Текст книги "Ход мамонтом"

Автор книги: Владислав Выставной

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– То, что надо! – одобрительно сказал Гид.

– Думаешь? – с сомнением произнесла Таня. – А не слишком вызывающе?

– Нет, глупая. Это просто класс!

– А ему понравится?

– Даже не сомневайся. Тем более, что смотреть он будет больше на твои ноги...

– Вот тут ты прав. – Таня повернулась на бок и с удовольствием вытянула длинные ноги. – С ногами у меня все в порядке...

– Ты вообще в полном порядке. Главное, не забывай про свою работу...

– Ну, Гидик, ты все-таки, такой зануда...

– Кто зануда? Я зануда? Танюша, ты меня обижаешь. Если хочешь – я замолчу и не буду надоедать тебе своими советами...

– Ой, ну только не обижайся!

– Я не обиделся...

– Нет, ты обиделся!

– Совсем нет...

– Ох, как мне тяжело с тобой. Ладно. Что мне делать?

– А ничего. Жди, пока он сам позвонит.

– Думаешь, он позвонит?

– Позвонит.

– А вдруг не позвонит? А я лежу тут, как дура, жду...

– Позвонит-позвонит. Ты что же, своего Санька не знаешь?

– Ну, почему сразу «Санек»? Он Саша...

– Ну, конечно же, Саша. Только когда он позвонит – не прыгай от радости, как в прошлый раз...

– А я прыгала?

– Еще как... Это может его спугнуть.

– Вот, блин... Чувствую себя, как на охоте...

– Правильно, Танюша. Ты ведь, и вправду, на охоте...

Жека сидел на гранитном блоке и любовался лениво ползущей водой. Напряжение последних дней постепенно сменилось привычкой, напоминающей манию преследования. Только созерцание медленной реки помогало теперь расслабиться и отвлечься от мыслей, ведущих лишь к помутнению рассудка.

Куда легче, на первый взгляд, относились к происходящему Санек и Мишаня. Санек – тот попросту выглядел эдаким бодрячком, которому плевать на все перипетии судьбы. А Мишанино настроение разгадать было вообще невозможно. Он был молчалив и уныл – как обычно.

– Эй, господа бегущие мишени! – раздался радостный голос Санька. – Я тут шаурмы притащил. Налетай!

Санек поставил на гранитный парапет объемистый бумажный пакет, из которого вкусно пахло едой.

– Почему – мишени? – задумчиво произнес Мишаня, запуская в пакет руку. – Мне кажется, что мы – скорее члены Клуба самоубийц...

– Чего? – не понял Санек.

– Он Стивесона не читал, – пояснил Жека, доставая свою порцию обжигающей шаурмы в промасленной бумаге. – А вообще – похоже, ага. Не знаешь даже толком, как, когда и от чего помрешь. Вот съешь, например, эту шаурму...

С удовольствием жующий Санек чуть не подавился.

– Но-но! Я бы попросил! Я их кормлю, а они мне аппетит портят!

– Аппетит – это, конечно, замечательно, – сказал Жека. – Но давайте, все же, решать – что дальше?

– А что дальше? – пожал плечами Санек. – Я думаю, надо из города когти рвать. Здесь нас рано или поздно найдут и кокнут. Корректоров, конечно, еще не так много и у нас есть шанс некоторое время драпать от них. Благо – они не профессионалы. Только вот долго так продолжаться не может...

– Игорь куда-то пропал, – невпопад сказал Мишаня и замер с открытым ртом, в котором, как на стенде красовалась вся начинка восточного фаст-фуда.

– Да, не думаю, что с ним что-то случится, – пожал плечами Санек. – Он же сказал – домой, за вещами смотается – и к нам...

– Меня больше Лена беспокоит, – хмуро сказал Жека. – Ни слуху, ни духу от нее...

Некоторое время жевали молча, сосредоточенно. Будто это могло как-то исправить ситуацию.

Смешно! Их жизнь превратилась в лотерею. Оставалось только ждать, кто из их бывших коллег-корректоров окажется удачливее некоторых. Правильно Санек сказал: хорошо, что их враги – не профессионалы...

В «Макдоналдсе» было шумно и тесно. Здесь царила атмосфера нездорового, излишне азартного интереса к еде.

Джокер старался мысленно отстаниться от галдящее-жующей толпы. Он со покойствием Будды сидел за длинным узким столиком лицом к окну и с хорошо скрытым профессиональным интересом разглядывал прохожих.

Перед ним была только непочатая картонная кружка с кофе. Местные продукты кишат холестерином и не идут на пользу с громадным трудом достигнутой форме. Кофе тоже не стоило пить лишиний раз: тренированному специалисту не нужны химические допинги.

Просто ему нужно было сидеть здесь. Сидеть долго. Столько, сколько нужно, чтобы дождаться, когда объект соблаговолит пройти мимо своей обычной дорогой домой.

Объект – молодой человек по имени Игорь. Ничем не примечателен, нигде не состоит, ни в чем не замешан. Зачем руководству понадобилось устранять его? При этом – отдавать приказ намеками, а затем каким-то странным звонком его же и отменять...

Конечно, приказы не обсуждаются. Но за долгие часы неподвижного сидения «в засаде» всякие мысли полезут в голову. Наверняка об этом думает и Ганс – где-то в своей точке на другом конце города. Вот было бы забавно, если б он тоже сидел вот так – в «Макдоналдсе»! И вообще – все засады устраивались бы именно так – в теплой обстановке, под музыку, за чашечкой кофе...

Джокер слегка тряхнул головой, выкидывая из головы эти игривые мысли. Так, задумавшись о посторонних вещах, можно было пропустить в потоке идущих мимо людей знакомое по фотографиям лицо.

Какой подарок, все-таки, сделал для спецслужб всего мира Интернет! Лицо практически любого человека можно выцепить из сети. Также, как и полные данные о личности – практически на каждого шалопая, которые с тупой одержимостью составляют в открытом доступе подробные досье на самих себя! Просто поражаешься идиотизму людей, которые открывают собственные страницы, заполняют пикантными подробностями «живые журналы», не задумываясь о том, что и сами когда-то могут стать богатыми, знаменитыми и влиятельными людьми... Уже сидящими на остром карандаше заинтересованных лиц...

Джокер привычно, не меняя позы, поиграл мышцами, разминая затекшее тело. Можно было, конечно, ждать и в подъезде, во дворе объекта. С одной стороны, это представлялось вроде бы и надежнее... Но опыт говорил, что так можно спугнуть дичь. Нельзя гарантировать себя от подозрительных соседей, вредных старух на лавочках, собак... Нет, иначе, как мимо этого окна объект пройти никак не может...

... В кармане тихо завибрировал мобильный.

– Да? – сказал Джокер.

– Проблемы, – тихо кашлянув, сказал в трубке Ганс. – Папу уволили.

– Что?! – обмер Джокер. – Как?! Когда?...

Ганс помедлил с ответом. Снова кашлянул.

– Только что. Не телефонный разговор. Что будем делать? Поручение папино и дальше исполнять?

– Ну... Папа же говорил... Это мамина просьба.

– Я тоже так подумал. Мамина. Так что, пока никто из родственников не позвонит – действуем по прежнему. Правильно?

– Да, так. До встречи.

– Обнимаю, братишка...

Он сидел неподвижно еще некоторое время, стараясь не думать о смерти шефа. Смерть редко приходит вовремя, но убийство сотрудника средь бела дня... Что-то будет, что-то будет... И по уму – надо бы прервать выполнение задания, прибыть в контору и разобраться, что к чему...

Но... «Высокий приоритет». Личный контроль Бугра. Проклятье!

Внезапно по глазам будто хлестнули светом. Зрачки сузились, мозг заработал быстрее.

В толпе показалось уже знакомое, будто бы даже приятельское лицо. Несомненно, это был объект собственной персоной.

Джокер неторопливо встал, вышел на улицу и последовал за худощавым молодым человеком в яркой куртке, что сворачивал сейчас с проспекта в арку, ведущую во дворы.

Чтобы сработать наверняка, брать объект следовало прямо в квартире. По оперативным данным, никто, кроме него самого, там не проживал.

Все-таки, предстоящая операция была достаточно необычна. Нельзя было использовать группу захвата, брать объект требовалось в одиночку. Поэтому объекту нельзя было дать улизнуть через одному ему известные пути отхода. Впрочем, вероятность такого исхода Джокер почти не рассматривал.

Не та рыба.

На значительном расстоянии друг от друга преследуемый и преследователь вошли во двор. Вернее, целый комплекс дворов, с запутанной нумерацией домов и лабиринтом автомобильных проездов. Объект проследовал к своей пятиэтажке и вошел в подъезд и дверь за ним закрылась.

Джокер подошел к подъезду. Кодовый замок на двери не вызвал у него никаких проблем: код был известен заранее.

Джокер тихо поднялся на пятый этаж и достал заранее приготовленный ключ. Однако его ждал приятный сюрприз: дверь была приоткрыта.

Джокер осторожно вошел в прихожую, плотно прикрыл за собой дверь и стал продвигаться по направлению к залу, где слышалось какое-то движение.

С этого момента предстояло действовать решительно.

Он собрался, словно взведенная пружина, хрустнул костяшками пальцев и ворвался в комнату, в готовности действовать на опережение.

Джокер многое повидал за время службы. Однако представшая ему картина на миг выбила его из колеи.

Объект с посиневшим лицом и глазами навыкате стоял на коленях посреди комнаты, а какой-то жилистый бритоголовый молодчик душил его бельевой веревкой. Объект сопротивлялся что было мочи, но силы его уже были на исходе. С потолка свисала веревочная же петля: очевидно, тут собирались инсценировать повешение.

Оперативник быстро сориентировался: надо было вывести из строя бритоголового.

Джокер схватил со стола первое, что подвернулось под руку – это оказалась бутылка минеральной воды – и с возгласом «лови!» швырнул ее в лицу душителю.

Однако реакция у того оказалась на редкость острая: он выбросил вперед руку и ловко поймал бутылку.

Джокер на секунду обмер: бутылка осветилась изнутри странным оранжевым светом, будто в ней вдруг зажглась лампочка.

Воспользовавшись замешательством незваного гостя, бритоголовый бросил бутылку в стену и отскочил назад. Джокер знал, что делать дальше. Этот слизняк не мог ему ничего противопоставить...

Кроме пули.

Неизвестно, как в руках у бритоголового оказался пистолет. Но, уже вылетая в окно под крепким натиском спеца, тот успел спустить курок...

...Игорь сидел на полу и все не мог прийти в себя от впечатлений последних нескушных минут. Дико болело передавленное горло, словно от ангины в острой стадии.

Наконец, Игорь нашел в себе силы подняться.

Надо было уходить. Зрелище вылетевшего из окна мерзавца, звуки выстрела и разбившегося стекла наверняка привлекли к себе внимание. И скоро здесь будет много народу. Придется давать объяснения. И как только он потеряет мобильность – ему крышка. Корректорам ничего не будет стоить найти его в отделении милиции или, где там еще будут выяснять обстоятельства случившегося...

Игорь переборол отвращение и страх и подошел к телу своего нечаянного спасителя. Осмотрев его ладони, он не нашел на них индикатора.

– Он не корректор, – сказал Гид.

– Вижу, – отозвался Игорь. – Тогда кто же он? Кому я еще нужен, кроме своих же друзей-корректоров?

– Посмотри на него. Неужели ты не понял? Он в совершенстве владеет рукопашным боем. Он выследил тебя. Я полагаю, за тобой охотятся спецслужбы...

– Но зачем?!

– Очень просто. Видимо, корректоры уже есть и там. Почему мы исключаем такой вариант? А этот агент, оперативник или кто он там по должности, – просто орудие в их руках...

Игорь присвистнул и направился к двери.

Конечно, оставлять труп в своей квартире не очень хорошо. Но лучше уж оставить в ней чужой труп, чем свой собственный...

Игорь хватил приготовленную в коридоре сумку, выскочил на лестничную площадку и, перепрыгивая через три ступеньки, помчался вниз.

– Игорек, что случилось? – крикнула ему вслед из-за полуоткрытой двери напуганная соседка.

– Застрелили меня, тетя Люба. И из окна выкинули! – ляпнул Игорь первое, что пришло в голову, и выскочил из подъезда.

... Рассказ Игоря вызвал всеобщее уныние. Если раньше была хотя бы теоретическая надежда на помощь силовиков, то теперь те разом перешли в разряд самых опасных врагов. Таких, в руках которых огромная власть и все мыслимые технические средства. Включая дьявольские способности Гидов – если корректоры и впрямь засели в этих структурах...

На этот раз прятались на какой-то заброшенной стройке, на окраине столицы. Санек предусмотрительно обошел местность, отыскивая пути для возможного отступления. Теперь они сидели вокруг ржавой железной бочки, используемой вместо стола. Курили. Мишаня машинально, одну за другой, брал сигареты, вытряхивал из них табак, аккуратно складывая на стол пустые бумажные трубочки. Жека с подозрением следил за его манипуляциями, надеясь, что это просто нервы, а не привычка забивания сигарет марихуаной.

– Да, Игорь, ты в рубашке родился, – задумчиво произнес Санек. – Если это был действительно настоящий оперативник – ты бы так просто не ушел. Скажи спасибо этому корректору, он удачно подвернулся под руку. Или под шею, ха-ха...

Мишаня хмыкнул, не отрываясь от своего занятия.

– Все же, я думаю, он не собирался меня убивать, – пожал плечами Игорь, который и не думал обижаться на грубые шутки Санька. – Сделать это как раз было проще всего. А он, можно сказать, жизнь мне спас...

– Можно сказать, – согласился Санек. – Именно так и получилось. Ты им живым нужен был. Может, где-то «наверху» догадались о существовании корректоров? И тебя решили «брать живьем»?

– Не думаю, – покачал головой Жека. – Вряд ли они догадываются о чем-то прямо... Ци-бомба этого бы не позволила.

– Это просто корректоры. Очередная форма проявления. – Игорь устало опустил голову. – Черт его знает, что будет дальше...

– Для Земли будет только лучше, если тебя это утешит, – сказал Жека, похлопав Игоря по плечу. – Покровители вербуют все больше и больше славных защитников планеты...

– Что-то я перестаю верить в эффективность этого метода, – глядя в землю, сказал Мишаня. – Почему количество корректоров должно все время расти? Это странно...

– Что мы знаем о логике Покровителей? – вздохнул Игорь.

– И все же, – в голосе Мишани впервые появилось какое-то упрямство. – Что-то здесь не так. Вот, например, мы – чем мы опасны для корректоров? И чем мы помогаем ци-бомбе, что на нас так упорно охотятся? Тратят силы, которые можно было бы бросить на борьбу с реальными «корневыми точками»...

Жека посмотрел на Мишаню новыми глазами. Все-таки, не такой уж он и безмолвный аутист, каким казался вначале. Есть некоторый смысл в его доводах. Хотя...

– Ну, нам же объясняли, – неуверенно сказал Жека. – Если мы стали «корневыми точками», то сами не сможем сказать, как именно мы помогаем развалу цивилизации...

– Однако это не повод для того, чтобы отправляться на тот свет, – подытожил Игорь. – Тем более, что я тоже больше не верю Покровителям. Может быть, чтобы к нам не было претензий, прямо сейчас двинем из города?

– Сомневаюсь я в эффективности этого шага, – покачал головой Жека. – Но других вариантов, действительно, пока нет. Надо уходить...

– Налегке пойдем? – засунув руки в карманы, спросил Санек.

– А есть варианты? – пожал плечами Игорь.

– Ну, ты хоть зубную щетку из дома прихватил, – хмыкнул Жека.

– Даже не напоминай, – потирая ободранную шею, отозвался Игорь. – Лучше б я туда не заглядывал...

– Да нет уж. Я, конечно, разделяю твои чувства, но хорошо, что мы теперь предупреждены, – возразил Жека. – Главное, денег раздобыть.

– А счета-то заблокировали, гады! У меня ж порядком накопилось за время работы корректором. Знают, с чего начинать травлю, сволочи, – скривился Игорь.

Санек осмотрел компанию хитрым взглядом и заявил:

– Думаю, я найду деньги...

Санек вытащил из-за пазухи мобильник и набрал какой-то номер.

