Текст книги "Выходы из тела. Управление реальностью"

Автор книги: Владислав Радов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

  Почувствовал, что начался процесс отделения от тела. Я знал, что на фоне усталости возможно отделение тонкого тела от физического. Однако всегда в таком случае требовалось применять специальные техники, а тут произошло спонтанное отделение. Видеть пока не удавалось. Чувствовал лишь взлёт, длившийся несколько секунд и зависание в неопределённом положении. Обычно эта неопределённость длится недолго и если человек не выберет дальнейшего направления, то его быстро вернёт в тело. Никоим образом этого не хотелось. Быстро представил своё тело, лежащее на мху, желая остаться рядом, а не улетать в неизвестном направлении. Отметил какую-то невероятную ясность мышления, обратив внимание, что тело я представлял, в светлое время суток. Никакого движения, свойственного после создания образа, не происходило. Отсутствовало до сих пор и зрение. Пока образы возникали только в воображении, хотя я знал, что отделился от тела. В том, что отделение произошло, я был уверен полностью. Тут я был уже стреляный воробей. Надо было что-то делать. Жаль было терять такую невероятную осознанность. По известной схеме начал сосредотачиваться на зрении, вглядываясь в темноту перед собой. Внезапно слепота как-то сразу кончилась, и я увидел ветку хвойного дерева, сосредоточившись на которой стал видеть дальше. Пока, наконец, вся картина окружающего меня места не предстала передо мной. Зрение постоянно улучшалось, что с превосходной осознанностью  вызвало просто благоговейное чувство восторга. Понял, что завис между стволами каких-то деревьев на высоте не менее семи метров. Реальность окружающего мира была полной, вплоть до мельчайших деталей. Приблизился к стволу дерева и рассмотрел как отшелушивается и колышется на слабом ветру его кора, ощутив запах древесной смолы. Полная реальность привела к тому, что всерьёз испугался падения вниз. Немедленно вслед за этой мыслью я начал падать. Это было самое настоящее паденье с той разницей, что падал из подвешенного состояния. Вероятно, это похоже на ощущение, когда, подпрыгнув на батуте до верхней точки, начинаешь падение вниз, не видя под собой батута. Каким-то образом ухватился за дерево и, вероятно, намерение остановиться вызвало прекращение падения. Вместе с тем проявились ощущения второго или неорганического тела. Начал видеть руки и, что особенно удивило, ноги, практически никогда до этого не видимые. Тонкое тело было точной копией материального. Понял, что степень осознанности действительно уникальная. Зная, что суета здесь главный враг, начал не спеша ко всему присматриваться, уделяя внимание каждому наблюдаемому образу или предмету. Так я, наконец, увидел своё физическое тело, лежащее здесь же рядом, где я его и «положил». Вначале показалось, что у тела открыты глаза. И я с некоторым не очень сильным волнением подумал, что возможно умер. Удивился, что мысль о смерти не вызвала не только паники, но и даже страха. Захотел приблизиться, чтобы убедиться на счёт глаз, но не мог это сделать. Я попросту не умел летать в состоянии стопроцентной осознанности. Чтобы оказаться на земле я просто слез с дерева, то есть пребывал в точной копии физической реальности, не допускающей каких-то там вольностей. Это меня крайне удивило и даже рассмешило. Не было никаких намёков на переход одних картин в другие. Был лес как лес, не собирающийся превращаться во что-то ещё. Единственной ненормальностью здесь было само моё неорганическое тело и ощущение невероятной лёгкости в нём. Подошёл к физическому телу. Его глаза были закрыты. Ну в общем это зрелище не вызывало интереса. В сознании проскочила мысль, что тело одето слишком легко для довольно прохладной ночи и меня может вернуть обратно в родные кости в любой момент. Надо было поторопиться и проявить активность.

