Текст книги "Журнал «Вокруг Света» №01 за 2010 год"
Автор книги: Вокруг Света Журнал
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)
Резонансное магнитное связывание объединяет достоинства обоих устройств. Как и в трансформаторе, используются две магнитные катушки. Как и в радиосвязи, они включаются в приемный и передающий контуры, настроенные в резонанс друг с другом. Обычно связь между катушками трансформатора быстро ослабевает при удалении, а при удалении радиоприемника от источника сигнала быстро падает КПД передачи энергии. Но при одновременном использовании магнитной и резонансной связи, как показало компьютерное моделирование, падение КПД и индуцированного в приемнике тока происходит гораздо более плавно. На расстоянии в несколько радиусов катушки «резонансный» ток по компьютерным расчетам оказывался сильнее «нерезонансного» в миллион раз. Экспериментаторы из MIT поначалу даже не верили собственным вычислениям: так просто – и никто до сих пор не попробовал это сделать!
Кто заплатит за вайтрисити?
Опубликовав свои расчеты в журнале Science, авторы занялись экспериментальными исследованиями. Год спустя они уже передавали на 2 метра 15 сантиметров поток энергии в 60 ватт с КПД в 40% – достаточно, чтобы зажечь лампочку. По словам авторов, уже сейчас можно достичь того, чтобы ноутбук начинал заряжаться при вносе в комнату, оборудованную системой, которую они, готовясь к выходу на рынок, назвали WiTricity (вайтрисити) – от слов wireless electricity (беспроводное электричество).
Башня «Уорденклиф» (1902) – символ неудачной попытки Николы Тесла подступиться к проблеме беспроводной передачи энергии. Фото: CORBIS/FOTO SA
Прошло еще два года, и подобные технологии стали анонсировать гиганты мировой электроники. В октябре 2009 года Sony продемонстрировала 22-дюймовый ЖК-телевизор, который питается беспроводным способом на расстоянии 50 сантиметров от передатчика. «Если использовать специальные «пассивные расширители», то можно и все 80 сантиметров», – говорится в пресс-релизе Sony. Правда, тут же дана сноска мелким шрифтом о том, что с телевизором эти самые расширители не тестировались. Но даже если их опробовали только с лампочкой – тоже неплохо. Главное, что разработки идут широким фронтом. Создан «Консорциум беспроводной энергии» (Wireless Power Consortium), в котором предлагают участвовать всем желающим ( www.wirelesspowerconsortium.com ), и он уже готовит к выпуску стандарт технологии WiTricity. В ближайшем будущем нам обещают расширение радиуса действия до 5 метров, а это уже очень неплохо. Действительно, если разместить «катушку-передатчик» на потолке или под полом в центре комнаты, то в радиусе действия зарядки окажется все помещение. И, быть может, тогда хаос проводов на рабочем столе наконец-то удастся победить.
Долговременное воздействие на здоровье такого рода систем предстоит еще тщательно изучить. А вот то, что при существенном увеличении радиуса действия технологии возникнет серьезная юридическая коллизия, несомненно. Как регламентировать потребление электроэнергии? Проще говоря, кто будет платить за электричество, которое берется «из воздуха»? Впрочем, понятно кто – владелец «зарядного устройства», тот, кто юридически считается покупателем подведенной к нему обычными проводами энергии. Что же касается тех, кто этим пользуется... Если зарядка действует внутри дома-офиса, это еще понятно и нормально. Но как заблокировать пользование энергией «со стороны»? Вороватый сосед или просто посторонний человек, подойдя снаружи к стене вашей квартиры или дома, сможет бесплатно заряжать свои мобильники, ноутбуки или даже что-то посерьезнее, скажем, припаркованный у дома электромобиль. Ведь в отличие от беспроводной передачи информации по Wi-Fi или Bluetooth пароль на энергию не поставишь. Если учесть, что, скорее всего, подобная технология впервые активно заработает в США, где граждане имеют обыкновение судиться с соседом по любому поводу, журналистов ждут занятные информационные поводы: смекалистых людей за океаном тоже хватает.
Алексей Паевский
Киты: галопом к морю
Эволюция – не всегда движение к новому. Бывают и отступления. Но это не всегда деградация: все зависит от качества изменений организма в процессе развития. Этот принцип относится и к китам, вернувшимся с суши обратно в воду. Они не только не регрессировали, но и сумели так приспособиться к водНевидимая сторонаной среде, что оставили далеко позади себя все остальные виды живых существ, спустившихся в воду одновременно с ними или после них.
