Текст книги "Девочка моя (СИ)"
Автор книги: Владислава Кадочникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
========== I ==========
– Да вы ебанулись там все в край!
Отабек вздохнул и помассировал переносицу.
Разумеется, не стоило даже и думать о том, чтобы Юрий вот так просто согласился на это действительно странное предложение. Но говорить так о его семье… это, пожалуй, слишком. Даже для него.
– Ты перегибаешь палку.
– А ты несешь хуйню какую-то! – голос Юра все же немного понизил, но выглядел таким же раздраженным. – Я не собираюсь изображать из себя бабу!
– Всего на пару дней, Юра. Она просто должна увидеть, что у меня действительно есть девушка, и успокоиться уже наконец.
– Ну так найди какую-нибудь девчонку и походи с ней за ручку эти пару дней, да хоть ту же Милу, я-то тут причем?
– И ты сам позволишь мне ее целовать для достоверности? – уточнил Отабек, с удовлетворением отмечая, как Юра тут же осекается, недовольно поджимает губы и смотрит на него как на врага народа. Нет, явно не позволит. – Вот и ответ на твой вопрос. Я встречаюсь с тобой и хочу, чтобы она увидела именно тебя в роли моей девушки, пусть и немного в другом образе. Ну так что, ты согласен?
Он видел, как Юру изнутри буквально разрывают на части гордость и нежелание видеть Отабека, играющего любовь с кем-то, кроме него. И второе, судя по всему, побеждало.
– Два дня, – наконец, сдался он. – И ни минутой больше.
– Два дня. Спасибо, Юра.
Отабек просил о помощи, и Юра, как его парень и друг, обязан был ему помочь. Именно для этого он прилетел в Алматы, прихватив с собой отчаянно напросившуюся на это Милу, убеждающую, что для подготовки к такому делу хорошо знакомая девчонка – это именно то, что надо, да и ей самой, к слову, хотелось бы каких-то своих друзей повидать. К тому же она, предупрежденная заранее о своей роли во всех этих событиях, в свою очередь притащила с собой чемодан, набитый женскими платьями. Прибыв, они сняли номер в гостинице, где и засели, готовясь к одному из самых позорных моментов в недолгой жизни Юрия Плисецкого.
– Слишком яркое.
– Слишком розовое. Фу, убери это от меня, мерзость.
– Слишком… девчачье.
– Но ты и хочешь быть девочкой, разве нет? – утомленно уточнила Мила, отодвигая от все сильнее раздражающегося Плисецкого очередное платье из своего – ну еще и нескольких своих подруг, которых она попросила о помощи – гардероба.
– Я не хочу быть девочкой! – тут же взвился тот, предательски краснея скулами. – Я просто помогаю…
– Ты просто помогаешь своему парню, переодеваясь бабой. Так звучит еще более странно, не находишь? – она чудом увернулась от снаряда из очередного платья, запущенного ей прямо в лицо. – Эй, аккуратнее, это не мое, хозяйка этого платья мне голову откусит, если я его испорчу!
– Да мне посрать, – фыркнул Юра, отворачиваясь. Вся эта затея, еще не успев начаться, уже жутко выводила его из себя. – Что там дальше?
Мила, порывшись в горе шмоток, кинутых в творческом беспорядке на кровать, показала ему очередной наряд – бежевое платье с юбкой-карандаш длиной примерно до колена.
– Слишком длинное. Как в нем вообще ноги раздвигать?
– Ммм…
– Чтобы ходить, тупая баба, чтобы ходить!
– Ладно, давай, хотя бы, определимся с цветом? Розовое и синее ты не хочешь, красное для первой встречи, боюсь, не очень одобрит она… Как насчет бежевого? – Мила уселась прямо на гору платьев – теперь ей уже было совершенно плевать, помнутся они или нет. Юра устроился в кресле, то и дело бросая косые взгляды на экран мобильника – Отабек поехал в аэропорт встречать человека, ради которого все это и затевалось, и оставил их разбираться с образом вдвоем. Бабичева успела пообещать ему напоследок, что своего парня в день икс он не узнает – и тот, кажется, уже готов был в это поверить.
– Почему я просто не могу надеть брюки? Что, девчонок в брюках не существует?
Мила многозначительно посмотрела на него.
