Текст книги "Журнал «Вокруг Света» №10 за 2010 год"
Автор книги: Вокруг Света Журнал
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)
Знаки рыцарской верности и плебейского бунта
Фото: СЭНДИ ФЕЛЛМАН (х6)
Термин «татуировка» имеет полинезийское происхождение. Одни ученые связывают его этимологию со словами «та» – картина и «ату» – дух, другие – с именем бога Тики, который, по преданию, научил жителей Полинезии разукрашивать тела. Однако история тату началась не на тихоокеанских островах, о чем свидетельствуют неолитические статуэтки, найденные археологами в Венгрии и датированные V тысячелетием до н. э. Грудь и ягодицы этих древних антропоморфных фигурок покрыты орнаментом.
Хотя искусство татуировки возникло и не в Азиатско-Тихоокеанском регионе, но именно здесь оно достигло своих вершин, и японская татуировка тому бесспорное свидетельство. Начиная с VI века в Стране восходящего солнца несмываемыми надписями или изображениями метили преступников. Эта практика называлась «нэсаку». На теле нарушившего закон можно было «прочитать» всю его криминальную биографию. Со временем японское тату эволюционировало и постепенно превратилось в настоящее искусство – хоримоно, расцвет которого пришелся на вторую половину XVIII века.
1. Дзюродзин – бог долголетия и мудрости. К его священному посоху сяку прикреплен свиток, в котором содержатся сведения о всех живых существах и рецепты долголетия и бессмертия. Изображается в шапке ученого.
2. Хотэй – божество сострадания и счастья. Большой живот символизирует широту его души.
3. Маска – символ вызова власти самураев, образ храброго и злого городского жителя.
4. Журавль – еще один символ долголетия, неизменный спутник Дзюродзина. Существовало поверье, что именно журавли уносят в небеса просветленных, достигших бессмертия.
Рост популярности хоримоно был обусловлен не только эстетическими, но и социальными факторами. В 1603 году князь Токугава Иэясу, заставив японского императора признать за собой титул сёгуна («полководца»), взял власть в свои руки. Так была основана новая правящая династия, а японской столицей объявлен город Эдо. За время правления Токугавы Иэясу в междоусобных битвах пролилось немало японской крови, однако несгибаемый правитель добился своей цели – страна стала единой. По инициативе энергичного сёгуна, стремившегося везде навести военный порядок, начал активно формироваться кодекс самурая – Бусидо сёсинсю, основанный на философии конфуцианства с его идеалом «благородного мужа», следующего строгой морали и полностью посвятившего жизнь служению своему господину. Однако в дальнейшем сёгунам показалось мало заставить жить по законам Конфуция военное сословие, нечто подобное было необходимо и в отношении податного населения. Стремление властей усилить этическую дисциплину, регламентирующую все стороны жизни, конечно, вызвало у горожан протест, который, правда, открыто выразить никто не решался. И тогда на помощь пришло искусство. В XVII веке в японских городах появляется театр, а в литературе – жанр эротической повести, в которых активно использовались фольклорные сюжеты, весьма далекие от конфуцианской морали. Во главу угла новая городская культура, получившая название «укиё», ставила не долг перед обществом и государством, а личную драму, эмоции отдельного человека – то есть то, о чем рассказывал народный эпос. Татуировка хоримоно, мастера которой с охотой «кололи» героев и сюжеты народных преданий, стала знаком культурной оппозиции городского простонародья: изображение фольклорного персонажа на теле свидетельствовало, что обладатель рисунка живет так, как считает нужным, а не так, как предписывают правила.
5. Кинтаро (Золотой мальчик) – символ, помогающий преодолевать жизненные трудности. Он был рожден в горах, и с детства его отличала не обыкновенная физическая сила. Поскольку там, где он рос, не было других детей, друзьями Кинтаро стали животные, язык которых он скоро научился понимать.
6. Харамаки – оберег для защиты души от всех внешних зловредных воздействий (часть воинской экипировки). Харамаки представляет собой специальную повязку, прикрывающую живот. В японской культуре живот – хара – считается местом сосредоточения жизненной силы, вместилищем души, и к его благополучию относились с особым вниманием.
Иногда традиционные образы даже перетолковывались в антисамурайском духе. Например, карп, который на Дальнем Востоке считался символом стойкости, стал одним из главных символов тех, кто был не склонен уважать военную аристократию. Дело в том, что простым горожанам было запрещено в праздник Дня детей выставлять перед домом ритуальные оружие и доспехи, и тогда домовладельцы податных сословий стали вывешивать бумажных карпов в пику дворянским атрибутам мужественности.
