Текст книги "Меч в снегу (СИ)"

Автор книги: Всеволод Блотнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Глава 14
Появление в городе Юрия Владимировича

Старая рыбачья лодка качалась на волнах как раз напротив того места, где еще недавно стоял цирк-шапито. Теперь на берегу громоздилась лишь груда обгоревших обломков. Над всем этим в воздухе кружились чайки, изредка с хищным криком, пикировавшие на какую-то добычу.

В лодке сидели двое рыбаков, закутанных в непромокаемые брезентовые плащи. Клева не было и казалось, что рыбаки давным-давно задремали, позабыв про рыбалку. На море стоял полный штиль.

Неожиданно раздался тихий всплеск, и из-под воды появилась рука, затянутая в черную резиновую перчатку. Пальцы крепко схватились за борт. Рыбаки невозмутимо сложили удочки и втащили пловца в лодку.

– Мы думали, что мы вас уже потеряли, – произнес один из рыбаков, помогая водолазу снять акваланг.

– Еще не время, Березкин, – произнес аквалангист, освобождаясь от загубника.

– С прибытием, товарищ полковник, – произнес второй рыбак.

– Доложите обстановку, Всеволод Александрович, – утирая лицо, произнес Клименко. – Вам удалось сохранить группу?

– Так точно, – сказал Басюк, доставая из-под накидки карту. – Евгений Иванович, посвети.

Березкин достал фонарик и поднес его к карте.

– Противнику, – начал Басюк, – стало известно о существовании точек сборки. Сейчас они занимаются их уничтожением, но, похоже, что одну они собираются оставить, чтобы блокировать ее и выставить там засаду…

– То есть прибор все еще не у них в руках?

– Полагаю, да. Следов активности прибора не обнаружено – Основные силы противника дислоцированы вот здесь, – Басюк показал место на карте. – Это территория бывшей городской свалки. Вот здесь железнодорожный тупик… вот старая водонапорная башня, в ней штаб этого самозванца Макуты. Мы ведем круглосуточное визуальное наблюдение.

– Добро, – произнес Юрий Владимирович, развязывая прорезиненный мешок.

В мешке оказалась сухая одежда. Березкин и Басюк помогли ему переодеться. Юрий Владимирович натянул на себя черные кожаные штаны и черный бадлон с высоким горлом. По верх бадлона он плотно застегнул серебристый кевларовый жилет и накинул просторный, непромокаемый плащ. Когда он закончил переодевание, Березкин протянул ему листок.

– Да, еще, посмотрите вот это.

– Очень интересно, – задумчиво произнес Клименко, внимательно прочитав. – Это очень хорошо. Именно отсюда мы и ударим. Не будем терять времени!

Басюк налег на весла, лодка двинулась в сторону города.

Спустя двадцать минут, они вошли в устье канала, стиснутого меж высоких гранитных берегов. Плотный слой тумана накрыл канал, тяжелой крышкой скрывая от посторонних взглядов передвижение военных. Вдоль набережной светилась желтая цепочка мутных фонарей, теряющаяся в дымке. Причалив рядом со сбегавшей к воде лестницей, все трое покинули лодку и, завернувшись в плащи, растворились в тумане.

Глава 15
Принцесса

Она была настоящей принцессой, нет, конечно, не совсем настоящей, но сегодня ей выпала роль, о которой она мечтала с детства. Белла Александровна Суркова присела на огромный, обтянутый синим бархатом диван, расправила сборки воздушно-розового платья и, повернув к себе стоящее на полу овальное зеркало, поправила на голове проволочную корону.

До шоу оставались считанные часы. Мечтательно вздохнув, она достала откуда-то из складок юбки трубку сотового телефона и набрала номер.

– Да, моя королева. Да, божественная. – Послышался в трубке слащавый голос Псашина.

– Я не королева, я принцесса, – Кокетливо проворковала она и тут же, в ее интонации пробились нотки строгой учительницы. – Так мы не договорили. Как у нас дела с подготовкой шоу?

– Дас ист фантастиш, мин херц! – С энтузиазмом отрапортовал Псашин – Распорядился ремонтировать часы. Шоу должно начаться с первыми ударами курантов.