– Она, – со вздохом кивнул Юра, поняв ее с полуслова.
– Она, – подтвердила фигуристка. – «Девочки должны быть исключительно в платьицах и бла-бла-бла».
Повисло задумчивое молчание.
– Пускай будет черное. Круто, универсально, все дела – и никаких девчачьих расцветок.
– А может, белое? На тебе будет шикарно смотреться, ты «Агапе» откатывал в белом, я знаю, о чем говорю. Будешь как ангелочек, она тут же тебя обожать начнет, – подскочила Мила, отыскивая взглядом все доступные белые наряды вокруг себя и не замечая, как кривится от последних слов лицо ее друга.
– Нахрен мне ее обожание, пускай посмотрит на меня и свалит. А в белом я буду как какая-то невеста!
– Ну и что? – удивилась Мила. – Разве ты бы не хотел побыть немного невестой Отабека?.. Ой, божечки, как ты мило смущаешься, я должна это сфотать!
– Только приблизься, дура, и я откушу тебе руку!
В итоге платье решили подбирать все же бежевое, и теперь сосредоточенно выискивали на кровати все, что подходило по цвету, и откладывали в отдельную кучку.
– О, я помню это, я была в нем на выпускном в девятом классе! – воскликнула внезапно Мила, вытаскивая длинное платье с открытой спиной, после чего соскочила с кровати, приложила его к телу и закружилась перед зеркалом. – Вот тут мне прицепили цветы, и я представляла себя принцессой, которая вышагивает навстречу своему принцу… А принцем был самый красивый мальчик на параллели, разумеется. Правда, он даже не знал моего имени… Эй, что с тобой?
– Кажется, меня сейчас вырвет чем-то сладким и розовым…
– По-моему, совсем неплохо. Плечи скрывает, выглядит мило … – бормотала Мила, обходя кругом застывшего вокруг зеркала Юру. Потрогав широкую юбку, она задумчиво покивала самой себе.
– Чего ты киваешь, оно стремное! – не сдержалась ее модель, ерзая. – Не буду я его надевать.
– Ты уже его надел, как бы…
– Иди к черту! Расстегни мне эти застежки, хочу его снять.
– То есть твердое нет? – уточнила девушка, расстегивая платье на спине.
– Каменное просто, – подтвердил Юра, выпутываясь из наряда и потягиваясь. – И то, что было до него, тоже дурацкое, там всякие эти рюшечки вообще не в тему.
– Ну а вот это? – она вытащила платье с рукавами до локтей и свободным верхом, ниже пояса переходящим в узкую юбку. – Серьезное и женственное.
– Мне не нравятся такие юбки, в них ходить неудобно. И эти складки сверху – такое ощущение, будто это жир.
– Да какой еще жир, господи, ты меня с ума сведешь, честно слово! – Мила швырнула платье обратно в общую кучу и вытащила следующее, которое после пристального осмотра отправилось туда же. – Ну а это?
– Без лямок, а у меня сисек нет, – посмотрел на нее как на дуру Юра.
– Ты что, ребенок? – развеселилась та. – Не знаешь, что их уже давным-давно делают из всего, что только под руку попадет? Будут у тебя сиськи, да хоть пятого размера, если захочешь.
Плисецкого передернуло.
– Нет уж, я не корова. А если они выпадут или еще что? Эта херня раз – и свалится вниз.
– А ты не скачи как чокнутый, чтобы ничего не выпало, – посоветовали ему. Платье заменили следующим – с открытыми плечами и широкой юбкой в складку. – Ну, тут у тебя будет видно, что плечи широковаты… Хотя не особо-то они у тебя и широкие, ты тощий как палка, плечи узкие, бедра узкие, все узкое. Попробуй, надень.
– Не хочу, – мстительно отозвался Юра, явно слегка задетый таким своим описанием. – Другое давай.
Судя по взгляду, у Милы появилось подозрение, что ее испытывают на прочность и терпение.
– Тут всего три осталось. Если не выберешь из них – придется либо выбирать из того, что уже было, либо начинать все заново с другим цветом. Времени бежать в магазин у нас нет.
Она разложила оставшиеся три платья на кровати и отошла в сторону, позволяя Юре взглянуть на них. Тот замер напротив, сосредоточенно хмурясь, потрогал каждое, после чего решительно хватил то, что посередине.
