Текст книги "Попаданец (СИ)"

Автор книги: Всеволод Молчанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

Глава 11

– Берись! Держу! Поднимай! Толкай! – кричали друг другу строители, возводя очередную избу.

По сравнению с тем, что здесь было прошлым летом, в деревне было настоящее столпотворение, а её население перевалило за два десятка постоянных жителей и еще десяток временных. Все были при деле, даже дети помогали родителям или бегали с поручениями, когда кого-то нужно было позвать или принести. Старые дома уже все были полностью разобраны, а в стороне были поставлены уже новые. В ряд выстраивались деревянные избы, собранные вокруг нормальных русских печей, которые топились уже по белому, так что можно было не опасаться угореть угарным газом и тепла зимой должно стать на много больше. Не говоря уже о том, что и про земляные полы можно было окончательно забыть, а у каждого дома появился подвал и достаточно теплый.

Чуть в стороне, метрах в ста было поставлено два длинных барака, которые отапливались так же печами, пусть и не так сильно, потому что печей поставили только по одной штуке, но и этого должно было быть минимально достаточно. В одном бараке должны были жить работники более менее постоянные, как например пятеро парней-арбалетчиков, в другом же те, кто приходил на подработки наездами, чтобы у всех была крыша над головой.

В другой стороне также на похожем расстоянии был поставлен просторный сарай для животных. Пока что в хозяйстве было всего 2 лошади и 2 коровы, но сделано было с запасом и этого запаса даже по текущим планам было маловато, ибо обеспечивать себя мясом и молоком хотелось, а закупать их за серебро – не очень.

Около километра вверх по течению реки был поставлен первый «кирпичный завод», а точнее небольшая печь для обжига кирпича, там рядом как раз и набирали глину. Хотя по меркам деревни его можно было и заводом обозвать, однако тот успешно выдавал требуемую продукцию, которой вполне хватало на сборку печей для домов и уже достраивалась первая печь для дегтя. Да, он теперь тоже должен был производится не в яме, а с помощью печи, что должно было прилично снизить расходы на топливо, которое сжигалось в огромном количестве. И, что немаловажно, процесс становился практически безостановочным, потому что не нужно было каждый раз откапывать горшок с готовым продуктом. Сам объем продукции Тимофей решил не увеличивать, дабы не испортить самому себе цену, если будет заказ больше, то всегда можно начать его выполнение старым способом, а в это время собрать еще одну дополнительную печь.

Производство мыла тоже перекочевало в отдельную избу, которую расположили рядом с дегтярней. Так можно было заниматься мыловарением и периодически бегать, подкидывать дрова в печи.

Подросло и население деревни и ее благополучие. А откуда? Купец Сновид Романович, как и обещал, прислал людей и они забрали сотню килограмм мыла, откуда и вышел прибыток в размере 37 гривенок, еще 13 оставались с дегтя, а все основное уже было закуплено, оставалось добрать разве что еды. Вот практически вся эта сумма и пошла на большое строительство, в первую очередь на наем строителей, а точнее мужиков из соседних деревень.

В основном это были те же самые люди, что возили древесину, но теперь работали уже «на полную ставку», которая обошлась Тимофею в 3 гривны в год на каждого мужика, в которые входила еда и обеспечение жильем. Были среди них и семейные, которые просто перебрались сюда на постоянное место жительства, из-за чего детская ватага сразу увеличилась втрое. Еще почти два десятка людей приходили временно на несколько недель и снова уходили, таким платили меньше, всего по паре кун в неделю с обеспечением едой и кровом, но и на такую подработку имелись охотники.

