Текст книги "Капище (Чечня-1996)"

Автор книги: Вячеслав Миронов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Ничего, ЛJха, ничего! Скоро купишь себе домик у моря и будешь купаться, а осенью, когда отдыхающие уедут в свои северные города, будешь бродить по пустому пляжу в гордом одиночестве, и никто не будет тебе мешать думать. И не будет ни "наружки", ни "прослушки"! Только ты и море.

Курица почти сварилась, я добавил в бульон лапши, картошки, лука, посолил. Ну вот, почти все готово.

Вышел Андрей. Он хорошо выглядел. Лицо посвежело, вид отдохнувший.

– Здорово, мужик!

– Привет.

– Как водичка?

– Ох, хороша! Чудо, а не вода. Так хорошо просто полежать, понежиться в горячей ванне.

– Тебе что, духи не устраивали баню?

– Нет, конечно, я же для них был куском мяса, не более того.

– Ничего себе – кусок мяса! Кусок мяса, стоимостью в миллион долларов. Самое дорогое мясо! Если бы они знали, кто ты на самом деле, то оценили бы дороже. А еще могли просто продать арабам. Те бы отвалили побольше.

– Алексей, я всего лишь простой археолог...

– Ну-ну, – перебиваю я его. – Знавал я одного такого археолога.

– Как его звали? – Андрей заинтересовался.

– Индиана Джонс.

– Ты просто пересмотрел кинофильмов, – он смеется. – Как там на улице?

– На улице хорошо, даже очень хорошо, но, извини, тебе туда хода нет.

– Понимаю. Но там тихо?

– Очень тихо. Мне кажется, боюсь сглазить, тьфу, тьфу, тьфу, что мне удалось обмануть Систему! – я горд.

– Систему обмануть нельзя! – голос Андрея неожиданно тверд. – Нельзя! Можно обмануть одного человека из Системы, можно даже обмануть сто человек из Системы, можно их убить, но саму Систему нельзя ни обмануть, ни убить.

– Так система состоит из людей, из человеков, – обманул их, значит, обманул и Систему. Причинно-следственная связь.

– Нет, ты не понял. Что есть государство? Государство – система взаимоотношений. Тут масса взаимоотношений и между людьми и между классами и так далее. Система госбезопасности всего лишь маленькая подсистема в огромной Системе. На языке программистов – это подпрограмма. Маленький кирпичик в большой стене-мозаике. Русскому человеку противоречит сама система, ее название, ее суть, ее соль, если хочешь. Что смотришь на меня так удивленно? Я на три четверти русский. И прожил большую часть своей жизни здесь, в Российской Империи. Мне это название нравится больше, чем СССР. Русский человек постоянно бунтарит, сопротивляется Системе. Возьми хотя бы русские народные сказки.

– Ну, ты загнул! Русские народные сказки!

– Возьми, к примеру, Иванушку-дурачка. Он противостоит Системе. Он своими действиями, поступками, образом мыслей противопоставляет себя всем и вся. Его поведенческие функции противоречат всему. И он побеждает, он обманывает людей, он обманывает систему, он побеждает систему, он становится выше Системы, и в конце концов он побеждает ее. Вот это и есть подспудное желание и мечта русского человека. Победить Систему, встать над ней. Это, так сказать, идея-фикс всего русского народа! Так что видишь, Систему победить можно, конечно, но только в сказках. В жизни Система всегда победит тебя. И ты был человеком Системой, у тебя это называется "человек Конторы". И что? Тебя выбросили как отработанный материал. Ты злишься и бредишь, что можешь победить Контору или Систему. Не обижайся, Алексей, не получится.

– Но ведь побеждали же!

– На короткое время. Ее не побеждали, а корректировали. Так было в 1917 году, потом пришел Сталин, и все вернулось на круги своя, потом, чтобы больше не было попыток корректировки, были репрессии. Была попытка в 91-м, да, систему подкорректировали, и привели в соответствие с мировой системой. Если раньше система российская стояла на отшибе, то сейчас она стала всего лишь подсистемой, подпрограммой мировой системой. И не более того. Как бы тебе ни было от этого обидно, но увы. Это так.

