Текст книги "Обратное преломление II"

Автор книги: Вячеслав Ганич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Конечное множество

i

Четверть часа он сидел в одиночестве на скамейке под пальмами лицом к безлюдному перекрестку. Порывы горячего ветра носили мусор по набережной канала, за парапетом плескалась ядовитая морская вода. Нестерпимый полуденный зной стеснял дыхание. Низкие багрово-сиреневые тучи обволакивали высотные здания.

Из-за поворота неслышно выскользнул автобус, управляемый автономной навигационной системой. Маршрут, охватывающий южные районы. Следом за автобусом появилась молодая женщина.

– Тевита! – Соскочив со скамейки, он отлепил мокрую рубашку от потной спины, рука приветственно метнулась вверх. – Тевита, я здесь!

Молодая женщина заметила его. Настороженно поглядывая вокруг себя, она замерла на углу улицы. Быстрым шагом он пересек перекресток.

– Райм! – Тевита смахнула каплю пота с виска. – Привет!

– Тевита. – Он поцеловал ее в сладко пахнущую щеку. – Давно не виделись.

Тевита повела плечами.

– И здесь никого! Ладно у нас, в южных районах, все попрятались по домам, но в Центре!

– В Центре тоже боятся посторонних.

– Ты тоже можешь быть посторонним. – Прищурившись, Тевита отступила. – В новостях передавали, что посторонние скрываются днем под человеческой личиной, а ночью…

– Я не посторонний. Где Пакслан?

– Ковыряется в поле, как обычно. Я не говорила ему о нашем разговоре. Он не знает, что ты звонил. Ему нет до меня дела, у него погиб весь урожай, столько сил впустую, понимаешь? Он как чужой. Особенно последнюю неделю.

– Вряд ли Колониальная администрация рассчитывала на урожай. – Райм развел руками. – Жаль, что твой муж купился на чушь о самодостаточности колонии, которая даже наполовину не отстроена. Да, его воодушевление по каждому поводу проявить себя просто удивительно. Странно, что он не поднялся выше технического программиста.

– Я не уверена, нужно ли мне посещать собрание. – Тевита сглотнула. – Знаешь, как называют эти собрания? Сборище безумцев!

– Но ты приехала, правда? Значит, тебе нужно это. Ты так решила.

– Думаешь, решение далось легко? – вздохнула Тевита. – Я не хочу неприятностей.

– Будут только проверенные люди. Никаких неприятностей. Обещаю.

Они двинулись вглубь квартала.

– А ты, Райм, ты не боишься посторонних? – полюбопытствовала Тевита.

– Кто их не боится? Но они нападают ночью. Днем Ридонас как бы принадлежит нам.

– Райм, ты не представляешь, как я хочу на Землю! – голос Тевиты дрогнул. – Меня не покидают мысли о посторонних. Я постоянно напряжена, мне мерещатся шорохи… Ведь в первые годы колонизации посторонних не было! Откуда они взялись?

– Наверное, Сдвиг открыл им… ну, может, лазейку.

– Сдвиг, – повторила Тевита. – Я так возражала против перелета на Ридонас, вообще против любого участия в колонизации. Но Пакслан настоял. Мечтал разбогатеть.

– Он не исключение. И я мечтал. Кто не мечтал? На Земле таких возможностей нет.

– А где богатство, Райм, где? Глупый Сдвиг – и связь Ридонаса с Землей прервалась. Теперь Пакслана грызет чувство вины. Он изводит себя. И меня заодно. Скорее бы исправили последствия Сдвига! Не верю, будто нас отрезало навсегда. Не верю! Должен быть способ вернуться на Землю.

– Вот почему я пригласил тебя. – Райм пожевал губы. – До вас на окраине не доходят слухи? Колониальная администрация скрывает от нас очень-очень многое.

– Например?

Промолчав, Райм подвел Тевиту к подъезду ничем не примечательного высотного здания. Раздвинулись стеклянные двери, из холла хлестнула струя холодного воздуха.

– О, свежесть! – выдохнула Тевита. – После Сдвига жара стала невыносимой!

Лифт доставил их на последний, трехсотый этаж. В коридоре они наткнулись на крупного мужчину – живот нависал над ремнем, под тесной рубашкой перекатывались мышцы. Райм протянул ему картонный прямоугольник с написанным от руки приглашением.