  Больше всего меня беспокоило, что я не могу взлететь. Может, каким-то образом я оказался в нашем привычном мире, но без физического тела. До сих пор я думал, что попадаю куда угодно, только не в наш мир. Начал подпрыгивать. Бестолку. Разбежался и подпрыгнул. Упал и сильно ударился о землю, почувствовав боль. Только вспомнив ощущение полёта, почувствовал взлёт. Ерунду говорят про адреналин. Может он конечно и действует в органическом теле, но откуда он возьмётся в неорганике. Без всякого адреналина я испытал настоящий драйв, тем более, учитывая, что за секунды до взлёта падал и бился об землю. Осознание, что я могу упасть и почувствовать сильную боль, было совершенно новым и неожиданным, и придавало особую остроту полёту. Конечно, я понимал, что это от невероятной реальности окружающего мира и от высочайшей осознанности.

  Я медленно летел между стволами деревьев на высоте около пяти метров от земли. Держал состояние сосредоточенности, чтобы не распыляться и не расходовать внимание. Отметил про себя ощущение тишины окружающего мира. Была всё та же ночь, освещённая луной. Пейзаж подо мной ничем не отличался от того, по которому я гулял этой ночью. Так же выглядела земля, деревья, кусты. Так же в свете луны блестели и светились каменистые берега горной реки. При всём восторге, старательно сдерживаемом мною, хотелось большего. Это всё я уже видел. Заметив просвет в кроне деревьев, поднялся выше и пролетел через него. Пролететь над самыми верхушками деревьев, это было что-то новенькое. Хотя для меня сейчас всё было новым. Все мои предшествующие опыты отделения от тела, казались какой-то ерундой, типа управления тренажёром самолёта вместо реального управления реальным самолётом, который может упасть. Помню, ещё подумал о Маргарите на метле, и задался вопросом о том знал ли это состояние Булгаков или только воображал.

  В голову пришла немыслимая, как мне показалось дерзость. Я взглянул на луну и решил, во что бы то ни стало оказаться на ней. По большому счёту я почему-то не верил в такую возможность. Ведь я воспринимал себя полностью, как в физическом теле со всеми соответствующими психическими и другими реакциями. Ну представьте себе, что вы выходите на улицу и, посмотрев на луну, решаете оттолкнуться от земли и слетать на неё.

  Ничего не происходило. Я хотел слетать на луну, а продолжал всё так же лететь над деревьями. Чего-то не хватало. Где-то я сам себя сдерживал. Тогда я по своей воле выключил зрение, ведь умение закрывать глаза осталось со мной. Затем я представил себя на солнечной стороне луны. Конечно, я рисковал, закрывая глаза. Ведь мог потерять осознанность и реальность картинки окружающего мира. Просто это был проверенный приём попадания в заданное место. Сразу возникло ощущение движения в трубе. Секунд пять полёта и меня мягко поставило на какую-то поверхность и сразу возникло зрение. Увидел, как замедляется и останавливается вращение. Осознанность была высокой, так как помню, как мысленно поздравил себя с мягким прилунением. Почему-то почти всегда у меня прибытие на место в тонком мире происходит как мягкая посадка с каким-то лёгким вращением, не смотря на бешеное движение в трубе. Я стоял на ярко освящённом камне. Устремив взгляд вдаль, увидел огромное плато. Необычной чертой открывающегося вида была контрастность яркого света и очень рельефных тёмных теней. Хотелось увидеть Землю. Но, подняв взгляд выше, увидел поразивший меня вид яркого солнца в окружении совершенно чёрного неба. Вдруг начал терять осознанность. Стал смотреть максимально близко перед собой. На какое-то время помогло, но переломить ситуацию не смог. Уже через мгновение я почувствовал себя в физическом теле и открыл физические глаза.

