Текст книги "История жизни и перерождения"

Автор книги: Вячеслав Вампир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

А тем временем близилось лето. Самая горячая пора... для людей... но и для нас... тоже... Нам никто не мешал наслаждаться нашей нежизнью... Лена, – начал я как-то разговор, – зачем ты опять возвращаещься к этому террору? – Не знаю, любимый, – она неизменно виновато улыбалась, Просто мне хочется вспомнить... то, с чего началось наше с тобой чувство... Ты помнишь, как на самом деле хотел меня... Но... – ...Я не знал... кто ты... из какого ты теста... – Понимаешь, Лена. В этом дачном поселке у моего одногруппника, теперь.у бывшего, как и все они, – я обвел рукой людей, которые когда-то учились бок о бок со мною. Есть мичуринский участок... И я хочу его навестить, может даже, с тобой... Ты ведь составишь мне компанию, любимая? – Конечно, дорогой. – Елена улыбнулась, обнажив длинные клыки. Мы вместе навестим твоего друга. – Но что я ему скажу, – спросил я, когда он спросит у меня объяснения... А может быть, он окажется не один... А он непременно спросит... Как я объясню ему эти пустые трупы? – Ты прав, дорогой, прости. – Елена прильнула к моим губам своими... – и поцеловала, прямо как если бы она была смертной девушкой...

Я ответил на поцелуй. – Прости, – повторила бессмертная девушка, – я не думала, что для тебя это важно. – Я понимаю, – сказал я, пытаясь утешить девушку. Подтер кровавую слезу с её нежной холодной щеки, – я уважаю своих друзей... даже став вампиром. Я не хочу, не хочу, понимаешь! Стать для них врагом! Прости, – теперь оправдывался я. – Мне не стоило повышать голос... Ты не сердишься на меня? – Нет, дурачок... – Пойдем на реку... – предложил я. – Смотри, какая красивая ночь... – Чистое небо... и луна висит. Над рекой, которую с нашего места немного было видно. И сегодня тепло. – Потому она и нравится мне, – сказал я, – своей простой прелестью... – Пойдем, Слава.

* * *

Мы пошли на реку, когда был где-то десятый час... А ночи летом короткие... думаю, это всем известно... Мы прошли мост, пройдя по Коларовскому тракту, так он кажется, называется, в сторону собственно, Коларова и Казанки. И пошли вдоль короткий улочки... Ох я забыл... мы спустились с крутой горы, где иногда большие пригородные автобусы не поднимаются с первой попытки... Даже, на моей памяти был такой случай. Когда переполненный из Ярского ЛАЗ, вынужден был скатиться обратно, а ещё кому-то в толпе сделалось плохо. Автобус, оглашая сигналом округу, скатился с горы, впрочем, медленно, на тормозах, Откатился на некоторое расстояние. Человека выпустили на свежий воздух и дождались, пока он вернется, кстати, это была бабулька уже в возрасте, но ещё не дряхлая. Бабулька, подышав воздухом, вернулась в душный переполненный автобус, и закрыв двери он набрал скорость, и хвала Сварогу, вторая попытка увенчалась успехом. Хотя автобус весь дрожал от перенапряжения, и недостатка мощности. Это в районе церквушки на площади под горой... Там ещё маленькая площадка, у церквушки, и остановки Коларово, в обе стороны. Спустившись с этой горы мы пошли вдоль улочки из порядка десятка кирпичных особняков, надо заметить, довольно красивых. В конце концов, мы вышли на пустынный пляж, к чести его, он был песчаный... – Когда мы пойдем к твоим друзьям? – нарушила молчание Елена, без всяких вступлений. – А почему тебя так это интересует? полюбопытствовал я. – Я хочу понять, почему ты к ним так привязан, душевно. – Понимаю. – Смотри, Слава, там кто-то есть... – Елена вытянула руку вперед к пляжу, и указала на костер, горящий где-то вдали. – Ну и что, – ответил я, как будто так и должно было быть. – Ну и что?... передразнила меня Елена... Они могут помешать нашему отдыху... – Каким образом? – Не знаю, дорогой, но я что-то чувствую... – Это молодые люди... очень пьяные... И они уже спят... – ответил я, дорогая, ты ещё чего – то боишься? – Нет, что ты, просто неприятно... – О, как это похоже на людей. с долей иронии в голосе произнес я. – Смотри, Слава... Один из них встрепенулся... – ... Словно что-то почувствовал... – Нас почувствовал... произнесла задумчиво девушка-вампир. – От нас ведь исходит тревожная аура... – Нам придется их спровадить отсюда... – спокойно произнес я. – А ты не подумал, что пара из них может оказаться нашей пищей... – Точно, Лена... Я и не подумал... Ты, наверное, голодна? – Да, любимый... меня гложет жажда. – Тогда... – предложил я, – подзовем дежурного... А на остальных нагоним неизбывного страха... чтобы они больше сюда не возвращались...

