Текст книги "Размышления странника (сборник)"
Автор книги: Всеволод Овчинников
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Избавиться от оков этикета
Японцы настолько связаны жесткими рамками «подобающего поведения», что предпочитают преодолевать наиболее острые разногласия не в официальной обстановке – на переговорах или на заседаниях, – а за выпивкой, когда алкоголь помогает избавляться от оков этикета. Астрономические расходы японских частных корпораций и политических партий на представительские цели, а попросту говоря, на попойки в барах, ресторанах и кабаре мотивируются тем, что подобные заведения лучше всего подходят для сглаживания противоречий и поисков компромиссов.
Японские фирмы и учреждения тратят на представительские цели примерно столько же денег, сколько государство ежегодно ассигнует на оборону, то есть более 60 миллиардов долларов. А ведь это один процент валового внутреннего продукта, то есть всех произведенных в стране товаров и услуг. Или две трети общего оборота индустрии развлечений. Местные жители шутят, что в Стране восходящего солнца за собственный счет пьют только молодожены, иностранцы да сумасшедшие.
Столоначальник, как правило, может ежемесячно тратить на представительские цели еще один оклад, заведующий отделом – три, член совета директоров – двенадцать окладов. Речь, разумеется, идет не о наличных, а о праве рассчитываться кредитной карточкой в определенных заведениях в пределах ассигнованной суммы. Эти средства потом списываются как издержки производства и не облагаются налогом.
Страна любителей пива
Японию можно назвать страной любителей пива. Оно занимает 38 процентов, а вместе с его японскими разновидностями – почти две трети алкогольного рынка. Производя 9 миллиардов литров напитков этого класса, Япония стоит на шестом месте в мире после Китая, США, Германии, Бразилии, России. Однако по потреблению пива на душу населения (около 70 литров) числится лишь тридцать восьмой, далеко уступая Чехии (156 литров), Ирландии (116), Германии (115), Австрии (109).
Пиво появилось на Дальнем Востоке в XIX веке в Шанхае, Кантоне, Тяньцзине, где заморское влияние было наиболее ощутимо. Ну а родилось азиатское пиво в Циндао – портовом городе китайской провинции Шаньдун, которая до конца Первой мировой войны была германской колонией. Именно немцы впервые начали варить там светлое пиво, которое по европейской классификации относится к типу «пилз», то есть пильзенскому.
После того как германскими колониями в Китае завладела Япония, циндаоское пиво получило распространение на северо-востоке Поднебесной, в марионеточном государстве Маньчжоу-го. Маньчжурское пиво «Цилин» («Единорог») настолько пришлось по вкусу японцам, что они стали варить его у себя. Одна из наиболее популярных в Стране восходящего солнца марок пива «Кирин» (по иероглифам тот же «Цилин») имеет, стало быть, китайско-германское происхождение.
В идзакая – японском варианте английского паба – вечерний поход традиционно начинается с пива. Выпив по паре кружек, компания обычно перемещается в суси-бар. Блюда из сырой рыбы принято запивать национальным напитком саке. Однако на главной вечерней трапезе – ужине из нескольких горячих блюд японской или китайской кухни чаще пьют сорокаградусную рисовую водку, которую наши дальневосточники именуют ханжа.
Для меня, признаться, было неожиданностью узнать, что эта жгучая жидкость, с помощью которой крестьяне согреваются весной при высадке рисовой рассады, занимает 12 процентов алкогольного рынка, тогда как прославленное саке лишь 8 процентов.
Финал с «псевдогейшами»
Вслед за ужином, уже после девяти часов вечера, наступает черед ночного клуба или кабаре, где главным угощением становится женское общество. После войны при формальном запрете проституции роль путан взяли на себя псевдогейши или «хозяюшки» (хостесс) – девицы из ночных клубов и кабаре.
Обязанность хостесс – за определенную мзду составлять мужчине приятную компанию, танцевать с ним, наполнять его бокал, смеяться его шуткам. И не более того. Ну а после работы все зависит от взаимного согласия – если он сумеет ее уговорить продолжить вечер в «приюте любви», а она не захочет ему отказать. Кстати, такой элемент свободной охоты импонировал большинству мужчин, даже когда легально существовали улицы «красных фонарей».