– Идея с часами – просто находка! Молодец. Они же, кажется, лет сто не ходят? – Встав с дивана, она быстро заходила по комнате. – Реклама хорошая, привлечем внимание публики.

– Рыцаря вам уже представили?

– Видела я вашего рыцаря, – капризно произнесла она. – На вид абсолютный олух…

– Богиня! – затараторил Псашин. – Делаем все, что можем. Третью ночь не сплю. Ассистенты с ног сбились. Только такого нашли. Вы же понимаете, не те времена. Кто согласился, того и взяли. А в остальном все по сценарию. Дракон прилетает за принцессой, то есть за вами, пытается вас сожрать, но тут появляется прекрасный принц и освобождает вас от дракона.

Людмила Павловна мельком глянула в зеркало и благосклонно засмеялась.

– Дракона-то привели в порядок? – Ворчливо спросила она. – А то знаю я вас, творцов, все на концепциях, да на драматургиях выехать пытаетесь. А реквизит на соплях. Я сама видела: бабка, которая часы чинит – курит! А если пожар?

– А… да… кстати, – залебезил в трубку Псашин, – Лапушка, может, поговорите, с Аркадием Викторовичем об авансе? Поиздержался. Сложное материальное положение. Пятый год хожу в одних ботинках, да и те надысь сгорели. Да и на кетчуп не хватает, в конце концов!

– А зачем вам кетчуп?

– Как «зачем»! – взвился Псашин. – А кровь я из чего делать буду?

– Значит, кровь будет настоящей! – притопнула Бэла Александровна и вдохновенно воскликнула: – Правда, жизни! Скажу вам по секрету, я пригласила на шоу некоторых знакомых. Хочу, чтобы им понравилось. Так что придется постараться.

– Драгоценная! Прекратите волноваться за друзей. Вы – звезда! Я даже боюсь смотреть. Не обжечь бы глазное дно… а вот аванс…

– Почему столько болтовни о деньгах? Что за меркантильности, Псашин?! – Нахмурилась Белла Александровна. – Бюджет не резиновый, и повторяю, никакого кетчупа, кровь будет настоящая. – В трубке повисла пауза – Але… – Продолжала учительница информатики. – Вы шоу-то умеете делать?

– Настоящая кровь не смотрится. – Вяло возразил ей Псашин. – Просто есть хочется.

– Нет! Нет и нет! – отмахнулась Принцесса. – Никакого аванса, никаких договоров, никаких обязательств. Билеты идут вяло, аренда стадиона выросла, налог прогрессивный, коммерческий потенциал – сомнительный, спонсор денег не перевел. Мы и так пошли вам навстречу. Это шоу-бизнес, дорогой мой, я не могу рисковать.

В сердцах она отключила телефон и, затолкав его обратно в складки платья, раздраженно произнесла:

– Тварь неблагодарная! Подбираешь этих режиссеришек в грязи, а они из тебя последние соки…

Принцесса подошла к окну и, задрав голову, посмотрела на башенные часы.

Сон Сони № 17.

Вхожу в дом, там сидит мужчина. Сажает меня рядом. Берет за руку и говорит, что никуда не отпустит. Следующая сцена: дом, в сборе все родственники, по времени – спустя несколько лет после описанной встречи. Все ждут меня. Я тоже. Наблюдаю со стороны, как я появляюсь. Я очень худая, осунувшаяся, с черными прямыми короткими волосами и синяками под глазами. Со стороны слышу шепот: это она с ним связалась, теперь вот, во что превратилась. И та я, которая наблюдает со стороны, думаю, что не надо было мне с тем мужчиной вступать в отношения, и что теперь делать?

Глава 16
Псашин и Олег Томович

Псашин, развалившись, сидел в режиссерском кресле, стоящем в середине мелового круга обозначающего центр стадиона. Напротив него в привычно-виноватой позе стоял карлик-фокусник из цирка, одетый в поношенный школьный пиджак, из-под которого выбивалась застиранная рубашка, покрытая узором из мячиков для гольфа. В руках он сжимал растрепанную пачку исчирканных машинописных листов.

Отключив телефон, Псашин повернулся к карлику.

– Вот так вот! Кетчупа не будет!

