Текст книги "Русская Амазонка"

Автор книги: Вячеслав Шоболов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Сергей

Не вижу смысла вспоминать и пересказывать каждый день, прожитый на острове. Пробегусь вкратце по основным моментам, чтобы потом избавиться от дополнительных пояснений.

Это была наша последняя ссора, и дни стали почти как близнецы. В сложных ситуациях всегда выручает выработанная привычка. Чтобы не сойти с ума от безделья, я настоял на каждодневных занятиях и тренировках. Начали с искусства выживания в безвыходных положениях: что есть, где взять воду, как развести огонь, где прятаться и как, умение маскировки, охотиться и ставить силки, делать ловушки, владеть всеми видами холодного оружия. Почему-то у нормальных людей холодным считается только нож или сабля, а ведь почти все предметы, окружающие нас, можно отнести к этому виду.

Учеба была сложная, трудная, но нужная. Я сделал нам луки, копья, бумеранги, нунчаку, булавы, шесты. Я упорно учил Настю премудрости владения всем этим. Она сильно изменилась: посерьезнела, посуровела что ли; глаз стал зорче, рука тверже, ноги быстрее, все тело, как пружина.

Оружие это хорошо: ножи, сабли, мечи, шпаги и прочее добро, все отработали до автоматизма. Иногда меня даже поражало ее упорство, она не желала ни в чем отставать от меня.

Великолепно когда что-то есть под рукой, а если нет? Точность, техника, сила духа, внутренняя энергия, знание анатомии, надежнее всякого железа. Трудно давалась Настёне эта наука, но увлечённей всего она занималась этим с завязанными глазами. Пришлось рассказывать об основах биоэнергетики, экстрасенсорики, самоконтроле и самолечении. Кто-то, может быть, возразит: зачем девушке весь этот багаж? Она, что, профессиональный убийца или «Бабетта идет на войну»? Отвечу очень просто, ни какое знание не бывает лишним. А если вспомнить, что на дворе 1990 год, в стране, в огромной Матушке-России, полная неразбериха. Нужно уметь постоять за себя всегда, а молодой девушке тем более, от всяких хамов уберечься. И прошу учитывать, что двое человек в изоляции от общества – очень мало, чтобы остаться в здравом уме. Всегда лучше быть занятым делом, чем гадать, что принесет завтрашний день, хуже нет неопределенности.

День за днем трудились над самосовершенствованием. Появились привычки, традиции, комбинации, условные знаки, мимика, жесты. Одну из традиций мы даже взяли у пиратов: поднимаясь за водой, заходили на смотровую площадку, не теряя надежды на окончание отшельничества.

По вечерам, если не занимались ночью, мы философствовали у костра, докапываясь до разных истин. В рабочие дни мы трудились на грядках, охотились, рыбачили, но плот для этого дела был слишком громоздким, поэтому, между делом, где выжег, а где выдолбил нам пирогу, она, конечно, получилась корявенькая, но плавала и была легкая в ходу и управлении. Пища наша разнообразилась птицей и рыбой. Короче у нас было все – кроме хлеба, даже вино я делал из фруктов, отличное сухое вино. Но вот курить бросил. Мы жили с родни спартанцам: голые, загорелые, сильные, ловкие, умные. Никакой черт нам был не страшен.

Так, худо-бедно, пробежали три с лишним года, которых в делах мы особо и не заметили, только палочки прибавлялись. Вы спросите: а дети? Почему у нас не появились дети? С одной стороны, сложный вопрос, с другой – мы четко осознавали, что жизнь на острове не сахар. Обрекать на жалкое существование еще и маленькую крошку, не стоит, к тому же, кто знал, что нас ждет впереди, после возвращения с острова в нормальную жизнь; кто из нас останется, жив здесь, в этих условиях. Все-таки мы считали себя ответственными людьми и к таким вопросам старались подходить взвешенно. Поэтому с моей стороны приходилось соблюдать особую осторожность в моменты наших любовных игр.

