Текст книги "В закоулках темноты (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Лешко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Камера, закрепленная на стене, записывала их разговор, система фиксирующая сердцебиение, психические реакции и прочие данные организма Макса выводила данные на экран на ее столе.

– Я же ведь уже все это рассказывал. В системе есть мой рапорт, в котором я все подробно в деталях описал.

– Мы сейчас говорим о травмировавшем вас моменте. Вы должны начать говорить, а я должна проследить за вашими психическими реакциями и убедиться что с вами все нормально. Это такая процедура, необходимая процедура. Прежде чем вернуть вас на службу в полицию я должна убедиться в вашей нормальности и неопасности для общества.

Макс максимально сухо, быстро все ей рассказал. Не в силах надолго задержать на ней свой взгляд, ненадолго взглянув тут же отводя его в сторону. Она наоборот приковала к нему пристальное внимание.

– И после всего случившегося вы вернулись домой? – поинтересовалась она.

– Да... мне дали жалкий электрошокер, патрульный аэрокар парит у моих окон по ночам. Но я... мне как-то пофигу. Когда мне бояться? Я ведь... почти все время провожу в сети, в полном погружении, как и все. Что живу, что не живу.

– Ну почему же, – глядя на свои ногти, сказала она. – Я, например, пользуюсь старым ноутбуком только чтобы книжки почитать, настоящие они ведь дорогие. В сети стараюсь не увязать, не хочу превращать себя в овощ.

– Простите вы вообще человек? – рассмешил он ее.

– Ну, уж точно не робот!

– И как вы живете? Как это вообще возможно?

– Просто. Если есть свободное время, то в мире еще полно реальных развлечений. Не хочу превращать свою жизнь в сон просто из принципа.

– Вы член какого-то нового женского движения? Какая-нибудь ультра феминистка-реалистка? – продолжал забавлять он ее.

– Нет, я не одна из этих чокнутых.

– О-о-ох! – этот придурок изобразил удивление и шок. – Тише вы что! Не дай бог, они нас услышат и тогда точно и мозги вырежут и вообще на костре сожгут и на куски разделают что останется.

– Ах, если бы. Не думаю, что мы отделаемся так просто. Скорее всего, они нас затаскают по судам, – теперь она развеселила его.

– То есть вы типа нормальный человек?

– Ну, наверное, да, – смеялась она.

– Вымирающий вид...

– Хотя порой, глядя вокруг, мне кажется, что я какой-то человекоподобный робот, с имплантированными воспоминаниями выпущенный в жизнь и сам незнающий о своей искусственной сущности.

– Репликант – так это называется. Вы меня сейчас серьезно напугали. Обалдеть. И вы еще психолог? – они уже оба хохотали, не смущаясь.

– Хотите сказать, что мне самой лечиться надо? – покраснев от смеха, сказала она. – Нормальных среди нас нет, есть непроверенные у психиатра.

– И у вас даже нет никаких контактов? Хотите сказать, что ничего не вшиваете себе под кожу, не имплантируете гаждеты. Покажите, пожалуйста, телефон? – Она продемонстрировала ему обычный мобильный маленький компьютер, как и у него. – Этого не может быть. Вы ненастоящая, вы выдуманная. Я сошел с ума, и вы плод моего больного воображения или мой первый настоящий сон за долгие годы.

– Прекратите, – застеснялась она. – Вот, – продемонстрировав запястье, – мне вшит кредит-чип, как и у всех.

– Ну, это естественно. У всех у нас он есть. А то во времена нашей великой свободы без этой штуки вы не сможете даже купить продукты в супермаркете. Скажите... а спортом вы занимаетесь?

– Да.

– Супер!

– Ну, все перестаньте. Вы смеетесь, веселитесь, значит с вами все в порядке. Можете спокойно возвращаться на службу, – она нажатием кнопки на клавиатуре на столе выключила камеру, прекратила сеанс. – Но пожалуйста, на будущее – будьте осторожнее. Пока этот маньяк не пойман, не теряйте бдительности.

– Считаете что это маньяк. Одиночка?