– Вы от кого? – осведомился мужчина. – Кто дал пропуск?

– Мы от Кнода, – ответил Райм. – Кнод Генсин дал нам пропуск.

– Тогда все в порядке. – Мужчина возвратил пропуск. – Сейчас начинаем.

Райм и Тевита проследовали через темную вытянутую прохожую в ярко освещенную вместительную гостиную. Перед ними возникла дочерна загорелая девушка.

– Райм, ты все-таки решился! – Цепкие пальцы девушки выхватили пропуск. – Почерк доктора Мивард… Располагайтесь.

Человек двадцать сидели на стульях полукругом в несколько рядов. Райм и Тевита заняли свободные места. Женщина с папкой, появившаяся из прихожей, приковала внимание собравшихся.

– Меня зовут доктор Унла Мивард. – Женщина потеребила папку. – Я расскажу вам то, о чем умалчивает Колониальная администрация.

– Райм, кто такой Кнод Генсин? – прошептала Тевита. – Он главный?

– Он – мой сосед.

– Итак, Сдвиг. – Унла взмахнула папкой. – Это определение повторяют ведущие новостей и прочих выпусков обозрения. На него ссылаются источники Колониальной администрации, потому что он – виновник упадка, который постиг нашу колонию. Справедливо, Сдвиг отрезал нас от человечества, лишил связи с Землей и другими колониями. Но причина не в утрате спутников связи, как нам пытаются внушить. Звездолеты, которые покидают Ридонас, оказываются в полной пустоте. Это говорит о нашей неспособности к восприятию новых условий обитания. Будет не глупо предположить, что мы – вне нашей Вселенной.

Сердце Тевиты заколотилось. Она посмотрела на Райма, он кивнул.

– Как такое возможно. – Унла облизнула губы. – Сдвигу предшествовала череда вспышек на Маретире. Их природа до сих не установлена, полнота влияния на Ридонас – тоже. Ясно, что звезда Маретир исказила пространство-время Ридонаса. Будет не глупо предположить, что мы смещены в другую действительность, в другое измерение.

– Что по поводу посторонних? – раздался голос.

– Вас беспокоят посторонние? – Унла сжала папку. – Лично меня беспокоят законы нового измерения, которые вытесняют законы исходной действительности. Законы нашей Вселенной слабеют. Скоро Ридонас превратится в то, что нельзя вообразить. Посторонние – отчетливый признак неприемлемых для нашего выживания законов природы.

– Посторонние не оставляют нам выбора, – признал голос.

– Они подчинены миру, где нам не следовало бы находиться.

– Но мы находимся, – упорствовал голос. – В чем суть вашего доклада? Как нам спастись?

Распахнув папку, Унла извлекла пластиковые листы. Они разошлись по рукам собравшихся. Райм взял один, Тевита взглянула на изображение. Исходная действительность, где существовала утраченная Земля, изображалась большим зеленым кругом. Ее лепестками обрамляли маленькие желтые круги других измерений. Райм наклонил лист, зеленый круг стал голубым, от него к желтым кругам протянулись стрелки. Райм пошевелил листом. Стрелки запутанным переплетением соединили между собой желтые круги.

– Мы вне нашей Вселенной, – продолжила Унла. – Почему?

– Потому что Сдвиг вышвырнул нас в другое измерение, – сказал голос.

– Исходная действительность Ридонаса расслоилась на множество измерений. Эти измерения беспорядочно соединены. Будет не глупо предположить, что с исходной действительностью тоже. Поэтому ее законы не исчезли сразу. Они сопротивляются.

– Но вытесняются, – пробормотала Тевита.

– Законы исходной действительности – это отпечаток, – пояснила Унла. – Рано или поздно другие измерения отторгнут их. Давайте представим, что мы в море на судне, которое терпит бедствие. Нас относит от берега. Но мы не одни. Есть другие суда. Нам важны те, которые ближе к спасительной суше. Прочие унесло так далеко и потрепало так сильно, что они дали течь и скоро затонут… Но все суда, в своем роде, соединены: до них можно доплыть. Так соединены измерения.

– Как вы докажете, что другие измерения соединены?

