Текст книги "Журнал «Вокруг Света» №02 за 2010 год"
Автор книги: Вокруг Света Журнал
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)
В поисках идеала
Ванкувер – один из лидеров всемирного чемпионата городов по «пригодности для жизни». Муниципальные власти многих столиц сегодня серьезно изучают его опыт и даже пользуются при этом специальным термином – ванкуверизм. В преддверии Олимпиады мы попросили наших корреспондентов разобраться на месте, чем он так привлекателен.
В Ванкувере я когда-то был, правда, всего один день. Но что такое ванкуверизм? Посылаю e-mail друзьям, много лет прожившим в Канаде. Получаю ответ: «Ванкуверизм? Никогда о нем не слышали, наверняка изобретение московских журналистов».
Еще один e-mail, на этот раз в отдел туризма Ванкувера. Ответ: «Не волнуйтесь, ванкуверизм существует! Есть два человека, которые могут вам подробно о нем рассказать: архитектор Майкл Грин, его фирма активно участвует во всех экспериментальных проектах городской среды, и журналист Тревор Бодди, который, кстати, и придумал этот термин лет 15 назад. Правда, Майкл Грин сейчас в Лондоне, но вам поможет его партнер, Стив Мак-Фарлейн. В субботу утром он будет ждать вас в кафе «Медина», это излюбленное место встреч архитекторов».
Универсальный небоскреб
Стив Мак-Фарлейн оказывается сравнительно молодым человеком и, что называется, «без понтов». Никогда не скажешь, что это преуспевающий архитектор. Впрочем, в Канаде все намного демократичнее, чем в США или России. Фирма Стива выиграла в 2004 году конкурс на новое здание Внуковского аэропорта, но по непонятным для Стива причинам заказ был отдан кому-то другому. Мы с фотографом понимающе переглядываемся.
– Что такое ванкуверизм? – перевожу я разговор на интересующую нас тему.
– Это набор определенных градостроительных принципов, главные из которых – смешанная застройка и высокая плотность населения в центре города, что помогает жителям обходиться без автомобилей. Типичное здание в центре состоит из 4–5-этажного «подиума» с магазинами и предприятиями обслуживания. На эту базу поставлена 30–40-этажная жилая башня. База может занимать целый квартал, а башня делается как можно более узкой, чтобы не загораживать вид на океан или горы из соседних башен. Возможность видеть из окна бесконечные дали – одно из главных требований ванкуверизма, это важнее, чем размер жилья.
– Идеальная схема, лишенная недостатков?
– К сожалению, нет. Успех этого принципа почти полностью парализовал творческий поиск. Архитекторы стараются пользоваться проверенными решениями, поэтому в городе нет по-настоящему яркой архитектуры. Вторая проблема опять-таки связана с привлекательностью ванкуверизма: все больше людей хотят жить в этих башнях в центре, в результате цены поднялись до 10 000–15 000 американских долларов за квадратный метр, так что жить там могут только очень богатые люди. Сейчас мы вместе с Тревором Бодди и несколькими архитекторами организуем конкурс на новые градостроительные идеи, которые призваны разрушить привычную схему жилых башен-небоскребов. Нам удалось доказать, что низкая этажность может обеспечить такую же плотность с гораздо меньшими расходами.
– Чтобы понять истоки ванкуверизма, – включается в разговор Тревор, – нужно прежде всего понять, чего не сделало канадское правительство, в отличие от правительства США. Вы когда-нибудь задумывались о причинах катастрофического расползания американских городов, когда центр постепенно превращается в трущобы, а богатое население переезжает все дальше в пригороды? Среди прочих факторов к расползанию городов привела американская мечта о собственном домике с садиком, поддержанная федеральным правительством: Америка – единственная из развитых стран, где ипотечные проценты списываются с подоходного налога.
