стоматолог

Михаил Аронович Шпилькин заканчивал прием больных. Заканчивалась пятница, и он уже предвкушал скорое наступление главного события этой недели – футбольного матча ЦСКА – Зенит. Последняя игра этого сезона, проходящая в Москве. Решалась судьба бронзовых медалей чемпионата СССР по футболу в текущем 1965 году. ЦСКА достаточно сыграть вничью и третье место будет его. На пятки ЦСКА наступала команда минского «Динамо», но она фактически потеряла свой шанс, проиграв этой команде в прошлый понедельник. Теоретически она еще сохраняла мизерные шансы догнать ЦСКА в случае его проигрыша команде «Зенита», но это было уже из области фантастики. Зенит прочно занимает место в середине турнирной таблицы и биться с ЦСКА «насмерть» вряд ли собирается. Но, если подвернется шанс, то команда «Зенита» своего не упустит, так что игра обещала быть интересной.

Михаил Аронович был страстным болельщиком и в молодости сам неплохо играл в футбол. После окончания школы в 1934 году его пригласили играть за второй состав московского «Локомотива». Он отыграл почти полный сезон с перспективой в следующем сезоне играть в основном составе. Так бы и случилось, и неизвестно, как сложилась бы дальнейшая судьба Миши Шпилькина, если бы не травма колена, полученная им в конце сезона.

Вполне возможно, что эта травма спасла ему жизнь, так как из-за нее он не попал на фронт будущей Великой Отечественной Войны. Хромота у него осталась на всю жизнь, и медицинская комиссия признала его негодным для строевой службы. В том же 1935 году он поступил на первый курс стоматологического отделения лечебного факультета медицинского института. Войну Миша встретил военнообязанным и дипломированным стоматологом. В армию его призвали, но всю войну от начала до конца он прослужил в тыловом госпитале.

За всю свою жизнь Михаил Аронович сменил место работы только один раз. Два года тому назад ему предложили место заведующего стоматологическим отделением вновь открывающейся поликлиники в новом спальном районе столицы и в довесок к должности давали трехкомнатную квартиру в этом же районе. Михаил Аронович к тому времени был женат, имел двух детей и одного внука. Они жили в центральной части столицы в коммунальной квартире, в которой занимали две большие комнаты, общей площадью не меньше, чем вся их новая трехкомнатная квартира. Михаил Аронович дал согласие на переезд и новое место работы после того, как ему пообещали оставить для сына обе его комнаты в коммуналке. Сын, кстати, тоже стоматолог по профессии, был женат и растил внука Михаила Ароновича. Младшая его дочь, 15-летняя Софья, естественно осталась с родителями.

Михаил Аронович закончил работу. Последний на сегодня пациент ушел, отблагодарив врача привычным конвертом с денежной купюрой внутри. Не нужно думать, что Михаил Аронович брал за свою работу плату. Лечение в СССР было бесплатным. Но никто не запрещал пациентам благодарить своих врачей в той или иной форме. Форма и размеры благодарности определяли сами пациенты и зависели не только от количества и качества выполненной врачом работы, но и от их благосостояния. Даже не столько от величины их зарплат, сколько от занимаемой ими должности. Кстати, нередки были случаи, когда подчиненные зарабатывали не меньше своих начальников, а то и больше. На крупных заводах, рабочие высокой квалификации зарабатывали очень неплохо. Не нужно забывать, что СССР – это страна победившего пролетариата, и отдельные пролетарии в этой стране жили-не тужили, грех жаловаться, особенно в столицах союзных республик.

К чести Михаила Ароновича нужно сказать, что он не делил своих пациентов на бедных и богатых, выгодных и невыгодных. Его главный жизненный принцип состоял в том, чтобы честно и профессионально выполнять свою работу, относясь ко всем своим больным одинаково ровно. А дополнительные доходы часто оставлял в копилке отделения на организацию праздников и чествования юбиляров и именинников, за что имел отдельное уважение своих подчиненных. Были случаи, когда кто-нибудь из сотрудников попадал в трудное положение и нуждался в помощи. И тогда зав отделением Михаил Аронович Шпилькин оказывал им помощь из этого фонда, совершенно безвозмездно.

Отпустив медсестру, Михаил Аронович прошел в свой кабинет и стал собираться домой. Ехать на футбол было еще рано. Можно было спокойно дойти до дома, покушать, переодеться и только потом выдвигаться на стадион.

Михаил Аронович присел в кресло за рабочим столом, чтобы еще раз посмотреть, что у него намечено на следующую неделю. Главным было – раскидать по сотрудникам тех пациентов, уходящей в декретный отпуск Чикуровой, которых она не успела долечить. А это дополнительная и не оплачиваемая нагрузка, отнюдь не приветствуемая его подчиненными и потому создающая заведующему отделением дополнительную головную боль.