Кто самый близкий родственник бегемота ? Нет, не слон и не носорог . Правильный ответ – кит . Конечно, на первый взгляд это может показаться странным. Кит живет в воде и похож на рыбу: у него и плавники, и хвост… Но физиология китовых однозначно свидетельствует о том, что много миллионов лет назад их предки ходили по земле: киты теплокровны, дышат легкими, а детенышей, выношенных в утробе, выкармливают молоком, как все млекопитающие. Но при чем здесь именно бегемот? Чтобы разобраться в этом, обратимся к очень отдаленным эволюционным событиям.
Водные иммигранты
Возвращение сухопутных живых существ обратно в воду в процессе эволюции случалось не раз. Ученые называют три возможные причины таких переходов: неблагоприятные климатические условия, трудности в поисках пищи и засилье хищников. Зачастую эти факторы действовали одновременно.
Киты как раз и относятся к вторичноводным животным, то есть вернувшимся в океанскую стихию, но занимают среди них особое положение. Кроме мезозойских морских ящеров , это единственная группа позвоночных, которые «полностью забыли» о своем некогда сухопутном образе жизни, в отличие от крокодилов , моржей или пингвинов – тоже вторичноводных, но не потерявших связь с берегом. Киты полностью адаптировались к водной среде, и если их предки ходили на четырех ногах и были покрыты шерстью, то современные китообразные обладают конституцией, идеально подходящей для перемещения в водной среде.
Одной из причин, позволивших предкам китообразных освоить водную среду, могли стать благоприятные внешние условия. Если на суше условия существования ухудшались, то вода вполне могла стать подходящим убежищем. История китовых начинается в эоценовую эпоху, 55 миллионов лет назад. Теплые заливы древнего океана Тетис изобиловали пищей, а ниша, занимаемая крупными морскими хищниками, оставалась относительно свободной. Хотя акулы и крокодилы в те времена чувствовали себя очень неплохо, крупные хищные морские рептилии – плезиозавры и мозазавры – вымерли вместе с динозаврами. Природа дала предкам китов шанс, и они его использовали. Возможно также, что не последнюю роль в прогрессивной эволюции китов сыграл их мозг, который по пока неизвестным причинам развит у китовых лучше, чем у всех остальных современных вторичноводных.
Базилозавр
Жил на Земле 45 млн лет назад, все еще обладал рудиментарными задними конечностями. Несмотря на то что это млекопитающее вело водный образ жизни, оно было неспособно к долгому плаванию и охотилось на мелководье
Кто такие китопарнокопытные?
Итак, как мы поняли, с сушей китов не связывает ничего, кроме… правильно – родственных уз с бегемотом. Это в 1985 году установил, сравнивая белки иммунной системы млекопитающих, Винсент Сарич – профессор Калифорнийского университета в Беркли. Однако долгое время такому факту не могли найти прямого подтверждения непосредственно на палеонтологическом материале. Те костные остатки, которые были в распоряжении ученых, давали основание утверждать только то, что родственниками китов были мезонихии – очень дальние хищные предшественники парнокопытных, похожие на массивных собак и жившие в палеогеновый период (63–33 миллиона лет назад). Об этом свидетельствовали зубы ископаемых китов: как и у мезонихий, они были особой формы – трехвершинные. К этому же добавлялись и некоторые сходные черты в строении черепа. Новые палеонтологические данные появились только в последней четверти ХХ века. В те годы в Пакистане, на месте береговой линии древнего океана Тетис, разделявшего в эоцене (55–37 миллионов лет назад) Евразию и Африку, проводил раскопки известный американский палеонтолог Филипп Гингерич. В 1979 году ему попался кусок черепа неизвестного, явно сухопутного животного размером с большую собаку, жившего около 52 миллионов лет назад. Однако строение слуховой системы у находки странным образом напоминало китовую. Речь шла о так называемой слуховой булле, вернее, о ее медиальном утолщении – массивном костном образовании, встречающемся только у современных морских гигантов. Вскоре были обнаружены зубы и челюсть, подтвердившие связь его обладателя с китообразными. Находку так и назвали – пакицет, то есть «кит из Пакистана». Сначала пакицета представляли как земноводного хищника, похожего на тюленя, – переходное звено от мезонихий к ископаемым китам.
