Текст книги "Кормчие звезды. Книга лирики"
Автор книги: Вячеслав Иванов
Жанр:
Поэзия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
Вячеслав Иванов
КОРМЧИЕ ЗВЕЗДЫ
Книга лирики
ПАМЯТИ МАТЕРИ
«Вчера во мгле неслись титаны…»
Вчера во мгле неслись титаны
На приступ молнийных бойниц,
И широко сшибались станы
Раскатом громких колесниц:
А ныне, сил избыток знойный
Пролив на тризне летних бурь,
Улыбкой Осени спокойной
Яснеет хладная лазурь.
Она пришла с своей кошницей,
Пора свершительных отрад,
И златотканой багряницей
Наш убирает виноград.
И долго Север снежной тучей
Благих небес не омрачит,
И пламень юности летучей
Земля, сокрыт, не расточит.
И дней незрелых цвет увядший
На пире пурпурном забвен;
И первый лист любезен падший,
И первый плод благословен.
ПОРЫВ И ГРАНИ
КРАСОТА
Владимиру Сергеевичу Соловьеву
Вижу вас, божественные дали,
Умбрских гор синеющий кристалл!
Ax! там сон мой боги оправдали:
Въяве там он путнику предстал…
«Дочь ли ты земли
Иль небес – внемли:
Твой я! Вечно мне твой лик блистал».
«Тайна мне самой и тайна миру,
Я, в моей обители земной,
Се, гряду по светлому эфиру:
Путник, зреть отныне будешь мной!
Кто мой лик узрел,
Тот навек прозрел,—
Дольний мир навек пред ним иной.
Радостно по цветоносной Гее
Я иду, не ведая – куда.
Я служу с улыбкой Адрастее,
Благосклонно – девственно – чужда.
Я ношу кольцо,
И мое лицо —
Кроткий луч таинственного Да»
ПРОБУЖДЕНИЕ
И был я подобен
Уснувшему розовым вечером
На палубе шаткой
При кликах пловцов,
Подъемлющих якорь.
Проснулся – глядит
Гость корабельный:
Висит огнезрящая
И дышит над ним
Живая бездна…
Глухая бездна
Ропщет под ним…
Гнет ветр неудержный
Мачты упорные —
И, мерная, в небе высоком
От созвездья ходит
До созвездья щогла…
Глядит – не дышит
Верного брега сын,
Потерян в безднах…
А с ним плывут
Вернее брега
Кормчие звезды!
ДУХ
Над бездной ночи Дух, горя,
Миры водил Любви кормилом;
Мой дух, ширяясь и паря,
Летел во сретенье светилам.
И бездне – бездной отвечал;
И твердь держал безбрежным лоном;
И разгорался, и звучал
С огнеоружным легионом.
Любовь, как атом огневой,
Его в пожар миров метнула;
В нем на себя Она взглянула —
И в Ней узнал он пламень свой.
ПЕРСТЬ
Воистину всякий пред всеми за всех и за всё виноват.
Достоевский
День белоогненный палил;
Не молк цикады скрежет знойный;
И кипарисов облак стройный
Витал над мрамором могил.
Я пал, сражен души недугом…
Но к праху прах был щедр и добр:
Пчела вилась над жарким лугом,
И сох, благоухая, чобр…
Укор уж сердца не терзал:
Мой умер грех с моей гордыней,—
И, вновь родним с родной святыней,
Я Землю, Землю лобызал!
Она ждала, она прощала —
И сладок кроткий был залог;
И всё, что дух сдержать не мог,
Она смиренно обещала.
ВОПЛОЩЕНИЕ
Мне снился сон: летел я в мир подлунный,
Неживший дух,
И хор планет гармоньей семиструнной
Ласкал мой слух;
И хор планет красой семивенчанной
Мой взор ласкал:
Я мир любил, и – к жизни дух избранный—
Я жить алкал.
И спутника, у дольнего порога,
Я стал молить:
«В мой век земной, о, дай мне жизней много,
Изведав,слить!
Дай мне любить всё, что восторгов пленных
Достойно там;
Дай мне вместить кумиров много тленных
В мой тленный храм!»