– И что же теперь делать? – я был обескуражен речами Андрея.

– Ничего, – Рабинович-Коэн пожал плечами. – Ты не можешь изменить систему, не можешь оказать на нее значимого влияния, а значит надо просто покориться, вжиться, привыкнуть к новой твоей роли. И если ты полагаешь, что победил систему – ошибаешься. А действовать на основании ложных посылок опасно. Можно провалиться под лед.

– Андрей, по-моему, только не обижайся, у тебя "башню" сорвало капитально после посещения чеченского плена. И у тебя мироощущение сдвинулось.

– Может быть и так. А может и не так, – Андрей пожал плечами.

Пока Андрей говорил о глобальных проблемах, я накрыл на стол. Разлил запашистый супчик, хорошо получился! Зелень, колбаска, хлеб, лук, чеснок, вино и водка. Водочки я взял специально для Андрея. Доза меньше. Эффект сбивания с ног и выключения его мозгов быстрее. Пусть лучше спит от водки, чем от таблеток. Здоровее будет. Тем более, что сам говорит, что на три четверти русский. Так что водка для него генетически привычное лекарство.

Выпили, закусили. Супец отменный получился. Потом по второй. Пили водочку, вино пока отставили в сторону.

– Андрей, а в Израиле, там тоже много разных наций, или все евреи?

– Много. Ведь евреи, или те, кто сейчас косит под евреев, жили не только в России, но и в Молдавии, на Украине, в Грузии, в Армении; кстати, ты в курсе, что в Чечне есть кланы, которые имеют еврейские корни?

– Да пошел ты... Чеченский тейп с еврейскими корнями? Андрей, видимо, тебе там, в плену, по голове хорошо приложили прикладом, что такая херня в голову залезла. Еврейский чеченец. Слушай, из этой фразы может получится хороший анекдот.

– Бери, дарю. Но на самом деле это так.

– Докажи.

– Плохо ты, Леша, знаешь историю Чечни. Хоть там и воевал, да вот времени, наверное, не было подучиться. В Чечне порядка ста сорока тейпов. Есть чисто чеченские, а есть и потомки хазаров. Они такие же евреи, как и те, что живут в Израиле. Они официально мусульмане, но это все – фикция. Плевать они хотели на все это. Истинная вера – иудейская.

– По-моему, Андрюха, тебе башку там вообще отшибли.

– Смейся, смейся, но это чистая правда.

– Стар я уже стал для этих игр. Еще немного – и окажется, что миф о всемирном еврейском заговоре – чистая правда, и что война в Чечне – это дело рук Израиля. Не заставляй меня скатываться на позиции полоумных, которые на каждом углу кричат, что жиды продали Россию.

– Никто Россию не продавал, сами все профукали.

– Знаю, знаю. Кого избрали, тот и продал, вернее его Свита. Не король делает свиту, а Свита делает короля. Каждый народ имеет то правительство, которое его имеет. И так далее.

– Хорошо сказал.

Раздался звонок в дверь. Хмель разом вылетел из головы.

Сердце бешено заколотилось. Началось! А я надеялся, что обманул Систему Конторскую!

Но нет, приехал Виталий Черепанов. Я вытер мокрый от пота лоб тыльной стороной ладони. Пронесло. Уф! Тот самый чудо-казак, который спас Рабиновича, подобрав его на чеченском поле, а потом спрятал от посторонних глаз на этой квартире. Хороший мужик. Замечательный мужик.

– Ну что, крестничек, – обратился он к Рабиновичу-Коэну, – как здоровье-то? Смотрю, стал ты выглядеть гораздо лучше, а то до этого был доходяга доходягой. Молодец! И Алексей тоже постарался. Эк он все провернул! А как вырвался из ЧК?

– Повезло, просто повезло. Дуракам и пьяницам везет. – я был сама скромность.

Виталия пригласили за стол. От супа он отказался, – недавно пообедал, а вот от стопочки водки отнекиваться не стал.

– Ну что, хлопцы, за здоровье и вашу дружбу! – Виталий встал, мы последовали его примеру.