Второй фактор – система скоростных автомагистралей, хайвеев, строительство которых после Второй мировой войны финансировалось, в частности, Департаментом обороны США для массовой переброски войск внутри страны. Ни того, ни другого фактора в Канаде не существует. Здесь люди предпочитают жить в городских квартирах, а не в сельских домах, стараются не пользоваться автомобилями, а хайвеи строятся, только когда они абсолютно необходимы. В Ванкувере, например, их нет совсем.
Угольная гавань. Типичный пример застройки 1990-х в стиле «ванкуверизма» – многоэтажные жилые дома на «подиумах» с большими просветами между башнями, чтобы каждый мог наслаждаться видом на залив. На переднем плане видны гидропланы
В конечном итоге, как считает Тревор, все сводится к разнице национальных идеологий. Американская Декларация независимости гарантирует «право на жизнь, свободу» и «стремление к счастью», в то время как канадская конституция обещает «мир, порядок и разумное управление».
– У ванкуверизма, – говорит напоследок Тревор, – есть еще один важный компонент: это европейский феномен (не забывайте, что мы принадлежим британской короне) со всеми вытекающими отсюда последствиями. Мы очень левые, особенно по сравнению с американцами, мы заботимся об экологии и мы очень толерантны – к бездомным, наркоманам, меньшинствам и иммигрантам.
Кстати об иммигрантах: сегодня 30% населения города – китайцы, в основном из Гонконга. Чтобы понять, что это означает, мы сейчас по едем в «Абердин», самый большой китайский торговый центр в Северной Америке. Будьте готовы к тому, что мы окажемся единственными посетителями, говорящими по-английски.
1. Расцвет ванкуверизма во многом связан с именем гонконгского бизнесмена по имени Ли Ка Шинг. Именно он превратил в 1980-х заброшенную индустриальную зону Фолс-Крик в многоэтажное элитное жилье. Он же построил и торговый центр «Абердин»
2. Чайный магазин в торговом центре «Абердин» . Какую бы сумму денег вы ни собирались потратить в этом отделе, вы наверняка оставите в три раза больше. Качество чая того заслуживает
Дружба народов
Массовое переселение китайцев в Ванкувер происходило дважды. Первый раз после победы коммунистов в Китае в 1949 году, второй – перед передачей Гонконга Китаю в 1997-м. Богатые жители города искали место с максимально близким Гонконгу стилем жизни, куда можно было бы вывезти семью и деньги. Несколько городов – Сидней, Гонолулу, Лос-Анджелес, Сан-Франциско, Сиэтл и Ванкувер – боролись за право принять эти несколько тысяч состоятельных и высокообразованных иммигрантов. Победил Ванкувер, получив за это приз в виде 15 миллиардов долларов, вложенных в недвижимость, что тоже повлияло на рост цен на жилье.
Одна из причин победы Ванкувера – сознательная установка местных властей на сохранение и развитие этнического и культурного многообразия. В 1980 году комиссия по планировке утвердила документ «Цели развития Ванкувера», где, в частности, говорилось: «Основным фактором, определяющим лицо города, мы считаем этническое многообразие». Результаты очевидны. В 2006 году меньшинства составляли 51% населения и только для 50% английский язык был родным. Сегодня процент меньшинств только увеличился. В отличие от многих американских городов, где расовые бунты не редкость, сосуществование культур в Ванкувере носит сравнительно мирный характер.
– Вы просто обязаны попробовать дим-сум в ресторане Fisherman’s Terrace в центре «Абердин», – говорит Тревор Бодди. – Мне приходилось есть дим-сум в разных странах, включая Гонконг, но такого больше нет нигде.
В ресторане нас радостно приветствуют на чистом кантонийском наречии. Тревору удается объясниться с официантом жестами, и скоро наш стол покрывается мисочками с удивительными произведениями кулинарного искусства.
– И теперь, – говорит Тревор после ужина, – самый главный объект: «Олимпийский овал».