И вождь в ответ: «Вдвойне живущий страждет
Вдвойне. Прости!—
Ты восхотел: живет, что жизни жаждет:
Дерзай, вмести!»
И встречный хор «прости» сказавших тлену,
Стеная, пел:
«О, алчный дух! ты не любовь – измену
Избрал в удел.
Тесна любви единой грань земная:
Кто любит вновь,
Живучую тот душит, проклиная,
В груди любовь.
Он осужден развеять прах священный,
Ковчег разбить,
Но милый прах, в забвеньи незабвенный,—
Казнясь, любить!»
И новый хор, мимоидя из плена,
Стеная, пел:
«О алчный дух! твоя любовь – измена,
Но глад – удел!..»
И, с ужасом внимая укоризне,
Моих небес
Возжаждал я на праге темной жизни —
И сон исчез…
В КОЛИЗЕЕ
День влажнокудрый досиял,
Меж туч огонь вечерний сея.
Вкруг помрачался, вкруг зиял
Недвижный хаос Колизея.
Глядели из стихийной тьмы
Судеб безвременные очи…
День бурь истомных к прагу ночи,
День алчный провождали мы —
Меж глыб, чья вечность роковая
В грехе святилась и крови,—
Дух безнадежный предавая
Преступным терниям любви,—
Стеснясь, как два листа, что мчит,
Безвольных, жадный плен свободы,
Доколь их слившей непогоды
Вновь легкий вздох не разлучит…
LA SELVA OSCURA[6]6
Мрачный лес (ит.).
[Закрыть]
Всё горы, за грядой гряда;
Всё черный, старый лес.
Светлеет ночь. Горит звезда
В дали святой небес.
О, дольний мрак! О, дольний лес!
И ты – вдали – одна…
Потир земли, потир небес
Испили мы до дна.
О, крест земли! О, крест небес!
И каждый миг– «прости»!
И вздохи гор, и долго – лес,
И долго – крест нести!
ПЕСНЬ ПОТОМКОВ КАИНОВЫХ
Хор мужчин
Как привет из уст родимой —
Запах мил сырой земли!
Недр твоих в тайник незримый
Мы надежды погребли.
Мать, взлелей святое семя!
Жизнь из тленья пробуди!
И страды юдольной бремя
Жатвой нам вознагради!
Хор женщин
Любо жатвы злакам тучным,
И цветам, и древесам —
Быть с тобою неразлучным,
Воздыхая к небесам.
Полусонны, полуживы,
Мать-Земля, они, как ты,
Так же кротко-молчаливы,
И бесстрастны, и святы!
Хор мужчин
О, зачем слепая воля
Нас отторгла от тебя —
И скитаться наша доля,
Ненавидя и любя?
Огнь сжигает нас мятежный,
Нас пятнает страсть и гнев,
И для жатвы неизбежной
Преступленья зреет сев.
Хор женщин
Мать, отверженным объятья
Миротворные раскрой!
Дар сознанья – дар проклятья —
Угаси в земле сырой:
Да из недр твоих священных
Встанем – дольние цветы,
Встанем – класы нив смиренных,
Непорочны и святы!
ПОКОРНОСТЬ
И сердце вновь горит и любит – оттого,
Что не любить оно не может.
Пушкин
Ты любишь горестно и трудно.
Пушкин
Иду в вечерней мгле под сводами древес.
Звезда, как перл слезы, на бледный лик небес
Явилась, и дрожит… Иду, как верный воин,—
Устал – и мужествен. Унылый дух спокоен…
Эоны долгие, светило, ты плывешь;
Ты мой летучий век, как день, переживешь;
Мы – братья чуждые: но мой привет печальный
Тебе сопутствует в твоей дороге дальной!
Светило братское, во мне зажгло ты вновь
Неутолимую, напрасную любовь!
Детей творения, нас, в разлученной доле,
Покорность единит единой вечной Воле.