– Не знаю. Не хочу об этом думать. До свидания, вы свободны, – с улыбкой говорила она.

– Подождите, – как-то стеснительно заерзав, вцепившись в кресло, сказал Макс, отведя взгляд в сторону. Затем набравшись смелости посмотрев на нее. – Просто вы... нормальный... первый нормальный человек, которого я встретил за последнее время, а может и за всю жизнь...

– Вы можете записаться ко мне на прием, для вас как для сотрудника полиции это будет абсолютно бесплатно.

– Понимаю... просто... я вот поговорил с вами посмеялся... Я забыл, когда улыбался в последний раз. Это так странно, – стеснительно улыбнувшись, он посмотрел в стену. – Вот вы посчитали меня нормальным, а что если я скажу вам что это не так?

– В смысле?

– Я не сплю, вообще. Все время провожу в сети, потому как в реальности спать вообще разучился. Боюсь вылезти из своей киберкапсулы, потому как боюсь столкнуться с пустотой, одиночеством... Целыми ночами я могу лежать, глядя в потолок, в полной темноте не желая шевелиться, слушая биение сердца. Понимая, что не могу, не хочу жить дальше, продолжать эту бессмыслицу, и в то же время я настолько жалок, настолько убог, что боюсь покончить с собой. Жизнь как туман, не вызывает вообще никаких ощущений. Все просто тянется перед глазами, – взглядом моля о помощи высказался он. – Простите, простите, пожалуйста... – опомнившись быстро начав оправдываться.

– Все нормально, – профессионально она выражала сочувствие. – Депрессия – эпидемия нового времени. Живя в огромном мегаполисе, где все к нашим услугам, обласканные цивилизацией, мы не знаем, что такое жить, то есть выживать. Выполняя рабочую функцию в остальное время, мы просто существуем предоставленные себе и тут очень сложно не потеряться, как-то найти для себя увлечение, чем-то заполнить досуг, элементарно не свихнуться от безделья. Вам просто нужно... как-то себя взбодрить. Съездить куда-нибудь, как-то экстремально отдохнуть. В Альпах все еще лежит снег, не везде конечно. Но как вариант сойдет.

– Не знаю. Все это кажется самообманом, – сняв маску невозмутимого смеющегося над жизнью человека, он продемонстрировал свое истинное лицо измученное душевной болью, усталостью от окружающего мрака. – А как вам наш новый мирок? Этот зверинец, что окружает нас?

– Этот зверинец это нормальное состояние общества, до которого мы сами дошли в условиях полной свободы. Такие уж мы по своей природе. Нельзя запрещать людям быть собой.

– То есть вот эти все педики лесбиянки, по-вашему, это нормально?

– Перестаньте, умоляю вас!

– Не мужчин не женщин, все превратились в каких-то жутких вырожденцев извращенцев или вообще в какую-нибудь абстрактную бесполую мерзость. Дети не рождаются естественным путем. Толпы уродов выводятся из пробирок. Мы вообще перестали быть людьми, нас просто выращивают, раздают в семьи столько сколько нужно. Нормально рожденный ребенок в нормальной семье становится дикостью.

– То есть вы эдакий ультраконсерватор. Господи! Представляю, что будет, когда вам исполнится шестьдесят.

– Нет, я нормальный человек...

– То есть, рождены естественным способом, это понятно. Но новые люди, те, что из пробирки – говоря вашими словами, это новый генофонд, супергенофонд. Постепенно в процессе развития технологий мы должны были к этому прийти. Новые люди не болеют, имеют мощный иммунитет, более предрасположены к физическому развитию...

– Это все не доказано. Где официальная статистика? Что-то, глядя по сторонам, я не вижу физически сильных идеальных людей, как утверждает пропаганда, а вижу толпы больных жалких уродов. Трансов, лесбиянок, извращенцев. Такое чувство, что единственное, чем люди из пробирки отличаются от нас так это тем, что на генном уровне у них заложена тяга к ненормальному, к извращенному.

– То, что вы говорите, не укладывается не в какие разумные рамки. Это даже не неорасизм, это просто безумие!