То же произошло и с Кинтаро (Золотым Мальчиком). Этот популярнейший персонаж японского фольклора изображался великим воином и настоящим самураем. Но на татуировках вы редко увидите Кинтаро с мечом и в доспехах: среди горожан были популярны сюжеты о его детстве, когда он воспитывался матерью в лесу и проводил большую часть времени, общаясь с дикими животными. Вместо воина на татуировках изображался обыкновенный мальчик, воплощавший отвагу, мужество, любовь к близким и неразрывную связь с силами природы. Но, подчеркнем, большинство изображений хоримоно все-таки нужно трактовать именно в духе традиционного, а не маргинального городского фольклора.
7. Пион – оберег от злых духов. Стоит сказать, что пион, скорее, считается китайским символом, и здесь можно найти некое его противопоставление хризантеме, традиционному символу императорского дома Японии.
8. Иероглифы – авторская подпись. Профессия мастера татуировок – хориси – весьма ценилась в Японии, и умельцы не отказывали себе в удовольствии быть узнаваемыми по стилю и подписи.
9. Дракон – символизирует силу, мудрость и счастье. Его образ тесно связан с образом карпа: обычно дракон покрыт чешуей этой рыбы. Восточные представления о драконе очень сильно отличаются от европейских. В Китае, Японии и Корее это не инфернальная тварь, а божественный покровитель, податель воды, гарант плодородия и богатства, объединяющий три стихии (воду, землю и воздух): дракон живет в воде, но имеет лапы для передвижения по суше и может летать.
10. Кленовые листья – символ долгожительства (клен живет до 200 лет). Однако это дерево может выступать (особенно в живописи) и символом осени, старения и неумолимого бега времени.
11. Карп – символ упорства, стойкости и мужской жизненной силы. Этими качествами его наделяли за редкостную жизнеспособность, и даже многие божества делали карпа своей священной рыбой. Изображения карпа на теле человека должны были принести его владельцу здоровье, долголетие и многочисленное потомство .
12. Взрослый Кинтаро – редкий случай, когда Золотой Мальчик изображен на татуировке зрелым воином, в самурайском облачении и с кинжалом. Однако сам сюжет не изменился – он борется с могучим карпом. Это был популярный сюжет, символизирующий необычную силу маленького героя.
13. Красный цвет – символизирует жизнь, счастье и защищает от болезней и злых сил. В период Эдо существовал запрет на ношение красной одежды для большей части населения, однако он не распространялся на татуировку, благодаря которой этот запрет и обходился. Живот этого японца украшает вытатуированный харамаки.
14. Хризантема – символ совершенства, один из главных символов Страны восходящего солнца.
Иван Гринько
![CDATA[ ]] ![CDATA[ ]]
(прослушано 161 раз)
Хотите журнал целиком?
Скачайте аудио-«ВС» здесь!
Португальские азулежу
Изразцовая панель XVIII века на стене собора Igreja do Carmo в Порту. Фото: Ольга Кудрявцева
Цветные изразцы – один из самых ярких и характерных элементов традиционной культуры Португалии.
Азулéжу – всего лишь керамическая плитка, но в Португалии она из простого отделочного материала превратилась в предмет искусства. И первое, на что обращаешь внимание, попав в страну, – это, конечно, азулежу на фасадах и в интерьерах церквей, дворцов, обычных домов и даже станций железной дороги и метро. На глазурованных плитках здесь пишут номера домов и названия улиц, из них делают вывески и изразцовые наличники окон и дверей.
Слово «азулежу» происходит от арабского «аз-зулайдж» – «камешек». Издавна на Востоке облицовывали стены керамическими изразцами, а в VIII веке мавры принесли этот обычай на Пиренейский полуостров. Важнейшим центром испанско-мавританской изразцовой промышленности стала Севилья, откуда в Португалию в XV веке и пришли самые старые азулежу. Те первые изразцы заметно отличались от современных. Они были четырехцветными – бело-желто-зелено-голубыми, имели рельефную поверхность (перегородки и канавки предотвращали смешение красок), а орнамент, согласно исламской традиции, был геометрический. Много перенявшие у мавров португальцы очень скоро стали покрывать изразцами внешние и внутренние стены, полы, а порой и целые комнаты. В Королевском дворце в Синтре, под Лиссабоном, изразцами облицовано несколько залов.
