Текст книги "Аэтерум"

Автор книги: Владислав Мостыка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Глава 2

Субботнее утро выдалось хмурым. Над Сативик-Хеис нависли темные, тяжелые тучи, которые разорвавшись под тяжестью воды, окропили измученную жаждой, сухую землю. Ливень образовал большие лужи в парках и на дорогах города, по которым босиком бегала детвора и радовалась долгожданному проливному дождю. Обычно здесь не бывало засух, но этот год принес очень жаркое, жестокое лето и вот уже несколько недель измученная земля не получала живительной влаги, до сегодняшнего дня. Палящее солнце покорно спряталось за нависшими тучами и лишь слегка просвечивало сквозь небесный туман. Наконец-то Сативик-Хеис отдохнет от солнечного натиска и расслабится, укрывшись прохладной тенью.

Сильвия, отбросив все планы на субботний день, уселась на большой, мягкий диван перед телевизором и, попивая горячий чай, смотрела утренний выпуск своей любимой передачи «Вселенная и ее тайны». Грубый мужской голос, на фоне видеозаписи со спутника, рассказывал о последних достижениях Межгосударственной Космической Миссии:

– Уже сегодня в 758 году технологии нового поколения позволят отправиться еще дальше за пределы орбиты нашего спутника. Целых полторы сотни лет назад по Межгосударственной Космической Миссии человечество смогло колонизировать Луну, этот таинственный и загадочный спутник нашей голубой планеты Аэтерум. Именно на Луне, на данный момент, добывается около шестидесяти процентов полезных ископаемых, которые идут на развитие нашей с вами планеты и всех трех стран на ней. Весь добытый материал доставляется на Аэтерум посредством больших, грузовых шаттлов и распределяется по нуждам стран и округов. Это большой шаг в истории человечества, ибо Луна не пригодна для жизни, а ее огромные территории радуют нас своими богатыми ресурсами. Подобные программы по добыванию полезных ископаемых на мертвых планетах и спутниках за пределами нашего Аэтерума улучшают его экологический фон, что дает возможность развиваться новым видам животных и ведет к поколению более здоровых людей. Уже сегодня много заболеваний, которые в прошлые века терроризировали человечество, попросту исчезли. Ученые доктора с мировыми именами сообщают, что последний зафиксированный случай заражения вирусным гепатитом был в далеком 705 году. Это дает стимул на дальнейшее развитие таких программ как «Колонизация мертвых планет и спутников», а посему открыто тестирование новой технологии под названием «Путешественник», это огромный спутник с мини лабораторией на борту, который, в теории, будет способен вылететь за пределы орбиты Луны и достичь ближайшей к нам планеты Дератэн. Она находится в шестистах миллионов миль от Аэтерума. На данный момент пересечь такое расстояние представляется сложным и почти невозможным, но ученые из МКМ уверяют, что через полтора столетия подобное путешествие будет ровно таким же обыденным как прогулка на велосипеде по зеленому парку.

Сильвия так увлеклась просмотром, что не заметила, как пролетело время. В окно уже дружелюбно заглядывало солнце, и монотонно стучали капельки дождя, слетая с промокшей крыши и падая на карниз за окном. Прохладный, проливной дождь сменило полуденное, жаркое солнце, которое своими золотыми лучами залило широкие проспекты и выгнало на улицы и в парки множество людей. Под крышами домов порхали суетливые птички, выбравшиеся из своих убежищ.

По ступенькам, ведущим на второй этаж, застучали каблуки туфель, и Сильвия отвлеклась от просмотра занимательной передачи. Возле входной двери перед зеркалом кружилась Амелия в оранжевом платье. Старшая сестра посмотрела на нее и с улыбкой спросила:

– Куда-то собралась, сестренка?

– Да, – деловито и слегка по-детски ответила Амелия, – у меня сейчас свидание.

– Вот как. А спросить разрешения своей старшей сестры не представляется возможным? – строго сказала Сильвия.