Японцы сознают, что повторять каждый вечер «хождение по лестнице» физически нелегко. Поэтому в Стране восходящего солнца уважают тех, кто ради успешного бизнеса готов выпить много и прощают им неадекватные поступки в состоянии алкогольного опьянения.
Характерно, что пьяные в Японии не агрессивны к окружающим. Видимо, потому, что трезвые относятся к ним скорее сочувственно, чем осуждающе. С половины одиннадцатого до половины двенадцатого в токийском метро повторяется утренний час пик: живущие за городом пассажиры спешат к последним электричкам. Не раз доводилось видеть в этой ситуации японца, который мочится на пол вагона. Окружающие этим не возмущаются, а наперебой заботятся о том, чтобы гуляка не проехал свою станцию.
Иностранцу в Стране восходящего солнца желательно учитывать, что японцы похожи на того техасца из американского анекдота, который не доверял никому, с кем вместе не напивался. Самый простой способ проникнуть в их замкнутый мир – пару раз напиться до бесчувствия с местным потенциальным партнером.
Если президент японской компании поведет гостя вечером по злачным местам, его подписи на счетах будут иметь для дальнейших деловых отношений не менее важную роль, чем заветная подпись на контракте.
За взятку – к высшей мере
На получение взятки в Китае арестован мэр города Шньчжэнь. Ему теперь грозит смертная казнь по обвинению в коррупции.
По китайскому телевидению время от времени демонстрируют публичные расстрелы чиновников. Взятка или хищение на сумму более миллиона юаней – высшая мера наказания. С 2000 года в Китае расстреляны за коррупцию около 10 тысяч чиновников, еще 120 тысяч получили по 10–20 лет заключения.
В Китае много говорят о расстреле вице-мэра Пекина Лю Чжихуа. Он семь лет возглавлял управление китайской «кремниевой долиной» – наукоградом Чжунгуанцунь в северо-западном университетском предместье Пекина – и сумел использовать для своей личной выгоды стратегический поворот китайского руководства к созданию инновационной экономики.
Наживался на Олимпиаде
Кроме того, предприимчивый вице-мэр сумел крупно нажиться на Пекинской олимпиаде. Сделав свою любовницу хозяйкой одной из строительных компаний, он давал ей выгодные подряды на возведение олимпийских объектов и к тому же брал взятки за отвод земельных участков.
Лю Чжихуа – не самый крупный из столичных начальников, оказавшихся на скамье подсудимых. Еще в первые годы реформ был выведен из состава Политбюро ЦК КПК и отдан под суд китайский «Гришин» – первый секретарь Пекинского горкома Чэнь Ситун. Его прочили в генеральные секретари ЦК, в преемники Дэн Сяопина, а приговорили за лихоимство к шестнадцати годам тюрьмы.
Коррупционеров нынче ищут и находят не только среди мэров городов, губернаторов провинций и их заместителей, но и в стенах китайского парламента. Осужден за лихоимство в особо крупных размерах заместитель председателя Постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей Чэн Кэцзе.
Бывший вице-спикер прежде был губернатором провинции Гуанси. Он оказывал предпринимателям незаконные услуги и набрал за это взяток на 4,5 миллиона долларов. Разоблачение вице-спикера потянуло за собой целый шлейф коррупционных дел в Гуанси. Расстрелян мэр города Гуйян 48-летний Ли Чэнлун, успевший присвоить более 500 тысяч долларов.
Осуждение вице-спикера китайского парламента – самое крупное коррупционное дело в верхах после того, как вышеупомянутый мэр Пекина Чэнь Ситун попал в тюрьму за взятки. Однако конфискованные у него почти 8 миллионов долларов были присвоены сотрудниками созданного в прокуратуре Управления по борьбе с коррупцией. Пришлось расследовать деятельность 1377 инспекторов. Причем 756 из них получили партийные взыскания, а 73 были привлечены к уголовной ответственности. Если уж в Верховной народной прокуратуре выявлены такие злоупотребления служебным положением, что тогда говорить о других звеньях партгосаппарата!
Пока партию и государство возглавлял шанхаец Цзян Цзэминь, в Пекине появилось много его земляков. Нынче шанхайский диалект выходит из моды в коридорах власти. Смещен с должности и выведен из состава Политбюро ЦК протеже прежнего лидера – первый секретарь Шанхайского горкома Чэнь Ляньюй. Как установлено в ходе расследования, он причастен к растрате около 400 миллионов долларов из пенсионного фонда Шанхая.