Поначалу азулежу были достоянием португальской знати, ведь до середины XVI века страна зависела от импорта изразцов. Больше всего их везли из Испании, но некоторые доставляли из Фландрии и Италии, откуда в Португалию и пришла техника майолики с нанесением красок на плоскую поверхность, покрытую цинковой глазурью. Плитки XVI века были уже в основном трехцветными – бело-сине-желтыми, а изображались на них, как правило, мифологические и библейские сюжеты, сцены из житий святых, картины охоты и аллегорические композиции. Одним из первых местных мастеров XVI века, работавших в этой технике, был Марсал ди Матуш. В тот же период азулежу стали широко использовать для украшения интерьеров церквей, особенно алтарной части, где керамика имитировала дорогие ткани. Старейшая датированная португальская панель из азулежу в церкви Сан-Роки в Лиссабоне (1584 год) – работа Франсишку ди Матуша, вероятно, племянника и ученика Марсала.
На железнодорожной станции Пинау (Порту) стены отделаны азулежу, рассказывающими о возникновении и истории местного порта. Фото: CUBO IMAGES/FOTOLINK
Золотой век азулежу пришелся на конец XVII – начало XVIII века, когда в Португалию попали сине-белые изразцы из голландского Делфта. В мастерские Голландии посыпались заказы богатых португальских клиентов, их интересовали большие панно на исторические темы. Но уже в начале XVIII века португальские мастера освоили новую технику, и в 1715 году импорт голландских изразцов прекратился. Прежние орнаменты и цветовые решения были почти забыты – в моду вошли сине-белые азулежу с историческими и бытовыми композициями. Массовое производство поддерживали и обширные заказы из португальской колонии – Бразилии. А когда Лиссабон восстанавливали после уничтожившего большую часть города землетрясения 1755 года, тогдашний премьер страны Себастьян Жозе ди Карвалью-и-Мелу (получивший в 1770 году титул маркиза де Помбала) основал крупнейшую фабрику по производству азулежу в Рату. В это время спрос на изразцы резко вырос не только потому, что надо было украшать новые здания, – особой популярностью стали пользоваться «камешки» с изображениями святых, которые должны были защитить дома от новых катастроф.
К середине XIX века благодаря массовому промышленному производству азулежу стали по-настоящему народным достоянием. Ими декорируют уже не только дворцы и церкви, но и скромные жилые дома. Ведь португальские изразцы выполняют помимо эстетической и сугубо практическую функцию: зимой они хорошо защищают от сырости, а летом помогают сохранить прохладу.
Самая последняя по времени и обширная сфера применения азулежу – метрополитен. Лиссабонская подземка богато украшена изразцами, которые особенно часто использовали при строительстве новых линий во второй половине XX века. Например, художница Мария Кейл за 25 лет (в 1957–1982 годах) создала большие абстрактные панно на 19 станциях, а ее изразцы, которыми украшена станция «Интенденти», – шедевр современной настенной керамики. Португальцы уверены, что именно заказы на отделку метро вдохнули новую жизнь в искусство азулежу, которое после Второй мировой войны стало приходить в упадок. Кстати, панно из португальских изразцов можно увидеть и в московском метро. Лиссабонский муниципалитет подарил Москве к 850-летнему юбилею изразцы работы художницы Грасы Мораиш, которыми оформили новый вестибюль станции «Белорусская».
Сегодня считается классической и служит образцом для подражания техника азулежу XVIII века – кобальтовый рисунок на белом фоне. До обжига синяя краска выглядит блеклой, а побывав в печи, становится яркой и насыщенной. Но единого канона «камешков» не существует. В разные эпохи мастера азулежу оказывались под влиянием разных модных стилей, начиная с мануэлино (смешение элементов готики, мавританских и экзотических индийских мотивов; возник в период высшего могущества Португалии в конце XV – начале XVI века; название получил по имени короля Мануэля I Счастливого) и заканчивая модерном и более поздними стилями XX века. Но все-таки чем «старше» азулежу и чем они искуснее выполнены, тем они ценнее: в Лиссабоне существуют целые преступные группы, специализирующиеся на краже старинных изразцов, которые продают, как правило, богатым коллекционерам-иностранцам.