Как осенью листы, сменяясь без конца,
Несутся, смертные, дыханием Отца;
Простертые, на миг соединяют руки —
И вновь гонимы в даль забывчивой разлуки…
Сосредоточив жар, объемлющий весь мир,
Мы любим в Женщине его живой кумир:
Но, в грани существа безвыходно стесненный,
Наш тайный, лучший пыл умрет, неизъясненный…
Иду. В лазури ночь и веет, и парит;
Светило вечное торжественней горит:
А долу дышит мгла, влажней густые тени,
И тленьем пахнет лес, подобный смертной сени.
Покорность! нам испить три чаши суждено:
Дано нам умереть, как нам любить дано;
Гонясь за призраком – и близким, и далеким,—
Дано нам быть в любви и в смерти одиноким.
УТРЕННЯЯ ЗВЕЗДА
Над опаловым востоком
В легионе светлооком
Блещет вестница Зари.
Ранних пастырей отрада,
Утра близкого лампада,
Благовестная, гори!..
Зеленеются поляны;
Зачернелась сквозь туманы
Нови крайней полоса.
Звезды теплятся далече,
Дня сияющей предтече
Уступая небеса…
Ты одна в венце рассвета
Клонишь взоры, чадо света,
К нам с воздушного шатра,
Бедных снов утешный гений,
Средь немеркнущих селений
Мира дольнего сестра!
Над мерцающим бореньем
Ты сияешь увереньем:
«Жизни верь и жизнь вдохни!»
И, летящих по эфиру,
Ты лучей ласкаешь лиру
«Верь и виждь!»– поют они…
Над шафрановым востоком,
В небе легком и далеком
Гаснет спутница Зари.
Угасай, лилея неба!
Ты же, вождь крылатый Феба,
Алым полымем гори!
Вспыхни, Солнце! Бог, воскресни!
Ярче, жаворонка песни,
Лейтесь в золото небес!
День грядет, Аврора блещет,
И твой тихий луч трепещет,
И твой бледный лик – исчез…
Но, незримая, над нами,
За лазурными волнами
Чистым гением пребудь!
Как сестра пред братней битвой
Дольний мир твоей молитвой
Проводи в тревожный путь!
И, когда для жертвы мирной
Ночь раздвинет храм эфирный,
Снова светоч твой яви —
И, предтеча слав нетленных,
Отблеск тайн богоявленных
В грезе зрящей оживи!
ЗВЕЗДНОЕ НЕБО
Во младенческом покое
Светит узкий лунный рог
А вокруг – огонь и трепет
Чистых, сладостных тревог.
Духа пламенным дыханьем
Севы Божии полны,
И струи небес прозрачных
Вглубь до дна оживлены.
Око в радостном покое
Отдыхает, как луна;
Сердце ж алчет части равной
В тайне звезд и в тайне дна:
Пламенеет, и пророчит,
И за вечною чертой
Новый мир увидеть хочет
С искупленной Красотой.
НОЧЬ В ПУСТЫНЕ
Дух
Вот, мы одни в ночной тиши…
Здесь молкнет отзвук вечной битвы:
Пей сладкий мир, твори молитвы
И полной грудию дыши!
Человек
Где мы?
Дух
Белея, скал ступени
Ведут на каменное дно.
Там, ниже, по уступам – тени
Дубрав. Ущелия пятно
Зияет. Горные громады
На лоне дальней темноты:
Вглядясь, ты различишь их гряды
При свете звезд… В пустыне ты.
Человек
Как близок Мир к юдоли этой!
Но не почил еще на ней…
Грядущий гость! в душе согретой
К тебе порыв алчней, властней…
Душа объятия раскрыла,
Горит, и напрягает крыла,—
И волит дух мятежный: пусть
Дохнет Любовь по лире горней!
Земля немотствует покорней,
И глубже спит земная грусть…
Вселенной перезвон соборный!
День будет: вольно в груди горной
Усталой тяжестью своей
Родится вздох, от давних дней
Желанный глухо в дреме черной!
И, дрогнув и содвигнув вдруг
Сознанье, спящее в их лоне,
Слепым усильем,– братский звук
Отрыгнут бездны в гулком стоне!..
Дух
Мечтатель, знай: звездам дано
Пылать в бесплодном, мертвом пыле,
Как труп в огне; камням дано
Холодным быть, как труп в могиле.