Тевита определила обладателя голоса – худого молодого человека неприязненного вида с заостренными чертами лица.

– Я была в трех других измерениях, – ответила Унла. – Не телом, но сознанием.

– То есть доказательств нет, – подытожил худой молодой человек. – Только слова. Любой может утверждать, что был в трех измерениях или ста трех.

– Ваше право утверждать заведомую ложь. – Унла сложила руки на груди. – Но я не намерена ограничиваться тремя измерениями. Моя цель – вернуться в исходную действительность, потому что мы никуда из нее не делись.

– Смешно, – покачал головой худой молодой человек. – Если мы никуда из нее не делись, кто попал в другое измерение? Или мы уже не мы?

– Мы расслоились вместе с исходной действительностью. Мы – повторения нас настоящих. Нужно посещать другие измерения, собирать сознания всех повторений, чтобы однажды очутиться в настоящем теле, из которого нас сместило. Хотя, если честно, сбор сознаний трудно определить как обязательное и необходимое условие. Просто оно будет сопутствовать возвращению…

– Доктор, расскажите о предпосылках этого способа, – перебил Райм, взглянув на Тевиту. – Сейчас ты все поймешь. Наша судьба предопределена.

– Предпосылки заключаются в наложившихся воспоминаниях, которые всегда начинаются со вспышек на Маретире, то есть со Сдвига. Я сменила три измерения. Я знаю это потому, что во мне три последовательности наложившихся воспоминаний моих повторений из других измерений. Но я – не единственная, кто обладает наложившимися воспоминаниями. – Унла подняла указательный палец. – Мы определили, что других измерений много, они развиваются по-разному, во всех есть отличия. Суть одна: эти измерения погибают, когда утрачивается связь с нашей Вселенной.

– И как добиться этих «наложившихся воспоминаний»? – спросил худой молодой человек. – Без них трудно поверить в другие измерения, особенно в то, что они погибают. Но если они погибают, наше измерение тоже погибнет?

– Верно, – согласилась Унла. – Для нас. Оно погибнет в нашем восприятии.

Люди зашептались.

– Наложившиеся воспоминания – не цель, – сказала Унла. – Они просто подтверждают правило возврата в исходную действительность. Из наложившихся воспоминаний я получила ответ. Необходимо посещать другие измерения.

– Самоубийство! – прохрипел Райм. – Самоубийство – действенный способ перехода.

– Да, – согласилась Унла. – Самоубийство – способ менять измерения. Мы должны смириться с мыслью о самоубийстве, чтобы спастись.

– Я не понял. – Худой молодой человек покачал головой. – Вы призываете к самоубийству?

– А из чего нам выбирать? – Унла посмотрела на него. – Да, я призываю к самоубийству, потому что в нем наше спасение.

Худой молодой человек вскочил, в ладони сверкнул полицейский жетон.

– Никому не двигаться! Вы задержаны…

На его голову обрушился стул. Выронив жетон, он упал. Райм потянул Тевиту за собой. Через образовавшуюся давку они выбрались из квартиры. Все четыре лифта поднимались. Мужчина у входа прислушивался к приближающемуся топоту, доносящемуся с пожарной лестницы.

– Райм, что случилось? – простонала Тевита. – Не молчи!

– Провокатор. – Райм увлек ее вверх по лестнице. За спиной по ступеням грохотали тяжелые ботинки. – Не отставай! Мы успеем до полиции!

Выбравшись на крышу, они погрузились в хлопья шевелящейся пелены туч.

– Я ничего не вижу! – взвизгнула Тевита. – Райм! – Различив его размытые очертания, она выдохнула. – Что нам делать?

– Не так громко. – Райм приобнял ее. – Ты веришь, что самоубийство – действенный способ перехода?

– Нет. Это обман! Ты привел меня на сборище безумцев!

– Доктор Унда Мивард использовала самоубийство в других измерениях.

– Не верю!

– Кнод Генсин подтвердил. Это не обман. Она попробовала, мы тоже попробуем!

Тевита сбросила его руки.

– Райм, я не хочу! И ты не хочешь! Самоубийство нельзя попробовать! Ты поддался безумию!

– Не поддался. Я давно об этом размышлял. Кнод наставлял меня. Измерения погибают.

Топот приближался.

