Текст книги "Звон листвы, шелест листвы"
Автор книги: Вячеслав Лазурин
Жанр:
Героическая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
И падаю, поскользнувшись в лужице чего-то теплого, блестяще-красного. Это кровь Эскеля. Он лежит рядом, под правым рядом сидений, а пара тонких щупалец резвится в его плече, пронизанном насквозь. Он смотрит на меня остекленевшими глазами. И молчит. Мертвые не кричат.
Словно плетью, в мой бок ударяет длинный изогнутый корень, покрытый кровью и землей. Боли нет, есть лишь инерция удара, уносящая меня под левый ряд сидений. Едва успеваю выкинуть руку, чтобы не раниться собственной пилой. Черной змеей противник пролазит ко мне между сидений, но я останавливаю его взмахом жужжащего круглого лезвия.
Выбраться из-под сидений не успеваю – передо мной падает Грегор. Его голова неестественно откинута… Ползу под сиденьями в переднюю часть, туда, где командир вел машину. Пол подо мной дрожит от топота, кровь растекается по нему гигантскими амебами. Они подкрадываются ко мне, пропитывают комбинезон мерзкой хлюпающей теплотой. Слышу крики Керка и Верза:
– Не стреляй! Замкнутое пространство! Все сгорим!!!
И тут же раздается тонкий сигнал нагреваемого излучателя, готового к выстрелу. Это винтовка Ника, это она так по-особому звучит… Яркая багровая вспышка пронизывает щели между сиденьями. Спину обдает жаром, а на пол сыплются искры и дымящие обрубки щупальцев.
– Ник, осторожно! Нииик!!! Заберите у него винтовку, он тронулся!
Следующие несколько секунд наполнены алым сиянием и нечеловеческими воплями. Запах гари и обугленной плоти ударяют по носу. Спасаясь от невыносимого жара, я забиваюсь глубже под сиденья, прижимаюсь к стенке кабины, закрываю лицо. Кровавые амебы шипят, пузырятся…
Все останавливается внезапно. И шум, и сияние, и жар. Сразу после секундного звяка винтовки о пол. Запах каленого металла, вонь жареной плоти. Они толстыми червями заползают в ноздри, все глубже и глубже, пробираются в глотку, извиваются между небом и языком… Сгибаюсь пополам, обняв колени, и пытаюсь унять вибрирующую тошноту…
Выбравшись из-под сидений, встаю на дрожащих ногах. Вешаю пилу обратно за спину, не нужна она больше. Все погибли. И чужие, и свои… Дымит обивка сидений. Потрескивают остывающие стенки. Керк и Верз лежат с обожженными лицами. Их почерневшие щеки покрыты мутью вытекших глаз.
Куски щупальцев-корней. Они всюду, темные и дымящие. Их обладатель, тварь напавшая из-под земли, вероятно, ушла. Это она тогда затормозила вездеход, обхватив его за кузов… Командир. Он по-прежнему сидит за штурвалом. Значит, погиб самый первый, не успев даже вскочить. Так и есть, из проломанной приборной доски торчит острый корень, пригвоздивший командира к спинке сидения.
Рядом, у входного люка, лежит Ник. Его рука оторвана, а рядом валяются остатки винтовки, развороченной взрывом от перегрузки. Эх, Ник, как же так? Почему? Нет, я не верю в то, что хранитель сошел с ума от ужаса. Наверно, эти щупальца заражают какой-то психотропной гадостью… Или…
Не знаю, что со мной. Не знаю, как могу так спокойно видеть это. Быть может, я до сих пор не верю в произошедшее. И в то, что все погибли, и в то, что жив я. Или уже просто сам тронулся, и не способен воспринимать действительность. Апатия, темная, безумная. Боль и лишения, наконец, сломили мой рассудок. Лишь дрожь в руках да рваный ритм в груди еще напоминают мне, что я человек…
Двумя пальцами расстегиваю окровавленный карман командира. Вытаскиваю и разворачиваю сложенную вчетверо карту. Маршрут нашего вездехода показан пунктирными стрелочками, вертолетов – сплошной прямой. Я так и думал – наш и другие ближайшие сады эвакуируют на север, в Гарден-49. Не тактическая хитрость, не реорганизация системы садов, а обычное бегство…
И… Что это? Мне не послышалось! Какие-то глухие удары, от них вздрагивает земля. Снаружи, где-то рядом… Сильный удар сотрясает кабину, и крыша прогибается огромной вмятиной.
