Текст книги "Остан(т)ки осени"

Автор книги: Владислава Черкашина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Однако, она все же осталась с остальными ребятами праздновать итоги конкурса. И домой отправилась только в начале восьмого, когда дежурный просто погнал ребят из школы. Наталья Петровна напоследок улыбнулась и школьники разбрелись кто куда – кто продолжать фуршет, кто домой – готовить домашние задания на завтра.

Утреннего тумана уже не было и вечер стоял ясный, теплый. У ларька у остановки трамвая, где Даша покупала шоколадку – это был ее своего рода ритуал, соблюдаемый каждый день после школы, ее нагнал Денис – одноклассник, неплохой малый. Но он никогда ей не нравился и ее сильно нервировало, что временами одноклассник принимался таскаться за ней повсюду.

– Привет, мои поздравления! – Немного запыхавшись, пока бежал, он счастливо ей улыбнулся.

– Поздравления в чем? Я ведь не победила, – пробурчала Морозова, пряча шоколадку в сумку, ведь если развернуть ее сейчас, то придется с ним делиться – вернее, сперва она предложит, а он, разумеется, не откажется, а делится ей не очень-то хотелось… Точнее, совсем не хотелось.

– Ну, тебе же дали «Мисс С. О. Н.»! – Не терял энтузиазма парнишка. – «Мисс Самый Оригинальный Наряд».

– Тоже мне награда, – кисло буркнула Даша, спеша перейти дорогу, может он поймет намек и отвяжется…

Но нет тут-то было, одноклассник, будто слепой, шел за ней, как за собакой-повыдырем. Чьей-то неведомой рукой включились уличные фонари – Даше всегда было интересно, кто-то один это делает каждый раз или все происходит на автомате? Девочка очень боялась, что в скором будущем машины целиком заменят людей и ей этого очень не хотелось. Она боялась потерять себя.

Они молча прошли оставшийся путь. Но только на подходе к дому Морозовой, по спине девятиклассницы прошел холодок. Шестым чувством она ощутила то, что было и утром и холодный пот пробил ее. Ей мгновенно стало трудно дышать и она прибавила ходу. Но и Денис – будь здоров – не отставал. Парнишка быстро заметил произошедшую перемену в однокласснице и точно знал, что причиной тому не он. Мальчик тоже прибавил ходу. Даша и не заметила, как он взял ее за руку, желая тем самым показать, что он рядом. Ее больше волновало то нечто, что преследовало ее.

Девочка чуть не вскрикнула, когда дверь подъезда открылась и выбежала соседская овчарка. Она нервно нажимала на кнопку вызова лифта, но тот будто специально полз едва заметно. Паренек никак в толк не мог взять – чего она так распереживалась, но давить – требовать разъяснений не стал.

– Спасибо, что проводил, – нервно оглядываясь, произнесла Даша, – увидимся в школе, – промолвила она и скрылась за дверью квартиры.

Что ты делаешь со мной? Что ты хочешь? Реванш? За что? Это я отмстила тебе за все, это я пострадавшая сторона… Так чего же ты хочешь? Страдаешь, что я долго тебя не навещала. Ну, так прости. Последние три дня были целиком заняты подготовкой к никчемному конкурсу, где оценивали не по твоим талантам, а по предыдущим заслугам. «Полиночка – новая «Мисс Осень», поздравляем!». До сих пор противно. Тоже мне новую «звездочку» нашли! Насмешили! Да если бы не ее подруги, она бы и на сцену не вышла. Они все сделали, это они достойны награды, а не она… Как мне это напоминает все то, что было у нас с тобой… «Звездочка»…

Посреди ночи разыгралась буря. Постепенно лысеющие ветки деревьев скреблись в окно напротив Дашиной кровати. Девочка подтянулась к изголовью и прижала колени к груди. Она могла что угодно поставить на то, что под ее окном никогда не росло высоких деревьев – как никак, а они на седьмом этаже жили. Будто чьи-то руки ритмично колотили в ее окно, отбрасывая тени на нее и стену за ней. Да еще и дождь хлестал с такой силой, словно кто-то спустил все тормоза. Одна из веток громче прочих ударила в стекло и, приглушенно вскрикнув, Даша выбежала из спальни. Она не знала, что делать и отдалась первому порыву – лечь к маме.

Даша удивилась – в два часа ночи ее мама лежала с включенным ночником и читала книгу. Женщина сняла очки и устало потерла переносицу.

– Тоже не можешь уснуть? – Не глядя на дочь, спросила она.

– Можно я посплю с тобой? – С дрожью в голосе попросила Даша.

Мама изумленно посмотрела на дочь.

– Конечно.

Даша быстро юркнула под одеяло и свернулась калачиком рядом с маминым теплым телом. Мгновение женщина в замешательстве глядела на дочь, накрывшуюся одеялом с головой, затем осторожно положила руку сверху и погладила. Они никогда не обсуждали события трехлетней давности, но только глупцу не ясно как это сильно повлияло на характер девочки. От теплых круговых поглаживаний мамы Даша быстро успокоилась и уснула с чувством спокойствия и комфорта. Будто она наконец-то оказалась дома.

4

– Петя? – робко позвала Морозова, встав напротив парты, за которой сидел парнишка.

– Есть новости от Иры? – Без особой надежды спросил парень, избегая прямо смотреть в глаза одноклассницы.

Она прерывисто вздохнула, что заставило его на секунду взглянуть на нее, но затем он вновь уставился в учебник.

– Вообще-то, да, – проговорила Даша, нервно облизнув нижнюю губу.

Паренек так и уставился на нее во все глаза. Девятиклассник не верил своим ушам.

– Я весь внимание, – взволнованно сообщил он.

– На днях ее мама обнаружила письмо в почтовом ящике… От Иры, – с заминкой уточнила Даша и, воодушевившись, выдала на одном дыхании. – Ирка пишет, что у нее все здорово… Она отправилась смотреть мир… Не одна.

Даша достоверно знала, что мама Соколовой никому, кроме полиции, о письме не рассказывала. Да и поиски, пусть уже и не такие активные, но продолжались, постепенно сходя на нет.

– Хочешь узнать, что еще она написала? – «Закинула удочку» Морозова.

– С кем она отправилась путешествовать? – Потребовал Петя.

– С одним другом, – ни моргнув и глазом, тут же ответила девочка.

На самом деле, ответ был заготовлен ею заранее. Паренек уныло сглотнул подступивший ком и углубился в чтение учебника, говоря всем своим видом, что разговор окончен.

– Ей очень жаль, что она не смогла с тобой попрощаться, – участливо проговорила Даша.

– Пусть валит, куда ей хочется, – проворчал одноклассник, не отрывая глаз от страницы, но и при этом не видя ни буквы.

– Она просила передать тебе…

– Слушай, отвали вместе со своей подругой! – Взорвался оскорбленный паренек, стрельнув в Дашу негодующим взглядом.

– Х-хорошо, – растерялась Морозова и, понурив голову, отправилась к своему месту.

Петя был зол на себя, что сорвался, но черт побери, она его достала.

Вот теперь он точно о тебе не скучает. Эй, ты там еще не переворачиваешься, нет? А пора бы…

Даша несколько переделала платья Иры, потому они не казались с чужого плеча, когда она день за днем появлялась в них в школе. Ребята постепенно стали замечать – Морозова менялась не только внешне, но и внутренне. Ее плечи стали прямее – она уже почти не горбилась, ее подбородок стал чуточку выше да и глаза не все время опущены в пол. Но чаще всего люди, смотрящие на Дашу Морозову, подмечали мелькающую полуулыбку на ее лице. А Денису – единственному близко подходящему к Морозовой, когда та и не замечала – иногда казалось, будто временами она с кем-то разговаривала, тихо-тихо, но если вслушиваться, то можно было разобрать. К сожалению, удача пока не подворачивалось и любопытство изводило его – о чем и с кем она шепчется? Может быть, галлюцинации? Только вот у него или… У нее?

Я знаю, что становлюсь другой. Меня меняет твое отсутствие. Знаешь, свято место пусто не бывает. Я двигаюсь медленно и осторожно. Его самолюбие задето, он злится, но скоро оттает. Я помогу ему… А ты… Переворачивайся сколько влезет!

Даша вышла из душа, на ходу вытираясь полотенцем. Она вяло осмотрела свою фигуру в зеркале. Безусловно, надеяться, что за одну ночь вырастут необходимые выпуклости – глупо. Но именно с такими надеждами она засыпала каждый день.

Взгляд девочки перефокусировался с тонких пальчиков рук на пол. Под ее ногами расплывалась лужа подозрительного цвета – темно-красная, но светлее, чем запекшаяся кровь. Жидкость шла как из ниоткуда, но Даша сообразила об источнике… Морозова вновь посмотрела на свои руки – они были в крови, даже не просто были. Кровь будто сочилась из них быстрым потоком, но не было ни ран, ни порезов. Девочку охватила паника. Она кинулась к раковине, включила кран на полную мощь и по локти опустила руки, тщетно пытаясь смыть субстанцию.

Ничего не помогало. Даша схватила пемзу для пяток и принялась ею тереть запястья и вплоть до локтей.

– Даш, ты там долго? – Раздался голос мамы за дверью.

Лихорадочный взгляд на запертую дверь. Красная вода выплескивалась на пол, казалось крови в ней было больше чем H2O. Морозова начала чувствовать как страх и паника замедляют ее движения, но она противилась и терла руки быстрее, быстрее, еще быстрее.

– Даша, мне надо на работу, я уже опаздываю, – недовольно сообщила мама за дверью.

Ничего не помогает. Ничего. Что же это? Что? Как быть? Что делать? Как избавиться? Боже, что делать… Что?

– Даша! – Требовательно позвала женщина, так как ни на одну свою реплику не получила ответа. – Если ты сейчас же не откроешь, я выломаю дверь. Между прочим, не я могу опаздать в школу. Считаю до трех!

Девочка резко замерла. Весь пол ванной комнаты был залит кровью, смешанной с водой. Ее руки продолжали кровоточить. Но ничего не помогало. Ничего. И тогда в подростке включился пофигизм. Она подумала просто – будь что будет. И открыла дверь.

– Боже, ты все залила водой, – шокировано протянула ее мама. – Теперь я точно опоздаю на работу, – вздохнула женщина, оценивая масштабы разрушений.

Даша удивленно оглянулась. Нигде не было крови.

– Что с твоими руками? – Поразилась мама, взяв девочку за пальцы, – надо эти царапины чем-то обработать, а то шрамы останутся, – безжизненно произнесла женщина, словно вспомнив что-то из своего прошлого.

Взгляд Дашиной мамы перешел на пемзу, бултыхающуюся в раковине и она догадалась чем дочь так исцарапала себя. Только вот она хотела надеяться, что не знает почему. Очень хотела надеяться.

Даша удивленно взглянула на свою руки, ставшие красные… Но нет, не от крови, а от того ожесточения, с которым она их натерла. Девочка ничего не могла понять. Она ведь видела кровь, была готова поклясться чем угодно, что видела.

– Все хорошо, я все уберу, – сказала она маме, – а ты спеши на работу, нельзя опаздывать.

– Но твои руки нужно обработать, – произнесла женщина, – давай, хотя бы их перевяжем.

В школу Даше пришлось надеть кофту с очень длинными рукавами дабы не дай бог они задрались и одноклассники или кто-нибудь еще мог случайно увидеть забинтованные руки. Она не знала, что они могли бы подумать, но ей очень бы не хотелось, чтобы люди вообще о ней думали. Впервые в жизни.

– Невероятно, что Ира так могла поступить со своей семьей, – к Морозовой подсел надоедливый Денис.

– Как так? – Подперев голову рукой, спросила она.

– Просто взять и бросить их, – парнишка неопределенно повел плечами.

Девочка не смотрела на незваного соседа по парте. Ее взгляд вперился в пространство за окном – почти лысые деревья, остатки золотой листвы на земле. Вовсю шел октябрь, активные дожди и по прогнозу погоды – снег обещал появиться со дня на день. Девятиклассница мысленно предстала перед «хрустальным гробом», погладила рукой там, где голова ее злейшего врага под стеклопластиком, склонила голову набок, разглядывая лицо Соколовой… На самом деле, Морозова давно не навещала «подругу», пару недель – срок большой.

– Она долго не могла решиться, – после затянувшегося молчания проговорила Даша, вернувшись к действительности.

Вот она – сидит за третьей партой первого ряда, у окна, а Денис – рядом, внимательно разглядывает ее лицо. Девочка невольно поморщилась, не его разглядываний ей так хотелось. Ее взгляд невольно перескочил за спину парнишки, где Петя бурно делился новостями с однокашниками. Скоро у бывшего парня Соколовой день рождения. Даша уже знала свой подарок.

Ему так понравится, что от тебя и воспоминаний в его голове не останется. Интересно, черви уже съели твою красоту или еще нет? Плохо, что ты не можешь чувствовать муки. Хотя, хорошо, что ты не можешь кричать. И все-таки любопытно, откуда ты за мною смотришь? Наверняка, снизу. Сверху – просто не возможно. Ты не можешь быть в раю даже если тебя убили. Наверное, ты в чистилище…Как жаль, я не могу слышать твои вопли – черти же должны жарить тебя на сковородах… Интересно, по частям? Но от этого слишком много крови… Крови…

При воспоминании о солоноватой красной жидкости Даша передернула плечами и холодок пролетел вдоль ее позвоночника. Частенько бывало, что она буквально чувствовала, как паника и страх охватывают ее своими щупальцами, закрывая рот, сдавливая горло. К счастью, чем реже она старалась не вспоминать о Соколовой в «хрустальном гробу», тем реже впадала в отчаяние.

– Эй, привет! – Даша робко улыбнулась однокласснику.

Впервые за последние несколько недель ей удалось подловить его в одиночестве. Если бы у Морозовой была самооценка повыше, она бы решила, что Петя избегает ее. Но ей такое и в голову не приходило.

– Привет, – пробурчал парень, ища глазами пути к отступлению.

– Я понимаю, тебе ее все еще не хватает, – тихо, но твердо проговорила девятиклассница.

– Ага, – кивнул Петя, избегая смотреть ей в глаза, будто та медуза Горгона.

– Мне тоже ее очень не хватает, – призналась девочка, – ведь мы были подругами.

– Вообще-то, – мальчик удивился себе – он прямо посмотрел в глаза визави, – ты для нее скорее была рабыней, чем подругой.

Он сам не знал какой реакции ожидал от своих слов. Ему всегда было дискомфортно в обществе Морозовой.

Ей на глаза набежали слезы и ком встал в горле, подбородок слегка задрожал. Она никак не могла понять почему мальчик, в которого она была влюблена сколько себя помнила, так жесток с ней.

– Ты не знаешь, что говоришь, – едва слышно прошептала Даша, уставившись в пол.

– Тебе видней, – Петю обуревали двойственные чувства – с одной стороны, желание поскорее от нее отделаться, с другой – чувство вины за свою грубость.

– Ты не сможешь горевать о ней вечно, – придушив слезы, Морозова посмотрела парню в глаза, – к тому же… Она никогда не вернется.

– С чего ты взяла? – Поразился одноклассник, – здесь ее семья, ее дом… Рано или поздно она вернется, – убежденно проговорил он.

– Нет, – с меланхоличной улыбкой на губах Даша отрицательно покачала головой, четко проговаривая каждое слово, она будто пыталась впечатать их в его память. – Она никогда не вернется.

Она поняла, что сейчас говорить с ним – напрасно тратить время. Даша решила дать парню передышку, ему нужно многое обдумать, понять. Морозова кивнула своим мыслям и двинулась к кабинету – скоро должен быть звонок.

– Но я всегда буду где-то рядом, – незаметно для себя, сказала девочка вслух.

Петя удивленно смотрел ей в спину, убеждая себя, что ему только послышались стальные нотки в ее голосе. Она не может говорить так серьезно и так убежденно о том, что ее «подруга» никогда не вернется. «Никогда» – слишком опасное слово.

5

С исчезновения Иры Соколовой прошло ровно два месяца. Большинство одноклассников и сверстников да и просто школьников давно забыли о ней. Как всегда бывает – важны лишь действующие проблемы, ничто не стоит на месте.

Ноябрь принес с собой на удивление скудные снегопады. Впрочем, дни стояли прохладные. Да и материала для мало-мальски сносных снежков находилось. Даша Морозова шла с уроков домой. Ее гложил вопрос: пригласит ли Петя ее на вечеринку в честь дня рождения, которое будет в пятницу – уже завтра. И как раз когда она ломала голову над ответом, ей в спину прилетел твердый снежок. Она резко обернулась. Веселые глаза младших братьев Иры Соколовой смотрели на Морозову.

– Не смешно, ребята, – раздраженная, что ее задумчивость прервали, выпалила Даша.

– От Ирки тебе привет! – Крикнул младший из пацанят.

Даша живо вспомнила, как с утра вышла пораньше – закинуть письмо в ящик Соколовых.

– Спасибо, передавайте ей тоже, – попыталась улыбнуться девочка.

– А мы не можем, – тут же погрустнел старший – Женя, – у нас нет ее адреса.

– Мама очень без нее тоскует, – подхватил первый.

– Ага, и по ночам до сих пор в Иркиной спальне плачет, – вставил второй.

Взгляд Морозовой хаотично заметался по пространству вокруг. Совесть? Скорее страх о разоблачении… Или все же совесть? Братишки любили Иру, ее маме без нее грустно, наверное, и отцу плохо – он с Иры буквально пылинки сдувал. Даша всегда завидовала отношениям «подруги» с отцом, ведь у нее самой никогда таких не было.

– Вы меня простите, – Морозова заспешила прочь как можно скорее, едва не переходя на бег. – Мне пора.

Ты была лицемерной тварью. Лживой и лицемерной. Но после твоего ухода по тебе горюют. Интересно, а по мне после смерти кто-нибудь будет плакать, кроме мамы?

Даша нередко завидовала тем фантастическим киношным героям, которые могли взять да выключить свои эмоции. Ей бы очень хотелось уметь делать так же. Потому что когда перед тем как пойти на вечеринку к Пете, она свернула к «хрустальному гробу», но застыла в нерешительности в десяти метрах от него, внутри нее словно все похолодело. Морозова была готова поклясться – магия ее фамилии перенеслась на нее. Будто она тоже лежала там под стеклопластиком – спасибо двоюродному брату, которому пока ни разу в голову не пришло и вопросика. Хотя бы элементарного – зачем Дашке-девятикласснице лист стеклопластика с человеческий рост?

Иногда ей хотелось, чтобы ее поймали. Иногда казалось будто кто-то за ней следит, идет по пятам. Но она не думала о том, чтобы пойти и сдаться самой. Во-первых, ее мотивации тут же ее останавливали. Слишком много было сделано и слишком многим было пожертвовано. Во-вторых, конечная цель еще не достигнута. Нельзя останавливаться на полпути иначе не было смысла во всей кампании. А смысл должен быть во всем.

Она перечесала пробор волос – создала видимость, что их больше. При этом девочка старалась не думать о случившемся накануне вечером. Когда она легла спать и выключила свет, крепко зажмурилась и даже укрылась с головой дабы отсветы с окна и ветки деревьев за ним не маячили перед ее глазами… Так вот тогда Даша почувствовала как что-то шевелится. Это что-то было за ее спиной, оно шипело и страх парализовал девочку. Каждый мускул ее тела напрягся в ожидании. Но казалось ничего, кроме нарастающего движения, сопровождаемого шипением, не происходило.

Маленький раздвоенный язычок коснулся виска девятиклассницы и вот тогда она не выдержала и вскочила с кровати с испуганным воплем. Тут же прибежала мама, заставшая дочь за странным занятием – Даша ошалело трипошила свои волосы, будто пытаясь избавиться толи от них, толи от чего-то в них. Женщина включила свет и девочка замерла на месте, так как шипение и движение в ее голове прекратилось.

Поэтому сейчас местами волос было меньше, чем позавчера и потребовалась консультация профессионала, чтобы сотворить на голове порядок.

Но более тщательно Даша подошла к выбору платья. Для такого случая она сшила нечто абсолютно особенное. Легкое голубое платье, больше напоминающее облачко в ясный солнечный день. Однако, как бы хорошо оно не смотрелось на манекене и вешалке, на ней оно выглядело именно как на «живой вешалке». Тогда девочка сделала подол еще короче. Безусловно, платье обрело новый оттенок, зато и Даша стала выглядеть в нем, как принцесса.

На вечеринку Пети она пришла несколько раньше остальных. Свой подарок девочка не выпускала из рук. Несколько месяцев назад Морозова узнала, что бывший парень Иры Соколовой увлекся антиквариатом – более того, он собирал коллекцию песочных часов. Теперь у них вся квартира кишела антикварными штучками. Но Даша готова была зуб дать, что таких старинных песочных часов у него никогда не было и без нее быть не могло. Вообще-то часы датировались восемнадцатым веком и девочка чудом обнаружила их в антикварной лавке.

Как она и ожидала увидев этот подарок парень не просто невероятно поразился, но и был безумно рад. Впервые за годы их знакомства Петя увидел в ней не маленького злобного зверька, а интересную в общении девушку да еще сделавшую такой удивительный подарок.

– Всем подаркам подарок, – довольно сказал он, осторожно устанавливая часы на полке с остальными.

С того дня пошло его исцеление…

С этого дня мой план заработал. Чем больше он проводит времени со мной, тем меньше думает о тебе. Потому что я не позволяю ему даже мельком помыслить о тебе. Ты как червоточинки в картошке. Но я избавлюсь от тебя. Главное, терпение, а именно его у меня в избытке.

День за днем не понятная окружающим дружба между светлым парнем – Петей и сумрачной с таинственной ухмылкой на устах – Дашей становилась крепче. Он действительно и думать не смел об Ире. Ведь Даша столько всего знала о его последнем увлечении – песочных часах. Конечно, парень и сам многое знал, но удивительно, откуда Морозова доставала поразительные подробности.

Но то, что он позволил стать им ближе совсем не означало, что мальчик готов назвать ее своим другом. На самом деле, парнишка до сих пор побаивался смотреть ей прямо в глаза, да и вообще ему не особо нравилось, когда она очень уж пристально глядела на него.

В первых числах декабря Петя пригласил Дашу на хоккей. Воспринимая встречу с друзьями и возлюбленным за своего рода свидание, девочка оделась понаряднее. Серое платье из прочной материи, отороченное кружевами из того же материала, черные леггинсы делавшие ноги визуально стройнее – все это выглядело в других цветах. Вообще с некоторых пор Морозова стала слыть видной модницей школы.

– Классное платье, – восхищенно похвалила Маша Сверстникова. – Тебе идет!

Еще несколько девчонок поохали над шедевром и только Оксана Смирнова тоном своей старшей сестры нарекла платье – «утрированная версия из позапрошлого века». Дашу очень задели эти слова, к тому же с мнением восьмиклассницы считались и никто ее не одернул. Лишь Кирилл ободряюще улыбнулся Морозовой.

– Ты стала красавицей, – доверительно прошептала Таня Ларина.

Они как раз рассаживались по своим местам. Морозова изумленно уставилась на спокойно поправляющую свою юбку соседку слева. Наконец Ларина почувствовала пристальный взгляд справа и встретилась взглядом с Дашей.

– Я серьезно, – подтвердила одиннадцатиклассница.

Морозова расплылась в глупой улыбке, но никто и внимания не обратил на ее реакцию. Почему-то ей было очень важно знать оценку не только Лариной.

Все время, что длился матч Даша не сводила глаз с увлеченного игрой одноклассника. Петя сидел справа от нее и пристально, бурно, и эмоционально следил за действом на льду. Морозова даже не знала – шайбе в чьи ворота он радовался и вскакивал с места с победным кличем. Собственно так вели себя все мальчишки на стадионе, даже некоторые девчонки. Только Таня, сидевшая слева, не проявляла особой заинтересованности игрой. Скорее она просто наблюдала за собравшимися. Несколько рядами ниже сидели ее одноклассники – «квартет соблазняшек» и несколько мальчишек. Но для Даши ничто не представляло такого интереса, как мальчик по имени Петя.

Позже он провожал ее до дома, вспоминая и смакуя самые яркие моменты игры. Даша себе поражалась – и как ей только удавалось поддерживать с ним разговор? Впрочем, парню были достаточны кивки да ее одобрительное мычание.

– Ну, до завтра? – С улыбкой спросил Петя, глядя куда-то ей в лоб.

Девочка была фактически на голову ниже, а с Ирой он был почти одного роста. Парнишка продолжал чувствовать себя странно в обществе Морозовой, но не мог не отметить столь явные изменения и перемены, произошедшие в ней.

– Да, – тихо ответила она и, быстренько встав на цыпочки, впервые за годы их знакомства, легонько чмокнула его в щеку.

Парень сперва даже опешил. Такого он, ясень пень, не ожидал. Но одноклассница не дала ему как-либо отреагировать. Девочка быстро вбежала в подъезд и дверь со скрипом закрылась за ней. Некоторое время Петя постоял, неловко переминаясь, но в итоге кивнул каким-то своим мыслям и пошел домой.

Поздравляю с началом… С зарождением новых отношений, светлых чувств… Я же говорила тебе, что не пройдет и полгода как он забудет о тебе. Говорила, ну, признавайся?! У тебя подикось все лицо злобой перекошено, как раньше бывало, когда ты не получала желаемого. Ну так вот, дорогуша, теперь ты – холодное мясо, а я – живая плоть. И я ему нравлюсь.

Спустя несколько дней пока счастливая Даша ворошилась в обилье тряпья – она создала нешуточный хаос на полу посреди своей комнаты, Маша Сверстникова и ее бой-френд Миша Гаврилюк гуляли по парку, взявшись за руки. Снег лежал тонким, но уверенным слоем. В этом году вообще осадков было мало. Маше нравилось быть первопроходчицей.

– Посмотри, мы словно первые люди во вселенной, – смеясь, сообщила она мальчику.

Миша посмотрел на отпечатки их обуви на снегу. Девочка пробежалась до самого края реки и замерла.

– Как думаешь, лед уже установился? – Обернулась она к мальчику, медленно бредшему в ее сторону.

– Не знаю, – Миша пожал плечами.

– Лучше не буду пока пробовать, – решила девочка и побрела вдоль берега, – здорово будет здесь зависнуть на зимних каникулах с коньками, да?

– Мы же собирались всем классом на лыжную базу, – напомнил Миша.

Он шел параллельно ей, только отставал на пару шагов. Утро стояло морозное. При каждом выдохе изо рта вылетало полупрозрачное белое облачко. Маша задумалась – ей действительно хотелось покататься на коньках, но и на базу вроде лучше всей компанией ехать. Именно с этими размышлениями девочка поскользнулась.

– Ой! – Вскрикнула она, повалившись на землю, и удивилась, – откуда здесь лед?

Даша все никак не могла выбрать что бы перешить. Шкатулка со всевозможными нитками и иголками стояла тут же подле нее. Девочка сидела спиной к окну – лицом к двери и что-то мурлыкала себе под нос, иголкой вытягивая нитки из петель выбранного темно-зеленого платья в горошек. Вообще-то, мало кто знал, что у модницы Соколовой именно это платье было одним из любимых. Вдруг, позади раздался хлопок – Морозова непроизвольно вздрогнула, но почему-то не обернулась на звук. Она замерла в ожидании.

Тишина.

Медленно продолжила вытягивать нитку.

Следующий хлопок.

Даша была уверена – это лопаются шарики на ее Лошарике из воздушных шариков – целая композиция, где к одному огромному шару приделаны несколько маленьких по типу пары рук и ног. Девочка напряглась, но продолжила работу.

Очередной хлопок.

Очень осторожно Даша обернулась. Ее догадка оказалась верна. У Лошарика не хватало одной руки, сделанной из трех маленьких шариков.

Сверстникова встала на четвереньки и провела ладошкой в теплой варежке по снегу чуть выше того места, где она свалилась. От увиденного у нее перехватило дыхание.

– Ты чего там? Не ушиблась? – Миша поспешил к подруге.

– Смотри, – сдавленно протянула Маша, не в силах оторвать глаз от лица под стеклопластиком. – Что это?

Интересно, сегодня он будет меня встречать? Сегодня воскресенье. Школы нет. Но ведь Петя сам сказал – «увидимся завтра». Это должно что-то значить… Следовательно, надо мне что-то новое сшить. Только что? Ах, идею бы мне идею…

Продолжая разделывать любимое платье Соколовой на лоскутки, Даша мысленно представляла фасон нового платья. Но тут после нескольких минут тишины лопнул очередной шарик и одновременно с этим звукам девочка отчетливо увидела резко распахнувшиеся глаза… Соколовой, что лежала в «хрустальном гробу». От неожиданности Морозова уколола палец иголкой и тут же проступила кровь.

Девочка поднесла палец к губам, одновременно с этим убеждая себя, что ей все привиделось.

«Моя жизнь, мои волосы, мои платья, мой парень – ты все у меня отобрала!», – раздался резкий крик Соколовой. Но сколько Даша не оборачивалась, сколько не пыталась понять откуда исходит голос, правда неумолимо твердила свое – Соколова очнулась.

Это невозможно.

«Думала, раз убила меня, так я и отстану?», – издевательски спросила Соколова.

Тебя нет.

«Я есть! Вот она я!», – раздраженно закричала «лучшая подруга».

Не зная что делать Даша метнулась в ванную, но прямо перед ее носом дверь ее же комнаты захлопнулась. В двери не было замка, но сколько Морозова не дергала за ручку – дверь будто бы держали с другой стороны.

Интуитивно она отскочила от двери. И вовремя! Там, где только что была ее голова на двери красовался грязный след от разбитого горшочка с кактусом. Но земля, смешанная с иголками, влетела в лицо девятиклассницы, которая мгновенно с этим вскрикнула.

«Тебе никогда от меня не сбежать. Я всегда буду рядом. Всегда!», – холодно и отчетливо проговорил голос Иры Соколовой.

Ты мертва. Я знаю точно, что мертва.

«Хочешь проверить?», – хмыкнула Соколова.

И вместе с этим что-то отбросило Дашу на пол и земля, как из конвейера посыпалась на нее. Морозова стала задыхаться. Мокрая, холодная почва забивалась ей в рот, попадала в глаза. Ее руки словно отказывались ее слушать – она не могла отмахиваться от потока.

В замке главной входной двери квартиры повернулся ключ. И все пытки Морозовой прекратились. Девочка вдруг обнаружила себя сидящей посреди пола – будто ничего и не было. В одной ее руке была иголка, в другой – полурасделанное платье.

– Даша, ты у себя? – Окликнула ее мама и дверь комнаты приоткрылась.

Женщина увидела, что дочь занята любимом делом и решила не мешать.

– Скоро будем обедать, – проговорила мама и прикрыла за собой дверь.

Однако Даша кое-что обнаружила. Она не могла пошевелить ни единой конечностью. Ее словно сковало. Даже мимика лица не работала. Только глаза оставались в движении. Ей хотелось крикнуть маме, но она не могла элементарно открыть рта, разомкнуть губы. Девочке захотелось плакать, но даже слезы не набирались. Будто ее тело ей больше не принадлежало.

Мужчина средних лет, живущий в хрущевке одной из высоток, чьи окна выходят на реку, вернулся из командировки. В холе подъезда висело потрепанное объявление – розыск. К своему изумлению, он вспомнил, что видел эту девочку. Неожиданно для себя, мужчина припомнил еще кое-что.

– Вот дурак! – Выругался он, заходя в лифт. – Значит, мне не показалось…

В жизни каждого человека наступает период, когда надо абстрагироваться, отрешиться и думать только о том, что действительно важно. Сейчас важно – новое платье. Боже, кто это шевелится под тканью? Ух, показалось. Ерунда все это, не бывает ни привидений, ни чего-то еще. В последнее время я мало спала, наверное, мерещится всякое от усталости…Эй ты! Как тебе черви на завтрак, обед и ужин?

Сразу же после робкого стука дверь отворилась. На пороге Дашиной комнаты стояла ее мама. Женщина будто специально старалась скрыть от девочки стоявших в коридоре мужчин в форме… Или же скрыть от них дочь. Ее мама крепко вцепилась в дверную ручку, будто та была ее опорой. Морозова отметила странную бледность маминой кожи, ни кровинки на лице. Такое выражение было ей знакомо – когда умер папа, Дашина мама несколько дней проходила бледнее мела. Однако, к своему удивлению девочка поняла, что совершенно не волнуется, даже наоборот – среди любимых вещей ей необычайно спокойно.