Экологическая программа города на ближайшие 10 лет
[?] Создать 20 000 новых рабочих мест в экологически чистой промышленности.
• Сократить зависимость от нефти и других видов ископаемого топлива.
• Увеличить термоэффективность зданий на 20%.
• Уменьшить пользование автомобилем: 50% всех передвижений по городу должны производиться пешком, на велосипеде или общественном транспорте.
• Сократить количество сжигаемых твердых отходов на 40%.
• Добиться, чтобы каждый житель города находился в пяти минутах ходьбы от парка, пляжа или другого оазиса природы.
• Сократить «экологический след» каждого жителя на 33%.
• Сделать воду из водопровода самой чистой в мире и сократить ее потребление на 33%.
• Довести чистоту воздуха Ванкувера до уровня требований Всемирной организации здравоохранения.
• Резко увеличить местное производство пищевых продуктов.
Природный элемент
В феврале 2009 года мэр Ванкувера Грегор Робертсон опубликовал новую программу: «Самый зеленый город». Суть ее состоит в том, чтобы к 2020 году сделать Ванкувер самым экологически чистым населенным пунктом в мире. В программе говорится, что жителям города неслыханно повезло с красотами природы. Чтобы они дошли до детей и внуков, нужно свести следы экономической деятельности к минимуму. Хороший пример «экологически сознательного» проектирования – каток под названием «Олимпийский овал». В последние годы глобальное потепление нанесло серьезный ущерб лесной промышленности Канады. Здесь растут те же самые сосны, что и в Сибири, и заражены они тем же самым вредителем-короедом (Dendroctonus ponderosae). Но в Сибири вредители за зиму успевают замерзнуть. В Западной Канаде раньше они тоже замерзали. Когда же средняя зимняя температура Ванкувера поднялась на несколько градусов, этого оказалось достаточно, чтобы вредители смогли пережить зиму и бурно размножиться. Результат: сотни квадратных километров мертвых деревьев. Их древесина, как показала практика, не уступает по прочности древесине живых. Архитектор Боб Джонстон решил превратить ее в крышу здания катка. Она перекрывает 33 750 м2 и целиком собрана из сотен тысяч брусков размером 5×10 сантимет ров. За этот проект архитектор получил специальную премию Королевского архитектурного института Канады. В решении жюри назывались такие качества, как экологически чистое использование «мертвой» древесины для создания уникальной эстетики потолка, размещение в балках из клееной древесины всей системы коммуникаций, а также возможность трансформировать пространство здания под различные виды спорта. «Олимпийский овал» получил и Первую премию Организации строительных инженеров, опередив и Bird’s Nest пекинской Олимпиады, и уникальную раздвижную крышу центрального корта Уимблдона.
Как Олимпиада-2010 повлияет на жизнь Ванкувера
Города, борющиеся за право принимать у себя Олимпиаду, исходят из предположения, что прибыль от нее превысит расходы. Эти предположения не всегда оправдываются. Монреаль, Сидней, Афины и Барселона оказались в минусе. Бюджет лондонской Олимпиады-2012 уже вырос вдвое, так что не исключено, что и Лондон окажется в числе должников. Правительство Британской Колумбии, крупнейшим городом которой является Ванкувер, предполагало, что Олимпиада: • принесет 5600 рабочих мест
• создаст приток туристов
• принесет прибыль от продажи билетов
• будет пропагандировать спорт и здоровый образ жизни
• привлечет 3 миллиарда телезрителей и принесет доход от рекламы
• поможет развитию транспортной сети
• поможет решению жилищных проблем Каждое из этих предположений сегодня подвергается критиками сомнению: 3 миллиарда телезрителей
Здесь может возникнуть та же проблема, что и с продажей билетов. Те канадцы, которые включат канал с Олимпиадой, не будут смотреть какие-то другие передачи, так что общее число телезрителей увеличится незначительно. Жилищный кризис