Третий дендроид, он все еще здесь!
Отворачиваю кресло с командиром в сторону и бью по кнопке зажигания. Двигатели отвечают громким ревом. Второй удар твари – со стоном деформируется задний кузов. До упора выжимаю газ, вцепившись в штурвал. Машина резко трогается вперед.
Попробуй догнать, сволочь…
Цифры на спидометре вырастают до семидесяти миль в час. На треснутом обзорном дисплее вижу, как растет впереди зеленая полоса на горизонте. Пробую повернуть, тщетно, штурвал заклинило. Отпускаю газ и бью по тормозам. Святой Вэлдон… Экран бортового компьютера рябит строчками ошибок, машина не реагирует. Лишь быстрее мчится к вражеской территории. И напрасно я избиваю кнопки управления, едва не ломаю все рычаги. Спустя минуту вездеход влетает в кошмарную мешанину темных и зеленых оттенков…
***
– Дядя Док, а как так получилось?
– Что получилось, малыш?
– Все это… Война… Почему она началась?
– Ну… Ты уже знаешь, что так было не всегда, верно? Не было раньше ни дендроидов, ни хищных цветов всяких. Зелень могла расти прямо под окном твоего дома, и никто ее не боялся. Она восстала против нас, когда мы создали первые сады. Металлические, еще слабые, примитивные, но уже подобные нынешним. Никто не знает почему. Всякие там пророки и религиозные фанатики начали визжать про конец света, час расплаты. Философы начали рассуждать о предательстве человеком природы. И ее мести. Ученые так вообще плечами пожимали. Эволюция, мол, непредсказуема, экология в полной заднице, радиация, мутация и бла-бла-бла. А люди тем временем гибли…
– Их убивали дендроиды?
– Нет, они появились намного позже. Если верить историкам, а верить им можно максимум наполовину, то сперва все урожаи стали ядовитыми. Не сразу, конечно, сначала просто начали терять былые свойства. Затем, через несколько поколений, стали вовсе непригодными для человека. Хотя растения росли лишь интенсивнее, более высокие и крепкие.
– А потом?
– А потом обрушились страшные эпидемии. Новые вирусы, распространяющиеся через споры, пыльцу и прочее. Люди умирали миллионами. Однако мы справились, пусть нас осталось мало, но мы справились. Ученые победили болезни. От голода нас уже спасали новые сады. Даже воздух научились сами создавать и стали полностью независимыми от зелени. Покойного Вэлдона уже мнили мессией. Вот тогда и пришли они…
– Дендроиды?
– Нет. Пока другие… Хищные растения и раньше существовали: на болотах, например, всяких мух ели. Но потом выросли, научились ходить, плавать. И убивать не только мух. Еще всякие водоросли начали отравлять воду, топить лодки… Много всего, так сразу и не расскажешь.
– Но когда же пришли дендроиды? И откуда?
– Кто знает. Говорят, после первой ядерной зимы, после первой глобальной зачистки. Выбора не было, зеленые твари были живучие, а природа стала настолько плодотворна, что сама себя выводила из равновесия. Пришлось полпланеты превратить в радиоактивную пустыню, чтобы победить обезумевшую флору. Остались лишь редкие и скудные леса, как тогда казалось, безобидные… И они оправились, снова разрослись. И вышли из них первые дендроиды. Еще маленькие, слабые, как ходячие кустики. Вели себя они мирно, а мы устали от войны. И потому никто их поначалу не трогал. А зря…
– И все?
– А чего еще ты хочешь?
– Разве это были не те самые энты? Из глубокой древности, из истории про кольцо. Может, это они вернулись? Мстить за глоб… глобальдную зачистку.
