Текст книги "Журнал "Вокруг Света" №4 за 1998 год"
Автор книги: Вокруг Света Журнал
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
Загадки, гипотезы, открытия: «Следопыт» на Красной планете
После семи месяцев космических странствий аппарат «Патфайндер» («Следопыт») ждала нелегкая посадка на Марсе. Четвертого июля 1997 года, пронзив разреженную атмосферу Красной планеты, он ударился о ее поверхность, подскочил несколько раз, снова ударился и замер в холодной ночной тьме чужого мира.
На Земле, в 191 млн. км от Красной планеты, в Лаборатории реактивного движения НАСА США (Пасадена, штат Калифорния), «примарсение» аппарата вызвало естественный восторг ученых и инженеров, причастных к событию. С рассветом, получив энергию от лучей восходящего Солнца, научные приборы «Патфайндера» пробудились, и вскоре на Землю ушли первые изображения окружающего ландшафта: далекие холмы и близкие обнаженные скалы.
Затем опали предохранительные воздушные подушки, сначала мешавшие связи с орбитальным отсеком, и с палубы «Патфайндера» на белый свет выкатился щестиколесный марсоход «Соджорнер» («Попутчик»). Стальные «шпоры» его колес оставили первые рубчатые колеи на красноватом песке далекой планеты...
Место посадки «Патфайндера» – сухая долина Арес Валлис. Однообразным ее пейзаж, как и всей планеты, никак не назовешь. Камни пустыни окрашены во все возможные оттенки красного цвета, а размеры и формы их не повторяют друг друга.
Когда планировалась эта экспедиция, ученые избрали местом работы «Патфайндера» именно Арес Валлис потому, что еще 21 год назад посадочные аппараты двух «Викингов» как бы «намекнули»: здесь некогда была вода. Дальнейшие исследования показали, что несколько миллиардов лет назад с южных нагорий Марса в долину Арес Валлис хлынул поток, в тысячу раз больший, чем Амазонка; он-то и принес сюда многие скальные обломки и булыжники, свидетельствующие и поныне о тех бурных событиях. Нельзя же было упустить возможность и не «допросить» таких свидетелей.
А еще данный район интересен тем, что всего в одном километре от «примарсения» был замечен небольшой кратер, по всей видимости, выбитый на поверхности планеты столкнувшимся с нею астероидом или метеоритом. Удар выбросил наверх образцы глубинных пород, которые также могут немало рассказать специалистам...
Первым объектом изучения «Соджорнера» оказался довольно крупный булыжник, получивший название «Гусиный клюв». Впрочем, начальное знакомство было нелегким: передние колеса марсохода излишне закатились вперед и въехали на камень. Трое суток ушло на то, чтобы составить и отправить к месту «дорожного происшествия» команды, которые, наконец, исправили положение. После этого бортовые приборы «Соджорнера» смогли в упор уставиться на «Гусиный клюв».
Спектрометрические данные показали, что химический состав булыжника, включая соотношение железа и магния, весьма сходен с тем, который характерен для 12 метеоритов, прилетевших, как предполагали ученые, с Марса и в разное время обнаруженных на Земле. Правда, скептики до последних дней сомневались в марсианском происхождении этих тел. С другой стороны, содержание в «Гусином клюве» двуокиси кремния было заметно больше, чем у той дюжины «марсиан», – этим он напоминал некоторые земные породы вулканического происхождения, которые находят, например, в Андах.
Известно, что двуокиси кремния нередко образуются, когда геологическая порода повторно претерпевает то разогревание, то охлаждение. Так что, по-видимому, древние камни Красной планеты могли подвергаться куда более длительным температурным перепадам, чем до сих пор предполагали ученые.
Скоро в Центре управления вся стена была занята панорамными изображениями, присланными «Патфайндером», Каждый мало-мальски заметный выступ получил свое прозвище: «Йоги», «Шимпанзе», «Плоский верх», «Каспар», а те, что подальше и повыше, – «Пик Близнецы» и «Скала-кушетка»...
Впрочем, «Соджорнер» за пару недель активной жизни мог подкатить лишь к самым близким из них: с Земли его вели специалисты, надевшие для этого особые стереоскопические очки, помогающие создать трехмерное изображение любого далекого объекта. Более чем на полкилометра от родного «Патфайндера» марсоходу удаляться было запрещено: в противном случае он бы потерял контакт с орбитальным отсеком, который ретранслировал ему команды с Земли.
Конечно, делать какие-либо выводы, касательно геологии Марса, рано. Но изучение его ландшафтного разнообразия, следов возможных термических процессов, действия давно ушедших вод – может со временем привести к пониманию геологической истории Марса.
Аппарат «примарсился» на самом краю сухого «пролива», берега которого отмечены холмами. Это показал анализ стереоизображений, полученных в Центре управления. Планетологи полагают, что такая пересеченность местности вызвана бурными потоками с водоворотами, смывавшими осадочные породы и отбрасывавшими их из стремнины на оба берега.
Когда поток пересох, остаточная влага скопилась в понижениях, образуя озерки. Вода в некоторых из них была насыщена минеральными солями; те по мере испарения влаги осаждались на дне и образовывали соленую корку. Один из ученых нашел, что она сходна с пенистыми отложениями, которые он встречал в Антарктиде летом, когда лед ненадолго таял и на его месте появлялись озера.
На одном из космоснимков отчетливо видно, что склоны «Пика Близнецов» «украшены» четырьмя или пятью прямыми горизонтальными линиями. Кому-то из ученых это напомнило откосы знаменитого Большого каньона в США. И тут, и там подобные полосы могли возникнуть в результате повторного размыва почвы водой, действовавшей в течение длительного времени. Так что «Всемирный потоп» на Марсе мог происходить не однажды.
Да и округлые формы многих марсианских булыжников в районе посадки – тоже следствие обкатывания их волнами. Все они ориентированы в одну и ту же сторону – куда их волокли воды по огромным естественным каналам, зафиксированным еще на снимках «Викингов».
Все это говорит, что раньше природные условия на планете были иными. Ныне на поверхности Марса воды практически нет. И в атмосфере очень мало влаги. Но почему не предположить, что вода – в виде вечной мерзлоты – может находиться глубоко под поверхностью? Это задача будущих исследований, как и вопрос о следах жизни на Марсе.
Группа специалистов Центра управления долго не отходила от «картинки», изображающей скалу по имени «Полосатик». В нижней ее части был виден беловатый прямой след, который первоначально приняли за небольшую трещину, заполненную светлой пылью. Но когда «Патфайндер» снял эту точку при помощи камеры, простертой на свою полную трехметровую высоту, то оказалось, что полоса тянется до самого верха скалы. Очевидно, это не трещина, а целая жила какого-то светлого минерала, весьма вероятно, занесенного туда гидротермальными процессами.
Между прочим, как раз такой процесс, по мнению некоторых ученых, объяснил бы загадку, которую задал знаменитый метеорит, найденный в Антарктиде и зафиксированный под номером АLН 84001. А именно: каким образом этот метеорит, прибывший к нам с Марса (это утверждает исследовательница Роберта Скор, которая обнаружила его и долго изучала) и содержащий, по-видимому, следы ископаемых бактерий, мог приобрести свои богатые углеродом вещества?.. Если подобный процесс претерпел «Полосатик», то почему же и порода, ставшая потом метеоритом, не могла пройти через него?
К сожалению, ни «Викинги», ни «Патфайндер» никаких образований, позволяющих говорить о наличии признаков жизни, не обнаружили. Но гипотеза о следах жизни в антарктическом метеорите не сброшена со счетов и позволяет некоторым ученым надеяться, что рано или поздно такие следы будут найдены. Эта экспедиция вела и астрономические наблюдения с Марса.
«Глядя» во все стороны, «Патфайндер» проследил движение в небе Деймоса – меньшего из двух естественных спутников Красной планеты. Астрономы могут подумывать о создании здесь обсерватории. Да и метеорология не была забыта. Сводка погоды ежесуточно поступала с Марса – не менее регулярно, чем от добросовестных синоптиков-землян. Оказалось, что в долине Арес Валлис ветры дуют с умеренной силой – около 5 м/сек, а вот температура скачет от минус 40°С ночью до минус 10°С днем.
Судя по тому, в каком темпе «Патфайндер» спускался, тормозя трением о марсианскую атмосферу, она на высоте 60 км была почему-то впятеро разреженнее, чем при пролете «Викингов». Ближе к поверхности планеты данные о плотности тоже различались, но меньше. Что случилось здесь (если измерения верны) за 20 с лишним лет, остается пока только гадать.
На все, происходящее на Марсе, взирал с объективностью стороннего наблюдателя давно обращающийся вокруг Земли космический телескоп им. Хаббла. Он фиксировал и изменения в марсианской атмосфере, и пыльные бури на Красной планете.
К октябрю 1997 года запас энергии у аппарата кончился (он работал на солнечных и химических батареях), и сигналы с Марса перестали поступать. Но с экспедиции «Патфайндер» начала работать американская программа, которая предполагает новые, постоянные исследования Красной планеты.
По материалам журнала «New Scientist» подготовил Борис Силкин
Загадки, гипотезы, открытия: Менгир – длинный камень
Провожая нас в бретонский городок Локмариакер, друзья напутствовали:
– Городок, конечно, маленький, но скучать вам не придется вокруг одни дольмены и менгиры. Будет чем заняться.
Действительно, буквально на каждом шагу, стоило только выйти из города (а он заканчивался, не успев начаться), мы обнаруживали огромные камни: некоторые стояли, как столбы, другие громоздились один на другом, как гигантские столы, а из третьих были сложены целые галереи. Об этих камнях на протяжении веков, если не тысячелетий, слагались легенды и, что самое забавное, слагаются и до сих пор, правда, под видом ничем не подтверждаемых якобы научных гипотез.
Долгое время считалось, что все эти сооружения (они встречаются в Западной Европе, а также кое-где на Кавказе) возвели кельты – суровый и воинственный народ. Камни эти, мол, служили храмами под открытым небом, и друиды, жрецы кельтов, совершали возле них кровавые жертвоприношения.
Что ж, многие и до сих пор так считают, хотя доказано, что загадочные камни стоят на земле уже более трех тысяч лет, а некоторые еще постарше – археологи называют дату 4800 лет до нашей эры. А множество племен, которых мы называем кельтами, появилось гораздо позже – в середине первого тысячелетия до нашей эры.
К тому же, если говорить о тех гигантских камнях, которые находятся на территории Великобритании и Франции, то их, скорее всего, действительно использовали друиды, пришедшие на смену неизвестным нам более древним жрецам; ведь эти сооружения строились как языческие капища, а свято место пусто не бывает, и каждая новая религия использует его по-своему.
Только вот ведь незадача: на Кавказе, например, друидов и в помине не было, откуда же там взялись такие камни? Впрочем, в фантастических и ненаучно-популярных книжках можно встретить самые неожиданные объяснения всему. Например, что друиды – это засланные к нам инопланетяне или чудом выжившие жители Атлантиды. Если так, то все возможно...
Но настоящие ученые мужественно признаются в собственном неведении: мы не знаем, говорят они, как назывались народы, построившие эти сооружения, не знаем, для чего и как эти постройки использовались. Мы только можем установить их возраст и предположить, что они как-то связаны с культовыми действами. Это не так интересно, как гипотезы романтиков-псевдоученых, но, по крайней мере, честно.
На самом деле никто даже толком не знает, как правильно назвать эти памятники глубокой старины. Стоячие камни принято называть менгирами. Те, которые похожи на столы, – дольменами. Камни, расположенные по кругу, как английский Стоунхендж,– кромлехами. В любом путеводителе написано, что эти слова – бретонские, первое означает «длинный камень», второе «стол-камень», а третье – «закругленное место». Это так и не так.
Да, слово «менгир» пришло во французский язык, а вслед за ним и во все другие из бретонского. Но в бретонском языке такого слова нет, а стоячий камень обозначают совсем другим словом «пельван» – «столб-камень». Как же так получилось? Дело вот в чем: когда ученые, да и просто любители древностей, впервые заинтересовались этими диковинными сооружениями (а было это еще в начале XIX века), они решили выспросить у местного населении, как эти странные штуки называются. Местное население по-французски в те времена изъяснялось с трудом.
Так что с самого начала пошли сплошные недоразумения и недопонимания между носителями местной традиции и исследователями.
Дальше – больше. Те «новые легенды», которые создавали в своих произведениях писатели-романтики – про друидов и певцов-бардов, черпавших свое вдохновение в тени менгиров, ничего не имеют общего с теми преданиями, которые из уст в уста передавали бретонские крестьяне. Крестьяне просто верили в то, что камни эти волшебные.
Да и как иначе, ведь сначала они служили язычникам, а когда в Бретань пришло христианство, старые камни не исчезли вместе со старой религией. Первые священники были умными людьми и понимали, что раз местные жители привыкли поклоняться камням-идолам на протяжении не одной тысячи лет, глупо, а то и опасно пытаться в одночасье убедить их в том, что это – грех. И вместо того, чтобы бороться с языческими камнями, священники решили их «приручить», как когда-то уже не раз делали жрецы других религий. Стали же священными источники, почитавшиеся волшебными еще в древности. Чаще всего достаточно было высечь на вершине менгира крест. Иногда даже и этого не делали: просто какая-нибудь старинная церемония с шествием к камню превращалась в крестный ход. И волки сыты, и овцы целы. А что народ рассказывает о странных камнях сказки и легенды – так это естественно.
Особым почитанием всегда была окружена аллея из дольменов, которая находится в Верхней Бретани, неподалеку от местечка Эссе – называемая «камни фей». Говорят, что для того, чтобы ее построить, знаменитый Мерлин силой своего волшебства перенес тяжелые камни издалека. Что интересно, археологи с удивлением подтверждают: многотонные плиты, из которых сложена аллея, действительно проделали многокилометровый путь, прежде чем их установили около Эссе. Только вот как это делали? И кому, а главное, зачем это понадобилось?
По другой легенде, эту каменную аллею построили феи. Каждая из них должна была за один раз принести три огромных камня для постройки – по одному в каждой руке и один на голове. И горе той фее, которая не удержит хотя бы один камень. Уронив его на землю, она уже не сможет поднять его и продолжать путь – ей приходилось возвращаться и начинать все сначала.
Говорят, что те, кто построил эту аллею, не прочь пошутить с людьми и сейчас. Многие пытаются сосчитать, сколько же камней в постройке, и каждый называет свое число – кто сорок два камня, кто – сорок три, а кто и сорок пять. Даже если один и тот же человек возьмется пересчитывать их по несколько раз, у него ничего не получится – каждый раз число камней будет разным. «С дьявольской силой не шути, – говорили в старину, – никто и никогда не мог сосчитать эти камни. Дьявола не перехитришь».
Но влюбленные верили, что феи помогут им выбрать свою судьбу. В старые времена юноши и девушки приходили в ночь новолуния к аллее старинных камней. Юноша обходил их справа, а девушка – слева. Сделав полный круг, они встречались. Если оба насчитали одинаковое число камней, то их союз должен был быть счастливым. Если кто-то из них насчитывал на один или два камня больше – то судьба им предстояла далеко не безоблачная, но, в общем-то, счастливая. Ну а если разница между двумя числами оказывалась слишком большая, то о свадьбе, по поверьям, лучше было и не думать. Впрочем, влюбленных не останавливали даже предостережения фей.
О менгирах тоже ходили легенды. В старину верили, что под стоячими камнями хранятся клады. Например, под менгиром близ города Фужер. Рассказывали, что каждый год в ночь под Рождество к камню прилетает дрозд и приподнимает его, так что можно увидеть лежащие на земле луидоры. Но если кто-нибудь захочет воспользоваться этим моментом и выхватить деньги, то огромный менгир раздавит его своей тяжестью.
А есть еще менгиры, которые в рождественскую ночь, пока в церквях служат мессу, сами идут к ручью на водопой, а потом возвращаются на свое место. Горе тому, кто окажется на дороге камня, который несется с огромной скоростью и может сокрушить все на своем пути. Однако, как гласят предания, находятся любители рискнуть: ведь в яме, оставленной отлучившимся менгиром, запросто может оказаться сокровище. Если успеть его забрать, пока менгиры на водопое, остаток жизни проживешь безбедно. Правда, выжить мало кому удавалось: разгневанный менгир обычно гнался за вором, как разъяренный бык, и сминал беднягу в лепешку.
Мы, конечно, не собирались искать сокровища, тем более, что до Рождества было еще далеко. Просто было любопытно посмотреть на камни, о которых столько говорят и пишут. Первым делом мы отправились в небольшой музей под открытым небом, где за скромную плату можно было лицезреть самый большой менгир Бретани – 20 метров в длину, весящий примерно 280 тонн. Правда, гигант не стоял, как положено порядочному менгиру, а лежал на земле, расколотый на несколько частей. Случилось это, скорее всего еще в древности, а от чего – никто не знает. Может быть, древних строителей подвела гигантомания, и они просто не смогли установить чудо-камень и уронили его. Возможно, камень все же постоял какое-то время, но потом обрушился из-за землетрясения. Местные жители утверждают, что его разбила молния. Кто знает, как было на самом деле?
Кстати, далеко не все менгиры и дольмены гигантские. Однажды, еще в студенческие годы (я училась в бретонском городе Ренн), со мной произошел забавный случай. Это было в городке Пон-Лаббе, куда нас с подругой пригласил однокурсник, уроженец этого городка. В числе прочих достопримечательностей он решил показать нам целую поляну дольменов. Мы дружно погрузились в его старенький «форд» и проехали расстояние, которое вполне смогли бы осилить пешком. Выйдя из машины, я начала недоуменно оглядываться: а где же обещанные дольмены?
– Да вот же они, – подсказали мне, – посмотри вокруг.
И действительно, полянка была усеяна дольменами. Маленькими: самый высокий доходил мне до колена. Я невольно рассмеялась, однако мой гид стал защищать карликовые дольмены, утверждая, что они не менее древние, чем те многометровые гиганты, которые так любят показывать туристам. Этого я отрицать не стала, но все же полянка произвела на меня несколько гнетущее впечатление и вовсе не из-за размера дольменов. Вспомнились московские лесопарки после майских праздников: под дольменами валялись фантики, окурки и несметное количество пустых бутылок, говоривших о том, что здесь регулярно совершались отнюдь не ритуальные возлияния.
– Да, – вздохнул мой провожатый, – не берегут у нас дольмены с менгирами, не берегут... Это еще ничего, это убрать можно, а вот лет двадцать-тридцать назад у нас насмотрелись фильмов про вашу целину и тоже принялись объединять мелкие поля, уничтожать межи... Под горячую руку и менгиры подворачивались: представь себе, стоит посреди поля менгир, вроде никому не мешает. В список памятников не занесен по причине маленького роста. Конечно, можно каждый раз аккуратно объезжать его на тракторе, только это и времени требует, и внимания, и лишней траты топлива. А как же экономия? Вот и выкорчевывали менгиры, о которых ученые и не слышали. Сколько таких камней пропало, никто не знает.
Большим менгирам с дольменами действительно повезло. Их усиленно охраняет государство. В Локмариакере вплотную к ним не подойдешь; они огорожены веревочками, и десятки посетителей бродят толпами по узким дорожкам, глазея направо и налево. За пределами города, правда, есть подземные галереи, по которым можно свободно полазить. Около каждой установлен указатель и панно, объясняющее историю памятника на четырех языках: французском, бретонском, английском и немецком.
Самой красивой мне показалась галерея в местечке Керере, у мыса Керпенхир, километрах в двух от Локмариакера. Мы отправились туда с утра пораньше, чтобы насладиться красотой древнего памятника, не сталкиваясь лбами с себе подобными. Снаружи вид не ахти какой: каменные плиты на вершине небольшого холма, некое подобие норы, у входа в которую небольшой – чуть выше человеческого роста – менгир. Спускаемся в галерею. Пахнет солью и сыростью – не мудрено, ведь море совсем рядом. Идти приходится на четвереньках: за несколько тысячелетий огромные плиты успели основательно врасти в землю. Хотя, скорее всего, изначально своды галереи и не были очень высокими; люди были гораздо меньше: вспомните хотя бы рыцарские доспехи в музеях – в них влезет не каждый тринадцатилетний мальчик. Что уж говорить про людей пятитысячелетней давности! Им-то, наверное, такие галереи казались высокими и просторными. Как бы то ни было, но нам, людям двадцатого века, приходится беречь головы.
В полный рост можно распрямиться только в конце галереи, в маленьком зале. И то если рост у вас не выше среднего.
На панно, установленном неподалеку, нарисован план галереи и обозначены две плиты, на которых высечены загадочные рисунки. Однако увидеть их невозможно; в галерее царит мрак, и только изредка кое-где сквозь щель между потолочными плитами пробивается лучик солнца. Пробираться приходится на ощупь, отчего галерея кажется еще более таинственной: неожиданно поворачивает, так же неожиданно оканчивается. Однако нащупать плиты с рисунками мне удалось. Более того, удалось их сфотографировать со вспышкой. И только когда фотографии были готовы, мы смогли узреть послание, оставленное нам древними художниками.
Что обозначают орнаменты из галереи Керере – неизвестно, однако один из них очень напоминает традиционный мотив бретонской вышивки. Надо полагать, что местные кустари испокон веков повторяли орнамент, когда-то увиденный при свете факела в подземных галереях. Рассказывают удивительные вещи: например, на одной из плит дольмена в Локмариакере изображена половина какого-то животного. Вторая половина находится на плите дольмена острова Гавриниз (что в переводе с бретонского значит «Козий остров»), отстоящего от Локмариакера на четыре километра. Ученые предполагают, что это две части одной, когда-то расколовшейся четырнадцати метро вой каменной стелы, которую поделили между собой два храма. Только неизвестно, на чем можно было вести такую тяжесть по морю до самого острова Гавриниз?
...После кромешной темноты летнее солнце ослепляет. Такое впечатление, что мы совершили путешествие во тьму веков – в буквальном смысле этого слова.
Анна Мурадова / фото автора
Локмариакер, Франция