– Они поймают нас, – прошептал Райм. – Поймают и сунут за решетку. Там мы обречены. Мы погибнем вместе с этим измерением.

– Пожалуйста! – всхлипнула Тевита. – Лучше за решетку. Забудь о самоубийстве!

Не ответив, Райм растворился в хлопьях туч.

– Райм! – Тевита вскинула руки, пальцы хватали воздух. – Не уходи, Райм! Не поддавайся безумию!

Грубая сила развернула ее. Тевита ударилась лбом о защитное стекло шлема.

– Кто такой Райм? – спросил полицейский, схвативший ее. – Кто такой Райм? Слышите меня?

– Он хочет спрыгнуть! Остановите его! Пожалуйста! Он подвергся внушению!

Полицейский прислушался к сообщению в комвоксе.

– Вы должны опознать тело.

– Нет! – взвизгнула Тевита. – Нет! Райм, нет, как ты мог? – Она бессильно повисла в руках полицейского. – Пожалуйста, не суйте меня за решетку. Я обязана заботиться о Пакслане!

Пакслан сидел в тракторе, застывшем посреди поля. Двигатель чуть слышно гудел на холостом ходу. Вдали возвышался их с Тевитой щитовой дом, над вспаханной утром землей вились струйки пара. По шоссе за пальмовой рощей промчался автобус. Багрово-сиреневые тучи заслоняли раскаленное пятно Маретира, не избавляя от изнуряющего зноя.

Перед внутренним взором стояла спальня. Сгущались сумерки. Приглушенный свет падал на Тевиту, раскинувшуюся поперек кровати. Она дрожала, расширившиеся глаза ничего не выражали, губы беззвучно шевелились. Кожа заколыхалась – сквозь нее просачивалась серая, вязкая сущность, мерцающая изнутри. Посторонний.

Сжав рычаги управления, Пакслан тряхнул головой. Неделю назад его воспоминания раздвоились. Наложившаяся последовательность воспоминаний была такой же истинной, как и настоящие воспоминания. Раздвоение начиналось со Сдвига. Оно показывало захват южных районов посторонними, потерю Тевиты, бегство в Центр, голод, неспособность полиции защитить людей…

Наложившуюся последовательность воспоминаний обрывало самоубийство: Пакслан из другого измерения прыгал с моста в ядовитую морскую воду канала.

– И почему я предпочел Ридонас? – спросил себя Пакслан. – Бюро колонизации предлагало разные заманчивые договоры. Почему Ридонас?

Со всех сторон ударили раскаты грома, белая стена ливня обрушилась на поле.

«Все, кто прилетел на Ридонас, расслоились по измерениям из-за Сдвига, – подумал Пакслан. – Во мне два Пакслана: я и самоубийца. Самоубийство – действенный способ перехода, трудно не согласиться с Раймом. – Он провел ладонью по запотевшему изнутри ветровому стеклу. – Но Райм не говорил, что самоубийство вызывает привыкание, которое проявляется как душевная усталость. Душевная усталость – вот что я чувствую. – В висках заломило от напряжения. – Меня тянет совершить самоубийство. С каждым днем все сильнее. И если я поддамся, значит, все Паксланы, в которых я перемещусь, поддадутся, будут совершать самоубийство, пока измерения не кончатся. И если исходная действительность рассыпалась, а не существует…»

Любое сопротивление последствиям Сдвига представлялось бессмысленным. Его сосед Виргит Нубил, живущий по другую сторону шоссе, давно прекратил попытки бороться. Не сумев собрать урожай, он полностью посвятил себя жене.

Трактор покатил через белую стену ливня, колеса разбрасывали комья бурой грязи. Достигнув дома, Пакслан, пригибаясь, побежал к крыльцу. В гостиной горел свет. Насквозь промокший, он упал на диван, не сразу осознав отсутствие Тевиты. Вероятно, ему стоило последовать примеру Виргита Нубила, а не слепо исполнять взятые перед Колониальной администрацией обязательства.

Запищал видеофон. Незримая сила, преодолев душевную усталость, подняла Пакслана. Он принял вызов. На дисплее отразился седой мужчина. Пушистые усы придавали лицу строгое выражение, в глазах застыла настороженность.

– Меня зовут доктор Бероч.