– Мне уже двадцать один, Сил. Я могу сама принять решение, когда мне идти на свидание, а когда этого делать не стоит, – улыбнулась Амелия, все так же кружась перед зеркалом.

– Ты уже целый месяц встречаешься с… Как там его? Говардом? Когда ты нас познакомишь? Может, пригласишь его в гости?

– Может и приглашу, но не сегодня. Тем более что вечером ты будешь занята. Разве ты не идешь на ужин с Генри и его невестой?

– Ах да. Сегодня действительно вечер будет занят, ну тогда в другой раз. Я должна его увидеть. Амелия, ты моя младшая сестра, и я очень за тебя волнуюсь.

– Конечно, Сил. Я обязательно вас познакомлю. Он замечательный человек. – Амелия подбежала к сестре и, попрощавшись, поцеловала ее в щеку.

– Уж очень на это надеюсь, – вдогонку добавила Сильвия, но сестра уже не слышала. Ее худенькая фигура скрылась за входной дверью.

Как всякий родитель, безустанно оберегающий свое чадо, думает, что его ребенок навсегда останется с ним и всегда будет таким же маленьким и беззащитным, так же и Сильвия воспринимала свою младшую сестру. Она никогда раньше не задумывалась, что довольно скоро Амелия может покинуть этот дом в Южном Сативик-Хеис и перебраться к своему избраннику, который сделает ей предложение руки и сердца. Но реальность была таковой, что Амелия взрослела, и у нее появлялись новые потребности, присущие ее возрасту. Поэтому был лишь вопрос времени, когда она сообщит своей старшей сестре о том, что выходит замуж и переезжает жить в другое место. Сильвия безумно любила Амелию и никак не хотела мириться с такими мыслями, но деваться было некуда и все это случиться, так или иначе. В одночасье душу охватывал страх того, что Амелия оторвется от семейного гнездышка и, расправив крылья, выпорхнет во взрослую жизнь, но, с другой стороны, Сильвия радовалась за сестру. Она была счастлива видеть уже состоявшегося, образованного человека, который вполне может позаботиться о себе, тем более, если учесть все то, что довелось пережить Амелии в раннем возрасте. В общем, Сильвия очень гордилась ею и поддерживала во всем. Хоть иногда и была довольно строга к ней.

Время уже близилось к вечеру. Ужин с Генри и его невестой был запланирован на восемь часов. Оставив машину дома, Сил вызвала такси. Встреча в ресторане наверняка будет сопровождаться распитием красного вина, так что в этом случае вести свой электромобиль было бы попросту не разумно. К дому подлетела беспилотная оранжевая машина. Девушка приложила магнитную карточку к сенсорному экрану и назвала место назначения, после чего красивый, мужской голос из динамика любезно пригласил ее сесть на пассажирское сиденье и расслабиться до конца поездки. Получасовое путешествие по вечернему городу и Сильвия оказалась на высоком пороге развлекательного центра, где и находился роскошный ресторан. По его огромному, светлому залу были разбросаны множество круглых столиков накрытые белыми скатертями. Небольшая сцена, сработанная из красного дерева, занята импозантным оркестром, и высокий седоволосый человек облаченный в черный смокинг стоял у микрофонной стойки и напевал классические песни. Посетителей оказалось много и почти все места были заняты. Приглушенный звук смешавшихся голосов, подобно пчелиному гулу, наполнял весь зал. Воздух пронзали великолепные ароматы самых разных блюд, и снующие туда-сюда официанты сверкали своими яркими зубами во все стороны. Перекинувшись парой слов с низеньким, черноволосым метрдотелем, Сильвию проводили к небольшому столику у самого окна, за которым уже сидели Генри и его спутница. Девушка была облачена в красное платье с открытыми плечами. Ее смолисто черные волосы длинными, закрученными локонами опускались чуть ниже лопаток и были ей совершенно к лицу. При виде Сильвии Генри тут же подорвался со стула, его примеру так же последовала и спутница.