Он откинулся на спинку кресла и задумался. В это время раздался стук в дверь, и она начала тихонечко открываться. Затем раздался мужской голос с просьбой о разрешении войти, и почти сразу после этого, не дожидаясь запрошенного разрешения, дверь распахнулась настежь, пропуская внутрь кабинета молодого человека лет 17-18, вряд ли старше.

– Прием уже закончен, молодой человек, – сказал ему Михаил Аронович.

– Вот и хорошо, – обрадовался молодой человек, – никто нам не помешает спокойно обсудить мое предложение.

– Какое предложение?

– Я предлагаю вам, пока бесплатно, провести испытания трех лечебных артефактов. Первый артефакт выполнен в виде обруча, который надевается на голову пациента. Я назвал его подавителем боли. Он выполняет роль обезболивающего укола, которым вы потчуете своих пациентов перед тем, как удалить зуб или начать его лечение. Артефакт начинает действовать через 10 секунд. То есть через 10 секунд вы можете смело начинать свою работу с зубами пациента. Никакой боли он чувствовать не будет, пока на нем надет обруч.

Молодой человек прервал свою речь и огляделся.

– Давайте проведем небольшой эксперимент. Я надеваю вам обруч на голову, а через 10 секунд вы кольнете себе в руку чем-нибудь острым, да хотя бы иголкой. Если вы почувствуете боль, я встаю, плачу вам за беспокойство 25 рублей и ухожу. Больше вы меня не увидите. Если же испытание пройдет успешно и вам станет интересно, я расскажу вам еще о двух артефактах. Что скажете?

Молодой человек вопрошающе глядел на него.

– Как вас зовут, молодой человек? – спросил Михаил Аронович.

– Женя. А вас как зовут?

– Михаил Аронович. Скажите мне, пожалуйста, на каких принципах работает этот ваш, так называемый артефакт.

– Практически на тех же самых, на которых работает лекарство, которое вы вводите с помощью шприца в десну пациента. Блокировка чувствительности нервных окончаний. Замечу, что вы таки причиняете боль своим пациентам, когда прокалываете десну шприцем. Я совершенно точно знаю, что имеется довольно много людей, которые не переносят никакие уколы. Есть люди с аллергической реакцией на уколы любого вида. Мой артефакт как видите абсолютно безболезненный. Скажу вам по секрету, у меня есть артефакт, также выполненный в виде обруча, и который заменяет работу анестезиолога. Больной просто спит во время операции, а после операции у него, естественно, отсутствуют последствия применения наркоза, поскольку наркоза как такового не было.

– Вы говорите удивительные вещи.

– Ну, так как? Вы будете проверять работу артефакта?

– Буду, – неожиданно для себя сказал Моисей Аронович. – Давайте ваш артефакт.

Женя достал плоскую жестяную квадратную шкатулку, с длиной стороны сантиметров двадцать и толщиной два сантиметра, и протянул ее врачу. Моисей Аронович повертел ее в руках, потом понял, как она открывается и откинул крышку, достал лежащий там обруч, выполненный из какого-то легкого металла, возможно алюминия или дюраля с небольшим прозрачным круглым камешком, встроенным в широкую часть обруча. Сам обруч был не сплошной, а занимал примерно две трети длины окружности. Края этой дуги пружинили, позволяя, тем самым, использовать его для пациентов, имеющих разный размер головы.

– Его можно надевать даже на головной убор, – заметил Женя, – единственное требование – камень обруча должен располагаться над переносицей. Надеваете обруч, и прикасаетесь к камню подушечкой любого пальца. Это является сигналом к началу работы. После этого, сразу начинайте покалывать себя иголкой, легонько, конечно, и при этом считайте про себя. Секунде на седьмой, вы перестанете ощущать боль. Начинайте!

Моисей Аронович надел обруч, дотронулся до камня обруча пальцем и, считая про себя, стал колоть себя иголкой. Когда он сосчитал до десяти, рука уже ничего не ощущала. Он открыл рот и кольнул иголкой в свою десну. Боли не было. Он кольнул сильнее, до крови. Вкус крови он ощутил, а боли не было. Он сдернул обруч и положил его перед собой. Боли не было.

– Когда вернется чувствительность? – спросил Михаил Аронович.

– В вашем варианте прекращения работы артефакта, через два часа. Если бы вы за пять секунд до снятия обруча опять дотронулись до камня пальцем, то чувствительность возвращалась бы по мере заживления тех ран, которые вы нанесли пациенту, ну, или себе, то есть в вашем случае, максимум через пять минут.

