Текст книги "2005 год: некоторые итоги и перспективы"

Автор книги: (ВП СССР) Внутренний Предиктор СССР

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Т.е. авторы “Русской доктрины” по существу заявили, что они возлагают на свои плечи бремя концептуальной власти [58] в концептуально безвластном Российском обществе и призывают стать концептуально властными всех, кому дороги справедливость и светлое будущее России и человечества.

Но мы не в праве слепо верить подобным декларациям, тем более, что такого рода декларации о благонамеренности – не первый прецедент в истории, а кроме того, такая слепая вера противоречила бы заявленному самими авторами “Русской доктрины” принципу смыслократии – власти смысла как объективной данности. Поэтому, чтобы ответить на вопрос: “Насколько эти декларации и анонсы соответствуют действительности и какие перспективы они открывают и закрывают?” – обратимся к главам “Русской доктрины”, опубликованным В.Т.Третьяковым в ноябрьском номере журнала “Политический класс”.

Высказанный в приведённом выше интервью В.Аверьянова тезис: «мы рассматриваем православие как основной прообраз русской цивилизации», – в опубликованных В.Т.Третьяковым главах нашёл свое конкретно-политическое выражение. Представляя архитектуру будущей государственности, авторы “Русской доктрины” сообщают следующее:

«Сенат мыслится как несменяемое учреждение, самостоятельно следящее за соответствием своих членов их высокой должности. Сенат формируется на одну четверть из представителей военно-служилого сословия, на одну четверть из представителей духовного сословия с решительным преобладанием представителей Русской Православной Церкви, (в этой фразе всё выделено нами при цитировании) на одну четверть из представителей академических и университетских корпораций и на одну четверть пополняется по назначению главы государства. В Cенат могут входить также лица, занимающие или занимавшие чётко определённые законом государственные должности. Члены Сената не состоят в политических партиях. Члены Сената несменяемы, их ротация осуществляется по мере выбытия по причинам физического характера или в соответствии с внутренними решениями Сената на основании решений службы нравственного самоконтроля Сената».

И несколько далее:

«… глава государства должен выступать безусловным национальным лидером. Его избрание на этот пост должно осуществляться не столько количественным всенародным голосованием, сколько качественной общенациональной поддержкой – голосованием народных советов, одобрением Сената, Военного совета и Православной Церкви и – по возможности – мнением (завещанием или рекомендацией) прошлого главы государства. Лишь при согласии всех этих инстанций глава государства может считаться избранным» (В этом абзаце всё выделено нами при цитировании).

И ещё:

«Помимо канонических органов Православной Церкви – Архиерейского собора, Священного Синода – значительным влиянием должен пользоваться Совет традиционных религий (в настоящее время его прототипом является Межрелигиозный совет России). Этот совет должен включать религиозные структуры только российской юрисдикции, представляющие традиционные для России вероисповедания пропорционально численности верующих граждан (выделено нами при цитировании) [59]. В него также могут входить и иметь статус наблюдателей представители ряда вероисповеданий, не включенных законодательством в число традиционных, однако имеющих значительное духовное и нравственное влияние в обществе и важных для построения сбалансированных отношений России с другими государствами и международными организациями».

Т.е. “Русская доктрина” предполагает предоставить некие особо преимущественные права и полномочия иерархии РПЦ в жизни общества и государства.

Дело не в том, что в результате этого государственность перестаёт быть светской, а в предельном случае становится одной из «епархий» РПЦ – в результате чего она может обрести и гестапо-инквизиторский характер.

Дело в том, что всё приведённое выше о предполагаемой роли в жизни будущей России исторически сложившейся православной традиции означает, что Сергиевский проект – вовсе не Русская доктрина, а версия библейского проекта порабощения всех, но адаптированная к условиям постсоветской Россионии и тем перспективам, которые наметили для себя авторы “Русской” доктрины и разводящие их и иерархию РПЦ оставшиеся за кулисами кукловоды.

Выше в подборке цитат из Библии мы привели социально-экономическую составляющую библейского проекта порабощения всех.