– Ха-ха, ну, это ты теперь спец по сказкам. Тебе виднее…
***
На меня смотрит какой-то рыжий зверек с кисточками-ушами. Он сидит на перевернутом вездеходе, принюхиваясь черным носиком к помятому кузову. Я же валяюсь на земле, под раскрытым люком, и не могу пошевелиться.
На земле?
Она мягкая, сплошь покрыта чем-то зеленым. И пахнет чем-то терпким. Ой, нет… Опять эта боль. Я всего лишь хотел повернуть голову, но она тут же ответила мучительной пульсацией в висках. Тьма вновь сквозь глаза просачивается в голову, но я успеваю увидеть, как исчезает это существо, махнув пушистым хвостом.
Ну и вали, зараза…
Ничего, боль пройдет. Нужно лишь хорошо отдышаться, закрыв глаза. Ох, как приятно сомкнуть тяжелые веки. И не двигаться. Кажется, я ничего не сломал. Но встать все равно не могу. Или могу?
О, святой Вэлдон! Эта жуткая боль…
Память я не потерял, хоть и бахнулся головой конкретно. Вот только и вспоминать-то нечего. Въехав в лес, вездеход еще некоторое время чудом избегал препятствия. Потом удар и… И все. Как-то автоматически я еще выбрался через люк. Но дальше… Ох, моя башка…
Странные звуки вокруг. Какой-то шепот, шелест, поскрипывание. Особенно шелест, даже представить себе не могу его источник. И ветер здесь странно звучит. И воздух другой какой-то, словно легкий, наполняющий грудь чем-то… освежающим что ли. Так или иначе, но этот воздух здорово проясняет голову. Кажется, мне уже легче.
Неважно. Вряд ли я долго здесь протяну, в логове врагов. Погибли все хранители, и моя очередь не затянется. Смерть, пахнущая корой. Скоро она придет… Но сперва напьюсь вдоволь. Мне не показалось – сквозь мешанину странных звуков улавливается отчетливое журчание.
Давай, хранитель, подъем.
Открываю глаза, но боль тут же ослепляет меня. Снова. Вижу лишь темно-зеленую муть вокруг да рябящие огоньки солнца. Локти дрожат, под ладонями трещат какие-то мелкие палочки. Земля подо мной чем-то шуршит, пока я медленно ползу, ориентируясь на звук. Журчание становится громче, а воздух – прохладнее, насыщеннее влагой. Спустя минуту я погружаю лицо в блестящий поток сладкой воды.
Сладкой? Невозможно, вода безвкусная и… Неважно. Это вода. И она сладкая. Глоток за глотком. Чувствую, как растекается внутри меня живительная прохлада. Она растворяет боль, восстанавливает силы. И проясняет зрение…
Они всюду. Деревья окружают меня со всех сторон. Высокие, низкие, толстые и тонкие. Это они скрипят, пошатываясь на ветру. Это их листва (зеленая!) так причудливо шелестит. Словно шепчет что-то, спокойное, мирное... Мимо пролетает опавший листок, падает в ручеек передо мной, уносится бурным потоком. Я не испытываю страха, не испытываю ужаса. Быть может, это последствие безумия, но я еще никогда не чувствовал такого умиротворения…
Я не боюсь умереть. Я слышал звон листвы и слышал ее шелест. Я пил сладкую воду. Я увидел и ощутил то, чего никому не доводилось много сотен лет. Смерть столько раз подбиралась ко мне так близко. Теперь я знаю, почему она медлила. Это должно было случиться. Я первый человек, забравшийся глубоко в обитель зеленой природы за столько времени.
Слева что-то рябит красным. В высокой траве прячется роза, так напоминающая те, что росли в моем саду. Только лепестки багровые, а стебель и листочки – зеленые. Но колючки такие же острые… Непроизвольно сжимаю их в кулаке, орошая землю под цветком крупными каплями крови. Крови, цвета лепестков розы.
«Когда-то люди дарили друг другу живые цветы, живые как те, за периметром… Ты веришь в это?»