Казак степенно взял стопочку, она просто утонула в его громадной ручище, пальцами левой убрал волосы усов и бороды от губ и не спеша вылил водку в рот. Потом так же степенно подхватил пучок зеленого лука, обмакнул его в соль и закусил. Взял кусочек черного хлеба, обмазал его горчицей и не торопясь прожевал.

Я до этого ел эту горчицу, слезы бежали из глаз и дыхание перебивало, уж больно ядреная она была. Я ждал, что Черепанов сейчас схватится за горло и начнет показывать, что ему нужна вода. Ничего подобного! Он спокойно пожал нам руки, пошел в коридор и принес пакет, из него вынул знакомый сверток.

Тот самый, что я спрятал в под станицей Красново, когда вытаскивал Андрея.

– Я его не разворачивал, – пояснил Черепанов, – ты человек хитрый, мог что-нибудь туда засунуть. И могло получиться как с дедом, который твою сумку открыл. Сгорел человек. Царство ему небесное, – Виталий осенил себя крестом размашисто, во всю свою широкую грудь. – Хоть и гад был. Прости меня, Господи!

– Да неужто я б тебя не предупредил. А за деда что, осуждаешь? спросил я, глядя исподлобья, разливая водку.

– Нет, – подполковник запаса ответил просто, не задумываясь. – И человек плохой и противнику помогал. И у тебя, Алексей Михайлович, не было в тот момент другого способа вытащить друга от бандитов.

– Это точно, – я кивнул головой. – Извини, у нас это уже третий тост будет, для тебя второй.

– Третий, он и есть третий, – Черепанов молча встал, шумно вздохнул, что-то подумал свое, перекрестился, и так же картинно красиво выпил водку. Третий тост – он святой. – Вытер усы, и не садясь, попрощался с нами.

Уже в коридоре он сказал:

– Живите, не спешите съезжать, вчера я звонил родственникам, они еще на пару месяцев там задержатся, на своих Северах.

– Что мы должны?

– А, пустое, – он махнул рукой. – Мне денег не надо, того, что дал, хватит надолго. Перед отъездом положите в холодильник еды, да хозяину сто грамм оставьте. А я буду периодически приезжать, на вас поглядеть. Поговорим, сейчас тороплюсь очень. Ну все, прощевайте. Да, чуть не забыл, тут вот картошки-моркошки привез, со своего огорода. Все чистое, без всякой химии! – последнею фразу он произнес с гордостью.

Я пожал ему руку, моя ладонь в очередной раз просто утонула в его лапище. Не дай бог повстречаться с ним в драке, кулак, что молот, головенку быстро размозжит.

Потом мы вернулись к столу.

– Расскажи, Андрей, как ты стал археологом – я сам когда-то мечтал им стать.

– Да ну? – Андрей был удивлен.

– Маленьким еще был – прочитал про Шлимана. Человек всю жизнь посвятил поиску Трои, еще в детстве изучив "Одиссею" Гомера. И нашел-таки, стал знаменитым и богатым...

– Он плохо закончил жизнь.

– Знаю, умер на улице. В быту был скромен, одежду скромную носил, хотя был богат и прославлен. Но случился какой-то приступ, вот и умер. Так что одеваться, Андрей, надо хорошо, чтобы "Скорую" тебе вызвали, а не бросили подыхать.

– Вот давай за это и выпьем!

Выпили, закусили. Андрей уминал уже третью тарелку супа. Пусть ест, лишь бы на пользу пошло. А то будет худой как велосипед.

–Ну, так как ты стал гробокопателем?

– Просто, очень просто. Нужны были деньги. Семью кормить надо, они же, сволочи, кушать хотят. И кушать хотят каждый день. Я же не могу в этой жизни ничего, кроме как воевать. Военный до мозга костей. Ну вот... Обращался в местный военкомат. Не берут, старый уже по меркам военкоматовских работников. Да и двое ребятишек. Работал всем, кем приходилось, всем, где платили деньги. Ты даже не можешь себе представить какое это ощущение. Не защищен, никому не нужен. Не нужен вообще! Вот ты тут недавно говорил про Систему. Я тоже был человеком системы – военнослужащим. Воевал сначала на стороне одних, потом, так жизнь сложилась, на стороне других. Если в первом случае – за идею, "веру, царя и Отечество", то во втором случае за банальные деньги. И воевал, поверь, не абы как. В полный рост. Довоевался до подполковника. Но закончилось мое время, закончилось время наших ребят. Мавр сделал свое дело – мавр может уходить. Обидно. И тогда и потом был в Системе. А потом, вроде, кругом свои. Никто не говорит тебе с презрением, что ты еврей, я в принципе никогда и не обращал на это внимание. Русский я, русский. Не нацист я, но не нравятся мне кафры...