Чудеса! И года не прошло, как не было ни одного набега бандитов и вот, можно на пустом месте сделать и производство и обустроить жилье. Красота же? Но получилось сделать далеко не все, что хотелось. Самое главное, не получилось найти времени и денег на распашку полей по весне и посадку зерновых, что означало очередные закупки в будущем. Просто не хватило рабочих рук. Вот сейчас выделить людей и лошадей на это дело уже можно, а тогда только все начиналось и за все хватались одновременно. Чтобы хоть как-то исправить ситуацию в начале лета были вспаханы и засеяны огромные грядки с репой, луком, чесноком, капустой и свеклой, и еще с огурцами. Теперь там постоянно возились дети, занимаясь прополкой, а взрослые лишь поливом.

«Боевой отряд» тоже вырос до десятка. Точнее сказать не так, каждого взрослого мужчину теперь уже Игнат обучал стрельбе из самострела в одиночку, залпом и поочередно, когда первый залп выдавала половина, а затем в через несколько секунд вторая половина. Наука была не сложная, особых нагрузок не требовала, поэтому мужики особо не артачились. Физическая подготовка была только для Тимофея и его пятерых дружинников, как теперь их величали, потому что Игнат обучал их всех и мечу с копьем, деревянными правда.

***

Еще раз промазав глиняным раствором место соединения конструкции, Григорий придирчиво все осмотрел. Уже третий месяц, как он постигал эту науку кирпичного строительства и все это время выкладывал печи. Начинать пришлось с кирпича, обожженного на обычном костре. Этот строительный материал был знаком давно, далеко не один десяток очагов было выложено с его помощью, когда не хватало камней. Обычно все-таки глиной только соединяли камень, но и такие случаи бывали нередки.

Когда же вместо обычного очага пришлось ставить вместительную и довольно большую печь, это вызвало удивление. Зачем такая нужна? Что там нужно будет готовить, если внутрь можно поставить целую бочку, даже две, причуды заказчика дело не новое, но обычно они понятны, необычная форма для красоты или ограниченное место, куда нужно разместить очаг, а тут странно. Когда печь подсохла и прошла свой обжиг, обнаружилась и новая причуда, внутрь не стали загружать котелки и горшки для приготовления еды.

– Может быть деготь варить тут будут как-то? – подумал он. – Или это мыло чудное.

Но и тут опять не угадал. Внутрь загрузили партию заготовленных подсушенных кирпичей, закрыли печь и подожгли. Топилась она в этот раз не просто дровами, а еще туда засыпали какие черные смолистые кусочки, похожие на угольки, но не совсем угли, они были плотными. Как он потом узнал, такие остаются от производства дегтя и жару дают значительно больше, чем обычная древесина, даже хорошо просушенная. Чудно! А самое интересное, кто получившийся кирпич оказался прочнее и немного отличался цветом, от привычного строительного материала, и он снова получил заказ на выкладывание точно такой же печи, но уже из новых кирпичей.

Когда один раз сделаешь, второй всегда быстрее получается и вот, вторая печь готова и уже приступила к работе, а первая всего за десяток обжигов начала потихоньку крошиться. Пришлось и на неё лишнее время тратить, подмазывать, где трещины появлялись. Его об этом правда никто не просил, но был страх, что забракуют его работу, скажут, что неумеха делал и лентяй. А он не такой! Всегда старался сделать на совесть, тем и ценился в округе, такую репутацию рушить не стоило, долго она зарабатывалась.

Когда обе печи были готовы, Григорий был практически уверен, что теперь то уже вернется к привычному строительству очагов и печей для изб, материалы есть, пусть не камень, но тоже добрый, да и дома уже наметили на земле и заготовили часть материалов, оставалось собрать печи, слегка их просушить и можно выкладывать каркасы. Но и тут все оказалось не просто. Новый заказ поставил его в тупик, таких печей он еще не делал…

Фундамент выкладывался из камней или битого кирпича, замазывался глиняным раствором. На него выкладывалось основание печи в несколько рядов крипича, после этого начиналось самое интересное. В печи должна была быть не только топка, но и еще место для золы под ней, чтобы через металлическую решетку она туда проваливалась, а кроме того, в задней части должно было быть еще место, куда складывался небольшой запас дров, которые подсыхали, пока печь была горячей. Горнило тоже требовалось сделать большим и глубоким, чтобы внутрь можно было поставить много горшков.