– Вот это реально самое нормальное.
– Да наконец-то! – взвыла Мила. – Надевай. И только попробуй сказать мне, что тебе что-то опять не нравится! Женщины терпят – и ты потерпишь! Не жить же тебе в нем, в конце-то концов.
Спустя пару минут копошения Юра уставился на себя в зеркале, покрутился пару раз, подергал руками и со вздохом кивнул.
– Ну, такое. Сойдет. Лучше, чем были.
– Мне тоже нравится. Но ты же не думаешь, что на это все? Снимай, переходим к следующему этапу.
И взгляд ее Плисецкому не понравился от слова совсем.
– Это бритва. Новая, не волнуйся. Это гель. Это – твои ноги и подмышки. Волоски, кстати, светлые, незаметные и короткие, видимо, ты из тех счастливчиков, у кого волосы на теле почти не растут… Ну, или очень медленно. Ты точно не должен был родиться девушкой?.. Ладно-ладно, не бесись. В общем, либо бреешь их сам, либо их брею тебе я, что мне, если честно, делать совершенно не хочется, – и, предупреждая кровопролитие, Мила резво выскочила из ванной и навалилась на дверь всем телом, слыша, как беснуется внутри демон, изрыгающий проклятия на нее и всех ее потомков.
Но когда она заглянула внутрь через какое-то время, чудом увернувшись от бутылки с шампунем, то отметила, что в указанных областях у ее жертвы не осталось ни единого волоска.
Видимо, рассудив, что на кухне свет лучше, Мила отправила Юру туда, а сама начала рыться в ящичке с косметикой, швыряя в косметичку все, что могло бы пригодиться в дальнейшем деле.
– Чего? Это будешь делать ты? – заорал удобно устроившийся на кухонном стуле Плисецкий, стоило ему только увидеть довольную донельзя девушку с косметичкой в руках. – Я тебя к себе с этой херней не подпущу!
– Ты позволил мне одеть тебя в платье – теперь ты можешь доверить мне даже свою жизнь! – уверенно припечатала Мила и, оставив косметику на столе, подтащила второй стул, поставив его напротив Юры. – Не беспокойся, тебе очень повезло, что ты сам по себе хорошенький… эй, не смей швырять это в меня!.. Так вот, макияж будет легким, выровняем тебе тон кожи, немного выделим глаза, особенно цвет…
– Я нихрена не понимаю, что ты несешь. – Юра со скептичным выражением лица разглядывал раскладываемые на столе тюбики, баночки, кисточки и иже с ними, чувствуя, как гордость с треском опускается куда-то все ниже и ниже. Одно дело – позволить, например, Лилии немного подкрасить себя перед выступлением на соревновании, а совсем другое – отдать лицо в распоряжение чокнутой девочки-подростка, возомнившей себя великим стилистом и визажистом, при условии, что потом это лицо увидит куча народу.
– Почему ты сказал «это будешь ты?», когда меня с косметичкой увидел? – Мила беззастенчиво вторглась в его размышления, заставив обратить на себя внимание. Кажется, тот факт, что до этого ее никто особо не слушал, ее совсем не смутил. – Кого ты ожидал тут увидеть вместо меня? Не Отабек же тебя красить будет.
– Например, того, у кого профессия такая. Им я как-то больше доверяю, – огрызнулся Юра, мотая головой и не позволяя девушке приблизиться с тюбиком тонального крема. – Вдруг ты меня как проститутку какую-то накрасишь?
Мила лишь фыркнула, давая ему легкий подзатыльник и фиксируя лицо.
– Какого высокого ты обо мне мнения… Ну, в таком случае ты будешь очень миленькой проституткой. А теперь, будь так добр, не шевели мордой, иначе я действительно сделаю так, что Отабека от ужаса удар хватит, когда он тебя увидит.
Юре ничего не оставалось, кроме как подчиниться.
В итоге им пришлось спешно заканчивать со сборами, когда Алтын позвонил и сказал, что все уже их ждут и выехало заказанное такси. К счастью, макияж был закончен, и, в принципе, Юра был готов – по крайней мере, внешне точно.
Получив короткое смс «выехали», Отабек прописался возле окна, выходящего на дорогу, чтобы уж точно не пропустить прибытия важных гостей. Мама, застав его за этим занятием, беззлобно подколола пару раз, после чего начала крутиться рядом, тоже желая стать свидетелем судьбоносного воссоединения. Когда они увидели незнакомую машину, которая, скорее всего, этим самым такси и являлась, они вдвоем вылетели наружу, словно пробки из бутылки, и замерли на крыльце, наблюдая, как с противоположной стороны из салона рыжим чертенком выскакивает Мила, обходит машину, машет им приветственно и, сделав важный вид, медленно открывает вторую дверцу и подает пассажиру руку.
Отабек забывает, как дышать.
В Миле явно пропал дар. Юру в этой нежной красавице с аккуратным, подчеркивающим от природы удачные черты лица макияжем, старательно, но словно немного небрежно уложенными волнами золотистых волос, одетой в платье приятного бежевого цвета, на тонкой талии перехваченное широким поясом, от которого отходила легкая, тонкая юбка в несколько слоев, не доходящая до колен и собирающаяся мягкими складками, было практически не узнать. Нашлась и старательно созданная из подручных материалов не слишком большая грудь. Даже крепкие и тренированные ноги, на которых не видно было ни единого волоска, выглядели вполне себе женственно, никто не заподозрил бы в них нечто мужское. Отабек понял, что бессовестно залип на них, только когда мать пихнула его локтем и, поймав его взгляд, кивнула на прекрасное видение, напоминая, что зайти внутрь дома они должны вместе. Он благодарно улыбнулся ей краем рта и быстрым шагом подошел к мнущейся у машины парочке. Благодарно поцеловав Миле одну из ее золотых рук, он замер возле Юры, не зная даже, как к нему такому лучше подступиться и чувствуя себя школьником на первом свидании с девушкой мечты.
– Привет, – наконец, выдал он, разглядывая красивое лицо.
– Привет, – так же скованно отозвался Юра, одергивая юбку. Сглатывать тоже было непривычно, так как удавка на шее – что-то вроде широкого чокера, надетого для маскировки кадыка – словно бы давила. На крайний случай, если это не поможет и спросят, что у тебя с шеей, сказала ему Мила еще в квартире, надевая украшение, то скажи, что у тебя проблемы со щитовидной железой.
– Ты… Потрясающе выглядишь.
– Спасибо, – Юра слегка порозовел лицом, и Отабек понял, что его, кажется, скоро можно будет отпевать и закапывать. – Ты… Ну, тоже ничего.
Мила со вздохом закатила глаза.
– Кто вообще так комплименты делает? – прошипела она.
– Отъебись, баба, – ответил тот, скривив рот, и Отабеку вдруг стало так легко и хорошо, что хоть плачь – это все еще был его Юра, пусть даже выглядящий так, что страшно даже прикоснуться, вдруг сломаешь красоту неописуемую. Все еще его резкий на язык, ершистый, но прямой и откровенный ближайший друг и первая и, желательно, последняя настоящая любовь.
– Как ощущения? – осведомился он, беря его за руку. – Я, если честно, даже не ожидал такого результата.
– Я себя пиздец как странно чувствую, – признался Юра.
– Никаких матов в этом образе! – вмешалась всеслышашая Мила.
– Отъебись, – повторили ей. – Бека, серьезно, у меня на лицо как будто банку краски вылили, особенно на ресницы! А эта юбка – мне все время кажется, что она сейчас задерется до подбородка. Про туфли я вообще молчу, Мила сказала, что у меня талант на каблуках ходить, но если я вдруг грохнусь тут и сломаю себе ноги – виноват будешь ты один, понял? И только посмей потом не таскать меня везде на коляске!
– Я тебя на руках носить буду, – пообещал Отабек, касаясь губами его щеки. Чувствовался легкий запах пудры, но, в общем, ощущения это совершенно не портило. – Мила, спасибо тебе огромное. Проси в благодарность что хочешь.
– Я подумаю, – ухмыльнулась девушка. – На досуге. И, кстати, каблуки не такие уж и высокие. А теперь поехала я обратно, пока в такси не набежала куча денег за ожидание, раз уж тут моя работа выполнена. Удачи вам.
– Давай я оплачу, – предложил ей Алтын, но она лишь покачала головой, помахала друзьям рукой и нырнула в салон машины, вскоре выехавшей со двора и скрывшейся за углом.
Они остались вдвоем.
Юра повертел головой, оглядывая дом и территорию вокруг, после чего цокнул языком.
– Неплохой домик. Не сравнить с квартиркой моего деда. Богатые такие, что ли?
– Я бы так не сказал, – осторожно отозвался Отабек. Сам он к своему дому уже привык и не видел в нем ничего необычного. – Дом как дом, у нас постоянно тусуются в гостях разные родственники, надо же их где-то селить?
– Оу, звучит стремно. Вечно толпа левого народу, да?
– Не всегда, но достаточно часто.
– Не круто.
– Точно.
Они помолчали пару мгновений, после чего рассмеялись. Неловкость была сглажена и исчезла без следа.
– Пойдем внутрь, – наконец, Отабек вспомнил, что они все еще стоят на улице, и потянул Юру за руку за собой к крыльцу. – Познакомлю тебя с родителями… и с ней.
========== II ==========
Мать Отабека была красивой женщиной с красивым именем. Звали ее Медина, и Юре она понравилась сразу – улыбчивая, легкая в общении и смешливая, в отличие от сына, она тут же начала хлопотать вокруг, интересоваться, хорошо ли он долетел и не хочет ли кушать. Отец Отабека подошел позже, молча приветственно кивнул Юре, и тут же стало понятно, что они с сыном одной крови – похожие внешне и характером, они даже улыбались и хмурились одинаково.
– А это Санжар, – представила его Медина. – Прямо как Санжар Мадиев. Знаешь, кто это?
– Понятия не имею, – честно отозвался Юра.
– Актер такой, – пояснил ее муж. – Не забивай гостю голову.
Огромным плюсом в их копилочку был особенно приятный факт – родители Отабека знали о том, какого на самом деле пола Юра, и вполне спокойно относились к их отношениям. Это было…странно, если учесть, что они исповедовали ислам, а Казахстан нельзя было назвать толерантной к ЛГБТ-сообществу страной. Юра куда больше поверил бы, если бы они его даже на порог не пустили. Но, видимо, эта пара любила своего сына больше чего-либо иного, и это не могло не радовать.
И, разумеется, они собирались подыгрывать в этом небольшом домашнем спектакле «Наш сын привел девочку».
– Прости, – легко улыбнулась Медина. – Мы очень рады с тобой познакомиться, наконец. Отабек много о тебе говорил.
Тот лишь вздохнул, но ничего не сказал.
– Ты такой симпатичный, да еще и вежливый – мечта, а не невестка.
Невестка? Что?
– Мама… – протянул Отабек. – Какая невестка? Он парень, если ты забыла.
– Я не знаю, как его назвать в таком случае, так что пускай будет невесткой, – оправдалась та.
– Не торопись, – тормознул ее муж. – Они еще молодые совсем, какая невестка? Напугаешь еще.
Юра чувствовал, как начинает краснеть от подобных разговоров. Все это было… как-то странно. Да. Он уже говорил это, кажется.
– Ладно, мы пойдем, бабушке покажемся, – очнулся, наконец, бравый сын и, привычно взяв Юру за руку, потянул за собой – больше это было похоже на бегство с поле боя, но Юра совершенно не противился.
Невестка.
Ну надо же.
Гостиная, освещаемая светом из большого окна, была выполнена в светлых тонах. Небольшой электрический камин и висящий над ним плазменный телевизор занимали одну из стен, а у другой стоял диван, два кресла по бокам и стеклянный столик, на котором небрежно были брошены какие-то журналы с яркими обложками. На диване, утопая в подушках, подложенных под спину, восседала худенькая женщина лет пятидесяти-шестидесяти с темными, наверняка крашеными волосами, заплетенными в толстую косу, перекинутую на грудь через плечо. Несмотря на хрупкий вид и субтильное телосложение, взгляд она имела какой-то опасный, властный, цепкий и пронзительный.
Это и была та самая она, ради которой все это затевалось.