Я послал мысленный импульс юноше, сидящему у костра, а на остальных нагнал волну ужаса... Через пару секунд, компании и след простыл. Мы с Леной со смехом наблюдали, как компания пяных юношей, охваченных необъяснимым ужасом в беспорядке покидала пляж. Подошел довольно крепкого склада, юноша с бычьим видом... давая понять что он недоволен происходящим... Пока Елена соблазняла его, я оказался сзади, у него за спиной, и впился в горло; сделав пару глотков, так как был неголоден. И передал обмякшее тело девушке... Сердце ещё было полно жизни, но парень просто отключился... Потом моя бессмертная девушка насытилась, и попросила отнести тело куда-нибудь подальше... Я же, от себя, только свернул ему шею, чтобы исключить вероятность восставания его... из мертвых.

Потом, помню, мы купались при луне. Только мы. Я и Лена два бессмертных существа, бывших когда-то человеками... Может, в какой-то мере, мы остались людьми... только слегка изменившись... физиологически... Мы медленно, стягивали друг с друга одежду. Наслаждаясь лунным сиянием, отражающимся от белесых тел друг друга... Сбросив всю одежду тут же, на берег. Не боясь, что её кто-то уведет. Мы одновременно, или почти одновременно, побежали босиком по песчанному берегу в воду. Ровная поверхность превратилась в поверхность, изображающую мини-шторм... И одновременно нырнули... – Бр-р-р... какая вода... – поежилась Елена, – даже для меня... прохладно... – Тебе нравится, любимая?.. – спросил я, когда вынырнул. – Приятно холодит кожу...

Она подплыла ко мне со спины. И поцеловала в шею... без укуса. Я развернулся в воде, и мы слились в бессмертных объятиях друг друга. Потом Елена сделала длинный, точнее, глубокий засос, и я ответил на него, так как не отреагировал бы, даже будучи человеком... Я продолжал дивиться самому себе. Едва работая ногами мы держались на поверхности. И мне приятно было ощущать эту нежную, вечно молодую, белесую плоть плотно у своего тела. Мы так продержались в воде где-то минут десять... Потом отплыли от берега на достаточное расстояние. И перевернувшись на спину поплыли медленно к берегу. Мы выбрались на берег мокрые, как мыши, и соединившиеся ещё ближе друг с другом... Теперь нас разлучит только... огонь... настоящая смерть... Но я старался отогнать от себя эти мрачные мысли... – Слава, вдруг заговорила Лена, – мы ведь никогда не расстанемся? – Нет, конечно, ответил я, не без тени удивления в голосе ответил я, – я ведь люблю тебя... И ты меня тоже любишь... – Почему ты так уверен? – Что?!. – я чуть не вспылил... – я чувствую это... Ты меня пугаешь... подобными шуточками... Но ты прав, Слава, любимый, я действительно тебя люблю... Слишком сильно, чтобы бросить. – Вот и ладушки... – успокоился я, – больше не пугай меня так, хорошо? – Хорошо, – понурила голову Лена, – прости... – Ничего... страшного... – выдавил я.

Потом мы вновь слились в глубоком поцелуе, так вот, как лежали... без одежды... которая лежала рядом... Потом долго лежали, пока на небе не появились признаки приближающегося рассвета. Звезды медленно, одна за другой, гасли, на фоне светлеющего небосвода. Мы засобирались, неспешно, время у нас ещё было часа три. Потом пошли на остановку, ловить попутку. Поймала Елена какого-то селянина на "Волге", которой не меньше двадцати лет. На вид, но она видно, было ухожена. Внутри было царство желто-рыжего кожзама... мы проехали одну остановку, в гору. И рассчитавшись с водителем мы пошли к своему дому. Мы, помнится, что-то весело обсуждали, и громко смеялись, так что редкие водители оглядывались на нас, как на слегка тронутых...