Пакицет
Тазовые кости пакицета Гингерич нашел 30 лет назад. Но он не знал, кому они принадлежали. «Мы в шутку говорили о китах с ногами, – рассказывал ученый, – представить себе их всерьез никому из нас и в го лову не пришло». Но уже следующим эволюционным звеном после пакицета был амбулоцет (фото вверху), по виду – почти крокодил
И только в 2001 году в распоряжение ученых поступил целый скелет этого животного. Он тоже происходил из Пакистана , но его обнаружил уже не Гингерич, а Ханс Тевиссен – профессор анатомии Северо-восточного университетского медицинского колледжа в Огайо. Оказалось, что обликом пакицет напоминал большеголовую, длинномордую собаку размером с волка, обладающую тем не менее копытцами и длинным хвостом. Он вел полуводный образ жизни, о чем свидетельствуют два факта: с одной стороны, остатки пакицета находят в прибрежных морских или речных отложениях, с другой – его слуховой аппарат был не приспособлен для функционирования в водной среде. Вероятно, эти предки китов отправились на мелководье, изобиловавшее рыбой и различными беспозвоночными, когда климатические изменения сократили наземные пищевые ресурсы и усилили конкуренцию между хищниками. Дело в том, что в эоцене произошло похолодание: температура упала в среднем от +28 до +16 °С, что привело к сокращению площади тропических лесов и появлению на их местах обширных открытых пространств. По мнению ученых, за этим последовало увеличение разнообразия и численности псовых, что и привело к обострению конкуренции между хищниками.
Но самое интересное заключается в том, что пакицет был парнокопытным! Об этом свидетельствует его таранная (надпяточная) кость, формирующая нижнюю часть голеностопного сустава и передающая вес тела на стопу. Как у всех парнокопытных (и только у них), у пакицета она состоит как бы из двух блоков, что обеспечивает гибкость стопы при беге. На взгляд палеонтологов, это служит прямым доказательством того, что непосредственный предок кита (о чем свидетельствует его ушная булла) относился к этому же отряду. Так что предполагаемое родство пакицета с бегемотом – тоже парнокопытным животным, было доказано. Теперь стало очевидным, что китообразные отделились от древних парнокопытных уже после того, как последние разошлись с мезонихиями, поэтому некоторые ученые даже объединяют парнокопытных и китообразных в один отряд так называемых китопарнокопытных (Cetartiodactyla).
Родоцет
Жил 47 млн лет назад, был одним из первых китовых, ушедших на большую глубину. Но его задние конечности были еще велики и помогали двигаться под водой. Некоторые из его родственников-протоцетид уже не имели больших зубов и добычу проглатывали целиком. К родоцету это явно не относится
Меняю лапы на хвост
После открытия пакицета в эволюционной цепи «встало на свое место» еще одно ископаемое существо, остатки которого Тевиссен обнаружил в 1992 году на пакистанских берегах Тетиса, в геологических слоях возрастом около 48 миллионов лет. Теперь оказалось, что оно идеально подходит на роль переходного звена между современными китами и их наземными предками. Неизвестное животное, обладавшее трехвершинными зубами, ушной буллой и таранной костью, назвали амбулоцетом – «ходячим китом». Обликом амбулоцет напоминал крупноголового крокодила длиной до трех метров. Большие веслоподобные ступни, завершаемые неким подобием копытцев, свидетельствуют о том, что животное было хорошим пловцом. Причем при передвижении в воде его тело двигалось в вертикальной плоскости, так же как у современных китов, тюленей или морских коров, а не в горизонтальной, как у рыб. В свою очередь, крепкие кости ног, подвижные локтевые и запястные суставы говорят о том, что амбулоцет продолжал неплохо себя чувствовать и на суше.
Вероятно, амбулоцеты охотились, подстерегая добычу на мелководье. Их мощные челюсти были способны схватить достаточно крупную жертву, размером со среднего оленя, а благодаря особому строению носа, размещавшегося уже не на конце морды, как у собак, а выше, как у крокодила, эти хищники имели возможность съесть свой обед, не выходя из воды. Глаза амбулоцета уже давали только боковой обзор, а ушные раковины отсутствовали. Зато в отличие от пакицета он хорошо слышал в водной среде: у него в челюсти появился характерный для всех поздних китовых канал, проводивший звук к уху. Движение своей жертвы по суше амбулоцет отслеживал, прижимая голову к грунту и улавливая вибрации от ее шагов. А на основании результата химического анализа зубов ученые пришли к заключению, что хищник мог охотиться как в соленых, так и в пресных водоемах.