– Але, Танюш, приветик... Ага, я... Ну а я как я рад тебя слышать! Разве так уж давно? Ну, прости, совсем с делами зарылся. Ты ведь понимаешь... Может, встретимся сегодня? Ага. Да. Буду. Ну, ты ведь знаешь, как я это люблю... Ага...

Санек сложил трубку и с усмешкой подмигнул приятелям.

– Все будет путем. Завтра утром сможем убраться отсюда...

Жека понимающе хмыкнул:

– Что, состоятельная подружка?

– Что-то типа того. Ну, я пошел. Созвонимся.

– Ты, смотри, осторожнее, – криво улыбнулся Игорь. – А то я тоже вон домой сходил...

Санек в ответ только рассмеялся и быстро пошел по пустырю прочь.

-6–

Плазменная панель странно смотрелась на древней бревенчатой стене. Где-то в сарае стрекотал японский генератор, приносящий электричество в единственный дом в этом селении. Да уж, трудно совместить в гармонии пресловутую «подлинность», которую с таким трудом находишь в диких закоулках страны, и стремление к комфорту.

А что? Комфорт он вполне заслужил годами каторжной работы и нервным напряжением, когда не знаешь – вырвешь ли у судьбы еще один миллион, или тебя взорвут ко всем чертям по пути на работу вместе с машиной и бесполезной охраной...

Подлинность... Ему и в голову не пришло бы искать этого ставшим модным деревенского отдыха, если бы не возникший вдруг смертельный ужас перед столицей.

Там он давно уже не чувствовал себя в безопасности. Туманные намеки, информация друзей из спецслужб, собственное чутье – все говорило о кружащей вокруг старухе с косой. Или, в лучшем случае – о казенном доме, который с некоторых пор гостеприимно распахнул объятья миллиардерам... Хотя... Разве это лучше?

Но последние события оборвали оставшиеся ниточки, на которых держались еще его невозмутимость и самообладание.

Феликс полулежал в плетеном кресле, под теплым шотландским пледом. Он посасывал свежевыжатый яблочный сок – из местных мелких и кислых яблок – и смотрел, как где-то далеко кувыркаются в волнах беспечные дуры топ-модели...

Внезапно нахлынула ярость. Феликс со звериным рыком швырнул стакан в серые бревна. Он вскочил, сбросил плед на пол и в сердцах пнул его ногой. Нога запуталась в шерстяных клетках, несущих символику неведомых шотландских кланов.

Феликс стеклянными глазами смотрел в пол.

Его запугали! Его! Того, кто наводил смертельный ужас на конкурентов, которые на карачках приползали, отдавая ему свои деньги и целые предприятия! Того, кто половину политиков страны держал за одно место! Того, кто...

Проклятье!

И этот страх ему никак не выкинуть из головы! Он никогда не забудет лицо этого мальчишки, что готов был разрядить ему в лоб огромный страшный ствол.

Феликс понимал, чувствовал даже, что этого юнца остановил вовсе не страх, а какое-то вполне конкретное соображение. Что-что – а читать по лицам Феликс Маковецкий умел отменно.

Он был для этого парня не просто объектом ненависти или даже охоты. Он не был случайной добычей шпаны или объектом обыденной работы киллера. Нет! Он был просто темным пятном, которое неизвестный собирался стереть за ненадобностью.

О, эта ситуация была очень знакома Маковецкому. Сколько таких пятен ему пришлось стереть, чтобы к успеху, наконец, повела чистенькая белая дорожка!

...В этих глазах он увидел не просто убийцу. Он увидел равного себе. Того, кто знает не меньше, чем он сам. А, скорее всего – намного больше. Настолько, что тот позволил себе роскошь отпустить на волю того, кто запомнит его лицо и никогда не простит обиды...

И это еще больше усиливало страх.

Но Феликс не привык прятать собственный страх в глубины души. О, нет! Как и все люди, он многого боялся, но страх его и жгучий стыд странным образом неизменно вырывались наружу, многократно усиливаясь и накачиваясь злобой и жаждой мщения.

... Не прошло и дня с момента, когда едва пришедший в себя от неизвестного парализовавшего волю наркотического препарата, Феликс принялся, что называется, дергать за ниточки. Визиты лучших психологов он чередовал встречами с силовиками разного уровня «крутости». Не брезговал и «братвой», хотя по новым временам место «братвы» заняли уже вполне официальные органы.

