Текст книги "Человек и дракон"

Автор книги: Всеволод Овчинников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Водами Юга напоить Север

Пересекая впервые северную границу Китая, люди порой удивляются: где же страна, знакомая по книгам, фотографиям, по картинам-свиткам китайских художников?

Глаз видит голые горы, похожие на спины слонов, селения, у которых крыши, стены, изгороди сливаются цветом с окружающей степью. Зимой ветры почти начисто сдувают с этой рыжей, лишь чуть поседевшей равнины снежный покров. Летом за прошедшей бороной повисают облака пыли. И всё ходят и ходят вокруг колодцев лошади с завязанными глазами, вращая водочерпалки, которые никак не могут утолить жажду пересохшей, стосковавшейся по воде пашни.

Чем дальше на юг, тем пышнее зелень, тем больше вокруг блеска воды. Наконец, подъезжая к Янцзы, мы оказываемся в том Китае, который существовал в нашем представлении: рисовые поля, спускающиеся уступами со склонов, озера с чернеющими на них рыбачьими челнами.

В целом Китай богат водой. По китайской земле густо ветвятся 1600 рек, не считая мелких. За год они выносят в море 2680 кубических километров воды. Такого количества влаги с избытком хватило бы на все потребности страны как сейчас, так и в будущем.

Но дело в том, что водные ресурсы распределены неравномерно. Достаточно сравнить две великие китайские реки – Янцзы и Хуанхэ, чтобы увидеть, как несправедливо поделила природа влагу между севером и югом страны.

Янцзы ежегодно сбрасывает в море более 1000 кубических километров воды. Хуанхэ лишь немногим уступает в длине своей старшей сестре, но воды несет всего 47 кубических километров.

Если в бассейне Янцзы за год в среднем выпадает 1100 миллиметров осадков, то севернее, в бассейне Хуанхэ, – 400, во Внутренней Монголии – 100, а на северо-западе, где-нибудь в Цайдамской или Таримской впадине, всего только по нескольку десятков миллиметров.

Удивительно ли, что по сороковым параллелям на четыре тысячи километров тянется пояс пустынь. Они занимают в республике почти такую же площадь, что и пашни, – сто с лишним миллионов гектаров.

Недостаток влаги всегда сдерживал хозяйственное развитие Северного и Северо-Западного Китая. Но ныне вопрос о воде приобрел там особую остроту. Извечная угроза опустошительных наводнений в бассейне Хуанхэ уходит в прошлое. Не только потому, что бетонная плотина гидроузла Саньмынься надежно укрывает от опасности население низовьев.

На многих притоках Желтой реки, даже там, где еще не возводилось каких-либо крупных гидротехнических объектов, паводки сократились. Дело в том, что повсюду создаются водохранилища, плотины, каналы, чтобы задержать дождевую влагу, использовать ее на полив полей.

За годы существования КНР страна увеличила орошаемые площади вчетверо – с 13 до 52 миллионов гектаров. Ныне они составляют почти половину пашни и дают две трети валового сбора зерна.

В бассейне Хуанхэ возможности искусственного орошения исчерпаны. В ее верхнем течении воду разбирают не только для полива полей, но и для озеленения песков. Китайский народ приступил к освоению пустынь. И прежде всего – пустыни Ордос, расположенной в излучине Хуанхэ.

Растут запросы на воду Желтой реки и у Северо-Китайской равнины. Жители этого плодородного, но подверженного засухам края хотели бы обеспечить поливом почти все пашни, то есть оросить еще 15–20 миллионов гектаров полей. Для этого Северному Китаю потребуется дополнительно около 100 кубических километров воды ежегодно, то есть еще две, а то и три Хуанхэ.

С другой стороны, главные районы выращивания поливного риса в бассейне Янцзы хронически страдают от паводков. За последние 2000 лет там произошло 200 катастрофических наводнений, от которых лишь в XX веке погибло 500 тысяч человек. Конечно, Янцзы вполне могла бы поделиться с севером и северо-западом своими водными ресурсами и заодно избавиться от паводков в ее бассейне.