Больше же всего удивил дымоход. Григорий несколько раз уже выкладывал печи, где труба выводилась наружу, но всегда это был прямой выход наружу, здесь же дымоход изгибался и только под конец становился прямым, а к нему вело аж два входа, один из горнила, а второй извивающийся из-за его стенки. Там для чего-то оставлялось пустое место, а благодаря ему сильно увеличивался размер печи и расстояние между горнилом и «лежанкой», как его обозвал паренек Тимофей. Это он много дней подряд объяснял, что, как и зачем должно было быть сделано, а так же начертил на кусочках бересты, чтобы не только запомнить, но и глянуть можно. Зачем такие сложности? Чай не терем княжеский и даже не боярский.

Когда первый раз затопили печь, весь дым повалил прямо из горнила и Григорий уже хотел съязвить, что он то говорил, убеждал парня все это время, а он. Но, кто платит, тот и заказывает работу. Парень тем временем прикрыл глиняной крышкой зев горнила, чуть приоткрыл крышку зольника и дыма почти не стало, только через зольник и совсем кроху, а затем и он пропал, а огонь в печи стал разгораться сильнее.

Протапливали её долго, нагревалась медленно, что тоже не понравилось Григорию. Толку то от такой печи, которая еле греет? Но, когда её оставили остывать, то и понятна стала причина. Хоть и разогревались стенки долго, так и остывали они не медленнее, дольше отдавая тепло, а значит зимой будет не холодно до самого утра, а то дольше. Чудно! И дым весь в дымоход уходит, а значит дышать легче.

Вот такие печи он и выкладывал. Сильно отличалась печь и которую поставили для бани. У неё тоже был дымоход, но еще на нее поставили большущий глиняный горшок для воды, обожженный в той же самой печи, где делали кирпичи. В нем должна была греться горячая вода, а холодная стояла в отдельной бочке. Доброе дело. За такие печи и такую баньку можно было хорошо денег заработать, князья и бояре точно заходят такие же. Поэтому Григорий старался как можно больше вникнуть, что, как и почему делается, а Тимофей иногда уверенно, а иногда сбивчиво отвечал. Видно было, что самому делать такие штуковины для него в новинку, но видел где-то и повторить пытается. Конечно и без опыта самого Григория не обошлось, его знания и умения тоже пригодились, а парень и не возражал, если дельное предлагал.

Для больших длинных «бараков», как назвал эти дома Тимофей, печи выкладывались еще большего размера, не сильно, но все равно побольше, чтобы жару больше держали, но в сильные холода конечно зябко будет все равно, разве что собираться в ближайших комнатах. Хотя все равно не замерзнешь, и холоднее бывало в избах со старым земляным полом и маленьким очагом.

Один минус был во всех этих печах. Летом и так жара стояла, а еще еду готовили в печах, духота получалась невозможная и была поставлена «летняя кухня». Там печь не делали такой толстой, но зато увеличили размер горнила, чтобы можно было готовить больше еды одновременно.

Стройка шла невероятными темпами! Быстро ставить деревянные избы мужики умели, но тут же не только дерево, вон еще какие огромные печи везде ставились, а обычно это дело не быстрое. И вот, когда там уже все кирпичные работы были закончены, Григория поставили собирать 2 печи для дегтя и одну для мыловарения. Что после проделанных работ казалось скучным.