– Говорите у них мощный иммунитет? Я знал одного такого, сто процентов из пробирки, вырос в семейке двух педиков. Он умер в возрасте сорока двух лет от рака.

– Хорошо, ладно. Мы же с вами здравомыслящие люди? Аргументируйте свою позицию. Говорите пропаганда? Но зачем? Зачем?

– Не знаю... контроль над численностью населения. Чтобы наше количество не превысило квоту в два миллиарда.

– Это самый безумный бред, который я когда-либо слышала. Если в силу естественных процессов – оторванности от необходимости выживать, наличия массы свободного времени, просто свободы и как следствие погружения в себя определенная часть не согласна с половыми рамками. Люди меняют пол, вступают в однополые союзы. И система управления чтобы поддержать население выращивает людей из пробирки потому как однополые пары, как вы понимаете, не способны самостоятельно заводить детей. То делают они это только чтобы нашу численность контролировать? Открою вам секрет – если бы не новые люди, учитывая количество нестандартных семей, то наша численность уже давно была бы меньше миллиарда. Да быть может новые люди не такие здоровые и сильные как нам заявляют, но правительство вынужденно вводить их в общество, а то иначе мы просто вымрем. А то что все они, в основном нестандартной сексуальной ориентации так это от того что выросли они в однополых семьях и впитали ценности нестандартных родителей. Ну и что дальше? Поговорим об опустошенной превращенной в свалку планете?

– А не потому ли нас превратили в больных, погруженных в безумие уродов, потому что безумными, погрязшими в пороках тварями такими как мы сегодня, проще управлять? Разумный человек думающий, психически здоровый не подвластен управлению.

– Какое к черту управление? Эпоха государств и войн прошла. Сегодня мы просто существуем. Являемся такими, какими захотим, это и есть свобода. И если общество свободных людей – понимаете не роботов, а живых людей вам не нравится, вызывает у вас отвращение, то, пожалуйста, стойте в стороне, давайте душе гореть от злобы, плюйтесь от ненависти, никто вам слова не скажет. Вы свободный человек.

– Все равно наше общество не здорово, что-то здесь не так, – все что мог сказать Макс.

– Такие уж мы по своей природе, ничего не поделаешь. Тут уж либо свобода, либо диктатура, возврат к которой в нынешних условиях к счастью невозможен.

– Свобода и диктатура, а быть может навязанный хаос, деградация и уничтоженный порядок?

– Господи! – рассмеялась она. – Вы неисправим. Я как-то постеснялась сказать вам сразу, но быть может все, что вам нужно так это просто найти себе вторую половинку? Ведь вы же жалуетесь на людей из пробирки так, а чего же тогда сами нормальных здоровых членов общества зачать не хотите?

– Да я как бы и не против. Просто... не могу найти ту единственную, понимаете. Выбирать не из кого. Наверное, поэтому и злюсь, – успокоившись со стеснением, произнес Макс.

– На меня можете не смотреть. Я Асексуал – ни с кем и никогда. Не хочу наживать себе врагов и лишних проблем, хочу жить в тишине и гармонии.

– Значит вы тоже какая-то не такая, – с улыбкой сказал Макс.

– Я сейчас в вас чем-нибудь кину!

– По-моему Асексуалов не бывает. Как это жить, не желая этого? Есть просто на что-то обиженные, чем-то недовольные неудовлетворенные люди, которые просто отмазываются этим.

– Бытовуха убивает все чувства. Каким бы ярким светом не начинались отношения, все равно все померкнет и утонет в темноте. Мне и самой себя хватает, а еще терпеть кого-то рядом, нет, это не для меня. И так. Вы хотите работать в полиции?

– Разумеется.

– В наше время, когда уровень безработицы достигает шестидесяти процентов...

– По-моему выше...

– ... Вопреки запретам, попыткам разумного сдерживания все большее количество материальных благ производится машинами. Бизнес есть бизнес. Работа для человека становится великой ценностью, за которую нужно держаться. И на будущее – если вы свою работу хотите сохранить – никогда и ни с кем не заговаривайте о том, о чем говорили здесь со мной. Иначе ценность своей работы осознаете как никогда, но будет поздно, вы ее лишитесь раз и навсегда. Будьте нормальным, – под конец улыбнулась она.