С одной стороны, построены две олимпийские деревни, которые впоследствии смогут стать жилищем для малоимущих слоев населения. С другой стороны, Олимпиада в целом привела к резкому росту цен на недвижимость и арендной платы. Транспортная сеть
Строительство автомагистрали Sea to Sky, соединяющей Ванкувер с Уистлером, вызвало протесты со стороны защитников окружающей среды. По их мнению, прокладка шоссе разрушила экологический баланс и привела к исчезновению некоторых охраняемых видов животных и птиц. Приток туристов
Все расчеты, касающиеся количества туристов, проводились до финансового кризиса, эффект которого, вероятно, будет ощущаться и в 2010-м. Кроме того, эпидемия свиного гриппа в Британской Колумбии привела уже к 23 смертным случаям. Значительная часть потенциальных туристов может остаться дома. Рабочие места
Предположение, что 5600 новых мест будут заняты теми, кто сейчас без работы, безосновательно. Скорее всего, их займут те, кто просто сменит одну работу на другую. В любом случае безработица в Британской Колумбии ниже других канадских регионов. Прибыль от продажи билетов
Организационный комитет предполагает, что 30% билетов будут куплены иностранцами, а оставшиеся – жителями Британской Колумбии. Однако организаторы не учитывают, что человек, покупающий билет на Олимпиаду, как правило, отказывается от каких-то других развлечений – и по финансовым соображениям, и просто потому, что не может быть в двух местах одновременно. Прибыль от продажи билетов может оказаться намного ниже ожидаемой. Образ жизни
Многие спортивные сооружения окажутся закрыты для публики, поэтому число людей, занимающихся спортом, может уменьшиться. Кроме того, олимпиада может создать ряд проблем в повседневной жизни: некоторые улицы и шоссе будут перекрыты. Возможно, город попытается избавиться от бездомных и нищих, как это произошло в Атланте в 1996 году, когда все бездомные, чтобы город выглядел наряднее, были просто арестованы. В целом и организаторы, и их критики согласны в одном: за время, оставшееся до открытия Олимпиады, может произойти столько изменений, что все прогнозы – и оптимистические, и пессимистические – окажутся ошибочными. Время покажет.
Олимпийская деревня в районе Фолс-Крик. Сферическая конструкция архитектора Бруно Фрески осталась от «Экспо-86»
«Ванстердам»
Либеральные городские власти Ванкувера вот уже пятый год проводят социальный эксперимент. В городе серьезная проблема с наркоманией. Это, видимо, наследие эпохи хиппи, когда Сан-Франциско и Ванкувер, в которых никогда не бывает ни слишком жарко, ни слишком холодно, стали прибежищами бездомных «детей цветов». Полицейская борьба с наркоманией, как утверждают работники городской медслужбы, усугуб ляет проблему и обходится городу в миллионы долларов. Наркоманы колются в грязных подворотнях, передавая друг другу шприцы, часто зараженные СПИДом и гепатитом. Потом их подбирает скорая помощь, и они попадают в больницы, где их спасают за счет налогоплательщиков. Первый шаг к излечению от наркомании, считают городские медики, – вывести наркоманов из антисанитарных условий.
Для этого в 2003 году в центре Ванкувера был открыт «Инсайт» – первое в Северной Америке учреждение для наркоманов, куда можно прийти в любое время дня и ночи, бесплатно получить стерильный шприц и под наблюдением мед сестры вколоть себе дозу. Наркотики, правда, надо приносить с собой, но купить их здесь почти так же легко, как в Амстердаме: неслучайно местные жители называют свой город «Ванстердамом». Я чувствую, в этом месте отдельные читатели решат, что либеральный ванкуверизм – это для них, и начнут складывать чемоданы, но я бы все-таки посоветовал дочитать до конца. Этот «наркотический рай» имеет свои теневые стороны.