– Понятно, – ответил Пакслан. – Вы ошиблись.

– Приезжайте в Центр. Кое-кто желает повидаться с вами.

– Вы ошиблись, – повторил Пакслан.

– Ждите на мосту Благородства, Пакслан Латум. Удачи.

– Откуда вы узнали мое имя?

Дисплей видеофона погас. По гостиной, проникнув через окно, заплясали отсветы проблесковых маячков – во двор въехал черно-белый патрульный электромобиль. Полицейский помог Тевите вылезти на раскисшую лужайку. Забыв о докторе Бероче, Пакслан выскочил под ливень.

– Пакслан Латум? – осведомился полицейский. – Отвечайте.

– Да, это я. Что случилось? – Пакслан смотрел на ссутулившуюся Тевиту – намокшая одежда облепила тело, по лицу струилась вода. – Почему вы задержали мою жену?

– Тевита Латум принимала участие в незаконном собрании, повлекшем смерть одного из участников.

Пакслан сглотнул.

– Наверное, вы перепутали. Моя жена дорожит жизнью и никогда бы…

– Я была там, – пробормотала Тевита. – Но я не представляла, чем все обернется… Райм…

– Райм затащил тебя на собрание? – Пакслан сжал кулаки. – Кто ему позволил?!

– Вы можете поручиться за Тевиту Латум? – спросил полицейский. – В противном случае мы поместим ее под надзор.

– Я могу поручиться, разумеется, могу! – Пакслан попытался разглядеть лицо полицейского за мокрым защитным стеклом шлема. – Подобное не повторится. Обещаю.

– Вопрос исчерпан, – кивнул полицейский, делая заметки в электронном блокноте. – Вы свободны.

Пакслан отвел Тевиту в дом. Тевита прижалась к нему, он ощутил ее горячее дыхание.

– Пакс, прости меня!

– Ну что ты, успокойся. – Пакслан погладил ее по спине. – Главное – ты цела, с тобой ничего не случилось.

– Райм спрыгнул с крыши. При мне. Он считал, будто самоубийство – действенный способ перехода.

– Он часто говорил об этом…

Пакслан прикусил губу: он перепутал воспоминания. Тевита распахнула воспаленные от слез глаза.

– Что? Вы обсуждали самоубийство?

– Вряд ли «обсуждали». – Пакслан сглотнул. – Так, болтали.

– И ты молчал!

– Не хотел огорчать тебя. К тому же в его болтовне было здравое зерно.

– Не хочу слышать! Не хочу! – Вырвавшись из объятий, Тевита отступила. – Это чудовищно! – Она смахнула с лица мокрые пряди. – Какое здравое зерно в самоубийстве?

Пакслан шагнул к ней. С вызовом взглянув на него, Тевита бросилась в спальню. Щелчок запираемого замка остановил Пакслана.

– Теви, не глупи!

– Почему ты не в поле? – прохрипела Тевита из-за двери. – Иди, паши. Дай мне отдохнуть.

Покинув дом, Пакслан ступил под неослабевающий ливень. Райм из другого измерения убеждал его покончить с собой до наступления естественной или насильственной смерти. Убеждения превращались в настойчивые требования. Прежде чем исчезнуть, ему все-таки удалось породить у Пакслана сомнения относительно ценности жизни вне исходной действительности.

«Не находилась ли в Райме, который спрыгнул с крыши, личность Райма из того, другого измерения – измерения из моих наложившихся воспоминаний? – подумал Пакслан. – Там было совсем плохо. Ужесточение мер безопасности не мешало посторонним захватить Центр. – Он влез в кабину трактора. – А заодно и полицейские лагеря для беженцев, которые стали ловушкой. Там посторонние распространялись быстрее любой заразы. Просто издевательство – загнать людей в лагеря и не обеспечить никакой защиты. – Его передернуло. – Но все лучше, чем повторить судьбу Тевиты».

Тевита наблюдала, как за окном смазанные ливнем удаляются огни трактора. Ей не давало покоя, что Райм и Пакслан обсуждали самоубийство. Это казалось невозможным. Пакслан с утра до вечера занимался полем. У него не оставалось сил ни на поездки в Центр, ни на звонки бывшим сослуживцам, ни на любовь. Само обсуждение самоубийства выдавало внутренний надлом, душевный недуг.