– Рад тебя видеть, Сил, – Генри поцеловал сестру в щеку, – разреши представить тебе мою невесту. Это Кэрол.

Девушка протянула вперед руку, и Сильвия ответила взаимностью:

– Рада познакомиться с Вами, Кэрол. Теперь понимаю, почему мой брат без ума от Вас. Вы очаровательны.

– Я тоже очень рада знакомству, но, право слово, нам стоит перешагнуть тот барьер, который обязует людей называть друг друга на «вы» и перейти на более простой уровень, где мы смогли бы общаться как старые знакомые. – Кэрол доброжелательно улыбнулась, – Генри очень много рассказывал о тебе, Сильвия, и у меня складывается такое впечатление, что мы знакомы чуть ли не с самого детства.

– Я была бы рада этому.

Усевшись на деревянные, резные стулья и сделав заказ официанту, над столиком нависла уютная, домашняя атмосфера, наполненная дружескими разговорами, историями из детства и множеством других занимательных рассказов. Сильвия с интересом наблюдала за Кэрол и была вполне довольна выбором своего брата. Невеста Генри вела себя наилучшим образом, была красноречива, весела и обладала изысканными манерами. Конечно, за исключением того, что с первой секунды знакомства она предложила перейти на «ты». Но это был сущий пустяк, к тому же Сил сама была не против такого решения. Еще одну немаловажную роль в формировании симпатии к Кэрол сыграло то, что она ко всем своим положительным качествам являлась человеком мягким, участливым и отзывчивым. Она владела небольшим приютом для бездомных животных и заботилась о них как о своих детях. Помощь обездоленным зверькам была смыслом ее жизни, она всех их безумно любила и всегда отдавала только в добрые, заботливые руки. В общем Кэрол покорила сестру Генри и произвела на нее неизгладимое впечатление в самом хорошем смысле этого слова. Но все же, в какой-то момент чувствительную душу Сильвии пронзала необъяснимая тревога. Прежде всего, это случалось в те моменты, когда она ловила на себе жгуче-карий взгляд сидевшей напротив Кэрол. Он был несколько таинственным и в то же время слегка пугающим. Но Сильвия старалась не обращать на это внимания, списав все на разыгравшуюся фантазию из-за лишнего бокала вина.

Когда часы на высокой башне, которая стрелою взлетала вверх из середины Центральной площади, пробили десять, веселая компания покинула ресторан и вышла на улицу. Они смеялись и безустанно обменивались забавными шутками. Со стороны это выглядело, как будто давние знакомые, спустя много лет снова обрели друг друга. Девушки общались так, словно дружили с раннего детства, что не могло не радовать молодого жениха. Генри отлучился поймать такси, и девушки остались вдвоем. В этот момент произошло нечто довольно странное, что слегка напугало и непременно удивило Сильвию. Кэрол стояла прямо перед ней и обжигала ее жутким, карим взглядом с еле уловимой улыбкой на устах:

– Этого не может быть, – наконец-то заговорила она, – это попросту не возможно! Но…я вижу! Я могу это видеть!

Сильвия с удивлением устремила свой взор на новоиспеченную подругу, недоумевая, о чем идет речь, но невеста Генри продолжала свой странный монолог, как бы ни замечая негодования на лице собеседницы:

– Я слышала этот шепот. Он говорил о тебе. Ты его тоже должна была слышать. Ты ведь слышишь его? Скажи, что это так? Это не может быть совпадением, ты именно та, о ком он говорил в своих причудливых монологах.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, Кэрол, – натянуто улыбнулась Сильвия, – ты верно шутишь? Если это так, то это злая шутка, ибо ты меня слегка пугаешь.