Следующей ступенью эволюции китовых стали так называемые протоцетиды, к которым относятся протоцет, родоцет, эоцет и некоторые другие виды, жившие 47–45 миллионов лет назад. Их скелеты не столь «дефицитны» и известны науке еще с первой половины ХХ века. Протоцетиды были первыми китовыми, переместившимися с мелководья на глубину. Эволюция наградила их горизонтальным хвостовым плавником, который будут наследовать все поколения китов вплоть до наших дней. Но если сегодня киты используют этот плавник как основной орган своего движения, однозначно утверждать то же самое относительно протоцетид ученые не спешат.
Известно, что протоцетиды сохраняли довольно заметные задние конечности. Но могли ли они выходить на сушу – неизвестно. Скорее всего, по образу жизни их можно сопоставить с современными моржами. К протоцетидам относится и макарацет. Его остатки были обнаружены в 2004 году в Восточном Белуджистане (Пакистан). Название свое этот зверь получил за сходство с Макарой – персонажем индийской мифологии, представлявшем собой что-то вроде нашего козерога, только с головой слона. Да-да, у макарацета был хобот! Правда, не очень большой. Возможно, что им он собирал моллюсков или других небольших обитателей дна.
Зигофизитер
Похожий на дельфина зигофизитер, остатки которого были найдены в Италии в слоях возрастом 10 млн лет, в науке на самом деле называется кашалотом-убийцей
Протоцетиды также считаются первыми китообразными, которые сумели распространиться за пределы Индо-Пакистанской области – их остатки найдены в Африке и Северной Америке . Некоторые ученые полагают, что от протоцетид напрямую произошли все более поздние китообразные. По крайней мере протоцетиды задали общую схему дальнейшей эволюции китов: сокращение числа жестко скрепленных между собой крестцовых позвонков (благодаря этому упрощались волнообразные движения тела), исчезновение уже ненужного крестцово-тазового сочленения, к которому крепились задние конечности, сокращение длины шейных позвонков, улучшающее гидродинамику, и перемещение ноздрей на морде все выше.
Протоцетидам наследовали базилозавры, появившиеся на Земле 45 миллионов лет назад. Их ископаемые остатки в основном происходят с юга США и из Египта , но, скорее всего, эти животные были распространены по всему свету. Базилозавры были гигантами: их змеевидное тело с большим хвостовым плавником достигало 25 метров в длину и весило до 6 тонн. Как и прочие древние киты, они имели конические предкоренные и зазубренные коренные зубы. Первый скелет этого морского хищника был найден еще в 1840 году. Находку сделали в Луизиане , на юге США. Но первое его описание было ошибочным: базилозавра приняли за огромную морскую ящерицу (отсюда и его название – «царь-ящерица»). Другие виды позже были найдены в Египте и Пакистане. Больше всего повезло уже известному нам Гингеричу. Ему попался самый полный из всех известных науке скелет базилозавра, да еще 18-метровой длины! Это случилось в 2005 году во время раскопок в так называемой Долине китов, у юго-западной окраины Каира.
Строение позвоночника базилозавра дает возможность предположить, что при плавании он уже мог существенно изгибать тело в вертикальной плоскости (представьте себе, как плывут кит или дельфин). Однако неизвестно: был ли базилозавр способен к длительному плаванию и глубокому нырянию? На сушу он не выходил и, скорее всего, охотился на крупную рыбу недалеко от побережья.
Базилозавры все еще имели задние конечности с несколькими пальцами и подвижным коленным суставом, правда, они были совсем маленькими и не годились для передвижения. Возможно, самцы использовали их для брачных объятий.
Дорудон был родственником и современником базилозавра. При общем сходстве он уступал только размером. Сначала дорудонов даже принимали за детенышей базилозавра. Но в 1990-е все встало на свои места – нашли детенышей дорудона
Рекордсмены эволюции
Надо сказать, что эволюция китовых шла довольно высокими темпами: уже 40 миллионов лет назад появились их современные подотряды: зубатые и усатые киты. Возможно, что этому способствовали изменения климата: уровень Мирового океана понизился, возникли новые холодные течения, а в Южном полушарии начал образовываться ледяной панцирь. В это время киты стали осваивать открытый океан, учиться глубоко нырять и долго оставаться под водой.