Как раз на рубеже XXI века Государственный совет КНР решил приступить к практическому осуществлению комплексной программы перераспределения водных ресурсов Китая. Она воплощает собой вековую мечту земледельцев, известную в народе как поэтическая метафора из четырех иероглифов – «Водами юга напоить север».

Согласно этому грандиозному плану 5 процентов стока великой китайской реки Янцзы (около 50 миллиардов кубических километров) будет ежегодно перебрасываться на север по трем трассам – западной, центральной и восточной. Великая река пятипроцентной потери почти не ощутит, а полноводность Хуанхэ удвоится.

Это позволит решить проблему питьевой воды, расширить орошаемые площади в Северном и Северо-Западном Китае, а также уменьшить хроническую угрозу наводнений в среднем и нижнем течении Янцзы. На осуществление программы потребуется полвека и около 19 миллиардов долларов.

По своим водным ресурсам Китай занимает шестое место в мире. Однако доля воды на каждого жителя в четыре раза ниже среднемирового показателя.

Проработаны три маршрута переброски воды – западный, центральный и восточный. Первый имеет в виду соединить верховья Янцзы и Хуанхэ в провинциях Цинхай и Сычуань. Это наиболее результативный, но самый сложный в инженерном отношении вариант. Нужно возвести плотину высотой 300 метров и проложить тоннель длиной более 100 километров, чтобы перебрасывать до 30 кубических километров воды ежегодно.

Второй вариант проще – прорыть на север канал от существующего водохранилища Даньцзянкоу на одном из притоков Янцзы, по которому потечет от 8 до 16 кубических километров воды.

Наконец третий, восточный маршрут имеет в виду перекачивать воду на север по древнему руслу Великого китайского канала, построив вдоль него насосные станции. Эту воду уже получает провинция Шаньдун, а в 2010 году она должна прийти в Пекин.

Главная кладовая влаги, которая может досыта напоить север, находится на юго-западе. Заоблачные выси «Крыши мира», Тибет-Сычуаньского нагорья, – это колыбель почти всех больших китайских рек. Они текут там близко друг от друга по порожистым руслам, лежащим порой на высоте 4000 метров над уровнем моря. А нуждающиеся в воде районы Северо-Западного и Северного Китая расположены значительно ниже. Стало быть, возможность пустить южные воды самотеком на север существует!

Быстрое развитие искусственного орошения, переход в наступление на пустыни – все это потребовало ускорить разработку плана переброски южных вод на север. Китайские гидротехники уже думают о том времени, когда на северо-запад, вдоль древних караванных троп Великого шелкового пути, устремятся потоки живительной влаги. В своих мечтах и проектах они уже видят, как воды Янцзы, направленные на север – в Ганьсу, Цинхай, Синьцзян, встретятся с водами сибирских рек, повернутыми на юг, в пустыни Казахстана.

Такое рукопожатие рек превратило бы мертвое сердце материка – Центральную Азию – в цветущий сад. Оно стало бы дружеским рукопожатием соседних народов.

Комплексной программой перераспределения водных ресурсов китайские ученые и инженеры всерьез занимаются уже полвека. И все это время им приходилось доказывать экологам, что речь идет не о «повороте рек», а о том, чтобы взять у Янцзы лишь двадцатую часть воды, дабы сделать Хуанхэ вдвое многоводнее.

«Живая окаменелость»

Со времен легендарного Юя и до наших дней длится на китайской земле упорная борьба человека и дракона. Не только летописи и легенды свидетельствуют о давности этой борьбы. Если об исторической достоверности заслуг Юя еще можно спорить, то деяния некоторых его последователей дожили до наших дней.

Такой «живой окаменелостью», современницей давно минувших эпох, является ирригационная система Дуцзянъянь в провинции Сычуань. Она была создана 2200 лет назад и вплоть до наших дней честно служит людям.