  Во мне пребывали два чувства восторга и обиды, если не считать чувства холода, которое вероятно и стало причиной возвращения. Я понимал, что получил царский подарок от места силы. Меня переполняли чувства, главным из которых была благодарность. Встал и пошёл, просто чтобы согреться. Не хотелось ни о чём думать и размышлениями разрушать состояние. Я повторял лишь слово «спасибо» в течение всего пути до палатки и не знал, кого благодарю. Это было не важно, просто была такая потребность. Слово «спасибо» стало и заклинанием, и мантрой, и молитвой одновременно. Когда восстановилась мыслительная активность, я подумал или даже почувствовал, что стоит мне сейчас в этом состоянии загадать любое желание, и оно непременно исполнится. «Сложность» состояла в том, что я ничего не хотел. Мне и так было настолько хорошо, что не нужно было чего-то ещё, а имеющееся, отнять у меня уже невозможно.

  Встречая рассвет у костра, вдыхая запахи и, слушая тихий треск горящих веток, соединённый с шумом ручья и утренним робким пением птиц, я всё больше погружался в осознание. Мне всё больше становилось понятно, что я за человек. Это чистое природное место позволило взглянуть на себя непосредственно, минуя отвлекающую шелуху и суетливые мысли. Возникло жгучее чувство, что это именно тот образ жизни, который я хотел бы вести, и к которому неосознанно стремился всю жизнь. Стало понятно, что хотя я и прожил в городе всю жизнь, но я не городской житель. Не было и ощущения, что я сельский житель. По духу я скорее отшельник. Но в моём понимании это не означало жизни в одиночестве. Это означало лишь максимальное погружение в природу без активного и заинтересованного участия в людских играх. Без стремления к власти, богатству, статусу и тому подобному.

  Но прошло ещё достаточно длительное время, прежде чем решимость всё изменить превысила трусость и инерцию.

  Уже вернувшись обратно в город, через какое-то время я осознал, что в тот мой первый самостоятельный приезд на место силы там произошло важное для меня событие. Потребовалось время, чтобы понять, что произошла самоинициация или самопосвящение.

  В мире существуют вещи, о которых трудно говорить. Слова тут не способны всё объяснить, а лишь запутывают. Самоинициация это одно из таких явлений. Я постараюсь объяснить это явление по форме, не пытаясь вдаваться в содержание.

  Существует понятие инициации. Это когда некий мастер носитель традиции как бы подключает адепта к энергоинформационному потоку. Если мастер был настоящим, а не жуликом и шарлатаном, и если ученик был готов усвоить, то у адепта, прошедшего инициацию начинается рост в рамках данной традиции.

  Самоинициация же предполагает возможность подключиться к потоку, минуя не только мастера, но и вообще рамки какой-то традиции. В таких случаях может возникнуть новое духовное направление и впоследствии традиция, как в случае с Микао Усуи. Но такого может и не произойти. Трудность заключается в том, что инициированный человек или адепт может даже не знать, что прошёл некое посвящение и больше не является «обычным» человеком. Массовое сознание людей устроено так, что если человека назвали необычным, то это повод гордиться своей исключительностью. В случае же с самоинициацией это повод лишь для понимания того, что жить так как прежде теперь будет трудно, если вообще возможно. Так что это повод для действия, а совсем не для гордыни. Важно только понять, что посвящение произошло, что это не просто фантазии на духовные темы, а энергетический факт. Если бы я понял раньше то, что со мной произошло, вероятно, смог бы избежать глубоких погружений в депрессии. А депрессии эти возникали потому, что я пытался втиснуть себя и свою энергетику в прежние рамки. Как говорил змей Каа «сбросив кожу, снова в неё не влезешь». А я пытался изо всех сил. В итоге происходили депрессии, с попытками всё объяснить привычными причинами. Понимание пришло тогда, когда я понял, что все эти причины вторичны. Первично лишь то, что я изменил свою энергетическую конфигурацию. С этим пониманием пришло не только успокоение, но и осознание необходимости перемен.

  Вся книга – это попытка помочь Вам пройти собственную самоинициацию, поскольку найти подлинного мастера задача не из лёгких.