Насколько велико стилевое разнообразие азулежу, настолько же велико и сюжетное. Особой популярностью пользуются изображения Пресвятой Девы Марии и библейские сцены. Многие азулежу отображают важные события португальской истории, а некоторые и вовсе могут служить историческим документом. Как, например, хранящееся в лиссабонском Национальном музее азулежу – крупнейшем в мире собрании португальской настенной керамики – панно с изображением столицы Португалии до землетрясения 1755 года.
Никита Кривцов
![CDATA[ ]] ![CDATA[ ]]
(прослушано 63 раза)
Хотите журнал целиком?
Скачайте аудио-«ВС» здесь!
Всемирная ярмарка тщеславия
На Экспо в очереди в павильоны можно провести до 9 часов
Китай сумел провести крупнейшую Всемирную выставку в истории. Но супер-Экспо в Шанхае может стать надгробным памятником подобным мероприятиям.
Официальный представитель делегации Польши на Экспо Томас Саджевич называет эту историю «польским чудом». В конце мая некий китаец в инвалидной коляске попытался проникнуть в павильон через easy access, специальный вход «для пассажиров с детьми, престарелых и инвалидов»: днем в обычной очереди к главному входу в польский павильон можно легко провести до полутора часов. Однако поляки отказались впустить его в обход очереди. «Тогда этот человек встал на ноги и дал в глаз нашему охраннику, да так, что того пришлось везти в больницу», – рассказывает Саджевич. «Чудо исцеления» уже получило широкую известность: польская католическая церковь в ближайшее время намерена подвергнуть обстоятельства дела каноническому исследованию, а боковой вход в польский павильон того и гляди превратится в место паломничества инвалидов со всего Китая.
Саджевич неплохо говорит по-русски, разве что колясочники у него превращаются в «колесочных». «Мы пускаем всех колесочных, хотя должны бы проверять у них документы, но часто они пытаются протащить с собой по пять-шесть «сопровождающих», и тогда возникают проблемы», – говорит он. Коляску можно взять напрокат на территории Экспо – лица с ограниченными возможностями имеют почти неограниченный доступ в большинство павильонов. «Этот человек просто так пошутил», – наконец поясняет Саджевич, испугавшись, что я и правда поверю в «чудо». Рассказ об Экспо легко разбивается на десятки подобных эпизодов. Великое лучше всего познается через малое, а величие Экспо понятно любому, ступившему на шанхайскую землю. Приезжающему на такси выставка открывается огромной парковкой, забитой сотнями туристических автобусов с номерными знаками всех близлежащих китайских провинций, прибывающему на метро – новой линией, специально построенной к выставке. Любители пеших прогулок оценят гигантские расстояния между павильонами, расположение которых в чем-то моделирует реальную географию: пройти пешком от «Японии» до «Канады» под силу лишь выносливому и не обремененному поклажей путешественнику, а поиск «Индии» вполне может закончиться открытием «Америки».
Организаторы рассчитывают, что за шесть месяцев Экспо посетят около 70 миллионов человек, и более 98% из них – из Китая. Одно Экспо – 70 миллионов китайцев – единица измерения очень крупная: она равна тридцати Олимпиадам, пяти Шанхаям (с пригородами) или трем с половиной Пекинам. Каждый день Экспо посещают несколько сот тысяч человек – точная информация о числе посетителей ежечасно обновляется на электронных табло в вагонах шанхайского метро. Кому-то это важно – знать и видеть, как каждый час наполняется биомассой сосуд Экспо, как она захватывает павильоны один за другим с восьми сторон (по числу входов) и как, наконец, она захлестывает всю территорию – черноголовая, шумная, суетливая, готовая в любой момент ощетиниться десятками тысяч фотоаппаратов и зонтиков. Многие из этих людей никогда не были за границей, да и вообще за пределами своей провинции, города или деревни. Для них посещение Экспо – как полет в космос. Они настоящие экспонавты – по такому случаю не грех изобрести новое слово. В конце концов, это первое и последнее подобное Экспо в истории.