Когда едешь среди рисовых полей знаменитой своим плодородием Сычуаньской равнины, то и дело приходится пересекать быстрые мутноватые потоки. Это вода реки Миньцзян бежит на поля по магистральным каналам.

Возле уездного городка Гуаньсянь нужно свернуть на дорогу, поднимающуюся по взгорью. Там, среди зелени, стоит мемориальный храм в честь Ли Бина, создателя системы Дуцзянъянь. Четыре высеченных на камне иероглифа лаконично повествуют:

«ПРОДОЛЖАТЕЛЬ ДЕЛА ВЕЛИКОГО ЮЯ».

Из храма хорошо видна долина Миньцзяна, вырвавшегося из гор, и то, что сделал Ли Бин.

Продольная дамба – ее называют «рыбьей головой» – делит реку на два рукава, Внешний и Внутренний. Это позволяет отвести часть вод Миньцзяна по Внутреннему рукаву на восток, оросить 200 тысяч гектаров рисовых полей (в последние годы – даже вдвое больше) и в то же время сокращает опасность наводнений в низовьях реки.

Продольная дамба умышленно сделана низкой. За водорезом – «рыбьей головой» – она возвышается над Внутренним рукавом всего на два с половиной метра. Этим регулируется подача воды в оросительную систему.

Когда река бывает полноводнее обычного, избыток воды прямо через «рыбу» стекает обратно во Внешний рукав.

Секрет поразительной долговечности ирригационной системы Дуцзянъянь – в ее гениальной простоте. Она не имеет ни высоких плотин, ни сложных шлюзовых устройств – ничего такого, что легко было бы разрушить во время войн. Пусть не давали средств правители, пусть обкрадывали казну чиновники – крестьяне сами, собственными силами поддерживали систему в порядке. Камень, бамбук, рабочие руки – вот все, что нужно для этого.

Каждую осень, в сезон «выпадения инея», сюда собираются окрестные земледельцы. Из гибкой бамбуковой щепы они плетут продолговатые корзины-клетки, заполняют их камнем и рядами складывают по краям дамб.

Легкими перемычками по очереди перекрывают оба рукава. Тщательно очищают дно, пока из-под ила целиком не появится каменная фигура коня – своеобразный измерительный прибор.

В храме Ли Бина сейчас помещается местное управление ирригации. Но и поныне немало крестьян заходят туда после жатвы: отвесить статуе Ли Бина благодарственный поклон, зажечь традиционные ароматные свечи.

Земледельцы Сычуаньской равнины считают древнего ирригатора своим покровителем. Однако гораздо важнее, что память Ли Бина люди чтут делом, из года в год обновляя созданные им оросительные сооружения.

Людям, селившимся на берегах Желтой реки, совладать с причудами дракона было труднее. Но все ли бедствия, которыми снискали себе печальную славу Хуанхэ и ее соседка Хуайхэ, лежат на совести «повелителя вод»? Нет, отвечает история. Виноват в них бывал и другой дракон, шестипалый, тот, что служил эмблемой правителей Китая.

В 1128 году на Китай с севера наседали конные полчища чжурчжэней. Перед тем как оставить свою столицу Кайфын и бежать на юг, император Гаоцзун повелел разрушить дамбу на Хуанхэ, чтобы «водами заменить войска».

В 1938 году безрассудный поступок средневекового владыки решил повторить Чан Кайши. Гоминьдановские газеты принялись восхвалять мудрость императора, изощряясь в исторических параллелях: тогда, мол, к Кайфыну подходили чжурчжэни, теперь – японцы. Не хватало лишь привести еще одно сопоставление: напомнить о том, что правители Сунской династии больше, чем нашествия варваров, боялись восстания собственных крестьян; что за спиной отважно сражавшихся патриотов они вели тайные переговоры с врагом и погубили национального героя Юй Фэя. Такая историческая параллель в данном случае подошла бы больше всего.

Чего хотел Чан Кайши, отдавая приказ взорвать дамбу на Хуанхэ в районе Хуаюанькоу? Преградить путь японским агрессорам? Но ведь их не остановило даже море!