Лишь ветру внемлет сонный бор,
Заткавший густо склоны гор:
Так стадо коз в пещере темной
Дрожит, объято мглой огромной,
И дремный напрягает слух,
И чует хладный ночи дух…
Природа слов твоих не слышит:
Взывай же к ней – она не дышит!
Человек
Она чуждается любви,
Себе в разделе не довлеет,
Своей же плоти вожделеет,
И сеет в тлен, и жнет в крови.
Лишь я хочу весь мир подвигнуть
Ко всеобъятию; лишь я
Хочу в союзе бытия
Богосознания достигнуть.
Дух
Верь, что изведать призван ты
Тобой изволенное счастье,—
И воля пламенной мечты
Воспламенит стихий участье.
Вот – оглянись – внизу, вдали,
Едва вздымаясь от земли,
Чуть разлюбим во светлой ткани,
К нам Призрак простирает длани.
Человек
Ко мне! ко мне!
Дух
Что ж он в ответ?
Человек
Зовет меня! За мной вослед
Стремися долу!..
Дух
Здесь, не ближе,
Остановись! Коль станем ниже,
Сокроют облик ткани чар —
Волнистый свет, блестящий пар…
Внимай!..
Поток
Любовию томим,
Ты жаждешь слиться с темным хором,
С камнями, ветром, морем, бором
Дышать дыханием одним.
Предайся мне! Я знаю ходы
Туда, где жилы мира бьют;
Смешаю с жизнию природы
Я жизнь твою в один сосуд.
Я мил звездам: гостит их много
В моих объятьях – видишь сам.
К морям лежит моя дорога.
Кормилец вечный я лесам.
Я – чадо скал: в них я родился,
В их мраке долго я томился…
Дух
Пусть не колеблет шаткий страх
Весов свободного решенья.
Но взвесь: не чары ль искушенья
В его посулах и дарах?..
Обособленного сознанья
Ты сбросишь иго с вольных плеч:
Мы – знамя братского лобзанья;
Чтоб зваться Я, потребен меч.
Или существ слепая битва,
На вражьих трупах буйный пир —
Тебе угодны, чья молитва —
Благоволение и мир?..
Человек
(прерывая речь Духа)
О, горе мне! Моя молитва —
Благоволение и мир:
Но, мнится, я все так же сир,
Мечты губительной ловитва —
Как та падучая звезда,
Как те судьбы ее подруги…
Презрев уставленные круги,
Сорвавшись градом, без следа
Они угасли… Иль манила
Любвеобильные светила
Земная грудь на скользкий склон
С тропы надежной?– тот же сон,
Что мной владеет… Или, льстивый,
Им Призрак нашептал, влюблен,
Свои неясные призывы?..
Падающие звезды
Алмазные грезы
Померкнувших слав,
Свергаясь стремглав,
Мы – Вечности слезы.
В беззвучную даль,
Играючи с бездной,
Мы грезы надзвездной
Роняем печаль.
В ночи без следа,
Мгновенно ль – иль вечно?—
Летим мы беспечно —
Куда?.. Куда?..
Алмазные звенья
Эфирных цепей…
Сафирных степей
Зарницы забвенья…
Хаос – колыбель,
Простор – наша доля:
Бесстрастная воля,
Безвольная цель…
Мы реем во сне
И медлим в паденье…
Нам жизнь – сновиденье…
Нам пламень – рожденье…
Мы гаснем – в огне…
Поток
Ко мне! ко мне!..
Дух
Мир отягчен глубоким сном…
Один ты бодрствуешь и страждешь:
Вкуси покой!.. Любви ты жаждешь:
Испей в объятии одном
Любви могучей кубок полный!
Объемлют ласковые волны
Страстней, чем люди!.. Слепо верь,
В обман уверуй – и к свободе,
И к любящей, живой Природе —
Отворит Смерть страдальцу дверь…
Духи пустыни
(догоняя один другого)
– Где ты?– Вот я!—
Одна семья
Пустынных чад —
Предрассветный хлад,
За струей струя,
Чрез дебрь и ночь…
Кто за нашей межой,
На краю быстрин?