– Как не будет? – упавшим голосом пролепетал карлик и принялся судорожно перебирать листки сценария. – Вот ведь. Утверждено. Написано. «Из-под забрала рыцаря тугой струей ударила кровь»…

– Ну, так и ударит, – успокоил его Псашин.

– Вы хотите сказать… – Подал голос человек в потертых джинсах и клетчатой рубашке, сжимающий в руках длинную пику.

Режиссер и сценарист, замолчав, изумленно повернулись, как будто только что обнаружили его присутствие. Это был Олег Томович Плотников – Сонин папа.

Карлик снисходительно ухмыльнулся, но тут же осекся и преданно посмотрел на режиссера.

– Вы не волнуйтесь, Олег Томович, здесь профессионалы, – терпеливо объяснил Псашин и повернулся к карлику.

Олег Томович понимающе кивнул и, крепче сжав копье, тоскливо оглядел бетонную чашу стадиона.

Стадион был пуст и заброшен. Холодный несильный ветер поддувал, казалось, со всех сторон сразу. Цифры на электронном табло показывали счет 0:2 неизвестно когда закончившегося матча. Названия команд не сохранились, и от них остался лишь бессмысленный набор точек. В этот момент он подумал, что это счет предыдущих ристалищ. Убито 0 драконов и съедено 2 рыцаря.

Тем временем Псашин повернулся к карлику и, сцепив на животе руки, мечтательно произнес:

– Помню, ставил я в Муроме, – задумчиво посасывая незажженную трубку, произнес Псашин. – К тысячадвухсотдвадцатипятилетию … Так я заказал батальон солдат, переодел их в шлемы, дал копья… как они ходили… – Псашин мечтательно закатил глаза – строем… Богатыри! Не вы – ткнул он в присутствующих.

Карлик скромно опустил взгляд на сценарий, разглаживая пальцем загнувшийся уголок.

– Что там у нас по тексту? – поинтересовался Псашин, сдерживая зевок.

Карлик лихорадочно углубился в чтение, шевеля губами.

– «Рыцарь выходит на поле и выкрикивает девиз «Разумное, доброе вечное»», – найдя нужное место, патетически начал зачитывать он. – «Появляется дракон. Рыцарь, наставив на него пику, бросается в бой. Дракон бросается на рыцаря, поливая все вокруг напалмом…»

– Гут. Напалм это хорошо… – благосклонно кивнул Псашин.

– «Взволнованная принцесса в порыве подбегает к краю трибуны и как бы случайно роняет платок на ристалище». – Зачитал Карлик, приободренный похвалой. – «Рыцарь подскакивает, ставит коня на колени, подбирает платок и повязывает его на острие копья. Реплика рыцаря: «Клянусь честью! Я обагрю ваш платок кровью из сердца этой твари!»»…

Олег Томович, тревожно прислушивавшийся к чтению, вдруг понял, что он не ожидал, что быть рыцарем – это так опасно. Особенно его насторожили слова о напалме.

– Хорошо… хорошо… – задумчиво кивая головой, с важной многозначительностью произнес Псашин. – Обагренный платок. Сами придумали?

– Виктор Иванович! Конечно! – Зардевшись от радостного смущения, сказал Карлик.

– Простите… – послышался робкий голос Олега Томовича. – Я на коне последний раз… никогда не залезал…

– Вы для кого это писали? – Вдруг заорал Псашин карлику. – Бездарность! Все бездарности! Идиоты!

Он схватил с травы мегафон и заорал в сторону табло:

– Группа! Кто-нибудь из ассистентов есть живой? Вынесете, наконец, этому остолопу с пикой гимнастического коня. Пусть тренируется!

Отшвырнув мегафон, Псашин направил на карлика налитые кровью глаза.

– Если вы не понимаете по-человечески, я вам сейчас расскажу все сам! Так, принцесса! Что это за принцесса. Где вы в наше время таких принцесс видели.

– Так это же классика… – Ошеломленно оправдывался Карлик.

– Надо ставить историю на новые рельсы. – Псашин вскочил и, размахивая руками, забегал по полю, – Короче, я представляю себе это так: напалм мы оставляем. Платок к чертям собачьим, вот: «… от жара на шлеме рыцаря вспыхивает султан, пика сломана. Завидев это, принцесса вскакивает на бордюр ложи, хватается за гимнастическую трапецию и, раскачиваясь над ареной, бросает рыцарю шестиствольный пулемет…»

Карлик торопливо записывал за ним, а Олег Томович, усаженный верхом на гимнастического коня, совсем спал с лица.