Павильон Белоруссии. Вид посетителей, спокойно встающих из своих инвалидных колясок, уже никого не смущает – это просто способ не стоять в очереди
Шанхайское Экспо в цифрах
Порядковый номер выставки – 41
Сроки проведения – с 1 мая по 31 октября
Длительность – 184 дня
Выставочная территория – 5,28 км2 (разделена на две части рекой Хуанпу)
Количество участников – 242 страны и международные организации
Инвестиции в подготовку – 4,19 миллиарда долларов
Расходы во время проведения (запланированные) – 1,55 миллиарда долларов
Число посетителей (ожидаемое) – 70 миллионов человек
На Экспо приезжают и из самых дальних уголков Китая
Экспонавт как он есть
Экипировка настоящего экспонавта стоит отдельного описания. Начнем, пожалуй, сверху. Экспонавт часто увенчан кепкой, на которой написано название его деревни, города, фабрики, туристической компании – короче, сообщества или организации, благодаря которой он оказался на Экспо. Далее идет рубашка с коротким рукавом, иногда пиджак, брюки, на ногах – туфли. Чем дальше от Шанхая и цивилизации провинция, из которой приехал экспонавт, тем более официально он обычно одет.
В руках у экспонавта может быть коробка со стандартным здешним ланчем – это, как правило, рис с мясом и овощами и бутылка воды. Рядом с ним часто можно увидеть складной стульчик – незаменимая вещь для многочасовой очереди. Дополняют комплект зонтик и фотоапарат, которые используются как по очереди, так и одновременно. Летняя шанхайская погода капризна и непредсказуема, а зонтик одинаково хорошо защищает и от солнца, и от дождя, и от чужого фотообъектива.
Группа Ли Чжана приехала из провинции Гуанси, что на юге Китая. «Нас 20 человек, все работаем на одном государственном предприятии… Как работаем? Хорошо работаем: вот премировали бесплатными билетами на Экспо», – говорит он. Около 20 человек в одинаковых бейсболках отдыхают под пешеходным переходом, который тянется сквозь всю территорию выставки. «Где уже были? Ну как – в Казахстане вроде и в Турции…» – неуверенно говорит Ли Чжан. Потом бьет себя по карманам, достает небольшую красную книжицу и поправляет себя: «Не в Казахстане – в Молдове: вот у меня и печать есть!»
И правда, многие посетители не запоминают экспозиции, особенно небольших стран, о которых они раньше никогда не слышали. «Я часто слышу, как люди спрашивают друг друга уже на выходе: «Слушай, а через какой павильон мы только что прошли?» – утверждает сотрудник литовского раздела, который представляется как Пол.
Паспортный режим
Красная книжица в кармане Ли Чжана – это официальный паспорт Экспо, главный сувенир шанхайской выставки. Если во время предыдущей выставки в Японии в 2005 году на долю паспортов пришлось не более 5% от всех сувенирных продаж, то в Шанхае уже не меньше трети. Внешне паспорт очень похож на настоящий. У него твердая обложка четырех цветов на выбор и полсотни страниц, на которые можно ставить печати в национальных павильонах. «У меня ушло четыре дня на то, чтобы собрать 35 печатей!» – с гордостью показывает мне свой паспорт Ли Мэй, приехавшая в Шанхай из северной провинции Хэбэй.
Для многих китайцев собирание печатей очень быстро превратилось из приятного дополнения к посещению выставки в ее основной смысл, манию и даже бизнес. «Мы перестали ставить печати после того, как китайцы несколько раз нападали на наших сотрудников», – сетует представитель белорусского павильона Анастасия Евец. Так же поступили и в некоторых других павильонах: например, надпись «Мы не ставим печати» в середине июня встречала посетителей возле дверей с итальянским флагом.
Гигантский младенец в павильоне Испании символизирует будущее человечества
Проблема в том, что многие экспонавты приходят с десятками выставочных паспортов, придумывая для этого самые разные объяснения. Я пью вино с сотрудниками павильона Черногории, когда к стойке подходит молодая девушка с девятью паспортами. «Это для моего отца, он хочет открыть музей Экспо в Шанхае», – смущенно объясняет она. «Кажется, в Китае скоро появится несколько миллионов музеев Экспо…» – мрачно шутит сотрудник черногорского павильона Иван Перович, когда «опечатанная» девушка отходит в сторону. У черногорцев три печати, которые по их дизайну изготовили организаторы выставки, и за первые два месяца каждая уже ломалась по нескольку раз: в день через павильон проходят по 15 000 человек.