Начато искоренение коррупции в правоохранительных органах. Замминистра общественной безопасности КНР генерал Ли Цзичжоу разоблачен как участник преступной группы, причастной к контрабанде автомашин и нефтепродуктов на 3 миллиарда долларов. Фигурантами этого дела стали около двухсот чинов полиции и таможни города Сямынь.
Миллион осужденных за взятки
За тридцать лет реформ к уголовной ответственности за взяточничество привлечено около миллиона сотрудников партийно-государственного аппарата. Однако, даже несмотря на публичные казни, полностью искоренить случаи сговора предпринимателей и чиновников по принципу «твоя власть – мои деньги» не удается.
Почему же переход от плановой экономики к рыночной стал столь благоприятной почвой для коррупции – сорняка, который никак не поддается прополке? По мнению заместителя директора Академии общественных наук Китая Янь Фана, отставание политических реформ от экономических позволяет чиновникам скрывать от общественного контроля управление госимуществом и природными ресурсами. Это помогает им превращать народное богатство в личную собственность.
Такого рода злоупотребления обрели самые разные формы – от торговли экспортно-импортными лицензиями и выгодными госзаказами до фиктивного банкротства частных предприятий, дабы продавать их за бесценок в частные руки.
Негативным побочным последствием экономических реформ, считают китайские ученые, стал процесс «капитализации власти», то есть превращение служебного положения в капитал, приносящий дивиденды. Вместо того чтобы играть роль судей, следящих за соблюдением правил игры на рыночном поле, чиновники порой присваивают себе функции игроков.
Рассказав о доводах ученых одному высокопоставленному партийному руководителю в Пекине, я услышал, что полностью искоренить коррупцию действительно не удается. Однако ее можно держать под контролем. Он обратил мое внимание на то, что в китайском политическом лексиконе нет слова «олигарх». Власть в Китае, к сожалению, порой становится капиталом, средством извлечения прибыли. Но Компартия жестко пресекает попытки превратить власть в товар, который можно купить.
За мзду чиновники оказывают предпринимателям услуги, но решительно избегают попадать к ним в зависимость. «Партия никогда не позволит, чтобы хвост вертел собакой», – заключил мой собеседник.
Как пресекли финансовые пирамиды
Размышляя над всем этим, думаю, что ужесточением наказаний коррупцию в Китае удалось если не пресечь, то обуздать. В 1994 году, когда я работал в Китае и начал писать в «Российскую газету», в нашей стране пышным цветом расцвели финансовые пирамиды. Последователи Мавроди появились и в Китае. Был создан инвестиционный фонд якобы с благородной целью: наладить в стране производство одноразовых шприцев.
По канонам финансовой пирамиды создатели фонда предложили вкладчикам баснословный доход: 5 процентов от вложенной суммы в месяц (то есть 60 процентов годовых). Деньги потекли рекой. Причем чаще всего от руководителей предприятий и учреждений. Задержал зарплату или платежи за коммунальные услуги на месяц – и с каждого вложенного миллиона получаешь ежемесячный навар в 60 тысяч.
К чести китайских правоохранительных органов они меньше чем за год раскусили сущность финансовой пирамиды. Трое ее создателей были отданы под суд и публично расстреляны перед толпой.
После этого ни одной новой китайской пирамиды не возникло. А число обманутых вкладчиков составило в КНР всего 236 человек, тогда как у нас их количество измеряется многими сотнями тысяч. Так что в данном случае суровость наказания себя оправдала.
Джайпур – родина цыган
Административным центром Британской Индии в колониальные времена была Калькутта. И неслучайно ее главной достопримечательностью считается мемориал королевы Виктории. Он возвышается в центре города, среди ухоженных газонов. Внутри него с давних пор экспонируются картины, посвященные знаменательным событиям в истории Виндзорского дома.
Картина Верещагина в Калькутте
Среди них – картина русского художника Верещагина «Въезд принца Уэльского в Джайпур». По композиции и колориту картина типично верещагинская, хотя фамилия художника напечатана под ней самым мелким шрифтом. Как нечто наиболее важное, надпись на табличке сообщает, что на белом слоне сидит принц Уэльский. Следующая строчка гласит, что данную картину подарил мемориалу магараджа Джайпура. И уже в самом низу значится фамилия художника.