Тревор Бодди посоветовал нам побродить вечером по Ист-Энду и своими глазами увидеть результаты либерального отношения к наркомании. Идем по улице Кордова, поворачиваем налево, а потом, как учил Тревор, еще раз налево. Мы в проезде между домами. Справа явно модный ресторан, слева из полумрака появляется женская фигура. Не обращая на нас внимания и не замедляя шагов, женщина сосредоточенно красит ресницы. Еще сто метров между мусорными баками – и перед нами появляется другая женская фигура, несколько оплывшая и бесформенная.
– Всего за двадцать пять долларов, – говорит она нам заговорщицким тоном, – я могу прочесть вам свою поэму.
– Один доллар, – предлагаю я.
– Три! – быстро парирует она.
Сходимся на двух ради возможности ее сфотографировать. Поэтесса читает нам что-то про любовь к природе, получает гонорар и скрывается в темноте. Тут же появляется другая творческая личность, на этот раз художница. Она сообщает, что ее зовут Триш, и зазывно машет перед нами своим произведением. Ее фотография обходится нам в лишний доллар.
В хоккей, как известно, играют настоящие мужчины, но серфинг под воздушным змеем – это, пожалуй, еще круче. Ванкувер расположен таким образом, что некоторым жителям удается заняться кайтингом не только по выходным, но и в обеденный перерыв
Надо сказать, что толерантность городских властей к наркотикам не распространяется на торговлю ими. Иными словами, если полицейский нашел у тебя индивидуальную дозу, он отпустит тебя с миром (в отличие от США, где ты немедленно попал бы в тюрьму), но целая партия «тяжелых» наркотиков – это уже преступление даже в либеральном Ванкувере (как, впрочем, и в Амстердаме). Первое, что мы видим, подходя к местному пабу, – это группу полицейских, обыскивающих сумку черного парня и тут же надевающих на него наручники. Вид у парня спокойный и даже скучающий, видно, ему не привыкать.
Приглядываемся к толпе входящих и выходящих из паба. Похоже, что мы единственные, кто не находится в состоянии наркотического или алкогольного опьянения. Заметив наши фотоаппараты, некоторые подходят и пытаются рассказать всю историю своей трудной жизни. Каждый рассказ обычно кончается фразой:
– Я-то сам не наркоман, и вообще я здесь случайно, но остальные – конченые люди. Посмотрите на них – настоящие зомби.
Рейс Ванкувер – Лос-Анджелес. Я возвращаюсь домой. Что же мне удалось выяснить? Для разных людей ванкуверизм означает разное. Для одних это возможность видеть из окна горы и океан. Для других – не пользоваться автомобилем и ходить пешком за покупками. Для третьих – вколоть себе дозу героина в комфортабельных условиях. Кому-то нравится отсутствие шовинизма и возможность прожить с одним кантонийским диалектом. Кто-то доволен тем, что с утра можно совершить восхождение на гору, днем заняться виндсерфингом, а вечером поваляться на пляже. Зимой к этому добавляются еще два горнолыжных курорта мирового класса – Уистлер и Банфф.
Каждое из этих качеств, как мы выяснили, имеет и обратную сторону. И все же уникальное сочетание нетронутой природы, рационального планирования, изысканной многонациональной кухни и европейской элегантности городского ландшафта делают Ванкувер местом, из которого не хочется уезжать.
Остановите самолет!
Фото Ани Чибисовой
Владимир Паперный
Несгинувшие майя
В рыночный день на ступенях церкви Св. Фомы в Чичикастенанго не протолкнуться. Люди из окрестных деревень съезжаются сюда, чтобы продать сельские продукты и поделки и накупить разных товаров, которые в Гватемале, как и везде в мире, в основном китайского производства
Название народа майя чаще всего сочетают с эпитетом «древний», а об их цивилизации говорят не иначе как о «таинственно исчезнувшей». Да, великие майянские города по неизвестной причине опустели еще до прихода конкистадоров. Но сами майя никуда не пропали, они и сегодня составляют большинство населения Гватемалы.