Я копался в огороде, когда прокричала сорока. Удивлению не было границ. Условный сигнал означал: «Кто-то идет». Кто может идти, если мы здесь одни? Наверное, Настя что-то перепутала? Поднялся к ней на смотровую площадку, коль у источника ее не было.

– Настя, ты что трещишь?

– Смотри сам – ее глаза озорно блеснули.

Я глянул в указанном направлении, и как током ударило! Яхта! Одномачтовая яхта! Курсом на остров!

– Разводи костер, а я пойду навстречу, – но убежал я не сразу, с минуту наблюдал за маневрами корабля – лежит в дрейфе, паруса нет, значит, несет течением, если не предупредить или сам не свернет – разобьется. Мои действия ясны. Вперед!

Отмахав спуск бегом, спихнул пирогу в воду и погнал ее к выходу из лагуны. Это была первая моя вылазка за пределы острова. В отличие от Робинзона Крузо, мы не предпринимали попыток покинуть наше пристанище из-за абсурдности затеи.

Внутренние часы отсчитывали минуты, времени было в обрез. Грести становилось все труднее, течение, которое нас забросило в лагуну, не хотело пропускать к спасительной яхте. Я шел наперерез, иногда делая поправку взглядом. Еще издали увидел стоящего на носу человека, он махал мне призывно рукой.

Через несколько минут борта ударились друг о друга. С причальной веревкой в руке, перемахнул через леерное ограждение, я замер перед ним, заметив на его лице удивление, смешанное с испугом. Глаза мужчины изучали меня с головы до ног. Я опустил взгляд и понял его недоумение – перед ним совершенно голый человек. Усмешка скривила мои губы.

– Вы говорите по-английски или по-немецки? – был мой вопрос.

– О! Конечно, по-английски! Что заставило Вас так спешить?

– Причина одна – Вам грозит смерть, если не измените курс!

– Это невозможно, яхта неисправна, экипаж весь погиб во время шторма, а я в ней ни черта не смыслю.

– Хреново – констатировал я по-русски.

– Что Вы сказали?

– Уходить надо, говорю.

– А понятно… – он стоял в растерянности.

– Что стоишь, как столб! Собирайся, пять минут на сборы, действуй! – приказной тон повлиял на незнакомца, как удар хлыста.

Пока этот папаша ковырялся в каюте, спустился в машинное отделение. Под ногами хлюпала вода. Секунды раздумья, но попытаться стоит, несколько минут риска, а тогда грести, что есть дури.

Пробежал глазами по табличкам, ох, эта западная педантичность, здесь и первачок разберется. Стал щелкать тумблерами, загорелись контрольные лампы на приборном щитке. Аккумуляторы работают, включил зажигание – двигатель заурчал, но не завелся. За этим занятием меня застал хозяин.

– Я уже пробовал, пустое – он безнадежно махнул рукой.

– Что с ним?

– Не знаю, заглох и все. В молодости был плохим учеником, а теперь недосуг.

– Вы собрались?

– Да. Все вещи в Вашей лодке.

– Идите наверх, я Вас сейчас догоню, – печальным взглядом пробежал по мертвым приборам. Что может быть? Много раз сталкивался с тем, что в таких случаях дело в ерунде… Вот и здесь… Переключатель – запасной бак – щелк. Зажигание… Урчание… Чихнул и … Завелся! Завелся, черт его побери!

Мухой вылетел на палубу.

– Привяжите лодку к корме! – приказал я. Седеющий мужчина смотрел на меня со слезами на глазах.

– Быстрее! – рявкнул я, на сантименты не оставалось и минуты. Утесы стали четко видны, и доносился шум прибоя. Из штурманской рубки увидел на обрыве знакомый силуэт. Настя сигналила опасность. Не бойся, голубка, теперь прорвемся.

Под моей рукой яхта вздрогнула, как застоявшийся конь. Да! С такой мощью никакое течение не страшно. Круто дал лево руля, все оказалось исправным.