Конечно, представленная эволюционная схема развития китовых далека от полноты, равно как далека от нее палеонтология в целом как наука, и в этом ее особенность. Предстоит совершить еще не одно открытие, которое сможет на следующий миллиметр приблизить нас к объективной истине. Но, вероятно, общий вектор развития китов уже определен и меняться не будет. Это подтверждает и открытие, сделанное в 2006 году учеными из Северо-восточного университетского медицинского колледжа в Огайо. Им удалось установить, что дельфины обладают геном, отвечающим за появление у эмбрионов задних конечностей в первые два месяца вынашивания. Затем активируется «контрген» и ненужные «лапы» исчезают. Такой аргумент должен убедить скептиков, не желающих верить в лихие изгибы эволюции.
Иллюстрации Эльдара Закирова
Павел Сидоркин
Полярный камуфляж
Родной дом песцов – тундры, холодные скалы и галечные пляжи арктических побережий, плавучие ледовые поля. Морозы и снега белоснежным красавцам не страшны. Непогода – дело для них привычное, ведь большая часть жизни этих животных проходит при отрицательных температурах. Фото: Art Sowls/US FWS
Зоосправка
Обыкновенный песец Alopex lagopus
Тип хордовые
Класс млекопитающие
Отряд хищные
Семейство собачьи (псовые)
Род песец Сравнительно небольшое животное. Длина тела 50–75 сантиметров, хвоста 25–30 сантиметров, высота в плечах 20–30 сантиметров. Средняя масса тела летом – 3–3,5 килограмма, зимой – около 6 килограммов, максимальная – 10–11 килограммов. Самцы несколько крупнее самок. Строением тела похож на лису, но отличается относительно грузным телом, короткими лапами и мордой, укороченными и закругленными ушами (почти не выступающими из зимнего меха), шерстью на подушечках лап. Обоняние и слух очень остры, зрение развито слабее. Голос – тявкающий лай. Распространен во всех приполярных областях Северного полушария. Питается в основном грызунами, падалью, яйцами и птенцами птиц, рыбой. Размножение сезонное. Щенки рождаются слепыми, открывают глаза на 9–18-й день. Питание молоком продолжается до 1,5–2 месяцев, но и после этого молодые некоторое время держатся вместе с родителями. Размера взрослой особи животные достигают к полугоду, к весне они уже способны к размножению, но полная зрелость наступает только на втором году жизни. Летом оседлы и территориальны: охотничий участок семьи составляет (в зависимости от продуктивности угодий) от 2 до 30 км2. Зимой живут преимущественно поодиночке, мигрируют в очень широких пределах (до тысяч километров). Традиционный объект массового пушного промысла. Некоторые систематики объединяют песца в один род с лисицей.
Размеры животных одного вида или близких видов возрастают от умеренных областей к полярным – гласит одно из закономерных положений зоогеографии. Волки, обитающие в тундре, крупнее своих лесных и степных сородичей, белый медведь – самый крупный из всех медведей (а среди его бурых родственников самые большие живут на Аляске и Камчатке). Согласно правилу Бергмана, немецкого биолога, у теплокровных животных теплопродукция зависит от объема тела, а скорость теплоотдачи – от площади поверхности. С увеличением размеров организмов объем тела растет быстрее, чем его поверхность, поэтому чем крупнее животное, тем меньше драгоценного тепла оно теряет. Но из этого правила есть и исключения: один из самых миниатюрных членов славного семейства собачьих живет только на Крайнем Севере. Английское имя этого зверя означает буквально «арктическая лиса», а по-русски он называется «обыкновенный песец».