Сняв мокрую одежду, Тевита раскинулась поперек кровати. Она вспоминала лицо Райма. Уже при встрече у канала он был готов к самоубийству. От нее требовалось, выслушав бездоказательные доводы доктора Унлы Мивард, последовать его примеру. Расчет на подобное мог возникнуть лишь в уме безумца. Ей стало страшно.

«Почему Кнод Генсин не явился на собрание? – подумала Тевита. – Кто и почему дал пропуск полицейскому провокатору, который задавал неудобные вопросы? – Она стиснула ладонями виски, под ними набухала тупая боль. – Даже я обратила внимание, что с ним не все ладно. – Горло уколол горький ком. – Я обязана заботиться о Пакслане. Я уберегу его от самоубийства!»

Ливень прекратился, поредевшие тучи уносились ввысь. Набросив на плечи халат, Тевита приблизилась к окну. Яркие лучи Маретира пробились в спальню. Над скользящим по бесплодному полю трактором занялась радуга.

Смутная тревога обвила сердце, Тевита присмотрелась к трактору. Кабина была пуста.

ii

Покинув спальню, Тевита замерла посреди гостиной – расстроенная женщина, одна в маленьком дешевом доме, собранном без излишеств. Колониальная администрация строила их после Сдвига для добровольцев, вызвавшихся заняться земледелием. Стиснув зубы, она выскочила на крыльцо, горячий ветер колыхнул полы халата. Зрение не обмануло: трактором управлял автопилот.

Тевита поспешила за дом, не обращая внимания на грязь под босыми ногами. Просветы пальмовой рощи открывали пустое двухполосное шоссе. Из ворот остановочного павильона, совмещенного с подземным переходом, в направлении Центра вырвался автобус. Не возникало сомнений: он увозит Пакслана. До следующего автобуса – мучительный час ожидания.

Тевита возвратилась в спальню. Стараясь успокоиться, она рассеянно мерила одежду. Взгляд возвращался к окну. Радуга исчезла, тучи медленно распухали, предвещая новый ливень. Он мог начаться и вечером, и через несколько дней. Ее не заботила непредсказуемость погоды. Мысли занимал Пакслан.

Пакслан не мог работать. Известие о самоубийстве Райма обострило наложившиеся воспоминания, звонок доктора Бероча разжег любопытство. Его тянуло из южных районов. Он чувствовал приближение знаковых событий в судьбе колонии.

Автобус несся по шоссе, мелькали редкие щитовые дома, жилые или брошенные – не определить. Гадая, зачем мужчина, назвавшийся доктором Берочем, связался с ним, Пакслан не сразу заметил, что едет по Центру. На нужной остановке он вышел.

Слух противился тишине, нарушаемой шорохом подошв его ботинок о серые плиты. Пакслан шагал между высотными зданиями, пытаясь избавиться от навязчивого впечатления – колонисты покинули Ридонас, бросив чету Латумов на произвол Сдвига. За витринами магазина он с облегчением увидел толпу. Вооруженные винтовками полицейские пытались придать ей упорядоченный вид.

«И приготовьте продуктовые талоны заранее, – подумал Пакслан. – Только на что вы надеетесь? Земля не спасет нас от Сдвига. Как спасать, если мы разбросаны по измерениям? – Он сплюнул. – Концентраты кончаются, посторонние наступают. Мы обречены».

Мост Благородства перекинулся через канал. Внизу плескалась ядовитая морская вода. Пакслан замер у невысокого парапета, вглядываясь в зеленую глубину. Образ Тевиты, поглощаемой серой вязкой сущностью постороннего, затуманил внутренний взор.

– Смерть по сравнению с посторонними – всего лишь путешествие, – прошептал Пакслан, – если забыть условности, подавить страх, принять Сдвиг как должное. Но что потом?

– Исходная действительность, потом, – сказал за спиной женский голос. – Вы сомневаетесь?

Вздрогнув, Пакслан обернулся. Дочерна загоревшая девушка выдержала взгляд; погруженный в себя, он не заметил ее приближение.

– Мы встречались?

– Вы – Пакслан Латум. – Девушка прищурилась. – Сколько в вас личностей?