Женя посмотрел на стоматолога, который слизывал кровь с губы, и сказал:

– Наденьте снова обруч, активизируйте его и через 10 секунд проведите процедуру деактивации, как я вам только что сказал. После чего секунд через пять снимите обруч и кладите его обратно в шкатулку. Понимаете, целью нашей с вами работы с артефактом является проверка всех режимов его работы в самых различных ситуациях. Требуется все тщательно записывать в специальный журнал испытаний. Особенно будут важны ваши критические замечания или пожелания по улучшению работы артефакта. Я знаю, какой вопрос вы хотите сейчас задать: «А что я за это буду иметь?». Отвечаю, я вам этот артефакт подарю. Артефакт после рабочего дня кладете обратно в шкатулку до следующего дня. Шкатулка является зарядным устройством, в котором артефакт заряжается. Полный цикл зарядки происходит за два часа. Если будете обращаться с ним бережно, не разобьете камень, то артефакт послужит не только вам, но и вашим потомкам до седьмого колена, а может и дольше.

Женя помолчал немного, давая своему собеседнику время, чтобы осмыслить полученную информацию и спросил:

– А не попить ли нам с вами чайку, Михаил Аронович? А пока вы завариваете чай, я вам ногу полечу. Я вижу у вас старая травма колена правой ноги.

Михаил Аронович последние слова Жени пропустил мимо ушей, просто не обратил на них никакого внимания. Все время, пока он заваривал чай и накрывал на стол, Михаил Аронович лихорадочно думал, что все это значит. Кто такой этот Женя, откуда у него этот обруч с такими удивительными свойствами. И не нужно ли ему сообщить об этом визите в соответствующие органы. Тут он мысленно одернул себя. Никогда Миша Шпилькин не стучал в органы безопасности, и изменять этому правилу не будет. Нужно выслушать этого паренька до конца, решил он.

– Вы чай крепкий пьете, или как?

– Да, покрепче, пожалуйста. Спасибо. Так что вы решили, Михаил Аронович?

– Рассказывайте дальше, Женя. Я вас очень внимательно слушаю.

– Второй артефакт, – продолжил свой рассказ Женя, – я назвал лечащей коронкой. Это артефакт одноразового действия. Представляет собой шарик, диаметром примерно миллиметра 4, из материала, похожего на мягкую резину. В руках, он становится податливым как тесто. Когда врач берет шарик в руки, кладет на свою ладонь, то тем самым производит его включение. Теперь нужно, не мешкая, слепить из него небольшую лепешку и прилепить ее на больной зуб или его остаток. Артефакт начинает работать. Лепешка в течение минуты-двух сама растекается по больному зубу, образуя защитную пленку, которая полностью покрывает его и отвердевает. После этого больного можно отпускать с обычным наказом ничего не кушать в течение часа. За это время зуб полностью восстанавливается, а пленка растворяется. Если зуб был раньше пломбирован, то пломба также растворится без следа, возможно, при этом будет затрачено немного больше времени. Это тоже нужно будет проверить на практике и зафиксировать в журнале. Если от зуба сохранился хотя бы один корень, то артефакт должен восстановить из него весь зуб примерно за сутки.

– Можно спросить? – как школьник поднял руку Михаил Аронович.

– Да, конечно, слушаю вас, – ответил Женя.

– И где можно взять эти одноразовые артефакты?

– Пока я буду вашим единственным поставщиком. Мы с вами должны определить месячную потребность в расчете на одного лечащего врача. В дальнейшем, надеюсь, что власти разрешат открыть специальную аптеку или аптечный склад, где по доступной для советского трудящегося цене, будут продаваться эти и другие лечебные артефакты.

Женя достал жестяную коробочку, похожую на чайную и сказал:

–Здесь одна тысяча лечащих коронок.

– Вы говорили о трех артефактах, – сказал Михаил Аронович.

– Свой третий артефакт я назвал выращивателем зубов. Это артефакт одноразового действия, выполняется в виде толстой резиновой пластинки, своей формой напоминающей боксерскую капу. Закладывается в рот и зажимается челюстями и остатками зубов. Это действие запускает работу артефакта. Перед употреблением необходимо проверить, работает ли у пациента нос, потому что как только артефакт начинает действовать, рот открыть будет невозможно и дышать пациенту, можно будет только через нос. Размыкание рта говорит об окончании лечения, которое длится обычно не более часа. Артефакт за это время восстанавливает у пациента все зубы, от которых у него хоть что-то осталось и выращивает отсутствующие.

Все остатки артефакта удаляются полосканием рта. Лечение происходит безболезненно, чувствительность ротовой полости восстанавливается в течение часа после окончания работы артефакта. И последнее замечание. Пациентам старше 50 лет артефакт не восстанавливает зубы мудрости. Это связано с возрастными изменениями костных тканей. Так что тем, у кого есть возможность и желание иметь полный комплект зубов до глубокой старости, они должны вырастить их до пятидесятилетнего возраста.