Победителями, на малом ходу, мы вплывали в лагуну. Настя махала рукой с берега. Я отдал якорь и жестом пригласил незнакомца в пирогу, он повинововался.

Втроем втащили долбленку подальше на песок. Пережитое напряжение было столь велико, что первым делом присел отдохнуть. Очень интересно со стороны наблюдать за нашим гостем. Его глаза, полные удивления, перебегали от меня к Насте и назад. Он ничего не понимал.

Роберт Стрент

Не знаю, что на меня так подействовало: напряжение последних дней, земля под ногами или эти открытые, загорелые лица молодых людей, но мои ноги стали ватными, и я сполз на песок возле борта этого странного плавсредства.

Боже мой! Страшно вспомнить, что довелось пережить, как только сердце выдержало? Да, возраст дает о себе знать. Раньше такое приключение посчитал бы за счастье, а теперь испугался. Кто бы мог подумать, что мы попадем в такой шторм? Воистину всех богов вспомнишь!

С вечера так хорошо сидели с Денном, выпили, звезды, как в сказке, а под утро этот ад! Ведь если так рассудить – меня спасло то, что я не вышел на палубу, и только слышал обрывки фраз:

«Парус сорвало…»

«Джеймс! Джеймс! Держись!.. Бросьте ему конец!»

«Сандерс, у меня перебита рука! Я не удержу штурвал!»

Потом только вопли и … страшное молчание. Да, пожалуй, я слишком стал любить жизнь. Другой вопрос, что ее остаток передо мной будут вставать картины увиденного утром, и слышать их предсмертные крики. Бедный Дэн и его команда.

Двери в штурманской рубке нараспашку, на потолке кровь, от паруса одни клочья, снасти порваны, спасательных кругов нет, шлюпки нет, ни одна из систем связи не работает, компьютер потух… Страх, да и только.

Три дня одиночества, а может больше?..

– Какой сегодня день недели?

– Среда, – ответили мне.

– Выходит, я плавал восемь дней?! Ого! Куда же меня занесло? И чего ждать от этих туземцев? Правда на аборигенов они не похожи, но почему совершенно голые? Но английский почти без акцента. Надо будет с ними держать ухо востро.

– Вас можно поздравить с днем рождения, – с грустной улыбкой обратился ко мне юноша.

– Почему Вы так считаете?

– Вас несло прямо на скалы. Не Вы первый, кого постигла подобная участь. Мы такие же жертвы урагана как и Вы. Давайте знакомиться, раз представить нас некому. Сергей Беркут, – рослый парень протянул мне руку. Я с трудом поднялся, обтер ладонь о штанину и с еще большим удивлением произнес:

– Роберт Стрент. Так Вы русский?!

– По паспорту русский, но это не принципиально, моя жена – Анастасия.

– Очень приятно, – осклабился я, и чуть не охнул, моя рука будто попала в тиски. Вот это женщина! Ее глаза смотрели спокойно и в тоже время игриво, тая в себе какую-то загадку. Темно-русые волосы рассыпались по шоколадным плечам до самого пояса. Здесь сердце мое екнуло: на, сплетенном из травы, ремне болтались ножны, из которых торчала рукоятка кинжала тончайшего серебра, отделанная рубинами. Вот она тайна! Сергей перехватил мой взгляд. Ничего видимого не произошло. Я хотел скрыть замешательство, но он меня опередил:

– Давайте разгружаться, – улыбнулся мой гид без тени подозрений в голосе и сделал шаг в сторону пироги. Я повернулся к нему.

– Один момент, Серж, – по горячим следам я хотел задать вопрос Стаси по поводу кинжала, но девушки уже не было. Челюсть сама собой поползла вниз. Не прошло и минуты, да какой минуты, секунды еле проскочили как я отвел глаза, и вот ее уже нет на пустынном пляже, где и взгляду зацепиться не за что. Ничего не оставалось делать, как идти помогать хозяину острова. А может и не острова?

