Текст книги "Москва Златоглавая, и звон колоколов…"

Автор книги: Вячеслав Алексеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Пришельцы заметно помрачнели. Да, в былые годы они сами травили анекдоты в курилках про несуразности Советской жизни, но все-таки, в отличие от Стаса-аборигена этой реальности, хороших воспоминаний было больше негатива, и они были слишком свежи. Обидно, когда вот так, походя, обличают всю твою вроде как бы зазря прошедшую жизнь, но с другой стороны и возразить нечего. Но молчавший до сих пор Женька, уцепившись за последнюю фразу, решил вмешаться:

– Это чего ж за производства такие? Которые никому не нужны были?

А Стас, как будто специально ждал этого вопроса, с ехидцей в голосе:

– Тебе за какой период? Довоенный, после или Брежневский? Про Беломорканал рассказать? Жутко судоходный канал сразу после открытия… А про переброску северных рек чего-нибудь знаешь? А вот я, да и ваш Станислав, наверное, раз у нас биографии схожи, три года с этим проектом работал. И о БАМе вы должны знать – как раз из вашего времени! Это ж только крупные проекты, о которых знала вся страна, но были и помельче. К примеру – «антирадиационная краска» для военных самолетов: около 40 НИИ, десяток заводов было выделено в самостоятельную отрасль при МинХимпроме CCCР. Десятки лет производили спецкраску и красили самолеты, боролись за водостойкость – краска-то слезала после каждого полета и потому всю технику по СССР приходилось постоянно перекрашивать. Да, она действительно уменьшала радиационное облучение пилота, но потом один студент задал вопрос – сможет ли сия краска защитить от прочих факторов ядерного оружия? Ударной волны, тепловых лучей… Нет! Защищенный бомбардировщик кувырнется так же, как и не покрашенный. И тему зарыли. А со строительством другой всесоюзной комсомольской – Атоммаша какая беда приключилась – не в курсе?

– Первый раз слышим…

– Ах да, это много позже было, в середине 80-ых. Тогда в двух словах: Вы, геологи, знаете – что такое лесс? – получив утвердительный ответ, Стас продолжил. – О том, что фундамент завода расположили на лессовых грунтах было ясно сразу после предварительной разведки – даже не ТЭО, а при рекогносцировке, и тем не менее, партия сказала – «Надо!».

– А что такое лесс? – переспросил Валентин.

– Это пылеватый песочек, сцементированный гипсом. По свойствам напоминает кусок сахара – такой же прочный, пока сухой. Сверху лесса – слой глины был, метра 3 не больше. Вот тут и начали строить завод и город-спутник Волгодонск. Так ведь и построили, даже завезли и смонтировали оборудование, между прочим, общая длина стана или как он там… конвейера – полтора километра, по технологии перекос на всем протяжении не мог превышать 5 мм. Стройка шла трудно, собственно потому и была объявлена всесоюзно-комсомольской, и потребовала намного больше денег, чем предполагалось: попробуй-ка забить в кусок сахара хотя бы гвоздь? А тут сваи забивали, и сваи ломались. И фундаменты местами пришлось в срочном порядке переделывать. А к заводу пристроили хвостохранилище, тоже необходимое по технологии – для жидких отходов. Пуск прошел в срок, кому положено – получили медали и ордена, а потом пустили первые отходы в хвостохранилище… И завод умер за один день. Что произойдет с гвоздем, забитым в сахар, если тот кусок водичкой намочить? Вот и тут стены рушились. А теперь вспомни о пресловутых 5 мм перекоса. Ну а как Чернобыльская АЭС рванула, это тоже без вас было, было решено и вовсе прекратить реанимацию завода, который, кстати, должен был изготавливать оборудование для АЭС чернобыльского типа.

– Как рванула? У вас что, и атомные станции взрывались? Хм… Атомные станции не могут взрываться, там же принцип совсем другой… Это даже в школах проходят.

– В нашей стране может произойти все, что угодно, и никакой закон природы нам – не указ. Пол Украины и пол Белоруссии в зоне заражения оказались. А ты говоришь – не могут… У нас самолеты с поездами сталкивались, газопроводы взрывались, теплоходы мосты сносили на Волге, у нас тут из-за этого бардака такое было в конце 80-тых – начале 90-тых годов… Что и в романе не описать…

– Да… Печальная история… Как все неожиданно обернулось – протянул молодой Стас, отодвигая пустой бокал. – Жили, жили… Развитой строили…

– Мы себе как-то будущее совсем по другому представляли – поддержал начальника Женя.