Современные майя относятся к своим прославленным предкам примерно так же, как современные греки, египтяне и прочие наследники древних цивилизаций – к своим. С той лишь разницей, что долгое время их наследие никого не интересовало и целенаправленно уничтожалось – так мало доверия внушал испанцам коренной народ Мезоамерики.
Напористая, лучше оснащенная технически и идеологически, европейская цивилизация, казалось, не оставляла майянской шансов. На смену обсидиановому ножу пришел железный мачете, человеческие жертвоприношения уступили место католическим процессиям, вместо извести в строительстве стали использовать цемент. И все же за прошедшие 500 лет майя отчасти сохранили тысячелетнее наследие предков и причудливо включили его в современную жизнь. Со следами древних обычаев часто приходится сталкиваться в Гватемале, где майя намного больше, чем в соседней Мексике, причем в самых неожиданных ситуациях.
Вопрос удобства
В аэропорту Гватемала-Сити с огромного плаката на прибывающих смотрели черные и блестящие, как маслины, глаза индейского мальчика. Многоцветное полотно, которым ребенок был привязан к материнской спине, и надпись «сердце мира майя» однозначно указывали на его этническую принадлежность. Под плакатом гватемальский таможенник не глядя ставил печати в паспорта. Он был чем-то неуловимо похож на мальчика с плаката. Но с уверенностью утверждать, что он майя, было невозможно.
Каждый гватемалец свою этническую принадлежность определяет сам. Поэтому данные о составе населения очень расплывчаты: от 40% до 75% – майя, остальные – испано-индейские метисы, ладино. По физическим характеристикам различить их в большинстве случаев нельзя, чем многие и пользуются, причисляя себя то к одной, то к другой категории. Те, кто носит традиционный костюм и говорит на одном из майянских языков, принадлежат к «коренному народу». Те, кто одевается на европейский манер и владеет испанским, считаются ладино.
Ярким представителем этой категории был наш гид Рикардо, которого все его знакомые уважительно именовали доном Ричардом. Меня он называл исключительно «мамуся», несмотря на то что я могла бы сойти за его дочь: «Мамуся, посмотри на Рехиса, – говорил он про нашего водителя, пока тот не слышал. – По рождению он майя-киче, но ходит в джинсах и на языке киче не говорит, он – типичный ладино в первом поколении».
В Гватемале самый высокий в Центральной Америке уровень рождаемости (4,7 детей на женщину) и смертности при родах (190 женщин на 100 000 новорожденных). Одной из самых серьезных проблем майянских женщин, особенно в сельских районах, является нестабильность семьи. Мужчины в поисках лучшей жизни часто идут в армию, полицию или просто уезжают в город, покидая свои семьи.
Более 30% гватемалок – одинокие матери, которые не получают никаких алиментов на детей, поскольку ни брак, ни развод в деревнях чаще всего не регистрируются. В 2008 году принят закон, по которому для привлечения к уплате алиментов любому предполагаемому отцу – по заявлению матери – придется делать анализ ДНК
Еще лет двадцать назад наш Рехис очень порадовал бы своей жизненной позицией гватемальские власти (традиционно состоящие из ладино), которым будущее виделось более привлекательным без «отсталого индейского элемента». Сегодня, когда в моде национальное своеобразие, Гватемала вдруг вспомнила, что ее главное достояние – коренной народ, объявила себя «сердцем мира майя», рассчитывая на приток туристов. Привлечь их было непросто: слава у Гватемалы до недавних пор была сомнительная – до 1996 года в стране 36 лет шла гражданская война, потом общество стали терроризировать бандитские группировки – мары…
Но на все есть решение у правительства: туристические зоны теперь под надежной охраной, и даже те, кто захочет сойти с проторенных троп, могут рассчитывать на поддержку властей. И вот мы мчимся на запад от столицы, в горную часть страны, по прекрасному Панамериканскому шоссе, а ровно на полкорпуса сзади мчится патрульная машина с мигалкой. Трое до зубов вооруженных полицейских готовы при необходимости защищать корреспондентов «Вокруг света». «Нашей безопасности что-то угрожает?» – «Что ты, мамуся, Гватемала – абсолютно безопасная страна. Обычная мера предосторожности для особых гостей». Серьезность меры несколько смягчало то, что все трое грозных патрульных, как и все «коренное население» страны, были ниже меня примерно на голову, а мой рост – 1,62 метра.