Печь для дегтя по сути была очень простой. Делалась земляная насыпь в половину роста, укреплялась бревнами, внутрь замуровывалась изогнутая труба, из обожженной глины, Тимофей правда хотел железную, но зачем железо переводить, когда глины полно? Сверху насыпь промазывалась глиной, а на нее устанавливался большой глиняный горшок с плотной крышкой и небольшим отверстием на дне, которое должно было совпадать с трубой. Дальше этот горшок обкладывался кирпичем, оставляя с двух противоположных сторон отверстия для закладки дров и замены горшка, с одной стороны большое, с другой совсем мелкое. Еще небольшое отверстие было сверху, чтобы можно было обновить содержимое горшка и тоже прикрывалось крышкой. Ну и конечно высокий дымоход, без него Григорий теперь печи не признавал, если можно так удобно отводить весь дым в нужное место, то этим обязательно нужно пользоваться. Тем более эту печь в будущем должны были обложить бревнами на манер избы, чтобы и зимой было удобно работать, так зачем там дым?

Да уж. Кто бы мог подумать, что опытный мастер пойдет в соседнюю деревню и всего за несколько месяцев откроет для себя столько нового. Чудеса! Что ж, пора идти к Прокопу, отчитываться о готовности, а тот уже найдет непоседливого Тимофея и посмотрим, ради чего он тут старался.

Грустно даже немного становилось, если эту печь не нужно будет переделывать, то собрать вторую, а затем сделать очаг для варки мыла, это работы максимум на пару недель. Придется уходить, все сделано. А так тут все же хорошо, и работа добрая, платят хорошо, кормят сытно, до дома, где семья скучает меньше дня ходу. Может быть найдется здесь еще работенка, пусть и не печная?

***

У Тимофея на душе было очень радостно. Вот уже не только появился комфорт в доме, в который он на днях переехал, но и первая дегтярная печь была выстроена и теперь это уже можно назвать настоящим производством. Темные густые капли по одной падали в подставленное ведро, дымящееся белым густым паром. Теперь и качество будет чуть лучше и объем увеличится и топливо будет расходоваться более экономно. Если раньше чистой прибыли получалось около 80 %, то теперь точно за сотню должно перевалить, не говоря уже об удобстве и скорости работы. Главное чтобы трубы выдержали подольше, хотя бы год или два, а то придется разбирать, но в целом и заменить ее тоже можно, не просто, нужно будет аккуратно подкопаться, но и не невозможно.

Освободившись от большей части ручных трудов, Тимофей схватился за кучу работ организационных. Везде нужно было постоянно присматривать, причем не только за теми, кто выполнял какие-то новые для них работы, но даже за постройкой изб. Почему-то никак не могли строители понять, что дома нужно выстраивать в один ряд. Да и разметка дорог, а также дополнительные постройки в виде бани, сараев, хлева для скота, все это должно было быть в определенном месте и заданных параметров. В будущем, когда будут добавляться новые дворы или бараки, они тоже должны быть выстроены определенным образом, расширяя жилую территорию и постепенно соединяя с другими постройками, образуя улицы.

Жаль с дорогами пока что ничего не получилось придумать, разве что канавы для стока воды вырыли, очень уж весной надоело по грязным лужам шлепать. Это помогло не сильно, все равно размывало, но зато высыхало значительно быстрее.

– Тимофей Прокопыч, там купец приехал сызнова, тебя кличет. – окликнул парня Сбыня, старший сын Игната.

Смышленый паренек, его частенько гоняли с поручениями, когда нужно что-то передать или позвать. И учился хорошо, по скорости счета давно обогнал свою сестру Ладу, хотя в самом начале у нее получалось лучше. Но может она и обгонит снова, как тут угадать?

Пришлось возвращаться раньше задуманного, но вроде бы все было на своих местах. Места под вторую печь и каркас избы размечены, место для мыловарни тоже расчерчено по земле и обозначено маленькими колышками. Если не треснет и не развалится при первой варке, значит и дальше протянет какое-то время.

Купец действительно поджидал его около избы, разговаривая с Прокопом и периодически взмахивая руками.

«Видимо пытался описать словами размер пойманной рыбы, но на такую ширину руки не растопырить, или это он о размере прибыли, которую получил с продажи моего мыла?»