От картины Верещагина веет сухим зноем. Перед ней забываешь о влажной жаре Калькутты. Порой кажется, что ощущаешь даже запах пыли, которая клубится под ногами воинов и боевых слонов, шествующих мимо розоватого дворца.
Захотелось непременно побывать в Джайпуре. Он расположен в штате Раджастхан, правители которого многие века не желали подчиниться Великим Моголам, сделавшим Дели своей столицей. Раджастханцы остались индуистами вопреки мусульманскому господству над Северной Индией.
Борьба продолжалась несколько столетий. Напоминанием о ней доныне служат бесчисленные крепости, выросшие на пустынных просторах Раджастхана. Именно крепостью среди неприступных гор был и Амбер – древняя столица Раджастхана. Экскурсионные автобусы и теперь могут доехать только до подножия. Дальше надо взбираться вверх по крутой и узкой тропе или садиться на слона, что и делают большинство туристов.
Розовый город
В 1727 году столица Раджастхана была перенесена из Амбера в Джайпур. Если верить английским путеводителям, Джайпур стали называть «розовым городом» с 1875 года. Тогда по случаю визита в Индию мужа королевы Виктории принца Альберта правитель Раджастхана повелел выкрасить в розовый цвет все строения на джайпурских улицах. Но я думаю, что этот город от рождения был розовым, потому что его главным строительным материалом был местный песчаник. Джайпур доныне остается грязновато-розовым или, точнее сказать, светло-кирпичным. Его постройкам присущ оттенок, именуемый терракота.
Джайпур – один из немногих в Индии городов, которым присуща геометрическая планировка. С запада на восток его пересекает главная магистраль, идущая от ворот Луны на западе до ворот Солнца на востоке. Под прямым углом ее пересекают три другие осевые магистрали.
Главная улица Джайпура, в сущности, представляет собой базар. Кстати, так она и называется. Тут можно ходить часами, наблюдая жизнь, которая сохранила многие черты Средневековья. Здесь до сих пор глазам открывается та Индия, которую видел Афанасий Никитин, – экзотическая страна, воспетая индийским гостем в опере «Садко».
Порой трудно поверить, что Джайпур – ровесник и даже младший брат Санкт-Петербурга. Тут не только архитектура, не только крепостные стены и башенки дворцов напоминают о Средневековье. Красочный колорит Востока прошлых веков в еще большей степени сохраняет человеческая толпа.
Хава-Махал (Дворец ветров)
Дворец магарджи тоже кажется иллюстрацией из волшебной сказки. Сказочным выглядит его розовый цвет, его изысканные аркады. Главным декоративным элементом дворца служит резьба по мрамору. Перед входом во дворец стоят два больших металлических чана. Я подумал, что в них держат воду на случай пожара. Оказалось, что это самые крупные в мире серебряные сосуды. Их изготовили, когда магараджа собирался в Лондон на юбилей королевы Виктории и хотел запастись водой на всю дальнюю поездку.
Напоминанием о былых временах, когда земля Раджастхана постоянно была полем битвы, является одна из крупнейших в мире коллекций оружия во дворце магараджи. Стены нескольких залов сплошь увешаны саблями, кинжалами, пиками, мушкетами, щитами, другими всевозможными видами холодного и огнестрельного оружия.
Главное чудо Джайпура – Хава-Махал (Дворец ветров). Этот пятиэтажный дворец из розового песчаника магараджа построил для своего гарема. Он хотел, чтобы каждая из его многочисленных жен могла со своего закрытого балкона наблюдать за тем, что происходит на главной улице, то есть на Базаре.
Очень трудно описать словами Дворец ветров. Порой кажется, что такой полет фантазии возможен только в волшебной сказке. Хотя магараджи Раджастхана гордились тем, что так и не покорились Великим Моголам, они не смогли избежать влияния исламского искусства. У них, конечно, существовала своя школа, своя ветвь.
И все-таки основные приемы и традиции мусульманской архитектуры тут, безусловно, налицо. Это и так называемая мавританская арка, и решетчатые окна. Пожалуй, своеобразным элементом архитектуры джайпурских дворцов, и в частности Хава-Махала, является восьмиугольная беседка, увенчанная куполом, похожим на шлем воина. Иногда она существует изолированно, как башенка дворца, иногда же наполовину выступает из стены, как эркер или крытый балкон.