Все пошло своим чередом. Смена дневная, смена ночная два дня выходных. По ночам видимый сквозь щели в жалюзи за окном парил полицейский аэрокар. Убийца так и не появлялся. Однако со временем Макс стал замечать некие странности – отдельные предметы в квартире лежали не на своих местах, не там где он их оставил. Сначала это было едва заметно, походило на глупость, затем, когда стул оказался на другой стороне обеденного стола, и зубная щетка очутилась в шкафу, а не в стакане у раковины, ему стало страшно. Осознание того факта что кто-то бывает в квартире во время его отсутствия или зависания в сети приводило в ужас. У него развилась самая настоящая паранойя. Он постоянно оглядывался, вздрагивал от каждого шороха, гуляя по городу в толпе, не мог избавиться от ощущения чужого пристального взгляда. Боялся возвращаться домой. Попытка рассказать о своих страхах полицейскому управлению, капитану Нуата неизбежно приведет к отстранению от службы и к курсу предупредительной психиатрии, он понимал это. Жаловаться высокомерной матери не позволяла гордость. Поэтому со своими страхами, с осознанием чего-то постороннего тенью вторгшегося в жизнь он оставался один. Долгое время прибывал на грани нервного срыва, позабыв про сон и еду. Стал выглядеть бледным и уставшим. Приходя домой вооружившись электрошокером, осматривал все углы, все закутки своей жилой комнаты.

В итоге страхом зажатый в угол он дошел до переломного момента. Задавленный желанием сдаться постараться всем обо всем рассказать все же сумел сдержать себя. Как-то своим уставшим измотанным сознанием сумев понять что таким образом выставит себя конченным психом. Все кончится камерой центра предупредительной психиатрии, куда его бьющегося в истерике в итоге упекут. Вероятно, именно это и нужно было таинственному убийце, маячащему где-то в тени его жизни. Взяв себя в руки, он решил быть сильнее. Решил дать преследователю отпор, стал готовиться к встрече с ним, восприняв все происходящее как вызов. Нелегально через сеть приобрел себе мощный электрошокер способный сжечь на смерть хоть биологический хоть кибернетический организм. Записался в спортзал, взял несколько уроков самообороны. Страх развеялся сам собой. Он и сам не заметил, как к нему вернулся аппетит, с таким удовольствием он не ел, наверное, с детства. Вернулся сон, он стал спать по ночам как нормальный человек, увидев сны, на что уже и не надеялся. В одном из ночных видений ему явилась Лена, подробностей этого сна он не помнил, но это было что-то приятное лишенное эротического или какого-то иного мерзкого содержания. И вот после очередной смены гуляя по кишащему, переполненному мрачному городу остановившись, он улыбнулся, обдумывая происходящее. Либо окончательно свихнувшись, либо наоборот, проснувшись, он приходил к выводу, что благодарен замаячившей на горизонте опасности, этому неизвестному убийце. Он будто ожил, впервые за долгое время, почувствовав себя здоровым.

Человечество готовилось к великому празднованию – запуску системы космической обороны названной "СкайДестро". Это был самый настоящий долгострой, сожравший намеренно ресурсов, самый мощный и сложный проект единого объединенного человечества. Система из паутины спутников в несколько слоев – система разведки и слежения, система предупредительного огня, система ракет уничтожения способных ликвидировать любой неопознанный объект на подлете к земле. В честь официального запуска готовилось пышное празднование. На Площади Свободы у монумента Единства Человечества как обычно вокруг большой сцены завлеченная бесплатным мороженным и напитками соберется толпа не меньше миллиона человек. Безопасность будут обеспечивать отряды робо-полицейских, но и дежурные группы обычных полицейских будут задействованы тоже. Макс по распределению был приписан к группе психологического усмирения, вместе со своими коллегами ему предстояло все время церемонии официального торжества слоняться среди толпы заполонившей собой зрительские сектора. Впервые он был этому рад, потому как благодаря знакомому в службе Психологического Мониторинга точно знал, что она тоже будет там, в составе группы своих коллег будет отправлена на обеспечение общественного порядка. Свою форму полицейского – рубашку, брюки он отгладил до идеала желая произвести на нее впечатление. "Асексуал блин... да это все бред", – примеряя форму крутясь перед зеркалом, улыбался он.