Один! Один!—
Всегда чужой!
Всегда один!—
Летим прочь!– Летим прочь!..
Человек
(на высоте)
Хотя б я знал, что смерти час —
Час смены горьких бдений дольных
Сном всеблаженства,– я бы спас
Мой тесный мир страданий вольных!
С моей свободой не сойду
К сему предчувствию свободы:
Я сам, могучий, возведу
К сознанию хаос Природы.
Пусть я хочу лететь без крыл,
Люблю и кличу без отзыва:
Он нужен, одинокий пыл
Неразделенного порыва!
Коль в персти косной Дух сокрыт,
Его порыв в моих усильях:
Из искры тлеющей летит
Пожар на неудержных крыльях.
Коль Бог живет среди светил,
Мой пыл – привет Ему любовный —
Лампада ночи меж ветрил —
Прибытия символ условный,
Хочу до срока моего
Питать сей пламень одинокий,
Не падая – во тьме глубокой
Гореть звездой, и ждать…
Дух
Чего?
Человек
Сияли древле звезды те же;
Белел крутой скалистый скат;
Был тих ночлег овечьих стад;
Был зимний воздух резче, реже…
И Дух отверз уста светил,
И камни, и стада внимали;
Молились пастыри; дышали
Метели богоносных крил.
В служеньи тайном, в вышине;
В прозрачной звездной тишине,
Как бурный дух, носились хоры,—
И возвещал бесплотный клир
Благоволение и мир…
Я жду: вернется полночь эта…
Дух
Восстань, мечтатель! Луч рассвета
На гор челе. В седой туман
Окутан Призрак. День раздвинул
Хребтов далеких дымный стан —
И видно море… Срок наш минул.
MISSA SOLENNIS,[9]9
Торжественная месса (лат.).
[Закрыть] БЕТХОВЕНА
В дни, когда святые тени
Скрылись дале в небеса,
Где ты внял, надзвездный гений,
Их хвалений голоса?
В дни, как верных хор великий,
Разделенный, изнемог,
Их молитв согласны клики
Где подслушал ты, пророк?
У поры ли ты забвенной,
У грядущей ли исторг
Глас надежды неизменной,
Веры мощь, любви восторг?
Но и в оны веки лира
Псалмопевная царя
Не хвалила Агнца Мира,
Столь всевнятно говоря!
Ибо ты в сем громе пирном,
В буре кликов, слез и хвал
Слиться с воинством эфирным
Человечество созвал.
ТВОРЧЕСТВО
Взыграй, дитя и бог, о ты, кого во сне
Лелеял, привитая, Гений,—
И Ночи пленный сонм, тоскующий о Дне,
Зови на праздник воплощений!
Дай кровь Небытию, дай голос Немоте,
В безликий Хаос ввергни краски
И Жизнь воспламени в роскошной наготе,
В избытке упоенной пляски!
И ликам реющим их имя нареки
Творца безвольным произволом,
И Сокровенное Явленьем облеки,
И Несказанное – Глаголом!
Немое таинство неумолимых уз
Расторгни пением Орфея,
И в обновленный мир простри рукою Муз
Дар Огненосца-Прометея!
Исполнен обликов непрозренных эфир,
И над полуночью лазурной
Светила новые, с бряцаньем стройных лир,
Плывут чрез океан безбурный.
Неведомых морей мятежней хлещет вал
О скал невиданных пределы,
И вторит сладостней таинственный хорал
Вечерним стонам Филомелы.
Есть много солнц в ночи, в деннице – робких грез,
В зефире – тающих созвучий;
В луче луны дрожит дыханье бледных роз,
В речной тростинке – стих певучий.
Неуспокоены, виденья гордых тел,
Блуждая в нимбах, волят плоти:
С титанами горб, Бетховен, ты гремел!
Ты их отронул, Буонарроти!
Уз разрешитель, встань!– и встречной воли полн,
И мрамор жив Пигмалиона,
И Красота встает, дщерь золотая волн,
Из гармонического лона.
Уз разрешитель, встань!– и вод тайник отверст
Ударом творческого гнева,
И в плоть стремится жизнь чрез огнеструйный перст,
И из ребра выходит Ева.