Бабушка в этой семье была человеком очень уважаемым и играла большую роль. Вот уже несколько лет она постоянно дергала Отабека по поводу отношений с кем-либо, поэтому, случайно узнав, что у внука есть любимый человек, о котором она понятия не имела, тут же прилетела в гости – уже событие, на самом деле, к ее приезду обычно готовились как к приходу президента, – и потребовала представить ей ту самую девушку, которая сумела заполучить сердце ее внука. Родители лишь развели руками и предложили небольшой обман – и овцы, то бишь сам Отабек, будут целы, и волки сыты. Говорить же ей о настоящем положении дел, то есть о том, что Юра, вообще-то, мальчик, никто не решался, зная, что реакция будет страшной, а то и вовсе опасной для жизни, если помнить о ее больном сердце – бабушка семьи Алтын однополые отношения не жаловала от слова совсем.
– Так-так, неужели я, наконец-то, вижу избранницу моего внука? – голос у нее был глубокий и тягучий, словно патока, обволакивающий и подавляющий.
Жутковатая женщина, признался себе Юра.
– Это моя бабушка, Айзере Алтын. Бабушка, это…
– Думаю, она сама вполне способна представиться. Верно, дорогая? – прервала его та. Отабек вздохнул, но послушно замолчал. – Итак, меня зовут Айзере. Как же зовут тебя?
Юра вдруг понял, что со всеми этими подготовками они с Милой совершенно забыли о кое-чем важном – они не придумали ему нормального имени! Теперь он почти в панике стремительно прокручивал в голове все женские имена, что мог вспомнить, пытаясь найти какое-нибудь похожее на его и легко запоминающееся, однако не мог вспомнить ничего нормального. Секунды текли, а Юра мысленно давал себе подзатыльники за подобную неподготовленность.
Имя, имя, имя… Что-нибудь на Ю? Может, вообще назваться, как Кацудон, Юри, типа Юрий на иностранный манер? Хотя нет, он же русский, это будет звучать странно… Соврать, что кто-то из родителей – иностранец? А если прознают, что это ложь?
– Я Ю… – начал было он медленно – и тут его осенило! Имя это, если честно, ему не очень нравилось, но, в принципе, сейчас вполне могло подойти. Коротко, похоже, и ничего лишнего.
– Меня зовут Юля. Мне тоже очень приятно познакомиться.
– Юля? Что ж, действительно приятно познакомиться. Подойди ближе, девочка моя, – повелела женщина, устремляя на него пристальный взгляд. – Ну же, смелее, не люблю копуш.
Кинув на Отабека напряженный взгляд, Юра послушно сделал несколько шагов вперед. Тот последовал за ним и встал рядом, успокаивая одним своим присутствием.
Чем-то она напоминала ему Барановскую – не то взглядом, не то интонациями и манерами. Поймав себя на этой мысли, Юра непроизвольно выпрямил спину, однако старшей Алтын это, кажется, не слишком пришлось по душе.
– Стой так, как стояла, когда зашла, нечего передо мной хвост пушить, – цокнула она языком и поднялась с дивана. Двигалась она удивительно ловко для пожилой женщины. Подойдя к Юре, она обошла его кругом, разглядывая. – Хм, да, хороша. Вижу, мой внук не преувеличил, когда называл тебя красавицей.
Юра вновь кинул на Отабека взгляд – тот, кусая губы, тут же посмотрел куда-то на стену, не встречаясь с ним взглядом. Это неожиданно развеселило.
– Спасибо, – отозвался Юра, улыбаясь уголком губ.
– Присядь-ка рядом, девочка моя. Поговорим, – это «поговорим» прозвучало довольно зловеще, тут же стирая улыбку с губ. – Дорогой, ты тоже садись. Я не забыла про тебя, мы с тобой поболтаем позже, хорошо?
– Конечно, бабушка, – согласился Отабек, утягивая Юру за собой на диван и легко сжимая его пальцы. – Не дави на нее, пожалуйста, дай ей немного прийти в себя. Я знаю, какой ты иногда бываешь… дотошной.
– Ох, да разве я давлю? – изумилась женщина, поправляя складки на платье и вновь устремляя на устроившуюся рядом с ней парочку пристальный взгляд. – Я давлю на тебя, дорогая? Я тебя пугаю?
– Н…нет, – пробормотал Плисецкий, окончательно теряя смысл всего происходящего. О чем они, черт возьми, говорят вообще?