Слово «обыкновенный» довольно обманчиво. Во-первых, никаких других песцов просто нет. Все ныне живущие песцы принадлежат к единственному виду, и, несмотря на довольно широкое распространение (песцы населяют все земли вокруг Северного Ледовитого океана), подвидов в нем удается выделить сравнительно мало. Во-вторых, многие черты и признаки песца резко отличают его даже от ближайших родичей, что никак не вяжется с понятием «обыкновенный». Ведь песец – единственный представитель своего семейства, меняющий окраску в зависимости от сезона. Летом песцы носят короткую шубку – темно-бурую на спине и боках, грязно-белую на брюхе. А на зиму они одеваются в роскошный пушистый наряд снежно-белого цвета. Впрочем, не все: некоторые песцы зимой щеголяют в светло-кофейных, изысканно-коричневых, темно-серых с голубым отливом шубах. Такие – независимо от конкретной окраски – именуются «голубыми». Голубые песцы – это не особый вид и не подвид, они встречаются практически во всех популяциях песца, но в большинстве материковых довольно редки. Казалось бы, белая зимняя окраска, скрывающая небольшого хищника от глаз как многочисленных врагов, так и возможной добычи, должна быть безопаснее. Но на некоторых островах все обстоит иначе: среди песцового населения острова Кильдин голубых и белых примерно поровну, а на Командорах и Курилах именно голубые составляют большинство. Причем эти соотношения практически не меняются в ряду поколений – вероятно, так же были распределены варианты окраски среди основателей этих популяций. На их частоту не сильно повлияло даже то, что охотники-промысловики всегда стремились добыть голубых песцов больше: их мех ценится на рынке пушнины выше. По этой же причине на зверофермах разводят в основном голубых песцов, хотя белые размножаются в неволе ничуть не хуже.
В деле смены меха песцы следуют пословице: «Готовь сани летом, а телегу зимой». Весенняя линька у них начинается, когда в тундре весной еще и не пахнет: в апреле или даже конце марта. И почти одновременно с ней у самок песцов начинается течка, а у самцов – турнирные схватки за право иметь семью. Впрочем, на благосклонность одной самки редко претендуют больше двух самцов, и многие пары сохраняются годами. Так что довольно скоро практически все взрослые самки оказываются оплодотворены и начинают подыскивать подходящее жилище для будущего потомства. А эта проблема сложнее, чем выбор спутника жизни. Идеальное место для логова – песчаный холм: в его толще можно вырыть удобную нору, которая всегда будет оставаться сухой и при этом не осыплется. Однако в тундре песчаные холмы встречаются не так уж часто, кроме того, расстояние от логова до ближайшего постоянного водоема не должно превышать полукилометра. В местах обитания песцов все подходящие пригорки используются каждый сезон на протяжении сотен лет и со временем превращаются в настоящие норные городки-лабиринты с 60–80 входами. Правда, реально используются из них 10–12: песцы не склонны к колониальному образу жизни, и у каждой семьи должен быть собственный охотничий участок, иначе она просто не прокормит щенков (хотя иногда 2–3 семьи, как правило, связанные близким родством, селятся вместе). Поэтому претендентов на хорошее жилье обычно больше, чем подходящих для его устройства мест. Те, кому повезло, держатся за свои жилища, возвращаясь в них каждую весну. А неудачники вынуждены довольствоваться норами попроще: расселиной в скалах, каменной россыпью, грудой плавника на берегу и прочими «трущобами».
Сроки размножения песцов эволюционно подобраны так, чтобы рождение и выкармливание потомства приходились на самое сытное время года. Большинство щенков появляется на свет в мае – июне, хотя некоторые успевают родиться еще в апреле, а другие – ближе к концу лета. Их количество в помете зависит от возраста самки (у зрелых матерей их больше, чем у первородящих), ее упитанности. В среднем у каждой пары рождаются 8–9 щенков, но бывает и три, и дюжина, а в отдельных норах находили до 20 малышей – рекорд плодовитости не только для семейства псовых, но и для всего отряда хищных. Впрочем, если подсчет производился не в первый месяц жизни щенков, то без генетического анализа трудно утверждать, что все дети в таких семьях – родные: песцы нередко принимают к себе осиротевших или потерявшихся щенков. Бывает даже, что две живущие по соседству семьи объединяются.