  Удалось ли пройти вам или нет подобное энергетическое посвящение «свыше», станет понятно по вполне осознаваемым переменам, которые сразу придут в вашу жизнь. Если ваша жизнь до случившейся самоинициации была полна отношениями патологической зависимости, вредными привычками, хроническим невезением, то теперь ситуация начнёт меняться. Будут приходить знаки и обстоятельства, говорящие о необходимости перемен. Если до посвящения «небеса» как бы не замечали вас, то теперь на вас сосредоточено терпеливое, но настойчивое внимание. Однако не следует забывать, что вместо вас никто не будет действовать. И если теперь вы не решитесь на изменения, то приходящие депрессии могут стать частыми, а впоследствии и наименьшими из проблем. Но если вы поймёте и пойдёте по пути своего развития, то после некоторой, возможно даже болезненной чистки, начнут происходить изменения, которые можно характеризовать как удача или везение.

  Инициация – это встреча с силой, изменение правил игры. Думаю, что вопрос об этой силе так и останется для людей вопросом. Люди могут лишь пытаться очеловечить её, давая имена, называя Богом, представляя образ, стараясь сделать силу понятнее. Однако она так и останется недосягаемой для линейного человеческого сознания. Единственное на что способен человек это настроиться на сотворчество с ней. Когда человек открывает в себе способность путешествовать по мирам, то осознаёт существование Создающей силы самым непосредственным образом. Ему больше не нужно верить. Он знает.

  Может показаться, что для книги, которая заявлена, как практическая уж очень много лирики и философии. Казалось бы, практическая книга должна быть более конкретной. Возможно, если бы мы рассматривали техническую или интеллектуальную задачу, то это было бы вполне справедливо. Но рассматриваемая нами тема вообще выходит за рамки привычных представлений, поэтому доступ к ней лежит не только в интеллектуальных, но и эмоциональных, подсознательных и бессознательных областях. Поэтому текст книги работает не примитивно «в лоб», и призван вызвать не только интеллектуальный отклик. Со стремящимся всё разделить на составные мёртвые части интеллектом в нашем случае далеко не уедешь. Уже само чтение этой книги способно привести к успеху вашей личной практики. Важнейший элемент успеха это вдохновение, а его не купишь и простыми техническими приёмами не вызовешь. Вдохновение это тонкая субстанция, освещающая путь любого успеха. Кроме того, здесь важно некоторое погружение в тему, связанное с определёнными энергетическими настройками. Поэтому всё сводить лишь к техникам отделения от тела и тому подобному совершенно недостаточно.

3. Сон счастья. Чей-то промысел

Эх! Хотелось бы рассказать, с чего всё началось. Ничего особенного, просто настал день, когда я должен был с этим столкнуться.

Началу игры предшествовал один сон, приснившийся мне несколько лет назад. Почему последующие события я называю игрой? Просто впоследствии дальнейшая моя жизнь приобрела два непривычных до того качества. Они выразились в появлении сильного интереса к жизни и ощущении, что окружающий мир далеко не единственный из тех, что доступны человеку. Всё это рождало ощущение участия в какой-то захватывающей игре. Догадка о многообразии окружающих миров впоследствии переросла в знание, что дало импульс для более тщательного изучения этой темы. Открытия и откровения, пришедшие вслед за этим, я считаю самыми важными в своей жизни. Разворачивающиеся в этой главе события произошли задолго до написания книги.

Этот сон отличался максимальной реалистичностью сюжета и образов, хотя и не был «осознанным».

Итак, сон. Я ехал в каком-то поезде и, стоя в тамбуре вагона, разглядывал через открытую дверь окружающий пейзаж. Поезд проезжал мимо залитого солнцем южного приморского городка. Внезапно возникла мысль, что я приехал. Я приехал, куда бы не лежал до этого мой путь. Курортный уют этого места заставил зашевелиться в душе чувство, вызвавшее решимость и твёрдость. Да, я понял, что должен сойти с поезда.