Мы вернулись домой за полчаса до рассвета, уже подуставшие от долгой прогулки. Я уложил девушку в гроб. Поцеловав её на прощание... до вечера... и закрыл крышку гроба со словами: "я люблю тебя, Лена" Она ответила мне аналогичным признанием, и заснула... бессмертным сном... до вечера, чтобы восстановить силы. И потом сам лег в свой гроб, закрыв над собой крышку. Я скажу лишь, что гробы наши находятся глубоко... в подвале.. далеко от солнца... И от посторонних глаз. "Это была одна из наших лучших ночей... за столь недавний срок нашего бессмертия" – подумал я напоследок, и тоже отключился.

* * *

Когда я проснулся вечером, и оставил свое ложе, Елена ждала меня, сидя на диване, с комфортом расположившись. – С пробуждением от сна... любимый – улыбнулась Елена. – Спасибо... А разве с этим поздравляют? – я вскинул брови, нарисовав удивление... – Ты знаешь, какое сегодня число? спросила Елена. – Нет. – Сегодня уже месяц, как мы оба – вампиры... – О, да... Это круглая дата... – я лишь ухмыльнулся в ответ... – Ну и что? Сегодня нам предстоит нанести визит ко мне домой. – Ты точно этого хочешь? – Cовершенно посерьезнев спросила девушка. – Я не хочу, – ответил я, – но надо. – А зачем? – Я не знаю... Просто чувствую, что должен. – Ты не боишься, что что-нибудь нехорошее случится с матерью. – уже с тревогой в голосе спросила Елена, что с ней случится.. например... Сердечный приступ? – Будем надеяться, что все обойдется. У меня мама никогда не жаловалась на сердце. Я и так уже пропал... на месяц... Наверное объявили розыск... Сама понимаешь, каково это... Когда пропадает твой сын... Хотя... тебе ребенка терять не придется... Но из чистого сострадания... Я должен сказать... что я умер для этого мира... Однако... я заберу свой паспорт. Он мне пригодится. – Понимаю. – Еще я должен взять все свои вещи. По крайней мере, футболки на лето. Голубые джинсы. – Но... может не стоить говорить... про смерть?.. – Наверное, ты права, Лена, я погорячился, – произнес я вполголоса, я скажу... я скажу... я скажу... что уезжаю жить к тебе. О себе я позабочусь. – Да... дорогой, это лучше... Она со временем, поймет, что это было необходимо... – сочувственно произнесла девушка, – а что касается... нашей бледности? Ты думал об этом? ты это будешь объяснять? Не знаю... Честно... – Ладно, поехали.

* * *

И мы, взяв немного денег, чтобы хватило на проезд в город, и оставили наше убежище, выйдя на проспект. Туда, где останавливаются автобусы. Ждать долго не пришлось, подошел какой-то автобус в город. Мы недолго думая, сели в этот автобус, и двери закрылись за нами. Мы ехали в город. Автобус, ЛиАЗ, повидавший немало, почти пустой, сильно клевал и кренился в поворотах. Но двигался быстро.

Елена заметила впереди парнишку шпановатого вида. Лет семнадцати или моложе. Он сидел впереди к нам лицом, и все время пялился на Лену. Однако, и Елена вскоре это поняла... Она увидела в его глазах только ненависть... Мне так показалось, по крайней мере... Потому что я сам тоже ничего кроме ненависти не увидел... Однако, подойти и попросить чего-либо он не решался. Елена пригвоздила его взглядом к сиденью. Он заерзал, но так и не встал, когда порывался выйти на ближайшей остановке. Мы даже не стали его убивать, хотя запросто могли выпить его. Мы доехали до площаи Южной на этом автобусе, и пересели на девятнадцатый автобус. Люди ощутила какой-то смутный, липкий страх. Ничем не объяснимый. Какая-то пожилая бабулька закудахтала по поводу бледности нашей кожи. За окном сменялись строения... Проехали мимо Учебной, и я вдруг подумал: "А что бы подумал Горшок, увидев меня? – И сам же ответил на этот вопрос. – Наверное, мне ещё предстоит выяснить ответ на него..." Мы с Леной одновременно уставились на нервную старушку, и ей стало по-настоящему страшно... И она осенила нас крестным знамение... с криком ИЗЫДИТЕ!! Но прочие пассажиры никак на это не отреагировали, хотя тоже чувствовали что-то. Им показалось, что бабулька сошла с ума, когда увидела, что крестное знамение никак на нас не подействовало...

Потом повисла тишина... точнее... все разговоры прекратились разом. Только шум мотора, и шелест шин по весеннему асфальту. Люди выскакивали на своих остановках, стараясь не оглядываться. Даже те... кто при жизни был бы нашим смертельными врагами... сами боялись теперь, оказаться жертвами... "Ваш час ещё впереди... – произнесла Елена тихо, но так, что все услышали, – не радуйтесь"... Один парнишка даже запнулся, и рассетелился на асфальте, запнувшись о ступеньку, где-то на К.. Ильмера. Мы попросили остановить автобус на следующей остановке, ставшей теперь для меня чужой...