– Что вы там записываете! – Псашин вырвал у Карлика записную книжку и засунул ему за пазуху. – Дома писать надо было!

– …Извините, – снова пролепетал Олег Томович, – я думаю…

– А не надо думать! – Внезапно успокоившись, обернулся к нему Псашин. – Здесь режиссер есть! Он за вас уже подумал!

Псашин устало опустился в кресло и на мгновение ушел в себя, трагически глядя на обугленные носки своих ботинок.

– Пошли все вон, – устало произнес он. – Я хочу побыть один…

Сон Сони № 18.

Выхожу из дома на лестницу, закрываю дверь, а из соседской квартиры выходит хозяйка с собачкой. Она маленькая, белая и очень агрессивная. Я пытаюсь как-то ее обойти, но она с лаем кидается на меня и впивается в ногу. Я кричу от боли и отдираю ее от себя. Она бросается снова и кусает. С трудом удается от нее убежать.

Глава 17
В заточении

Из люка еще какое-то время сыпался всякий сор, но, наконец, створки с лязгом захлопнулись, и наступила тишина.

Помогая, друг другу, ребята поднялись на ноги и принялись отряхиваться. Соня осмотрелась. Узкое окошечко, едва заметное под самым потолком, почти не давало света. В углу торчала стальная койка, к стене был пристроен откидной столик, на котором стояла керосиновая лампа. Стены камеры были покрыты скользкой плесенью и сочились влагой так, что из-за сырости на полу собралась маленькая лужица воды. Ребята сели на койку. Соня поежилась.

– Холодно… – Голос ее дрогнул. – Я устала, я хочу, чтоб это все кончилось… Я хочу домой, к маме…

Влад обнял ее за плечи и притянул к себе.

– Успокойся, – стараясь придать своему голосу уверенности, сказал он. – Все обойдется…. Ну, подумай, что с нами может случиться… не расстреляют же нас, в конце концов. Да и что мы такого сделали.

– Надо было сказать пароль, чтоб он от нас отвязался и дело с концом.

Влад неуверенно погладил Соню по голове.

– Если б мы сказали пароль, то он бы нас точно прихлопнул на месте. А так им нет смысла нас убивать.

– А мучить?..

– Ну, это ты загнула… – Влад улыбнулся. – Слава богу, мы не в средневековье.

Голос его звучал глухо и неуверенно. Повисла жуткая пауза. Она переполнила узкое пространство камеры, словно еще теснее прижимая друзей друг к другу. Паузу надо было заполнить.

– Эх, если был бы прибор. – Прошептала Соня.

– То, что?..

– Мы бы придумали что-нибудь…

– Что тут придумаешь. Забудь. Да и честно сказать я здорово сомневаюсь, что с его помощью можно ходить сквозь стены. – Влад встал и подошел к окну. Приподнявшись на цыпочки, он попытался выглянуть наружу – грязное двойное стекло, трещина, за стеклом такой же мутный, как и стекло, туман. Пусто как в космосе.

Соня, скрестив на груди руки, легла на жесткий матрас.

– Обидно. Вот они нас тут убьют, и никто никогда ничего не узнает, – горько сказала она, вытирая слезы. – А потом закопают, как дохлых попугаев.

Влад повернулся к ней. Они посмотрели друг на друга. Влад стоял у стены, Соня лежала на койке.

Послышались шаги, лязгнул замок. Дверь открылась, и на пороге появился Молоток. В черной военной форме он выглядел строго и торжественно. Остановившись в дверном проеме, он, не торопясь, словно, вокруг никого не было, оглядел камеру. Под мышкой он сжимал папку с черной надписью – «ДЕЛО». Так прошло несколько мгновений. Молоток молча стоял в проеме двери, Влад прислонился к стене у окна, Соня, приподнявшись на локте, полулежала на койке.

Молоток покашлял в кулак, достал папку, и раскрыв ее буднично прочитал.

– Суд города постановил: считать Владислава Данилова и Софью Плотникову преступниками и приговорить их к смертной казни через усечение головы. Приговор привести в исполнение на рассвете.