В следующее мгновение, я уже стоял посреди, одной из улиц этого города. Посмотрев под ноги, я увидел не дорогу, а скорее лесную тропинку, которая, извиваясь, скрывалась за одним из поворотов. Но всё же это была скорее улица, потому что по сторонам стояли небольшие дома тёплых расцветок, еле видные из-за окружающих их деревьев и цветущих кустов. Возникло ощущение, что тропинка должна вести к морю. И я пошёл по ней, сопровождаемый радостными пейзажами и запахом неповторимого южного воздуха. Тропинка не только извивалась, но и постоянно заставляла то спускаться куда-то вниз, то подниматься на невысокие холмы.

Но не сюжет и не открывающаяся картина была важна. Чувствовалось нарастание ощущения праздника в душе. С каждым мгновением я становился всё более счастливым. И это не было какой-то пустой эйфорией. Вслед за возникшим ниоткуда счастьем, появилось и чувство свободы и какой-то исполненности. Такая исполненность возникает тогда, когда внезапно становишься обладателем того, о чём ты даже боялся мечтать. Или тогда, когда твоё глубоко запрятанное знание, что всё будет хорошо, вдруг подтверждается самым очевидным образом.

Вероятно, вам знакомо это ощущение, когда переполняющее счастье не даёт возможности быть спокойным и медленно идти или стоять на одном месте. Я больше не мог ходить. Я бежал, переполняемый своими чувствами. Тропинка кончилась, и я попал на старинную площадь этого городка, на которой увидел прогуливающихся людей. Несмотря на свой бег, я заметил насколько спокойны, грациозны и счастливы эти люди. Заметив меня, они совершенно неожиданно начинали махать мне руками и радостно кричать: «с приездом, с возвращением домой!» Чем дальше я бежал по городу, тем больше, встречаемое мной, напоминало какой-то карнавал. Это были уже толпы радостных людей. Играла весёлая и торжественная музыка. Глаза людей, обращённые ко мне, выражали любовь и какое-то величайшее счастье. Вдруг я почувствовал, как сильно я сам люблю их. Моя любовь превысила даже то ощущение счастья и радости, которые казались мне уже предельными для человеческих сил. Я всех тут знал. Посмотрев на человека, я сразу вспоминал, как его зовут. И каждый встречаемый вызывал у меня фрагменты каких-то приятных воспоминаний, а вслед за ними чувство нежности и любви. Людей было так много, что я уже не мог бежать. Всё переросло в череду объятий, поцелуев и радостных слёз.

– Мы всегда так встречаем вернувшихся. Это всё для тебя. Мы рады, что ты снова дома. – Сказала подошедшая ко мне девушка, и заговорщически улыбнувшись, спросила – ты помнишь меня?

– Ирина! – Вскрикнул я, и, подняв её на руки, закружил.

Потом мы стояли с ней обнявшись, и я лишь чувствовал дружеские похлопывания по спине со стороны проходящих людей. А карнавал, казалось, только набирал силу.

– Побежали, искупаемся в море и вернёмся, – предложил я ей.

Мы побежали, а потом полетели, едва не задевая верхушки деревьев.

– Как я мог всё забыть!? Где я был всё это время!? – Крикнул я, стараясь быть услышанным на фоне звучащей музыки.

– Теперь это не важно. Главное, что ты дома.

Открылся вид на бескрайнее и изумительно синее море. И зазвучала другая музыка. Весь дальнейший полёт нас сопровождал голос Фредди Меркьюри, придавший какой-то невероятный объём окружающему пространству.

И вдруг картинка начала рассыпаться, а уже через мгновение, я очнулся в своей кровати в привычном мире.

«Нет! Какой кошмар!» – первое, что пришло в голову, когда я снова увидел потолок своей комнаты. Нервная попытка снова уснуть ни к чему не привела. Первые минуты пробуждения были похожи на панику. Но потом я всё же успокоился.