Чаще всего песцовая семья состоит из одной размножающейся пары и оставшихся при них младших дочек – самок из предыдущего помета, хотя некоторые самцы, особенно на Командорских островах, могут иметь и по нескольку жен. Самцы песцов разделяют со своими подругами тяготы воспитания многочисленного потомства. Все взрослые члены семьи неустанно добывают корм сначала для самки (которая промышляет и сама, но по понятным причинам ограничена в своих возможностях), а затем вместе с ней – для щенков. Вкусы песца чрезвычайно широки: подсчитано, что в его рацион входят 125 видов животных и 25 – растений. Песцы охотно едят любую падаль и остатки добычи более крупных хищников, рыбу (как выброшенную морем на берег, так и добытую собственными усилиями), морских беспозвоночных. Разоряют птичьи гнезда, подбирают отбросы и плохо лежащие припасы у жилищ людей, снуют на котиковых лежбищах, подъедая плаценты и мертвых детенышей (а при случае – нападая на живых). В их меню непременно входят тундровые ягоды (черника, морошка), морские водоросли, некоторые травы. Но главный корм песца, его «хлеб» – это грызуны, прежде всего лемминги. Именно от их обилия зависит благополучие полярной лисы: численность леммингов, как и многих других грызунов, подвержена резким колебаниям, и каждый «неурожай» неизбежно влечет за собой спад численности песцов – никакие другие ресурсы не могут компенсировать нехватку леммингов.
Примерно через месяц после рождения щенки начинают выходить из норы, а в начале осени уже присоединяются к родителям в их поисках корма. В сентябре и взрослые, и молодые начинают линять на зиму – белеть. С наступлением зимы выводки разбредаются, и каждый песец решает проблему зимнего выживания самостоятельно.
Густая и длинная зимняя шерсть прекрасно защищает его даже в самые лютые холода, а небольшое тельце производит столько тепла, что в летние месяцы песцы страдают от перегрева. Зимой же песец спокойно спит прямо в снегу, не нуждаясь в каких-либо убежищах. Но все это до тех пор, пока ему есть чем питаться, а вот зимой с этим возникают большие проблемы. Птичьих гнезд нет (да и сами птицы по большей части улетели), замерзший океан не выбрасывает на берег рыбу и морскую живность. Правда, самая главная еда – грызуны – никуда не делась, но теперь ее нужно добывать из-под глубокого снега, а главное – как-то находить под ним.
Проблему зимней бескормицы песцы решают по-разному. Некоторые набиваются в непрошеные компаньоны белым медведям, сопровождая их в странствиях по плавучим льдам и питаясь остатками медвежьей добычи. Но это путь рискованный: ледяное поле всегда может оказаться окруженным многокилометровыми полыньями. Медведь их просто переплывает, песцу же такое не под силу, хотя, вообще-то, он плавает прекрасно.
Другие находят себе такого же кормильца на суше, двигаясь по маршрутам охотников и пожирая животных (в том числе и собственных сородичей), попавших в капканы и ловушки. Есть и такие, кто следует за стадами северных оленей в надежде, что в большом стаде кто-нибудь обязательно падет, а до тех пор можно будет хотя бы с удобствами половить леммингов там, где олени взрыли снег, добираясь до ягеля. Многие же песцы в поисках более сытной жизни пускаются в путешествия по руслам рек и вдоль морских побережий. В основном они движутся на юг, заходя порой далеко вглубь лесной зоны: на тихоокеанском побережье – до низовьев Амура, а в долине Лены – до южного Прибайкалья. В европейской части ареала животные доходят до юга Финляндии, а один был добыт охотником аж под Старой Руссой. Впрочем, в широтном направлении кочевки этих зверей не менее впечатляющи: известен, например, случай, когда песец, помеченный учеными на Таймыре, был впоследствии добыт в 5000 километров к востоку от этого места – на Аляске. Возможно, такая мобильность обеспечивает довольно интенсивный обмен генами, благодаря которому все песцы на всех материках остаются одним видом. Что же касается южных краев, то в них больше не только еды, но и опасностей. В принципе на песца нападают практически все более крупные хищники, но в родной тундре из таковых имеются разве что волки (хотя щенки песцов нередко становятся добычей крупных хищных птиц – орланов и полярных сов). В лесной зоне к ним добавляются обыкновенные лисы, росомахи, домашние и одичавшие собаки… Спасаясь от них, песец старается выбежать на ровный открытый лед: в отличие от большинства хищников у него лапы снизу покрыты густой жесткой шерстью (за что он и получил у зоологов видовое латинское название lagopus, то есть «заячья лапка»), что позволяет коротколапому зверю уйти от более быстроногих преследователей.
В конце зимы те песцы-путешественники, которым повезло, начинают неспешно двигаться обратно к родным местам – навстречу весенней линьке, любви и оседлой жизни.