Вот вечером накануне дня празднования после смены уставший он вернулся домой. Дверь номера к его удивлению была открыта. Достав электрошокер, переборов страх, приготовившись к встрече с таинственным преследователем ворвавшись внутрь, на полу он обнаружил своего робота-куклу Эльзу изрубленную на куски, будто топором. Провода торчали из-под кожеимитирующего материала, раздробленные микросхемы валялись россыпью, любимое ему лицо было зверски разрублено на две части.

Пропустив празднование, провалившийся в глубокую депрессию, он снова оказался в кабинете у Лены. Желая его успокоить она, сначала велев своему креслу придвинуться ближе, взяла его за руку, предлагая поплакать, выговориться. Затем не получая ответа, видя что пациент конкретно ушел в себя села к нему на колени, как-то по-матерински заботливо обняв, гладя по голове, шепча что все хорошо и надо просто успокоиться, жизнь продолжается.

– Она была... ее звали Эльза, понимаете? – глазами налившимися слезами глядя на нее, заговорил он.

– Нет, – задумалась она.

– Эльза Харпер моя убитая соседка... С тех самых пор как она поселилась я... Мы были своего рода знакомыми. Я понимал, что являюсь для нее не более чем придурковатым чудиком, у которого можно взять карты памяти или сетевые навигаторы. Но мне нравилось общаться с ней, она много смеялась, имела хорошее чувство юмора. Моя красавица Эльза была скопирована с нее. Теперь их обоих убили, – едва он успел договорить, как из глаз хлынули слезы.

– Тебе следовало сразу же, как только стали возникать все эти странности сразу же все рассказать. Это же не шутки. Ты был в опасности. А если бы этот маньяк убил тебя? – искренне ему сочувствовала, переживала за него она.

– Не знаю... вы же сами напугали меня перспективами потери работы, – сквозь слезы улыбнулся он.

– Мог бы позвонить мне... ну это, по рабочей связи.

– Вам, – глядя на нее, задумался он. – А вы чего это мне на колени сели? – вдруг осознав.

– Ну... – покраснела она. – Нас вообще-то этому обучают. Бывают пациенты, которых нужно приласкать, пожалеть, просто как глупых детей.

– Вы тоже думали обо мне? – вытерев слезы, он шмыгнул носом.

– Вот блин! – недовольно выпалив, она, посмотрела в потолок. – Господи! Ну, я же совсем не так это планировала, – глядя в потолок, высказала она. – Какой же ты прямолинейный, примитивный, – высказав ему.

– И все-таки? – улыбнулся он.

– Ну да, – отвернувшись, вздохнув, спокойно ответила она. – Признаюсь, думала, – глядя на него, она улыбнулась.

– Я это... – улыбаясь, он тихонечко обнял ее.

– Руки! – убрав с лица улыбку, серьезно сказала она. – Не надо наглеть, ясно?!

– Да как вы скажете, конечно, – испуганно исправился он. – Это просто как-то само собой получилось. Простите. Я это... Хотел сказать... Вы это, как провели празднование?

– Да ничего особенного. Услышала о тебе, была в шоке.

– Я же ведь знал, что вы будете там. На охране общественного порядка во время праздника. Готовился, хотел произвести на вас впечатление, представ в форме, побрился даже, – заставил он ее тепло улыбнуться.

– Ну! – поморщила она брови. – Если бы мы с вами встретились там, в окружении коллег я бы из принципа сделала вид, будто вы мне не интересны.

– Все что не делается, все к лучшему?

– Что будем делать дальше?

– Сейчас... как бы это так проще сказать. Со мной опасно сближаться. Меня кто-то преследует. Если... что-то случится и с вами тоже, я... уже не выдержу.