Некоторые посетители просят ставить печати в настоящие паспорта. Единой политики в отношении таких просьб нет, в каждом павильоне проблему решают по-своему. Например, в «Новой Зеландии» в настоящие документы печати не ставят, в «Киргизии» не обращают внимания, а в «Литве» действуют по обстоятельствам. «К нам как-то пришел китаец с настоящим паспортом, и мы его «завернули», так как документ был действителен до 2007 года. Тогда посетитель сказал, что все в порядке, что это паспорт не его, а его жены, но поскольку она уже умерла, паспорт ей больше не нужен», – говорит Пол.
В китайском Интернете паспорта Экспо уже превратились в ходовой товар: от 200 до 800 юаней (от 30 до 120 американских долларов) в зависимости от числа и качества печатей. В рекламном предложении на ведущем сайте онлайновой торговли Taobao за паспорт с 40 печатями просят 240 юаней. «Выставка очень большая, чтобы собрать оттиски, необходимо провести большую работу», – поясняют продавцы. Больше всего ценятся печати больших павильонов, например, Японии, Германии или Саудовской Аравии. Чтобы в них попасть, надо отстоять многочасовые очереди.
В некоторых павильонах уже ввели ограничения: не больше одного или двух паспортов на каждого экспонавта. «Если народу мало, можем поставить и больше, а если большая очередь, то не больше одной печати», – говорит представительница Новой Зеландии Шелли Хуан. В других от скуки придумывают дополнительные условия для посетителей. «Иногда, прежде чем поставить печать, мы просим назвать столицу Литвы, и если люди не знают – а они обычно не знают, – то отправляем их смотреть экспозицию», – рассказывает Пол. Вообще, пристрастие китайцев к штампам выводит из себя сотрудников многих павильонов. «Их ничего больше не интересует, они как сумасшедшие рвутся к этим печатям, не обращая ни на что внимания», – жалуется сотрудник датского павильона. «Мы решили ставить печать в начале экспозиции, иначе люди просто мчатся к выходу, ставят печать и бегут дальше. А так больше шансов, что хоть кто-то задержится и посмотрит, что у нас выставлено», – говорит босниец Драган Ковач.
Экспо XXI века
В нынешнем столетии прошли уже две Всемирные выставки. Темой Экспо-2000 в Ганновере были технологии XXI века, выставка 2005 года в японской префектуре Айти была посвящена поиску гармонии между человеком и природой, а официальной темой Экспо2010 в Шанхае стали урбанизация и строительство города будущего. Помимо собственно выставки в Китае проводятся семинары и конференции на эту тему, да и павильон КНР (кстати, крупнейший на выставке) тоже посвящен городскому строительству: китайцы постарались убедить весь мир, что они собираются концентрироваться на развитии экологичных технологий, в которые уже сегодня в стране вкладывают огромные средства.
Чем богаты
В павильоне Боснии экспозиция не самая богатая. К сожалению, в ней сегодня уже не увидеть главный экспонат – самый большой в мире кофейник, творение одной из крупных боснийских торговых компаний. Через месяц после открытия павильона гигант зачем-то срочно понадобился производителям, и его увезли на родину. «Его теперь будут возить по Боснии», – немного извиняясь, говорит Ковач. Отдельная секция павильона посвящена старому фильму о Второй мировой войне Walter defends Sarajevo (в оригинале – Valter brani Sarajevo, «Вальтер защищает Сараево»). Вышедший на экраны в 1972 году, он в те времена был очень популярен в Китае, и сегодня его показывают нон-стоп в специальной комнате. Впрочем, по словам Ковача, посмотреть фильм приходят немногие – большинство заходят сюда, чтобы подремать. «Мы обычно даем им 20 минут, а потом мягко выпроваживаем», – поясняет он.
Знаменитая Русалочка из Копенгагена, размещенная в павильоне Дании в середине бассейна со специально привезенной датской водой, нуждается в особой охране
Павильон увешан фотографиями боснийских пейзажей, а на втором этаже посетителей угощают национальными блюдами. Изюминка павильона – экстерьер: все стены украшены детскими рисунками, которые меняются каждый день. «Мы ни разу не повторимся до самого конца Экспо!» – с гордостью говорит Драган.
Боснийский павильон типичен для шанхайской выставки. Ее официальный девиз – «Лучший город, лучшая жизнь». По замыслу организаторов, участники должны были делиться своими взглядами на то, какими будут города будущего. Слоган как нельзя более соответствует урбанизационной модели развития современного Китая и должен быть интуитивно понятен местной публике: каждый год из деревни в город в поисках лучшей жизни устремляются десятки миллионов китайцев, да и сами деревни все больше модернизируются, стирая грань между сельской и городской жизнью. Но большинство участников решили не затруднять себя столь сложными идеями и устроили в своих павильонах презентации стран, нацеленные на потенциальных китайских туристов.