Когда автобус остановился и открыл двери, вышел и подал девушке руку, чтобы облегчить ей выход. Хотя она в этом, вроде как и не нуждалась. Было светло. Но солнце уже зашло. Двенадцати ещё было, Доходило едва ли девять часов. Мы обогнули дом с короткого торца и пошли к моему подъезду. – Вот здесь, Лена, я жил эти пятнадцать последних лет... Или около пятнадцати... До весны этого года... С восемьдесять восьмого. Когда я пошел в первый класс... в печально знаменитой четырнадцатой школе прошли мои самые "счастливые" года... Я слышал об этой школе сейчас не самые благоприятные слухи... Некоторые мои друзья удивлялись, как я учусь в ТПУ... – я виновато улыбнулся, – учился... теперь...

Во дворе дома парни гоняли в футбол, громко выкрикивая команды. Мне не удалось пройти незамеченным. И парни подозвали меня к своей компании. Я поздоровался с друзьями, и представил Елену друзьям и ей – своих друзей, в свою очередь. Один из моих ближайших друзей заметил бледность нашей с Леной кожи, что вызвало в нем некоторое беспокойство... Я сказал всем, что слегка приболел... такой болезнью... что мне теперь нужна только тьма... и кровь... Друзьям хватило ума не поверить в это... Однако... искра сомнения все же вспыхнула... Эта шутка потонула в дружном смехе, охватившем всех нас. Но веселье длилось недолго... – Славян, – Нарушил тишину Ванька, ты... серьезно... ну... про это... самое?.. – Серьезнее некуда, – ответил я, – серьезнее чем хотелось бы. – Славка, ты чего творишь?! – шепнула мне на ухо Елена. – Ты хочешь выдать все племя бессмертных?.. – А разве нас кто-то может услышать? Спросил я, – Даже тот, кто создал тебя, он сейчас наверное... черт знает где... – ...Может даже и поблизости... передразнила Елена, – он может сейчас находиться в одном из домов... Ты отдаешь себе отчет о последствиях? – Ладно, извините, парни, что так получилось... Нам нужно поговорить с девушкой. – Слушай произнес я, отводя девушку к своему подъезду, – что они смогут нам сделать? – Они, может, и не могут... – шепотом произнесла Лена... – Но ОН... – А разве он настолько могуществен? – Я не знаю.... – в глазах Лены читался страх... Может быть, ты слишком драматизируешь ситуацию? – мой вопрос прозвучал как-то нелепо... – Не думаю... чтоб настолько... Ладно... Давай забудем это. – Хорошо, произнес я, – и добавил, – пойдем в дом.

В подъезде было темно, но я заметил, что какой-то невзрачный тип пялился на наши светящиеся лица. Страх метался внутри него, планомерно превращаясь в необъяснимый ужас. Мы поднялись пешком на второй этаж и подойдя к красной кирпичной стене, я нажал на верхний звонок. Услышав голос отца, беззаботно-веселый. Я ответил: – Блудный сын вернулся... – Аааа, протянул отец, и ушел, не став открывать нам, – нам таких не надо... – Он не хочет тебя видеть... – заключила Елена с грустной улыбкой в голосе. – У меня есть ключ... – произнес я, ехидно ухмыляясь... – семейство снабдило смерть ключом от собственного дома...