Он скрипел зубами и подгонял своих людей, пытаясь придумать способ найти обидчика и выяснить – что же тому было нужно? Или нет – чтобы убить на месте, как собаку... Поговорить или убить?

Страшно. Страшно будет снова смотреть в эти глаза, которые он запомнил, как никогда и ничего не запоминал до этого в жизни...

Феликс достал трубку спутникового телефона – сотовой связи здесь не было отродясь, так же, как и реликтовой уже проводной.

– Але... Верочка? Да, я... Опять ты меня узнала. Неужели так и не буду богатым? Ха-ха... Как с шефом твоим поговорить? Не занят? А спроси, спроси...

– Я слушаю, – раздался в далекой столице бодрый басок.

Бугор как будто ждал его звонка. Феликс ухмыльнулся. Еще бы. Должен ждать. Каждого моего звонка, каждого слова – как манны небесной. Помнишь, голубчик, как я тебя в это кресло подсаживал. Это такую-то тушу! Чуть не надорвался, при своих возможностях. Но зато теперь и ты мне поможешь.

Нашел же ты мне досье на этого гада с пистолетом и шприцем. Быстро нашел, слов нет. По одному только фотороботу да отпечаткам пальцев. Правда, и фоторобот – тот вышел получше любого фото – это лицо впечаталось в память навсегда...

– Привет, старина, – добродушно сказал в трубку Феликс, любуясь тропическими пейзажами на «плазме». – Я звоню узнать, как там мое дело движется. А то мне здесь сидеть долго недосуг. У меня в Москве куча дел. А я там без тахикардии никак появиться не могу...

– Ищем, ищем, – сурово ответил Бугор. Он сделал паузу. – На его кореша вышли. Хотели дома взять – потеряли сотрудника. Очень опытного.

– Ты, наверное, шутишь, – обмер Феликс.

– Какие шутки. Не знаю, кто они, откуда. Пока не знаю. Но, видно, за тебя кто-то очень серьезно взялся.

«Цену набивает, сволочь», – не очень уверенно подумал Феликс.

Хотя интуиция подсказывала, что Бугор не врет. За него действительно взялись очень серьезно...

Закончив, в общем-то, безрезультатный разговор, Феликс встал и прошелся по избе. Полюбовавшись вдоволь русской печкой и прилагающимся закопченным инструментом, он вышел во двор.

Как, все же хорошо! Здесь, в глуши, при всем этом убожестве, есть свои прелести. Ну, к примеру, можно охрану выгнать со двора и вообще поселить в соседний дом. И спать при этом совершенно спокойно. Можно выйти на крыльцо и потянуться навстречу небу, не опасаясь, что в глазу сверкнет отблеск оптического прицела...

Да мало ли, чего еще здесь есть того, про что он давным-давно забыл, или не знал вовсе! Потому, что это – из другой жизни. Из зазеркалья, спрятавшегося за стеклом лимузина, рядом с которым ты каждый день, но туда не попадешь никогда.

Если не кинет туда глупая слепая судьба...

Феликс неспеша прошелся вдоль покосившегося забора. Есть, все же, в этом убожестве некоторая эстетика.

Всякие там французы с голландцами, у которых хозяйство доведено до болезненного совершенства сами вдруг бросились искусственно создавать вещи, несущие на себе отпечаток бедности и убогой старины. Бешеных денег стоят какие-нибудь шкафы, искусственно состаренные до отвратительного состояния. Хотя такое счастье вполне можно купить у любой деревенской старухи за мешок муки.

Ощущение жизни они хотят купить, вот что кроется за этим! Ощущение того, что ты не просто существуешь, как ухоженное растение в уютной оранжерее, а ежедневно борешься с какими-то трудностями, терпишь определенные лишения. В этом смысле и покосившаяся деревенская изба служит постоянным напоминанием о несовершенстве мира. И это каждодневное ощущение неудовлетворенности придает жизни определенный смысл. Так же, как вид старой рухляди обостряет ощущение удовлетворенности от обладания современным телевизором...

Феликс усмехнулся. А ну-ка, придадим и мы смысл своей опостылевшей жизни...

Он выдернул из массивной колоды топор на длинной ручке.

Охранники по его приказу уже напилили кучу правильных деревянных цилиндров, которые идеально подходили для рубки.

Феликс поставил полено на плаху.

Это ты, ты сволочь, осмелившаяся поднять руку на него! Это твою голову я сейчас расколю аккурат по полушариям! Это ты заслуживаешь того, что так опрометчиво приготовил мне! Получай!

...Феликс махал топором от души, вкладывая в каждое разрубленное полено гораздо больше сил, чем требовалось. Потому что это были не просто дрова – это были головы врагов.

Феликс незаметно для самого себя пришел в состояние ярости. Он уже не рубил дрова. Он истреблял свой страх. Страх дробился вместе с поленьями на множество кусочков. Он выходил через поры горячим потом, он вырывался с учащенным дыханьем...

...Феликс бросил топор и оперся ладонями о колени, стараясь восстановить дыхание. Он поработал от души. Неизвестно, правда, понадобятся ли кому-то здесь эти дрова. В любом случае, Феликс чувствовал себя теперь гораздо лучше.

Весело насвистывая, он воткнул топор в колоду и повернулся, чтобы отправиться в избу, где ждала его уютная душевая кабинка, печка и недочитанная книга какого-то модного писателя, чье имя выветрилось уже вместе с выдохнутым углекислым газом.

Однако его ждал сюрприз – между ним и домом, неловко переминаясь с ноги на ногу, стояло двое мужиков. Вроде бы, даже знакомых. Местные, надо полагать.

Феликсу ужасно не понравились орудия труда в их руках. Один держал на плече косу, другой нервно теребил лопату.

– Здорово, мужики, – немедленно сказал Феликс максимально добродушным голосом. Однако взгляд его сделался острым и колючим. Мозг просчитывал варианты. – Как жизнь? А погодка ничего сегодня, а? Ой, а откуда вы здесь взялись? Калитку я вроде не открывал, ворота тоже закрыты...

– А у тебя забор прохудился, сосед, – сиплым пропитым голосом сказал тот, что был с лопатой. – Так мы через дыру...

Оба сделали по осторожному шагу в сторону Феликса.

Феликс отступил на шаг назад.

– А надо-то вам чего? По хозяйству какие проблемы? А то, может, я своим дармоедам скажу, чтобы пособили. Все равно круглые сутки пьют и в карты режутся только... Вот была б моя воля – разогнал бы охрану к чертовой матери. Так нет – приходится везде за собой возить. Уже вроде и как члены семьи...

Он заставил себя широко улыбнуться. И непринужденно выдернул горячий еще топор из колоды.

Гости сделали пару уже более уверенных шагов вперед.

– Спасибо на добром слове, – сказал сиплый. – Если что – обязательно обратимся...

– Да ты не беспокойся, соседушка, – кашлянув, сказал второй и медленно снял косу с плеча. – Мы к тебе по другому вопросу...

Сиплый ловко перекинул лопату из руки в руку и решительно шагнул вперед. Второй отвел косу назад, будто для замаха, и двинулся на Феликса.

Феликс отступил еще немного назад и уперся спиной в поленницу. Нервы его не выдержали, и он истошно заорал.

И, подняв топор, с дикой яростью бросился на мужиков. Те, не будь дураки, побросали свой сельхозинвентарь и бросились наутек.

Сиплый на бегу истошно кричал:

– Ты что, родимый, ошалел?! Брось топор-то!

– Ты чего на людей кидаешься?! – орал второй. – Караул! Помогите! Убивают!

– Смерти, смерти моей хотите? – выл Феликс, на бегу размахивая колуном. – Все хотят моей смерти! Не-ет! Это вы сейчас подохните, гниды!

Потрепанный колун не выдержал энергичных взмахов, и топор, сорвавшись с топорища, улетел в кусты крыжовника. Беглецы немедленно сбавили обороты. Сиплый, продолжая пятиться, сквозь одышку быстро забормотал:

– Милай! Остынь, остынь, ради бога! Мы ничего такого не замышляли! Мы только попросить тебя хотели, чтобы водила твой беременную Нюрку в райцентр в роддом отвез! А то он все равно у тебя в машине дрыхнет целыми днями, да и ты, вроде, не уезжаешь никуда... А у Нюрки проблемы с пузом-то...