– Не вы одни – вновь подключился хозяин. – И не только в России. Тут что-то более глобальное произошло. Оставим в покое социальные дела, давай возьмем голую технологию и общее направление технического прогресса. Как описывали фантасты наше будущее с прошлого века по семидесятые года нашего включительно? От Уэллса и Жюль Верна до современников – во всех странах дружно пророчили глобальные энергосистемы и освоение солнечной системы – в среднем на уровне постоянной марсианской базы, никто не сомневался в скорейшем и полном освоении океана, вплоть до строительства подводных городов, пшеничные поля на полюсах, управляемые термоядерные электростанции, роботов, которые заменят людей на вредных производствах и прочее, и прочее. Цели вполне реальны и очевидны, приоритеты расставлены, значение определено. Никто не выбился из этого общего ряда! И до восьмидесятых попадание было «тик в тик», что про телевизоры, предсказанные Беляевым, что про атомную бомбу, описанную аж стариком Уэллсом.

Станислав выдержал драматическую паузу.

– Обратите внимание, практически нигде нет описания ситуации, возникшей после восьмидесятых годов – цивилизации преимущественно информационных технологий. Нигде нет миллиардов компьютеров, глобальных информационных сетей, всемирного общения незнакомых обывателей, разделенных тысячами километров! То есть, по мнению большинства наиболее просвещенных людей – у нас был максимально реальным совсем иной вариант развития. Никто не ожидал, что развитие техники, кроме информационных, практически остановится на уровне 70-х – кто раньше, кто позже… Другими словами история пошла по крайне маловероятному пути… Чего уж тут говорить о перевороте в отдельно взятой стране?

– Ты хочешь сказать, что наш провал в 80-ом году изменил ход человеческой истории? – удивился Стас-гость.

– Нет, совсем не факт. Хотя – кто знает…

– Нет, вы оба неправы. – Женя помолчал, обдумывая мысль, и добавил, – История определяется законами жизни общества, а не большинством голосов. То, о чем ты говоришь, не было предсказано просто потому, что ничего подобного в наше время не было. Вот я не понимаю что значит «информационная» технология, как, зачем и, главное, о чем могут говорить два незнакомых обывателя из разных стран! Ну и как я мог предположить подобное в семидесятых? А фантасты тоже люди, придумывать принципиально новое им так же тяжело, как и инженерам. Вот возьми более ранний период – никому не удалось предсказать изобретение летательных аппаратов тяжелее воздуха, или электричество, индустриализацию, всякие измы – от феодализма до коммунизма, хотя философы с древнейших времен думают – а что же будет через дцать лет?

– Ну, самолет еще Леонардо да Винчи предсказывал, просто тогда никто в нем особой нужды не испытывал. А может быть ты и прав… Вот провалитесь в следующий раз в будущее… Интересно, какая хохма будет там? Хотя бы в ближайшие 30–50 лет? И как будут прикалываться тамошние аборигены над нашей наивной фантастикой с глобальными информационными сетями, полной информатизацией всего и сотнями имплантов в человеческом теле…

– Пожалуй, единственный реальный прогноз – что экстенсивное развитие современных технологий не будет длиться вечно. – добавил Евгений.

– Короче, чтоб разобраться в ситуации – тут нужны годы и годы, вот может наши дети или внуки ответят на вопрос – что у нас произошло. Кстати, где вы сейчас остановились? Насколько я понял, ваши квартиры заняты двойниками. – перевел Стас-абориген разговор на другую тему.

– А ни где. В кузове живем. От города отъедем и ночуем.

– Ну это напрасно. Сейчас можно и комнату снять и квартиру целиком. Проблем никаких – были б деньги. Знаете что, а не пожить ли вам всем на даче?

– На нашей? То есть я хотел сказать, на дедовой, той что по Минскому шоссе? – переспросил Стас-гость.