И мы вместе рассмеялись. Потом я достал чехол с ключами от дома и открыл дверь сам. Они не ожидали, что я приду, и жили как обычно. Не сменили даже замки на дверях... Я прошел в квартиру, открыв вторую дверь, мы разулись в коридоре, и прошли в мою комнату. Где мамка с сестренкой, Оксаной, работали за компьютером. Мамка спросила меня, не оборачиваясь: Где тебя носило? – и в её голосе чувствовался гнев. – Мама, я стал вампиром, – но в ответ на это заявление получил лишь ироничный смех, – и я ухожу от вас навсегда, – Я пришел сказать вам всем об этом, и забрать кое-что свое... Одежду, модели. Особенно те, что стоят на тумбе. Они мне дороги. Диски. Я найду... что с ними сделать. – Ты... это... серьезно?.. выдавила мать. – Да, – ответил я, – и не жалею об этом. И я нашел свою любовь в этой девушке, Кстати, мой долг заставляет вас познакомить: Лена, Это моя мама, Ольга Романовна, и сестренка Оксана. Мама, сестренка, это Лена... Мы с Леной иронично улыбнулись. – Что ты тут делаешь? – Неожиданно в разговор вмешался отец, пришедший, видимо, чтобы разобраться в ситуации. Я услышал спиной его тяжелые шаги. И отошел в сторону. – У меня есть ключи... – спокойно ответил я, – и повторил свою шутку... которой поделился с Леной в подъезде. Я здесь последний раз, повторил я отцу то, что только что сказал маме с сестрой. Вопроеки тому, что я от него ожидал, Он отреагировал не гневом... и не бурной радостью... а вполне спокойно, – что тебе тогда нужно? – Я вампир, – сказал я. – Я ухожу от вас, ставших мне чужими... Я больше не завишу от материальных благ... – А диплом? – с растущим гневом спросил отец. – А зачем он мне? – спокойно спросил я, и сам же ответил, – теперь, в моем нынешнем состоянии, он мне просто не нужен... Принеси какой-нибудь нож, я докажу... точнее покажу, кто я. Ты наверное заметил мою кожу... Она белесого оттенка... и сияет в темноте. Отец ушел... и пришел через некоторое время... но не с ножом... а с ремнем... Я лишь посмотрел на него, и усилием воли заставил его рассыпаться в пыль. Напоследок я показал ему свои клыки, от всей души засмеявшись. Елена присоединилась ко мне. Ее рассмешил этот спектакль, устроенный мной. Ей нравились ошарашенные лица, особенно – отца, державшего руке теперь вещь, не плотнее воздуха... Он посмотрел на руку, в которой точно держал ремень, как ему казалось. Но увидел на полу лишь кучку пыли. И побелел... от страха... и безудержного гнева. – Как... ты... посмел?.. – он еле сдерживал гнев, – сделать... это... с собой... – А меня ничто не держало... Я полюбил эту девушку... Но она бессмертна, как и я. – Что значит... Ничто не держало? – Тебе не нравится, что поступили не так как ты хотел бы? А мне плевать на твое наследство... пусть оно достается Оксанке. Всецело... А Елена тоже меня любит. Она не сомневалась, что я отвечу на её любовь, и приготовила мне гроб. И убила бизнесмена, женившегося на ней... в гражданском браке... Выпив его кровь. Елена лишь холодно улыбнулась, обнажив клыки. – Даже если и так... – согласился отец... – ты как был дураком, так им и остался. – Попрошу без оскорблений. – холодно и жестко произнес я. – Она охмурила тебя. – Как же вы глупы, господин... не знаю как вас зовут... – на этот раз рассмеялась Елена, – это вы упертый дурак. Коли не видите очевидного...Ваш сын бессмертен, и он счастлив, в отличие от вас. Машина для зарабатывания денег... – Лена вновь разразилась смехом. Ей нравился спектакль... определенно.

Отец побелел ещё гуще... Казалось, сейчас схватится за сердце. – Ты ведь ни разу не сводил семью ни в кино... ни в театр... – продолжала Елена, – тогда не удивляйся, что твои дети становятся вампирами... Может статься так, что твой труд перестанет быт кому – то нужным... когда вся семья отвернется от тебя... поняв наконец то, что понял Слава. Вы задумывались об этом?

Он посмотрел на меня с ненавистью во взгляде. – Да, отец, – лишь протянул я, – я согласен с Леной... Полностью. Когда ты доживешь свои дни, будет ли тебе что вспомнить? Одни деньги... а паотом они превратятся в твой самый жуткий ночной кошмар... И однажды ты можешь не проснуться... И для чего, спрашивается жил? Я жил молодым, спасибо, за то, что вы с мамой сделали для меня, но я умер молодым, и воскрес к этой не-жизни в счастье... под лунным светом. Только благодаря тому чувству, что люди зовут любовью... Но любовь вампира... это намного выше людского чувства... А то, что ты называешь счастьем... это обман. Его не было в этой квартире, вообще! Она чище... и не отягощена сексом... Точнее, он принимает несколько иную форму...