– И это все?! – Вырвалось у Влада.

– А, что вы хотели, господа хорошие, мы не в Америке, адвокатов не предусмотрено. – Строго сказал Молоток.

– Вы не имеете права! – Воскликнул Влад. – Это незаконно!

– Завтрак в восемь утра, ужин в двадцать один ноль-ноль, жалобы в письменном виде. – Не обращая внимания на его слова, закончил Молоток и, захлопнув папку, скрылся за дверью.

Влад подбежал к двери и стукнув кулаком по стальной обшивке.

– Какой завтрак в восемь утра, если у вас казнь на рассвете!

Соня потерянно заходила по камере.

– Этого не может быть, бред, Влад ущипни меня, я сплю!

– Нет, ты не спишь. Хотя… бред конечно… – Он казался спокойным. Это раздражало Соню.

– Ты, что вот так и будешь стоять. Надо что-то делать, я не хочу умирать. Ну…

– А что я сделаю, – Влад посмотрел в мутное окно. Грустно все это… Интересно, нас прилюдно казнят или в подвале где-нибудь, по-тихому…

– Какая разница… – Спокойствие Влада, кажется, начало передаваться Соне.

– Для меня есть,… ты ни когда не представляла, как тебя будут казнить?

– Нет,… конечно…

– А я представлял, много раз. Мне представлялось, что все будет очень торжественно…. А ведь навряд ли… Торжественность, пышность… расходов много, да и… не технологично как-то. – Влад грустно вздохнул и, пройдя мимо Сони, сел на койку.

– Слушай, – помолчав, продолжил он – а, вот если представить, что все закончиться благополучно… ну нас не казнят и все такое… – Влад сбился и замолчал.

– Ну… – Соня пристально посмотрела на него сверху вниз. Влад отвел глаза.

Ну… не знаю, как начать. Да ладно…. Извини.

– Нет. Ты что-то хотел сказать. Это какая-то тайна?

– Тайна? Да нет, не тайна… – Влад задумался. – Не тайна…

Соня подошла к койке и села рядом с Владом.

– Я тебя понимаю. Может, я даже знаю, что ты хочешь сказать.

– Да, ну скажи…

– Нет, я не могу…. Скажи сам. – Соня загадочно улыбнулась и посмотрела в сторону. – Ты знаешь, когда-то давно, где-то на востоке… Я не помню, толи в Китае, толи в Японии, был такой обычай. Если человек узнавал какую-то тайну, и ему очень хотелось ее кому-нибудь рассказать, он шел далеко в лес, находил там дерево с дуплом и говорил эту тайну в дупло. А потом это дупло замазывал глиной. Чтобы тайна ни куда не делась.

Влад покачал головой.

– Красивый обычай. Только где я найду дерево с дуплом.

Соня улыбнулась. Влад посмотрел ей в глаза. Сейчас она была другой. Не такой как всегда. В глазах появились какие-то искорки и… глубина. Это были глаза не его сверстницы. А другого, взрослого человека. Этого человека Влад не знал. Своим взглядом она как бы подталкивала его к действию. Брала ответственность за то, что он еще скажет на себя.

Соня медленно подняла тонкую руку и соединила кончики большого и указательного пальцев, так, что они образовали круг.

– Скажи сюда. – Она смотрела на него не отрываясь.

Влад смотрел на круг. Соня держала руку у самого виска. Влад наклонился, чтобы сказать, но Соня отвела руку в сторону. Влад потянулся снова, но она опять отвела руку. Влад сделал еще одну попытку. На этот раз Соня держала пальцы напротив своих губ. Он приблизился к ним и прошептал:

– Я тебя люблю.

Слова, произнесенные Владом, словно приоткрыли дверь в какую-то тему, о которой до этого разговаривать было неловко, да и вроде не нужно. Но сказанное раз снимает запрет со всего, что может быть сказано после. Это, как скатиться с высокой горы. Первый раз ты долго не решаешься, готовишься, но вот ты решился, ты уже внизу и теперь можно без конца подниматься и скатываться, и давешние страхи кажутся смешными.

Соня убрала руку и потянулась к Владу. Они поцеловались.