– Совершенно верно. Можете там весь год жить, вплоть до открытия своей дыры – дед умер десять лет тому назад, я туда уже года три не ездил – некогда отдыхать, а мои без меня тоже боятся там оставаться на лето. Так и стоит в запустении. Полы кое-где провалились, но крыша хорошая – не течет. Клубника выродилась, смородина одичала, раньше мы в начале осени на выходные за яблоками выбирались, а как машину продали – так совсем перестали ездить, меня-то на служебной возят, а специально для деревни машину держать – накладно, да и негде – без гаража. А с вашим вездеходом вам и тамошнее бездорожье нипочем будет. Заодно страховку оплатите и ментовские, плюс – квитанции заберете. Я то за прошлые года переводом платил, так что все бумаги в тамошней управе не подписанные лежат. А за этот год еще не отсылал.

– Какие ментовские?

– Ну эти… На содержание муниципальной милиции. Федералы, то есть УГРО и ГАИ за счет казны живут, а муниципалы или официально – ППС-ники и ВОХРА – на взносы местных домовладельцев, как в Штатах. Выбирают шерифа и ему же идут местные сборы, а он сам набирает себе команду. Реформе МВД уж года три, если не четыре. А, все равно – одно и тоже. – Стас-абориген махнул рукой. – Никакой разницы – что до реформы, что после… Ключи дам… Открыть то дом сможешь?

– Хм… Запросто, думаешь – еще одну проверку мне устроить? – Стас-гость широко улыбнулся.

– А что там такого? – переспросил Евгений.

Старший Стас промолчал, выжидающе глядя на своего двойника, а тот перевел взгляд на Евгения:

– Дед у меня, ну и у него стало быть тоже, был часовой мастер и кроме этого имел необычное хобби – замки и запоры. Короче, двери сможет открыть только посвященный человек.

– И ты все хитрости знаешь? – перебил старший Стас.

– Разумеется: основной рычаг за картиной на веранде. И чтоб его повернуть с улицы – нужно просунуть руку в единственное поворотное окно веранды, нащупать картину – она на пружине…

– Постой, это вся наша родня знает, лучше скажи, как открывается дверь в чулан, та что из веранды идет?

– Там же, кажется никаких замков не было? – удивился гость. – Другое дело, что сама дверь замаскирована под вешалку, и все, больше никаких хитростей – обычная защелка-фиксатор на стальном шарике…

– Ха, вот и не угадал. Впрочем, я про замок на той двери и сам узнал не сразу. Она ж не запиралась никогда, а тут дед, уезжая в Москву – ее запер, и умер в дороге. Так тот чуланчик мы смогли открыть лишь спустя два года после его смерти. Я тебе потом про секретный механизм расскажу – его только снаружи со стороны огорода отключить можно. И еще, дедову коллекцию часов помнишь?

– А как же… Часовой мастер… Всю жизнь собирал. А что?

– Так вот, обживетесь, поищи ее, ибо я так и не нашел. Пять тайников, помимо тех, что мне сам дед показывал, обнаружил, но они всякой дрянью да часовым инструментом забиты, а коллекции так и не нашел, хотя точно знаю – на даче она.

3

К даче, стоящей на отшибе небольшой деревеньки Котово, подъехали во второй половине дня. Хоть и хорошая проходимость у вездехода ЗИЛ-157, а последние триста метров, как свернули с асфальта, дались с большим трудом – разбитый тракторами глинистый, вперемешку со снегом, проселок изобиловал ямами и большими лужами на колеях не мерянной глубины, забитых грязным перемолотым льдом. И даже рисковый шофер – Валентин предпочитал их объезжать, забирая на целину по обочине дороги.

Едва завидев появившуюся крышу дома, Стас присвистнул:

– Все-таки достроили второй этаж, при мне собирались-собирались, но никак дело не шло. То бревен нет, то досок, а скорее всего – желания…

Подъехали к сплошному серому забору из некрашеных горбылей. Забор, хоть и покосился местами, но в целом выглядел еще вполне прилично, под стать крепкому двухэтажному дому, выкрашенному облупившейся зеленой краской.

У калитки Валентин остановился и приятели неторопливо вылезли из машины, разминая затекшие от дальней дороги тела.

– Валь, дай отвертку. – Сказал Стас.

Подойдя к калитке, он провернул две головки шурупов, внешне почти не отличавшихся от таких же из длинного ровного ряда привинченных досок, после чего с усилием повернул ручку и дверца открылась.

