Текст книги "Врата Победы"

Автор книги: Владислав Савин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Газа пала уже 27 марта. Совершив марш по пустыням Синая, армия подошла к Суэцу. Трудно передать, что чувствовали наши солдаты, вспоминая прошлогодние бои, поражение и отступление – и вот, для проклятых джерри пришел час расплаты! Войска рвались в бой – но надо было тщательно подготовиться, подтянуть тылы, наладить коммуникации – в сложившейся политичекой ситуации, мы не имели права на ошибку!

На берегах Канала за истекшие десять месяцев немцами был построен мощный укрепрайон "фестунг Суэц", где окопался целый корпус в составе двух полнокровных дивизий (575-я, 576-я рейхсгренадерские) и двух бригад (134-я крепостная "Суэц", 1005-я охранная), и кроме того, туда успели отойти часть сил корпусов "Кедр" и "Иерусалим", всего, таким образом, силы противника были эквивалентны шести дивизиям, занимающим хорошо подготовленную оборону. Также следует упомянуть и 5-ю зенитно-артиллерийскую дивизию в составе трех полков на мехтяге, традиционно для немцев использующихся не только в ПВО, но и как тяжелые противотанковые средства. Наши атаки тридцатого – тридцать первого марта были отбиты с потерями, возникла реальная угроза надолго застрять в позиционной обороне.

Снова огромную помощь нам оказал генерал Андерс. Конечно, я и мой штаб в достатке получали информацию о противнике – но этот храбрый поляк был ценен тем, что хорошо знал врага изнутри. Немецкая бригада "Бейрут" – это прежде были "русские" части Французского Иностранного Легиона, пополненные немцами, но сохранившие значительное число белоэмигрантов, которых, по приказу Сталина, было запрещено брать в плен. Это же относилось и к 3-й казачьей бригаде, укомплектованной эмигрантами и перебежчиками. Что до прочих войск, то 575-я дивизия – это были в большинстве фламандцы, а 576-я – француские каталонцы, у них не было ненависти к Британской империи. Как командующий войсками заявляю, что у меня не было в реальности намерения уступить фронт на Канале русским – обращение к немецким войскам за моей подписью было не более чем военной хитростью, блефом. Который, однако, сработал великолепно. Или британский плен, сохранение жизни и подобающее обращение – или мы предоставим возможность разбираться с вами русским, у которых хорошо получается взламывать ваши самые мощные укрепления, несмотря на любые свои потери – если Сталин прикажет перебить вас всех, то этот приказ будет выполнен любой ценой. И хотя лично мне, британцу, прискорбно видеть гибель европейцев от рук диких славян, но жизнь британских подданных, находящихся под моим командованием, для меня дороже. Решайте, господа – вам выбирать!

Положение Еврорейха в Средиземноморье к тому времени было уже безнадежно. Хотя под его контролем еще оставался юг Италии, Сицилия и острова в западной части Средиземного моря, единственная связь с Германией могла осуществляться лишь через порты южной Франции, находящиеся под угрозой русского вторжения, причем восточная часть этой коммуникации, с потерей Крита и Кипра, также была чрезвычайно уязвимой. Элементом неопределенности было поведение итальянских войск на удаленных театрах – как известно, к тому времени уже было две Италии: северная коммунистическая и южная, тогда еще пребывающая под властью дуче, но уже наличествовали монархическо-офицерские круги, дружественные Британии и готовые взять власть. Это относилось и к Пятой итальянской армии, находящейся в Александрии и Каире – и если сам ее командующий, генерал Гуццони, и большинство его офицеров были настроены явно проанглийски, то этого нельзя было сказать про их солдат, весьма возмущенных против немцев после событий в Ватикане. Исключительно разумная политика Гуццони удержала его людей от бунта, к которому подстрекали коммунисты – много позже генерал сказал мне, что "ежечасно ожидал быть поднятым на штыки и был несказанно рад приходу британцев".