Теперь я просто разглядывал причудливый рисунок старых выцветших обоев. Была ночь. Лишь свет от уличного фонаря освещал часть стены резким бледным светом. «Что же это было?», твердил я себе, все более приходя в себя. И хотя события, только что пережитые мной были свежи в памяти до мельчайших подробностей, тем не менее, я уже не сомневался, что видел всего лишь сон. «Всего лишь сон», твердил я себе, как бы успокаивая. Как будто следующей успокаивающей фразой должна была стать: «Кошмар кончился и теперь всё хорошо».

В голове крутился и не давал покоя какой-то вопрос, который я всё не мог сформулировать. Что-то важное хотел я сказать сам себе. Но что? Лишь одна тоска и подступающая вновь знакомая депрессия. Встав с кровати, я походил по комнате, потом пошёл на кухню и, не смотря на то, что была ночь, сделал себе кофе. Нужно было решить что-то важное. Да, этот сон слишком похож на какую-то реальность. Но ведь это иллюзия. Тогда почему я действительно узнавал всех этих людей и ту девушку Ирину, а теперь не помню, что знал их раньше. Нет. Не это главное. Эти вопросы были слишком мелкими и второстепенными.

И в какой-то момент вопрос всё-таки всплыл в сознании. Я понял, о чём хотел себя спросить. Возникло сразу несколько вопросов, объединённых одним смыслом.

«Почему я никогда в жизни не чувствовал себя таким счастливым и свободным? Почему никогда не испытывал такой огромной, можно сказать тотальной любви и никогда чувство, что ты находишься дома не было таким однозначным и бесспорным?»

Как всем нормальным людям мне была знакома любовь. Да и ощущение счастья было частым гостем в моей жизни. Но испытанное во сне нельзя было сравнить с какими-то событиями моей жизни. Меня там просто разрывало изнутри, как будто мой личный объём не соответствовал объёму воспринимаемых чувств. Никогда не думал, что это можно мерить объёмами.

Что же это за иллюзия такая? Может иллюзия здесь, а не там. Или везде. Нет, это уже слишком. Да и при чём здесь иллюзия или нет. Важно, что прожив на тот момент свои уже почти тридцать лет, я никогда не испытывал ничего подобного.

Стоя у ночного окна, я хотя и смотрел на привычный слякотный пейзаж, хотя и видел привычную зимнюю московскую погоду, но мыслями был явно не здесь. Вдруг со всей очевидностью я понял, что увиденное мною не может быть просто сном. Я действительно там был. Ни один психиатр мне не докажет, что это не так. Плевал я на их знания о снах, галлюцинациях и тому подобное. Может быть, до сих пор мне снились только сны. Но только не сегодня. Да по большому счёту и это не важно. Важно одно.

Я находился там в таком состоянии и окружении, за пребывание в котором готов отдать всё. Если для этого нужна моя жизнь, то, пожалуйста, берите. Не хочу я прожить ещё тридцать лет, и не знать, не чувствовать ничего подобного.

Всё более и более погружаясь в депрессию, я не видел никакого выхода. Смерть не гарантировала ничего. А вдруг обман? Наложу на себя руки, а там ничего нет. Приходилось, как обычно вытягивать себя из психологической пропасти, тем более что сегодня намечался рабочий день. Этот сон счастья сделал меня несчастным. А может быть дело тут не в несчастье. Просто я глубоко вошёл в какое-то неопределённое состояние, когда будущее не кажется уже чем-то ясным и однозначным, а зависает в положении тайны, загадки. Но неопределённость эта вдруг начинает сопровождаться ощущением прикосновения к запредельному и необъяснимому.