– Мне немного неудобно перед Вами, Роберт, за то, что накричал тогда, но иначе было нельзя.

– Вы говорите ерунду, Серж. Я Ваш должник.

– Как знать? Кто у кого окажется в долгу? Давайте покончим с делами, а потом поговорим.

– Согласен.

С непривычки очень устал от переноски тяжести. Обливаясь потом, присел отдохнуть в тени пальмы. Переводя дыхание, озирался по сторонам. Да здесь райский уголок: растительность, птицы, почти как на Гавайях. Неожиданно, как тень, из-за деревьев показалась Стаси, неся за плечами огромную корзину с

бананами и другими плодами. Как же ей не тяжело под таким грузом, продолжал изумляться я.

– Прошу к столу, – донеслось из-за кустов. Выйдя на звавший голос, я просто остолбенел: на поляне стоял плетеный стол и стулья; на широких листьях пальм громоздились горки копченой и жареной рыбы и дичи, печеный картофель, зеленый лук, укроп, петрушка, свежая морковь, бананы, кокосы, глиняные кувшины, жареная колбаса. В общем, у меня глаза полезли из орбит. Притихший я сел за стол, потеряв дар речи.

– Уважаемый, сер Роберт, по старинной русской традиции гостей принято встречать хлебом-солью, но вот парадокс – хлеба-то у нас и нет, а остальное, что в печи, то на стол мечи. Угощайтесь, чем бог послал, – лица этих ребят сияли улыбками и мне было стыдно подумать, чтобы у них за душой был какой-нибудь камень, но тайна все же витала в воздухе. Интуиция бизнесмена никогда не обманывала меня. Поживем, увидим.

Такой еды я не ел в своей жизни ни разу, хотя образ ее позволял испробовать все кухни мира, и я себя считал неплохим гурманом. Но такого! Не было…

Под конец трапезы завязался долгожданный разговор. Вконец разомлев от угощений, я с увлечением выслушал историю моих гостеприимных хозяев. По завершению рассказа не выдержал и спросил:

– Извините, мисс Стаси, а кинжал, что висел у Вас на поясе? Это как-то связано с пребыванием в данном живописном месте? – она одарила меня одной из прекраснейших улыбок, которые я когда-либо видел:

– Хорошо себе представляю Ваше любопытство, сер Роберт, но прежде чем ответить на все вопросы, нам бы хотелось узнать судьбу этой красивой яхты и ее владельца, если не ошибаюсь?

– Должен огорчить, хозяин мой друг Дэн погиб во время шторма, – поправил я, а про себя отметил, что в деликатности девушку упрекнуть нельзя. Впрочем, они правы: информацию за информацию.

– Мне шестьдесят семь лет. По настоянию родителей и с их помощью закончил колледж и университет. Имею степень бакалавра химии. После смерти отца, его состояние и несколько химических корпораций перешли в мои руки. Вот уже около двадцати лет являюсь генеральным директором, что дает возможность жить по своему усмотрению.

А на яхту я попал по приглашению моего друга Дэна. Сам я живу в Лос Анжелесе, а он в Сент-Петерсберге. Вот и представьте, я на тихоокеанском побережье, а визави возле Атлантики. Мы обычно где живем, там и рыбу ловим, но здесь позвонил старый знакомец. Отказать не нашлось предлога, сел на самолет и к нему, дела обсудить, ну и рыбки половить, здесь шторм разыгрался, и я попал к вам.

Вы, русские, почему-то считаете, что если у человека миллионное состояние или проценты с банковского счета позволяют ничего не делать, то мы сидим сложа руки, чушь, смею вас заверить, – я взял протянутый мне кувшин и сделал глоток. Напиток был сродни нектару. Несколько минут прошли в молчании.

– У меня нет слов! Вы маленькие волшебники. Так на чем мы остановились?

– Вы пытаетесь нас убедить, что мы ничего не знаем об американских бизнесменах.