Десяток сопровождения купца в этот раз не ожидал возле коней, а отправился в сторону бараков и летней кухни, гостей теперь всегда туда отправляли столоваться, да и переночевать, если нужно. Это раньше разместить было негде, разве что в своей маленькой избе потесниться, теперь недочет был исправлен.

– Вот и наш Тимофей Прокопыч! Смотри, Креслав Здеславович к нам пожаловал с визитом. Сказывает хорошо мыло наше продается. – поприветствовал Тимофея Прокоп.

– Прокопыч? – поднял бровь купец.

– Так сирота он, один одинешенек, да и я один. Как-то мужики назвали его разок, вот и прилипло, привыкли уже. – оправдался Прокоп.

Да и действительно, все его теперь звали Прокопычем, ну точнее, те, кто решил к нему обращаться по имени отчеству, что было очень лестно для парня. В это время такое проявление уважения дорогого стоило.

Далеко не все признавали старшинство Тимофея на работах, все-таки ему на вид было лет 13–14, максимум 15 можно дать, и рода за ним никакого не стоит и должностей, так что для большинства он все равно был Тимоха или Тимофей, но для части людей, которые провели с ним больше времени и признавали его за умение и умелое руководство работами или даже банально потому что деньги выплачивал лично он, для них он стал Тимофеем Прокопычем.

– Доброго тебе здравия, Креслав Здеславович! – склонил голову Тимофей в вежливом поклоне. – Какими судьбами? Еще заказ оставить хотите, али просто мимо проезжали? У нас теперь есть где остановиться и передохнуть, да и угощение найдется.

– Да уж и не узнать деревню, дивно сделано!

Купец обвел рукой все, что было вокруг, отмечая и размеры новых изб и торчащие кирпичные трубы, подметил и то, что выстроено все рядами, как по ниточке, и то что людей нынче много трудится.

– А где же поля ваши? Смотрю людишек много трудится, а полей с зерном не видать, только грядки большие видели, но без зерна не прокормиться, да и скотины почти нет. – спросил Креслав, моментально сообразив, на чем и тут можно заработать. Купец все-таки, а им всегда нужно искать потребности людей, на удовлетворении которых и живет торговый люд.

Так и начался новый торг прямо возле дома, что может быть нужно деревне и чем те смогут отплатить. Брать по полной цене за серебро в этот раз купец не желал, за свои товары цену спрашивал тоже не малую, но и не сильно загибал. В итоге, через пол часа появилась Людмила и пригласила всех за стол, накрытый в избе Прокопа, там ожесточенный торг продолжался дальше. Деревня за последний год явно прибавила в производстве и становилась все интереснее для торговли. Тут ведь не только товар добрый взять можно, так и сюда можно многое привозить, селение новое, строится много. Если деньги есть, то всегда торговля хорошая получится.

***

– Тимоха, уверен что справимся? – Прокоп с Тимофеем сидели на лавочке возле дома и смотрели на опускающиеся сумерки.

– Постараемся, Прокоп. Смотри сколько уже сделали. Помнишь что тут было? – парень обвел рукой округу.

Рабочий день заканчивался, одни люди сворачивали свои дела, а другие уже просто отдыхали, после тяжелого труда. Вот группа мужиков заходила в баню, смыть с себя усталость, а дальше неугомонные детишки с визгом бегали за подросшими щенками.

Много сделали, прав ты. Но и обещал не мало, оброк по этому году не малый уплатить нужно. Я все считаю, не переживай, справимся. Сильно лишнего не обещал.

Переживания Прокопа были оправданы. Итогами торга оказались большие закупки различного продовольствия, железа, тканей, готовой одежды и сырья для производства мыла. Очень большие для деревни. Больше двух сотен гривен в денежном исчислении. В оплату же должны были пойти деготь, мыло и несколько телег кирпичей. Еще 40 гривен должно было быть получено серебром. Итого около 250 гривен товара, необходимого к производству.