– Вот видишь, твоя девушка в полном порядке. А теперь расскажи-ка бабушке, девочка моя, как у тебя со здоровьем?
А вот это было неожиданно. Отабек чем-то, кажется, подавился сзади.
– Все в порядке, – уверенно отозвался Юра, вспоминая результаты последнего медицинского обследования.
– Хронические заболевания?
– Нет.
– С зубами все в порядке?
– Да, вроде бы… – заметив хищный блеск в чужих глазах, он тут же исправился: – Да, все в порядке.
– С половой системой? У тебя узкие бедра, не будет ли проблемы с родами?
Теперь подавиться чем-нибудь захотел Юра. Что за допрос вообще, хотел заорать он – но, разумеется, промолчал.
– Понятия не имею. Ну, про роды.
– Нехорошо для девушки не озаботиться такими вещами, – зацокала языком женщина. – Так что с половой системой? Не увиливай от ответа, девочка моя, иначе я могу решить, что ты пытаешься что-то скрыть. Это ведь не так, верно?
– Не так, – уныло согласился Юра, как никогда жалеющий, что вообще согласился на все это. Мог бы сейчас отдыхать дома с ноутом, а не выслушивать дурацкие вопросы и подозрения, притворяясь скромной девочкой-припевочкой. – С моим здоровьем все полностью в порядке – и с половыми органами тоже.
– Отлично. Я слышала, у тебя есть дедушка… Не возражаешь, если я немного поговорю с ним вечером? Ничего личного, девочка моя, но я должна убедиться, что мой внук выбрал достойную девушку. Ты мне нравишься, и, надеюсь, это не изменится через какое-то время. Не. Так. Ли?
Теперь уже не Отабек держал Юру за руку, а сам Юра вцепился в ладонь Отабека, желая лишь свалить из этой комнаты и предупредить деда, который ни сном ни духом об афере, в которой участвует его внучок. «Потерпи еще немного» – успокаивающе шепнули ему на ухо. Но Юра не хотел терпеть еще немного – эта женщина его просто вымораживала.
В коридоре послышались шаги. Дверь приоткрылась – внутрь комнаты заглянула мама Отабека.
– Спускайтесь на ужин, стол накрыли, – сказала она, улыбаясь Юре, кажется, сочувственно. А ведь и правда, подумал тот, она тоже прошла через этот допрос, когда собиралась выходить за своего тогда еще не мужа. Кому, как не ей, его сейчас понять?
– Дай нам несколько минут, – попросила Айзере. Ее невестка без слов кивнула и закрыла дверь – шаги зазвучали в обратном направлении. – Отабек, иди в столовую, мы с Юлей хотим поговорить… как бы это сказать… по-женски.
– Мама же просила спуститься.
– Всего несколько минут, еда никуда не убежит, даже остыть не успеет. Ну же, малыш, не смущай лишний раз свою избранницу и подожди ее за столом.
«Не оставляй меня с ней!» – мысленно вопил Юра, глазами показывая Отабеку, что он с ним сделает, если тот сейчас уйдет. Тот, кажется, застрял на перепутье – не хотелось ни с бабушкой спорить, ни его, Юру, тут с ней оставлять. Старшая Алтын, кажется, поняла его терзания.
– Отабек, выйди, – сурово отчеканила она, хмурясь. – Юля, объясни ему, раз он меня слушать не хочет.
Что ж, умирать – так с песней. Юра кивнул, подтверждая, что все нормально.
– Иди.
Отабек кинул на него последний взгляд, еле заметно ободряюще улыбнулся и вышел, прикрыв за собой дверь. Они остались одни.
Чисто женская компания, чтоб ее.
– О чем вы хотели со мной поговорить? – поинтересовался Юра, незаметно ковыряя ногтем мягкое покрытие дивана и разглядывая стоящие на камине вещи – фоторамки, какие-то награды, декоративный подсвечник и всякие мелкие вещицы.
– Какие у тебя планы на моего внука?
Вау, вот так сразу.
Впрочем, она оказалась права – если бы при этом присутствовал ее внук, Юре было бы немного неудобно говорить об этом. Особенно если учесть, что он сам понятия не имел, какие у него планы. Ну… Чтобы эти отношения никогда не закончились?