– Я не хотел вас обидеть, но из последних общений с вашими предпринимателями складывается впечатление о предвзятом ведении дел.

– Не будем вдаваться в эту полемику, и чтобы подвести общую черту разговора об экономике и деньгах, скажу, что ни один здравомыслящий хозяин не откажется от нескольких миллионов долларов, хоть у него их будет миллиард.

– В какой-то степени Вы правы, Серж, но дело не в деньгах, а…

– А в их количестве хотели Вы сказать?

– Как раз ошибаетесь, а в умении их правильно вложить, чтобы они всем приносили пользу.

– Даже так?!

– Естественно. Ведь благотворительность освобождает от налогов. Это целая наука.

– Хотелось бы верить, что Вы поможете нам правильно распорядиться своими сбережениями в случае нашей удачной сделки?

– Ребята, вы смешные люди! Какие могут быть сбережения у журналиста и официантки? Две, три тысячи долларов?

– Мне кажется, что разговор принимает сугубо деловые рамки? Настало время вопросов, только должен сделать оговорку, играем начистоту, по-джентельменски. Мы нужны друг другу. Вы согласны?

– Откуда такое недоверие, Серж? Разве я дал повод?

– Мне бы очень не хотелось, чтобы блеск золота затмил Ваш разум, а такое с другими случалось. Вы согласны играть на равных?

– Сплошные загадки и недомолвки, в конце концов я ваш пленник и без посторонней помощи мне отсюда не выбраться! Я вам в отцы гожусь, что за подозрительность?

– Извините, мистер Стрент, Сергей не хотел Вас обидеть. Кстати, о детях, они у Вас есть?

Сердце вновь сжалось, наверное, эта боль не оставит меня до конца жизни.

Судьба-злодейка оставила меня среди людей, оторвав самый дорогой кусочек сердца. Глубоко вздохнув я ответил:

– Видишь ли, юное дитя. У меня была жена, сын и дочь. Мы должны были возвращаться из Европы всей семьей на самолете. Но дела складывались неважно, и я вынужден был остаться, а своих со спокойной душой проводил домой.

Те, кому, моя компания доставила большие неприятности, решили отомстить одним ударом, но они просчитались, погибла вся моя семья, а я остался жить.

Ей исполнилось сорок три, сыну семнадцать, а дочери пятнадцать. Все! Все рухнуло в один момент… Я не хотел жить… Зачем?.. К чему все эти миллионы? Для кого?.. Мне?! Кому я их оставлю? Я все потерял! В один момент потерял! К черту все! Я хотел застрелиться… – я тяжело дышал и молчал, опустив голову на грудь, слез не было, уже давно не было.

– Я решил жить, чтобы отомстить, да и умирать я не имел права…

– А давно это случилось?

– Десять лет назад. С тех пор я один, – глубоко вздохнул и закурил любимую сигару.

– Выходит, что они чуть моложе нас?

– Да Серж, вот они, – я протянул бумажник с фотографией семьи. Они долго рассматривали снимок, о чем-то в полголоса переговаривались по-русски. Я не вникал в смысл спора, жил минутами расставания со своими: поцелуи… улыбки… взмахи рукой на трапе самолета. Все в прошлом. Потом Стаси выпрямилась и стала с еще большим жаром что-то доказывать своему другу.

– Сер Роберт, скажите ему хоть Вы, что он не прав!

– А Вы думаете, что мне понятен происходящий спор? – я прищурился от попавшего в глаза табачного дыма.

– Да, вот же смотрите сами. Я говорю, что Серега похож на вашего сына, как две капли воды?

Взял возвращенный бумажник, и автоматически стал сравнивать два лица. Верил и не верил своим глазам, мне приходилось признавать, что молодой глаз Стаси уловил определенное сходство с поправкой на возраст.

Или от напряжения, или от вновь нахлынувшей боли, слезы потекли по щекам помимо моей воли.