– Я не боюсь. И тоже устала уже от... одиночества, скажем так. Кто бы тебя ни преследовал, он с тобой играет. У него, во всяком случае пока, нет цели убивать тебя.

– Что ставит вас в опасное положение. Он убивает, что мне дорого.

– И ты что готов снова один вернуться в свою комнатку?

– Нет, туда я не вернусь. Могу отправиться к маме.

– Поехали ко мне?

Она проживала в полноценной доставшейся от родителей квартире площадью в пятьдесят квадратных метров, с двумя комнатами, отдельной кухней, в районе Старого Города, в старой высотке на семьдесят седьмом этаже. Валютных накоплений оставшихся от родителей хватало, чтобы платить за эти хоромы и неплохо нормально жить. Выпив вина, на кухне при свечах побеседовав, посмеявшись, отвлекшись от проблем, лучше друг друга узнав, они преступили к самому волнительному. Имевшие до этого дело только с машинами для любовных утех, поначалу стесняясь живого партнера, минут через пять, сойдя с ума, позабыли обо всем. По сравнению с настоящей любовью и сладостью искусственный заменитель просто мерк, после всего случившегося возврат к пресной ненастоящей одинокой жизни для них был невозможен.

По звонку от капитана Нуата Макс прибыл в главную серверную Системы Контроля. В комнате с мониторами во всю стену помимо капитана находились еще два инженера.

– Мы прошерстили все данные всех систем слежения, – принялся пояснять капитан. – И все же нашли вашего таинственного маньяка. Расправившись с Эльзой Харпер, он скрылся в здании резервного депо восьмой кольцевой линии подземного метро. – Макс на продемонстрированной записи с камеры наблюдения увидел то странное существо с белыми волосами в черном плаще на голый торс. Посмотрев в камеру, показав себя, он спокойно вошел в ангар депо, растворившись в его темноте. Едва Макс просмотрел запись, подтвердив: "да это он", как у него завибрировал мобильный компьютер в кармане штанов, приняв телефонный сигнал. Какой-то неизвестный вызов, напугавший своей неожиданностью. Тут же почувствовав на себе чей-то взгляд, он оглянулся, посмотрев на имевшуюся в углу под потолком стандартную едва заметную размером с пуговицу камеру слежения, которые были повсюду в новом мире. Нажав: "ответить", он напряженно по старинке поднес телефон к уху.

– Ну, здравствуй мой само нарисовавшийся друг, – из трубки раздался голос убийцы, спокойный, размеренный. – Как вижу, ты уже ознакомился с моим логовом. Назначаю тебе в нем встречу, завтра, в двенадцать часов ровно. Просто поговорим, обсудим наши отношения. Само собой приходи один, – звонок резко оборвался, обратившись похожим на радиопомехи шипением. Макс шокировано замер.

– Он назначил мне встречу, завтра в этом метро, депо или как оно там, – объяснил он капитану Нуата. – Завтра в двенадцать часов.

– Все усложняется, – серьезно задумался капитан. – Я уже отправлял туда поисковую группу. Несколько десятков робо-полицейских класса "спецназ" прочесали все тоннели, ведущие от туда. Под нами огромный подземный город, это чертово метро кажется бесконечным. Но эту чертову восьмую кольцевую мы прошерстили полностью, осмотрели все заброшенные и служебные тоннели и коммуникации. Никаких следов чьего-либо присутствия.

– Они смотрят на нас из камер системы наблюдения. Я же говорю капитан, это не "он", это "они", – все, что сумел ответить шокированный Макс.