Вблизи было заметно, как сильно обветшал и зарос заброшенный дом. Из под нехоженого снега торчали сухие стебли прошлогодней крапивы, малины, забор изнутри зарос одичавшей смородиной. За домом виднелся огород с раскидистыми яблонями, сквозь голые ветви которых просматривался сарай и еще какие-то пристройки. Всюду лежал нетронутый снег.

Войдя во двор Стас внимательно обследовал тыльную сторону сплошной стены забора. Приятели, заинтересовавшись, тоже начали изучать не струганные доски.

– Чего нашел?

– Тут у нас качели были и вон тот столик стоял, раз расчистили площадку и стол со скамейками перенесли, значит – для машины. Вот у думаю – ворота должны быть.

– Стас, смотри: петля на столбе, – сказал Валентин. – А вот и вторая, хитро заделана – не сразу и увидишь. Похоже, вся вот эта секция забора поворачивается как створка больших ворот. Но поперечины ровные и целые… Как же тут открывается, интересно? Может сломаем, а потом гвоздями прибьем и все.

– Щас, тебе, сломаем… Гляди, глазастый ты наш, не цельные поперечины, видишь – трещина посередине? Значит тут где-то и замочек должен быть. Но это дед уже без меня делал, а то б я знал – как ворота открываются. О, смотри – везде шурупы или гвозди, а тут вот гайка на что-то навинчена… Ну-ка принеси ключ на двенадцать…

Уступив слаженным усилиям, внешне цельная секция забора внезапно разделилась на две створки. Хотя образовавшиеся ворота явно были рассчитаны на легковушку, Валентин все же умудрился протиснуть свой грузовик во двор, а начальник тем временем приступил к главной операции – открытию, собственно, самой дачи, запертой в расчете на длительную консервацию хитроумным часовым мастером, большим коллекционером-любителем всевозможных замков.

Первым делом были сняты дощатые ставни с ближайшего к двери решетчатого окна веранды. Однако наблюдавшие за начальником Женя и Кокорь лишь покачивали головами, удивляясь тому, как много манипуляций было проделано с внешне незаметными шурупами, сливавшимися с серой выгоревшей деревяшкой. Затем Стас повернул стекло самой верхней секции окна и, просунув в образовавшуюся дыру руку, что-то там долго шарил. Наконец, выдернул ее и подошел к двери. Но вместо ключа – опять достал отвертку и начал методично вывинчивать шурупы на декоративной планке, державшей дверную ручку.

Коллеги уже откровенно веселились:

– Стас, а как же мы войдем, если ты ручку отворачиваешь?

– Не боись, я ее потом обратно привинчу. – ответил Стас и, аккуратно положил ручку на землю.

Под планкой, помимо скважины для ключа и четырех дырок от шурупов, примерно посередине замка оказалась еще одна маленькая дырочка. Стас всунул в нее тонкий шестигранник и начал что-то вывинчивать. Как только показалась головка винта с нестандартным шлицем – Стас отложил шестигранную отвертку и привинтил дверную ручку обратно. Затем удовлетворенно стукнул ладонями и сказал:

– Все, теперь можно открывать замок. Этот винтик блокировал задвижку, то есть не то что отмычкой, даже ключом ничего не сделаешь.

– Не пойму – зачем такие сложности? – Спросил Женя. – Дом на отшибе, для честного человека – обычного замка достаточно, а вор топором любую дверь или окно откроет?

– Женя, сейчас попадем внутрь и ты убедишься – что был не прав! – ехидно ответил Стас. – Против этих дверей и окон – топор и лом бессильны, легче сломать стену, но на такой подвиг у воров обычно не хватает ума и времени. Да и шум поднимется такой, что соседи сбегутся.

Пока Стас, проделывая сложные манипуляции, открывал многочисленные двери в коридор, комнаты и на кухню, приятели со двора снимали ставни с окон. Их попытки разглядеть что-нибудь через открывшееся стекло, были безрезультатны. Каждое окно изнутри перекрывалось мощными дубовыми плахами, подпертыми изнутри толстенными бревнами, которые противоположными концами упирались в стены. Стас, проявляя чудеса гибкости, пролезал через все это нагромождение, освещая путь фонарем. Наконец, он открыл последнюю дверь и щелкнул тумблером на электропробках. В доме вспыхнул свет. Войдя внутрь приятели зацокали языками:

– Не, скажи, зачем столько наворотов?