– Знаешь, что. А мне стало даже легче. А то вся эта непонятина с перемещениями. Только брата жалко…. А ты меня действительно любишь? – Неожиданно закончила она.

– Да, мне кажется, уже давно люблю…

– Как странно. Ты ведь мне тоже нравишься. Только я думала, что ты такой неприступный, начитанный… Короче, вещь в себе. Я думала – куда мне, он, наверное, на меня как на дурочку смотрит…

– Что ты. Я так ни когда не думал, – горячо заговорил Влад – наоборот, мне казалось, что ты такая красивая и умная,…

Соня опять улыбнулась.

Она погладила Влада по голове. – Вот ведь какая грустная у нас получается история. А ведь не окажись мы здесь, в этой камере может так и ни чего не сказали друг другу… – она ненадолго замолчала. – Ты когда-нибудь был в Португалии?

– Нет, конечно…. А что?

– Я тоже не была. Знаешь, вот ты спросил, про казнь… ну думала ли я о казни…. Так вот я недавно читала одну книжку о португальских влюбленных Инеш и Педро. Так вот о казни я конечно не думала. А вот на месте Инеш себя представляла.

– А кто такая Инеш?

– Сейчас расскажу. Слушай…

Глава 18
История о несчастной любви Инеш и Педро, рассказанная Соней

Давным-давно у короля Португалии был сын – Педро. Он рос, и, наконец, пришло время его женить. Юношу женили на принцессе из Испании.

Как-то раз он увидел одну из ее фрейлин и сразу в нее влюбился. Той самой фрейлиной и была девушка по имени Инеш. Они стали любовниками. Прознав об этом, отец Педро отправил любовницу сына в другой город, где поселил ее в замке, который потом назвали Домом слез. Но тут умирает законная супруга принца, и счастливый Педро переезжает к изгнанной Инеш. У них рождаются четыре сына. И вот, воспользовавшись временем, когда принц находился в военном походе, старый король подослал к его любовнице убийц. Ей перерезали горло, а всех детей закололи. Когда Педру вернулся с войны, он ни чего не сказал отцу, но тот через некоторое время при странных обстоятельствах умер. После смерти короля, Педру становится законным правителем Португалии. И тут начинается самое интересное. Мертвую Инеш откапали, надели на нее корону и мантию и посадили на трон. Весь двор должен был присягать ей как действующей королеве. Придворным приходилось по очереди прикладываться к ее ледяной полуразложившейся руке. Что же касается убийц, то молодой король обещал им в случае возвращения помилование. Двое поверили и, вернувшись, были казнены самым страшным способом. Их сердца вынули не то из глаз, не то из задниц. А третий убийца отказался поверить королевскому слову и умер от тоски на чужбине.

– Вот такая история. – Закончила Соня.

В камере было уже совершенно темно. Влад подошел к столику, взял керосиновую лампу и потряс ее. Внутри уютно забулькало.

– Керосин есть, а спичек нет.

– Нет – и не надо, – Сказала Соня и потянула его к себе.

Узкая кровать еле умещала на себе одного. Но они очень хорошо поместились вдвоем. Белый свет фонаря за тюремным окошком светил как лунный. Влад, путаясь, снял с нее одежду. Она помогла ему. Они словно впервые оказались вдали от людских глаз. Они лежали на койке, как на маленьком острове и им было тепло и хорошо вдвоем.

Они играли в странную игру. В прикосновения. Теплые как тонкие солнечные нити, они замирали в коже, в ее складочках и прямо под ними. Они были осязаемы и в то же время не доступны, как детские воспоминания. Там где пальцы касались кожи, на ней возникали крохотные пупырышки мурашек, и тогда они вздыхали вместе, тяжело, как после трудного подъема в гору. Их потные руки и ноги переплетались, сливались все сильнее и сильнее. Тепло пота, вялая липкая сумятица. Волшебное, сияющее тепло изливалось из них друг в друга.

Закончив, они замерли, не меняя позы. Одеяло было узким как койка и Владу дуло в спину откуда-то из угла камеры. Полежав молча, они уснули утомленные новым, доселе неизведанным ощущением. Пережитое оказалось сильнее страха скорой смерти.

Сон Сони № 19.

Всю ночь бегала по зимнему лесу, пряталась от людей и выкапывала из-под сугробов маленьких зверьков.