Было ещё темно, но это была уже утренняя темнота. Появились первые звуки. Пищали сигнализациями, заводились и отъезжали от дома машины. С шумом сливалась вода по канализационным стоякам. Дом оживал. Кто-то собирался продолжать борьбу за выживание, а кто-то воплощать русскую версию американской мечты. Да и мне пора было стряхивать эту внезапную ночную хандру, тем более что я относился к той группе граждан, которые как раз таки борются за выживание. Тогда я это ещё умел. Умел наступить на горло собственной песне и заставить себя продолжить навязанные и принятые игры.

Случается такое, что за одни сутки, а бывает, что и за несколько минут, происходят события, которые изменяют весь ход, уклад и смысл прежней жизни. Именно такие сутки предстояли сегодня мне.

Кое-как, отбыв номер на работе, я шёл по Тверской в направлении тамошнего книжного магазина. Тогда я ещё не очень интересовался всякой там духовностью или разной эзотерикой и нужна мне была нормальная техническая книжка. В то время мои духовные изыскания и догадки ограничивались ощущением, как у Neo, когда он ещё был в матрице, что с миром что-то не так. А борьба с последующим неуютным мироощущением сводилась к частому повторению мантры «а кому сейчас легко», что приносило облегчение через осознание, что не одному тебе плоховато.

Книжки я так и не нашёл и двигался в сторону метро Пушкинская. Уже стемнело, и за стеклянными витринами кафе и ресторанов были видны люди, скрывающиеся от сырости и промозглости московской зимы. Наверное, им там было хорошо в тепле и каком-никаком уюте. Тоже что ли зайти, подумал я. Но потом представил себя в одиночестве за столиком, и мне эта перспектива не понравилась. Ладно ещё, если бы я был резидентом какой-нибудь разведки, отстранённо ожидающим в кафе связника. Я шёл дальше, отмечая про себя знакомое чувство одиночества в толпе.

Выходы станции «Пушкинская» соединялись с длинным подземным пешеходным переходом, в котором тогда была развёрнута широкая торговля ларёчного типа разным ширпотребом с претензией на эксклюзивность. Расчёт строился на прогуливающихся туристов и приезжих провинциалов, типа меня. Витрины блестели и горели разными огнями и цветами. Наличие пёстрой публики, спешащей в метро или толпящейся у витрин, а также шумящая над головой Тверская улица, впечатлительному гостю давали ощущение «настоящей» столичной жизни.

Скользя взглядом мимо назойливо ярких витрин, я неожиданно наткнулся на книжную палатку. Я подошёл, и сразу увидел книжку, с названием «Осознанные сны». С одной стороны мне было интересно, что кроется за этим странным названием, а с другой, было просто лень напрягать мозги всякой ерундой. Вздохнув, я уже отходил от витрины, как вдруг увидел девушку. Она стояла возле одной из витрин. Я сразу заметил и её саму и её отрешённый взгляд, взгляд человека, который ничего не собирается покупать. «Щас возьму и познакомлюсь», пролетела в голове шальная мысль. Но какой бы шальной не была мысль, она сразу вывела меня из хандры. И мне это понравилось.

Я решил повнимательнее присмотреться к этой девушке. У неё были длинные и густые тёмные волосы, заплетенные в подобие косы, которая каким-то причудливым образом была зафиксирована на голове шариковой ручкой, конец которой торчал из причёски. Но по всему было видно, что это не небрежность какая-то, а просто феня или прикол для тех, кто понимает. Но не эта ручка меня интересовала. Ей было не более восемнадцати лет. Она была по настоящему красива, женственна, хорошо, но недорого одета. Но главное я чувствовал, что она одинока. Её рост был ниже моего, а точёная фигурка притягивала своим молодым изяществом.

Я проследовал за ней следом через все витрины к выходу из перехода. Нужно было что-то делать. Упускать её я не хотел, а привычные схемы знакомства как-то разваливались в уме и казались слишком примитивными. Нужен был повод или ситуация, располагающая к знакомству. Прекрасно понимая, что такой повод при знакомстве на улице всегда является роскошью, я просто шёл следом, надеясь на приход или момента, или приход в голове.