Отец ушел... не в силах что-либо изменить. А мать спросила меня: Зачем было разыгрывать эту драму? – Не знаю, – пожал плечами я, он сам пришел. Я собирался поговорить с тобой. И уйти во тьму. Навсегда. – Я знала, что этим все кончится... А кто говорил, что будет диплом?!. – Я собирался доучиваться... но в силу не сложившихся обстоятельств, благоволящих к продолжению учебы... Я встретил свою любовь в лице этой бессмертной девушки. – Уходи из этого дома. – Я и собираюсь это сделать. И не пытайтесь больше заговаривать со мной сейчас. Где большая сумка? – Ты где живешь? – вместо ответа спросила мать. – Я не должен показывать свое убежище, – говорил я роясь в шкафу в моей комнате.

Наконец, я нашел достаточно крупную сумку, куда должно войти все. Я же принялся доставать с компьютерного столика все свои диски. И с тумбы все книги. Модели грузовиков. Точнее, только черный КамАЗ-5410, который мне особенно дорог. С полуприцепом вместе. В итоге со всеми шмотками, кассетами и дисками сумку собрали... Как будто в поход собрались...

В каком-то смысле... это и есть поход... наверное... в бесконечную жизнь. Когда мы все собрали с Леной, совместными усилиями, я вынес сумку в коридор и мы начали обуваться в так называемом тамбуре... Между входными дверьми. Я обулся первым. Мне достаточно было натянуть сапоги. И принялся помогать Лене шнуровать ботинки. На это ушло самый максимум, минут пять, при плотной шнуровке каждого ботинка. Мамка все же вышла в подъезд проводить нас. И на глазах её я заметил слезы. Уходя за дверь я сказал лишь: три слова: прощай и прости. Лена захлопнула дверь. – Лена, что с тобой? – спросил я, заметив алую слезу, сбежавшую по щеке, и оставившую кроваво-красный след, – ты плачешь? – Мне жаль твою маму. Думаю, она... она... она... не скоро забудет о твоем существовании. – Я ещё могу понять мою маму, но отца... я даже кровь его пить не стал бы. Он начал меня раздражать ещё когда я был человеком... Незадолго до той всей истории с больницей. До твоего прихода... в мою жизнь... – Наверное... нам все же не стоило... – всхлипывая, произнесла лена, – приходить сюда. – Нет, стоило. Хоть это и трагично... но это по крайней мере... честно. – Что ж, слава, тебе видней. – Ладно, давай забудем об этом.

У Лены слезы уже бежали ручьем, и она скатилась по стене вниз, на пол. Мне тяжело было видеть, как она страдает из-за этой моей семейной драмы. Я не пытался успокоить её, зная, что это бесполезно. Лучше пусть проплачется... И забудет... Время приближалось к одиннадцати. Лена уже успокоилась, с виноватой улыбкой сказала: "поехали домой, любимый". Я вытер скользящим движением пальца кровавые подтеки от слез, и понимающе улыбнувшись, позвал за собой Лену. Мы вышли из подъезда и я пошел вызывать такси. Я пошел к шестому подъезду, хотя там была заведомо шпана. Несколько пьяных подростков искали жертву, чтобы нажиться. Я знал, что они для меня не опасны, а посему пошел, ибо этот автомат ближе всего. Подойдя достаточно близко, я парализовал их волю, лишив способности двигаться и собственной воли. Достал телефонную карту, и вставив её в щель набрав номер таксопарка, первый, какой вспомнился... Им оказался "0-50" А в их глазах прочел лишь тупое удивление, и страх. Когда я закончил говорить я показал пальцем на двоих самых старших и велел им идти со мной. Подойдя к подъезду, я предложил Лене насытиться, и сам впился во тьме, в горло своей жертве. Горячая кровь давала приятное тепло. И сердце приятно заныло от притока свежей крови. Я чувствовал, как наливаются красным мои глаза. Я спиной почувствовал, как кто-то выглянул из окна первого этажа. Я увидел, как Лена тоже насытилась, и поволокла свою жертву, за угол. Послышался хруст. Елена свернула своей жертве шею, и бросила её в закутке. У подъезда. И пошла было прочь, но вдруг вернулась. Она обыскала его карманы, и найдя в них нечто, похожее на бумажник, взяла его себе. Тело оставила валяться там же. Лена вымыла лицо снегом, и как раз подоспело такси. Малиновая пятерка с символикой таксопарка. Мы сели в салон автомобиля и Лена назвала адрес. "Пять сотен за двоих, сказал водитель" – Не много ли? – спросила Лена глядя в зеркало, – она увидела, как водитель смешался...

Я тоже почувствовал его страх. Я думаю, он хотел сорвать куш в свой карман. Он тоже глянул в зеркало, и увидел там горящие гневом глаза на фоне белесого лица.