– Это что, полицейская проверка, из-за моей жены? Считаете, мы выбираем удобные обстоятельства…

– Удобные обстоятельства для самоубийства – на каждом углу, – перебила девушка. – Сколько в вас личностей?

– Две, – не побоялся озвучить правду Пакслан. – Как ваше имя?

– Стеша.

– Сами придумали?

Стеша пренебрегла вопросом.

– Если в вас две личности, вы – наш человек.

Пакслан отступил.

– Я не ищу общества самоубийц. Я прекрасно осведомлен о том, что вы проповедуете. Ваши слова – пустые, а ваши доказательства – те же пустые слова.

– Вы никогда не посещали наши собрания, – не сдавалась Стеша. – В вас две личности, а вы отрицаете перенос сознаний.

Пакслан ощутил призрачное присутствие Райма. Его настойчивые уговоры не держаться за обреченную жизнь порывами ветра били в лицо.

– Вы внушаете доверчивым и отчаявшимся, будто они попадут в исходную действительность. А вот мой ответ: исходная действительность рассыпалась, она и есть множество измерений. Теперь вы позволите мне побыть одному?

– Вынуждена вас разочаровать, – отозвалась Стеша. – Вы сильно задержались, но кое-кто по-прежнему желает повидаться с вами.

«Полиция, – подумал Пакслан. – Кому еще я нужен? Теперь понятно, как доктор Бероч узнал мое имя. Он не доктор, а полицейский. Теви совершила глупость, и нас взяли на заметку, а я сейчас столько наболтал, что надзор мне обеспечен. Для моего же блага».

– Вам лучше пойти со мной, – подытожила Стеша.

Пожав плечами, Пакслан двинулся за ней, словно плывущей над землей. До ночи хватало времени – беспокоиться о посторонних не стоило. И Стеша… она определенно не вела его в офис полиции, расположенный за оконечностью канала. Они пересекали дворы и улицы – кратчайшим путем к месту, где в обоих измерениях жил Райм. Через три квартала перед ними выросло знакомое высотное здание.

– Райм, – прошептал Пакслан. – Он уцелел?

– Райм Дефер? Уцелел? – Стеша моргнула. – Райм даже не разбился.

– Нет?!

– Его разорвало как пузырь.

– Тогда почему мы идем к нему домой?

– Мы не идем к нему домой.

Лифт доставил их на двести одиннадцатый этаж. Здесь находилась квартира Райма. Пакслан внутренне сжался, воображая увидеть неузнаваемо изувеченного падением с крыши человека, числящегося мертвым. Райм объявит, что связь между измерениями закрылась, умереть нельзя, а самоубийство – злая шутка.

«Девчонка обманула меня, – подумал Пакслан. – Чего она добивается? – Взгляд скользнул по кнопкам лифта. – Я не обязан подчиняться ей. – Тело напряглось. – Я не хочу ничего знать! И встречаться с Раймом я тоже не хочу!»

Стеша шагнула в коридор.

Пакслан подался назад, палец коснулся пискнувшей кнопки первого этажа. Обернувшись, Стеша рванула к нему. Сильные руки, не встречая сопротивления, выдернули его из кабины. Створки лифта сомкнулись за спиной. Заблуждение, что он волен в поступках, разбилось острыми осколками, царапающими самолюбие.

– Простите за грубость. – Стеша отпустила его. – Но вам лучше пойти со мной.

Пакслан оценил хищнические повадки. Хрупкая девушка умела настоять. Чтобы избавиться от нее, ему придется применить грубую силу. Он мысленно обругал себя за безрассудный порыв вырваться из южных районов. Как воспримет его исчезновение Тевита?

Тевита второй раз за день ехала на автобусе в Центр. Она не представляла, где искать Пакслана. Ей были недоступны побуждения, подвигнувшие его прекратить работу, а принять, что он намерен совершить самоубийство, недоставало смелости.

«Самоубийство – самая большая глупость, – подумала Тевита. – Что вынудит его покончить с собой? Пример Райма? – Мысли обратились к докладу доктора Унлы Мивард. – Доктор Мивард говорила о пустоте, в которой оказывались звездолеты. Но это не соответствует правде! Маретир по-прежнему дает свет, день и ночь по-прежнему чередуются. Унла обманывала нас. Как после этого верить, будто в ее теле собралось три сознания? А если нет трех сознаний, значит, нет связи между измерениями!»