– Роберт! Что Вы? Не плачьте! Я не хотела причинить Вам боль! Простите сердечно, очень Вас прошу! – Стаси стояла на коленях сбоку моего стула и своей нежной, молодой ладошкой гладила мою морщинистую руку. От этого неожиданного порыва девчонки, стало еще больнее. Нет сил больше сдерживаться, рыдания непроизвольно вырвались из груди, обхватил руками голову этого юного создания и дал волю накипевшим чувствам. В голове опять побежали картинки прошлого: жена, дети…

Видимо, я сам не заметил как уснул. Сон, вероятно, был очень крепким, потому что когда открыл глаза, то лежал в плетеном гамаке. Солнце садилось. Ребят нигде не было видно. Тихонько поднялся. Вышел на берег – пусто. Походил немного чтобы размяться. Блудить по острову на закате дело опасное – можно заблудиться. Вернулся к столу, очистил банан. Интересно, где они есть? Хотелось бы знать, поняли ли они чью жизнь спасли? Ведь для русских я эксплуататор, капиталист, можно сказать – враг, для простого обывателя. Что они сейчас из себя представляют, железные люди? Чего от них ждать? Может весь этот теплый прием только уловка, чтобы ослабить мою бдительность? А я еще разнюнился, как баба. Самое противное, что для подозрений есть почва – кинжал, который неизвестно куда испарился. Они упорно о нем молчат. Почему? Боятся, что отниму, смешно: возраст не тот. Дома другое дело, там есть кому этим заниматься. Другой вопрос буду ли я тратить на это время? Факт остается фактом – меня не ждали – иначе подготовились бы. Что теперь об этом? Лучше обдумать варианты на будущее. Если они жертвы, как и я, то, что им надо – вернуться? Если нет, то это, скорее всего выкуп, который отпадает, потому что связи нет, если только они не воспользуются яхтой, оставив меня здесь, как заложника. Веселенькая перспективка! Убивать меня, им смысла нет. Не думаю, что они людьми питаются. Как не крути, а ничего особо плохого не выходит. Но к чему эти прятки с кинжалом? Есть только один логичный вариант – они боятся меня. Ход мыслей прервал шорох.

– Мы Вас не испугали?

– Нет, Серж, все в порядке.

– Как у Вас дела?

– О, кей!

– Это самое главное. Вы любите ночную рыбную ловлю?

– Я даже не знаю, – простодушно признался я.

– Дело в том, что у нас здесь каждая минута расписана, а Ваше появление выбило нас из колеи. Поймите правильно – по-другому не выжить, к тому же у меня есть к Вам деловой разговор. Согласны?

– Нет проблем.

– Мы отчалили на пироге, на носу ее горел смоляной факел. На дно Серж положил острогу, которую в темноте я толком не рассмотрел.

Несколько минут мы плыли, молча, потом он опустил весло и какое-то время смотрел на огонь в тягостном раздумье.

– Я специально увез Вас, чтобы поговорить наедине. Настя очень болезненно переживает Ваше появление. Как мы уже говорили, наше пребывание на острове длилось не один год. С одной стороны, мы привыкли к жизни дикарями, многие наши понятия и принципы очень сильно изменились, хотя бы ходить одетыми. Но не это главное, суть в том, что здесь жизнь гораздо чище во всех отношениях: моральном, физическом. Настя несколько раз поднимала вопрос о возвращении, но у нее больше аргументов за то, чтобы остаться здесь.

Вдруг появляетесь Вы… Все вновь, но уже реально, а не в мечтах, и с еще большей силой. Тяжело представить, сколько стоило мне труда убедить ее в том, что Вы один отсюда не выберетесь. Поэтому мы здесь одни.

Теперь я отвечу на все вопросы и развею загадки. Такое вступление было сделано специально для того, чтобы Вы поняли, что Ваш отказ нас совершенно не испугает. Наша проблема и загадка заключается вот в чем, – перед моими глазами оказалась острога, если ее можно так назвать. Это орудие было сделано из двух палок, связанных т-образно, а к малой прикреплены три кинжала.