Да, Селин, я верю. Так было. И так будет.
Роза срывается легко, не нужно почти никаких усилий. Вставляю ее за ремешок бронежилета, туда же, где еще недавно был цветок из живой стали. Они оба живые, пусть и такие разные. И оба прекрасны.
Селин. Где-то далеко, быть может, ты держишь сейчас подаренную розу. И думаешь о том, что я обещал вернуться. Прости… Я помню, когда впервые увидел тебя. Однажды, на брифинге, командир пригласил тебя объяснить нам, как ухаживать за новым сортом колючей проволоки. Я не слышал тогда ни слова, лишь видел, как двигались твои губы…
Земля вздрагивает. Еще раз, и еще, сильнее и сильнее. На меня падает огромная черная тень. Медленно поворачиваюсь. Это он! Третий, последний дендроид из схватки на выжженных землях. Он все же настиг меня!
Еще слабенько дымят на его коре лазерные ожоги. В древесных боках торчат осколки ракетных боеголовок, а из ран сочится темная жидкость. Древозверь тяжело дышит, широко раскрыв трещину пасти. И смотрит на меня, замерев вблизи… Его глаза не абсолютно черные. Вижу вертикальные узкие зрачки, желтые, как медные листочки ивы. Вижу и причудливую бороду из буро-зеленых мхов и лишайников, янтарные потеки смолы. Только вряд ли я уже расскажу кому-нибудь об этом…
– Давай, сука! Ну, убей меня!!!
Он отвечает яростным ревом. Тянется ко мне чудовищной веткой лапы. Не знаю, где я потерял винтовку с пилой. Да и не помогли бы они мне… Три чудовищных пальца, растопыренных как буква «Y», хватают меня за бока. Чувствую, как хрустят ребра, прогибаясь внутрь. Земля уходит куда-то вниз. В один миг уродливая рожа твари оказывается рядом, прямо передо мной. Я беспомощно болтаю ногами на высоте трех метров. Пробую закричать, но горло выдает лишь надорванный хрип.
Запах подгоревшей коры добирается до моего носа. Мир темнеет, одновременно озаряясь тусклыми синими звездами. Они мерцают между ветвей, окружающих нас. Зовут меня сквозь шелест листвы…
Ударить об землю или просто раздавить? Наверно об этом думает дендроид, пока рассматривает меня ближе, словно интересную куклу. Хотя… Меня ли? Кажется, я замечаю, как зрачки чудища фокусируются на моей груди. Там, где за ремешком жилета продета роза…
Тиски древесных пальцев немного слабеют, позволяя мне глубокий вдох…
Бух. Бух… Мы куда-то идем. Ничего не понимаю. Он опускает руку со мной. Шагая, движет ею маятником. Я раскачиваюсь взад-вперед и тщетно стараюсь ухватиться за пролетающие мимо ветви. Те только хлещут меня по лицу, царапают. Трудно толком что-либо разглядеть. Мы углубляемся в лес, становится темнее. И тише.
Какое-то черное дерево с треском оборачивается. Провожает нас взглядом больших круглых глаз. В траве внизу проползает длинная лоза, затем исчезает между корней высокого куста. Он вдруг раздраженно встряхивается, сбрасывая жухлые листочки… Какая-то птица садится прямо на плечо моему… захватчику, что ли. И долбит его клювом с потрясающей частотой. Тот не реагирует. Никак.
Птицы. Они часто летают и над нашим садом. Но никогда не садятся…
Мы обходим дерево, с которого свисают нити, похожие на блестящую паутину. Помню с брифинга – это древесная медуза, живущая в симбиозе с дендроидами. Смертельно опасна. Если она коснется меня, путешествие тут же кончится, ни один человек не выдержит столь сильного нервно-паралитического шока… Но она не касается. Рисует нитью причудливую фигуру в дюйме от моего лица, словно приветствует. И тут же прощается. Не причиняет мне вреда и большой пучок мха на паучьих лапках. И громадные зубастые цветы, рядом с которыми мы проходим, и какие-то самодвижущиеся переплетения корней…
Кажется, пришли.