А Стас, не посчитав нужным отвечать, принялся разбирать искусственную баррикаду. Оказалось, что все бревна могут складываться, и вся конструкция разбирается быстро и без усилий, только нужно было знать – в какой последовательности что делать.

Вскоре все было убрано и спрятано в специально отведенные места. Три больших комнаты были обставлены хотя и старомодной, но вполне приличной мебелью: диваны с откидными валиками, буфет со скрипучими дверцами, старинный платяной шкаф, массивный обеденный стол на гнутых ножках, пузатый комод.

– Ну, располагайтесь кто где. Вон та комната моя, я как-то к ней привык. Остальные свободны. И на втором этаже не занято. Во-общем, будьте как дома. Да, вот еще что. Холодильник я подключил, там бутылочка водки стоит, смотрите не вздумайте ее попробовать. Это дедов «привет» для грабителей.

– Неужели сюда кто мог зайти? – удивился Женька.

– Ну мало ли, чего не бывает.

– А что в бутылке? Она вроде как бы запечатана заводским способом…

– Раньше дед делал спиртовую настойку из поганок, а сейчас – не знаю что в ней, но не рекомендую…

– Понятно. – ответил Валентин, – Выпивка и закусь в одном бутыле. А не страшно? Приедешь на дачу, а тут пара покойников полгода отдыхает?

– Ну, как тебе сказать… А кому сейчас легко? – вспомнил Стас понравившуюся фразу своего двойника. – Ладно, я пойду газ включу, да дров принесу. Кто сегодня дежурный? Жрать то будем или как?

– Стас, к сараям пойдешь? Я с тобой. – откликнулся Валентин.

– Отлично, а кто машину будет разгружать? И где, кстати, Кокорь?

– А Кокорь машину разгружает. Он, кажись, и в дом то еще не входил.

– Э-ех! И не стыдно? Пошли помогать. – воскликнул Стас.

– Да ладно тебе, успеем еще. – отмахнулся Валентин. – Хочу посмотреть – как сараи заперты. Что-то я тут такого насмотрелся. Неужели там такая же баррикада будет?

– Нет, конечно. Попроще… Ладно, Валь, пойдем за дровами. Сегодня нужно будет протопить как следует – дом вымерз весь.

Едва приятели отошли от дома вглубь огорода, как из-за забора, прикрытого голыми ветками густых смородинных кустов, послышался дребезжащий стариковский голос:

– Это кто тут ходит? Чего надо?

Стас отреагировал мгновенно:

– Виктор э-э…? – и в сторону, – Черт! Забыл, как у него отчество… Дядь Витя, я это, сосед твой. Не помнишь, что ли? Все в порядке.

В щелях замелькал чей-то глаз в окружении многочисленных морщин:

– Никак Стас приехал? Давненько ж тебя не было. А чиво зимой?

– Да дела тут есть, вот, чтоб из Москвы не мотаться – поживем пока на даче, с приятелями. А в деревне все тихо? По пустым домам никто не лазает?

– Озоруют на том конце. – донеслось из-за забора после паузы, – Как без этого? Потому и спросил, думал – чужие. Хотя вашу то дачу обходят.

Стас ухмыльнулся:

– А чего так?

– Дык… Страшно что-то. В прошлом годе мужик у вашего забора помер, и этой осенью еще сразу двое – то ли замерзли спьяну, то ли еще что. Утром нашли. Дык, вроде не так холодно-то было… Еще ж и снегу то не было. Погодь… Аккурат, перед этим, новым праздником-то… Да, в октябре, точно. А главное, все трое – чужие, не деревенские и не дачники. Никто их не знает, и чего сюда пришли – не понятно. Если рыбаки, так канал эва где, и мы где… А тебе, разве, участковый не сообщал?

Стас встревожено переглянулся с Валентином.

– Как тебе сказать… Может и сообщал, да не мне, жене там или еще кому. Лично я про покойников первый раз слышу.