Именно таков фасад Хава-Махала. Иногда его сравнивают с медовыми сотами, иногда – со скалой, к которой прилепилось множество ласточкиных гнезд. Второе сравнение, пожалуй, более точное. Розовый фасад, украшенный белыми линиями орнамента, состоит из пяти ярусов. Каждый из них – это ряд закрытых балконов, эркерами выступающих из стены. Они имеют решетчатые окна, вырезанные из белого мрамора. Когда проходишь по шумной базарной улице Джайпура, поднимающийся над ней фасад Дворца ветров воспринимается как сказочный сон.
Где же родина цыганского фольклора?
Признаюсь, однако, что я стремился в Джайпур не только ради того, чтобы увидеть Хава-Махал. Розовый город среди пустынь Раджастхана привлекал меня, прежде всего, как родина цыган. Именно отсюда их кочевые племена когда-то начали свой путь в Европу.
Мне хотелось найти колыбель цыганского фольклора, чтобы понять разгадку его поразительного воздействия на русскую душу. Почему нам так памятна строфа: «Я никогда не стану старым, пока поет цыганский хор…»? Почему в моменты самого буйного веселья нам так хочется сплясать цыганочку? Почему нас так берет за сердце цыганский романс?
К сожалению, найти корни этого фольклора на родине цыган мне не удалось. Местные мелодии и ритмы напоминают лишь об индийских кинофильмах. Стало быть, кочевники из Джайпура обрели то, что мы именуем «цыганщиной», за время своего многовекового пути по Великой степи. Возможно, переняли что-то и у древних славян.
Но в том, что Джайпур – родина цыган, сомневаться не приходится. Здесь на каждом шагу видишь типично цыганские кибитки. Они тут до сих пор самые распространенные повозки. Уроженцы здешних мест доныне занимаются традиционными цыганскими ремеслами. Женщины славятся как гадалки, мужчины – хорошие кузнецы (а также лихие конокрады).
Раджастханки одеваются очень ярко и пестро. Даже на дорожных работах можно увидеть женщин, разодетых словно на свадьбу. Браслеты, ожерелья, серьги, яркие сари, расшитые золотой или серебряной нитью. По здешнему обычаю цыганка надевает на себя все, что имеет.
Пожалуй, и самому Джайпуру присущи некоторые цыганские черты. Его отличает какая-то разудалая, броская красота. Он ярок, пестр, хотя и грязноват.
Магия четырех восьмерок
В восемь утра, восьмого числа, восьмого месяца, восьмого года. Время тожественного открытия летних Олимпийских игр в Пекине, по мнению китайцев, было выбрано на редкость удачно. Ведь нумерология, а проще говоря – магия чисел издавна имеет в духовной культуре Поднебесной немаловажное значение. Восьмерка же символизирует бесконечность, завершенность, полноценность, универсальность. Словом, считается многогранно счастливой цифрой.
Поднебесная начала активно готовиться к летним Играм еще задолго до решения Международного олимпийского комитета. Китайский народ составляет пятую часть человечества. И пока он не побывал хозяином Игр, нельзя считать осуществленным принцип универсальности, лежащий в основе олимпийского движения.
Вообще говоря, география Олимпиад порой рождает вопросы. Китайцам было трудно понять, почему, проведя игры в Лос-Анджелесе, США всего через два срока вновь получили право быть их устроителями в Атланте? Почему 16-миллионная Австралия уже имела Мельбурн и получила Сидней, тогда как 1300-миллионный Китай ни разу не был хозяином Олимпиады?
Летние Олимпийские игры пока лишь дважды проводились в Азии. Первый раз в Токио, второй – в Сеуле. По личному опыту знаю, что после Токийской олимпиады 1964 года и Сеульской – 1988 года мир совершенно иными глазами взглянул сначала на японское, а затем на южнокорейское экономическое чудо. Так что для Поднебесной Олимпиада-2008 дала уникальный шанс поведать человечеству о рывке к мировому лидерству, который совершает народ с пятитысячелетней историей.
Впрочем, не секрет, что стремительный взлет Китая нравится не всем. И вот по обкатанной схеме «цветных революций» наемные громилы стали жечь в Лхасе китайские лавки. Следом поднялась шумиха о «репрессиях в Тибете». Цель – дискредитировать КНР и спровоцировать бойкот Олимпиады-2008 в Пекине. Затея эта провалилась, хотя эстафета олимпийского огня столкнулась с трудностями.