Все это должно было быть передано в 2 захода равными частями, первый уже через три недели, а второй по первому снегу. А к тому времени еще и оброк должен быть готов, который в этом году набегал под 50 гривен с прибылей, не учитывая стоимость древесины. Если боярин еще и за глину добытую на его земле цену запросит, то и совсем беда. Так что готовить к выплате приходилось больше сотни гривен еще и боярину, причем как минимум треть серебром. Это Михайла Глебыч передал, который наведывался в деревню по паре раз в месяц и внимательно осматривал все изменения и нововведения.

Смогут ли за неполные 4 месяца они столько сделать? Придется затянуть пояса.

Глава 12

«Бумага, мне нужна бумага, любая… Бесит, черт!»

Ругался про себя Тимофей, откидывая в угол комнаты очередную испорченную бересту. На ней уже было слишком много исправлений. Но потом все-таки встал и поднял, переписывать с чего-то же нужно, чтобы было меньше исправлений. Точнее перевырезать. К сожалению бумаги и чернил тут не водилось. Точнее чернила были, но ими писали на пергаменте, который стоил сумасшедших денег. Так и приходилось мучиться, вырезая на бересте свои отчеты и подбивая примитивную бухгалтерию. Кроме него таким заниматься пока еще никто не мог, хорошо что с помощью Прокопа и Людмилы получалось контролировать расходы.

Был конечно вариант с восковыми и глиняными табличками, на которых можно было делать первичные записи и без проблем вносить изменения и даже несколько штук было в наличии, но постоянно переписывать было Тимофею лень, что зачастую делало этот замечательный процесс только дольше. А табличками пользовались Людмила и Прокоп, делая заметки, сколько чего было истрачено, куплено, выдано, получено или продано. Да, в деревне началась и мелкая торговля с главного склада. Работники получили возможность потратить заработанное серебро, приобретая не только производимые товары, но и другие, которые закупались Тимофеем у купцов.

Лавка открывалась раз в неделю, а то и в две, в основном, когда выплачивались деньги временным рабочим. Так Тимофей имел свой небольшой прибыток с наценки всего в десять процентов, а люди могли купить необходимое перед отправкой домой. Кто-то может сказать, что на рабочих зарабатывали со всех сторон, обдирая как липку? Можно конечно и так подумать. Труд стоил не сильно дорого, но оплачивался серебром вовремя, хочешь – трать здесь, не хочешь – уноси с собой, но и сам Тимофей далеко не на всю сумму проданного купцам и боярину имел серебро, а львиную долю получал именно товаром. Так и получалось, что нужно было это серебро максимально оставить у себя. Для этих целей пришлось долго уговаривать купца расплачиваться с парнем не гривнами, а кунами и резанами. Чем меньше были монеты, тем проще было вести розничную торговлю.

– Тимофей Прокопыч, там боярин приехал. – сунул голову в дверь Сбыня.

– Да что такое! Ну чего вам всем дома не сидится? – опять ругнулся Тимофей, но в этот раз уже не про себя.

– Прокоп с Людмилой уже встречали боярина, низко кланяясь и поднося гостю, а точнее хозяину здешних земель, ковш с квасом.

– Добре вы тут устроили. – благостно улыбнулся Яков Прокшинич, осматривая деревню, и добавил. – Не поверил Михайле, сам глянуть решил! Потом за стол пойдем, показывай чего сделал!

Деятельный был мужик, Яков Прокшинич, сначала все дела, а потом уже и посидеть отдохнуть можно будет. Хотя его возможно расстроит, что хмельного в деревне ничего не было. Тратить деньги на это Тимофей однозначно отказался, а сами еще ничего не варили. Может быть у народа было что, но не бегать же спрашивать все.