Как и передавали синоптики, небо над городом затянуло принесенное с юга облако выбросов с производственной зоны. Вопреки официальному дню все вокруг утонуло в вечернем мраке. Также сегодня обещали кислотный дождь. В центре небольшой внутригородской промышленной зоны, в стороне от жилых кварталов, вблизи ангара резервного практически неиспользуемого депо подземки в нескольких метрах над землей завис громоздкий полицейский аэровоз. С него на землю на специальных тросах спустились несколько десятков человекообразных безликих робо-полицейских класса "спецназ", чьи тела были укреплены специальной броней. Подъехал бронеавтомобиль, из которого, на прощание, поцеловавшись с Леной оставшейся внутри, вышел Макс. Она поехала с ним, настояв на этом, будучи не в состоянии отпустить его одного. Капитан Нуата сидя за монитором в полицейском управлении курировал всю операцию на расстоянии. По его команде робо-спецназовцы разбрелись, заняв свои позиции. Один из них, у которого за спиной висела громоздкая снайперская винтовка, двинулся к крыше соседнего склада. Несколько военных коптеров парили высоко в небе. Машина с Леной, сдавая назад, отъехала на безопасное расстояние. Под мешковатым плащом и брюками одетый в броню, неуклюже и неудобно Макс двинулся к ангару.

Ворота были открыты, внутри вдоль стен на рельсах замерли старые ржавые вагоны. Расположенный в противоположной входу стороне тоннель, ведущий в подземку в ярком свете ламп под потолком замер погруженным во тьму входом в таинственную пещеру, из которой должно было явиться чудовище. Макс войдя внутрь, слыша завывания ветра, двинулся по рельсам в сторону спуска в тоннель. Не с того не с сего освещение принялось барахлить, в итоге погасли все лампы кроме той которая над Максом и освещающей вход в тоннель. Чувствуя, как затряслись поджилки, на ватных ногах он напряженно замер в полной тишине.

– Я так полагаю, ты уже закалился и готов к полноценному диалогу? – из темноты тоннеля раздался голос маньяка. Не спеша он вышел на свет. Голый до пояса, в одних черных штанах ступая босыми ногами по земле. Его кожа была белой, покрытой слоем чего-то, будто старой краски. На макушке красовался, свисая за спиной головной убор из черных перьев как у индейских племен древности. Лицо поверх белого слоя украшал какой-то тоже индейский боевой окрас из черных линий. Также черные линии шли вдоль ребер, в нижней части туловища сплетаясь в узор. Только черты его лица были узнаваемы, это был тот же человек, вернее существо. На мир он смотрел теперь уже живыми биологическими глазами, но только черными чудовищными, будто залитыми тьмой. Улыбаясь, совершенно спокойно, неспешно вышагивая, красуясь в своем уникальном обличии, он двигался к шокировано замершему Максу. – Признаюсь, ты произвел на меня впечатление. Впервые меня так кто-то заинтересовал, – на ходу, глядя на Макса, сказал он.

– Кто вы и чего хотите? Что вам нужно именно от меня? – глядя на это чудовище, протрезвел в сознании Макс.

– Нам? – с улыбкой уточнил он. – Ты сам начал эту игру. Начал задаваться вопросами ответы, на которые лучше не знать.

– Ты машина, созданная в тени каким-то безумным орденом, жаждущим власти, пытающимся подчинить новый мир?

– Смешно, – улыбнулся он. – Все равно, это хоть какая-то версия, хоть какое-то мнение. Еще не осознал ценности нашего знакомства?

– Ценности?

– Скажи, разве своим появлением я не принес тебе крепкий сон и хороший аппетит? Разве тебе не понравилось пробуждение от сна обыденной серой жизни?

– Замолчи... Что за бред?.. То есть ты типа помог мне. Помог проснуться? Зачем? Чтобы потом убить с максимальным удовольствием?

– Мы только начинаем наше веселье. Все будет, так как ты и заказывал, во всяком случае, я постараюсь. Тебя ждет погружение в темноту. А сейчас... чего они ждут? Я должен подойти к тебе ближе? – с этими словами глядя по сторонам, ожидая появления кого-то, он сделал пару шагов в направлении Макса. За доли секунды пуля оставив небольшую пробоину в стене, из которой ударил луч света, пронеслась по ангару, свалив его заживо. Его тело бездвижно замерло на земле, со сквозной пробоиной в районе груди, из которой текла кровь, и одновременно торчали поначалу искрящие провода. Группа робо-спецназовцев с винтовками наготове вошла внутрь ангара, окружив его тело. Главный группы на всякий случай произвел контрольный выстрел в голову, разворотив ему глаз. "Объект уничтожен", – констатировал механический голос робота. Макс стоял, замерев, понимая, что что-то не так.