Мы поднялись на поверхность. Медленной походкой она пошла в обратную сторону по отношению к нашему движению в переходе. Вначале я не придал этому значения, так как был занят больше своими проблемами. Но, когда она снова спустилась в тот же переход и в том же направлении начала обход витрин, я вдруг многое понял, а кроме всего прочего то, что шанс появился. А ещё я понял, что девушке безумно скучно, некуда спешить и в свете витрин ей более-менее комфортно. Отрешённость же в её взгляде на витрины говорила мне об одном. У неё нет денег. В таком случае лучше начать с демократичного Макдоналдса, чтобы не сковывать бедную девушку предложением похода в более дорогой ресторан.

«Я не причиню ей никакого вреда», – сказал я себе.

«Дурак», – отозвался внутренний лев, готовясь к прыжку.

Будучи и так человеком обычно деликатным, тут я решил превзойти себя. Надежда была на чистый экспромт. Меня не смущало, что её всё время окружает несколько зевак, разглядывающих витрины. Но в момент знакомства это могло смутить её, и я ждал, когда она окажется хотя бы в относительном одиночестве. В какой-то момент это произошло.

Всё. Час пробил.

Я подошёл, отмечая про себя, заметное увеличение громкости и частоты пульса. Мы встретились взглядами. Я изо всех сил излучал интеллигентность и добродушие.

– Никогда не видел шариковых ручек в качестве заколок, – выдохнул я негромко, но уверенно.

У меня был такой вид, и сказано это было так, что не возникало никаких сомнений, что меня интересует не ручка, а её владелица. Стало быть, я подошёл знакомиться. Она всё это почувствовала, оглянулась, ответила что-то неопределённое, улыбнулась и уставилась в витрину. Её улыбка меня существенно подбодрила. Мне было понятно, что дальше следует пройти тест на то придурок я, маньяк, мошенник или всё-таки нормальный.

– Вероятно, только люди с очень густыми волосами способны закалывать их таким образом. Знаете, раньше у дам были такие пышные причёски, что в их создании применяли даже куски металлической арматуры.

Она хохотнула, продолжая смотреть на витрину, и робко, как-то по-детски ответила, что у неё там только ручка. Вот я и услышал голос своей незнакомки, и он вполне соответствовал её милому образу.

– Я подошёл к вам в качестве спасателя. Мой гражданский долг заставил меня не остаться в стороне, видя, что вы нуждаетесь в помощи. – Сказал я предельно серьёзно.

Она смотрела на меня расширившимися от удивления глазами, не зная, как реагировать.

– Вы изнываете от скуки и даже, по-моему, одиночества. Потому что я не знаю чем ещё объяснить то, что вы уже как минимум второй раз обходите эти витрины, – рискнул я.

Она неуверенно засмеялась, а потом внимательно посмотрела мне в глаза. Не знаю, что она там увидела, но я в её глазах увидел удивление и заинтересованность.

– Да, я наблюдал за вами, не зная, как подойти познакомиться. Я Владислав, можно просто Влад.

– Алёна, – ответила она, смущённо улыбаясь, и смотря куда-то в сторону.

– Я думал, что такие имена бывают только в русских народных сказках. Может я не ошибался?

Моё сердце просто пело. Она мне действительно нравилась.

– Был такой старый мультик, в котором котёнок и щенок забирались на крышу, чтобы вместе бояться грозы. Предлагаю вместе поскучать. Например, для начала в Макдоналдсе, – предложил я, – но, чтобы случайно не развеселиться, предлагаю сначала ещё раз пройти вдоль палаток.

Мы засмеялись и пошли к выходу из подземелья. Куда девались мои психологические проблемы. Жизнь была прекрасна, что удивительно. Я вот так просто, с первого захода познакомился с такой милой и красивой девушкой, и вот мы уже беседуем в кафе.