Ходили долго, сунуть свой нос боярин хотел практически везде, даже к заложенным компостным ямам сунулся. Особое внимание уделил печам в домах, даже внутрь чуть ли не наполовину залез, чтобы осмотреть, на и на крышу полез, посмотреть, что там в дымоходе с видом сверху. Велел затопить, посмотрел, как почти весь дым, кроме самого первого, уходит наверх, удивился. Пошел дальше.

– Тут банька, боярин. Изволь растопить, попаришься с дороги. Тоже задумка Тимофея, Григорий из Березы печь собирал. Смотри, тут тоже дымоход и все наружу убегает. А вот тут бак, э-э-э горшок для воды горячей. Здеся бочка для воды холодной. Вот тут камни специальные уложены, если на них водицей, то пар, ну как обычно. Добрая банька. Тут вот еще стол, лавки, это если изволишь тебе квасу аль водицы принести, дабы освежиться. Не побрезгуй боярин, тут девки все убирают постоянно, чистота, добрая банька. Мы вот вторую думаем ставить, а то людишек больно много стало, но пока денег нет. – распинался Прокоп, описывая баню.

После последней фразы Прокопа боярин аж хрюкнул от неожиданности. Денег у них нет. «Вон сколько людей работает и все за серебро, еще и кормят их и жилье поставили и печи чудные сделали. Где уж тут денег нет? Может быть маловато оброка с прошлого года привезли, себе тут оставили? Хотя ладно, я же вообще не ждал по первому году ничего. Но тут уже точно приличный оброк должен быть. Михайла говорил больше пятидесяти гривен, да тут и еще на много больше должно быть!»

Так и размышлял боярин, пока шли к кирпичному заводу, а точнее одинокой печке с парой навесов и одним сараем.

– Вот тут, боярин, кирпич горит. В печи этой. Она без всяких причуд, только выложена из такого же кирпича, как и печи и топится не только дровами, а еще уголь от дегтя пользуется. Горит он добрее и жарче, так и получается кирпич крепче и надежней. Внутрь только сейчас не посмотреть, боярин, сам видишь, полыхает. Если дверцу отколупнуть, мы ее глиной подмазываем, чтобы значит теплее там было, то попортиться может. К вечеру догорит, тогда можно открывать аккуратно. А по утру уже и кирпич новый достать можно. Много сделать никак, боярин, рук не хватает, на торговлю возить, тяжелый больно, только для себя покамест делаем. Но если тебе нужно, ты говори! Тимофейке скажу, из-под земли достанет кирпич.

Яков Прокшинич только помотал головой и указал на полуразобранную вторую печь.

– Это что такое?

– Это, боярин Яков Прокшинич, первая печка. Сначала мы на костре кирпич жгли, как это обычно делается, потом из него эту печь выложили, в ней стали делать. Токмо хрупкая больно отказалась, жара много не выдержала, потрескалась. Мы ее ломать стали, а ломаный кирпич под печи заложили с камнями, для прочности. Вот печи доделали все, а тут, видишь, осталось еще. У нас еще для дегтя изба новая будет, там только вторую печь ставят, будет две работать. Раньше мы в пяти ямах делали, теперь вот две печи. Надеемся, что получится не меньше делать, чем раньше в ямах получалось. Но правда и не шибко больше. Хотели три поставить, чтобы еще для березы, но в этом году не сдюжим, пока в яме будет, по старому. Тебе он все равно не приглянулся, а для себя мы и так обойдемся.

– Ставь три печи! Пусть будет и березовый.

– Боярин, боюсь не успеем, серебро почти закончилось, людишкам заплатить будет нечем. Мы и так все до последней монеты уже придумали. – опять законючил Прокоп.

Денег действительно было впритык. Более менее помогал обратный приток серебра из лавки, но по большей части его все равно уносили с собой.

– Не дури, Прокоп. Вижу есть серебро. Без него столько не сдюжишь. – рявкнул боярин, смотря на старосту.