– Это негры что ли?

– Негры. Кафры, мавры... Афроевреи, можешь так их назвать, политкорректно. Но как ты его ни назови, а он так и останется негром. Может среди них и есть хорошие люди, я в этом не сомневаюсь, но не попадались они мне. Точно так же как чеченцы тебе хорошие не попадались. Ну, отвлекся я. Потом предложили поработать на раскопках чернорабочим. Поработал. Пашешь с пяти утра, пока солнце еще не палит. Потом в полуденный зной перерыв, и опять пахота до самого захода этого чертова светила. А оно так долго не садится за горизонт! Пахал как те, кто строил эти хреновы пирамиды! Начал быстро понимать сам процесс. Начал командовать стоящими рядом. Заметили, повысили до бригадира. А потом пригласили в Египет, но уже кем-то вроде менеджера. Командовал, распределял рабочих, следил за порядком, гонял воров и расхитителей: желающих поживиться на раскопках – море. Закупка продовольствия, снаряжения, инструментов, отправка находок, охрана лагеря, все это было на мне. Я снова был в системе.

– Воровал?

– Нет. Зачем? Я тогда бы снова оказался на улице, но с клеймом "Вор". Не надо. Получал премии, отсылал деньги домой. Не шиковал, на жизнь хватало. Снова почувствовал себя мужчиной, который приносит домой деньги. Содержит семью. А сейчас!.. Эх, наливай, Леха, наливай! Мне бы только домой добраться!

Выпили. Просто, без тостов велеречивых, молча чокнулись и выпили.

– А после этих раскопок стал я снова безработным. И вот один из участников египетской экспедиции предложил съездить в Чечню, отвезти гуманитарную помощь. Отвезли...

– Ты слезу, Андрей, из меня не дави. Не поверю. Не буду подвергать твою историю анализу. Некоторые вещи явно не стыкуются, особенно с той информацией, что ты раньше рассказал мне. Не вяжутся они, не вяжутся. Не хочешь говорить – не надо. Мне только надо деньги получить.

– Деньги любишь? – Андрей внимательно посмотрел на меня.

– А ты не любишь?

– Люблю, но не зацикливаюсь.

– Повезло тебе. А я вот сейчас безработный. Всегда был нищим, а сейчас нищий вообще. Но тогда была Идея, какие-то льготы, уважение, я был в команде, в обойме а сейчас – просто нищий. И никаких перспектив. Не хочу быть нищим – надоело, устал.

– Потом поговорим насчет денег, потом. Есть одна задумка. Надо ее до конца обкатать в голове, есть очень много вопросов, но потом, все потом. А сейчас спать, что-то хмель меня взял.

– Только, имей ввиду, что не вербуюсь я.

– Да пошел ты... Не шпион я.

Ну вот, казалось бы, можно и расслабится.. Но не верил я уже, что Контора от меня отстала. Хотел верить, но какое-то шестое чувство не давало расслабится. Я метался по квартире как загнанный зверь. Все шло как в классической операции. Объекту создается режим мнимого благодушия. Чтобы, значит, он, сволочь, расслабился, и начал совершать глупости. Связываться со своими и прочее.

Вспомнился случай. Приехал я как-то в командировку в Питер. Захожу к коллеге-особисту, он курировал пограничников. Тот сидит и сияет. Бутылку на стол, и рассказывает, что километрах в трех от самой российско-финской границы стоит учебная полоса. Участок местности оборудован как настоящая граница. Столбы полосатые с орлами стоят, несколько рядов колючей проволоки, контрольно-следовая полоса. Молодых солдат натаскивают на ней. А за ней у офицеров огороды, и вот этот особист в выходной день возится на своем участке, картошку окучивает. И тут видит, что какой-то военный крутится возле КСП. Покрутился, покрутился, и вдруг как рванет через КСП, прямо по особистской картошке и к лесу. На опушке падает на колени, руки к небу тянет и орет как резаный: "Свобода!"