Четвертого апреля британская армия торжественно вступила в Каир, приняв почетную капитуляцию немцев и итальянцев. В Дамаске прошли предварительные переговоры с русскими о разделе зон оккупации – после прений, было установлено, что до решения международной конференции в русской ответственности остаются Палестина, Ливан, Сирия, северная часть Ирака, Британия же контролирует Иорданию, Египет, Ирак южнее Эн-Насирии. Неожиданным камнем преткновения стал вопрос об обмене пленными – русские настаивали на выдаче им всех, уличенных в военных преступлениях, совершенных на Восточном фронте, как и "предателей"-эмигрантов, а также итальянцев, кто пожелает вступить в коммунистическую армию Тольятти, и греков, разоруженных и интернированных нами за сочувствие ЭЛАС. Компромисс был достигнут – при условии, что и русские возвращали нам всех пленных поляков (на этом пункте настаивал Андерс).

Всем, кто смеет обвинить меня в нарушении слова, следует внимательно прочесть текст моего обращения 1 апреля. Где сказано, что британская сторона дает гарантии германским военнослужащим – и этот пункт был соблюден, ни один немец не был выдан русским на расправу! В английском тексте написано четко и однозначно – а не "ко всем, находящимся под германским командованием", как приводится в иных источниках, претендующих на истину! Тем более не каким-то эмигрантам обвинять во лжи меня, члена Британского королевского дома! В конце концов, русские находились в своем праве – поступить с изменниками по собственному усмотрению и своему закону.

Впереди еще было освобождение Индии от японской оккупации. И восстановление британского владычества там, где оно было временно утрачено. Даже если времена колониальных империй уже прошли – лишь нам, в Лондоне, решать, кому, как, когда и в каких пределах можно предоставить свободу. Ради блага мировой цивилизации – и диких народов, не способных к самостоятельному управлению.

Капитан Юрий Смоленцев, Брюс

Обсудив, решили, что спасение его святейшества папы трудно, но возможно.

Точно установлено, что немцы папу держат в тюрьме на острове Санто-Стефания, той самой, где Маневич был. Интересно, это наш "друг" Рудински инфу слил или святые отцы раскопали? Здесь, в Италии, Католическая Церковь – это та же мафия, только гораздо круче: и мощнейшая агентурная сеть, от которой наш отец Серджио, а через него и разведотдел Четвертого Украинского детально знает все, что происходит за линией фронта, включая фамилии и личные качества командиров врага; и диверсанты – тут, правда, с нашей помощью, наш осназ уже на ту сторону ходит, причем со "святыми" проводниками, фронт в горах – это понятие условное, а места довольно обжитые. Но вот на Санто-Стефанию даже святым отцам проникнуть сложно, поскольку немцы оттуда весь итальянский персонал вытурили. Так что, неужели наш немецкий приятель слово держит?

Хотя подробнейшая карта острова и тюрьмы – все помещения на всех этажах нарисованы – это точно церковники. Маневич в положении заключенного не мог всего видеть – а тут явно кого-то из служивших там опрашивали, и наверное, не одного. И еще полгода назад, поступи нам приказ нашего товарища Этьена оттуда вытащить, не было бы проблем – взвод полицаев в охране нам никакой не противник: тихо подплыли, высадились, всех перебили, кого надо взяли, ушли. Но теперь там гарнизон, полная рота СС и зенитная батарея! Мы бы все равно прошли бы и взорвали что надо – но вот отход с папой на руках, не имеющим нашей подготовки, при неподавленном гарнизоне, это фантастика! А фрицев там – полтораста рыл эсэсманов, сто тридцать по уставу на зенитной батарее, ну и, наверное, еще тыловой хозвзвод есть, повара, электрики, сантехники – должен же кто-то и обеспечивать "коммуналку"? Итого триста голов. И тихо вырезать их всех – такое бывает лишь в Голливуде.