Лена сказала парню, вжавшемуся в кресло: – Мне будет жаль лишать семью кормильца, но если ты не уступишь половину... – говорила бессмертная девушка с явной угрозой в голосе, – придется тебя убить. Ты уже понял... кто я... – Лена обнажила вытянутые острые клыки, как бы издеваясь над ним... Она знала, что когда он будет рассказывать, над ним только посмеются... – Хо – ро – шо... – не без усилий выдавил водитель...

В нем боролись в этот момент противоречивые чувства... Как будто он сошел с ума... Но в то же время он видел все... И жертву у моих ног... И Лену с кровоподтеками на лице. И алые губы... И клыки... Слишком все реально... Он резко сорвал машину с места, и понесся к выезду из этого двора. Через первый подъезд... точнее, мимо его... Однако на повороте, сбавил скорость. И подъехал медленно к проспекту. Когда поток поредел, мы выехали на проспект Мира, в сторону Дальне-Ключевской, видимо, решив обезопасить себя от нападения, он решил везти нас по центру... Мы оставили город за спиной уже через пятнадцать минут. Водитель вел машину на пределе допустимой скорости. Стремясь побыстрее отделаться от жутких пассажиров. Шоссе, ведущее в Предтеченск и далее... в Богашево, была пустынной. Редко когда навстречу пролетала иномарка, норовя врезаться в нас, или громыхал грузовик с прицепом... Только шорох шин такси по асфальту. Безумная гонка... Он знал, что возле бывшего поста ДПС нужно сворачивать направо, там где справа стоит небольшая кафешка. И на скорости не менее семидесяти километров час плавно влетел в поворот, уже после снизив скорость, зная, что дальше дорога извилистая, и больше сорока, или даже тридцати километров, не сделаешь... Чтобы не угодить в кювет. Шел уже двенадцатый час. Когда мы доехали до поселка перед Коларовым, мы рассчитались с тщедушным, перепуганным водителем. И когда он остановился. Мы вышли из машины и пошли за своим багажом, к багажнику. Водитель тоже вышел со связкой ключей. Подойдя к замку, он открыл его, и поднял крышку багажника. Я достал сумку. И водитель захлопнул крышку. Нервно сел в машину, и сорвавшись с места, развернул её на месте, и умчался в город...

Мы не знали, доехал ли он благополучно... Но спустя, буквально минут пять, когда мы стояли на обочине. Мы услышали глухой удар, потом... скрежет металла... Потом послышался запах, как будто загорелась резина... Похоже... он так разнервничался, что с перепугу угробил машину... и себя... скорее всего... Мы же знали, что нам за это ничего не прилетит... Парнишка решил, что мы просто неформалы, как принято называть в современном обществе нам подобных... и нас можно запросто припугнуть. Однако... Мы в полной темноте пошли до своего дома. Я нес сумку один, без особых усилий. Она была, разве что, громоздкой... но никак не тяжелой. Когда мы наконец пришли, Лена сама открыла дверь, и предложила мне пройти в дом первым, потом вошла сама. Дом словно был наполнен темнотой. Мы шли ни разу не нарушив тишину... словно по-новой переживали события сегодняшнего вечера. Я думал, что успею сегодня ещё поразвлечься... Точнее, развеяться... от тяжелого впечатления, произведенного сегодняшней драмой в бывшей когда-то родной, квартире... Надо куда-то пойти... В Лимонку? Может даже... и туда... Но дома я сидеть никак не должен был. И я решил взять немного денег, и поехать в "Лимонку". Я не рассчитываю на то, что найду там бессмертных. Мне хотелось забыться... Я взял около пары сотен, и поехал снова в город. Елена осталась дома. Она легла на диван и задремала. Я медленно вышел, стараясь не нарушить её хрупкий сон. Кроме того, говорят, в Диктатуре сегодня концерт... Я уже сбился со счета, только приблизительно представляя, какой сегодня день. Кажется, АПОКЕФАЛЛЕ и ШЭДОУ ГАРД выступают... Надо будет пойти на это шоу... На пиво мне деньги не нужны, а друзей угостить смогу... Правда, не знаю, что скажет Горшок , тамошний весельчак... Может в пул шары погоняю... опыт есть... а теперь ещё и способности... выиграю ещё несколько сотен... вдруг ворвалась в поток совершенно неподходящая в данный момент, мысль... Подумав, что это грим – я вернул поток мыслей в прежнее русло. Ладно, что нибудь придумаем...