Особист быстро сообразил в чем дело, и в отряд этого любителя свободы. При неудачливом перебежчике нашли много секретных документов, письмо на финском языке, где он просит его отвезти в органы разведки или контрразведки. А опера быстренько повысили и наградили по полной программе. Шпиона типа настоящего поймал.

У меня сейчас был несколько иной случай, но расслабляться все равно не стоит.

Для собственного успокоения слазил на крышу. Проверил выходы через соседний подъезд. Все тихо. Слишком тихо.

Андрей тем временем стал немного приходить в себя. Он уже охотно рассказывал про себя, про жизнь после Кишинева. Нормальный мужик. Вот только не очень охотно рассказывал про Израиль и про то, чем он там занимался. Сразу же переводил разговор в другое русло.

Твердил одно, что археолог, ну да ладно, археолог так археолог. Только повадки выдают в нем опытного воина и опытного оперативника, даже не столько оперативника, сколько "силовика" – спецназовца из спецподразделения.

Чтобы вернуть утраченную форму он начал качаться. Отжимался, хозяйские заржавелые гантели и купленный мной эспандер – все шли в дело. Выправилась осанка, он стал более уверенно держаться, загорелись погасшие глаза. Не сразу все это случилось, в течение двух недель.

Глядя на него, мне вспомнился случай, когда в Чечне тренировались спецназовцы. Отрабатывали две задачи.

Первая – освобождение заложников, захваченных боевиками, второй захват объекта, где заложников нет.

По второму сценарию – живых не брать.

Объект – старая кошара без крыши, в отдалении от села. Командир группы осмотрел объект, попинал мешки с песком – они изображали духов, поправил палки у мешков – оружие, вышел, включил секундомер, и началось!

Сначала гранаты из подствольников через крышу, двери, окна, потом из "Мухи" пару выстрелов, ручные гранаты, и наступление. Кошара деревянная, стрельба была такая, что щепки летели в разные стороны, как стены не завалились – просто удивительно.

Ворвались "спецы" и расстреляли мешки с песком насмерть. Работали на полную катушку. Как положено.

Потом перед этой кошарой построение с разбором, и тут из нее выходит, вернее, выползает мужик, автомат над головой держит, кричит что-то невразумительное. Повязали его быстренько, оказалось, что боевик шел связником в деревню, но не успел за ночь дойти, солнце стало подниматься, вот и решил он переждать световой день в кошаре. А когда увидел русских, то забился под мешки с песком-"террористов" и переждал "налет". Повезло духу, но ненадолго... Много интересного он мне рассказал, потом остальное разведчикам...

Времени было много свободного. Отоспался за всю службу, все бока отлежал. Но много и думал, анализировал свою жизнь. Строил планы на будущее. А его-то как раз, будущего, у меня и не было, что было горько и страшно сознавать. Нет у меня ничего ни сейчас, ни впереди.

Работа... Что работа. Работать с девяти до шести, быть прикованным к одному месту, начальнику каждый раз в ножки кланяться и кричать, какой он хороший и замечательный мой благодетель... Не буду. Хребет не гнется у меня. В армии не гнул, в Конторе не гнул, просто молчал в тряпочку, а на "гражданке" жизнь иная. Не подмажешь – не поедешь. Вернее будет сказать – не подлижешь – не получишь ничего. Не мое.

Семья... Тоже нет и не предвидится вообще. Дочь еще до моего бессознательного погрома постоянно, видимо, слышала от своей матери, что я чудовище. А когда я учинил поломку мебели, поняла, что я и есть самое настоящее чудовище. Итог? Семьи нет, да и заводить новую нет ни малейшего желания. Если уже женщина, которую я любил, меня предала, продала, то где гарантия, что история не повторится вновь? Нет гарантий.