Женя запустил руку в портфель, из которого он доставал свои артефакты, и вытащил четыре жестяных цилиндра, сантиметра четыре в диаметре и длиной тридцать сантиметров.

– В каждом цилиндре 30 штук выращивателей зубов. Вот с этого торца открывается крышка, а с противоположного торца расположено кольцо. Нужно прокрутить кольцо по часовой стрелке и артефакты выдавливаются с другого конца цилиндра. Каждый артефакт рекомендуется доставать строго перед употреблением. Чтобы достать один артефакт, достаточно одного оборота кольца.

Михаил Аронович ошеломленно молчал. Он поверил сказанному. Больше всего его убедил обыденный тон, с которым паренек рассказывал об артефактах.

– Я приду через месяц, – сказал Женя, – и принесу следующую партию одноразовых артефактов в обмен на журнал, в котором вы запишите, кому была оказана медицинская услуга, какой был диагноз и каков результат лечения. Жду ваших рекомендаций и по части оказания платных услуг. Вы понимаете, что если артефакты будут бесплатными, то вас снесут толпы жаждущих вырастить себе новые зубы. Цена на каждый артефакт должна быть обоснованной. Моя предварительная цена это от 30 до 50 рублей за лечащую коронку и от 200 до 1000 рублей за выращиватель зубов. Цена может зависеть от дохода пациента. Скажем, установить три категории семей. С уровнем дохода до 100 рублей в месяц на одного человека, до 200 рублей и выше. Установить категории граждан, имеющих льготы и соответствующие скидки.

– Женя! – воскликнул Михаил Аронович, – откуда вы свалились. Кто же нам с вами разрешит брать деньги за лечение. Обязательно кто-нибудь настучит кому нужно. После чего придут и упекут нас с вами в тюрьму, как злостных угнетателей трудового народа.

– Хорошо, эти вопросы я беру на себя. От вас требуются только рекомендации. Если случится что-нибудь экстренное, звоните мне вот по этому телефону.

Женя достал из портфеля небольшой кусочек белого картона, на котором было написано:

«Младший магистр магии, артефактор, Евгений Рысь, дом. тел. хх-хх-хх.»

Паренек ушел. Почти сразу после его ухода в дверь кто-то громко постучал. Затем дверь распахнулась, и вошли двое военных в фуражках с малиновыми околышами и почему-то в довоенной форме.

– Гражданин Шпилькин! – громко сказал один из них, – вставайте, вы арестованы – он схватил его за плечо и сильно встряхнул.

Михаил Аронович вскрикнул испуганно и … проснулся. Он сидел в кресле за рабочим столом в своем кабинете заведующего стоматологическим отделением районной поликлиники города Москвы. Над ним склонилась Алевтина Терентьевна, его заместитель, она трясла его за плечо и громко спрашивала:

– Что с вами, Михаил Аронович? Вы так громко кричали, перепугали всех дежурных. Почему вы не ушли домой? Что-то случилось? Ты что, Миша, с женой поругался, да? – в ее голосе прослушивалась нескрываемая надежда.

– Нет, нет, Аля. Все нормально. Неделя выдалась тяжелая, очень устал. А работу закончил и расслабился. Видишь, даже уснул.

Он еле-еле смог успокоить свою заместительницу и выпроводить ее из кабинета. На душе была какая-то необъяснимая тяжесть и чувство грусти. Миша вспомнил свой сон. Он был такой яркий, как будто действительно все происходило наяву. Ах, а какие лечебные артефакты принес с собой этот парнишка! Это же мечта стоматолога.

Михаил Аронович и не заметил, как за этими мыслями вышел из поликлиники и зашагал домой. До его дома было пять минут ходьбы. Михаил Аронович резко остановился. Он шел! Шел и не хромал! Он согнул колено. Его правая нога легко сгибалась и разгибалась, как будто не было этой тяжелейшей травмы в юности. Он присел и легко встал. Присел и встал. Присел и встал. От возбуждения у него закружилась голова. Он открыл свой портфель, в котором носил служебные бумаги, чтобы дома после ужина немного поработать над ними. Зарылся в него и вытащил небольшой цилиндр, похожий на школьный пенал для хранения ручек и карандашей.

– Вот, выращиватели зубов! – вспомнил он. Он схватил пенал и почему-то встряхнул, поднес к глазам, как подзорную трубу. В торце цилиндра было небольшое отверстие, заглянув в которое Михаил Аронович отчетливо увидел красивый узор, сложенный из цветных стеклышек. В его руках был обычный детский калейдоскоп.