– Так твое серебро токмо и осталось. Михайла Глебыч молвил, что треть оброка серебром по этому году привозить нужно. Вот Тимофей копит, чтобы не обидеть тебя, батюшка. – оправдался Прокоп, глядя в землю.

– Мое серебро? Вот же ш, и не сказал ничего. – растерянно удивился боярин.

Да и было с чего удивляться. На сколько знал Тимофей, оброк практически всегда платился с деревень не серебром, а товарами. Продуктами, сеном, скотиной, предметами рукоделия или ремесла, но не монетой. Так что тут, когда заикнулись, что здесь лежит и копится его серебро, да еще и треть всего оброка, который обещал быть не маленьким для деревни. А в деревне на минуточку было всего 5 дворов. Тимофея, Прокопа, Игната и еще двух семей, перебравшихся из других поселений. Остальные были люди наемные и должны были платить свой налог «по месту прописки».

– И сколько у тебя моего серебра лежит? – требовательно вопросил Яков Прокшинич.

– Так тридцать гривенок покамест. – ответил Прокоп после кивка парня.

Этот взгляд не прошел мимо внимания боярина, отчего тот нахмурился, а староста поспешно добавил.

– И еще десяток гривенок наберется кунами и резанами, это чтобы людям отплатить за работу. Но они вот все до единой людям твоим пойдут, ни одной из них нам не останется. А за то на твоей земле вот благо какое построится, прибыли приносить тебе станет.

– Гривну бери на третью печь, а остальное я забираю с собой. – отчеканил боярин. – Хватит?

Тимофей поймал вопросительный взгляд Прокопа и вымученно кивнул. Может быть и хватит, может быть и нет. Тут же нужно не одного человека оставлять дальше работать, платить им, кормить. Да и сама изба под печи уже была спроектирована, теперь переделывать придется. Хорошо что только план, а не начали еще ставить. С другой стороны все равно хотелось больше работников оставить у себя на постоянной основе, а объемов для работы практически не осталось. Точнее не осталось денег на их реализацию. Перебьются как-нибудь, поставят, даже если больше потратят, все равно окупится.

– Тут значит изба будет для мыла, эта, как его, мыло-варня тобиш. – указал рукой Прокоп на размеченное место. – Но тут не обессудь, руки не дошли, не начали еще. Все получается. Еще грядки есть добрые, там репа, капуста, лук, чеснок, огурцы и свекла. Да ты их видел уже. Там все по обычному, только детей травки сорные рвать гоняем постоянно, да разок дегтем разбавленном опрыскали от вредителей. Там Людмила наверняка репы свежей наготовит, вкуснотища, боярин!

– Ладно уж, пойдем старый лис. Вроде как ладно все делаешь. Оброк добрый привезешь и дальше обживайся. Пойдем попробуем, чем вы там боярина своего попотчевать решили.

***

Они вышли рано утром. Роса поблескивала на траве, отражая летние солнечные лучи. День снова обещал быть знойным, нагревая и без того сухую землю, хоть бы дождик прошел, все проще ехать, но нет придется потерпеть. И длинный отряд всадников, растянувшись на сотню метров заехал в небольшой лесок, который хоть как-то обещал спасти от будущей духоты.

Тридцать человек, у каждого с собой заводная лошадь, к седлу которой приторочен вьюк с нехитрым скарбом, чтобы не останавливаться по пути, и легким доспехом, который надевать на себя сейчас было бы сущей мукой, вот настанет время, тогда и можно попариться.

– Рановато выехали. – буркнул тихо один из всадников, едущих во главе колонны, опоясанный ярким красным поясом.

Этот пояс был его гордостью и талисманом. Почти десятилетие назад именно он у него остался в награду после сражения, пояс и еще страшный шрам на спине. Но с тех пор, когда этот пояс был на нем, ранения обходили его стороной, а вот без него появилось несколько новых малых отметин, одна от стрелы и вторая от ножа.