Остров, почти круглой формы, пятьсот метров в диаметре. Высокий, как кулич, с одной стороны берег обрывом, высотой метров сорок-пятьдесят, без альпинистского снаряжения не подняться, с другой более пологий, но все равно удобных спусков к воде мало. Главное здание похоже на подкову – трехэтажное, с плоской крышей, окружено рвом, все выходы через административный корпус, замыкающий у "подковы" концы. Вход внутрь – последовательно, через трое ворот. Часовня – внутри двора. Еще одно здание напротив – казарма стражи. Чуть в стороне – дом директора тюрьмы. И все.

С интересом разглядываю "предположительную" схему охраны и обороны острова, что устроили бы там наши на месте немцев. Тяжелые зенитки в центральной части острова, круговой обстрел, могут сработать и за батарею береговой обороны. Двадцатимиллиметровые флаки втащены на крышу "подковы", как и прожекторные посты, и антенна приданного "вюрцбурга". По краю плато проволочные заграждения, мины, траншеи полного профиля, дзоты. Замаскированные "секреты" внизу, у самой воды, за линией противодесантных заграждений.

– Бред, – сказал Маневич, – ну не может там быть такого! Я помню, там же пристани нормальной нет – когда меня туда везли, с пароходика в лодку высаживали, от берега метрах в двухстах, и после, когда причалили, с камня на камень прыгать пришлось, пока до земли добрались. Пресную воду в бочонках таскали на руках по очень крутой тропе. А когда на свидание приезжали с материка, то пароход их высаживал на пристани соседнего островка Вентотене, а уже оттуда лодкой, за свой счет. Стандартная зенитка ахт-ахт весит пять тонн, и втащить ее наверх – это работа воистину каторжная. Можно, конечно, но при очень большом желании. Станут немцы так надрываться? Двадцатимиллиметровка полегче, но и ее наверх поднимать придется буквально на руках, ну если только тягач наверху поставить, и тросом, вот только тягач наверх втаскивать надорвешься! И сколько помню тюремное здание, внутренние коридоры и лестницы там очень узкие, по ним протащить на крышу что-то громоздкое нельзя. И снаружи тоже сложно, чтобы тросом и лебедкой поднять – ров и внешняя стена помешают. Когда тюрьму строили, камень здесь же рубили – никогда не доставляли на остров извне ничего тяжелого и громоздкого. Откуда там возьмется батарея?

И где там разместить триста человек, не считая заключенных? В помещении для стражи жить могут максимум тридцать. В доме начальника еще столько же – хотя логичнее там устроить штаб, узел связи и квартиры коменданта с офицерами. А еще две сотни солдат куда? Погода холодная, в палатках и на ветру неприятно. А земля – сплошной камень, рыть землянки, блиндажи и окопы тот еще труд!

– Пленных могли заставить, – сказал генерал-майор Намгаладзе, начальник раздведотдела Средиземноморской эскадры ЧФ, – а после всех в расход. Фашисты ведь.

– Не могли, – возразил Маневич, – всех политических выпустили в той же партии, что меня. Оставались там уголовные, человек сорок. И нет сведений, что немцы на Санто-Стефано массово завозили пленных и заключенных. И секретность – если папу отправили туда всего через несколько дней после поимки? Уж если немцы итальянскую обслугу тюрьмы спешно оттуда выкинули – то потерпели бы они пару сотен совершенно неблагонадежных? С вероятностью, что кто-то сбежит.

– По информации, на остров регулярно отправляется провизия из расчета примерно на три сотни человек. И замечена также погрузка в Неаполе зенитной батареи. Также установлено наличие в том районе, – тут Намгаладзе заглянул в блокнот, – как минимум одной роты из третьего батальона 5-го полицейского полка СС.

– Не думаю, что все это на Санто-Стефано, – не соглашался Маневич, – считайте: в тюремном корпусе 99 камер, каждая четыре на четыре, без всяких удобств. В мое время поодиночке сидели – значит, минус двадцать-тридцать на ватиканских пленников, сколько их там? И сомневаюсь, что эсэсовцы будут в таких условиях жить, хуже чем заключенные, если в камеру набиваться впятером. Там и коек нет – соломенные матрацы на голом каменном полу. И на окнах одни решетки, без стекол. А обустраивать – кто этим будет заниматься, и когда?