«Меня часто спрашивают, что это за такая страна, и удивляются, когда узнают, что в ней живут всего 1500 человек», – говорит мне смотритель павильона Республики Ниуэ. Я тоже, к своему стыду, о существовании такого государства слышу впервые. А между тем с 1974 года этот остров, некогда входивший в состав Новой Зеландии, стал суверенной республикой (хотя и сохраняет c новозеландцами добровольный союз), и на Экспо им выделили отдельное помещение. Правда, в рамках большого тихоокеанского павильона, но игра в любом случае стоит свеч. За день печати Ниуэ в свои паспорта получают более 10 000 человек, а за все время Экспо через стенд Ниуэ пройдут почти 2 миллиона китайцев. О такой известности республика, делающая сегодня ставку на экзотический экотуризм, могла только мечтать.
Главное – система!
До начала XX века выставки проводились нерегулярно: иногда каждый год, а иногда с перерывами в несколько лет. Не было и традиции радикальной смены места проведения: Экспо кочевало из Лондона в Париж и обратно, пока в 1873 году за организацию выставки не взялась Вена. А три года спустя Экспо вообще перебралось из Европы в Америку – в Филадельфию. Порядок навели только в 1928 году, когда на конференции во Франции делегаты от 31 страны подписали Парижскую конвенцию: этот документ по сей день определяет порядок проведения Экспо. Соблюдение этой конвенции контролирует Международное бюро выставок, которое также отвечает за выбор городов для будущих мероприятий и определяет их статус.
Детский мир
Поскольку тема Экспо – города будущего, многие участники посвятили свои экспозиции детям, которым и жить в этих городах. Редкий павильон обходится без детских образов, прямо или косвенно не обращен к детям или к детскому началу у вполне взрослых китайцев. Наиболее популярные экспозиции предлагают посетителям десятки разнообразных игр. На самом деле это единственный способ если не остановить, то хотя бы притормозить поток, который на большой скорости мчится сквозь павильоны. «Здесь вы можете создать собственных рыб», – говорит мне сотрудница южнокорейского павильона. Три-четыре операции на терминале – и чудовище, сотворенное моими руками, готово присоединиться к остальным: два огромных виртуальных аквариума уже заполнены разными необычными существами. Китаец рядом со мной запускает уже пятую рыбу, он отстоял четыре часа в очереди и теперь хочет получить максимум удовольствия.
«Пузыри должны символизировать мысли ребенка, но мало кто это понимает», – признает представитель испанского павильона Дебора Алтит, указывая на мыльные пузыри, падающие на посетителей экспозиции. «Испанский младенец» стал одной из главных достопримечательностей Экспо. Гигантский ребенок ростом под потолок 20-метрового павильона, плод фантазии испанского режиссера Изабель Койшет, символизирует будущее человечество, уже родившееся, но пока не понимающее собственных сил и возможностей.
Моя новая знакомая Ван Бинбин очень жалеет, что не смогла попасть в «Россию» вместе с дочкой – та устала и отказалась стоять в очереди. Российский павильон тоже рассчитан на детей, хотя снаружи наша экспозиция больше всего напоминает подвыпивший Кремль в спортивной форме Bosco di Ciliegi: белые башни причудливо изгибаются, как бы застыв в танце, а к вечеру еще и начинают призывно светиться желтыми огоньками. Зато экспозиция сделана по мотивам произведений детского писателя Николая Носова. Дизайнеры объединили «лунный» и «цветочный» города в один и поселили в нем трехмерные образы настоящих маленьких изобретателей с проектами вроде «печки на солнечной энергии» и «наночернил». Между изобретателями стыдливо прячется Незнайка – самый спорный персонаж российского павильона, из-за которого организаторов на родине много критиковали журналисты. Незнайка, правда, на себя не очень похож и переведен на китайский как сюэ-сюэ – «учись-учись» или «маленький учащийся» (в прежних переводах с ним не церемонились и именовали сяоучжи – «маленький и без знаний»). Посетителям павильон в целом нравится: иностранные гости называют его ремейком «Аватара», иллюстрацией к «Алисе в Стране чудес» или даже «Путешествию к центру Земли» Жюля Верна.