– Что вы имеете в виду? – уточнил он. Айзере вздохнула и пошевелилась.
– Серьезно ли это – или так, развлечение, неплохой мальчик и только? Свадьба, дети, семья до гроба – что из этого?
Юра сжал ткань юбки в кулаке, пытаясь не вспылить. Стал бы он творить такую херню, если бы это было лишь развлечением?
– Мне нравится Отабек, – заявил он с вызовом. – И я не собираюсь его бросать.
– Нравится?
– Разумеется, я же сказал…а, – спохватившись, он успел добавить эту необходимую «а» вовремя, так, чтобы было почти незаметно.
– Только нравится? Или ты, все же, любишь его? – уточнила бабушка, поглаживая свою косу. – Или любовь – слишком сильное слово? Говори со мной откровенно, девочка моя.
Это снисходительно-ласковое «девочка моя» начинало бесить.
– Я. Люблю. Его, – отчеканил Юра почти тем же тоном, которым сама женщина не так давно отсылала Отабека за дверь. – И это самые серьезные отношения, которые я вообще могу себе пожелать.
Ну, не считая того, что они до сих пор не переспали. И не живут вместе. И вообще видятся вживую не так часто, как хотелось бы. И пока не говорят о каких-то совместных планах. А так да, все очень серьезно.
– Понятно, – кажется, ему не слишком-то поверили. – Сколько тебе, шестнадцать?
– Семнадцать.
– Ты слишком молода, чтобы говорить об этом с такой уверенностью. Я знаю, ты простой семьи, если дело в деньгах, то я могу заплатить тебе – уйдешь? Деньги многое решают, в том числе и в серьезных отношениях, не так ли?
А вот это было уже слишком.
– Если вы собираетесь говорить об этом, то я действительно сваливаю. Но не от вашего внука, а из этой комнаты, – вскочил Юра и, не дожидаясь ответа на свои слова, решительным шагом вылетел в коридор, от души хлопая дверью и понимая, что этим, судя по всему, запорол все, что только можно было запороть в этом разговоре. Говорил же дедушка – учись управлять своими эмоциями в любой ситуации.
Начали за здравие – закончили за упокой, что тут еще сказать.
========== III ==========
Это был пиздец.
Юра действительно был уверен, что умрет в конце ужина.
Подавится едой. Ну… Или швырнет ее кое-кому в лицо – еще неизвестно, что хуже.
Весь ужин бабушка Отабека не спускала с него глаз.
И это совсем не преувеличение – она смотрела, как он садится, как берет столовые приборы, как режет, как сует куски в рот, как жует, как пьет… Умудряясь при этом с изяществом королевы управляться с вилкой и ножом совершенно вслепую, не глядя на свою собственную тарелку и чашку, она внимательно следила за Юрой, поджимая губы, когда тот совершал какую-то только ей понятную ошибку, и тот готов был поклясться, что в ее голове список «за что можно вышвырнуть эту девицу вон» пополнялся и пополнялся даже тогда, когда он просто дышал рядом с ней. Самым любопытным было то, что она умудрялась делать это так, что никто, кроме Плисецкого, ничего не мог заметить.
Наверное, не стоит и упоминать, что, какой бы потрясной не была еда, через несколько минут такой пытки Юра совершенно потерял всяческий аппетит?
– Что такое, Юля? – расстроено спросила мама Отабека, заметив, как тот отодвигает от себя тарелку с недоконченным ужином. – Невкусно? Или ты не ешь такое? Мне стоило спросить…
– Нет-нет, все прекрасно! – торопливо заверил ее Юра, кинув косой взгляд на старшую Алтын. Та неодобрительно глядела в его тарелку. Что опять тебе не нравится? – хотел заорать он. – Вы очень вкусно готовите. Просто я уже наелась.
– Но ты даже половины не съел…
– Я на диете, – попробовал он зайти с другой стороны.
– Вам с Отабеком я сделала отдельно подходящие для диеты порции, – отбила удар Медина. Юра замолчал, пытаясь придумать что-то еще.
– Она просто застенчивая, – внезапно пришел на помощь Отабек. – Еще не слишком привыкла к вам и чувствует себя неуютно, вот и…