Из-за забора послышалось сопенье и хруст веток:

– Ага, ага… Конечно, кабы они прям на даче померли, тогда б тебя сразу вызвали. А так – на улице. Мало ли? Но участковый лазал к вам через забор. Калитку то он не смог открыть, ну и через забор. Я ему еще лестницу давал. А в дом он не входил. Нет. Да и вылез быстро. Сказал – пусто. И я тоже сказал, что ты уже лет пять здесь вовсе не появлялся…

Стас, вспомнив слова своего двойника, поправил:

– Не пять, а три. Мы ж с женой сюда три года назад приезжали за яблоками, иль не помнишь?

Из-за забора послышался хруст, видимо сосед переминался с ноги на ногу, наступая на отмершие ветки кустов смородины.

– Не, не помню. Может ты в выходной, наскоком? Раз… И в тот же день обратно? Да и не слежу я за твоим домом. Тут вот мимо шел, ну и увидел, а так то не слежу. У меня тут своих дел хватает. Ну ладно, бывайте.

– Пока, дядь Витя. – сказал Стас.

– До свидания. – произнес Валентин в сторону забора, и уже обращаясь к Стасу добавил, – Чудные дела, пришли чужие люди да и померли у твоего дома. Небось, в какую-нибудь дедову ловушку вляпались?

– Ты, говори-говори, да не заговаривайся, сказано ж было – на улице. Причем тут мой дед? Тут вообще как-то все чудно. И сосед темнит что-то. Помнится, раньше он был более разговорчив, а тут…

– Может, подмену учуял? – сказал Валентин совсем тихо.

– Не, вряд ли. Годков то сколько ему? Он тогда уже пожилым был, а сейчас и вовсе старик. Лишние 20 лет зрения никак добавить не могут. Не… Тут что-то еще… Ладно, кончай трындеть, пошли к сараю.

* * *

Освоились быстро. Хозяйскую посуду решили не трогать – своей полно. Стас занял комнату, примыкающую к печке, Евгений соседнюю, Валентин – в спаленке на втором этаже, через которую проходила горячая труба. А Кокорь пожелал спать на веранде.

– Ты чего? Холодно же. – убеждали его приятели.

– Ничо, – отвечал воин, как-то странно озираясь, – я привычный.

Стас, заметив непонятное состояние воина, спросил:

– Что случилось?

– Нехорошее что-то чую. Непонятное.

– Да брось ты, что тут может быть непонятного? Я этом доме каждое лето проводил, вот с таких вот лет. – Стас показал рукой – какой он был маленький в те далекие года.

– Не. Тогда здесь домовой жил, вот и спокойно было. А сейчас хозяин ушел, я чую. А его место кто-то чужой занял. Не, я здесь, на холодке. Вот, и диванчик здесь мягонький – никаких перин не нужно. И дверь под присмотром. Ты иди, Стас, делай чего нужно, а я здесь жить буду.

– Ну смотри, наше дело предложить – ваше отказаться. Как совсем замерзнешь – приходи. Кровати свободные есть.

Когда совсем стемнело, справившие новоселье привезенной выпивкой и закуской, приятели разбредались по своим комнатам: еще раз внимательно осмотрев всю комнату, ушел на веранду Кокорь. Валентин, отправив в рот последний кусок сыра, тоже полез на свой этаж.

– Стас, а тут телевизора нет? – Спросил Женя.

– Не-а, как в город поедем – нужно будет купить какой-нибудь дешевенький. А то совсем мы от цивилизации отбились.

– Ну ладно, спокойной ночи. Пойду, почитаю что-нить на сон грядущий, сколько тут книжек у вас.

– И тебе того же…

В полночь Стаса разбудил дикий крик, рвущийся сверху. Едва напялив джинсы и прихватив топор, он рванул наверх по лестнице.

– Это ты кричал? Что тут за мусор? Зачем ты притащил сюда эту щебенку? – удивился Стас, увидев кучу камней на полу спальни шофера.

– Я ничего не приносил – испуганно озираясь, ответил Валентин. – Я спал, а они вдруг посыпались сверху на пол… Я сначала подумал, что это кто-то из вас шуткует и хотел поймать хотя б один и врезать шутнику, но ничего не получалось. Камни уворачивались от моих рук. Так и не смог ухватить ни одного. Такого просто не бывает! Но я ведь сам видел! Тогда я включил свет и влез на кровать, чтоб проверить потолок – откуда они вылетали. Но на потолке нет ни единого отверстия, сам видишь! Ни одной пробитой дыры… А они вдруг и на свету посыпались… Возникали под потолком и падали на пол, меняя траекторию! Из воздуха! Но так же не бывает! Я ничего не понимаю. Вот тогда я и позвал вас сюда.