Иерархии всех якобы-Христианских Церквей, включая и иерархию “русского” “православия”, настаивают на священности этой мерзости, а канон Нового Завета, прошедший цензуру и редактирование ещё до Никейского собора (325 г. н.э.), провозглашает её от имени Христа, безо всяких к тому оснований, до скончания веков в качестве благого Божьего Промысла:

«Не думайте, что Я пришёл нарушить закон или пророков [60] . Не нарушить пришёл Я, но исполнить. Истинно говорю вам: доколе не прейдёт небо и земля, ни одна иота или ни одна черта не прейдёт из закона, пока не исполнится всё», – Матфей, 5:17, 18.

Это – фашизм, но это и конкретная «смыслократия» Библии (если пользоваться терминологией авторов “Сергиевского проекта”), под властью которой возникла и которым управляется вся библейская цивилизация – так называемый «Запад» и отчасти Россия. Всё остальное в Библии – мелочи и сопутствующие этому обстоятельства, направленные на расстройство ума и порабощение воли людей.

Если видеть это информационно-алгоритмическое наполнение библейской культуры за ширмой действительно благих, но не исполняемых РПЦ заповедей Нагорной проповеди, то роль иерархии РПЦ по сути аналогична роли полицайских подразделений, которые гитлеровские оккупанты на временно оккупированной территории СССР создавали из представителей местного населения для решения их руками своих задач.

Разница только в том, что гитлеровский фашизм Россия 60 лет как победила, а с более чем тысячелетним владычеством библейского фашизма люди ещё не разобрались, вследствие чего многие «россионцы» воспринимают РПЦ и её иерархию как своё привычно-родное и неоспоримо благостное, а не как инструмент их порабощения, созданный транснациональными оккупантами.

В.Аверьянову был задан вопрос: “Чем ваша экономическая программа отличается от программы нынешней власти?” – И он на него дал декларативно-благонамеренный ответ. Но деклараций о благих намерениях было много, и для того, чтобы судить о том, насколько они осуществимы либо представляют собой «базар», надо бы заглянуть в учебник экономики “Сергиевского проекта”. Но среди ключевых глав “проекта”, опубликованных В.Т.Третьяковым, нет «ликбеза» по организации управления народным хозяйством. Поэтому мы бы задали В.Аверьянову другой по существу вопрос: “Чем ваша экономическая НАУКА отличается от НАУКИ западной цивилизации, господствующей в России?” – И вряд ли бы он на него ответил.

И поставленный нами вопрос не столь наивен, как может кому-то показаться. Признание авторами “Сергиевского проекта” состоятельности исторически сложившейся экономической науки открывает возможности для проведения в жизнь на территории России экономической политики в соответствии с доктриной Второзакония-Исаии скупки мира на основе иудейской транснациональной корпоративной монополии на ростовщичество, приведённой выше в подборках цитат из Библии. Это так, поскольку экономическая наука в её ныне господствующем виде сложилась в лоне библейской культуры и изначально предназначена для обслуживания политики проведения в жизнь библейского проекта глобализации. То обстоятельство, что эта экономическая наука принята безо всякой критики в культуре России, Китая, Японии, мусульманских стран – результат того, что «аборигены» бездумно перенимали у «передового» Запада многие истинные и мнимые достижения его культуры, после чего как-то приспосабливали их к своим нуждам и развивали далее.

Если эту экономическую науку разобрать на составные части, то в ней можно выделить следующие компоненты:

1. Бухгалтерский учёт – средство выявления управленчески значимой информации в процессе хозяйственной деятельности как на микро-, так и на макро– (на основе статистики бухгалтерской отчётности) уровнях;

2. Математика – средство моделирования хозяйственной и финансовой деятельности и последствий принятия и осуществления тех или иных управленческих решений;

3. Профессиональный «жаргон», на котором выражается содержание собственно экономического знания, представляет собой не более чем специфическую терминологию, понятную лишь «причастным», и в этом смысле аналогичную блатной «фене»;

4. Знания (осмысленные описания экономической составляющей жизни), относимые к предметной области экономической науки.

Первое и второе – неотъемлемые атрибуты любой школы экономической науки, поскольку без них она не может быть связана с реальной жизнью общества и его экономической деятельностью (примером чему служит оторванная от жизни политэкономия марксизма).

Их общность для всех школ экономической науки и их объективный характер порождают иллюзию объективности экономической науки в целом.

Третье – профессиональный жаргон – в исторически сложившейся экономической науке Запада – затмевает всё. Но сам по себе он – пуст, однако позволяет на публике, не владеющий этим жаргоном, изображать из себя выдающегося экономического «гуру», единственно понимающего что и как происходит в экономике и что надо делать, чтобы она работала лучше.