Феликс остановился, как вкопанный.

– К-какую еще Нюрку? – недоуменно спросил он.

– Да евоную бабу! – выпалил сиплый, тыча пальцем в приятеля, что тяжело дышал после вынужденной пробежки, выкатив глаза от натуги.

Феликс постоял немного, дикими глазами зыркая на мужиков.

После чего выматерился невероятно длинной и витиеватой фразой. Мужики с одобрением переглянулись.

– Да берите вы водилу, джип берите, берите свою долбанную Нюрку и валите отсюда к чертовой матери!!! – простонал Феликс и бессильно швырнул пустое топорище на землю. После чего сплюнул и, удрученно качая головой, направился к избе.

Мужики одобрительно посмотрели ему вслед.

– Отдыхает барин, – сказал сиплый, шмыгнув носом. – Нервы у нас лечит...

– Да, притомился, видать, болезный, – кивнул второй, вытирая пот со лба грязным рукавом. – Как они, бедные, в этом городе вообще живут – ума не приложу...

...Этой ночью он спал беспокойно. Поэтому от звука разбитого стела проснулся немедленно. И тут же тихо сполз под кровать.

В мокрой ладони теперь был небольшой пистолет, подаренный когда-то друзьями-бизнесменами.

С некоторых пор Феликс неизменно спал со стволом под подушкой. Он вообще не расставался с оружием, благо, сделать разрешение на его ношение проблемы для него не составляло.

Однако же теперь скользкая рукоятка не придавала ему никакой уверенности. Он с ужасом вслушивался в тишину, которую явственно нарушали тихие шаги и поскрипывание досок.

Феликс решил не искушать судьбу и медленно выполз из-под кровати. После чего прокрался к двери, резко выскочил на крыльцо, захлопнул ее и непослушными пальцами закрыл на два оборота ключа.

Не замечая ничего, спотыкаясь и падая, Феликс бежал и бежал, остановившись только у двери дома собственных охранников. Здесь он усилием воли вернул на лицо привычное свирепое выражение праведного начальственного гнева.

После чего ногой распахнул дверь и уверенной поступью вошел в прокуренное помещение. Двое охранников сидели за длинным столом и играли в карты.

– Пьете-гуляете уроды?! – на повышенных тонах заговорил Феликс. – На мои бабки пьете! А работать кто будет, мать вашу?!

Охранники вскочили, выронив карты.

– А чего вы это... В трусах... – сглотнув, тупо спросил один.

– А, что – должен был без трусов сюда явиться?! Я не понял – кто отвечает за мою безопасность?! Всех уволю! Мало того – с волчьим билетом уволю! Никто вас на работу в приличное место не возьмет! Да я вас...

– А что вообще случилось, босс? – невозмутимо поинтересовался второй. – Руслан у вас во дворе дежурит. Все строго по графику. Сегодня его смена...

– Его смена, мать вашу! – рассвирепел Феликс. – А ну пойдем, посмотрим, как он там работает...

...Тело Руслана с перерезанным горлом они нашли прямо под разбитым окном. В свете мощного фонаря зрелище выглядело кошмаром из плохого триллера. Охранники переглянулись.

– Вам срочно уезжать надо, – сказал первый.

– Сам понял, вашу мать! – отозвался Феликс. – Гоните сюда свою тачку!

– Зачем нашу? – замялся охранник. – Давайте на вашей машине. Она, как-никак, бронированная. Сами понимаете...

– Понимаю, – огрызнулся Феликс. – Только нет ее здесь. В райцентре она, мать ее! Нюрка, на ней рожать поехала, звезда, блин... Гоните свой джип сюда!

– Наш не получится, – виновато сказал второй охранник. – Еще вчера дети сахара в бензобак насыпали. Вызвали мастера из города. Послезавтра обещал...

– Идиоты! – заорал Феликс. – Дебилы! Да вы...

И осекся. Потому, что понял: орать надо на себя самого.

– Иди в дом, принеси мой спутниковый, – приказал Феликс первому охраннику.

Тот кивнул и исчез в доме. Через минуту вышел, неся в руках какие-то обломки. Спутниковой связи у него больше не было.