– Н-да… Не позвал, а заорал… Я уж думал – тебя тут режут… Впрочем… Наши так глупо шутить не будут, не дети уже… И метеоритами тут явно не пахнет, крыша и потолок целые… Чушь какая-то.

В дверь просунулись заспанные и недоумевающие лица Женьки и Кокоря.

– Чего за шум? А-ай, черт! – Женька наступил босой ногой на угловатый камень, – Валь, совсем обалдел, нафиг ты эти камни…

– Как раз сейчас мы это и выясняем, – подозрительно взглянув на Валентина, ответил Стас. – откуда здесь этот мусор… – Стало быть, ничего страшного? – спросил Кокорь, – все живы, здоровы… Никто не напал… Мышей испугались?

Впрочем, судя по его внимательному изучению камней, воин уже имел какое-то свое мнение об инценденте, далеко отличное от мышей:

– Нехорошо здесь, хозяина нету. Домового.

– Причем здесь домовой? Небось, опять очередные штучки его деда, – кивнул в сторону Стаса Евгений. – Видимо, Валентин какой-то скрытый рычаг нажал и все эти камни должны были на его голову высыпаться. Но промахнулись.

– Откуда они сыпались? Покажи? – чуть не плача вскричал Валентин.

– Ну не знаю. Ладно, пошли спать.

– Стас, я вниз спать пойду, не хочу я здесь больше оставаться.

– Пойдем. Места еще есть, и комната рядом свободна. А тут – завтра разберемся.

* * *

Утром, едва Стас оделся, к нему подошел Женя:

– Стас, тут что-то не чисто. Кто-то над нами прикалывается…

– А у тебя что случилось?

– Представляешь, хотел побриться, ну водички подогрел, мыло развел, все чин-чинарем. Сел за стол, ставлю перед собой зеркало – там, на комоде было, настольное с подставкой. Ставишь – стоит, но стоит поднести бритву к лицу, как подставка складывается и зеркало падает. Я уж и подставку проверил, думал, может там пружина хитрая какая… Посмотрел – нету ничего. Тогда, думаю, его кто за ниточку дергает? Нет, ниток тоже нету. Пошли, пошли покажу.

– О смотри, стоит. Вот я хожу вокруг него, трогаю помазок… Стоит. А вот сейчас беру в руки бритву…

Небольшое настольное зеркало на темно-красной деревянной основе стояло на столе, опираясь сзади на треугольную металлическую подставку, и никак не реагировало на Женькины телодвижения. И вдруг, едва Евгений взялся за бритву, металлическая подставка, нарушая все мыслимые законы физики, на глазах изумленных Стаса и Жени, прижалась к деревянной раме и зеркало, потеряв третью опору, рухнуло на стол.

– О! Видишь? Тут какая-то хитрость твоего деда. Точно говорю. Давай разбирайся. Мне побриться надо, а в коридоре у настенного – слишком темно…

– Не, Жень, дед никогда не делал таких никчемных шутейных вещей. Это что-то еще. Давай я пока его руками придержу…

Пока Стас придерживал подставку, Женя в быстром темпе начал бриться.

– Ты ничего не чувствуешь? – Спросил он Стаса.

– Нет, а что я должен чувствовать?

– Ну не знаю, там рывки какие-нибудь, поползновения подставки сложиться?

– Не, Жень ничего не чувствую… Ну-ка… – и Стас отпустил руки. Зеркало продолжало стоять как ни в чем не бывало, будто и не падало только что.

– Глюк. Жень, что я могу сказать? Сам бы не поверил, если б не видел собственными глазами.

– А с валькиными каменюками разобрались?

– Не, Валька еще спит, сейчас проснется и пойдем наверх потолок смотреть.

– Да чего там смотреть? Сам же Валька, небось, эти камни и приволок.

– А зеркало? Не, тут что-то другое… – Стас начал осматривать давно знакомый интерьер. – Ух, черт, ну я же помню эту дачу с раннего детства, никогда здесь не было ничего необычного…

– Стас, это на ТВОЕЙ даче ничего не было, а ТУТ совсем другая дача. Или ты забыл – где мы находимся? И Кокорь что-то чует!