И хуже всего дело обстоит с четвёртым: его практически нет. Если бы оно было в экономической науке СССР, то Госплан не привёл бы СССР к экономическому краху; если бы оно было в либерал-буржуазных научных школах Запада, то нобелевскому лауреату по экономике В.Леонтьеву не пришло бы в голову написать следующие слова:

«Финансовую и техническую поддержку они (речь идёт о помощи со стороны США и СССР развивающимся странам: – наше пояснение при цитировании.) получают как от русских, так и от нас. Но, что касается помощи в методах экономического планирования, то до сих пор ни одна из сторон не смогла оказать её в достаточных размерах. Мы можем дать им много мудрых советов, но мало методов, которым легко обучить и научиться, однако последнее и есть то, что им надо (всё в тексте цитаты выделено нами при цитировании); мудрость не так легко передаётся, и, кроме того, до сих пор ни один уважающий себя политик не признался в её отсутствии. От русских естественно ожидать, что они могут научить планированию, но по причинам, изложенным выше, пока им нечего предложить, кроме балансового метода, который хотя и ставит важные вопросы, но не даёт на них ответа» (Леонтьев В. “Экономическое эссе”. М. «Политиздат», 1990 г., стр. 229).

И он не одинок в своих оценках:

«… достижения экономической теории за последние два десятилетия как впечатляющи, так и красивы. Но нельзя отрицать, что есть что-то скандальное в зрелище такого количества людей, совершенствующих анализ состояния экономики, и при этом никак не объясняющих, почему та или иная ситуация возникает или должна была возникнуть… (выделено нами при цитировании: по существу это – признание в управленческой несостоятельности Это положение дел нужно признать неудовлетворительным и несколько нечестным» (там же, стр. 268) – эти слова принадлежат председателю Экономического (научного) общества США.

Но такого рода оценки положения дел в экономической науке высказываются только в «своём кругу» и не выносятся за пределы профессиональной корпорации «заклинателей» финансово-экономической «стихии», членом которой является и один из соавторов “Сергиевского проекта” – “экономист” Андрей Кобяков, который возможно и не понимает того, что было очевидно для В.Леонтьева.

На публику изливается только трёп на околоэкономические темы, который ведётся на специфическом профессиональном жаргоне, не зная которого, люди, чья психика не покалечена экономическим образованием, не могут обличить экономическую науку и её представителей в некомпетентности.

В.Леонтьев, опубликовав приведённые оценки, «вынес сор из избы»:

Современные экономические школы, пользующиеся легитимностью в культуре Запада, России, Востока, – это только профессиональный жаргон при почти полном отсутствии какого-либо содержания – управленческого смысла особенно в вопросах макроэкономического управления. Уличные «напёрсточники» о таком «бизнесе» и социальном статусе, которым обладают светила экономической науки, могут только мечтать [61].

Но объективный показатель того, что экономическая наука и её представители некомпетентны в своей предметной области – экономическое положение большинства населения России, затянувшийся социально-экономический кризис: не все же политики – рвачи и мерзавцы; среди них преобладает искренне благонамеренная некомпетентность и неспособность выявить управленческую несостоятельность экономической науки.

Однако вопрос о качестве экономической науки “Сергиевского проекта” как адаптированной к условиям постсоветской Россионии ветви глобального библейского проекта порабощения всего человечества – с одной стороны, и с другой стороны – человечной альтернативы библейскому проекту во всех его разновидностях это – только один из ликов вопроса о познаваемости Жизни и адекватной осмысленности процесса и результатов познания.

Гносеология – теория познания, один из разделов философии. Поскольку один из соавторов “Сергиевского проекта” – Виталий Аверьянов – заявлен как философ и идеолог [62], то “невнятность” “Сергиевского проекта” по вопросу о содержании потребной экономической науки и бессодержательности наличествующей науки заставляет предположить, что в “ключевых” главах, ничего не говорится о методологии познания и её роли в системе осуществления концептуальной власти – смыслократии (если пользоваться их терминологией) потому, что соавторы “Русской” доктрины не имеют представления о процессе познания в силу того, что этим никогда серьёзно не занимались, хотя (как явствует из опубликованных В.Т.Третьяковым глав) люди они начитанные: но быть многознающим и уметь открывать новое знание в темпе возникновения в нём потребностей в жизни – это разные качества. Каждое из них результат прохождения сквозь одну из двух систем образования:

· быть многознающим – в реальности наших дней в большинстве случаев это успех системы «зомбирующей» педагогики, которая «грузит» в психику личности под видом неоспоримой истины готовые к употреблению мнения по всем вопросам, блокируя развитие его собственных творчески-познавательных способностей;

· быть открывателем знания в темпе возникновения в нём потребности в реальности наших дней – это выражение краха системы «зомбирующей» педагогики, которая не смогла произвести «зомби», поскольку творчество протекает на основе демонического типа строя психики или если человек живёт непосредственно под Божьим водительством. [63]

Одно другому – быть многознающим и быть открывателем нового знания в темпе возникновения в нём потребностей – в жизни нормального общества не альтернативы, но развитость творчески-познавательных способностей и умение ими пользоваться более значимы, нежели многознайство, поскольку, если навыки есть, то неизвестное человеку или забытое знание в каких-то формах может быть воспроизведено заново; а вот если известные знания не позволяют выявлять объективно наличествующие проблемы и решать задачи, то это уже беда безнадёжная, если творчески-познавательные способности не развиты или заблокированы, например, идеологией, в истинность которой верит субъект, а также и его нравственностью, определяющей всю алгоритмику его психической деятельности.

Между тем “Сергиевский проект” подаётся как «новое “оружие сознания”. Русская доктрина, как она видится нам, в своём дальнейшем развитии должна защищать национальный менталитет от разрушительных воздействий» (интервью В.Аверьянова).

Но если изложение методология познания отсутствует в “ключевых” главах, опубликованных В.Т.Третьякоым под ярлыком самых важных, то “Сергиевский проект” не может быть «оружием сознания» в заявленном качестве, поскольку только освоение индивидом методологии познания позволяет защитить адекватность Промыслу его собственного осмысления Жизни от разрушительных воздействий – всевозможных наваждений извне и принятия за истину мнений, почитаемых истинными на основе некритичного принятия традиционной культуры.

А вот без выражения в нём методологии познания, которую люди могли бы понять, освоить и развивать далее, “Сергиевский проект” неизбежно будет оружием, разрушающим адекватность Жизни любого индивидуального или национального менталитета, который некритично примет его за истину. Если это может быть непонятно обывателю, то это обязан понимать не только профессиональный философ и идеолог (в каком качестве представлен В.Аверьянов), но и всякий человек получивший высшее образование в СССР и тем более – защитивший в СССР диссертацию в какой-либо области: Философии в СССР учили во всех вузах и аспирантурах. И при всех пороках собственно философии диалектического материализма, при всех пороках системы обучения главное для осмысленной жизни человека было в системе философского образования в СССР доступно всем и каждому, кто с нею имел дело. И это главное состоит в том, что:

Методология познания в её развитии и совершенствовании – ключ ко всему, даже при всех ошибках, унаследованных от прошлого (в том числе и в самой методологии), поскольку свободное познание, открывая новое знание без оглядки на авторитетные мнения, устраняет ошибки – как текущие, так и унаследованные от прошлого [64].

Соответственно, кроме вопроса о качестве экономической науки “Сергиевского проекта” встаёт ещё более значимый вопрос – вопрос о качестве философии, лежащей в основе этого проекта.

Если к человеку приходит пусть даже не чёткая формулировка, а всего лишь его собственное некое ощущение «всеобъемлющего закона бытия», то он, если он – [65], оказывается на распутье, за которым лежат два взаимоисключающих друг друга пути, по прохождении каждого из которых на выходе в сознании оказывается:

· либо библиотечно-кабинетная нежить – чудовищный монстр – призрак философии, составленный из множества специфических терминов и соединяющих их конструкций логических процедур (которые обособляют философов-словесников от остального общества[66]), но с помощью которого невозможно разрешать реальные жизненные проблемы ни самим философам-основоположникам, ни последователям начатой ими философской традиции [67];

· либо инструмент, с ОПОСРЕДОВАННОЙ помощью которого объективно разрешимы мелкие и большие проблемы, с коими людей сводит Жизнь,

O и этот инструмент может быть передан другим людям,

O и освоить его может всякий более или менее физически и психически здоровый человек, если посчитает это для себя полезным.