– Он знал о вас, отойдите от него, здесь что-то не так! – закричал роботам Макс. В следующую секунду все лампы в ангаре разразились ярким ослепляющим светом, с жутким жужжанием все роботы забились в помехах, заискрили, воспламеняясь. Ворота в ангар за спиной Макса с грохотом сами собой захлопнулись. Жуткий маньяк поднялся с земли, будто марионетка на веревочках управляемая кем-то. Издавая болезненный стон, воспарив над землей на пару метров в воздухе выправившись во весь рост, потянувшись с треском костей. Вопреки двум сквозным дырам в районе сердца и в голове, просто так вися в воздухе, он посмотрел на перепуганного Макса единственным оставшимся черным глазом. Из второго пробитого вытекала черная похожая на какую-то техническую жидкость кровь. – Теперь ты понимаешь, с чем столкнулся? – громогласно прохрипел он.

Достав пистолет, выстрелив в него еще пару раз, Макс бросился бежать. Он же рассмеявшись, опустился на землю. Макс выбив дверь, скрылся в прилегающем к ангару ремонтном цехе. Он, поправив свою шапку из перьев, коснувшись пробитого глаза, встряхнув с пальцев черную жидкость заменяющую кровь, недовольно сморщился. – Всю красоту испоганили уроды, – недовольно пробурчав под нос, после рассмеявшись. Макс среди стеллажей с запчастями и инструментами добрался до окна закрытого решеткой, выстрелив в него пару раз, безуспешно несколько раз ударив его рукояткой пистолета. – Раз, два, три, четыре пять я иду искать, – с улыбкой произнес убийца, после заорав как резанный. Вместе с безумным криком его тело испустило из себя какую-то едва заметную глазу волну, отрубившую все электричество в нескольких секторах окружающего города. Робо-полицейские попадали на землю пустыми болванками, освещение потухло, все это жуткое помещение погрузилось в кромешную темноту. – У-у-у-у! – завыл он как волк. – Ведь так себя вел тот увядающий якобы робот в той ленте в схожей ситуации, преследуя пытающегося спастись главного героя. Но у нас сейчас все по-другому, все наоборот, – он двинулся по темноте.

– Ты даже не представляешь, какая тьма окружает вас. Я зло, от которого не спастись. В этом мире тебе никуда от меня не деться, прятаться бессмысленно, – с этими словами перемещаясь в полном мраке в поисках Макса забившегося куда-то в страхе, беззвучно он ступал босыми ногами. – Но я неизбежное зло, так уж получилось, – он обнаружил бронежилет, пластины бронештанов, которые скинул с себя Макс. – Я слышу, как ты дрожишь. Давай гомосапиенс продемонстрируй мне свои возможности... Тысячи лет истории, эволюции и что? Несчастный выродок забившийся в щель как клоп. И что тобой движет, страх? Это точно что-то неразумное, – в полном мраке раздавался только его чудовищный полушепот.

Макс по мере его приближения слышал какие-то звуки, будто какую-то музыку, которая казалось, играла в подсознании. Вслушавшись, он разобрал какие-то дикие выкрики, сплетенные в мелодию подобные тем, что издавали во время ритуалов индейцы, скача перед охотой или боем у костра. Обнаружив, он схватил Макса, но тот, выстрелив несколько раз, бросился бежать, достав из кармана мобильный компьютер, используя имеющуюся в нем функцию фонаря освещая себе путь. Непонятно как маньяк возник у него на пути, толкнув его в стеллаж который от удара завалился. С переломанными ребрами задыхаясь, Макс пополз по полу. Валяющийся на полу его мобильный компьютер, продолжая испускать свет из своего экрана, слабо освещал окружающее пространство. В этом слабом свете маньяк не торопясь двигался за ним. – Может быть, снять с тебя скальп, под стать своему образу? – рассуждал он вслух.