Высотные здания Центра приближались.

«Почему Пакслан вообще обсуждал самоубийство? – подумала Тевита. – Неужели он поддался обману? Не похоже на него, хотя он такой увлекающийся… Он мог принять связь между измерениями за правду и захотеть испробовать спасение от Сдвига. – Ее затрясло. – Он готовился бросить меня, поэтому ничего не говорил! Он собирался втайне совершить самоубийство! Но что его толкнуло? Отчаяние? Одиночество?.. Если одиночество, часть вины за его смерть будет на мне!..»

Выбравшись из автобуса, Тевита шагнула за порог остановочного павильона. В лицо дыхнул зной. По телу разлилась слабость, кожу защипал холодок. Головокружение отбросило ее назад, улица закачалась. Чтобы не упасть, она села на обжигающие серые плиты.

И чернота поглотила мир.

Тевита разлепила веки, перед глазами плыла багрово-сиреневая пелена туч. Она лежала на скамейке во дворе. Над ней нависал мужчина – ветер теребил густые седые волосы, пушистые усы топорщились.

– Как вы себя чувствуете? – осведомился мужчина. – Я перенес вас… Вызвать скорую? Вам нужна помощь?

– Помощь? – Тевита приподнялась. Желудок превратился в сосущую ледяную дыру. Пощупав промежность, она не обнаружила крови. – Нет, спасибо.

– Все-таки я вызову скорую.

– Нет-нет! Со мной все в порядке. Я просто переволновалась.

– Уверены? – Мужчина помог ей сесть. У его ног желтел пакет с концентратами, обмененными на продуктовые талоны. – У вас часты обмороки? Не шутите со здоровьем. Природа не прощает шуток. Мы пошутили с Маретиром, и что получилось?

Подхватив пакет, мужчина направился к подъезду.

– И что получилось? – пробормотала Тевита. – Где Пакслан? Я не найду его. Это было ясно с самого начала… – Она сглотнула горечь. – А так ли ясно?

– Вам точно не нужна помощь? – прокричал мужчина у входа в подъезд. – Не хотите пойти со мной? Я вызову скорую.

Тевита оторвалась от скамейки, желудок продолжало сосать. Ей никогда не доводилось испытывать столь мучительный голод. Мужчина, не повторяя попыток привлечь ее внимание, скрылся в подъезде. Она пересекла двор, каждый шаг давался с трудом.

По другую сторону безлюдной улицы протянулся закрытый Колониальной администрацией торговый комплекс. Они с Паксланом часто приезжали сюда до Сдвига. Воспоминание о множестве кафе, источающих вкусные запахи, наполнило рот слюной. Мучительный голод требовал отправиться домой к обмененным на продуктовые талоны концентратам.

Решив, что выбора нет – ей придется позволить Пакслану распоряжаться жизнью по собственному усмотрению, Тевита заметила молодого человека и девушку, скрывшихся в одном из дворов. По прихрамывающей походке она узнала Пакслана. Изводящая ревность стиснула грудь. Голод накатил с новой силой.

У Пакслана есть любовница!

Тевита рванула вперед. У остановочного павильона ви́дение мира раскололось: одна Тевита укрылась от зноя на платформе за прозрачными стенами, другая – продолжила преследовать Пакслана. Она не понимала, как такое возможно. Видимо, Сдвиг подточил здоровье, о чем свидетельствовала недавняя потеря сознания.

Тевита не имела склонности шутить со здоровьем. Возвращение домой было правильным, свойственным ей поступком. Это умозаключение позволило разделить два ви́дения мира на действительность и плод воображения с участием Пакслана. За висками опять набухла тупая боль. Она сомкнула веки. Ви́дение мира, принятое как плод воображения, захлестнуло ее. Пакслан не отставал от дочерна загорелой девушки.

«Девушка не может быть любовницей, – подумала Тевита. – Я помню ее по утреннему собранию. Пакс связался с самоубийцами! Райм отравил его безумием Кнода Генсина! – Ее взгляд не отрывался от дочерна загорелых ног – длинных, стройных, привлекательных. – Пакс в опасности, а я сижу в прохладе остановки и боюсь пошевелиться!»