Мы стоим на круглой поляне, полной светляков. Не тех, диодных из сада, а… других, летающих бесшумно. Зеленые, желтые, красные. И синие… В эту лесную глубину не пробивается ветер, и листва здесь молчит. Ветви стоящих по кругу поляны деревьев образуют над ней подобие купола. Лишь кое-где его пронизывают тонкие лучи солнца.
Не шелестит листва, не жужжат светляки. Однако здесь не тихо. Слышу чье-то мощное дыхание. Мощнее, чем у пленившего меня древозверя. Но мне никак не удается вывернуться, чтобы увидеть всю поляну и заодно источник этого громкого сопения. Древесный кулак держит крепко.
И внезапно разжимается.
Мягкий ковер из листьев и трав спасает меня от ушибов. Хвала Вэлдону, я, сгруппировавшись, упал на бок, не повредив ни розу, ни себя. Лишь ноют бока, и жутко болит спина, но это уже последствия «объятий» моего нового «друга». Глубоко вдохнув, я нахожу силы подняться на колени и посмотреть вперед…
Невероятно! Они существуют! Святой Вэлдон, передо мной старейшина дендроидов! Как у энтов... Он колоссален, хоть и стоит, сильно согнувшись под тяжестью прожитых веков. Белые пятна и трухлявые выемки в коре свидетельствуют о многих выдержанных болезнях. А шрамы… Они всюду. От разрывных пуль, осколков, лазерные и огнеметные ожоги. Кажется, словно выщербленные древесные бока хранят всю историю его жизни, его войны. Ноги старейшины уходят под землю, разветвляясь толстыми корнями. Значит, это правда, в старости дендроиды возвращаются к земле.
Но больше всего я поражаюсь, когда оборачиваюсь к своему стражнику. Тот стоит, низко склонившись и скрестив ветви-руки в неком почтительном знаке. В какой-то момент я чувствую внезапное стремление тоже склониться, да что там, упасть перед старейшим и огромнейшим созданием в этих землях. От него веет мощью, силой и мудростью многих столетий…
Но я еще не забыл, кто я и откуда. Я – хранитель. И свой суд приму достойно.
Колени дрожат от усталости и напряжения. Стиснув зубы, я встаю на ноги и смотрю прямо в гигантские темные глаза, обрамленные серыми кольцами, древесными морщинами. Чувствую, как их взгляд пронизывает меня, добирается до самого сердца, спрятанного за розой. Однако не ощущаю в этом взгляде ни злобы, ни ненависти. Хотя и дружелюбным его не назовешь.
С громким скрипом старейшина протягивает ко мне одну из своих огромных покореженных временем ветвей. Ее сучья внезапно удлиняются чем-то тонким и блестяще белым, словно паутина…
Так вот, каков мой приговор. Что ж, я не боюсь. Только невольно сжимаюсь, приготовившись принять поцелуй древесной медузы... Острая боль холодными иглами прошивает череп. Чувствую, как вибрирует кадык от громкого крика, но слышу лишь клокотание кипящей тьмы, в которой тонет мой разум, в которой тонет весь мир. Я падаю. Бесконечно долго…
***
Яркая вспышка. Это солнце, оно с сумасшедшей скоростью поднимается из-за горизонта над бесконечной равниной асфальта. Звезда замирает в зените, и почему-то я знаю – больше не будет ни заката, ни рассвета. Время остановилось…
Я бегу по асфальтовой пустыне, в моей руке – стальная роза. Она исправна, но истощена от отсутствия питания. Лепестки поблекшие, сморщены. Солнечный свет для них ничего не значит, если цветок не подключен к сети. Я отчаянно оглядываюсь на бегу, но вокруг нет ни одного гнезда для штекеров корней. Заметив странную темную точку вдалеке, я тут же бросаюсь к ней, и… Она оказывается всего лишь трещиной в асфальте, обнажающей черную влажную землю.