Да и после распада семейной жизни разучился я доверять людям. Я и раньше не доверял никому, кроме родителей и своей семьи. А теперь, после предательства со стороны жены, я в каждом человеке видел потенциального противника, недруга.

Верить можно лишь себе, другу-напарнику, который прикрывает твою спину, и АКСу. Все.

А пошел я выручать Андрея, пожалуй, чтобы не сойти с ума. Желание было неосознанным, спонтанным. То, во что я ввязался, авантюра чистой воды. С первой минуты, без всякого анализа я знал это, и пошел.

Может быть благодаря именно этой поездке я пока не спился? Но впереди меня ждет возвращение домой. Снова квартира, поиски работы. Снова тоска и одиночество, пустые вечера дома. Несколько бутылок пива с телевизором или книгой, дрема в кресле под мерцающий экран. И все, пустота! А мне это надо? Боевой офицер станет просто крысой, забившейся в угол.

Может, немного покашлять кровью врага, вцепившись ему в горло зубами? Где? В России? А почему бы и нет? Как? Пока не знаю. Но вот эта спокойная, размеренная жизнь не для меня. Ой, не для меня. Иначе так и буду жить лишь воспоминаниями.

2.

На следующий день все было тихо. Тоска от вынужденного безделья начала грызть. Попытался разогнать ее физическими упражнениями. Помогло, но ненадолго. Ужинать сели рано.

После первой бутылки водки нас потянуло на воспоминания. Как служили, не считаясь с личным временем. Как ходили по девчонкам. Андрей, так же как и я, несмотря на то, что был женат, не пропускал ни одной привлекательной юбки. А где вы видели офицера, который был бы верен?

Еще в курсантскую пору был популярен анекдот. Идет совещание офицеров. Выступает генерал: "Статистика говорит, что офицеры много изменяют женам. И по количеству измен стоят на втором месте после артистов. Это безобразие! Я лично ни разу жене не изменил!" Голос молодого лейтенанта из задних рядов: "Вот из-за таких козлов мы и находимся на втором месте!"

Вот мы и вспоминали наши "шалости", походы по девчонкам. Ведь мы не делали при этом никакого разделения по национальному признаку, лишь была бы симпатичная и сговорчивая.

– Алексей, а из-за чего вы развелись? Понимаешь, меня интересует не просто так. Из любопытства. Кто знает, может, меня ждет такая же ситуация?

– Не ждет.

– Вот и я говорю, что меня, может, жена и ждет.

– Ждет, я имел ввиду, что ситуация тебя такая не ждет.

– Ну, а все-таки?

– Черт его знает. В происшедшем львиная доля вины – на мне.

– Не понял. Ты же был на войне, а она дома.

– Началось все еще задолго до всей этой катавасии. Еще когда мы поженились, я ей сказал, что на первом месте для меня будет служба, а потом все остальное, в том числе и семья. Мол, я шел в военное училище для того чтобы служить Родине. И прочая мутота. Сам знаешь, как нам тогда мозги промывали.

– М-да. Это делалось основательно... Плюс ко всему еще и школьное патриотическое воспитание, дома также помогали. Книги о Великой Отечественной, фильмы на военную тематику, война в Афганистане...

– Вот-вот, и я про то. Как раньше говорили: "Мне бы шашку да коня!" Я хотел повоевать, страсть как хотел. Повоевал в Баку, в Грузии. Эх, хорошо там было. Повоевал в Чечне, там тоже хорошо было. Ни забот, ни хлопот. Одна задача и проблема – выживи и принеси максимальную пользу своей части и всем, кто с тобой воюет. Вот и все. Не надо больше думать ни о чем.

– Ну, и...

– "Ну, и..." Вот и получилось, что всю семейную жизнь я провел на службе, отдавал себя без остатка...

– Не надо газетных передовиц... Теперь жалеешь?