Чан Кайши знал, что воды Желтой реки ринутся на юго-восток. Там, на стыке провинции Хэнань – Аньхой – Цзянсу находилась партизанская база. Там действовала Новая четвертая армия, которая, как и Восьмая армия, под руководством коммунистов героически билась с оккупантами.

Вот туда-то, по «красному району», и хотел нанести Чан Кайши свой внезапный вероломный удар.

Очевидец событий старик Гун Лаолю рассказал мне о подробностях трагедии Хуаюанькоу. Деревня Дамяо, где мы беседовали, лежит всего в нескольких ли к югу от Хуанхэ. Летом 1938 года, как раз перед уборкой пшеницы, среди крестьян прошел зловещий слух: солдаты седьмой гоминьдановской дивизии затеяли на дамбе что-то недоброе. Отобрали в домах уйму заступов и плетеных корзин, но не потребовали ни одного землекопа. Толком, однако, никто ничего не знал.

Первые взрывы донеслись ночью, глухо, как отдаленная гроза. Они гремели с перерывами целые сутки. Чанкайшистам поначалу казалось, что река поворачивает в сторону слишком робко. Они закладывали всё новые и новые заряды взрывчатки.

Но тут внезапно разразился ливень. Он длился более трех дней. Вздувшаяся Хуанхэ остервенело кинулась в прорыв. Она сама быстро расширила его до полутора километров.

В отдаленных деревнях первая вода никого не насторожила. Из-за грозы ее приняли за дождевые потоки. Думали – вот-вот спадет. А она хлынула вдруг всесокрушающим валом.

Желтая река выплеснулась на густонаселенную равнину. В ее мутных водах утонуло тогда 890 тысяч человек. Это была гуманитарная катастрофа, сопоставимая с четырьмя хиросимскими взрывами. Двенадцать с половиной миллионов жителей остались без крова. Было затоплено 54 тысячи квадратных километров.

Если представить, что под водой оказалась бы сразу целая Голландия, то и это не могло бы сравниться масштабом с трагедией Хуаюанькоу.

Этим, однако, далеко не ограничивались последствия безрассудных попыток использовать грозную Хуанхэ в политической игре. Природа ли виновата в том, что река Хуайхэ, бассейн которой до XII века славился как богатейшая житница, стала потом соперничать числом бедствий со своей северной сестрой?

В чем особенности Хуайхэ? Обычно бассейны рек разграничены между собой возвышенностями – водоразделами. А бассейн Хуайхэ, лежащий между Хуанхэ и Янцзы, – это чаша почти без краев. Взглянешь на карту – от Хуанхэ до Хуайхэ простирается равнина, к тому же густо заштрихованная голубыми линиями. На юго-восток по ней текут многочисленные притоки Хуайхэ. Некоторые из них берут начало прямо у Желтой реки.

Это значит случись на правобережной дамбе серьезный прорыв, воды Хуанхэ беспрепятственно потекут на юг. Там не только нет гор, чтобы остановить их, но даже будто нарочно уготованы пути – притоки Хуайхэ.

Так и произошло, когда император Гаоцзун вздумал «водами заменить войска». Желтая река ворвалась в Хуайхэ. Семь с лишним веков она текла по чужому ложу, загрязняя его своими наносами. Хуайхэ лишилась собственной дороги к морю и разлилась озером Хунцзеху.

В 1855 году Хуанхэ вновь круто изменила русло и стала впадать в море к северу от Шаньдунского полуострова. Но ложе Хуайхэ уже было безнадежно испорчено: Желтая река занесла его восьмиметровым слоем ила.

Хуайхэ вынуждена была повернуть на юг, стать притоком Янцзы. Лишившись самостоятельного выхода в море, она оказалась не в силах сбрасывать воду, выпадающую в ее бассейне во время ливней.

В 1938 году, когда Чан Кайши взорвал защитную дамбу, Хуанхэ ворвалась в Хуайхэ не в среднем, а в верхнем течении, и последствия этого оказались еще губительнее. Наносы Желтой реки загромоздили русло не только Хуайхэ, но и ее многочисленных притоков. Это привело к постоянным опустошительным наводнениям в последующие годы.