– Но самолет-разведчик был обстрелян, – настаивал Намгаладзе, – и, по утверждению летчиков, именно с Санто-Стефано, или с Вентотене. А при дешифровке снимков – артиллерийские позиции хорошо видны.

– Вспышек выстрелов не видно, – замечает Басистый, – немцы под Севастополем и ложные батареи строили, из досок и бревен. Пару часов взводу помахать лопатами и топорами – вот и дворики, и "пушки".

– Погодите, а отчего мы так привязались к Санто-Стефано, – вдруг спрашивает Гаврилов (мой прежний замкомандира в 2012 году, а теперь полковник и командир особого батальона подводного спецназа), – отчего не Вентотене, где условия куда лучше, там даже деревня имеется, где роту разместить вполне возможно. А раз деревня – то значит, и пресная вода наличествует? И пристань есть. И на пути к материку – значит, возможным беглецам путь как раз мимо, а то и через Вентотене. Тогда все сходится – основные силы гарнизона там, но Санто-Стефано в прямой видимости, и если катера наготове, то через полчаса рота в полной боевой будет уже около тюрьмы! А тяжелые зенитки, при необходимости, поддержат огнем.

– Полицейский батальон, – говорю я, – не фронтовики. От ваффен СС отличаются, как вохра от гвардейской пехоты. Натасканные – не факт, что с охраной контингента гвардейцы справились бы лучше вохры – но именно на свое. Не оборону, а охрану, причем изнутри. За узниками бдят хорошо – а вот за тем, что снаружи? Тюрьма на острове, заключенные в камерах – так будут ли патрулировать территорию, зачем и от кого? Прожектора на крыше поставить могут, лодки заметят издали – радируют на Вентотене, вышлют катер. А оборону по всему периметру готовить зачем?

– Но тогда охраны там, может быть, и один взвод, – согласился Маневич, – у нас случай был, когда один заключенный все же бежал из камеры. Не сумев уплыть с острова на лодке, он спрятался в гроте под обрывом, а ночами таскал овощи с огорода. Его искали, очень тщательно, тринадцать дней. Вот это место на карте – кстати, если немцы избавились от всего итальянского персонала, то про этот случай и пещеру вполне могут и не знать. И если изможденный и голодный узник регулярно поднимался оттуда на плато – то это тем более по силу бойцам осназа.

Снова на борт «Воронежа». Мы вышли из Специи в ночь на 22 марта. Даже с Лючией не попрощался – грузились в глубокой тайне, в затемнении, и после атомарина сразу отошла от причала. День мы банально отсыпались и отдыхали, доверившись мастерству Лазарева вывести корабль в требуемое место. В трех километрах от конечной точки мы выскользнули из торпедных аппаратов – две двойки, на «миногах», я с Мазуром и Валька со Скунсом. До острова дошли без проблем, компы-навигаторы были еще живые – мы бы справились и без них, но затратили больше времени, а главное, заряда батарей. Пещера была там, где и указал на карте Маневич, наверх по расщелине мы поднимались очень медленно, тщательно обследуя путь. Если немцы все же узнали про ту историю с беглым, то могли поставить здесь мины. Хотя, конечно, проще было взорвать и завалить – но мало ли что могло прийти на ум герр коменданту.

Мины были наверху. Проволочное заграждение вдоль берега, и перед ним противопехотки, в один ряд. Деревянные ящички, даже не "лягушки", обезвреживание их было у нас уже заученной процедурой. Мы сняли мины у прохода, замаскировав следы – рассудив, что вряд ли немцы регулярно проверяют целостность своих заграждений, да еще за проволокой. До рассвета оставалось еще часа три, и мы знали, что "Воронеж" не ушел далеко и, находясь на перископной глубине, подняв антенну, слушает эфир – готовый подобрать нас при необходимости экстренного отхода. И не было никаких следов немецкой обороны. У немцев, в отличие от нас и союзников, была особенность – там, где бы мы, замаскировавшись, ждали гостей в засаде, фрицевские армейцы (не абвер, гестапо и СД) предпочитали расположиться открыто, отпугивая демонстративной мощью и движением патрулей. Но ничего тревожного не было видно и слышно.