– А где он, кстати? Может это воин и шуткует? – спросил начальник.

– Да с ним то все в порядке, серьезный степенный человек. Его и в доме то не было, на огороде он, с утра и воды натаскал, и дров наколол, а сейчас мечом махает, вроде физзарядки. Это мы лодыри. Кажись, и не завтракал…

– Так чего ж ты? Сегодня ж твоя очередь дежурить, а народ голодный ходит…

– Попробуй тут, вон, даже побриться не могу… Завели тут полтергейст какой-то… Ну и местечко…

Женька, продолжая ворчать, пошел на кухню, а в дверь просунулся всклоченный полусонный Валентин.

– Звали?

– Никто тебя не звал. – ответил Стас. – Хотя, конечно, говорили о тебе. Так что там с камнями то?

– Сейчас, умоюсь и пойдем наверх. Посмотрим – что-там как.

К великому удивлению приятелей, никаких камней в комнате Валентина они не обнаружили. Кровать была всклочена, а пол – чистый.

– Очень странно… – пробормотал Стас. – Валь, ты точно ничего тут не убирал?

– Я сюда даже не поднимался! И никто не поднимался, с моей кровати – лестница как на ладони, да и скрипит, я б услышал. У меня сон чуткий, особенно после вчерашнего.

В дверях появились лица Евгения и Кокоря. Судя по их выражению лиц, спрашивать про камни было бесполезно.

– Так, понятно, что ничего не понятно. – подвел итог Стас. – Будет считать это дело полтергейстом и отложим до тех пор, пока не появятся какие-нибудь новые чудеса.

* * *

Вечером Вальку, послали к соседям договориться на счет молока. Он сначала начал было отнекиваться:

– Ну почему я все время?

– Валь, ты пойми – уговаривал его начальник. – Моего двойника тут каждая собака знает, пока я со всеми издали или через забор раскланиваюсь, все чин-чинарем – зачем мной интересоваться? Издали не очень разберешь – сколько мне лет, тем более, вроде бы года три тут и не появлялся вовсе, но стоит подойти к кому-нибудь поближе и местные тут же раскусят, что я не тот Стас, за которого себя выдаю. Начнутся расспросы, еще не дай Бог, участковый приедет документы посмотреть… А зачем нам это надо?

– Ну а я что скажу?

– Как что? Приятель, приехал к другу на дачу отдохнуть, рыбку на водохранилище половить. Чего тут такого? Тебя знать никто не знает, а раз со мной, значит все в порядке.

Уговорил. И Валентин, захватив трехлитровый слегка побитый бидончик, пошел налаживать контакты с местными жителями. Вернулся он поздно и с совершенно ошарашенным видом.

– Ты чего? – спросил его Женька. – Добыл молоко?

– Не-а. Говорят, что молоко только весной будет, когда корова отелится.

– А чего ты такой взбаламученный?

– Хозяйка рассказала такое! Наши камни – это сущие пустяки, по сравнению с тем, что в деревне происходит.

– А чего там? – тут же заинтересовались приятели. – Давай рассказывай.

– Хозяйка говорит, у ихних соседей перед новым годом, как раз на рождественский пост, к дочке ихней – Зое, должен был приехать жених из Самары.

– Зойка то? Это шмакододявка такая? – перебил Стас.

– Какая шмакодявка? Ты сколько лет тому назад ее видел? Выросла уже.

– Стас, не отвлекай его. Давай, Валя, рассказывай.

– Короче, мамаша – жутко набожная и потому умоляла дочь не устраивать вечеринку в пост, но… Во-общем, как только мать уходит в село в церковь, Зойка тут же зазывает подруг с ребятами, общим числом тринадцать. Вроде как помолвка. Четырнадцатым должен явиться Николай, жених, но автобуса из райцентра пока нет. Ждут час, другой и начинают веселиться сами. Танцы-шманцы всякие. А невесте танцевать не с кем. И вот она заявляет, что дескать, у нее найдется еще один Николай! – и снимает со стены икону святого Николая. Так и танцует, держа икону в руках. Подруги уговаривают: верни, мол, икону на место! Зойка, вроде бы сказала: