Текст книги "Журнал "Вокруг Света" №8 за 1997 год"
Автор книги: Вокруг Света Журнал
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)
– А автоматы? – спросил я.
– Не знаю, автоматы за границей. Может у кого из наших есть, – ответил он. И неожиданно добавил: – Но после третьего рожка подряд ствол обязательно надо в песке остужать.
Позже мы выяснили, что половина населения Марсабита – люди из племени борана, и, надо сказать, на преступников они непохожи. Думается, между племенами действительно иногда происходят стычки за скот, но борана для народов, живущих около озера Туркана, – скорее всего собирательный образ врага, приходящего с севера и востока. Это могут быть и суданские сепаратисты и сомалийские бандиты, нападающие на грузовики и машины туристов; вряд ли стоит валить все грехи на одно какое-то племя, тем более, что все боранцы, которых видели мы, были мирными пастухами или горожанами. Впрочем, чтобы установить истину, надо пожить в тех местах не один год.
Владислав Кеткович / фото участников экспедиции
Земля людей: Мнгновения швейцарского лета
Каждая страна встречает приезжего легендой. Так было и со мной: я услышал ее, едва ступив на улицы Берна, столицы Швейцарии.
...Когда Господь Бог распределял богатства земных недр, ему не хватило их для маленькой страны в центре Европы. И чтобы исправить эту несправедливость. Бог дал ей снежные горы, водопады и приветливые долины с синими озерами. А все остальное уже создали люди, превратив свою Швейцарию в воплощение божественной мудрости.
«Может быть, с тех далеких мифических времен жители этой страны и поклоняются воде?» – думал я, наматывая километры дорог по стране и бродя по уютным улочкам Берна, Женевы, Веве, Лозанны, Люцерны, Цюриха, Интерлакена... Здесь нет ни одного города и городка, где камень домов и соборов не оживляли бы струи фонтанов – будь то россыпь брызг или могучий столб, устремленный из вод Женевского озера вверх, на высоту около 150 метров, – к облакам, к ветру, в царство духа.
Красота этой земли и ее городов, спокойствие, которым она тебя одаривает, открытость страны и ее людей к человеку приезжему – невольно наводят на мысль о божественном даре, о правдивости давней легенды. Сколько раз во время короткого путешествия по Швейцарии я повторял про себя: «Остановись, мгновение...» И пытался его остановить...
1. На набережной женевского озера.
2. Женева. Самая длинная (126 м.) деревянная скамейка мира.
3. В женевском парке Бастионов.
4. Отличные дороги связывают все уголки страны.
5. Монтрё. Пальмы здесь растут не только в кадках.
6. Лозанна. Портал Кафедрального собора.
7. Лозанна. Скульптура-фонтан перед входом в Олимпийский музей.
8. В дождливый день, когда обычные швейцарцы открывают зонтик, человеку-скульптуре не приходится беспокоиться об этом: зонтик всегда с ним.
9. Замок Шильон. В XVI веке здесь был заточен швейцарский гуманист Франсуа Бонивар, ставший прототипом героя поэмы Байрона «Шильонский узник».
10. Цюрих. В старом городе есть квартал, который местные жители называют «горячим». Здесь, на тихих улочках, в барах, всегда много любителей пива.
11. Берн. Памятник пешеходу.
12,13. Интерлакен – город для отдыха. Здесь, как, впрочем, и в других швейцарских городках, тротуары пылесосят...
Владимир Бельтюков / фото автора
Загадки, гипотезы, открытия: В гостях у арийской семьи
Известная исследовательница древнеиранской религии – зороастризма – Мэрил Бойс считает: «В древние времена предки иранцев и индийцев-индоариев составляли один народ, который называют протоиндоиранцами. Они – ветвь индоевропейской семьи и жили, как полагают, в азиатских степях... В конце концов, возможно, когда-то в начале II тысячелетия до н.э. протоиндоарии и протоиранцы отделились друг от друга и стали различаться по своему языку как два разных народа. Считается обычно, что индоиранцы были среди носителей так называемой срубно-андроновской культуры, памятники которой обнаружены на огромной территории в степях от Волги до Западной Сибири...»
Вот к этим-то древним иранцам – ариям, жившим в песчаных пустынях Прикаспия, мы и отправимся в гости. Они нас не звали и не ждут. Они давно уже никого не ждут. Мы войдем к ним без стука. Но мы не лиходеи, мы археологи. Письменные источники древних иранцев-ариев ничтожно скупы. Однако с помощью лопаты, ножа и кисточки мы проникнем в их давно ушедший быт...
«Авеста» – священная книга ариев – говорит: «И дал Я, Ахура Мазда, ему два орудия: золотую стрелу и золотом украшенную плеть... И прошло триста зим царствования Йимы. После этого пополнилась у него земля мелким и крупным скотом, и людьми, и собаками, и птицами, и красными огнями пылающими. Не находилось места для крупного и мелкого скота и людей... И направился Йима к свету, к полудню, против нити Солнца».
Так рассказывает «Авеста» о начале движения ариев на юг, в нынешние Таджикистан, Индию. Иран. Стрела и плеть – орудия отнюдь не земледельца, а скорее воина-всадника, – прозрачное указание на то, что именно с их помощью расширялись земли Йимы – первоцаря ариев.
С семьями, табунами лошадей, отарами овец в течение нескольких поколений двигались индоиранцы со своего «арийского простора» на новые земли. Они шли, осваивая новые водоемы, пастбища, оставляя по пути могилы своих воинов, жен, детей, стариков – священные могилы предков.
Приведенные строки из «Авесты» считаются самыми древними в этом литературном памятнике. Ученые относят их ко II тысячелетию до н.э., то есть можно предположить, что легендарный царь Йима жил в это время. Но где? Это вопрос вопросов. Почти два столетия исследователи пытаются определить прародину ариев. Несомненно одно: в процитированной фразе из «Авесты» есть четкое указание, что двигались индоиранцы «против нити солнца», то есть с севера на юг. И движение это продолжалось более 900 лет.
Отечественные археологи долгие годы ведут изучение срубной культуры – культуры земледельцев и скотоводов, населявших степи и пустыни Евразии в эпоху бронзы (II тыс. до н. э.). Они были современниками Иимы и говорили на том же языке, что и он. И жили на тех же землях, откуда он начинал, по-видимому, свое движение к югу. Не были ли они соплеменниками? Исследователи неоднозначно отвечают на этот вопрос. Но многие утверждают, что «срубники» и были теми ираноязычными племенами, что устремились к югу. А если это так, то находки срубных поселений, керамики, захоронений в прибрежных и глубинных районах северо-восточного Прикаспия, а также в Прикарабугазье и Прибалхашье являются иллюстрацией того многовекового стремления арийских племен к югу, о котором говорит «Авеста».
Эта археологическая культура названа срубной по обряду захоронения. Носители ее хоронили своих покойников в деревянных срубах, скорченными, на левом боку, головой на север, северо-восток, восток, руки укладывали кистями к лицу. Время бытования этой культуры – XVI в. до н.э. – X в. до н. э. Ей присуща лепная керамика определенной формы и орнамента, своеобразные украшения и оружие – кинжалы из бронзы и ножи. Территория, занятая срубной культурой, в высший период расцвета (XIV – XII вв. до н.э.) простиралась от Урала до Дуная и от Среднего Поволжья до Прибалхашья. Место появления срубной культуры тяготеет к Среднему и Нижнему Поволжью, а также Волго-Уральскому степному и пустынному междуречью. В степной зоне и пустыне – это культура скотоводов и воинов, на что указывает оружие – каменные стрелы для боя, бронзовые ножи и кинжалы, боевые колесницы. Андроновская археологическая культура – названа так по первому памятнику этой культуры, найденному близ поселка Андроново около Ачинска. Она современна срубной, но имеет ряд отличительных особенностей.
Мне посчастливилось найти уникальный для пустыни памятник – жилой дом II тысячелетия до н.э. Он был обнаружен среди песков Тайсойган, в дельте реки Уил. В этом доме малая семья укрывалась в зимнюю пору. И сейчас местные кочевники, все лето проводящие на пастбищах в открытой степи, зимой спасаются от непогоды среди барханов. Дом этот небольшой. Состоит из одного помещения, большую часть которого занимает земляная лежанка. Она обогревалась так: вокруг всей лежанки шел желоб, который засыпали горячими углями. Чтобы сохранить тепло после прогорания углей, лежанку накрывали кошмами, – и постель, на которой могли поместиться человек пять, была готова. Днем лежанка служила обеденным столом. Здесь же, в помещении, были найдены женская височная подвеска и керамические черепки, характерные для срубной культуры. Рядом с очагом обнаружены кости тех животных, которыми питалась семья в течение зимы. В основном это кости лошади, овцы и сайгака.
Представить повседневные заботы такой семьи помогает отчасти изображение на цилиндрической печати из Западного Ирана 2300 – 2200 гг. до н.э. Мы видим земледельческо-скотоводческую семью из пяти человек. В центре сидит глава ее, вероятно, распределяющий работы между членами этого семейного коллектива. Один человек выгоняет овец и несет деревянный плуг. Другой сбивает масло в большом глиняном сосуде. Третий – похоже, женщина, растирает в корыте злаки; четвертый – тоже, по-видимому, женщина – готовит для выпечки лепешки. Главой этой малой, явно патриархальной, семьи был мужчина.
Однако, вернемся к нашему зимнему дому в песках.
В нем жили скотоводы, о земледелии в пустыне не могло быть и речи – сухо и безводно. Жили одну зиму, так как дом был недолговечен: его строили из местного камыша-чия и жердей. Каждая зима была тяжелым испытанием для семьи. У казахов, живущих здесь ныне, сохранились пословицы: «Скот на самом деле принадлежит лютому бурану и сильному врагу» и «Идет зима, волоча за собой меч». Особенно гибельны были джуты, когда после внезапной оттепели или дождя наступали морозы, которые прочной ледяной коркой покрывали снег и землю. В это время скотоводы теряли почти весь скот... О подобных трагедиях, повторявшихся каждые 10-12 лет, молча «кричат» архивы прошлого века. Такие страшные зимы, несомненно, были и в древности, случаются они и сейчас.
Так, волею обстоятельств, чтобы выжить, арийский мужчина вынужден был становиться воином. Во время джутов процветала так называемая баранта – нападение на стада тех кочевых аулов, которые сумели сохранить скот, или рейды за скотом в более отдаленные районы.
Об этом читаем и в «Авесте»: «Я выбираю для себя светлую добрую, Ара-манту, пусть она будет моею, отрекаюсь от хищения и захвата скота, от принесения ущерба маздаястским селениям» (маздаястцы – поклонники Ахуро-Мазды – верховного божества зороастрийцев), «...молит вас душа быка: кто создал меня и для чего?», «Этебью злой гнетет меня, угоняют воры и грабители».
В ходе стычек, которыми часто завершались рейды за скотом, появлялись пленные. Их либо использовали как семейных рабов, либо приносили в жертву богам, либо отправляли сопровождать на тот свет главу семьи или старейшину рода. Это подтверждают необычные парные захоронения, найденные среди тысяч рядовых погребений в степном и пустынном междуречье Волги и Урала. Именно здесь, в районах, богатых пастбищами, водой и пригодными для земледелия оазисами, переплетались интересы многих родовых групп, и конфликты между ними часто разрешались далеко не мирным путем. Так, видимо, следует понимать ряд погребений, обнаруженных в этом регионе.
Например, в Саратовской области найдено парное погребение двух мужчин. Основная могильная яма принадлежала носителю так называемой абашевской культуры, синхронной со срубной. Погребенный – крупный мужчина 40-50 лет – лежал, скорчившись, на левом боку у южной стены могилы, а в ее северном углу, по традиционному срубному обряду, был захоронен подросток. Очевидно, подросток-«срубник» имел подчиненное положение и был послан служить хозяину в загробном мире.
Другой пример. У села Максимовка в той же Саратовской области в прямоугольной яме под насыпью кургана лежал костяк человека зрелого возраста, рядом – сосуд типичный для абашевской культуры. У южной стены могильной ямы находился второй костяк взрослого человека, у спинных позвонков которого был найден каменный дротик. Этот человек был захоронен по срубному обряду. Вероятно, убитый абашевским дротиком «срубник» сопровождал носителя абашевской культуры в иной мир и был положен в ногах, как клали погребальный инвентарь.
На подобные погребения исследователи обратили внимание давно. Ученые объясняют такие захоронения, разнокультурные по обряду, зарождением института патриархального рабства, когда рабов хоронили на одном кладбище с членами семьи, но по другому ритуалу.
Некоторые необычные погребения красноречиво рассказывают о положении женщины в срубной семье. На дне одного из них, обнаруженного в кургане близ города Энгельса, лежали в срубной позе два костяка – мужской и женский, захороненные одновременно. В другом кургане, в этом же районе, найдено еще более выразительное погребение: кости ног мужчины лежали между костями ног женского скелета. В обоих случаях мужчина и женщина принадлежали к одной этно-культурной группе. Это видно по одинаковому обряду захоронения и погребальному инвентарю. Отсюда можно сделать вывод, что жена иногда следовала в могилу за мужем. Скорее всего это было характерно для состоятельных семей, так как в рядовых погребениях подобные захоронения не встречались. Вероятно, в богатой семье мужчина содержал нескольких жен, и со смертью мужа в могилу за ним шла более молодая, а старшая оставалась поддерживать жизнь детей.
Иногда вместо жены в могилу отправляли наложницу или рабыню. На реке Восточный Маныч было исследовано подкурганное погребение, где в прямоугольной яме находились два костяка. Мужчину, для которого была вырыта могильная яма, погребли по срубному обряду. На коленях у него лежали тазовые кости молодой женщины, уложенной в могилу в вытянутом положении, на животе, лицом вниз, по обряду, характерному для иной этнокультурной общности. Весьма вероятно, что мужчина принадлежал к роду, который выиграл столкновение с иноплеменниками. Одна из пленниц последовала в могилу за своим хозяином.
В арийской «срубной» семье детей было много. Но суровая жизнь косила молодую поросль нещадно. В Поволжье известны курганы, в которых покоились до 60-80 детей. Причем все детские захоронения располагались в центре круга, а по окружности размещались захоронения взрослых мужчин, иногда числом более десяти; они как бы охраняли «уснувших» ребятишек, и после смерти защищая их от недобрых сил.
Любимой игрой детей в семьях древних арийцев была игра в «альчики» – косточки суставов ног барана. Эта игра («в бабки») существует до сих пор. Однажды в Поволжье я раскопал детское погребение, где возле костей ребенка лежало 138 «альчиков». Там же известно погребение, где более 180 «бабок» лежали у ног подростка 10-12 лет. Видимо, это была могила своего рода чемпиона в этой игре.
Когда ведешь раскопки такого погребения, тебя не покидает чувство уважения к тем далеким взрослым, которые так трогательно позаботились о том, чтобы в загробном мире ушедшие от них дети не огорчались отсутствием любимых игрушек. Любовь к детям проявлялась, в частности, и в том, что в детских срубных погребениях археологи, как правило, находят самую красивую, богато орнаментированную посуду. Средняя продолжительность жизни человека срубной культуры составляла 35-40 лет.
Для защиты своей собственности скотоводческая семья имела особый знак – тамгу. Это могли быть: свастика, крест, треугольник, скоба и прочие подобные незамысловатые фигуры, которые выжигались на теле животных, принадлежащих определенному роду или большой семье. Так скот предохраняли от похищения. Тамгой обозначали также пастбища, водопои, святилища, могилы. На археологическом материале удается проследить, как постепенно, по мере выделения малой семьи, появляются семейные тамги наряду с общеродовыми. В поздне-бронзовое время начинают встречаться тамги на керамике. Уместно провести в связи с этим этнографическую параллель: у горных таджиков, например, женщины, занятые изготовлением керамики, наносили знаки собственности на сырое глиняное тесто сосуда в том случае, если производился коллективный обжиг. Возможно, что и в эпоху поздней бронзы, общество, где изготавливали посуду со знаками-тамгами, уже не было единым родовым обществом. Малая семья была первичной ячейкой этого общества. Ведь для единого рода нет нужды метить посуду, принадлежавшую всем. Род превращался в соседскую общину. Тамги не встречаются на керамике более ранних культур эпохи бронзы, вероятно, потому, что род выступал тогда еще слитным коллективом.
Время, о котором мы ведем речь, приходится на расцвет цивилизаций Ближнего Востока эпохи бронзы. Сравнительно богатая информация о жизни древних государств Месопотамии (Ассирия, Вавилон, Аккад), полученная при изучении письменных источников этих регионов (печати, глиптика, стелы, глиняные таблички), позволяет рассматривать и проблемы древней ближневосточной семьи. Отсутствие письменных источников у народов, населявших во II тысячелетии до н.э. обширные просторы Евразийских степей, лишало нас возможности вести какие-либо рассуждения на эту тему. Но сейчас положение изменилось. Археологи добыли те бесценные свидетельства прошлого, которые высветили историю навсегда, казалось бы, канувших в небытие народов. С помощью археологических данных мы попытались дать представление о семье древних ариев, обитавших в степях и пустынях Поволжья, реки Урала, Прикаспия.
Конечно, наше знакомство с жизнью древних ариев-«срубников» пока еще очень беглое. В этот полевой сезон мы снова отправляемся в пустыни и степи Прикаспия, чтобы продолжить его. Жизнь древних иранцев-ариев, их путь в Ариану – древний Иран – еще далеко не открытая книга.
Лев Галкин / фото автора
Загадки, гипотезы, открытия: Две карты одного острова
Решить географическую загадку зачастую помогает случай. Возьмем, к примеру, историю с картой капитана Кидда – в свое время ее откопал среди личных вещей знаменитого пирата некий Хуберт Палмер. Изображенный на карте клочок суши с самого начала был принят, похоже, ошибочно, за канадский остров Оук. Только совсем недавно удалось определить (скажем, с большой долей вероятности), какой именно остров изобразил Кидд на своей секретной карте. В общем, тайна раскрылась сама собой – и вот при каких обстоятельствах.
Тусклое оранжевое солнце тяжело опускалось за пальмовую рощу, и дневную духоту уже сменил прохладный бриз. День выдался очень тяжелый: две дальние поездки по тесным, забитым велосипедистами улицам, трехчасовое совещание, работа с топографическими картами. Сотрудник советского представительства Илья Шадский устало поднялся из-за стола, подошел к окну и несколько минут стоял, наблюдая вечернюю суету вьетнамского курортного городка Вунгтау. «Не сходить ли за свежей почтой? – подумал он. – Идти куда-либо еще уже поздно, да и сил почти не осталось».
Шадский спустился в цокальное помещение, где в одной из комнат хранились подшивки периодических изданий, приходящих из тогдашнего Союза. Взяв с полки несколько газет и журналов, он попрощался с дежурным и направился к себе в гостиницу. Приняв душ и поужинав, Илья улегся в гамак на открытой веранде и развернул первый попавшийся в руки журнал. Волею судеб это был первый номер «Вокруг света» за 1985 год. Быстро пролистав журнал, Шадский заинтересовался статьей «Свидетель – карта». Автор Э.Якубовский весьма убедительно доказывал читателям, что изображение на старинной пиратской карте, приводимой им в этой статье, не имеет никакого отношения к известному канадскому острову Оук, где вот уже двести лет досужие кладоискатели тщетно пытаются отыскать некую шахту, где пират Кидд якобы зарыл свои несметные сокровища. (Журнал «Вокруг света» долгие годы исследовал тайну карты капитана Кидда. В №4/74 был напечатан очерк В.Бабенко «Необыкновенная история острова Оук», затем последовали публикации в № 4/76, № 10/82, № 8/83, № 1/85) Статья дочитана, слипаются глаза, но что-то мешает уснуть, что-то тревожит ум. «Карта... нечто похожее я уже где-то видел, причем только сегодня. Ладно, утром проверю». Шацский отложил журнал и уснул.
На следующий день, едва переступив порог своего кабинета, Илья вскрыл свой сейф, достал пакет топографических карт с изображениями окружающих Юго-Восточную Азию островов (на одном из них предполагалось разместить автоматические метеостанции) и разложил их на широком столе. Открыв «Вокруг света» на пятьдесят восьмой странице, он начал по очереди сличать современные картографические оттиски с напечатанным в журнале корявым изображением трехсотлетней давности. «Вот! Один из вьетнамских островов чем-то похож на Оук, только в перевернутом виде... Ах, да! Ведь на старом рисунке север отмечен внизу карты. Перевернем... Так-так, теперь похоже, даже очень. Что-то в этом есть, но...» Но скоро срок работы Шадского во Вьетнаме истек, и загадка так и осталась неразрешенной.
Прошло несколько лет, и Илья Шадский снова вернулся к ней в беседе со своим другом – изыскателем по специальности. Поскольку я присутствовал при их беседе, то привожу ее практически полностью.
Для проведения сравнительного анализа обеих карт мы собрались специально в один из воскресных дней. Разложили оба изображения на столе и принялись внимательно изучать. Тут надо заметить, что мы взялись сравнивать документы, в общем-то, трудно сопоставимые – цветной аэрофотоснимок и черно-белую, не очень четкую журнальную иллюстрацию. И, кроме того, эти два изображения разделял промежуток более чем в триста лет.
– На первый взгляд, явного сходства нет, но не будем отчаиваться, – сказал изыскатель, – мне приходилось иметь дело и с куда более экзотическими изображениями и описаниями.
– Для начала давайте разметим оба объекта, пронумеруем все более или менее значимые географические ориентиры на обеих картах и сверим их ориентацию по сторонам света.
Произведя необходимые действия, мы довольно быстро установили, что, хотя примерная ориентация на север этих островов и сходна, однако разница все же заметна. Правда, вспомнив про дрейф полюсов, мы нашли в соответствующем справочнике величину поправки, и эта разница практически сводилась на нет.
– Ну вот, – сказал наш приятель, – все готово. Подвигайтесь поближе, заодно посмотрите методику, которой я пользуюсь в подобных спорных случаях.
– Для сравнения любых картографических изображений с нарисованными от руки картами и схемами надо учитывать одну немаловажную вещь, – начал он, – а именно: какую цель ставил перед собой человек, рисующий карту? Ведь практически любой из нас, изображая какой-либо географический объект или участок местности, думает прежде всего о том, как бы поточнее изобразить те или иные объекты на местности, притом в строго определенной последовательности. Например, сначала идет дорога, потом лес, а за лесом поле, и только за полем начинается деревня, а за деревней протекает река. Вот что нас будет интересовать в первую очередь, а не форма леса или поля и, уж конечно, не их истинные географические размеры. Назовем это законом последовательности.
Зачастую карты и схемы рисуются из одного места, и тут злую шутку может сыграть закон перспективы. А он гласит: то, что находится дальше, кажется меньше, хотя мы знаем, что это неверно. Назовем это законом искажения.
Есть еще один, подходящий для нашего случая закон. Это закон направления. То есть, если мы, допустим, стоим на горе и смотрим на избушку за рекой, то у нас по правую руку должно быть, например, болото, по левую – линия электропередач, а сзади, к примеру, карьер. И только так будет нарисовано на нашей карте. Если же привязки по направлениям нет, то пиши пропало... Смею вас заверить, эти три элементарных закона никогда меня не подводили – надеюсь, не подведут и сейчас. Ну-с, начнем.
Поскольку объект представляет собой остров, предлагаю взять за основу законы последовательности и направления. Выберем отправную точку и мысленно двинемся вокруг острова. Лучше всего начать с какой-нибудь примечательной детали, четко выделенной на старой пиратской карте, – например, двойного мыса, по форме напоминающего куриную лапу, под номером 13. И сразу сравним с аэрофотоснимком. Есть ли такой у нас?
– Есть, – ответили мы, – и очень даже похожий.
– Прекрасно, – продолжал изыскатель. – Теперь пойдем от него вдоль береговой линии в западном направлении, далее – небольшая бухточка, а затем мыс, а за мысом начинается довольно широкая отмель – под номером 8: вот, ее прекрасно видно на снимке.
– Все верно, – подтвердили мы, водя пальцами по журнальной странице.
– За отмелью выдается небольшой мысочек, потом опять бухта и большой мыс под номером 7а, или скорее всего 11, на который выходит горный хребет.
– Точно, – подтвердили мы.
– Отлично, пока все идет нормально. Теперь внимание: за мысом 11 должен быть островок.
– Скорее полуостровок, – заметил Илья Шадский.
– Верно, однако, судя по снимку, перешеек так узок, что мог быть и не замечен при поверхностном осмотре острова. За ним характерный узкий залив под номером 20, и далее мы можем видеть мыс, после которого на старой карте и на фотоснимке изображена отмель за номером 9.
– Абсолютно точно, – подтвердил я.
– У мыса номер 21 отмель заканчивается. Совсем недалеко от этого места мы должны видеть небольшой островок.
– Полуостровок.
– Верно, верно, но перешеек и тут едва различим. У этого островка имеется бухта, обозначенная номером 19, далее идет мыс номер 18, и снова глубокая и широкая бухта. Двигаясь вдоль нее, мы возвращаемся к оконечности мыса «куриная лапа».
– Верно, – изумились мы. Закон последовательности, к нашему удивлению, сработал.
– А теперь давайте-ка проверим действие закона направления. Начнем с островов Бланка, соседних с Оуком, тех самых, которые никак не могли обнаружить. На фотоснимке все они прекрасно различимы. Что самое удивительное, их именно три, и средний имеет три вершины. По закону направления, эти острова должны быть как бы продолжением «куриной лапки», что и видно на карте. На снимке – та же картина. Риф номер 4 почти параллелен «куриной лапке», и начинается он там, где проходит воображаемая линия от островка номер 5 до мыса номер 13. Правда, удивительное совпадение?
– Невероятно! – согласились мы.
– И это еще не все! Если мы мысленно встанем посередине острова, на любой из карт, спиной к отмели номер 8, то прямо перед нами будет отмель номер 9. По правую руку – остров номер 5, а по левую – остров номер 6, верно?
– На вес сто, – кивнули мы.
– Позвольте сказать вот что, – заметил Илья Шадский. – Думаю, это очень важно. На карте Кидда северное побережье острова помечено словом «Desert», что в переводе означает «пустыня», а рядом, справа от пустыни, если смотреть на север, написано «Сосо Раlm». Свидетельствую, как очевидец: на острове есть огромная, совершенно голая каменная пустыня и прекрасная пальмовая роща. Возле нее еще построили взлетно-посадочную полосу для легких самолетов. Я ведь прямо туда и приземлялся. Удивительно, приземляешься – а вокруг пальмы на ветру шумят! – Вот и замечательно, это еще одно подтверждение, – поддержал его наш изыскатель. – Хочу, в заключение, обратить ваше внимание еще на один объект, обозначенный мною под номером 15. На пиратской карте он изображен в виде разлома хребта, в конце мыса «куриная лапа». А на фотоснимке – как извилистое М-образное ущелье. Мало того, что они очень похожи и на обеих картах расположены на одном и том же месте (здесь соблюдается как закон последовательности, так и закон направления), мне кажется, что именно здесь и стоял человек, составлявший древнюю пиратскую карту. И вот тут мы как раз вступаем в зону действия закона искажения. В соответствии с ним, человек, стоящий вблизи высшей точки острова, то есть примерно там, где нарисована цифра 15, будет видеть остров номер 6, примерно так же, как остров номер 5, хотя правый из них по площади больше левого раза в три. Близко расположенная «куриная лапка» будет казаться больше, чем массивный хребет, протянувшийся от мыса номер 11 до пустыни номер 10. Подводя итоги, можно с вероятностью 99 процентов утверждать, что на карте, нарисованной пиратами в 1669 году, и лежащем перед нами фотоснимком отображен один и тот же остров. Мы использовали все три испытанных и никогда не подводивших меня закона, причем ни один из них не был нарушен. Поскольку никто из нас не заинтересован в подтасовках фактов, похоже, мы не ошиблись.
Анализ и обсуждение продолжалось около трех часов. Было выявлено около тридцати чисто картографических совпадений, но это еще не все. В дальнейшем мы провели своеобразное исследование истории вьетнамского острова – опросили всех возможных свидетелей и изучили все доступные литературные источники. Оказалось, во Вьетнаме Кондао издревле известен как «Остров пиратов», что не удивительно, ибо только там есть источник пресной воды, единственный на сотни миль вокруг. По окончании эпохи пиратской вольницы местные правители превратили Кондао в место ссылки бунтовщиков. Затем пришли колонизаторы и создали на острове концлагерь для патриотов... Практически до последних десятилетий остров был закрыт для всего мира, да и сейчас там сохранилась лишь небольшая рыбацкая деревушка. Вот так – чисто случайно, похоже, удалось решить старую историческую загадку. Выходит, остров, изображенный на пиратской карте, которую так же – по чистой случайности – обнаружили среди личных вещай капитана Кидда, наконец, обрел свое истинное географическое положение. Мы, конечно, не знаем, есть ли на этом острове сокровища, но где именно он расположен, нам теперь известно доподлинно.
Александр Косарев