Узда для дракона

Есть старая китайская пьеса, которая называется «Невеста повелителя вод». Ее любят ставить на ярмарках бродячие труппы.

Мудрый советник, по имени Си Мынбао, назначен управлять округом Е. Еще по дороге он встречает группу крестьян и плачущих девушек. Люди жалуются: много горя выпадает на долю их округа – река Чжанхэ часто выходит из берегов. Давно построили крестьяне кумирню в честь дракона, но обычных жертв оказалось мало. По требованию старой жрицы народ округа Е стал ежегодно выбирать самую красивую девушку в невесты «повелителю вод». Ее наряжали в богатые одежды, сажали на соломенную циновку и пускали по течению… Внизу, у порогов, воды поглощали легкий плот вместе с девушкой.

Тяжело каждый год приносить такие жертвы, а еще горше, что чиновники и вельможи в сговоре со старой жрицей превратили этот обычай в источник наживы.

В невесты выбирают сначала богатую девушку. Откупятся родители – выбор падает на другую. Снова совершаются тайные приношения, снова гадания. И так до тех пор, пока очередь не доходит до бедной девушки, с которой нечего взять.

Выслушав жалобы, Си Мынбао просит народ успокоиться. Он сам будет присутствовать на очередном ритуале проводов невесты. В назначенный день на берегу Чжанхэ собираются огромные толпы. Выводят девушку, но правитель округа жестом останавливает церемонию. Си Мынбао говорит, что «повелитель вод» явился к нему ночью и сказал, что нареченная невеста недостаточно хороша. Пусть почтенная жрица отправится к «повелителю» и спросит, как лучше угодить ему.

По приказу Си Мынбао стража сбрасывает старуху в Чжанхэ. Все ждут, но жрица не возвращается.

– Она, наверное, стара и не может понять, чего хочет «повелитель вод», – продолжает Си Мынбао. – Придется попросить чиновников отправиться за ней.

Стража проворно выполняет приказание. А так как и те медлят с ответом, наступает черед вельмож и богатеев.

Какую невесту нужно выбрать для духа реки, так и остается неразгаданным.

Си Мынбао предлагает: раз делу нельзя помочь жертвой, нужно найти другой выход. Пусть крестьяне выроют двенадцать каналов. Когда Чжанхэ разольется, по ним можно будет отвести воду.

Народ сообща берется за дело, и с тех пор беды навсегда покидают округ Е.

О строительстве двенадцати каналов на реке Чжанхэ рассказывают и древние летописи. Конечно, мудрый советник Си Мынбао – всего лишь сказочный герой. Но, наделяя его столь высокими добродетелями, народная фантазия кое в чем оказалась пророческой.

Китайскому народу действительно пришлось сбросить с берега всех тех, кто сидел на его шее, прежде чем задача покорения рек оказалась ему по плечу.

Китайцы – гидротехники от природы. Их колыбелью была грозная Хуанхэ, их национальный характер сформировался в сопротивлении буйствам Желтой реки. Лишь став свободными и сознательными хозяевами собственной судьбы, люди смогли поставить перед собой цель: подчинить водную стихию своей воле.

Можно ли сейчас сомневаться в том, что народ, еще двадцать два века назад создавший ирригационную систему Дуцзянъянь, успешно построит крупнейший в мире гидроузел Санься? Можно ли сомневаться, что народ, еще до нашей эры проложивший Великий канал, осуществит планы переброски вод юга на север?

Дракон еще в силе, он свирепо отбивается, но исход схватки предрешен. Человек не просто побеждает – он укрощает дракона, заставляет его работать, как вола в упряжке пахаря.

Не дракону, а человеку суждено быть повелителем вод.