Кэрол еще несколько секунд смотрела на Сильвию, потом слегка встряхнув головой добродушно улыбнулась:

– Ой, прости меня, Сил. Наверное, последний бокал вина был лишним. Что-то голова кружится. Мне стоит отправиться домой и отдохнуть, а то богатое воображение уже и так сыграло со мной злую шутку. – Потом немного подумав, она добавила. – Хотя, знаешь. Я была бы очень рада, если ты согласишься поехать вместе с нами. Выпьем по чашечке кофе. Я познакомлю тебя со своим песиком Марлином. Он тебе очень понравится.

Время было не позднее. Сильвия решила не отвергать приглашение и тут же согласилась. Через минуту вернулся Генри и проводил дам в машину такси.

Ночной Сативик-Хеис пестрил метаморфозными огнями, создавая из мокрого асфальта и стен серых домов красочную палитру с множеством разных оттенков и цветов. Вывески магазинов, ночных клубов и развлекательных центров горели каждый в своем стиле и цвете. По кромкам дорог понуро опускали свои яркие головы фонари с лампами дневного света. В городе не было ни одного закутка или подворотни, которая не освещалась бы повсюду натыканными лампами. Ночью мегаполис был так же хорошо обозреваем, как и днем, не давая ни малейшего шанса заблудится приезжему туристу или местному пьянице. Кристально чистая вода многочисленных фонтанов и прудов сияла яркими красками ночного города, переливалась и, играя всеми цветами радуги. Парки и улицы были заполнены людьми точно так же, как и среди белого дня. Город никогда не спал, постоянно пропуская по своим жилам несметное количество гуляющих туристов и местных жителей. Электромобиль из широкого проспекта свернул на узкую улочку, которая вела прямо к дому Генри и Кэрол. Улица «Олдивей» была одной из красивейших и старинных улиц в городе. По обоим бокам от узенькой дороги притаились невысокие, пятиэтажные дома в стиле 3-го века с высокими, покатыми крышами из черепицы и большими окнами, которые окружали красивые, резные рамы из дерева. Стены были выложены красным кирпичом на низком черном фундаменте. Дорогу и узкие тротуары закрывала под собой высокая, металлическая арка белого цвета, которая уходила на несколько километров вдаль по Олдивей. По ее сетчатому каркасу тянулся вверх, жадно обволакивая железные прутья, виноград самых разных сортов. Его широкие листья и разноцветные плоды свисали над крышей автомобиля, который неспешно двигался по сказочному, причудливому тоннелю. Маленькие лампочки светлячками рассыпались промеж веток огромного виноградника и заливали мягким, белым светом все внутреннее пространство этого великолепного места. Через каждые двадцать метров в зеленой стене арки зияли невысокие проемы, которые вели жителей района к дверям их домов. Прогулка в магическом тоннеле непременно сулила бурю положительных эмоций и окунала тебя в бездонный омут сказочных грез и фантазий. Сильвия обожала эту часть города и, пустив свой взор через окно автомобиля, не слышала разговоров своих попутчиков. Ее душа и разум покинули машину такси и летели где-то над ней, предаваясь сладкому забвению от чарующего воздействия этого маленького, волшебного островка в огромном океане реального мира. Здесь всегда можно было забыться, оставив свои заботы, волнения и проблемы где-то там, за пределами чудной Олдивей.

Машина такси подъехала к небольшому дому на склоне зеленого холма. Строение в два этажа буквально вгрызалось в специально разрытую почву склона, и висевшая над землей часть дома лежала на прочных капителях железобетонных колонн. Внизу, под открытой террасой находился небольшой, асфальтированный участок, где и остановилась машина. Пассажиры стали подниматься вверх по крутому склону. Узкие, мраморные ступеньки извивались змейкой и причудливо закручивались, направляя хозяина этого замечательного дома прямо к входной двери.