«Философские» традиции первого рода, – если они не умирают сразу «в тиши кабинетов» (или в палатах психбольниц) вместе с породившими их подчас много знающими и разносторонне начитанными графоманами, а становятся культовыми в обществе, то – создают множество проблем, которые разрешать приходится на основе иной мудрости, действительно жизнелюбящей [68].

И такого рода неспособность разрешать проблемы в реальной жизни, свойственную победившей на Западе традиции «научной философии», подметили в России давно:

«Философ легко торжествует над будущею и минувшею скорбями, но он же легко побеждается настоящею[69]» (К.Прутков, “Плоды раздумья. Мысли и афоризмы”, № 112).

Всякая философия, не являясь по своему характеру непосредственно прикладной наукой, тем не менее представляет собой некий инструмент, с ОПОСРЕДОВАННОЙ помощью которого, – если этот инструмент адекватен, – объективно возможно выявлять и разрешать личные и общественные мелкие и большие проблемы в повседневной настоящей жизни, развивать адекватные Жизни фундаментальные и прикладные науки. Но для этого необходимо правильно определить функциональное предназначение этого инструмента, а также границы области деятельности, за пределами которых обращение к нему неуместно.

Этот инструмент создаётся в мире человеческой психики всяким . Но если искать ему аналог среди предметов овеществлённой культуры, то это – камертон.

в исторически сложившейся культуре человечества задаёт базу для настройки высоты звучания музыкальных инструментов, а также задаёт общий строй в пении: это нота «ля» первой октавы [70].

Но в камертоне нет потребности для тех, у кого – абсолютный музыкальный слух. То же касается и «научной философии»: в ней нет потребности у тех, у кого развито чувство мhры и другие чувства, личностная культура мышления и навыки осмысленного пользования разнородными языками общества.

Камертон нужен тем, у кого музыкальный слух «относительный»: т.е. ноты различимы попарно в смысле «выше – ниже – одна и та же», но способность к соотнесению с абсолютной шкалой высоты звуков – отсутствует. Эту способность замещает стандартный камертон, задавая эталонную высоту звука «ля» первой октавы, что позволяет настроить для совместной игры в оркестре различные инструменты, а участникам хора, обладающим относительным слухом, – петь в лад на несколько голосов, в том числе и «а капелла» [71].

Однако камертон не может подменить собой ни один инструмент, хотя в качестве камертона иногда используют фортепиано или другие инструменты, которые, будучи настроенными, способны сохранять настройку длительное время в меняющихся условиях воздействия на них окружающей среды. Именно вследствие этого философия как наука необходима обществу, но в качестве непосредственно прикладной научной дисциплины она бесполезна каждому человеку.

Тот, кто изготавливает камертон, не имея под руками эталонного экземпляра, – обязан нести в себе самом эталонное звучание чистого «ля».

Также и всякая научная философия – вне зависимости от намерений её основоположников и осознания философами-профессионалами и приверженцами-любителями этого объективного факта - берёт на себя роль камертона (точнее – системы камертонов), на соответствие с которым её приверженцы могут настроить алгоритмику своей психики (а могут только декларировать настройку, не произведя её по неумению или нежеланию).

В результате такого рода настройки, обусловленной качеством философии, алгоритмика психики индивидов и обществ, в которых та или иная философия достаточно широко распространена, оказывается способной или не способной выявлять и решать в жизни те или иные проблемы или создавать новые и усугублять старые. Сама же философия, решив задачу настройки алгоритмики психики на разрешение проблем повседневной жизни, после этого перетекает в деятельность человека, утрачивая свои специфические формы. В частности, перетекает в прикладную науку и выражается в ней, в результате чего исчезает граница между прикладной наукой и “чистой” [72] «научной философией». А в общем, перетекая в повседневную жизнедеятельность людей, философия выражается во всём, стирая тем самым границы между “чистой” «научной философией» и жизнью общества и индивидов.

И как было показано выше, есть основания полагать, что философский «камертон», по которому настроен “Сергиевский проект”, – фальшивит.

Все философии могут быть отнесены к одному из двух классов:

· цитатно-догматические, действующие по принципу «Возникла проблема? – Ищи подходящую цитату-догму в наследии легитимных классиков этой философской школы и действуй на её основе»;

· методологические, действующие по принципу «Возникла проблема? – Осваивай методологию познания, изучай и решай проблему сам – для того ты и послан в Мир, чтобы в нём не было проблем».