РОЖДЕНИЕ ЖЕМЧУЖИНЫ

«Жемчуга тут обилие»

Вращающаяся терраса на крыше гостиницы «Отани» – весь семнадцатый этаж с его полом, потолком и столиками, расставленными вдоль застекленной стены, – как гигантское колесо, совершает за час полный оборот. Отсюда приезжим показывают панораму Токио.

Пока перед гостем медленно проплывают огни самого большого из городов мира, ему подают напиток, какого он наверняка нигде больше не сможет попробовать. Это коктейль «Перл»: в плоском бокале, где больше толченого льда, чем питья, на лепестке розы лежит жемчужина.

– Как в кубке Клеопатры на пиру с Антонием, – шутливо дивится гость, вовсе не предполагая, что жемчужина может быть настоящей.

А между тем это именно так. Туристу напоминают, что он попал в страну жемчуга.

Вот что писал еще семьсот лет назад путешественник Марко Поло, со слов которого западный мир узнал о существовании Японии:

«Остров Чипингу на востоке, в открытом море; до него от материка тысяча пятьсот миль.

Остров очень велик; жители белы, красивы и учтивы; они идолопоклонники, независимы, никому не подчиняются. Золота, скажу вам, у них великое обилие. Чрезвычайно много его тут, и не вывозят его отсюда: с материка ни купцы, да и никто не приходит сюда, оттого-то золота у них, как я вам говорил, очень много.

Жемчуга тут обилие: он розовый и очень красив, круглый, крупный; дорог он так же, как и белый. Есть у них и другие драгоценные камни. Богатый остров, и не перечесть его богатства».

Марко Поло описывал Японию со слов китайцев и во многом – в частности насчет золота – лишь пересказывал чужие небылицы. Но что касается жемчуга, то современная действительность, пожалуй, даже превзошла вымысел средневекового путешественника.

Народные сказки чаще всего изображают несметные богатства как ларец, полный жемчужин, которые можно пересыпать горстями. Но даже фантазия сказочников не могла представить тридцать трехтонных грузовиков, кузов каждого из которых вместо щебенки или гравия был бы до краев засыпан жемчугом…

Девятьсот тонн отборных жемчужин – вот урожай, который ежегодно давали Японии ее прибрежные воды.

Часто спрашивают:

– Как отличить жемчуг, выращенный на плантациях, от настоящего?

Ставить так вопрос нельзя.

Жемчуг, выращенный при участии человеческих рук, в такой же степени настоящий, как природный, то есть образовавшийся в раковине случайно. Если же говорить об искусственном жемчуге, то под этим имеется в виду лишь всякого рода имитация, подделка.

Ведь никто не станет утверждать, что плоды, выросшие на дичке после прививки побега от культурной яблони, не настоящие. Или считать ягненка, родившегося в результате искусственного осеменения, не ягненком.

Жемчуг – это болезненное отклонение от естества, такое же, как камень в печени у человека. Но, чтобы в устрице выросла жемчужина, требуется последовательное совпадение нескольких случайностей.

Это происходит, во-первых, когда под створки раковины попадает песчинка; во-вторых, когда посторонний предмет целиком войдет в студенистое тело устрицы, не поранив ее внутренних органов; наконец, в-третьих, когда песчинка вместе с собой затащит внутрь обрывок поверхностной ткани моллюска, способной вырабатывать перламутр. Именно эти клетки начинают обволакивать инородное тело радужными слоями, постепенно образуя перл.

Воспроизвести все названное с помощью человеческих рук – значит тысячекратно увеличить вероятность редкого стечения обстоятельств, сохраняя сущность естественного процесса.

Попала ли песчинка в тело моллюска случайно, или такое ядрышко преднамеренно ввел туда человек, подлинность жемчужины определяется тем, что устрица сама растит ее внутри своего организма.

История взращенного жемчуга, родиной которого стала Япония, – это рассказ о том, как человек раскрыл еще одну загадку природы: подчинил своей воле, превратил в домашнее животное такое капризнейшее существо, как устрица. Это рассказ о поразительной способности японцев искать все новое и новое приложение для человеческих рук. Своим трудом люди здесь возмещают бедность страны природными ресурсами.