– Но послушайте, Серж! – я буквально подпрыгнул на месте. – Этим ножам нет цены! Вы с ума сошли, ловить ими рыбу?!

– Именно это я и имел в виду. Это семнадцатый или шестнадцатый век. Поэтому Вас спрашивали, не помутится ли рассудок при виде золота. Только, что Вы заставили меня сомневаться в этом. Вдали от людей подобные вещи имеют только прямое назначение и никакой ценности не представляют. Вы согласны с этим?

– Я должен обдумать Ваши слова.

– Весь застольный разговор о Вашем достатке и наших сбережениях был заранее продуман. У нас не только эти ножи, а гораздо больше, причем в таком количестве, что это может показаться чистой фантастикой.

Если бы я не держал в руках его орудие, то решил бы, что это чистый блеф. В определенном возрасте мне пришлось переболеть «золотой лихорадкой», но я не думал, что мой иммунитет к ней настолько слаб. С другой стороны, что мне еще нужно? Все у меня есть, жизнь на закате. Денег столько, что их количество уже не имеет значения. Пожалуй, я могу теперь наслаждаться этим только эстетически, а игры в золотоискателей оставить молодым.

– Хорошо, Серж, могу Вас успокоить, мне от этого богатства не надо и гроша. Распоряжайтесь им сами, – он ответил не сразу.

– Это не деловой разговор. Я не буду до конца спокоен, если не буду знать, что Вы заинтересованы в этой сделке. Давайте работать на равных условиях и честно.

– Правильно ли я понял, что мне предлагается пятьдесят процентов?

– Именно так, а все расходы в равной доле, как сейчас, так и потом.

– А что потом?

– Золота здесь столько, что оно просто не уместится на яхте, к тому же его еще надо поднять со дна океана.

– Должен признаться, что это попахивает, в самом деле, какой-то фантастикой или очень крупной авантюрой?

– Мы с Настей сначала тоже не поверили.

– Ладно, не буду спорить, на этот разговор может уйти много времени, а сейчас уже глубокая ночь. Что конкретно требуется от меня?

– Вы забираете нас отсюда и помогаете первое время устроиться в Америке; вид на жительство и прочее.

– А почему не в СССР?

– Не хочу делиться с дармоедами.

– А Вы не патриот.

– Послушайте, Стрент, не давите на больное место! Отказываетесь, так и скажите прямо!

– Запомните, Беркут, деньги и политика не терпят неврастеников, нужен холодный и точный расчет. Ни одно решение не должно приниматься сгоряча. И уж если Вы, чета Беркутов Серж и Стаси, просите меня о помощи, то извольте считаться и с моим мнением, и разговаривать подобающим тоном партнеров. – Я перевел дыхание, и уже более спокойно добавил:

– Пока я не узнаю детали сделки и не оговорю с вами все условия, никакого решения принимать не стану, чего бы это мне не стоило, хоть жарьте на костре.

– Извините, сер Роберт, – он как мой сын в детстве опустил голову и тихо сопел.

– Успокойтесь, Серж, принципиально я согласен с предложением, но Вы даже не представляете себе насколько оно серьезно.

– Давайте на сегодня мы закончим переговоры, и как говорят: «утро вечера мудренее». Где Вам удобней будет спать, на яхте или у нас в шалаше?

– Для полноты ощущений, останусь с вами, если не возражаете?

– Нет проблем.

Стаси спала в гамаке. Проходя мимо, я видел при свете факела ее блаженное лицо. Боже мой! Она еще совсем девочка.

В шалаше горел чадящий светильник. Правда, это был скорее маленький домик, добротно сделанный из дерева и листьев, но света было настолько мало, что рассмотреть его не удавалось.

– Располагайтесь, отдыхайте, сколько считаете нужным, – тут меня постигло маленькое разочарование: заботливая Стаси перенесла часть постели с яхты и застелила нехитрые нары. Но экзотики на этот день и так хватало с избытком. Спать, спать, спать!..