Здесь не было "зеленки". Но были кактусы, высаженные рядами как живая изгородь. И было темно, мы шли перекатами, одна пара, замерев, страховала другую. Мин здесь быть не должно – в глубине острова, когда по тревоге артиллеристы побегут к пушкам, очень трудно уследить за безопасной тропинкой, особенно ночью – и мы не видели ничего похожего на вехи. Вот впереди показались задранные к небу стволы – один, и второй метрах в полустах. И фигура часового возле крайней пушки.

Странно, за несколько минут, что мы за ним наблюдаем, он не пошевелился ни разу. Хотя немцы – вспоминаю караульных из фильма со Штирлицем, на входе в штаб-квартиру РСХА, как они там стояли статуями. Так то фильм, и очень большой штаб – а тут пост в дальнем гарнизоне, когда никакое начальство, и твой же ефрейтор-разводящий, тебя видеть не могут! Может, кемарит стоя, как и у нас бывало? Решаю рискнуть – сначала тщательно оглядывая все вокруг на предмет обнаружения замаскировавшейся группы захвата, если это все ж хитроумная ловушка. Конечно, хорошо спрятавшихся егерей обнаружить сложно, но наши ПНВ – это огромное преимущество. А в спецов из этого времени, уровнем выше нашего, я не верю – не встречались мне такие пока.

На двадцать шагов у меня ушло не меньше двадцати минут. Наконец я за спиной часового. Бью под каску рукояткой ножа – если даже не будет оглушения, полсекунды хватит, чтобы тут же перерезать горло. И рука втыкается в солому! Чучело на палке – хотя каска, шинель и даже винтовка настоящие. Теперь надо поставить это пугало как прежде, чтобы немцы утром не заметили ничего! И пушки – деревянные, но с самолета не отличить. Ладно, фрицы, завтра с вами сочтемся за то, что нас ползать заставили!

А если бы часовой был настоящим, что бы мы делали, чтобы фрицы не встревожились жмуром? Так вариантов много – у меня было, за Вислой и под Кенигсбергом: в одном случае мы с дохляка сапог стянули, ствол его винтаря ему в рот и палец ноги на спуск – самоубийство, а отчего, бог знает, о чем покойник думал. В другом же случае такое сработать не могло, поскольку рану от ножа бы заметили – так мы тушку на минное поле между траншеями, мину, понятно, обезвредили так, чтобы лишь за веревочку дернуть, ну и дернули, конечно – захотел фриц в сортир и не придумал ничего лучше, как на мины голым задом, штаны ему мы спустили, для правоподобия. Война – кто там будет на передовой судмедэкспертизу проводить? Так и здесь бы придумали что-то. Хотя бы – повесился на стволе пушки, на собственном ремне!

Оставшееся время – в ритме вальса. Это при том, что нужно помнить и о минах – ну не должны, по идее, их внутри острова ставить, а вдруг? Хорошо, хоть сумерек здесь нет, как на севере – перед самым рассветом еще темно. А остров невелик – успеваем обследовать территорию до самой цитадели, и к дому коменданта ходили. Ну, фрицы обнаглели, или распустились – нигде снаружи ни одного часового нет, не то что патрулей и секретов! Хотя сверху, с крыши, по горизонту прожектор лучом водит, иногда у нас высоко над головами проходя, нам это не мешает, да над воротами лампочка тускло горит – наверное, если в ту дверцу постучать, вылезет из караулки сонный дежурный ефрейтор и спросит, кто там. Но мы не будем.

Едва успели до рассвета нырнуть под проволоку и по расщелине в пещеру. Отбили доклад по радио, получили "квитанцию"-ответ. Успели еще наверху оборудовать позицию для наблюдения, Мазуру первому не повезло – дежурить. Из-за камня перископ – тоньше пальца, а оптика хорошая. Наблюдаем за дневной жизнью Санто-Стефано. Да, фрицы, разболтались вы тут, за день два раза только вдоль периметра патруль прошел, и то больше для проформы, по сторонам не особо смотрели. И судя по отъевшимся рожам – точно, тыловые. Двигаются сонно – видно, что служба на этом островке порядком успела им надоесть. Интересно, знают ли они, кого стерегут? Очень может быть, что и не знают – зачем это им? Ну, фрицы, последний день живете – если все будет по нашему плану, то завтра солнца вы уже не увидите!

Сглазил! Сколько раз уже бывало – когда ожидаешь больших проблем и готовишься к ним, все проходит как по маслу. А стоит расслабиться, "одной левой сделаем" – и трудности возникают на ровном месте! Уже ближе к вечеру с запада, от Вентотене, подошел катер. И на берег сошли всего двое фрицев, один офицер, второй в штатском. И сразу же все немцы забегали, засуетились! За оставшиеся до темноты полтора часа патруль прошел мимо нас четырежды! А на крыше тюремного корпуса пулеметчики появились. Нас ждут? Святошам или итальянским товарищам проверить надо, где у них течет!

Хотя если бы фрицы узнали, шуму было бы больше. Прибыло бы их не двое, а еще и взвод егерей, они бы тут каждый кустик обшарили. И "раумбот" не ушел бы обратно, а остался бы подходы к острову охранять, и еще бы прислали. А то и появился бы "наш" противник, "Соединение К", которое уже создано – но, основным составом работает сейчас в северной Франции по рекам и мостам. Значит, немцы узнали, но именно "что-то", без конкретики. А так как проколоться могли прежде всего итальянцы, то логично предположение, что освободить папу попытаются именно они. Подойти на чем-то маломерном и высадиться на остров тайно или внаглую придумать какой-нибудь предлог. Нет, тогда бы немцы катер не отослали. А почему освободители должны будут идти с материка? Подходы к Санто-Стефано ну очень поганые, если даже "раумбот" офицера не на берег высаживал, а в подошедшую навстречу лодку. Значит, имея пароходик или шхуну, десантникам надо иметь на борту еще и шлюпки на весь состав? А резиновые "зодиаки" с мотором сейчас уже есть, но исключительно в спецуре, это лишь лет через двадцать они будут в свободной продаже, доступные кому угодно. Так что наиболее вероятным высадочным средством будут обычные рыбачьи лодки, которых тут, на побережье, множество. Но идти на них от Италии, двадцать миль по открытому морю, все ж далековато, и шторма в марте тут очень вероятны. А если сначало перебросить десант на Вентотене, скрытно, под видом гражданских, и стартовать уже оттуда, два километра всего, по-морскому чуть больше мили? Наиболее вероятный вариант – его немцы и ждут!

Но тогда здесь у них – вторая линия обороны. А главные события на соседнем острове – тут даже лишних войск перебрасывать не надо, ту самую роту СС по тревоге поднять и все там перетрясти, искать спрятанное оружие, и всех не местных, особенно приехавших впервые – под замок до выяснения. Наверное, и на материке, в рыбачьих портах, идет сейчас немецкий шмон. А большего тут и ожидать нечего. Боевые корабли с десантом сюда не дойдут, рассчитывали мы дома и такой вариант, посадить на эсминцы две роты морпехов – никак не успеем отойти до рассвета, когда активно вмешается немецкая авиация. Воздушный десант – полная авантюра: при таком ветре попасть на остров меньше полукилометра в окружности, это при том, что парашютов-"крыльев", позволяющих приземляться в выбранную точку, еще не изобрели, а обычным "куполом" управлять можно очень ограниченно, и большая часть десантников упадет в море. Высадка с обычной подлодки – так даже на большой субмарине этих времен по-максимуму неполный взвод диверсов разметишь. И велика вероятность, что всплывшую лодку заметят, осветив прожектором – после чего тревога, через пять минут тут будут катера, а гарнизону развлечение, стрельба по плавающим мишеням – а кто из десантников выживет и доплывет, тем придется карабкаться по очень крутым склонам, под летящими сверху гранатами, а в завершение лезть через мины и проволоку. Дело абсолютно дохлое без артиллерийской поддержки с кораблей!