* * *

За этими успокаивающими мыслями я покинул очаг. И пошел на остановку. Я был в косухе и сапогах. В мардуковской футболке, посвященной "танковому" альбому... PANZER DIVISION MARDUK. На остановке я поймал попутку, ибо автобусы уже не ходили. И сказал только: "Перекресток Вершинина и Учебной". Я дал согласие, когда водитель ответил: "С вас сотня". Я уверенным голосом произнес: "Восемьдесят". Он почувствовал что-то не то, и поехал, согласившись, по указанным координатам. Мы ехали, наверное, минут двадцать, не более, при скорости слегка за сотню. Водитель был опытнее, чем тот наивный таксист. И спокойнее. Он почувствовал странную силу в моем неестественно тихом голосе, и не стал перечить. Когда мы приехали, было ещё светло, и кое-кто толкался на улице. В основном малыши... Пионеры... Я прошел внутрь, в бильярдный зал. Поискал глазами знакомые лица и в дальнем углу обнаружил Горшка. Его нетрудно найти в толпе. Высокий светловолосый. Часто ходит в бейсболке поверх собранных в хвост длинных прямых волос. Я прошел к нему, и поздоровался. Он ухмыльнувшись пошутил, ощутив странную холодность моей руки: "Ты, Труп, наверное, спишь в холодильнике?" – и коротко хохотнул, Зал же залился смехом. Я тоже присоединился... Мне понравилась его шутка. – Нет, – ответил я, – просто я... стал... вампиром... – Правда? – Ванька не перестал смеяться, а напротив едва не захлебывался смехом... И вдруг, внезапно все его веселье как ветром сдуло. – Что ты сказал? – Я вампир, – повторил я, ещё подавляя в себе прорывающиеся смешки. – Но ты не бойся, Ваня, Ни ты, ни твои друзья не пострадают... из-за моей жажды. На ДикТАТУре это вообще никак не отразится... кроме как, если повезет... положительно... Сделав некоторую рекламу. Типа... В Клубе тусуются вампиры... Новая вывеска клуба... Ты понимаешь о чем я? Это оживит интерес к клубу... – Интересно... – Но я хочу попросить тебя... точнее, через тебя, донести пожелание администрации клуба, – произнес я, уже серьезным, деловым тоном, – вы должны прекратить этот позор с "электронными"... попсовыми вечеринками. – Почему ты так откровенно это требуешь? – Во-первых, друг мой, произнес я, – это дискредитирует клуб, изначально создаваемый, как я понял, для поклонников экстремальной музыки... А не прощло и полгода, и кто-то додумался крутить здесь это электронно-хаусовое дерьмо. Я сам так думаю, и мое мнение разделяют многие мои друзья. – Конечно, здесь ты прав, Труп, – признал Ванек, – но это не от меня зависит. Тебе надо с Ваней арт-директором побеседовать. После концерта. Я проведу тебя к нему. – Спасибо, Горшок, поблагодарил я, – и еще... говорят клуб могут скоро закрыть... насовсем, Это так? – Да, – ответил татуировщик, – есть такой риск. – Хочешь узнать, что я думаю по этому поводу? – Интересно услышать. – Так вот...Это из-за как раз дискредитации в глазах томских неформалов. Это единственное пока место, где могут более-менее спокойно и без геморроя, проходить концерты... Без проблем с организаторами... Но вам явно не хватает выручки. Почему у вас клуб не работает днем? И сюда уже заходят не только волосатые... но и все, кому не лень... И гопники – в первых рядах... От них моим смертным друзьям житья нет. Хотя бы здесь, клуб должен быть закрыт для не-неформалов вообще. Для скин-хедов и гопников. Я ещё могу понять, если люди в возрасте, уже достигшие места в обществе, могут интересоваться тяжелой музыкой. Для них можно сделать исключение... Но они не гопники. Хотя и в классической одежде. Такие люди всегда приветствуются. Наверняка, с ними интересно пообщаться. – Ты прав, Труп, – опять согласился Горшок, – абсолютно. Поэтому... я знаю, что я прав... я самодовольно улыбнулся, и произнес, серьезно, – ты предупреди Ваньку, что возможно я с ним серьезно поговорю. Когда будет спокойный вечер. Я могу теперь проявлять активность только в темное время суток. Но это стоило того... Я пошел на это бессмертие из-за любви, к бессмертной девушке... которую встретил, лежа в больнице. А сейчас. Если не занят, пожалуйста, составь мне компанию, для партии в пул. Я плачу за игру. – Это превосходно. – Тогда пошли за набором шаров. – Сходи один, Труп, ты же можешь, – попросил Иван. – Да, пожалуй, – согласился я.