– Не знаю. В тот момент мне казалось, что это самое главное, а сейчас и вспомнить нечего про эту службу. Когда служил в армии, то были бесконечные дежурства, занятия, учения, еще что-то. Постоянные заботы, которые повторяются каждые полгода, каждый период обучения, и снова одинаковые задачи и проблемы. В военной контрразведке – те же яйца, только вид сбоку. Давай. Давай показатели, давай источников, давай разработки оперативные, да поглубже. Чтобы до самых гланд достать. Не до семьи было. Вот так и дочь выросла как-то мимо меня. Да и жизнь тоже прошла как-то мимо. Потом были неприятности по службе, я домой приходил "под газом"... Если жена делала мне замечание или говорила что-то против – взрывался как сто тонн тротила. Хотя любил и, наверное, люблю до сих пор. Абсурдно звучит. Семья. А я только это сейчас понимаю, была какая-то отдушина, через которую я мог сделать глоток свежего воздуха, не зашориваясь на службе. Э, да что об этом говорить!.. Мне бы шашку да коня, да в чисто поле, врагов погонять

– Какие у тебя планы?

– В смысле?

– Ну, дальше как будешь жить-то?

– Дальше? А хрен его знает, Андрей, не знаю точно. Есть мечта – купить домик на берегу моря и жить-поживать, капитал наживать.

– И все?

– И все.

– А не свихнешься от тоски? Ты только что говорил, что тебе нравится действие, например, война.

– Нравится, не нравится, а что толку? Кто же теперь меня пустит туда? Я теперь персона нон грата. Если поймают с тобой, или докажут связь с тобой, то мне одна дорога – в петлю. В тюрьму я не пойду. Был бы пистолет или граната, то убил себя при задержании. Нет, лучше пистолет. Гранатой можно зацепить невиновных. Хотя гранатой наверняка... Лег на нее пузом, рванул кольцо, отпустил рычаг – и все... Ни боли, ни забот, ни хлопот.

– Бога-то не боишься?

– Бога, говоришь. А где он, Андрей? Где? Когда мы пачками умирали в Чечне, корячились, но шли вперед, и пацаны, у которых молоко на губах не обсохло, и которые в этой гребаной жизни не видели ничего, кроме мамкиной сиськи, упирались рогом и гибли. Гибли отделениями, взводами – где тогда был Бог? Я тебя спрашиваю, где был этот Бог? И не покарал же он тех, кто послал этих необстрелянных мальчишек на смерть. Вон, включи телевизор – показывают эти морды, и ничего им не делается. Если бы можно было, то расстрелял бы их публично... Э, да что об этом говорить. Бесполезно, они как командовали нами, так и будут. А мы только и сможем мотать сопли на кулак, сидя на кухне, да проклинать своих правителей, которых сами избрали на свою голову, призывая на помощь того же самого Бога, и упрекая его в том, почему же он до сих пор не покарал этих уродов. Без толку. Ситуацию можно изменить лишь вооруженным восстанием, а также всенародным голосованием. Но мне лично нравится первое.

– Любишь хаос?

– Нет, люблю действие, динамику. Пытался одно время вникнуть, что происходит, по телевизору смотрел заседание российской Государственной Думы, но знаешь, этих гадов выбрали, чтобы они интересы народа защищали, а они таким онанизмом занимаются, что мама не горюй! Поэтому никто нам не поможет – "ни Бог, ни царь и не герой!"

– Тебе нравятся коммунисты?

– Терпеть их не могу. Они же как были у власти, так и остались. Смена формаций не влияет на смену руководящей партии. Закончил свое тестирование?

– Я не тестировал, мне просто было любопытно, из-за чего же произошел развод, почему от тебя ушла жена?

– И какой же ты сделал вывод?

– Для семейной жизни ты ни хрена не приспособлен. Ты готов лечь на пулеметное гнездо, повторив подвиг Матросова, но не сможешь понять и выслушать жену, не будешь вникать в ее проблемы. И кран водопроводный ты починишь лишь после десятого напоминания, или то, если он будет тебе мешать спать.

– А зачем его чинить, накинь тряпочку на ночь и не услышишь, как он капает. А вообще, ты, психолог хренов, доморощенный, откуда ты все это узнал?

– Сам потому что такой же. Только я последнее время влезаю в авантюры из-за денег, а ты из-за чувства долга, из-за ответственности перед Родиной, долгом, честью и прочими символами.

– А у тебя, значит, ни флага, ни Родины?