А ведь вы, фрицы, которые здесь – точно тыловые, не фронтовики. И тем более не переодетая спецура. Видно по тому, как двигаются, как смотрят, как оружие держат. Полицейские части СС (не путать с дивизией "Полицай", которая действительно формировалась из бывших полицейских, но это фронтовая дивизия ваффен СС) были ответственны за "охрану порядка", включая караул концлагерей, ну и, конечно же, карательные функции. И в конце войны сюда шли, кто желал – подальше от фронта, зато со всеми привилегиями СС – не только немцы, но и шваль со всей Европы, включая наших галицаев, прибалтов и прочих предателей. Таких и за людей считать грех – давить, как клопов. Скорее бы стемнело!

Да когда же вы уснете! Ночью фрицы стали даже активнее. Со стен административного корпуса два прожектора по морю шарят, и пулеметчики никуда не ушли. И не только патрули по периметру бегают, но и посты появились. Похоже, у них тут одно отделение на патрульно-постовой службе, значит, другое такое же должно быть отдыхающей сменой, не всю же ночь один и те же бдят? Восемь человек на крыше – по двое на каждом из прожекторов, и пулеметные расчеты. Если прожектора из прожекторной батареи зенитного дивизиона, то их расчеты считаются отдельно. И обслуга, подай-принеси-убери – во времена Маневича этим занимались не стражники, а наиболее лояльные из арестантов, немцы же вряд ли заставят святых отцов работать, а вот взять еще нескольких зольдатиков из хозвзвода зенитной батареи могут вполне. Да, еще и связист есть, ведь взводу рация не положена. И герр комендант – если только его функции взводный не исполняет. И вновь прибывшие – ну, с их статусом мы еще разберемся. Итого, немцев тут штук полсотни. Что вполне согласуется с тем, что мы днем наблюдали. И повторяю, тут большое число солдат просто негде разместить!

Ведь тюрьма, хоть и смотрится внушительно – но основная ее часть, "подкова", это три яруса камер, четыре на четыре метра. А коридоры – наружные, как балконы, или, скорее, как лоджии, на внутренней стороне "подковы" – так что из административного корпуса, эту подкову замыкающего, все содержимое тюрьмы насквозь видно, тут и коридорные надзиратели не нужны. И ночью не укрыться – прожектора на крыше стоят ближе к концам подковы, повернуть, так все просветят, и укрыться ни в коридорах, ни во дворе негде, часовня посреди и то насквозь видна. И пулеметы там же, рядом – держат и подходы снаружи, и всю внутренность тюрьмы. Но сам административный корпус не такой уж и большой, и занят хозяйственными помещениями – и канцелярия, и кухня, и всякие склады – жрать арестантам что-то надо? Есть караулка для отдыхающей смены – но максимум на десяток человек. А вообще стражники жили в отдельном доме-казарме снаружи, там же у них и кухня была, своя. И на мой взгляд, даже при забитии тюрьмы арестантами под завязку, десятка охранников хватит для поддержания порядка – ну не нужно тут большее число!