В.Аверьянов как философ профессионально обязан это понимать и соответственно, чтобы народ не был заложником враждебных Правде Божией идеологий, В.Аверьянов обязан пропагандировать методологическую культуру самостоятельного познания Жизни людьми, поскольку все идеологии – следствия той или иной методологии и нравственно обусловленного субъективизма в её применении. Но если В.Аверьянов как философ-соавтор “Сергиевского проекта” методологию не пропагандирует, то объективно он – тупое (или продажное?) орудие идеологических поработителей, а “Русская доктрина”, в которой он соавторствует, – русская, но только в том смысле, что предназначена она для порабощения Руси в новых исторических условиях. И это утверждение может быть подтверждено рассмотрением вопроса об обобщённом оружии, включая и так называемое «оружие сознания».

* * *

При взгляде с позиций достаточно общей теории управления на жизнь обществ на исторически длительных интервалах времени (сотни и более лет), средствами воздействия на общество, осмысленное применение которых позволяет управлять его жизнью и смертью, являются:

1. Информация мировоззренческого характера, методология познания, осваивая которую, люди строят – индивидуально и общественно – свои “стандартные автоматизмы” распознавания и осмысления частных процессов в полноте и целостности Мироздания и определяют в своём восприятии иерархическую упорядоченность их во взаимной вложенности. Она является основой культуры мышления и полноты управленческой деятельности, включая и внутриобщественное полновластие.

2. Информация летописного, хронологического, характера всех отраслей Культуры и всех отраслей Знания. Она позволяет видеть направленность течения процессов и соотносить друг с другом частные отрасли Культуры в целом и отрасли Знания. При владении сообразным Мирозданию мировоззрением, на основе чувства меры, она позволяет выявлять частные процессы, воспринимая “хаотичный” поток фактов и явлений в мировоззренческое «сито» – субъективную человеческую меру Распознавания.

3. Информация факто-описательного характера: описание частных процессов и их взаимосвязей – существо информации третьего приоритета, к которому относятся вероучения религиозных культов, светские идеологии, технологии и фактология всех отраслей науки.

4. Экономические процессы, как средство воздействия, подчинённые чисто информационным средствам воздействия через финансы (деньги), являющиеся предельно обобщённым видом информации экономического характера.

5. Средства геноцида, поражающие не только живущих, но и последующие поколения, уничтожающие генетически обусловленный потенциал освоения и развития ими культурного наследия предков: ядерный шантаж – угроза применения; алкогольный, табачный и прочий наркотический геноцид, пищевые добавки, все экологические загрязнители, некоторые медикаменты, многие косметические средства – реальное применение; “генная инженерия” и “биотехнологии” – потенциальная опасность.

6. Прочие средства воздействия, главным образом силового, – оружие в традиционном понимании этого слова, убивающее и калечащее людей, разрушающее и уничтожающее материально-технические объекты цивилизации, вещественные памятники культуры и носители их духа.

Хотя однозначных разграничений между средствами воздействия нет, поскольку многие из них обладают качествами, позволяющими отнести их к разным приоритетам, но приведённая иерархически упорядоченная их классификация позволяет выделить доминирующие факторы воздействия, которые могут применяться в качестве средств управления и, в частности, в качестве средств подавления и уничтожения управленчески-концептуально неприемлемых явлений в жизни общества.

При применении этого набора внутри одной социальной системы это – обобщённые средства управления ею. А при применении их же одной социальной системой (социальной группой) по отношению к другой, при несовпадении концепций управления в них, это – обобщённое оружие, т.е. средства ведения войны, в самом общем понимании этого слова; или же – средства поддержки самоуправления в иной социальной системе, при отсутствии концептуальной несовместимости управления в обеих системах.

Указанный порядок определяет приоритетность названных классов средств воздействия на общество, поскольку изменение состояния общества под воздействием средств высших приоритетов имеет куда большие последствия, чем под воздействием низших, хотя и протекает медленнее и без “шумных эффектов”.

То есть, на исторически длительных интервалах времени быстродействие растёт от первого к шестому, а необратимость результатов их применения, во многом определяющая эффективность решения проблем в жизни общества в смысле раз и навсегда, – падает.