Цветок обречен. Я его не сохранил. Он все больше холодеет. Жизнь покидает его… Пусть это глупо, пусть безрассудно, но я попытаюсь! Падаю на колени рядом с трещиной. Устанавливаю розу вертикально в землю, бережно закапывая провода корней. Случайно прокалываю ладонь об острые колючки. По тонкому стальному стеблю стекает красная капля…
Что-то щелкает в бутоне, чуть слышно гудит. Невероятно! Цветок оживает. Расправляются лепестки, обретают прежний блеск. И заливаются алыми красками. Стебель вздрагивает, сбрасывая стальные колючки. На их месте вырастают новые, зеленые. Установочные кольца, биошунт, фотоэлементы… Все это по очереди исчезает, преображаясь в натуральные изгибы, пестик, тычинки. А запах… сладковатый, ласкающий ноздри.
Вокруг рушится асфальт. Черные трещины змеятся от нас до самого горизонта. Сквозь их темные проемы к небу тянутся светло-зеленые ростки… Только зеленые? Нет, святой Вэлдон, кое-где различается сияние металла! Мои ботинки тонут в высокой траве. Местами изумрудной, местами жестяной. Вместе они покрывают землю смесью причудливых узоров. Выше меня вырастают ветвистые деревца. Всего за какие-то секунды их почки раскрываются зеленой и блестящей листвой. Одни звенят, другие – шелестят. Порывы ветра сливают их в одном веселом шепоте. Кажется, я разбираю их голоса. Они зовут меня по имени…
Роза окончательно изменилась. Каким-то непостижимым образом она частично сохранила прежний облик. Половина лепестков играет оттенками крови, половина – по-прежнему отражает Солнце металлом. В гуще тычинок торчит уцелевший фотоэлемент. А зеленые и стальные колючки одинаково остры…
Фантастический гибрид. Он прекрасен.
Я провожу пальцем по блестящему лепестку, он отвечает мне еле слышным мелодичным звоном. Роза, она поет. Они все поют и хранят этот мир. Так сказал один древний автор. И я ему верю.
Солнце вновь движется, только медленнее, не спеша. Я подставляю его теплым лучам лицо и закрываю глаза, наслаждаясь неслыханной ранее гармонией звуков. Звон листвы – шелест листвы.
***
Бух. Бух… Удивительно, меня снова несут. И еще более удивительно – живого. Не знаю, как долго я был без сознания. Голова жутко раскалывается, в глазах по-прежнему мутно. Но свой сон я помню очень отчетливо. В этот раз меня не кидают, а более-менее аккуратно опускают на землю.
Бух. Бух… Шаги удаляются. Я лежу на опушке леса, на границе зеленой травы и выжженной земли. Со мной почти невредимая роза, и даже книга в кармане комбеза чудом уцелела после крепких клещей древесных пальцев. Вот только рация – раздавлена. На лбу горит ожог – след поцелуя медузы. Поцелуя, после которого не выживают…
Кажется, я могу встать.
Теперь я многое понимаю. Человек и природа, зелень и металл. Мы живем под одним солнцем и на одной земле. И оба имеем право на жизнь. Мы сражались за светлое будущее, хотя на самом деле возвращались все глубже в кровавое прошлое. Мы, как и раньше, нуждаемся друг в друге. И настал час возродить потерянный союз.
Вдали на горизонте различается серая полоска. Пешком до сада далеко, но я обязательно дойду. Он брошен, и я, как смогу, восстановлю его. Расконсервирую склады, городской шлюз, достану инструменты. Я выберу место и пробью асфальт. Для красной розы, она будет первой из «иных» в нашем саду. Позже, я достану и посажу другие. Никто мне не помешает, почему-то я уверен – на меня и мой сад больше никогда не нападут.
Когда-нибудь туда вернутся люди. Увидят блеск и зелень, услышат звон и шелест. Они поймут и последуют за мной. Но это будет потом. А сперва я должен отыскать разбитый вездеход. Ключ к светлому будущему таится в прошлом. Знаю, в старину люди предавали мертвых земле…
Звон листвы, шелест листвы. Я – хранитель. И я сохраню их.
Май-Июнь 2012