– Можешь так сказать. Мне хорошо там, где мне хорошо, и при этом я зарабатываю деньги, которых хватает на достойное содержание моей семьи. Если окажется, что я могу зарабатывать больше денег в Канаде, Египте, то поеду туда, и там будет моя Родина.

– А к березкам не тянет?

– Нет. К могилам предков, к местам детства, юности, вот туда и тянет, а так... – нет! Но по этим местам можно просто туристом проехать, и совсем необязательно упираться рогом, кричать, что это моя Родина и я буду здесь подыхать, несмотря на то, что я подыхаю здесь с голоду. По большому счету, мы все – люди, и населяем планету под идиотским названием Земля.

– Почему идиотским? Чем тебе название не нравится?

– Почему? А ты сам вдумайся. Земля. Название ассоциируется с чем? С земледелием, с сельским хозяйством. Почему человек дал красивые названия другим планетам? Например, Венера, Марс, Юпитер? А свою планету назвал Земля? Ведь ты и я – жители всей, вдумайся в слова – всей Земли. И лишь раньше, много раньше определили, что тут живут славяне, тут – евреи, здесь немцы. В те времена это было необходимо, чтобы выжить. А сейчас? Сейчас-то зачем? Мы все – жители Земли. Понапридумывали границ, правительства всякие. Вот тебе – нормальному, здоровому мужику – нужно правительство? Именно правительства начинают все войны. Потому что не могут по-человечески договориться с другим правительством. А кто есть правительства? Люди, всего лишь люди. Которые волею случая попали наверх и управляют, решают судьбы мира, и именно твою судьбу они решают. Хотя им глубоко наплевать на то, что ты воевал, защищал интересы этого же правительства, что погибло несколько сотен тысяч граждан этой же страны. И все лишь ради того, что оно решило нужно поступить именно так. А ты знаешь, что можно было сделать все иначе. И была бы достигнута цель, и обошлись бы без человеческих жертв. Что, не так?

– Так. Снайперского выстрела было бы достаточно, или вообще могли бы не создавать эту "банановую" республику. Все так. Мне правительство ни к чему. Но необходима милиция-полиция, прокуратура...

– Для чего, Алексей, для чего? Для того чтобы, опять же, от имени того же самого правительства, которое сознательно уничтожает своих граждан, карать и миловать. Возьми известных бандитов, которые у всех на слуху, на которых крови много, очень много, и простого рядового смертного. Возьми даже самого себя. Ты не хочешь идти в тюрьму и готов покончить жизнь самоубийством. А за что? Только за то, что спас меня из рук бандитов. И за этот благородный поступок тебя могут упрятать на много лет за решетку. Сломать тебя физически, морально, сделать инвалидом, отбросом общества. За что? Еще раз спрашиваю, Алексей, за что? Только за то, что ты спас меня. При этом ты убил двух негодяев. Которые помогали бандитам под самым носом специальных служб и правоохранительных органов. Так зачем тебе это правительство?

– Чего ты хочешь? Завербовать меня?

– Да пошел ты со своими гэбешными штучками. На хрена мне тебя вербовать! Я хочу предложить тебе стать гражданином Мира.

– Гражданином Мира? Это евреем что ли?

– При чем тут "евреем"! Мира, понимаешь – Мира!!! Это значит, что ты выбираешь спокойно любую страну, любую местность. Можешь круглый год перемещаться по всему земному шару. Какое твое любимое время года?

– Осень.

– Ну вот, ты можешь круглый год перемещаться за осенью, менять континенты, полушария. Северное, Южное.

– Ты что, с Луны свалился? Это ж какие деньги нужны!

– Я тебе предлагаю заработать эти деньги.

– Каким образом? Продать тебе те сведения, которыми я располагаю? Говорю сразу, они максимум на пятнадцать тысяч баксов тянут. Не более того, и ничего, что интересует Моссад и прочие разведки. Службы Израиля я не знаю. Они, правда, могут потом передать их в ЦРУ, БНД, СИС, Ми-5, МИ-6. и прочим, но все равно, это мало, очень мало денег стоит. А меня ждет тюрьма на Урале, но уже за измену Родине. Мне это надо? Хватит уже того, что я помогаю тебе.