О, нас уже не четверо, а восемь! Поднимается из пещеры Мазур и докладывает, что прибыла вторая четверка – Влад с Финном и Рябой с Гансом (последний был чистокровным русаком, но из Поволжья, с немцами общался с детства, язык знал в совершенстве, за что позывной и получил). Причем до нас успели побывать на Вентотене – "Воронеж" вошел в пролив между островами, так что им всего с километр на "миногах" на запад пройти, а затем к нам, два на восток. Зато теперь к днищам обоих "раумботов" прилеплены подарки, такие же, как мы на Висле ставили – рванет от набегающего потока воды, или по истечении времени, или при попытке снять. Теперь нам разобраться с этими никто не помешает. Лишь бы до утра – мы-то нырнем и уйдем, а как папу вывезти?

Тыловые фрицы, непуганые. Ну кто ж на посту курить будет, да еще в темноте – и демаскировка, и ночное зрение сильно садится – а тут у двоих сигареты были. Ходите в темноте по острову, изредка фонарики включая – только свет их слабенький, метра на два пробивает, зато издалека показывает ваше положение. И друг друга вам не разглядеть из-за темноты и этих кактусов, а нам просто лечь, и ни черта вы нас не увидите, даже если рядом пройдете. И зачем вы тут в таком количестве, вам это никак не помогло, лишь на убой подставило? Четырнадцать фрицев против нас восьми, при том что они парами или поодиночке, это даже не смешно. Тем более что мы не бегали поначалу, средняя четверка работала, две пары по флангам на подстраховке, а патрульные сами к нам подходили – тут главное, чтобы не крикнул никто. Часовых, не мудрствуя, снимали из бесшумок в голову. Один раз лишь угроза была, когда соседний часовой что-то услышал и прокричал:

– Дитрих, что там у тебя?

Наш Ганс в ответ, мол, все в порядке, да фриц недоверчивый попался, еще что-то переспросил – но я уже был от него на дистанции стрельбы, в голову из "винтореза" с ночной оптикой с шестидесяти метров, случаи и потруднее бывали!

Аварийный вариант, если бы все же нашумели – то Рябой и Ганс должны были в темпе прорываться к казарме стражи. Потому что вон тот ящик на колесах – это генератор Maschinensatz 33, по уставу положенный в прожекторных подразделениях. Выдает двадцать четыре киловатта, как раз для питания стандартного 150-сантиметрового зенитного прожектора – но там на крыше стоят два меньшего размера, шестидесятисантиметровые, потому и мощности хватает на оба, и еще на освещение зданий. Теперь можно и не слишком спеша, но и не медля – Рябой, наш сапер, связист и электрик, надев немецкую шинель и каску, чтобы при беглом взгляде со стены сойти за своего, быстро колдует у генератора, затем исчезает, через минуту искры летят фейерверком, и становится темно.

Из казармы выскакивает немец, подсвечивая себе фонариком, бежит к генератору. И даже не оборачивается, когда Ганс с Рябым подходят сзади, будто свои. Тело аккуратно засовывают руками, головой и плечами под поднятую крышку – так, что со стороны выглядит, солдат занимается ремонтом. Влад и Финн страхуют с "винторезами", а я с Мазуром и Валька со Скунсом врываемся в казарму с главного входа и со стороны кухни, расположение помещений нам известно, заучили наизусть. Внутри оказалось тринадцать немцев, семеро из них спали. Но оружие хранилось в комнате дежурного, первой у входа, унтер за столом, успевший зажечь свечу, даже не понял, что вошли чужие, до того как получил пулю из "ПБ". И была зачистка всего здания, у немцев не было шанса – в темноте что-то двигалось и убивало, мы работали "бесшумками" и ножами, подобие того смертельного танца, что мы показывали товарищам-гарибальдийцам, пытаясь научить их хоть в первом приближении – ох, только бы ПНВ в драке не поломать, а впрочем, на одного фрица уходило в среднем по паре секунд, и толстые стены, закрытые окна, шум не слышал снаружи никто. Из спящих – пятеро так и не проснулись. Пленных не брали – зачем нам "мясо", если в доме коменданта нас прибывшие сегодня гости дожидаются, вот с ними побеседовать бы хотелось! И если они в соседнем доме, то не сбегут уже – Ганс и Рябой караулят и не выпустят.