Под иго легкое склони послушный мир,
Ты, кто теней расторг вереи!
Будь новый Демиург! Как Дант или Омир,
Зажги над солнцем Эмпиреи!
Природа – знаменье и тень предвечных дел:
Твой замысел – ей символ равный,
Он есть: он – истина. Прах Фидиев истлел:
Но жив Отец громодержавный!
Сомкнуть творения предгорнее звено
Ждет Человек своей свободы.
Дерзай, Прометиад: тебе свершить дано
Обетование Природы!
Творящей Матери наследник, воззови
Преображение Вселенной,
И на лице земном напечатлей в любви
Свой Идеал богоявленный!
ДИОНИСУ
Как нарицать тебя, Неизрекаемый,
Многих имен и даров?
Звездных водитель хоров,
Ты, кто избыток творишь упоением,
О Преизбыточный,
Пресуществителем
Ты наречешься мне!..
ВИНОГРАДНИК ДИОНИСА
Виноградник свой обходит, свой первоизбранный,
Дионис;
Две жены в одеждах темных – два виноградаря —
вслед за ним.
Говорит двум скорбным стражам —
двум виноградарям – Дионис:
«Вы берите, Скорбь и Мука, ваш, виноградари,
острый нож;
Вы пожните, Скорбь и Мука, мой первоизбранный
виноград!
Кровь сберите гроздий рдяных, слезы кистей
моих золотых —
Жертву нег в точило скорби, пурпур страданий
в точило нег;
Напоите влагой рьяной алых восторгов мой
ярый Граль!»
АСКЕТ
Аз живу, и вы живи будете.
Ев. от Иоанна, XIV l9
Как возле павшая секира —
Коснулась,– воззрилась Любовь…
Я вспрянул, наг, с подушек пира,—
Наг, обошел пределы мира —
И слышал – стон, и видел – кровь.
И стал я прям, и вопль проклятий
Вознес к Любви… И внял я клич:
«Кто взыщет огнь моих объятий?
Кто разделит страданье братий?»—
И, взвизгнув, плоть ужалил бич.
Как зверь, терзал я плоть в дуброве;
Я стлал ей ложем углей жар:
И чем мой подвиг был суровей,
Тем слаще мука,– тем багровей
Горел Любви святой пожар.
Согбенну старцу, дал мне пленный
Страданий демон свой союз:
Он раздувал мой пыл священный,
Я ж – корибант – царь плоти бренной —
Плясал под звон победных уз.
И с неба спал огонь кровавый,
И в нем, сошед, рекла Любовь:
«Безумен был твой гнев неправый!
Се, для Моей небесной славы
Не молкнет стон и льется кровь!
Я – жертва – жертвенник творила:
Достойны жертв дары мои!
Я мир слезами напоила:
Их сплавит в людях жар горнила
В восторги вечные Любви!
Зане живу – я жизнь воззвала:
Мне ль, не любя, пребыть одной?
О том с живущим Я страдала,
О том со смертным умирала:
Со Мной умерший жив со Мной».
ЛИСТОПАД
В чаще багряной
Мраморный Пан
С праздной свирелью
Дремлет у влаги:
«Дуй, Аквилон,
В мою свирель,
Мой сон лелея!
Ярче алейте,
Хладные зори,
Пред долгой ночью!
Дольше кружитесь,
Желтые листья,
Над влагой черной!
Ждет терпеливо
Судьбы неизбежной
Темное лоно»…
Желтые листья
Ветр гонит к поблекшему брегу
Царственный лебедь скользит между них,
А важная Муза героев,
С мраморным свитком,
Вперила на волны
Незрящие, зрящие очи —
И думает думу:
«Над темным лоном судеб,
Обагренным жатвой падучей
Мгновенной жизни,
Как царственный лебедь,
Скользит ваш смертный соперник,
Титаноубийцы,—
Среди поколений летучих —
Муж Рока!—
И мерит бестрепетным оком
Бездонные тайны;
И, в омут времен недвижимых
Глядясь, узнает
Лелеемый влагой дремучей —
Свой образ»…