Довольно просторная гостиная была прекрасно обставлена, как говорят «с чувством стиля». Наверняка к этому приложила свои умелые ручки Кэрол, ибо Генри вряд ли даже знал такие понятия как «мода» или «стиль». Он был человеком очень простым, без затей. До появления Кэрол, меблировка гостиной состояла лишь из дивана, телевизора, шкафа и деревянного, письменного стола. Теперь белые стены приняли ярко-оранжевый окрас, на них появились картины с изображением гор, лесов и животных. Под большим окном в широком, белом горшке тянуло вверх свои зеленые ветви апельсиновое дерево из карликовых пород. Книжные полки разрезали восточную стену и своим причудливым положением изображали, по всей видимости, какой-то иероглиф северных народов. Неудобный, твердый диван заменили несколько мягких кресел бежевого цвета, а вместо грубого и громоздкого стола появился низенький, стеклянный столик.

Сильвия была приятно удивлена такими переменами и в самых ласковых выражениях похвалила новую обстановку давно знакомого дома. Кэрол очень польстил столь положительный отзыв о проделанной ею работе, и она пригласила всех на кухню, дабы в уютной атмосфере выпить по чашечке кофе. Но, не успев набрать воды в электрический чайник, она вдруг встрепенулась, как бы вспомнив что-то очень важное.

– О, Боже мой! Я совершенно забыла. Мне непременно нужно отправиться в свой приют. Я должна была покормить своих питомцев еще час назад. Ужасно. Нельзя допустить что бы они голодали.

Сильвии и Генри ничего не оставалось, как отпустить Кэрол. Она вызвала такси и, извинившись перед гостьей, отправилась по своему делу. Пока она шла к выходу все время бурчала себе под нос: «Я ужасный человек. Ужасный. Как я могла забыть».

– Ну как тебе моя невеста, Сил? – это была первая прозвучавшая фраза из уст Генри, когда за спиною Кэрол захлопнулась дверь.

Держа в руках большую чашку с дымящимся кофе, Сильвия ответила:

– Я думаю, братишка, что Кэрол подходит тебе как нельзя лучше. Она кажется очень ответственной и заботливой личностью. И самое главное с ней ты счастлив.

– Так и есть! – обрадовался Генри. – Она для меня все. А я боялся, что Кэрол тебе не понравится.

– Она очень мне понравилась. Мы станем лучшими подругами, я уверенна.

– Я рад это слышать, Сильвия. Ты же знаешь, твое мнение очень важно для меня, и я всегда к нему прислушиваюсь.

– Ну, допустим не всегда, – Сильвия засмеялась, и Генри улыбнулся в ответ, пытаясь оправдаться.

Они просидели так еще два часа, обсуждая семейные и не только проблемы. Кэрол за все это время так и не вернулась, а Сильвии уже пора было ехать домой. На уговоры Генри остаться заночевать в его доме пришлось ответить отрицательно. Амелия наверняка ждала сестру и еще не ложилась спать, поэтому вызвав такси, гостья покинула дом.

Часы показывали уже пятнадцать минут третьего, когда Сильвия стояла на пороге своего дома. Лампочка на небольшой, черной коробочке возле дверной ручки загорелась зеленым светом при воздействии на нее магнитной карты. Входная дверь отворилась, и Сильвия оказалась внутри. Со второго этажа доносились звуки работающего телевизора. На кухне горел свет, и все ее пространство наполнял едкий дым, исходящий от духовой печи. В ней, на металлической решетке, лежали черные угольки, некогда бывшие сдобным печеньем. Сильвия, выдернув провод печи из розетки, отворила нараспашку окно и принялась полотенцем выгонять густой дым, заполонивший всю комнату. Она несколько раз окликнула сестру, но ответа так и не последовало. Видимо Амелия чересчур увлеклась просмотром телевизора, что забыла о печи и даже не слышала призывного крика. Сильвия, разозлившись, направилась по ступенькам на второй этаж прямиком в комнату сестры. Чертыхаясь, она твердо шагала по коридору и уже в уме представляла, как сейчас начнет бранить безответственную Амелию.