Современный майянский костюм – изобретение колонизаторов. Их смущали местные фасоны, поэтому мужчин заставили сменить набедренные повязки на штаны, женщин – прикрыть грудь. Но орнаменты и техника ткачества сохранились – по узору на одежде можно точно определить происхождение ее обладателя. В колониальные времена плантаторы пользовались этим, чтобы отличать «своих» индейцев от «чужих». На изготовление женской блузы – уипиля – уходит не менее шести недель, ее стоимость достигает 1800 кетцалей (225 долларов США)
Полезные товары
Мы уже несколько часов бродили по «самому большому в мире» майянскому рынку. Он занимал горный поселок Чичикастенанго целиком. За нами по рынку бродили взрослые и дети с тюками, наполненными тканными вручную полотнами таких цветов, что сводило скулы. Сюжетам вышивки позавидовал бы любой музей наивного искусства. Но на рынке, куда привозят всех туристов, посещающих Гватемалу, просто из спортивного интереса хотелось найти что-нибудь «нетуристическое».
Из «нетуристического» чаще всего попадались черные шары мыла из свиного жира, куски смолы для ароматических курений (пом) и ржавые мачете. Но мое внимание привлек другой предмет: мекапаль – налобник для переноски грузов. Он представляет собой полоску толстой кожи, к которой с обоих концов прикреплены веревки. Полоску закрепляют на лбу, веревками закрепляют за спиной груз. При помощи мекапаля местные мужчины могут в одиночку перенести средней величины шкаф или мешок кукурузы в собственный рост. Однажды мы видели, как пожилой индеец таким образом в одиночку нес гроб (думаю, что пустой).
Когда-то майя зажимали при помощи дощечек головы новорожденных, чтобы их череп принимал продолговатую форму. Некоторые ученые считают, что они делали это не только для красоты, но и чтобы лучше держался мекапаль. Приверженность древнего народа этому приспособлению понятна – он не знал колеса. Но и сегодня его потомки признают колесо только в составе транспортного средства: автобуса, грузовика, на худой конец велосипеда. Производителям тачек, сумок-тележек и детских колясок бессмысленно бороться за гватемальский рынок. Женщины здесь носят детей за спиной в полотняном тюке, мелкий груз – на голове, а крупный груз переносят мужчины с помощью мекапаля.
«Какой лучше?» – спросила я у торговца мекапалями. «Вам для какого груза?» – спросил он в ответ на ломаном испанском. Его вопрос вернул меня к реальности, и вместо мекапаля я купила у кроткой женщины с ребенком за спиной синего деревянного ягуара с желтыми цветами на боках.