Через разбитое окно в комнату врывался ветер, беспардонно терзая белую занавеску, забрызганную красными пятнами. Телевизор лежал возле разрушенной тумбочки, издавая несуразные звуки обрывающегося сигнала. Металлическая кровать была изогнута напополам и врезалась в пробитую стену слева от входа. Деревянный шкаф, выплюнув наружу все содержимое, усыпал щепками коричневый паркет. Сильвия застыла у двери и не имела никакой возможности сдвинуться с места или даже выдавить из себя какой-либо звук. Холодный ужас завладел ее хрупкой душой, мозг окутал страх и белою мглою стелился перед глазами. Еще секунда и она в беспамятстве упадет на пол; каждая клеточка тела, все ее естество противилось и не желало принимать увиденное, отвергало любую возможность, ведущую к подобному исходу. К исходу, который своими острыми, жестокими когтями способен впиться в счастливую, беззаботную жизнь двух сестер и, открывая обличие чистого зла, доказать его неоспоримое существование и безусловное всевластие над слабым человеком. Смерть всегда ужасна, будь она вызвана неконтролируемым природным катаклизмом или человеческим фактором, не важно. Тут было все предельно ясно. Конечно же, ясность не унимает горьких слез, но все же дает некоторую определенность, в которой со временем можно обрести покой для поврежденной души. Но не в этом, конкретном случае. Ясность и определенность были совершенно неподходящими словами под то событие, которое приключилось в доме жизнерадостной Сильвии.

Амелия… Точнее то, что от нее осталось, лежало на полу в огромной луже крови под самым окном. Царапина, тремя кровавыми рвами проходила от верхушки лба и до подбородка, разорвав кожу и не оставив ни единого шанса на опознание. Судить, что это сестра Сильвии можно было лишь по разодранному халату, который почти полностью пропитался кровью и только местами просвечивал желтым цветом. Стены заляпали кровавые пятна, от которых пускались вниз тоненькие красные потеки до самого пола. Большая, вязкая лужа темного цвета расползлась почти на половину комнаты. Изувеченное тело покрывали настолько глубокие раны, что через них можно было разглядеть кости скелета. Оторванная женская рука лежала у самого входа под дверью. Или это было наваждение или тонкие пальцы на оторванном запястье подергивались, норовя сжаться в кулак, но застывали на полпути и тут же возвращались обратно. Эта галлюцинация, или явь (тут Сильвия и сама не понимала) заставила ее отпрянуть назад за порог.

То, что происходило сейчас в голове оцепеневшей Сильвии, трудно поддается описанию. Даже закаленная, твердая душа дрогнет при виде столь жестокой и мерзкой картины, открывающей зрелище адского пира. Адский пир… Другого определения даже не стоит искать, так как ужас, творившийся в комнате, полностью был оправдан данной фразой. Сотворивший это точно не человек, ибо даже у самого жестокого убийцы не хватит больной фантазии, чтобы сделать подобное. Совершенно точно можно было полагать, что на такие бесчинства способно лишь адское животное, поднявшееся из земных глубин, и решившее полакомится человеческой плотью. Сильвия в приступе безумия закричала так сильно, что казалось, осколки разбитого стекла, лежавшие возле трупа, вздрогнули от столь истошного крика. Она почувствовала приступ тошноты и стремительно покинула комнату, больше не в силах созерцать месиво адского кошмара, ибо взор уже начала заслонять белая мгла забвения и, проведя еще хоть секунду в этой комнате, Сильвия наверняка бы свалилась в обморок. Все что ей было нужно на данный момент, это свежий воздух и несколько минут, дабы осознать произошедшее. Только каким образом можно было осознать то событие, которое развернулось в комнате бедняжки Амелии, Сильвия не знала. Она попросту не могла ничего сообразить и уж, тем более, что-либо осознавать. Она просто стояла в дверном проеме при выходе из дома и смотрела, уставившись в одну точку. Прозрачные слезы, пропитанные горестью утраты, срывались с ресниц и падали, разбиваясь о бетонный порог.