Маисовые люди
Знаменитую книгу «Пополь-Вух» («Книга Совета») называют «индейской Библией», потому что это единственный сохранившийся майянский источник, который описывает сотворение мира и людей. Согласно ей, древним богам удалось сделать человека лишь с третьей попытки, когда в качестве материала был избран маис (люди из глины и дерева оказались ущербными, и их пришлось уничтожить). Строго говоря, «Книга Совета» описывает историю только одного народа майя – киче. Но все, кого принято причислять к майя – около 30 этнических групп Гватемалы, южных штатов Мексики, Белиза, Сальвадора и запада Гондураса, – называют себя «маисовыми людьми». Помимо общего происхождения от кукурузы их объединяет язык – все живые варианты (около 30 языков, из них 21 только в Гватемале) восходят к одному праязыку. Он разделился еще до прихода испанцев. Майяб («Страна майя») никогда не была империей, подобно ацтекской или римской, а состояла из десятков городов-государств, которые торговали между собой, объединялись в союзы, завоевывали соседей. Каждое из них имело свой язык, историю и даже богов. Но бог маиса, изображавшийся в виде юноши, почитался по всему Майябу. В мифе о происхождении человека отражена та гигантская роль, которую сыграл маис в жизни индейцев Мезоамерики: окультуривание этого злака (около XIV века до н. э.) позволило им экономить время на охоте и собирательстве и посвятить себя строительству, астрономии и земледелию. Кукуруза и сегодня остается царицей гватемальских полей и основой рациона гватемальцев. С древности майя отваривают маис в растворе негашеной извести, чтобы сделать зерна более мягкими и придать массе вязкость (отчего кукурузные лепешки в Гватемале имеют голубоватый цвет). Сопутствующие этому химические процессы повышают усвояемость минералов, аминокислот и витаминов, в особенности ниацина (витамин В3). Именно поэтому майя удавалось и удается избежать ряда заболеваний, в частности пеллагры, которые характерны для тех районов, где основным пищевым продуктом служит кукуруза. Столь полезное сочетание маиса и извести стало, по одной из версий, косвенной причиной гибели древней майянской цивилизации классического периода, центры которой находились в джунглях департамента Петен. Огромные массивы леса вырубались не только под посевы, но и для обжига известняка (известь служила также строительным материалом), в результате чего изменился климат, последовали засуха, голод, войны, и древним майя пришлось покинуть свои города. Сегодня над маисовыми людьми нависла другая проблема: биотопливо из кукурузы. Его изобретение привело к повышению мировых цен на маис, тогда как Гватемала, будучи крупнейшим производителем кукурузы, ежегодно вынуждена докупать значительное ее количество. Рассчитывая перевести 40% своего автопарка на биоэтанол к 2022 году, американцы планировали закупать сырье в Гватемале. Пока эти планы вряд ли осуществимы – экспорт кукурузы означал бы для страны угрозу тотального голода.
Веселая братия
Рынок перетекал в церковь Святого Фомы почти незаметно. Торговые точки располагались даже на ведущих к храму крутых ступенях – таких же, какие ведут на древние пирамиды. Ступеней было ровно 20 – священное для майя число. На них торговали цветами, свечами и помом. Так же как перед пирамидами, перед лестницей был установлен алтарь – круглый плоский камень, с которого клубами поднимался дым от тлеющего пома. Вместе с дымом к небу поднимались разнообразные просьбы местных жителей. Прямо перед входом нарядно одетый мужчина размахивал жестяной банкой, из которой тоже валил дым.
Сквозь толпу к нам протиснулся бойкий парень в оранжевом жилете, какие носят дорожные строители. «Виктор, официальный местный гид, – представился он и указал на мужчину с жестяной банкой. – Это ахких, майянский жрец, он мой дядя. Не хотите ли зайти в церковь, где была найдена индейская библия «Пополь-Вух»?» Внутри церковь была похожа на ангар с двумя рядами скамеек. В проходе между скамейками лежали плиты, под которыми покоились священные предки майя. Окруженный людьми ахких жег над плитами пом и свечи, лил водку и мед, сыпал лепестки цветов. Ничуть не смущаясь христианским антуражем и взглядами зевак, он выступал посредником между майя и их древними предками.
Праздник архангела Михаила в Тотоникапане. Католичество, принесенное конкистадорами, у майя легло на благодатную почву: в традиционных верованиях было много похожих обрядов и символов. Например, крест у древних майя символизировал мировое дерево сейбу. Христианские миссионеры не разрешали почитать сейбу, но кресты в церквях стилизовали под ствол дерева
